Отпечатки смерти. Часть 1. Анжелика

Мы называем себя animam agere, что означает Борющиеся со Смертью, Хранители.
Мы появились, когда умер первый человек.
Когда поняли люди, что короток их век.
И испугались люди, тому, что могли умереть раньше срока.
И тогда попросили они Матерь всего живого оградить их от преждевременного ухода из жизни.
И сжалилась Матерь над детьми своими и наложила на род людской Отпечатки Смерти. И показала, как распознавать их.
Но вскоре люди научились отчищать Отпечатки Смерти не только от преждевременного ухода, но и стали продлевать срок жизни своей.
Поняли люди,  что снова могут стать бессмертными. И возомнили себя равными Богам.
Разозлилась Матерь, и забыли люди про Отпечатки Смерти.
Но остался один человек, который сумел уберечь часть знания.
Звали его Кустос.
Поклялся он оберегать род человеческий по мере сил своих.
И стал он первым Хранителем.
От него пошел наш род.




Солнце шаг за шагом сдавало свои позиции, отступая за горизонт. Кроны деревьев грустно смотрели на поражение небесного светила. Ночные твари высунули носы из нор и жадно впитывали пьянящий аромат сумрака. На лес спускалась темнота. Почувствовав близкую ночь, какой-то зверек, похожий на хорька, вылез из своего убежища. На секунду он застыл. Глазки – бусинки загорелись хищным огнем, мордочка оскалилась. Резко метнувшись в сторону, он схватил мышь и разорвал ее когтями. Четыре ряда острых зубов вонзились в еще живую жертву, по морде заструилась теплая кровь. Внезапно зверек замер. Что-то витало в воздухе. Какой-то новый запах. Запах беды. Аромат несчастья. Зверек повел носом и метнулся в сторону автомобильной дороги, оставляя на снегу еле заметную дорожку следов.

Машина летела по Ярославскому шоссе, разгоняя тьму светом фар. Люди, сидящие в салоне, ощутили лишь легкий толчок.

- Что это было? – произнесла темноволосая женщина, сидящая на переднем сиденье.

- Выбоина какая-нибудь, - устало отозвался водитель и потер глаза.
Лишь ночные твари заметили гибель своего собрата. Во мраке леса загорелись огоньки злобных глаз.
Пятилетняя девочка, сидящая на заднем сиденье, испуганно отвернулась от окна и сильнее прижала к себе куклу.

- Мама, мы скоро приедем? – спросила она.

- Потерпи немного, милая. Видишь свет над деревьями?
Девочка посмотрела в лобовое стекло. Впереди над лесом разливалось сиреневатое свечение, перекрывая свет звезд.

- Это горят огни Загорска. А там и до Александрова недалеко. Скоро будем дома. Поспи пока.
Женщина перегнулась через сиденье и укрыла дочку своим пальто.

- Ой, мама! – испуганно воскликнула девочка. – У тебя капелька красная стала!
Женщина нащупала рукой кулончик в форме слезы и посмотрела на него. Потом перевела взгляд на дочь.

- Что ты, милая, все в порядке.

- Нет, - девочка захныкала.  - Не та капелька! Эта! – и ткнула пальцем маме в грудь.

Женщина серьезно посмотрела на дочь и повернулась к водителю.

- Олег, останови машину!

- Что?! – недоуменно произнес он, посмотрев на нее. – Зачем?

- Олег, тормози! – вскрикнула женщина и закрыла лицо руками.

Из-за поворота показался грузовик. Его водитель отчаянно пытался затормозить, но на скользкой дороге кузов повело. Грузовик перекрыл дорогу поперек, не оставляя пассажирам легковой машины шансов на спасение.
В ночной тишине леса скрежет сминаемого металла казался оглушительным. Почуяв легкую добычу, к дороге метнулись три неясные тени. В нескольких метрах от легковушки они замерли и нехотя, скаля клыкастые пасти, отшатнулись прочь. К машине уже подбиралось синеватое пламя, грозя вскоре обернуться в очистительный Огонь. Твари знали, там, где Он прошел, уже нечем было поживиться. Все, хоть сколько ни будь вкусное и заманчивое вместе с дымом уходило к небу, где подхватывалось ненавистным Ветром и уносилось в дали, неведомые тварям.
Внезапно внимание хищников привлек сверток, лежащий в отдалении от места аварии. Это была маленькая девочка, закутанная в пальто. Почуяв живую, беззащитную плоть, они метнулись туда. Твари неслись, обгоняя друг друга. Каждой хотелось первой запустить клыки в мягкое тело, выпить первую каплю жизни человеческого детеныша, наиболее ценную, дающую беззаботное существование на несколько десятилетий. И вот, вперед вырвалась самая ретивая тварь. Она уже чувствовала, как сначала два, а потом и остальные шесть клыков вонзаются в нежную кожу, разрывая ее, прокладывая путь к нитям жизни. Неожиданно что-то изменилось. Тварь замерла в прыжке и поняла, что лапы больше не коснуться земли, и что через мгновение она просто перестанет существовать. Страх, неведомый ранее, окутал ее существо. Тварь заметалась, силясь хоть что-то сделать, но, в то же время, понимая свою обреченность. Ее сородичи остановились, не решаясь сделать шаг, а затем что есть мочи понеслись от этого страшного места. Они видели, как их сестра делала прыжок, как ее окутала розовая дымка, не давая подступиться к ребенку, как через мгновение образовавшийся туман полностью поглотил ее.



Глава 1
Взрыв, которого не было.

Лика топнула ногой от досады. Двери поезда метро закрылись прямо перед ее носом. А вроде сомкнула веки всего на минутку, и вот нате вам! Проспала свою остановку! Девушка обреченно прижалась к перилам. Нет. Все. Хватит! Теперь уж по ночам она спать будет, а не эти дурацкие курсовые писать! Лика улыбнулась своим мыслям. Сколько раз она давала себе такие вот обещания, и все равно проводит целые ночи за решением различных задачек! И чего ей днем не учится?!
Неожиданно Лику посетило какое-то нехорошее предчувствие. Девушка стала беспокойно озираться по сторонам. Нет, вроде все в порядке. Но тревога не отступала. Лика посмотрела на женщину, стоящую напротив нее и вздрогнула. Отпечаток Смерти той медленно наливался бардовым. Что случится с этой женщиной? Несчастный случай? Или она наткнется на маньяка в темном переулке? Нет, слишком уж быстро Отпечаток меняет цвет. Значит, что-то произойдет в метро. Но что? Попадет под поезд? Лика отогнала от себя эти мысли. Этой женщине еще рано умирать! Лика вгляделась в Отпечаток. Он был похож на капельку, чуть меньше ладони, а в ее центре находился многогранный ромбик. Некоторые его грани еще серебрились, но с каждой секундой их оставалось все меньше и меньше. Сначала грань ромба наливалась розовым, затем переходила в красный и, наконец, наступала завершающая стадия – она окрашивалась в бордовый. Лика представила, что взяла Отпечаток Смерти в руки, и начала бережно протирать его, стирая бордовый цвет. Через несколько секунд След Смерти покраснел. Теперь максимум, что случится – женщина сломает ногу. Но Лика решила продолжить. И вот Отпечаток уже засеребрился. Полюбовавшись на свою работу, Лика подняла глаза и обомлела. Еще у пяти человек Отпечатки Смерти меняли цвет. Девушка в ужасе оглянулась. Практически у всех людей в ее вагоне с каждой секундой становилось все меньше шансов выжить.

Недолго думая, Лика принялась лихорадочно отчищать Отпечатки людей. Оставляя красные и розовые разводы, Ликино сознание скакало по Следам Смерти. Вдруг вагон качнулся, и ее взгляд невольно коснулся собственного Отпечатка. Девушка ужаснулась и принялась протирать След Смерти. Но никак изменений не происходило. Казалось, что чем больше Лика старалась, тем насыщеннее становился цвет. Девушка уже была на грани отчаяния, как женский голос произнес:

- Станция “Проспект мира”. Следующая остановка - “Рижская”.

Лика выскочила из вагона, и ее Отпечаток тут же принял серебристый оттенок. Она посмотрела на людей, сидящих в вагоне. Лысый дядечка, смешно сморщив нос, посапывал на плече своей соседки, а та невозмутимо читала какой-то любовный роман. Молодой человек нежно обнимал девушку за талию, в его глазах читалась такая любовь, что Лика невольно смутилась и отвела взгляд. Мимо нее в вагон вбежали две девушки, весело смеясь. Усталая женщина прижалась к дверям вагона, а мальчик лет четырех тянул ее к выходу:

- Мам, ну, пошли. А? Пошли…

- Подожди немного, наша следующая станция.

- Ну, мааам… - ребенок заплакал.

Почувствовал. Дети всегда чувствуют опасность. Только взрослые редко прислушиваются к тому, что говорит их ребенок.

Неужели этот малыш должен умереть? Почему? Неужели у всех этих людей нет будущего? Но так не должно быть!

Лика сделала глубокий вздох и шагнула в вагон. Двери закрылись у нее за спиной, отрезав путь к отступлению. И Лика принялась за работу, первым делом отчищая Следы детей и обходя Отпечатки людей, чей срок уже близко.

Лика чувствовала, что в запасе у нее не больше двух минут. Она ужасно разозлилась, когда кто-то потянул ее за подол платья. Перед ней стояла маленькая девочка и преданно смотрела ей в глаза. Лика оттерла Отпечаток этой малышки и, перескакивая на След рядом стоящего парня, невольно задела свой Отпечаток, оставив серебряную полоску.

Внезапно что-то изменилось. Отпечатки Смерти людей начали принимать нормальный цвет. Лика перевела дух. Уффф… Неужели получилось?! Но нет, еще десять человек находились в опасности. Девушка продолжила свою работу. Отчистив Отпечаток одной женщины, Лика с ужасом заметила, что бордовым загорелся След сидящего рядом мужчины. Как она ни старалась, все равно ровно десять Отпечатков наливались бордовым. Оставалось катастрофически мало времени, и Лика решила размывать отпечатки. Если нельзя отвести беду, то надо, хотя бы, попробовать уменьшить последствия. Тридцать секунд. Еще несколько Отпечатков было размыто.
Итак, раз, два, три, четыре, пять …. Так, кто еще? Ага! Шесть, семь, восемь…. Где же еще два Отпечатка?! Лика медленно опустила глаза. Так и есть. Девятый Отпечаток Смерти – ее. Но что-то в нем было не так. Бордовый цвет рассекала серебряная молния. Лика попыталась размыть Отпечаток. И у нее получилось!
В вагоне царила суматоха. Лика подняла глаза. Посреди вагона стоял мужик и размахивал пистолетом. Девушка автоматически посмотрела на его Отпечаток Смерти и ужаснулась. Он был абсолютно черным. Лика никогда еще не видела такого. Губы мужика шевелились, он что-то кричал. С трудом, будто сквозь вату до Лики доходили слова.

- Что, сволочи, страшно?! Так вам и надо! Это ты мне говоришь, урод?!
Раздался выстрел. Какой-то дедушка медленно оседал на пол. Лика отметила размытый  Отпечаток.

- Ну, что?! Кто-нибудь еще будет меня учить?! Может быть, ты?! Или ты?! Что?!! Никто не хочет! Уроды!

Два, три, четыре. Прострелена рука у подростка, нога у его подружки. Из уха женщины течет кровь. Пять, шесть, семь, восемь…. Лика в ужасе оглядывалась, ища последний, десятый отпечаток.

- А ты, сука, чего оглядываешься?!

Лика вздрогнула, мужик кричал ей.

- Ну, ты не бойся, я хорошо прицелюсь! Ты не думай, я стрелок хороший! Этим уродам просто повезло!

Больше всего мужик напоминал бешеного пса, громадного и страшного. В водянистых глазах горел бешеный огонек, волосы всклочены. Медленно, как во сне, мужик поднял пистолет и, зажмурив один глаз, оскалился. Но не успел выстрелить. Какой-то парень бросился на него.

Лика смотрела на это, как сквозь туман. Глупо, очень глупо бросаться вот так, прямо на дуло пистолета. А если он выстрелит, то все. С такого расстояния точно попадет. Но парню-то повезет, если, конечно, это не обладатель десятого злополучного Отпечатка. А парень-то кого-то напоминает. Кого-то очень близкого, родного. Но кого?

Раздался выстрел. Кто-то закричал. Парень упал на пол и затих. Под ним медленно
расползалось кровавое пятно. Мужик что-то еще орал. И вроде даже стрелял. Но Лике было все равно. Она уже не чувствовала, как пуля разрывает ее плечо. Не ощутила удар об пол. Не видела лиц людей, склонившихся над ней. Она проваливалась в темноту, густую и непроглядную.


***

Лика стояла на дороге. Впереди лишь туман. Девушка оглянулась. Позади нее стояла нескончаемая вереница людей. Все смотрели на нее с такой надеждой, что Лика невольно пообещала себе сделать все, но только не подвести всех этих людей. Но что они от нее ждут?

- Веди нас… - раздался нестройный хор голосов.

Но куда вести? Лика не понимала, но послушно двинулась вперед. Она шла и шла, но дороги не было конца, а за спиной слышался топот множества ног. Неожиданно на нее нахлынул страх и, споткнувшись, Лика упала. Многоголосый вздох ужаса прокатился по веренице людей. Но никто не помог ей подняться. Лика почувствовала, что у нее совсем нет сил идти дальше. И она неслышно заплакала. Как может она одна пройти весь этот путь, ведь она совсем слабая, у нее нет ни мужества, ни решимости, чтобы вести за собой всех этих людей?




***
Лика всего два дня пролежала в больнице. Врачи уступили ее  просьбам и отпустили домой, велев прийти на перевязку через три дня. Лика шла по больничному коридору, ее взгляд остановился на экране телевизора. Девушка замерла. Показывали станцию “Проспект мира”. Кадр сменился. Теперь показывали студию. Молодая девушка невозмутимо говорила в камеру:

- 21 ноября в пять часов сорок пять минут в московском метро произошло чрезвычайное происшествие. Между станциями “Проспект мира” и “Рижская” некий мужчина, личность его до сих пор устанавливается, открыл стрельбу. В результате было ранено девять человек, один – убит. По словам очевидцев, он не выдвигал никаких требований. Позже, в рюкзаке мужчины была найдена самодельная бомба. Если бы он привел ее в действие, то жертв могло быть гораздо больше. Те, кто узнал этого человека или хотя бы имеет сведения о нем, – на экране появилась фотография преступника, – просьба позвонить по номеру 917-75-4….

Лика медленно брела к выходу. Ну почему Отпечатки Смерти хорошо просматриваются, только если человек стоит к ней лицом или боком? Со спины же они совершенно не видны. Может, тот парень и выжил бы….

Лика спустилась на больничное крыльцо и сразу увидела маму. Она подбежала к ней и обняла:

- Мамочка…

- Ликочка, девочка моя, я так рада, что ты едешь домой! – приговаривала женщина, гладя дочь по волосам.

И тут Лика увидела пару, стоящую неподалеку. Девушка сразу же узнала родителей Жени. Лика взяла маму за руку и подошла к ним.

- Здравствуйте, - поприветствовала Лика, улыбаясь. – А Женька? Он что, не пришел?

Раиса Николаевна, мать Евгения, опустив голову, прошептала:

- Нет.

- Но почему? – Лика была немного раздосадована, даже его родители пришли, а Женька не соизволил явиться. Мог хотя бы позвонить, спросить про здоровье любимой девушки! А он…. Просто исчез! Чурбан бесчувственный!

Раиса Николаевна уткнулась носом в плечо мужа.

- Лика… - заговорил он. – Женя больше не придет… он… умер.
Лика стояла как громом пораженная.

- Умер? – переспросила она, и улыбнулась. – Это шутка?

- Такими вещами не шутят… - Виталий Игоревич опустил глаза.

Лика недоуменно посмотрела на родителей своего возлюбленного, оглянулась на маму.

- Но как? Как это произошло?

- Как произошло? – истерически взвизгнула Раиса Николаевна. – А то ты не знаешь! Это ты.… Все ты виновата! Если бы не ты… Женя…Женечка был бы жив! – и она зарыдала.

- Успокойся! Рая! Слышишь меня! – Виталий Игоревич, встряхнув жену за плечи, прижал к себе. И обратился к Лике. – Он тогда пошел тебя встречать. Сначала мы не стали переживать, что вы задерживаетесь. Решили, что просто пошли прогуляться. Когда по телевизору передали, что в метро была стрельба, мы забеспокоились. А потом... Потом нам позвонили и сообщили о смерти Жени. Завтра похороны.

- Но я его не видела… - прохрипела Лика. И только тут заметила, что мама сильно сжимает ей руку…

***

Лика открыла глаза. В комнате было темно. Сквозь неплотно задвинутые шторы проникал яркий свет луны, окрашивая все в голубоватый оттенок. Девушка смотрела в потолок и не понимала, где она. Вокруг все было таким знакомым, но, в то же время, казалось каким-то чужим. Уже месяц прошел, как похоронили Женьку, а она никак не могла свыкнуться с мыслью, что его больше нет. Лика вспоминала его голос, его нежные руки, яркие зеленые глаза. Вспоминала его улыбку. По щеке скатилась горячая слеза. Лика не могла поверить, что она больше никогда, никогда не сможет прижаться к его груди, почувствовать запах его одеколона. Он больше не улыбнется ей так любяще и нежно, не обнимет ее, не растреплет ей волосы. Женька всегда любил запустить руку в пышную шевелюру девушки и перекинуть пряди ей на лицо, да еще и пригладить ладонью сверху, это ужасно злило Лику. Любил…

Щеки защипало от соленых слез, Лика вытерла лицо краем одеяла.
А ведь права Женькина мама – это все из-за нее. Если бы не она, Женька был бы жив. Если бы Лика не пропустила остановку, если бы, хотя бы, вышла на “Проспекте мира”, если бы вовремя заметила Женьку, если бы…
Лика села на кровати, сжав голову, и начала раскачиваться, как китайский болванчик.

Она, только она виновата в его смерти.

В груди щемило от тоски и боли. Лика тихонько подвывала ветру за окном. Внезапно стену осветил свет фары какой-то машины. Луч тихонько переполз через дверь, направился к зеркалу и исчез. Лика резко оглянулась и посмотрела на окно. Какая-то отрешенность сквозила в ее взгляде. Сердце разрывала пустота. Такая густая и страшная, что, казалось, она вот-вот проломит тонкие створки сердца и разольется по телу. Лика распахнула шторы. Лунный свет ударил в глаза. Полная луна смотрела прямо на нее, как бы разделяя боль девушки. Лика оглянулась, будто ожидая кого-то увидеть за спиной. Но в квартире было очень тихо. Тихо и пусто. Мама ушла на ночное дежурство. Тишина угнетала.
Лика приподнялась на цыпочки и повернула ручку. Окно неохотно раскрылось. Мокрые щеки сразу обдало струей колючего ветра. Лика встала на подоконник и посмотрела вниз. Высоко. Ветер трепал волосы девушки, швыряя их ей то на лицо, то за плечи. Она закрыла глаза и подалась навстречу пустоте.

- Лика, – прошептал кто-то за спиной.
Девушка резко оглянулась и, вскрикнув, закрыла рот рукой. В центре комнаты витал неясный силуэт. С каждой секундой он делался все четче. Лика потянулась к нему.

- Женька!

- Закрой окно, продует, - он ласково улыбнулся.
Лика на автомате выполнила то, о чем ее просили и, спрыгнув с подоконника, нерешительно подошла к Женьке. Он взял ее заплаканное лицо в ладони и, посмотрев ей в глаза, проговорил:

- Лика, послушай меня. Ты ни в чем не виновата. Так должно было быть.

- Но… - Лика опустила глаза.

- Не переживай, девочка моя. – Женька коснулся ее волос. – Все будет хорошо. Я всегда буду с тобой. Вот здесь, – он дотронулся до груди Лики. – В твоем сердце. Запомни, ты ни в чем не виновата.
Девушка прижалась к нему. Его спокойный, мягкий голос успокаивал.

- А теперь мне пора идти. – Женька обнял ее и поцеловал в лоб. – Помни, я люблю тебя.

Постепенно он растворялся в воздухе.

- Береги сына, – прошептал Женя и исчез.

Лика села на ковер и, закрыв лицо ладонями, заплакала. Но то сосущее чувство вины, что пять минут назад привело ее к распахнутому окну, скалясь желтыми клыками, нехотя покидало девушку.


Глава 2
Хранители

В этом году январь выдался на редкость пакостным и не уставал преподносить москвичам сюрпризы. Только вчера на улице моросил дождик, мелкий, противный. Даже слякоть по сравнению с ним не казалась таким уж сильным наказанием. Но ближе к вечеру с неба посыпался колючий снег. А под утро ударил мороз, превратив улицы в сплошной каток. Люди передвигались осторожно, неторопливо. Девушки махнули рукой на красоту, и перешли на менее симпатичную, зато более безопасную обувь. Те же, кто не вняли позывам разума, теперь смотрелись уж очень комично, расставив руки для равновесия, они передвигались на абсолютно прямых ногах, таким образом, не достигая цели, ради которой пошли на такие страшные муки.

Лика сидела в полупустом трамвае и, уткнувшись носом в теплый шарф, упрямо смотрела в окно. Девушка чувствовала, как уже несколько минут кто-то взглядом сверлит ей затылок. Кто это был, Лика не знала, но ей не очень хотелось оборачиваться. Ну, смотрит и смотрит, от нее не убудет. Только вот затылок ужасно чесался. Еще минут пять Лика крепилась, но потом не выдержала и, почесав зудящее место, оглянулась. На заднем сиденье сидела старуха и ехидно ухмылялась. Ее густые брови сбегали к крючковатому носу. Маленькие глазки блестели.

Лика сделала ей страшные глаза и отвернулась. Зуд в затылке мгновенно вспыхнул вновь с утроенной силой. Лика крепко стиснула зубы и поджала губы. Глубоко вздохнув, девушка вновь посмотрела назад. Но там уже никого не было. Девушка облегченно вздохнула и, подняв глаза, вздрогнула. Старуха стояла около Лики, покачиваясь в такт трамваю. Девушка фыркнула и отвернулась к окну. Старуха уселась рядом с ней. Лика практически физически ощущала ее взгляд.

- Ну что? – обреченно спросила она, повернувшись к бабке.

- Ну, ну, деточка, поласковее надо быть! – елейным голоском проворковала та. – Вот молодежь пошла! Никакого воспитания! Нет бы спросить, мол, бабушка, я могу вам помочь?

Лика удивленно открыла рот. Старуха хмыкнула:

- Закрой рот – ворона залетит!

- Что вам нужно?

- Мне? – старуха прищурилась. – Ты лучше спроси, что тебе нужно!

- И что же мне нужно? – равнодушно спросила Лика, смотря в окно.

- Ну, например, узнать, что это за штуки висят у людей на груди!
Лика резко обернулась к старухе.

- К-какие штуки?

- Ну, например, у того мужика, – старуха указала костлявым пальцем на мужчину, сидящего ближе к кабине водителя.

- Но у него нет никакой штуки! – воскликнула Лика.

- Тише, тише, - старуха озабоченно огляделась и, прикрыв ладонью рот, прошептала. - А ты приглядись! Только повнимательнее.
Лика еще раз взглянула на спину мужчины. Его Отпечаток Смерти медленно проступал сквозь толщу куртки. Лика удивленно вздохнула. Но как? Почему раньше у нее не получалось? Это же так просто! И застыла. Ведь если бы она научилась этому до того…Женька…Женька был бы жив! В горле застыл комок. Девушка с тоской посмотрела на старуху.

- Кто вы? – еле слышно выдавила из себя Лика.

- Я – Хранитель! Как и ты.

- Хранитель? – переспросила она.

- Да. Хранители существуют уже много веков, оберегая свой дар и передавая знания друг другу. Наша основная задача – оберегать людей от преждевременной смерти. Ты ведь знаешь, как мы это делаем?

- Протирая Отпечатки Смерти?!

- Откуда ты знаешь это название? - старуха вцепилась в руку Лики. - Кто тебе рассказывал?

- Да никто мне не рассказывал! – воскликнула Лика, освобождаясь. – Я их всегда так называла!

- Да?! – старуха как бы заново взглянула на девушку. – А в тебе что-то есть! Так знай, ты права. Мы называем их Отпечатками или Следами Смерти.… Хм.… Пошли.

- Куда? – удивилась Лика.

Трамвай медленно остановился. Старуха, бесцеремонно схватив Лику за куртку, потащила ее к выходу. Девушка вяло сопротивлялась. Любопытство заставляло идти ее за старухой, куда бы та ни привела ее. Хоть в лапы какого-нибудь маньяка, который терпеливо ждет за поворотом, пока ему приведут новую жертву. Да хоть куда! Хоть в саму преисподнюю! Лишь бы ей еще что-нибудь рассказали о Хранителях. Лика шла молча, пытаясь разобраться в своих чувствах. Она не одна! Есть еще люди, которые способны видеть Отпечатки Смерти!

Лика вошла в комнату и разочаровано вздохнула. Она-то ожидала увидеть темную комнату, заваленную всякими там магическими штучками, типа хрустальных шаров и пучков трав, привязанных к люстре. А еще стайку черных котов, зловеще глядящих изо всех углов. Перед ней же предстала самая обыкновенная квартира, с маленькой неудобной прихожей. Обстановка комнаты тоже мало чем отличалась от стандарта. Книжный шкаф вдоль - одной стены, диван и тумбочка с телефоном - вдоль другой, телевизор у окна, в середине комнаты - круглый стол, покрытый белой скатертью. А вот черный кот действительно был. Вальяжно раскинувшись на телевизоре, он внимательно посмотрел на Анжелику и, сказав “Мяу!”, с достоинством опустил голову на лапы и закрыл левый глаз, правым же насторожено наблюдал за гостьей.

- Здравствуйте, - Лика смущенно поприветствовала дедушку, сидящего рядом с телевизором в кресле-качалке.

Он был похож на Деда Мороза: приятное лицо, седая борода, спускающаяся до груди, в уголках глаз веселые морщинки. Старик вздрогнул и, оторвавшись от газеты, внимательно посмотрел на Лику, затем кивнул.

- Здравствуйте, Аристарх Петрович! – старуха прошла мимо девушки и подошла к коту, полностью игнорируя старика. Как будто бы его не было в этой комнате!
Она провела рукой по мохнатой морде. Кот фыркнул и закрыл правый глаз.

***

- Итак, тебя зовут Лика, - сидя за столом и подперев голову рукой, старуха буравила девушку взглядом. – Ну, что же. Можешь звать меня Елизаветой Петровной. Я думаю, мы не случайно встретились, и ты можешь поведать много интересного. Так ведь?

От такого пристального взгляда Лика смутилась, взяла в руки чашку с чаем и сделала большой глоток. Старуха хмыкнула.

- Ну, что ж, я понимаю твое смущение. И начну первая. Когда-то, очень давно, люди были бессмертны и жили наравне с богами. И не смотри на меня так! Я тебе тут не сказки рассказываю! Слушай! Люди оказались слишком жестоки и коварны. Однажды юный Седитионис поднял людей против своих создателей, против богов. Был страшный бой, но боги одолели взбесившихся детей, с трудом, но одолели. И поняли, что не след человеку жить наравне с богами и сослали их на Землю, отняв бессмертие. К чести сказать, люди стойко выдержали ссылку. Основали поселение, нашли пищу, начали рожать детей. Но недолго продолжалась их безмятежная жизнь. Однажды, один из них не проснулся утром. Как его ни будили, что ни делали, он продолжал лежать. Тогда-то они и испугались, и взмолились о помощи к Матери всего живого. Она не отвернулась от глупых детей своих и рассказала им о Смерти, а также подарила Отпечатки Смерти и научила распознавать их, предупреждая преждевременный уход из жизни…
Старуха замолчала. Мельком взглянув на кресло-качалку, она уставилась в свою чашку. Лика оглянулась. Старик поверх очков взглянул на Лику и прижал указательный палец к губам.

- А что дальше-то было? – спросила Девушка.

- А? Что? – старуха встрепенулась. – Дальше? Ах, да! Вобщем, лет через сто люди опять захотели стать бессмертными, и Матерь, окончательно разозлившись, отняла у них память об Отпечатках Смерти. Но был один человек, Кустос, он каким-то чудом сберег часть знания. Он и стал первым Хранителем. Но только мог Кустос продлить жизнь другим, но не себе. И когда почувствовал, что близка его смерть, он понял, что с ним уйдет и знание. Ведь кроме Кустоса никто не мог видеть Отпечатки Смерти. И испугался, что некому будет оберегать людей. И взмолился Кустос. Как ни странно, Матерь его услышала. Рассказал Кустос все как есть, поведал, что не о себе заботится, а о людях. Посмотрела на него Матерь, оценила искренность его слов, заботу о других и простила детей своих. Решила, что каждые тридцать лет будет рождаться человек, который сможет видеть Следы Смерти и оберегать людей от преждевременного ухода из жизни, а также продлила немного жизнь Кустосу, чтобы смог он воспитать преемника, передав свое знание.

- Ух ты! – не стала скрывать восторга Лика, - А как вы узнали, что я тоже Хранитель?!

- Ну, это элементарно. – Елизавета Петровна развела руками. – Посмотри на мой Отпечаток. Видишь ромбик?! Так вот у обычных людей он более вытянут. А у Хранителей он какой-то…хм… приплюснутый что ли!

- Ясно. А сколько сейчас Хранителей?

- Трое.

- Значит, это я, Вы…. А кто третий? Ваш муж?

- Да нет, - Елизавета Петровна махнула рукой. – Третий исчез около десяти лет назад. Где он теперь, не знаю..., - и осеклась. - Стой, а почему ты про мужа моего спросила?

Лика озадаченно посмотрела на нее.

- Так я думала, что это он, - Лика показала на кресло-качалку.
Дедушка, сидящий там, повертел пальцем у виска и продолжил читать газету. Лика повернулась к Елизавете Петровне. Она изумленно смотрела на девушку, чуть привстав со стула, а по белоснежной скатерти растекалось безобразное коричневое пятно из опрокинутой чашки…

***

- Но почему вы не захотели ему помочь?! Вы же могли! – воскликнула Лика, вскакивая со стула.

- Могла. Хм…, - Елизавета Петровна невесело усмехнулась. – Я-то могла, только он мне запретил.

- Как, запретил?! – девушка медленно опустилась на место.

- Знаешь, я дам тебе один ценный совет, – Елизавета Петровна посмотрела Лике в глаза. – Когда ты выйдешь замуж, очень тебя прошу, не рассказывай мужу, кто ты.

Лика изумлено подняла брови.

- Мой муж был очень набожным человеком, - старушка опять уткнулась в чашку. - Он верил в то, что жизнь дает Бог. И отнимает тоже Бог. И если ты умрешь, значит Ему так надо. И когда я рассказала, что я Хранитель, Ваня строго-настрого запретил мне трогать его Отпечаток. Мы очень любили друг друга, и он хотел быть со мной в равных условиях. Я не могла избавиться от своих болячек, а он не давал мне вылечить его. И поэтому мне было очень сложно смотреть, как он угасает. Ведь я могла помочь! А он все улыбался и говорил, что все хорошо, что так надо… - Елизавета Петровна смахнула слезу. – Ну вот, расплакалась, прямо как девчонка сопливая какая… 

- Но можно было и без спроса протереть Отпечаток! – Лике было очень жаль старушку. Вся неприязнь куда-то пропала, и теперь та казалась не такой уж противной и страшной.

- Ты так думаешь? – Елизавета Петровна вскинула голову. – Ты не права. Человек всегда чувствует, когда касаются его Отпечатка. Он ощущает прилив сил, когда начинаешь очищать След Смерти от болезни!
Лика сжала кулаки. Она так хотела помочь Елизавете Петровне. Так хотелось утешить, но девушка просто не представляла, как это сделать. И тогда из своего кресла-качалки встал дедушка и, подойдя к Елизавете Петровне, обнял ее за плечи. Старушка вздрогнула и затихла.

- Простите за нескромный вопрос, - осторожно начала Лика. -   А почему вы с мужем не разговариваете? Поссорились?

- Что ты говоришь такое?! – Елизавета Петровна нахмурилась. – Ты его видишь?!

- Да.

- И не боишься?!

- А чего бояться? – Лика немного озадачилась и с подозрением посмотрела на старика. - Он не страшный!

- Не страшный?! – Елизавета Петровна рассмеялась. – Ты мой рассказ-то вообще слушала? Мой муж умер, деточка! Это призрак!

- Чего? – Лика выпучила глаза и натянуто улыбнулась. – Прикалы… то есть, шутите, да?!

- Иван Гаврилович! И давно ВЫ здесь? – Елизавета Петровна проигнорировала вопрос Лики.

Старик подошел к столу и сел на свободный стул.

- Да вот как вы пришли, так и сижу!

- А почему, скажите-ка мне на милость, уважаемый Иван Гаврилович, - Елизавета Петровна сверкнула глазами и уперла руки в бока. -  Чевой-то ты сначала не мне показался, а ей?! А я еще думаю, совсем девка сумасшедшая, с котом здоровается!

- Да я это… - старик почесал затылок. – Я же не хотел! Она как вошла, так меня и увидела! Я чуть с качалки не полетел! А потом ты вошла! Только меня не заметила! Ну не смотри на меня так! – взмолился старик. – И после смерти покоя не даешь! Да не должна она меня видеть! Ну, никак не должна!
Две пары глаз уставились на ошарашенную Анжелику.

- Эээээ…, - Лика шумно взглотнула. – Ну, это… Хватит издеваться то! Вы ведь живой! Да?! Вы же выздоровали …тьфу… вобщем, поправились тогда, да?!
Лика осторожно дотронулась до плеча Ивана Гавриловича. И облегченно вздохнула. Старики удивленно переглянулись. Тогда Елизавета Петровна молча взяла со стола свою чашку и очертила ей большой полукруг. Лика икнула. Кружка, не встретив преграды, спокойно прошла через старика.

- Аэ… ээээ…, - пропищала Лика. – Я, пожалуй, пойду! Ага?

- Сиди уж, – спокойно произнесла Елизавета Петровна.

- Знаешь, что я думаю? – сказал Иван Гаврилович, поглаживая бороду. –
Стоит повнимательнее посмотреть ее Отпечаток.

- Да? – старушка задумалась. – Может ты и прав.
Лика сидела как статуя с перекошенным лицом и неестественно прямой спиной.

- Да не бойся ты так! Это не больно! – Елизавета Петровна первый раз действительно по-доброму улыбнулась, отчего Лике стало немного полегче. – Итак, что мы имеем?! Абсолютно нормальный, здоровый, чистый Отпечаток! Странно!

- Ну почему же странно?! – удивился Иван Гаврилович.

- Поверь моему опыту! ТАКИХ Отпечатков не бывает! Тем более у Хранителей!

- Почему?! – Лика потихоньку приходила в себя.

- А потому! – Елизавета Петровна со снисходительностью посмотрела на девушку. – Потому что Хранители способны довести до такого состояния Отпечатки обычных людей! Но Следы Смерти других Хранителей и свои собственные у них под запретом!

- Как это?! – Лика недоверчиво посмотрела на нее.

- А вот так! Матерь простила детей, но, чтобы бунты не повторялись, она не дала Хранителям способности отчищать собственные Отпечатки. Кто же устоит, когда есть такая хорошая возможность стать бессмертным?!  – Елизавета Петровна начала барабанить пальцами по столу. - Так. Ты мне не веришь! Ну, хорошо! Я тебе докажу! Попробуй протереть мой Отпечаток! Только не все болезни стирай! – усмехнулась старушка.

- Согласна! – Лика с энтузиазмом начала осмотр Следа Смерти. – Значится, так! Начнем с легкого! У вас частые мигрени. Так? Избавить вас от них?!
Старушка ухмыльнулась и кивнула. Лика сосредоточилась на Отпечатке. Одна из граней была грязного, болотного цвета. Осторожно, с удовольствием, девушка смыла эту гадость.

- Продолжим?! – Лика подняла глаза на Елизавету Петровну.
Та сидела с широко распахнутыми глазами.

- Но как?! – выдавила она.
Лика запнулась. Как, как. Как всегда! Будто бы бабулька никогда не протирала Следы Смерти. Иван Гаврилович задумчиво поглаживал бороду.

- Лизонька, солнышко! Посмотри еще разочек на ее Отпечаток. Вот здесь, в самом углу. Объясни мне, старому, что это за золотое пятнышко?!

- Пятнышко? – Елизавета Петровна встрепенулась. – Вань, а все-таки хорошо, что ты умер, прости меня Господи, хоть польза от тебя какая! Ты думаешь о том же, о чем и я?!

- Так! Стоп! – Лика вскочила. – Разве призраки видят Отпечатки? И о чем вы думаете?!

- Да, девонька, - бархатным голоском произнесла старушка. - Когда люди умирают, некоторые из них не хотят покидать землю и превращаются в призраков! Они могут видеть Отпечатки! Но не могут их очищать! А теперь расскажи-ка мне, в какие масштабные передряги ты попадала! Желательно, где были или могли бы быть жертвы!

Лика несколько секунд неотрывно смотрела в глаза Елизаветы Петровны, а потом, низко наклонив голову, начала рассказ:

- Двери поезда метро закрылись прямо перед моим носом. А вроде сомкнула веки всего на минутку, и вот нате вам! Проспала свою остановку! Я обречено прижалась к перилам. И дала себе обещание спать по ночам, а не курсовые писать! Неожиданно меня посетило какое-то нехорошее предчувствие. Я стала беспокойно озираться по сторонам. Вроде все было в порядке, но тревога не отступала. И тогда я посмотрела на женщину, стоящую напротив меня. Отпечаток Смерти той медленно наливался бордовым…





***

- Зачем же ты очищала свой Отпечаток от золотого цвета?! – спросила Елизавета Петровна, когда Лика закончила рассказ.

- Ну, это…, - Лика смутилась. – Я просто не знала, что означает золотой! А вдруг это болезнь какая-нибудь?! Я просто боялась!

- Дамс…, - Иван Гаврилович усмехнулся в бороду. – Ну что, Лизонька, я тебя поздравляю! Похоже, твоя мечта сбылась! Ты рада?

- Я просто счастлива! – скептически заметила старушка. – Сколько лет я хотела найти Хранителя Ключа, и вот нате вам! Это оказалась какая-то сопливая девчонка!

- Хранителя Ключа?! – заинтересованно спросила Лика, пропустив мимо ушей «сопливую девчонку».

Елизавета Петровна скорчила кислую гримасу и посмотрела на девушку.

- Расслабься.

- В смысле?! – не поняла Лика.

- В прямом! – старушка обреченно подперла щеку. – Сколько сил ты тратишь,
чтобы золото не вылезло?!

Лика задумалась.

- В начале много тратила. А сейчас уже как-то привыкла.

- Ну, вот и расслабься. Понимаешь, золотой цвет – это не болезнь, а знак
отличия! Отпусти его.

Девушка недоверчиво посмотрела на Елизавету Петровну, но, все же, решила послушаться и вгляделась в свой Отпечаток. На одной из граней ромбика пробилось золотое пятнышко, оно пыталось расползтись, но ему не удавалось. Серебро нахлынуло на него и поглотило – это Лика по привычке стерла  пятнышко. Но тут же, спохватившись, девушка ослабила хватку. Почувствовав свободу, золото стремительно начало укреплять свои позиции, шаг за шагом захватывая новые грани. Через минуту все было кончено. Ромбик засверкал. Казалось, что он отлит из чистого золота.

- Все! – Лика удовлетворенно вздохнула.

- Нет еще не все, - Елизавета Петровна прищурилась.

- Почему?! – удивилась девушка.

- А ты посмотри.

Лика взглянула на Отпечаток. Кое-где, золото неохотно расступалось. Теперь золотой цвет рассекала серебряная молния.

- А вот теперь все. – Елизавета Петровна удовлетворенно откинулась на спинку стула.

- Ух ты…, - прошептал Иван Гаврилович.

Лика несколько секунд смотрела на их довольные физиономии, а потом не выдержала:

- Кто-нибудь, - сквозь зубы прошипела она. – Объясните мне, что все это значит!!!

Старики переглянулись.

- Ладно, ладно, успокойся, - примирительно сказал Иван Гаврилович.

- Ты еще не устала от сказок?! – съязвила Елизавета Петровна.

- Если эти сказки объяснят мне, что здесь происходит, то я внимательно слушаю!!!

- Ну хорошо, - ухмыльнулась старушка. – У Хранителей существует поверье, вернее не поверье даже, а предсказание.

- Ага, Нострадамус предсказал, - ухмыльнулся Иван Гаврилович и удостоился от Елизаветы Петровны строгого взгляда.

- Что, правда, Нострадамус?! – заинтересовалась Лика и удостоилась еще более выразительного взгляда.

- Нет! Его еще тогда на свете не было! Если меня будут перебивать, я вообще больше ни слова не скажу! – возмутилась Елизавета Петровна. Лика и Иван Гаврилович вжали головы в плечи. – То-то же! Так вот. Давно. ОЧЕНЬ давно. Появилось предсказание. Оно гласит, что однажды родится ребенок. Рано, очень рано откроет он в себе дар animam agree - дар Хранителя. В раннем детстве потеряет он родителей своих, и это станет первым кольцом в цепочке горестей и несчастий. В час, когда он забудет о себе, спасая других, сможет победить и собственную Смерть. И откроется ему дорога в мир, из которого люди были изгнаны. Только он сможет стать проводником и открыть Врата. А имя ему Хранитель Ключа. Но примет смерть от рук сына своего, и закроются Врата вновь. Но придет в мир новый Хранитель Ключа. А за ним еще один. И будет сие повторяться до тех пор, пока  Врата не будут открыты для всех людей. Вот так.
Елизавета Петровна замолкла и выжидательно посмотрела на Лику.

- О-т-л-и-ч-н-о, - протянула девушка, внимательно разглядывая остатки чая.

– Это значит, мне придется не только вести людей туда не знаю куда, но и еще мой собственный сын меня убьет! Замечательно! Я оч-чень рада! А отказаться можно?!

- Глупая! – Елизавета Петровна рассердилась. – Как ты не понимаешь? Это же судьба твоя!

- Да и не факт, что у тебя сын будет! Может, девочка родится! – вставил Иван Гаврилович. – Срок-то какой?!

- Девять недель, - грустно ответила Лика, теребя угол скатерти.
В комнате повисла тишина. Елизавета Петровна непонимающе посмотрела на мужа, затем на Лику. Хлопнув себя ладонью по лбу, она прошептала:

- Вот я дура…

- УЗИ-то хоть делала?! – обреченно спросил Иван Гаврилович.

Лика мотнула головой.

- Не, я и так знаю, что сын будет.

- Откуда? –  Елизавета Петровна исподлобья посмотрела на девушку.

- Женька сказал.

- Так он же умер, - опешил Иван Гаврилович.

- Ой, кто бы говорил, - Лика подняла на него глаза, полные слез. – Я ему и верю.


Глава 3
Защитник

Лика вышла из метро и поежилась. Вечер выдался не самым теплым, скорее наоборот: мороз пробирал до костей, нещадно жаля незащищенные участки тела. Девушка уже сто раз прокляла ту минуту, когда решила не надевать шапку. Хоть бы снег пошел что ли! Может, тогда потеплеет? Лика покосилась на подругу, взявшую ее под руку. Та шла и весело трещала о какой-то чепухе, совершенно не замечая Ликиного состояния. Лика с завистью стукнула зубами и постаралась засунуть лицо как можно глубже в шарф. Конечно, Маринке-то тепло! Вон и шапка, и варежки, и дубленка теплая. С капюшоном! Лика потерла заледеневшее ухо. Да, сытый голодного никогда не поймет!

- Нет, ну как пели! Как пели! Прямо как на концерте побывали! Правда?
Лика согласно чихнула.

- А Долина?! Ты слышала, как она пела?!

- Ау! Мариночка! Я вообще-то рядом с тобой сидела! И я все прекрасно слышала! – Лика шмыгнула носом.

Марина с сомнением покосилась на подругу, будто вспоминая, а действительно ли
она там была.

- Нет, все-таки я Долину люблю!

Маринка всегда таскается на всякие там ТВ-шоу, а сегодня даже ухитрилась вытащить подругу. «Проснись и пой!». Так, кажется, оно называлось. Лика никогда не замечала в себе большой любви к попсе и не очень хотела идти, но Маринка была настойчива как никогда, и девушка сдалась. Как ни странно, шоу вышло на удивление удачным, и подруги вышли оттуда под огромным впечатлением.

- В книжке телефонной, старой, старой… - в который уж раз начала Маринка.
На этот раз Лика не выдержала.

- Марина!!! Харе уже! Я, конечно, понимаю твой восторг и прочее, но давай отложим пение на потом!

- Ну, конечно… - Маринка надула губки. – Твой нежный слух не может выдержать моего пения!

- Именно! – Лика взглянула на подругу. – Да ладно тебе обижаться! Ты же два часа только и делала, что пела!

- А ты будто бы нет?! – буркнула подруга.

- И я! – не стала возражать Лика. – Ну сколько можно?

- А ты видела Харатьяна?! – забыв обиду, затараторила Марина. – Я как его
увидела, чуть со стула не упала! Я вообще в него в детстве влюблена была!

- Ну вообще-то не в него, - улыбнулась Лика. – А в Корсака! А потом еще и
в Никитоса, и в Белова!

- Неправда! Я одного только Алешку любила! – Маринка вздернула нос. – Но его же Харатьян играл! Значит, это одно и то же! – девушка прижала руки к груди. - Алешка! Софья!

- Марина!

- Что?! – Маринка искоса взглянула на подругу и расхохоталась.

- Не, мне вообще очень понравилось! – отойдя от смеха, проговорила Лика.

- Ага! А потом, когда Долина пришла, я вообще обалдела! А уж Билан! –
Маринка закатила глаза.

- А я только от тебя и узнала, что это Билан! Ну сидит парень какой-то, никого не трогает, ну пусть и дальше себе сидит!

- Фи, темнота! А он мне даже, когда петь начал, подмигнул! Ты видела? – Марина победно улыбнулась.

- Да ты что! – протянула Лика. – Может, у него это тик был?

- Да иди ты! – улыбка сползла с лица девушки. – Ты просто завидуешь!

- Конечно, конечно, - Лика сложила ладони домиком и поклонилась. – О простите, моя богиня! Как я могла усомниться в Вашей неотразимости?!

Марина хмыкнула и отвернулась.

- А вот мне интересно, что там наш Маркин делал?! – Лика попыталась согреть уши.

- Что делал? Собачку выгуливал! - Марина поняла состояние подруги и язвительно ухмыльнулась. - А вообще, пробивает нашу МЭИ-шную группу, наверное.

- С чего ты взяла, что они из МЭИ были?

- Не знаю! Мне так показалось! Вроде они у нас на «Встрече Алушты» выступали!

- Когда?! – Лика вытаращила глаза.

- Ну, помнишь, мы уже собирались уходить? – Лика кивнула. – А потом они петь начали, и мы остались!

- Это чё? Они были?!

- Ага. Ты же знаешь, какая у меня память на голоса! Я их ни с кем не спутаю!

- А они вообще молодцы! «Мы никуда не уйдем, пока не споем еще одну песню!»
Маринка хихикнула.

- Ага, у ведущей аж челюсть отвисла!

- Правильно! Так с ними и надо!

- Кстати, о Маркине! Мы в этом году в Алушту-то едем?

- Конечно! – воскликнула Лика. – Как же иначе! И я буду рожать на
тринадцатом пирсе!

Маринка прыснула.

- Прости, я забыла! А чё, прикольно было бы!

- Кому как, - проворчала Лика.

С Маринкой Лика познакомилась в 11 классе, когда перешла в другую школу. Девушки быстро сдружились и проводили вместе много времени. Но институты выбрали разные. Лика решила пойти по стопам мамы и подала документы в медицинский, а Маринка – в МЭИ. Какой из нее выйдет физик, девушка сама плохо представляла, но институт находился недалеко от дома, а из всех школьных предметов она была более склонна к точным наукам. Перед окончанием первого курса девушка узнала про студенческий лагерь в Крыму, куда институт отправляет своих студентов на отдых. Маринка, будучи активной девушкой, выбила практически бесплатные путевки не только для себя, но и для подруги. Так они очутились в «Лагере умора».  Тут каждый находил себе развлечения по вкусу: и всевозможные спортивные секции, от бадминтона до виндсерфинга, и зажигательные культорги, делающие все, чтобы отдых проходил ярко и весело, и новые друзья, с которыми так приятно встречать рассвет. «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра!».
Две недели пролетели, как один миг, и, однажды, подруги с тоской поняли, что будут встречать последний рассвет в Алуште. С грустью в глазах они стояли на пирсе, смотрели на восхождение солнышка. В отдалении звучал выученный за смену наизусть гимн:

"Мы лагерь у моря в сердце своем сохраним!"

За час до автобуса, отвозившего студентов на Симферопольский вокзал, Лика пошла на пирс попрощаться с морем. Она брела по бетонным плитам вдоль моря, вспоминая минувшие дни. По сердцу разливалась легкая грусть. Как же не хотелось ей уезжать, отсюда! Здесь всё стало таким родным, все стали такими близкими. Лика миновала железный забор, ограждающий территорию лагеря, и подошла к последнему, двенадцатому пирсу. Тут оканчивались бетонные плиты, и начиналась неасфальтированная территория. Береговая линия, изгибаясь, бежала вдаль, то исчезая за очередным поворотом, то появляясь вновь. Не раз Лика ходила по этой узкой тропке между морем и горой к друзьям в соседний лагерь. В одном месте вода достаточно близко подходила к скале, во время прилива подмывала ее, затапливая тропку. Это продолжалось годами, так что теперь над этим участком нависал каменный карниз. Лика сначала с опаской ходила под ним, стараясь быстрее проскочить опасное место, но потом привыкла и уже к концу смены ходила по этому участку безбоязненно. Но сейчас девушка чувствовала какое-то беспокойство.

Из-за поворота показалась группа ребят. С навеса в воду скатилось несколько камушков. Лика дернулась. Вот-вот что-то должно было случиться.

Лика спрыгнула с бетонной плиты и, подбежав к тропке, остановилась. Беспокойство исчезло, растаяло без следа, взамен него пришло чувство защищенности, спокойствия. Да что это с ней?

Девушка посмотрела на часы, до отправления автобуса оставалось полчаса.

- Ну что ж, пора домой, - прошептала Лика и хотела уже развернуться и идти к автобусу, но решила перестраховаться и на всякий пожарный взглянула на Отпечаток Смерти одного из парней. – Мама… - девушка закрыла лицо руками.

   Ребята уже достаточно близко подошли к нависающей над тропкой  горе, и Следы Смерти по мере их приближения окрашивались в бордовый. Лика замерла и принялась отчищать Отпечатки.

- Ну, миленькие, идите же быстрее, - шептала она.

Откуда-то сверху послышался грохот, девушка посмотрела в ту сторону.

- Бегите! – в ужасе заорала она.

 Гора двинулась. Большой пласт породы скатывался вниз, с каждой секундой набирая скорость, грозя разнести навес, похоронив под ним ребят. Один из парней услышал Лику и, посмотрев вверх, толкнул в спину впередиидущего, и что-то крикнул остальным. Ребята кинулись врассыпную. Камни градом сыпались в воду, скатываясь с навеса.

- Не успеют, - Лика замерла, сосредоточившись на Отпечатках Смерти.
Один из парней успел выбежать, другой отбежал назад, но двое не успевали. Лика до боли в глазах пыталась высмотреть их Следы Смерти, только обзор ей загораживал уже спасшийся парень.

- Отойди, блин, - зло прошипела она.

Но тот, отбежав на безопасное расстояние, развернулся и начал размахивать руками, крича остальным, чтобы бежали быстрее. Лика застонала и двинулась вперед, но, внезапно, парень замер. В нелепой позе, раскинув руки в стороны и подняв одну ногу. Застыли и ребята под навесом, и те, кто выскочил с другой стороны. Зависли в воздухе камни, что еще секунду назад были готовы плюхнуться в воду. Из мира исчезли все звуки.

Лика остановилась и, отогнав от себя все мысли о странности ситуации, принялась отчищать Отпечатки Смерти парней, замерших под каменным карнизом, благо они просматривались.  Но грани краснели неохотно, и чтобы размыть маленький участок, приходилось прикладывать уйму сил и энергии. На лбу девушки выступили капельки пота.

Вдруг мимо Лики пронесся какой-то парень. За рекордно короткое время он преодолел те сто метров, что отделяли его от страшного места. Деловито, будто проделывал это не раз, он как куклу отнес одного из парней на безопасное расстояние и направился за вторым. Лика с широко распахнутыми глазами наблюдала за этой картиной. Раздался всплеск, в море упал камушек. В этом застывшем мире звук показался оглушительным.

- Сашка, скорее, - раздался голос.

Лика вздрогнула и посмотрела на Отпечаток спасателя. Грани ромбика медленно багровели. Девушка начала размывать След. Дело шло веселее, чем минуту назад. Постепенно грани краснели, затем приобретали нормальный, серебристый цвет.
Парень начал действовать быстрее, и уже через минуту все ребята находились в безопасности. Спасатель протер лоб и показал большой палец кому-то за Ликиной спиной. Затем оглянулся и, некоторое время полюбовавшись сползающими, будто при замедленном просмотре, камнями, направился в сторону девушки. Лика во все глаза смотрела на него, но как только он подошел ближе, отвела взгляд. Парень шел в ее сторону, широко улыбаясь и, проходя мимо девушки, заинтересованно посмотрел на нее. Лика притворилась статуей, правда щеки предательски порозовели.

- Ну что, Хронометр? – поравнявшись с девушкой, сказал он кому-то за ее спиной. – Заводи будильник!

Звуки разом нахлынули на Лику, оглушив ее. Ребята, вытащенные из под обвала, пробежав несколько метров, остановились и обернулись.

- Ну, нифига себе, - воскликнул один из них. – Я уж думал все, капец нам!

 И тут навес со страшным грохотом обрушился в море. Пыль вперемешку с водой взметнулась вверх и еще долго не рассеивалась.



- Ликаааа, - Маринка трясла подругу за рукав дубленки.

- А? Что? – Лика посмотрела на нее.

- О чем замечталась? – Девушка прищурилась. – Я уже полчаса тебя дозваться пытаюсь!

- Зачем?

- Ну ты ваще, - Маринка округлила глаза. – Ладно, скажи мне, сколько на
твоих золотых, и можешь дальше грезить о своем Прынце!

- Да ну тебя! – Лика отмахнулась от подруги и посмотрела на часы. Вот уже двадцать минут они топтались на остановке, а трамвай все никак не хотел приезжать.

Лика попрыгала на месте и помахала руками, пытаясь согреться.

- Что? Холодно? – озабоченно спросила Марина.
Лика с сомнением посмотрела на подругу и, увидев ее хитро прищуренные глаза, ответила:

- Неа! Просто физкультура на ночь очень полезна!

- Ню-ню…. На вот, одень,  - девушка стянула шапку и протянула подруге. – Тебе нужнее! А у меня капюшон есть!

- Спасибо! Ой, смотри, еще кто-то здоровый образ жизни ведет! – Лика натянула шапку.

- Где?! – Маринка вытянула шею, пытаясь увидеть то, о чем говорила подруга.

- Ну вон, смотри! Двое бегут!

- Одного вижу, а где второй?!

- Один к палатке подбегает. Ну еще орет что-то. А второй уже почти у остановки.

- Так, орущего вижу! Но больше никто не бежит! - Марина скептически взглянула на подругу. - Знаешь, по-моему, у тебя начались глюки на почве обморожения!

- Ну ты слепая…, - начала Лика и осеклась.
Человек, бегущий первым, постоянно оглядывался. Может, поэтому он и не заметил столб. Но столб, похоже, хорошо разглядел раззяву и уже предвкушал удар, но… столкновение не входило в планы мужчины, и он спокойно пробежал сквозь препятствие. У Лики вытянулось лицо. Это призрак?!

- Стой! – кричал догоняющий духа парень, размахивая палкой. – Стой! Хуже будет! Все равно догоню!

- Попробуй! – усмехнулся призрак, пробегая сквозь какую-то женщину. Та только вздрогнула и поежилась.
Лика пригляделась к палке в руках парня. Как-то странно она поблескивала, попадая в свет фонаря.

- Вау! – воскликнула Лика.

- Что такое? – встрепенулась Маринка.

- Ты посмотри, у парня-то меч в руках!

- Чего? – Маринка покрутила пальцем у виска. – Лик, тебе лечиться надо! Нет у него никакого меча! Пустые у него руки! – девушка похлопала подругу по плечу. - Ничего! Мы тебя вылечим!

- Да нет же… - обиженно проворчала Лика, но благоразумно решила помолчать.

Призрак, тем временем, неуклонно приближался к ним. Лика пару секунд размышляла, что делать, а потом резко вскинула руку. Призрак, не ожидавший такой подлости, свалился на асфальт и затих. Лика наступила ему на живот (от чего тот принял позу эмбриона) и пошла к как нельзя вовремя  подошедшему трамваю.

Сев на свободное место, Лика посмотрела в окно. Запыхавшийся парень подбежал к поверженному призраку и, перекинувшись с ним парой слов, дотронулся мечом до лба духа. И призрак исчез.

Парень поднял голову и посмотрел на тронувшийся трамвай.  Лика быстренько отвернулась от окна.

***

- Значит, ты говоришь, он дотронулся мечом до лба духа, после чего призрак исчез? – задумчиво произнесла Елизавета Петровна, размешивая сахар в чашке.

Лика утвердительно кивнула.

- А меч ты, конечно, не рассмотрела?

- Так темно же было!

- Вань, ты что думаешь?!

Иван Гаврилович погладил бороду.

- А чего тут думать?! Защитник это был.

- Чей Защитник? – поинтересовалась Елизавета Петровна.

- Ее! – Иван Гаврилович кивнул в Ликину сторону.

Девушка поперхнулась чаем.

- Чего?!

- Ну да, похоже, у него был Меч Теней, Лавес.

- Парня Лавес зовут? Странное имя какое-то! – Лика задумалась.

- Да причем тут парень?! – вспылил Иван Гаврилович. – Это не парня Лавес
зовут, а меч! МЕЧ! У каждого меча есть ИМЯ! В данном случае - Лавес! Он
подчиняет себе души умерших.

- Ладно, ладно, мне все ясно…

- Да что тебе ясно-то? – усмехнулась Елизавета Петровна. – Небось, и не
поняла ничего!

- Да, - Лика кивнула, но тут же спохватилась. – То есть, нет! В смысле, я поняла! У того парня был меч, который зовут Лавес! Парень с помощью него может издеваться над призраками! Ну там, изгонять их, и все такое. А я-то тут причем?!

- А притом! – Елизавета Петровна подняла указательный палец. – У каждого Хранителя есть Защитник!

- И у вас есть? – перебила ее Лика.

- А я, по-твоему, кто?! – возмутился Иван Гаврилович.

- Что, Защитник?! – не поверила Лика.

- Да, он мой Защитник! – Елизавета Петровна гордо подняла голову. – Видишь, даже после того, как умер, все равно он со мной! Защищает! – Иван Гаврилович скромно опустил глаза. – Так вот. Так как ты Хранитель Ключа, то естественно, что у твоего Защитника есть Меч Теней! Ты же будешь иметь дело с душами умерших!

- Значит, я дура! – безапелляционно заявила Лика после некоторой паузы.
Старики вопросительно посмотрели на нее.

- Мне надо было не отворачиваться от того парня, а подойти и сказать: «Привет! Я - Лика! А еще я - Хранитель Ключа! А ты – мой Защитник! Так что ты просто обязан теперь на мне жениться, и мы будем жить долго и счастливо!».
Иван Гаврилович улыбнулся, а Елизавета Петровна потерла переносицу и сказала:

- Во-первых, не обязательно, что вы должны пожениться, у нас с Ваней – это единичный случай. Во-вторых, не переживай, что потеряла его. Придет время – он сам тебя найдет!

- Дааа, - Лика почесала затылок. – Вы меня успокоили. А вы уверены, что это не факт, что мы поженимся? Может, хоть маленький шанс есть? Ну, малюююююсенький. А?

Иван Гаврилович спрятал смешок в бороду. Елизавета Петровна подняла глаза к потолку.

- Святая простота! Понимаешь, деточка, Хранителем может стать любой человек, как и Защитником. Это уж как Судьба распорядится. Однажды, например, был один Хранитель, Григорий. А его сын был его Защитником.

- Ой, а расскажите! – Лика поудобнее устроилась за столом и приготовилась слушать.

Елизавета Петровна усмехнулась и начала рассказ.

- Случилось это давно, еще до крещения Руси. В одной из деревень жил лекарь Григорий. Был он уважаемым человеком, много людей тогда спас от неминуемой смерти. Как ты понимаешь, у него был дар Хранителя. В то время много русская земля страдала от междоусобиц князей, когда поднимали они народ и шли в соседние княжества. В борьбе за власть заставляя поднимать оружие против своих родственников. Еще большие горести несли набеги порубежных племен. Они жгли деревни, убивали мужчин, насиловали женщин, уводили в полон. Однажды, печенеги напали на деревню, где жил Григорий со своим многочисленным семейством. Со всеми мужиками он вышел в поле, где яростно сражался и, будучи раненым, помогал своим, отчищая их Отпечатки Смерти. Печенеги ушли, забрав с собой всех баб и детей, что не успели схорониться в лесу. Много горя принесли они той деревеньке. В одночасье овдовели женщины, дети остались сиротами. Практически все мужчины полегли на поле боя. К счастью, басурмане уходили в спешке и не стали добивать раненых. Остался жив и Григорий. Хотя и был он тяжело ранен, но поставил тех, кто не погиб, на ноги. Забыв о себе, спасал он остальных. И стал он Хранителем Ключа. Но горе ожидало его по возвращении домой. Старший сын его погиб, дочь зверски убили печенеги за то, что осмелилась она взять в руки оружие. Младший сын пропал без вести, решили, что его в рабство угнали. Лишь жена с маленькой дочкой спаслись, успев укрыться в лесу.

Младшего сына звали Трувор. На тот момент было ему 13 лет. Когда пришли печенеги, его не было в деревне, вернулся он, когда битва кипела вовсю. Сразу кинулся мальчик на поле боя, подобрав первый попавшийся меч. Как взрослый воин рубил Трувор врагов. Меч летал в его руках, будто сам ища себе жертву.
Защитник. Трувор был Защитником Григория. И был дан ему в помощь Лавес, Меч Теней.

Яростно сражался тринадцатилетний мальчик, пока тяжелая конская туша не придавила его к земле. Очнулся он на закате. С трудом выбравшись из-под лошадиного трупа, огляделся. Все поле было усеяно трупами. Предзакатное солнце окрашивало их розовыми цветами, придавая мертвецам еще более зловещий вид.
Тишину нарушало лишь карканье воронья, устроивших себе пир. Трувор в ужасе попятился и сломя голову бросился прочь. Очнулся он в лесу, в нише, сплетенной корнями могучего дуба. Не помня ни кто он есть, ни откуда родом, он поднялся и побрел по тропинке.

Подобрал его один из печенегов и увез в степь. Мальчик рос сильным, крепким,
отважным. Достигнув совершеннолетия, стал десятником в сотне хана Хурзы. Смело ходил он в походы на русские земли, не помня родства, став достойным приемником бесовского племени. В один из набегов они вторглись в большое село. Мужики оказывали яростное сопротивление и теснили печенегов. Будто заговоренные, вставали они после получения тяжких ран. Суеверные кочевники начали пятиться, тут Трувор заметил одинокого старика стоявшего на пригорке и, закусив губу наблюдающего за схваткой. Трувор направил своего коня в ту сторону. Подлетев к старику, он занес над ним свой меч:

- Умри, Колдун, - вскричал он.

Но рука застыла. Лавес не желал убивать старика. Тот же смотрел на Трувора во все глаза, по щекам потекли слезы. Конь фыркнул и отошел на несколько шагов назад. Напрасно Трувор пришпоривал животное. Тот лишь крутился на месте. Посчитав, что колдун наслал порчу и на коня, и на верный меч, Трувор спрыгнул с коня и двинулся на старика. Наперерез выскочила худенькая девчонка. Русые волосы теребил ветер, голубые глаза гневно сверкали. Она встала между Трувором и колдуном.

- Уйди, Млада! - со страхом в голосе закричал старик.

Трувору стало немного жаль, что она не послушала совета. Не прекращая движения, он снес девушке голову и, переступив через тело, сотрясаемое в конвульсиях, подошел к старику на расстояние удара. Меч перестал слушаться, кидаясь то вправо, то влево. С трудом преодолевая сопротивление, оказываемое на Лавеса, он вонзил меч в грудь старика.

В этот момент он вспомнил все. И мать, и отца, и малышку - сестру Младу, которую любил больше всего на свете. Трувор взглянул в стекленеющие  глаза Григория:

- Тятя, нет...

Старик лишь вымученно улыбнулся:

- Видать не пришло еще время… - и затих навсегда.

Трувор встал на колени и обхватил руками голову отца. По щекам потекли невиданные ранее слезы. Внезапная догадка тупой иголкой впилась в его сознание. Млада. Он оглянулся на тело девушки. Вой раненного зверя прокатилась по округе. Страшный, полный боли и тоски.

Слепая ярость охватила юношу. Осторожно положив голову родителя на землю, он вернулся на поле боя, убивая своих недавних друзей. В конце концов, врагов не осталось. Он стоял в центре поля, усеянного трупами. Весь чумазый, испачканный в чужой крови, он тяжело дышал. Вокруг собирались защитники села, со страхом и недоумением смотря на него. Не выдержав их взглядов, Трувор вскочил на коня и умчался прочь.

Он гнал и гнал коня, пытаясь в бешенной скачке заглушить боль, разрывавшую сердце, до тех пор, пока животное не пало под всадником. Образ отца и Млады преследовали Трувора. Он никак не мог избавиться от видений. Будто живая, подходила русоволосая девушка к костру, садилась напротив и рассказывала о времени, после первого набега печенегов. Иногда весело, заливисто смеялась. Она ни в чем не винила брата. Но от этих слов Трувору становилось только тяжелее. Юноша зажимал уши руками, закрывал глаза, не желая ни слышать, ни видеть милый образ родного человека, которого он убил. И, однажды, нашел палку с раздвоением на конце, из таких мальчишки, обычно, делают рогатки, опалил ее в костре и выжег себе глаза.

 Но прекрасная Мара отвернулась от Трувора, не захотев забрать в царство мертвых. Тогда он проклял себя. До сих пор не может искупить Трувор свою вину и бродит по земле Проклятый Защитник, пытаясь найти успокоение.


Лика зачарованно смотрела на Елизавету Петровну. Та устало потерев переносицу, встала из-за стола и пошла на кухню, греть чайник.

- Иван Гаврилович, это, правда, было? – шепотом спросила девушка.
Старик лишь кивнул и уткнулся в газету.




Глава 4
Крылья белые расправив…


Любовь Анатольевна неотрывно смотрела в окно. На улице было хорошо: тепло, ярко, солнечно! Лето, наконец-то, полностью вступило в свои права.

- Эх, брошу все! И поеду на море! – мечтательно проговорила она. – И Лику с собой захвачу!

Вспомнив о дочери, Любовь Анатольевна загрустила. Бедная девочка! Сколько она уже перенесла в этой жизни. С самого детства на нее сыпались несчастья. Сначала смерть родителей…. Сколько лет уже прошло, а Любовь Анатольевна помнила все, будто это случилось вчера.

Брат с женой и их маленькой дочкой…. Сколько же Ликочке тогда было? Лет пять? Да, вроде. Они поехали на новогоднюю елку в Государственный Кремлевский Дворец. Как Лика была счастлива, что туда едет! Она все вертелась у зеркала в своем платье (на празднике она была «снежинкой»). И весело махала тетке рукой, когда они уезжали…. А потом…. Потом Любовь Анатольевне позвонили и сказали, что Олег с Наташей попали в аварию и погибли. Слава Богу, Ликочка, каким-то чудом, уцелела. Любовь Анатольевна, оплакав брата и его жену, удочерила Лику. С тех пор у девочки появилась новая мама….

А теперь на ее дочку свалилось и это. Погиб ее парень, а Лика оказалась беременна. Любовь Анатольевна, как могла, поддерживала дочь. И они решили рожать. Вернее, это Лика решила, а Любовь Анатольевна не стала возражать. И вот уже через месяц у женщины появится внук. Алешка. Почему-то Лика выбрала именно это имя. Говорит, с двенадцати лет хочет так сына назвать. Хм... В двенадцать лет она уже думала о ребенке! Любовь Анатольевна улыбнулась.
В дверь постучали.

- Можно?!

Дверь приоткрылась, и показалась миловидная девушка.

- Да, входите.

Любовь Анатольевна села за стол.

- Присаживайтесь. Давайте карточку.

Девушка смущенно присела на краешек стула и протянула карточку.

- Итак, Ирина. Что у вас случилось?

- Понимаете, - девушка замялась. – Мне кажется, я беременна.

Любовь Анатольевна мельком взглянула на девушку:

- Ну, что ж. Проходите в соседнюю комнату, там раздевайтесь до пояса и устраивайтесь в кресле….

***

Ключ в замке бесшумно повернулся, и Любовь Анатольевна вошла в квартиру. Из Ликиной комнаты доносилось тихое пение.

Крылья белые расправив,
Быть собою не стыдись,
А пока ты не летаешь,
Засыпай скорей, малыш.
Засыпай, и пусть приснятся
Небо, солнце, облака.
Что любовь есть в этом мире,
Ты поймешь наверняка.

Любовь Анатольевна остановилась в дверях. Лика, забравшись в кресло с ногами, что-то сосредоточенно писала в тетрадке.

- Ой, мама! – Лика подняла голову. – А я тут Лешке колыбельную сочиняю!

- Ну и как успехи?! – Любовь Анатольевна улыбнулась.

- Пока только это! Но к его рождению я обязательно закончу! Ой, ты,
наверное, голодная?! – Лика неожиданно проворно вскочила с кресла и потянула
маму на кухню. – Пошли ужинать!

- Да погоди немножко! – Любовь Анатольевна весело отмахнулась. – Дай хоть руки сполосну!

***

Снег белыми хлопьями летел с неба. В бледном свете фонаря он казался нереальным воплощением давней мечты. Мечты о покое. О бесконечности. Я стояла у окна и смотрела в снежную даль. Как маяк, дающий надежду морякам, светила полная луна. Набегающие облака делали ее еще более загадочной, чем она есть на самом деле.
Я ни о чем не думала. А снежинки уносили меня далеко от этого мира. Туда, где нет лжи и предательства. Где с тобой всегда рядом тот, кто тебе действительно нужен, тот, кто не может обойтись без тебя.

А снег все летел. Снежинки кружились в своем завораживающем танце и падали на грязный асфальт, стелясь белоснежным ковром. Очищая его от скверны, оставленной проходящими мимо людьми.



Я открыла глаза. Ярко светящее солнце заставило зажмуриться. Я вспомнила о сне. Сне, который заставил меня успокоиться, подарив несколько мгновений безмятежности. Странно. На дворе август, а мне снилась зима. С чего бы это? Я не люблю зиму. Я прикрыла глаза, пытаясь вернуться обратно. Но сон растаял. Солнце вернуло меня в реальность, направив мысли в обычное русло.

Сегодня я встречаюсь с подругой. Подругой, которую не видела полгода.

Мы познакомились, когда нам было по семнадцать лет. Она ворвалась в мою жизнь, как яркий лучик.

Я сидела на остановке, и пустота в моей душе переходила в ненависть. Я еще сильнее стала презирать своих родителей. Они всего лишь обычные люди. Они влачат свое существование, также как и все остальные: работа-дом.

- Главное, поставить детей на ноги, - говорят они.
Дураки. Хотят, чтобы их дети делали то, что не смогли сделать когда-то они. Они живут жизнью отпрысков, не понимая, что у детей своя жизнь. Что дети хотят выбрать свой путь. А они все бесятся.

- Доченька, учись. Учеба - это главное!
Для кого? Мне плевать.

Если я не пройду Посвещение, я умру. Но я не боюсь этого. ТАМ я буду счастлива. Хозяин позаботится обо мне.

А народ все шел и шел. Не останавливаясь. Мельком глядели на меня и ускоряли шаг. Стадо.

Вдруг я почувствовала, что кто-то сел рядом. Я зло посмотрела на неожиданного соседа, вернее соседку. Девчонка в белой куртке запрокинула голову назад  и, смотря в небо, улыбалась.

Вся злоба, которая только была во мне, поднялась и готова была вылиться на эту принцессу. Я сверлила ее взглядом и готова была удушить.

А она сидела и улыбалась звездам. Темные волосы, густые ресницы. Принцесса. Я уже открыла рот, чтобы сказать ей пару ласковых, но она неожиданно повернулась ко мне и широко улыбнулась.

- Привет! Ты видела, какие сегодня звезды? В Москве таких давно не было! А сегодня есть. Как будто они хотят сказать нам: «Ау! Мы здесь! Не забывайте нас! Мы прекрасны! Без ваших восхищенных взглядов мы умрем!». И ведь действительно, они погибают! У каждого человека есть своя звезда. Каждый выбирает ее сам, любуется ей. Каждый вечер говорит: «Привет!». Но однажды он забывает свою звезду. А она там, в одиночестве, с каждым днем становится все тусклее и тусклее, пока совсем не погаснет. Но некоторые звезды пытаются в последний раз привлечь к себе внимание. Ты видела когда-нибудь звездопад?
Я молча кивнула. Завороженно смотря в ее глаза, я поражалась исходящему от них свету, который, как магнит, притягивал к себе, и мне хотелось, чтобы эта странная девчонка не замолкала.

- Так вот. Самые отважные звезды собирают остатки света и посылают его к Земле, чтобы затем погаснуть навсегда. Тогда говорят - звезда упала. Если человек увидит последний свет своей звезды, его заветное желание обязательно исполнится. Потому что звезды любят нас, и таким образом они делают прощальный подарок.

- Но как же человек без звезды?! – неожиданно для самой себя спросила я.
Девушка грустно улыбнулась.

- А человек сам виноват. Это он забыл про нее. Это он ее бросил. В этой
жизни надо ценить то, что у тебя есть, а не то, что ты потерял. У тебя ведь тоже есть звезда?

Я ошарашенно посмотрела на девушку, затем на небо.

- Наверное, уже нет, – я опустила голову.

Она посмотрела на меня и перевела взгляд на небо.

- Нет. Я в это не верю. Она еще жива. Посмотри внимательно. Может, увидишь?!

Я послушно стала всматриваться в небосвод. Действительно, небо было высоким, звездным. Некоторые звездочки ярко мерцали, будто подмигивая мне. А я искала ее, звезду, которой улыбалась десять лет. Ее не было.

Теплая ладонь опустилась мне на плечо, и тут я увидела. Маленькую точку среди бесконечных огней. Сердце екнуло. Она.

- Привет! – одними губами прошептала я и улыбнулась.
Точка вспыхнула и снова потускнела.

Я перевела счастливый взгляд на девушку, она ответила нежной улыбкой.

Так мы просидели с ней до утра, каждая разговаривая со своей звездой.



День выдался на удивление ярким и чистым. Мы сидели на скамейке в парке и разговаривали. Я смотрела на подругу, в ее счастливые глаза, и немного завидовала ей. Как можно пережить столько горя и несчастий и не замкнуться в себе, не затаить злобу на окружающий мир? Я завидовала ее чистоте и открытости. Иногда мне казалось, что ангел по ошибке попал на землю и забыл про свое небесное прошлое, живя среди нас и даря тепло своего сердца. Лика всегда смеялась надо мной. Говорит, глупости все это! Не может ангел быть таким наивным развратником.

Мы сидели на скамейке в парке. Я курила, стараясь, чтобы дым не летел в сторону подруги. Она смотрела на меня и улыбалась.

- Бросай курить, вставай на лыжи! – задорно произнесла она.

- Угу, - я угрюмо кивнула. – Только зачем?!

- Нууу, - протянула она и, откинувшись на спинку скамейки, заложила руки
за голову. – Обычно парни не приветствуют курящих девушек! Я имею в виду нормальных парней, которые хотят здорового потомства.

Я посмотрела на ее округлый животик и усмехнулась:

- Ну, Лик, где ж сейчас нормального встретишь?! А кто попадается, не обращают на это внимания!

- Нее, ты не права! Нормальных много, просто они ходят все по одному, а кто не обращает внимания, в шайки сбиваются и душу травят, только охоту к поискам отбивают!

Я рассмеялась.

- Ага. Конечно, где-то есть мой суженый – ряженный. Гуляет где-то половиночка моя. Только не верю я в это. Надоело уже ждать. Пора замуж выходить. Тем более, старость не за горами. Мне Игорь предложение сделал.

Лика неуловимо поморщилась и опустила глаза.

- Ты знаешь мое мнение по этому поводу, но жизнь твоя, и ты сама должна сделать этот выбор. Но я считаю, что Игорь, это не тот мужчина, который тебе нужен.

С Игорем мы встречались уже год. Сильный, высокий, красивый парень сразу привлек мое внимание. Он водил меня по ресторанам, клубам, дарил цветы, катал на машине. Делал все, чтобы разнообразить мою серую жизнь толикой романтики.
Мне нравилось ощущать себя рядом с Игорем. Льстило его внимание. Но с Ликой его знакомить я боялась. Мне было страшно, что, увидев ее, он обязательно влюбится.
Потому что в Лику нельзя не влюбиться.

Но, в то же время, мне хотелось покрасоваться перед ней таким молодым человеком. Глупо. Ангелы не обращают внимания на земные мелочи, они смотрят не на внешнюю оболочку, они смотрят в душу. И Лика с первого взгляда увидела то, чего я не замечала или не хотела замечать.

Мы отмечали день рождения нашей общей подруги. Я пришла с Игорем. При знакомстве он галантно поцеловал Лике руку. Ревниво наблюдая за ними, я отметила, что она немного напряженно улыбнулась в ответ. Игорь великолепно вписался в нашу компанию. Он вежливо ухаживал за всеми девушками, но про меня не забывал, давая понять, что королева тут я. Мне это безумно нравилось. На один из медленных танцев он, с моего позволения, пригласил Лику. Я напряженно следила за ними. Мне казалось, что после этого танца он уже не сможет ее отпустить. Игорь что-то шептал ей на ухо, она улыбалась. Я ревновала. Но песня закончилась, и он вернулся ко мне.

Подмигивая Лике обоими глазами по очереди, я дала понять ей, что нам надо поговорить. На секунду мне показалось, что она погрустнела. Но, улыбнувшись, встала из-за стола и кивнула мне:

- Пойдем.

Мы вышли на улицу. Я достала сигарету и искоса посмотрела на нее.

- Ну, как тебе?

Лика разрывала сугроб при входе носком сапога.

- Что как?! – не поднимая головы, спросила она.

- Как тебе Игорь?! – я прикурила сигарету.

- Симпатичный.

- Симпатичный и все?! - прищурилась я.

- Ну да.

- Лика! – я  серьезно посмотрела на нее. – Ты такие песенки можешь мне не петь. Я тебя знаю. Ты видишь людей насквозь. Расскажи мне об Игоре!

Лика подняла на меня взгляд.

- Я не уверена, что ты захочешь услышать это. Давай закроем эту тему, а?
Я растерялась. У нас с Ликой была своя своеобразная игра: «Давай, я все расскажу о нем». Мы гуляли по Москве и придумывали истории про проходящих мимо людей, а когда у нас было особо веселое настроение, мы подходили к ним и под видом соцопроса задавали вопросы, проверяя, верны ли наши предположения. Если у меня прогнозы сбывались на 10;20%, то у Лики промахов никогда не было.

Я глубоко затянулась и выпустила струйку дыма.

- Лика, я хочу это знать.

- Он целеустремленный человек, если ему что-то понравится, из кожи вон вылезет, но добьется этого. Ты ему нравишься… - она замолчала.

- А давай теперь то, о чем я не знаю, - я нарушила тишину.
Лика с тоской посмотрела на меня.

- Прости, если тебе это покажется неприятным. Он жестокий. Я не оговорилась, не жесткий, жестокий. Он тщеславен и эгоистичен. Если вы поженитесь, он будет изменять тебе, но если ты изменишь, то… не знаю, что будет… плохо тебе будет. Он идет по головам, не гнушаясь подставлять других. Он пролезет наверх. С ним ты будешь всегда дорого одета и хорошо накормлена. Но о любви ты можешь забыть. Такие люди не влюбляются. Им нравятся игрушки, и они их получают. Неважно, что это: машина, квартира или девушка. Ты останешься для него вещью, которую он купил. Ты его не любишь, я это вижу. Если тебя устраивает такая жизнь, то я тебя прошу, будь осторожнее. Я очень тебя люблю и не хочу, чтобы кто-то причинил тебе зло.
Лика посмотрела на меня. В ее глазах была тревога и печаль. Больше мы никогда не возвращались к этой теме.


Мы сидели на скамейке в парке. Я курила.

- Лик, ты права, как всегда права. Я не люблю Игоря. Но я хочу семью, хочу ребенка. Хочу, чтобы у меня был свой дом. Хочу, чтобы я пришла вечером домой, приготовила ужин и стала бы ждать мужа. А он вернется с работы, поцелует меня в ухо, скажет, что соскучился по мне за целый день и сядет ужинать. Ужин у нас будет длиться долго, потому что мы будем рассказывать все, что у нас случилось в этот день. Иногда мы будем молчать, а я любоваться, как у него подрагивают уши, когда он есть. И буду улыбаться, потому что это так забавно, когда у него подрагивают уши…

Лика взяла меня за руку, я смахнула подступившие вдруг слезы.

- Все это будет, - она улыбнулась.

Я хмыкнула и покачала головой.

- Нет, Лик, не будет. Никогда не будет. И Игорю все равно, курю я или нет.

- А давай так, - Лика лукаво посмотрела на меня. – Ты бросаешь курить, и
он, самый близкий и родной, сразу тебе встретится. А!?

Я улыбнулась.

- Вот так вот возьмет и встретится?! Нее, я  в такие сказки не верю!

- Ну ладно, когда ты с ним встретишься, то сразу перестанешь курить! Влет просто! – пробурчала она.

- Хорошо, - я состроила гримасу. – Только к тому времени я состарюсь уже. Представляю: сижу я на скамеечке, такая вот восьмидесятилетняя старушка, курю. И тут подходит ОН! Симпатичный седой старичок лет восьмидесяти пяти. Я смотрю на него, и тут же бросаю курить. Потому что у меня инсульт, инфаркт, и я умираю. Он смотрит на меня и понимает, что жизни без меня у него нет. И у него тоже инсульт, инфаркт, и он умирает. Нас хоронят в одной могиле, и, таким образом, мы остаемся вместе навсегда!

Лика рассмеялась.

- Ну ты и пессимистка!

- Ага. Зато ты у нас оптимистка дальше некуда.

Я посмотрела на Лику и испугалась. Она вдруг побледнела и схватилась за голову.

- Что с тобой?!

Она ничего не ответила. Просто сидела и раскачивалась. Вперед-назад…вперед-
назад… Я потрясла ее за плечо.

- ЛИКА!!!

Внезапно она остановилась. Потом подняла голову и посмотрела на меня.

- Все хорошо.

- Как хорошо?! Ты побледнела вся! Тебе плохо? Скорую вызвать?! – зачастила я.

Лика улыбнулась.

- Нет. Все в порядке. Бывает. Ты не переживай. Все уже прошло. Я лучше
домой пойду.

- Я провожу тебя! – я вскочила со скамейки.

- Нет, не надо, - она встала и легонько надавила на мое плечо. Я села. –
Ты не обижайся на меня, ладно. Мне прогуляться надо просто. Я дойду, не переживай! А у тебя все будет хорошо! Вот увидишь! Ну, все, до встречи!

- Пока, – растерянно пробормотала я, оставшись в одиночестве сидеть на скамейке.

Когда Лика скрылась из виду, я достала сигарету и закурила.

- Девушка, а вы не подскажете, который час?!

Я подняла голову. Вдруг дым, который проник мне в легкие, показался очень горьким и противным. Я закашлялась и с недоумением посмотрела на сигарету. Сделав еще одну затяжку, я поняла, что больше никогда в жизни не возьму эту гадость в рот. Я подняла голову на человека, стоявшего передо мной, и весело улыбнулась:

- Счастливые часов не наблюдают!

- А вы счастливы?!

- Теперь да…


***

Лика бежала на вокзал, сама не зная, что ее тянуло туда. Внутренний голос ей твердил:

- Быстрее, быстрей! Ты можешь опоздать!

И она неслась все быстрее, не замечая ничего вокруг. Прохожие недоуменно
провожали ее взглядом. Женщины качали головой, мол, беременная, а не бережет себя совсем. Выбежав на дорогу, Лика даже не услышала визг тормозов.

- Чокнутая! – Летело ей вслед.

Ей было все равно. Лика была близка к своей цели. Кто-то схватил ее за руку. Она рванулась было вперед, но цепкие пальцы крепко держали ее локоть. С трудом сконцентрировав взгляд, девушка увидела перед собой молодую цыганку.

- Эээ, милая, куда бежишь?!

Большие черные глаза, казалось, впивались в разум.

- Уйди! – истерично вскрикнула Лика и стряхнула чужую руку. – Как ты смеешь? Кто ты такая, чтобы останавливать меня?

- Нэ волнуйся, плохо это. Когда мама волнуется, ребеночек тожэ нэ спокоен.

- Пошла вон!!!

Лика оглянулась: вокруг столпились цыгане, молча смотря на нее. Но страха не было. Была лишь жгучая ненависть к людям, преграждающим ей путь. Каким-то краешком сознания Лика понимала неадекватность своего поведения, но ничего не могла с собой поделать.

- Уйди! – Лика с силой оттолкнула цыганку, та чуть было не упала, но сородичи ее удержали.

- Нэ надо тебэ туда идти! Плохо будет! – вслед выкрикнула цыганка.
Волна гнева пробежала по всему телу Лики, заплясав крохотными искорками на кончиках пальцев. Она душила девушку, застряв тяжелым комом где то в грудной клетке.

- Нэ ходи. Тебэ плохо будет, ребеночку плохо будет. Нэ ходи, прошу.
Лика резко остановилась и медленно развернулась. Глаза девушки вспыхнули злобой.

- Что ты сказала, тварь? – Лика медленно двинулась на цыганку. – Ты кто такая, чтобы мне указывать?!

- Нэ ходи, - прошептала цыганка отступая.

Лика не слышала ее. Ненависть раскаленной иглой впилась в сознание девушки, выжигая остатки разума. Лика взяла Отпечаток Смерти цыганки в руки, автоматически проанализировав состояние владелицы. Хороший Отпечаток, здоровый. Ненадолго. Лика посмотрела в глаза цыганки и, недобро ухмыльнувшись, надавила на одну из граней Следа Смерти большим пальцем.

Цыганка охнула и, схватившись за живот, согнулась пополам. На землю плюхнулась большая бордовая капля. С трудом она подняла глаза на Лику. В них читались боль и недоумение. Лику передернуло. Страха не было. Цыганка не испугалась. Нет, не такой реакции ожидала девушка.

Лика отпустила Отпечаток: где только что был большой палец девушки, расплывалось бордовое пятно.

- Нэ… ходи….прошу, – сквозь боль прошептала цыганка. Из уголка рта стекала тонкая струйка крови. Женщина смахнула ее, размазав по щеке, и, посмотрев на испачканную руку, подняла на Лику глаза полные слез. – Прошу!

Лика взбесилась.

- Никогда не смей меня останавливать, – сквозь зубы прошипела она и, хищно оскалившись, сжала Отпечаток в кулаке. Цыганка закашляла кровью и упала на колени. – Хотя… хотя ты больше и не сможешь. НИ-КО-ГДА, – протянула девушка и захохотала.

Вокруг стояла толпа цыган, но никто не шелохнулся, не подбежал на помощь к своей товарке. Стояли молча, в полной тишине, завороженно переводя взгляд с девушки с безумными пустыми глазами на свою сестру, корчившуюся на заплеванном асфальте.

Лика с азартом наблюдала за мучениями цыганки, но вскоре ей надоело, и девушка потихоньку стала разжимать кулак. «Как только Отпечаток Смерти окажется на свободе, цыганка умрет», - промелькнула мысль. Лика застонала в предвкушении сладостного мига и старалась продлить мучения своей жертвы как можно дольше.

- Дивина! – раздался голос.

Лика оглянулась, сквозь толпу пробивалась пожилая цыганка. Упав на колени перед стонущей товаркой, она перевернула ее на спину и погладила по голове.

- Дивина, бедная моя внученька, ну зачем же ты… -  она сорвала со своей головы платок и протерла лицо несчастной, стирая кровь.

Женщина приоткрыла глаза и посмотрела на бабушку, потом перевела взгляд на Лику. Девушка стояла со злой ухмылкой на лице и, дождавшись, пока обе цыганки посмотрят на нее, вытянула вперед руку со сжатым кулаком. Лицо старухи
дрогнуло. Лика еще шире улыбнулась.

- Вижу ты знаешь, что сейчас случится с твоей внучкой?
Лика повернула кулак вверх и начала медленно разжимать пальцы.

- Стой! – лицо старухи исказилось в гримасе. Она выставила вперед руку, будто защищаясь от удара. – Опомнись, Хранительница!

Лика вздрогнула. На миг в глазах промелькнул осмысленный блеск и тут же пропал.
Девушка оскалилась и разжала кулак…


***

Темнота. Темнота окружала. Она давила. Это была не ночная тьма, когда стоит глазам чуть привыкнуть, как вокруг начинают проступать очертания предметов, постепенно становясь все объемнее и четче. Это была кромешная мгла. Не было ни одной капли света, за которую мог бы уцепиться глаз.

Темнота окружала. Она давила. Давила страшно и беспощадно. Что-то происходит рядом. Что-то ужасное. Несправедливое.

Лика протянула вперед руку, та уперлась во что-то холодное и вязкое. Осторожно обследовав преграду, девушка пришла к выводу, что находится в каком-то помещении метр на метр. И ни окон, ни дверей. Абсолютно замкнутое пространство.
Лика попыталась толкнуть препятствие, руки по локоть ушли в холодную субстанцию и не продвигались дальше. Девушка пошевелила пальцами и не ощутила никакой преграды. Но дальше не пускали: что-то или кто-то не хотел, чтобы девушка выбралась отсюда. А там свобода, Лика чувствовала. Все ее существо хотело туда, за эту преграду.

Внезапно раздался крик. Пронзительный, полный боли и ужаса. Кто-то просил, кто-то умолял помочь.

Лика заметалась по помещению. Надо  помочь! Это в ее силах! Она сможет.
Но выхода не было. Каждый раз девушка наталкивалась на преграду. Выбившись из сил, она прикоснулась лбом к вязкой стене. От бессилия по щекам катились слезы.

- Ну почему? Как? Зачем я здесь? Почему меня не выпускают? Я должна помочь! Я могу! Прошу! – Лика задрала голову вверх и крикнула, - Отпустите! Я вернусь! Позвольте мне помочь! Я вернусь! Обещаю!

- Хранительница, - донеслось из темноты.
Лика дернулась.

- Аааа, нефиг-нафиг! – Лика прислонилась спиной к стене и, сделав маленький разбег, рыбкой нырнула в вязкую жижу на противоположной стороне.


***

По глазам ударил свет. Лика зажмурилась и осторожно приоткрыла сначала один глаз, затем другой. Вокруг нее стояла толпа цыган. Как только девушка встречалась с кем-то взглядом, тот немедленно отворачивался, пряча глаза. И тут Лика увидела пожилую цыганку. Та сидела на асфальте, прижимая к себе молодую женщину, тоже цыганку. Девушка хрипела, лицо перепачкано кровью, будто кто-то пытался вытереть ее, но вместо этого только размазал. Лика вздрогнула - та умирала.

Старуха раскачивалась вперед-назад, будто укачивая девушку:

- Бедная моя внученька. Почему ты не можешь принять, что Судьбу не обманешь… не обманешь.

Но что произошло? И что Лика тут делает? Только что сидела в парке с Юлькой и вот нате вам, стоит, окруженная цыганами, и смотрит, как девушка умирает. Умирает….

«Блин, не о том думаешь! – про себя воскликнула Лика, - Сначала человеку помоги, а потом уже и разбирайся, кто кому Вася!».

Лика присмотрелась к Отпечатку Смерти цыганки. Невероятно! Отпечаток Смерти той имел грязно-бордовый цвет. Не чисто бордовый, как бывало, если человеку грозит несчастный случай, а с примесью черного. С каждой секундой След Смерти приобретал все более зловещий оттенок. Невольно вспомнился мужик в метро, его пустые глаза и абсолютно черный Отпечаток Смерти…

Лика тряхнула головой, отгоняя мысли, которые сейчас были совершенно не к месту. Но почему девушка еще жива? С таким Отпечатком цыганка уже должна умереть. И тут Лика поняла причину: на одной из граней ромба блеснуло серебряное пятнышко. Еще секунда, и оно исчезнет. Лика вцепилась в него, не давая подступающей Смерти забрать жертву.

Девушке удавалось сохранять островок жизни, но на этом все. Даже размыть Отпечаток не получалось, не то чтобы отчистить.

- Ну, помогите же мне! – взмолилась Лика. – Она же умрет. Я не справлюсь одна!

Старуха вздрогнула и, оторвав взгляд от внучки, посмотрела на девушку. Несколько долгих секунд буравила Лику взглядом, затем вскинула руки вверх, скрючив пальцы, будто что-то сжимала, начала говорить. Лика не понимала ее слов, но чувствовала некий такт, чувствовала силу. Старуха то повышала голос до крика, то снижала до шепота. Через некоторое время за старухой начали повторять те, кто стоял в толпе. Сначала подхватил один голос, потом еще и еще. На пике все резко смолкли, говорила одна старуха.

Лике начало казаться, что вокруг бушует море. Яростное, мощное, непримиримое. Волны то накатывали на берег, грозя смести все, что попадется им на пути, то смущенно отступали. И также отступала чернота. Все ярче становился бордовый цвет, все больше граней серебрились, все румянее становились щеки цыганки. Неизвестно сколько прошло времени: Лике казалось, что борьба уже идет часами. Но внезапно все закончилось. Отпечаток Смерти был чист. Тишина, царившая вокруг, давила, обхватывая голову железным обручем. Боль парализовала тело. С большим трудом Лика сделала вдох и, сжав голову руками, бессильно рухнула на колени и провалилась в темноту.

***

Лика открыла глаза и… ничего не увидела. Темнота… Опять та же давящая темнота. Но того чувства страха не было.  Был дискомфорт от того, что это как-то неправильно, находиться тут, но, в то же время, чувствовалась твердая уверенность, что вот-вот, очень скоро, она опять вырвется из этой темницы.
Но что же с той цыганкой? Она смогла ей помочь? И все-таки, что это было? Сон или явь?

- Хранительница, - прошептал кто-то. – Спасибо тебе! Я знаю, что вины твоей здесь нет. Я благодарю тебя за спасение Дивины, моей внучки. Она еще слишком молода и не хочет принять то, что Судьбу не обмануть, что она все равно настигнет тебя.

- Кто ты? – воскликнула Лика.

- Я – anus fatidica - Вестница. Судьба подарила мне и таким как я великую возможность видеть будущее. Но не изменять его. Рано или поздно случится то, что суждено.

- Нет, - Лика замотала головой. – Тогда выходит, что человек не хозяин своей жизни. Что смысла нет, куда-то рваться, чего-то желать и достигать. Ведь все предопределено. Так что же, жить по принципу: «Будь что будет!»?

- Нет, все не совсем так. Человек может и должен бороться, выбирать свой путь и следовать к цели. Но если суждено ему утонуть, то, как бы ни сторонился он воды, все равно захлебнется, даже в стакане с водой. Здесь главное, когда это произойдет: может сейчас, а может и через 20, 30, 100 лет.

- А может ли человек изменить предсказанное ему?

- У Судьбы много нитей, Хранительница. Она плетет свой узор, оставляя много вариантов для человека. Мы, вестники, предсказываем людям их будущее. И оно может произойти, если человек захочет. Например, суждено человеку получить кирпичом по голове.  Мы ему говорим: в таком-то месте береги голову. Кто-то плюнет на наше предсказание и умрет, а другой примет наши слова, будет сторониться того места и останется жить.

- Но ты говорила, от Судьбы не уйдешь…

- Да, не уйдешь. Тот человек все  равно умрет от удара кирпича, только в другом месте и в другое время.

- Вот как. Значит, мы с тобой почти что коллеги, - грустно усмехнулась Лика.

- Можно сказать и так.

- А это, случайно, не ты предсказала для Хранителей Ключа смерть от сына?

- Нет, не я, - голос погрустнел. – Это была одна из наших прародительниц.

- А Нострадамус тоже Вестником был? – полюбопытствовала Лика.

- Нет, - голос будто потеплел. – Вестники – женский удел. Мужчины слишком самоуверенны и деятельны. Они не смогли бы устоять перед таким соблазном обратить Знание себе на пользу. Лишь женщине дано смирение. Поэтому Матерь наградила женщин таким даром.

- Вестница, скажи, неужели у меня действительно судьба такая: умереть от рук сына своего? Неужели нет никакого выхода?

- «И будет сие повторяться до тех пор, пока Врата не будут открыты для всех людей». Сумей открыть Врата, Хранительница. Это единственный шанс.
Лика рассмеялась.

- О, да. Это же элементарно. Ща сделаем. Врата, - Лика щелкнула пальцами, – откройтесь!

- Я понимаю твое смятение, Хранительница, но, увы, ничем не могу помочь. Судьбу не обманешь, – голос вздохнул.

- А что случилась с твоей внучкой? Почему она умирала?

- Дивина слишком молода и горяча. Каждая Вестница проходила этап, когда желала бросить Судьбе вызов, когда хотела побороть ее. Но, увы, никому еще не удавалось. Дивина встала на пути и поплатилась за это. Она думала, что если
остановит тебя, то все изменится.

- Меня? – воскликнула Лика. – Так это я ее так?

- Да. Хранители могут не только дарить жизни, но и убивать.

- Но как же так… Я совсем ничего не помню. – Лика запаниковала. - Что происходит? Где я вообще?

- Извини, Хранительница, я не могу ответить на эти вопросы.

- Не можешь или не хочешь?
Голос не ответил. Несколько минут вокруг стояла оглушительная тишина.

- Будь осторожна, Хранительница, - наконец раздалось из темноты. – Впереди тебя ждет опасность, боль… но помни, плохое иногда может сослужить хорошую службу. Не бойся взять в руки змею, яд ее сможет убить дракона.

- Ты говоришь загадками…

- Извини, я и так сказала слишком много. А теперь прощай. Да хранят тебя Светлые Боги!



***

Некоторое время все прибывали в оцепенении, наконец, какой-то парень вышел из толпы и попытался помочь подняться беременной девушке, но та зло оттолкнула протянутую руку и, с трудом встав, направилась к вокзалу. Люди расступались, давая ей пройти. Больше никто не вставал на ее пути. Лишь молодая цыганка дернулась было вслед, но старуха крепко прижала ее к себе.

- Не надо, Дивина, Судьбу не обмануть…

Женщина уткнулась в плечо своей бабушки и тихонько заплакала.

***

Лика проснулась от того, что ее кто-то тряс за плечо.

- А? Что? – девушка сонно потерла глаза.

- Ваш билет, девушка, - молодой парень с печальными глазами смотрел на нее.

- Какой билет? – удивилась Лика и, посмотрев по сторонам, мысленно
выругалась.

Электричка. Опять неизвестно где, неизвестно как, неизвестно почему. Эти провалы в памяти уже входят в норму.

- Платите штраф, - грустно сказал контролер.

- Но…

Посмотрев в его измученное лицо, Лика полезла в сумочку за кошельком. Расстегнув молнию, она увидела белый прямоугольник. «Москва- 85 км».

- Вот. – Лика растерянно протянула билет.

- Ну что ж Вы так? – контролер стал еще печальнее. – Надо быть
внимательнее. Ваша станция через одну.

- Спасибо… - рассеяно пробормотала Лика.

Девушка вздохнула и посмотрела на своих соседей, те, пряча ухмылку, отводили глаза. Вопросы, словно рой, закрутились в голове. Как? Почему? Зачем? Лика закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

- «Так, надо успокоиться и подумать.  Как мы тут оказались? – Лика сморщила лоб. – Да фиг его знает как! Ладно, следующий вопрос. Куда мы едем?
Ну, это легче. Станция «85 км.». Что за станция - непонятно. Где – тоже. Замечательно. Просто великолепно. А что мы помним?»

Последнее, что помнила Лика, было то, что она сидела на скамейке с Юлькой, потом провал. Цыганка с ее странным Отпечатком, Вестница... Или этого не было? Юлька точно была, ведь Лика отчетливо помнила и дорогу к подруге, и встречу. А цыганка? Вот с этим проблемы. Лика тряхнула головой. Да даже если и приснилась цыганка, то не к добру это все, ой не к добру. Вестница говорила, что Дивина ее остановить пыталась, но почему? И что та говорила? Вот бы вспомнить… «Не бойся взять в руки змею…». Что бы это значило? Непонятно.

Лика устало потерла виски:

- Бред, что за бред? – прошептала она.

Девушка покрутила в руках билет. Если все эти цыганки-Вестницы есть плод больной фантазии, то билет реален. Хотя бы ясно, куда путь держим. Лика захикикала, она даже не знала, в каком направлении от Москвы находится этот злополучный «85 километр». Лика задумчиво посмотрела в окно. «Стоит ли выходить на той станции? – подумала она и, беспечно махнув рукой, - А, где наша не пропадала?! В конце концов, выйду, посмотрю, что да как, да и сяду на обратную электричку!».

За окном пролетали деревья. Ветер раскачивал мохнатые лапы елей, и, казалось, они машут Лике вслед. Лес оборвался, следом потянулись зеленые поля. Изредка появлялись одинокие березки. Лика перевела взгляд на небо. Большое облако застыло на небосводе. Ветер то отхватывал от него изрядные куски, то, наоборот, прибивал новые облачка, будто собирая гигантскую головоломку. И вот, два человека направились куда-то по облачной дороге. Предзакатное солнце окрасило облака в золотой и розовый цвет. Новый порыв ветра разделил «людей». И вот, один из них уже лежит на дороге весь в крови, а другой склонился над ним, сгорбив спину, и, казалось, плачет. Лика отвернулась и передернула плечами. Какая-то жуть мерещится. Тьфу-тьфу-тьфу. И еще раз тьфу! Вот одарила же природа фантазией.

Лика опять взглянула в окно, но ветер уже разогнал жуткую картину, превратив ее в бесформенную массу облаков. Девушка отвернулась, взгляд упал на мужчину, сидящего по диагонали через пару скамеек от нее. Темные волосы, загорелое лицо покрыто глубокими морщинами, на глазах темные очки. Казалось, что мужчина смотрит на нее. А Лике вдруг безумно стало жаль его. Девушке представилось, что морщины на лице мужчины не от возраста, а от боли и тоски. Ей захотелось сказать ему что-нибудь хорошее, ласковое, что он ни в чем не виноват, что это судьба такая. Лика осеклась. Вестница говорила: «От судьбы не убежишь». Но почему? Почему люди должны так страдать из-за того, что судьба так распорядилась? Разве это честно? И что такого совершил тот мужчина, что ему суждено так мучиться? За что?

Мужчина, будто прочитав ее мысли улыбнулся. Улыбка вышла непривычной на этом жестком лице, но доброй. Лика смутилась и опустила глаза.
Девушка уже давно привыкла к тому, что тонко чувствует людей, их состояние и эмоции. Бывает, что на Лику будто сходит озарение, и она знает все о человеке, которого видит первый раз в жизни.

Лика подняла глаза на того мужчину и замерла. Он медленно снял очки. Вместо глаз у него были безобразные рубцы, словно глаза давным-давно были выжжены, а потом заросли белыми шрамами-лучиками, исходящими из центра глазниц. Лика, приоткрыв рот, смотрела на незнакомца.

- Проклятый Защитник, - прошептала она.

Мужчина улыбнулся уголками губ и кивнул.

Внезапно сбоку на Лику опустилось что-то большое и тяжелое. Девушка повалилась на сидящего рядом парня.

- Мужчина! Как вам не стыдно!  - возмутилась сидящая напротив Лики женщина.

- Напился, веди себя прилично, – сквозь зубы прошипел парень, затем обратился к Лике. – Девушка, все в порядке?

Лика кивнула и ошарашенно посмотрела в удаляющуюся спину мужчины, который, проговорив что-то невразумительное, нетвердой походкой двинулся к тамбуру. Девушка перевела взгляд на Проклятого Защитника и не поверила глазам. Тот, нагнувшись к сидящему напротив него мужчине, что-то оживленно рассказывал, активно жестикулируя. В какой-то момент он снял очки. Лика ошалело смотрела на него. Глаза на месте. Ну как же так? Опять глюки? Мужчина, почувствовав взгляд, посмотрел на Лику и подмигнул. Карие глаза. И никакого намека на шрамы. Что за бред? Девушка тихонько застонала. Что происходит?

- «85 километр» - раздалось из динамиков.

Лика встрепенулась и устремилась к выходу.

Девушка ступила на бетонную платформу и в нерешительности остановилась. Кроме нее не вышел никто. Платформа была абсолютно пуста. Двери со стуком сомкнулись за спиной, отрезав путь обратно. Лика вздрогнула. У девушки было такое же ощущение безнадежности, как и тогда, в метро. Но там надо было спасать других, и иного выхода у нее, по сути, не было. А сейчас? А сейчас, похоже, надо спасать себя. Но как? И от кого? Зачем ей надо было сюда? Лика глубоко вздохнула и, проводив электричку долгим взглядом, побрела к расписанию.

- Все, - бормотала она себе под нос. – Никуда не пойду. Ничего делать не буду, сяду в обратную электричку и домой!

Лика подошла к расписанию.

- Вот черт! – в сердцах воскликнула она.

Станция «85 километр» оказалась малопосещаемой. Электрички останавливались тут 4-5 раз в день, и обратная электричка будет только в 6 утра.

Что же делать? Жутковато ночевать на станции, тем более, тут даже вокзала нет.
Лика огляделась. Лес, лес, кругом лес. Ели стояли непроходимой стеной. Но со станции шла тропинка, плавно сворачивающая за деревья. Идти туда? Лика усмехнулась.

- Ну уж нет! Хватит. Итак заперлась неизвестно куда, еще и в лес идти. Лучше я тут посижу.

Лика уселась на деревянную скамейку и задумалась.

- А дедушка говорил, что нет безвыходных положений, - процитировала она фразу из любимого мультика «Отчаянный кот Васька».

В этот момент сумочка завибрировала и из нее донеслось:

Слишком часто беда стучится  в двери,
Но не трудно в спасателей поверить.
И стоит только их позвать,
Друзей не надо долго ждать.
Чип, Чип, Чип, Чип и Дейл…

- Алло!!! – Лика радостно завопила в трубку. – Лизавета Петровна!!! Как хорошо, что вы позвонили!

- Ох, деточка, не части так, – донеслось из трубки. – Что случилось?

- Да я не знаю, что случилось!! Все странно так и запутано. Ничего не помню. Очнулась в электричке. Вышла на станции, а тут никого.

- Подожди, Лика. Какая эл…ка, …ая ста..я?

- Алло, Лизавета Петровна!!! Я вас плохо слышу. Связь пропадает. Заберите меня отсюда!

- Где …ы?

- Станция «85 километр». Слышите, Лизавета Петровна?

- Але, …ика. Не …шу.

- «85 километр»!!! – прокричала Лика в трубку.

В ответ раздались короткие гудки. Девушка посмотрела на экран телефона - шел поиск сети. Через несколько минут Лика вздохнула – не нашел.

- Интересно, услышала она или нет, где я нахожусь?

Телефон запищал. Лика радостно откинула крышечку. Экран моргал.

- Вот черт, еще и батарейка садится! Ну что за день-то такой?
Где-то вдалеке залаяла собака. Лика посмотрела на тропинку. Может там люди? Должны быть! Ведь кто-то натоптал дорожку, значит ходят тут люди! В животе
заурчало.

- Что, маленький, кушать хочется? – Лика погладила живот. – Ну, давай попробуем прогуляться немного, совсем недалеко, если что, обратно вернемся. А то неизвестно, услышала нас Лизавета Петровна или нет. А там, может, телефон есть. Позвоним, и нас заберут отсюда.

Лика поднялась со скамейки и направилась к тропинке. У края платформы вспомнила про шоколадку, которая так кстати завалялась в сумочке и, шурша оберткой, бодро зашагала по тропинке.

Дул теплый ветерок, солнышко садиться не торопилось, и его лучи освещали дорогу. Ели уже не стояли сплошной стеной, все чаще попадались березки, осины. Лика, увидев земляничные кустики, свернула с тропинки. Красные, сочные, сладкие ягоды так и просились в рот. И так кустик за кустиком, земляничка за земляничкой девушка, позабыв обо всем, все дальше и дальше углублялась в лес, пока в один прекрасный момент она не подняла голову и не огляделась. Момент перестал быть прекрасным. Лика в ужасе поняла, что заблудилась.


***
- Дура, дура, дура, - ругала себя Лика, размазывая слезы по щекам. – Где мозги мои были? Рожать пора, а я в лес поперлась! Идиотка! И чего мне на станции не сиделось? Собака залаяла, блин. И где эта собака? Почему не лает больше? И что теперь делать?

Лика встала с земли.

- Ладно, харе ныть. Реви, не реви, а выбираться надо! Куда идти? Что мы знаем? Знаем, что мох растет на севере. Ага. А станция у нас где?

Девушка опять села на землю и разрыдалась.

- Да не знаю я, где стааанцияяя.
Немного успокоившись, она в который раз посмотрела на умерший мобильник.

- Вот невезуха! Ну вот надо было ему именно сейчас разрядиться? Хотя сети все равно не было. Но все-таки. Интересно, что там Лизавета Петровна? Волнуется небось? Услышала – не услышала? Найдет – не найдет. Эх, щас бы ромашку. – Лика улыбнулась. – Ладно, надо прикинуть, где станция. Когда я шла по тропинке, солнце светило мне в лицо. Скоро закат, значит, от станции я шла на восток. Ой, нет, восток - это страна восходящего солнца, соответственно, шла я на запад. А станция как раз на востоке. Мох растет на северной стороне. – Девушка подошла к ели и встала лицом ко мху. – Итак, восток налево. Значит, попробуем пойти туда. На станцию точно не выйдем, но, может, хотя бы рельсы найдем или людей повстречаем.

Девушка пошла в выбранную сторону. Иногда останавливалась, помня о правиле левой ноги, и корректировала направление.

Неожиданно лес оборвался, и Лика вышла на поляну, размером с баскетбольную площадку. Девушка устало облокотилась на выступавший на уровне ее поясницы корень какого-то дерева и подняла глаза к небу. Крона исполинского дуба перекрыла практически весь видимый небосвод. Странно, почему он рос с краю поляны? Обычно такие деревья тянут из земли все соки, не оставляя для других растений жизненной силы. А этот мирно сосуществовал с соседями, не мешая расти, только вот крона закрыла солнце, и образовалась полянка. Лика перегнулась через корень и поняла причину такого мирного соседства. Большинство корней дуба выпирали из земли и тянулись к центру поляны, а у основания дерева они переплетались, образовывая довольно-таки уютную нишу. Лика подошла поближе и заглянула внутрь. Сухо, тепло. Корни образовывали не только крышу, но и пол, приподняв его от земли. Так что, наверное, и во время дождя тут было, довольно-таки, уютно. Лика зевнула. Ноги ныли, тело ломило. Девушка присела у края пещерки.

- Отдохну немного и пойду дальше, - произнесла она и откинулась на спину, потом подобрала ноги и, свернувшись калачиком, задремала под надежной защитой дуба.


***

- Ну и где она, а? Ну нет, ты смотри на меня! Я тебя спрашиваю, где она? – сквозь сон долетели до Лики голоса.
Девушка подняла голову и сонно захлопала ресницами.

- Да тут она где-то, точно, – оправдывался знакомый мужской голос.

- Ну и где? – не верил еще более знакомый женский.

Лика выглянула из-за корней. На той стороне поляны, уперев руки в бока, стояла
Елизавета Петровна и отчитывала своего мужа.

- Много знают твои призраки. Ты и при жизни-то друзей не умел выбирать, а уж сейчас-то…

- Лизавета Петровна, - радостно завизжала Лика и бросилась к ней. – Миленькая, нашли меня, - повиснув у нее на шее, Лика  разревелась. – Я уже думала, никогда к людям не выйду.

- Ну что ты? Не бойся, деточка, - Елизавета Петровна гладила ее по голове. – Нашли же. Теперь хорошо все будет, сейчас домой поедем.

- Уходить надо, - озабоченно произнес Иван Гаврилович. – Как-то неспокойно тут.

Елизавета Петровна искоса взглянула на него.

- Ну все, поплакала и хватит, пойдем. – Она приобняла Лику за плечи. – Вань, куда идти?

Иван Гаврилович бодро зашагал, но, подойдя к краю поляны, в растерянности остановился и нахмурил брови.

- Ну и чего стоим? Кого ждем? – проворчала Елизавета Петровна.

- Знаешь, Лиз, - старик жалобно посмотрел на жену, - Я не знаю, куда нам
идти.

- Как не знаешь? – охнула она. – У друзей своих спроси.

- Так нет никого, разбежались все. Как почувствовали неладное, сразу разбежались.

- Что ты говоришь такое? – она озабоченно взглянула на мужа. – Как это?
Иван Гаврилович затравленно огляделся.

- Не знаю, но мне тут тяжело, что-то гонит меня отсюда.

Он то становился бледнее, то опять обретал цвет.

- Ваня, - испуганно прошептала Елизавета Петровна. – Что с тобой?

- Не могу больше, Лиза, прости, - вздохнул он и исчез.

- Лизавета Петровна, - жалобно простонала Лика.

- Что Лизавета Петровна?? - она резко обернулась к девушке. - Чего встала? Идем!

- Куда? – растерялась Лика. – А как же Иван Гаврилович?

- Туда, - зло зашипела старуха. – Подальше. Ты что не поняла, что он
сказал?

- Но ему помочь надо!

- Пошла! Быстро! – Елизавета Петровна бесцеремонно подтолкнула девушку к
лесу.

На глаза Лики навернулись слезы. «Как? Как можно быть такой бесчувственной? Иван Гаврилович пропал. Что-то ведь случилось! Надо бы остаться, ситуацию прояснить, а она гонит». Лика оглянулась. Елизавета Петровна взглянула на нее и тут же отвернулась. В уголках глаз промелькнули слезы.

- Ты плохо слышишь? Вперед!
Лика, устыдившись своих мыслей, ускорила темп. Ветки деревьев цеплялись за одежду и больно хлестали по телу. Странно, когда она шла к поляне, лес не казался таким густым. Да и елей не было. Все березки вокруг стояли, да осинки, а тут и не видно ни одной.

- Елизавета Петровна, а Вы когда к поляне шли, вокруг какие деревья были? Вы не помните?

- Не помню, но как-то пореже лес был. А тут дебри какие-то. И не
проберешься.

- Может, вернемся? – Лика уклонилась от очередной еловой лапы.

- Нет, нельзя. Нутром чую, нельзя. Да и Ваня предупреждал… Что за..??
Лика и Елизавета Петровна в нерешительности остановились на краю поляны. Той самой поляны. С огромным дубом. Крона тревожно раскачивалась от сильных порывов ветра.

- Как такое может быть? – Лика захлопала глазами.

- Похоже, не отпускают нас. Кругами водят.

- Кто? Леший?

- Может и леший,  – Елизавета Петровна подняла глаза к небу. – Скоро гроза
начнется. Ох, не к добру это все, не к добру.

- Да уж! Фигово, – Лика посмотрела на Наставницу. - Что делать-то будем?

- Что, что… – заворчала она, - Идем отсюда. Вот что.
Женщины развернулись и пошли в чащу, чтобы опять через некоторое время выйти к той же поляне.

- Что же это? – Лика всхлипнула.

- Кто-то играет с нами. Эй, кто ты там есть? Хватит, выходи! – грозно выкрикнула она.

По поляне пронесся чей-то смех.

- Что, Ключница, страшно?

Женщины обернулись на голос. На мощных корнях дуба сидел мужчина в коричневой монашеской рясе. На лицо накинут широкий капюшон так, что только подбородок виднелся. Он двинулся навстречу женщинам, но в центре поляны замер.

- Как говорит Вестница, от судьбы не уйдешь. И даже если сын твой не убьет тебя, то я убью, - как гром пронесся по поляне его голос.

- Что? – Лика вскинула брови.

Елизавета Петровна ухмыльнулась.

- Разреши узнать, каким образом? Страж Врат не может убить Хранителя Ключа. Он охраняет врата, чтобы ни один человек, ни одна душа не проникли в Лучший Мир, пока боги не простят людей. Зачем ты здесь, Страж? Зачем явился на Землю?

- Узнала? Похоже, опасения были не напрасны, и ты представляешь для нас угрозу.

- Почему ты покинул пост? – не унималась Елизавета Петровна.

- Из-под капюшона прогоготало:

- Из-за тебя, Ключница. Из-за тебя.

- Ха! – Елизавета Петровна уперла руки в бока. – А ты не боишься, что пока тебя не будет на посту, Врата откроют?

Страж дернулся:

- Открыть Врата может только Хранитель Ключа!

- Ой-ли? – Елизавета Петровна прищурилась.

- Замолчи! Тебя не должно это волновать. Ты все-равно сейчас умрешь!

- Страж Врат не может убить Хранителя Ключа! Ты не властен!

Монах расхохотался:

- Да, ты права, я не могу убить тебя, - он развел руки. - Но они смогут.
По обе стороны от него, будто ниоткуда,  возникли два огромных волка. Оскаленные пасти, горящие глаза. Лика в ужасе застыла.

- Не бойся, девочка, все будет хорошо, - Елизавета Петровна сжала руку девушки.

- Ха-ха-ха, - захохотал монах. – Ты все просчитала, Ключница. Нет детей, никто не убьет, одобряю.

- Но… - начала Лика.

- Молчи, - еле слышно прошептала Елизавета Петровна. – Он ждет Хранителя,
но, слава Богу, не видит Отпечатков Смерти. Пусть и дальше думает, что
Хранитель Ключа я.

- Отпусти девчонку, - прокричала она. – Ты же Страж Врат. Зачем тебе лишние проблемы? Матерь завещала быть снисходительным к детям своим, ибо они неразумны.

- Но зла и коварства в них хватает! Не достойны! – выкрикнул он.

- Не тебе судить о достоинствах! Ты говоришь так красиво, но сам своими делами становишься на одну ступень с нами! Ты делаешь себя равным нам!

- Замолчи, - прорычал он и указал волкам рукой на  женщин. – Вперед!
Животные сорвались с места.

- Стирай Отпечатки! – успела выкрикнуть Елизавета Петровна прежде, чем, сделав несколько мощных толчков, животные прыгнули на жертв. Один из волков дернулся в полете и, на мгновенье замерев, мешком свалился на землю.
Лика не то что не нашла Отпечаток, сообразить не успела, что от нее требуется. Второй волк сбил Елизавету Петровну с ног, прижав ее к земле своим весом, но глаза уже медленно гасли. Лика бросилась к Наставнице и попыталась вытянуть ее из-под животного. Слишком тяжела была туша, но Елизавета Петровна медленно выбиралась.

Лика услышала лишь рык, когда сверху на нее налетела тень. Но волк застрял где-то в воздухе. Елизавета Петровна пыталась подняться с колен, затравленно озиралась.

- А ты сильна, Ключница! Так подчинить себе духа, что он смог противиться мне!

Женщин будто окружал прозрачный кокон. Со всех сторон бродили волки, но внутрь круга войти не могли.

- Быстрее к дубу, - раздался голос Ивана Гавриловича. – Я чувствую силу, исходящую от него.

- Ваня, - губы Елизаветы Петровны дрогнули.

- Лиза, я не смогу тут долго находиться. Прошу тебя.

- Что стоишь?! – Елизавета Петровна повернулась к Лике. – Оглохла?! К
дубу. Быстро!!! Не забывай про волков, стирай им Отпечатки.

- Как?! – простонала Лика.

- Действуй как с людьми. Все живые существа имеют Отпечатки. Смерть не разбирает, человек ты или нет, забирает всех. В свое время, - добавила она, посмотрев на Стража Врат.

Тот в каком-то оцепенении стоял посреди поляны, будто задумавшись.

- Смотри, пакость какую-то готовит, - кивнула Елизавета Петровна в его
сторону.

Женщины пробирались к дубу, оставляя за собой трупы волков. Лика представляла Отпечатки каждого животного и, как и советовала Наставница, стирала их будто карандаш ластиком. Как только След Смерти принимал белый цвет, животное замирало в том положении, в котором находилось в тот момент, и умирало.

Почувствовав за спиной надежную защиту дуба, женщины вздохнули более свободно. Теперь хотя бы тылы прикрыты, и никто не сможет подобраться незамеченным.
Волки  ходили туда-сюда перед дубом. Не нападали, но и не отступали. Монах замер посреди поляны.

- Лизавета Петровна, что происходит? Что ему надо?

- Ох, деточка, кабы я знала, – наставница тяжело вздохнула. – Я ничего не понимаю. Страж Врат не должен вот так вот охотиться на Хранителя Ключа. Он представлен к Вратам лучшего мира, чтобы никто не мог проникнуть туда, ибо если люди смогут без труда проходить, значит, они прощены. Но по меркам Богов восстание произошло не так давно. Рано еще для прощения. За последнюю тысячу лет было пять Хранителей Ключа, и никто не смог пройти через Врата. Все умирали.

- Так значит зря это все? – со слезами на глазах вымолвила Лика. – Как бы мы ни старались, ничего не выйдет? И я все равно умру? Судьбу не обманешь, да?
Елизавета Петровна искоса взглянула на девушку.

- Я не знаю, Лика. Может в этот раз все будет иначе. Еще никогда не бывало, чтобы Страж спускался на Землю и пытался убить Хранителя Ключа.

- Ага, и для этого он нашел ну очень подходящее время, когда мы вдвоем в лесу оказалась.

- Мне кажется, девочка, что кто-то натравил его на тебя, а вот мое появление не просчитал.

Елизавета Петровна посмотрела на Стража Врат. Тот застыл, будто статуя.

- Что-то затих он, пакость готовит какую-то, прямо нутром чую.

- Лизавета Петровна, у меня, кажется, воды отошли.

- Что? – женщина резко повернулась к Лике, и в этот момент началось.

Волки прыгнули одновременно с трех направлений. Некоторые замирали в воздухе, другие, мгновенно теряя инерцию, кулем падали на землю. Но один смог прорваться, разодрав Елизавете Петровне плечо когтистой лапой, и, уже умирая, сбил Лику с ног. Та упала на спину в нишу, сплетенную корнями. В животе будто что-то взорвалось, и Лика заорала.

- Крепись, девочка - раздался голос Ивана Гавриловича.
Лика скорчилась в нише, сжимая живот руками.
«Оружие, необходимо оружие, или мы погибли», - сквозь боль пронеслась мысль.
 
- Помогите, - шептала она. - Ну хоть кто-нибудь!
Елизавета Петровна вертелась волчком, не давая прорвать заслон. То одна тварь, то другая достигала своей цели. Одежда Елизаветы Петровны была разодрана и пропитана кровью. Лика взглянула на Отпечаток Наставницы. С каждой секундой все больше граней становились бордовыми.

- Мы не продержимся долго. Нужно оружие. Пожалуйста, - Лика очищала Отпечаток Смерти Елизаветы Петровны, но краснота лишь на время отступала, чтоб вернуться вновь.
 
Лика оперлась руками о землю, чтобы подняться и наткнулась на что-то холодное.

- Меч! – воскликнула она, скосив глаза и рассмотрев предмет.

- Не трогай! – встревожился Иван Гаврилович.- Не трогай. Это Меч Тьмы, Калиго. Слишком дорогую цену он берет за помощь.

- Плевать! Все равно умрем, - Лика решительно взялась за рукоять меча.

- Хранительница? – пронесся в голове изумленный возглас. – Почему ты? Что ты хочешь?

- Выжить! Убить врага!

- Понятные желания. Но тебе не суждено владеть мной. Прощай.

- Лика с ужасом ощутила, как ее сердце будто охватила ледяная ладонь, с каждым ударом все сильнее сжимаясь. Практически теряя сознание, девушка прошептала:

- Остановись, Калиго! Я имею право владеть тобой!

Ледяные пальцы разжались. Лика схватилась за грудь руками, тяжело дыша.

- Возможно, ты права, - с сомнением произнес Калиго. – Я чувствую родство. Мне это непонятно.

- Помоги, - прохрипела она.

- Думаю, я смогу помочь тебе. Но служить Хранителям я не могу, это против моей сущности.

- Что же делать? – простонала девушка.

- Ты должна отречься от себя и принять меня.

- Согласна.

- Хорошо. Выбор сделан.

Боль покинула тело девушки. Лика чувствовала, как каждая ее мышца наливается доселе невиданной силой. Она поднялась на ноги и, решительно отодвинув Елизавету Петровну в сторону, двинулась к Стражу Врат.

Елизавета Петровна дернулась за ней, но пропустила очередной удар. Волк махнул лапой, оставив на груди старухи глубокие раны от когтей. Она упала на спину и уже не смогла встать.

Лика шла вперед. Меч, будто сам бросался навстречу волкам, разрубая головы напополам, перерубая лапы. Кровь и ошметки мяса летели во все стороны.
Страж стоял, будто в оцепенении, потом вздрогнул и сделал шаг назад.

- Но как? Ты не можешь быть Карателем. Ты же тоже Хранительница! Ты не смогла бы подчинить себе Меч Теней.

Лика ухмыльнулась.

- И что? А ты не можешь убить Хранителя Ключа.

- Ты? Это ты Ключница? Врешь! Будь ты Хранителем Ключа, не смогла бы даже
дотронуться до меча!

- Не о том думаешь, Страж.

Лика подошла на расстояние удара и вонзила меч в грудь монаха. Туда, где должно быть сердце. Меч, как сквозь масло, проник в плоть. Страж согнулся пополам и схватился за рукоять. Из-под капюшона показались два красных огня.

- Твоя взяла, Ключница, - прохрипел он. – Но тебе уже не открыть Врат.
Страж Врат исчез, растворился в воздухе, но по поляне еще долго гулким эхом отдавалось зловещее «НИКОГДА».


Непомерная тяжесть опустилась на плечи девушки, придавив ее к земле.

- Вот сейчас прыгнут волки, и мне конец, - подумала она.
Лика с трудом повернула голову и оглядела поляну. Волки исчезли, испарились. Не осталось никакого напоминания о произошедшей здесь битве.

- Получилось, - обрадовалась она. – Елизавета Петровна, получилось! – Лика повернулась и осеклась.

Иван Гаврилович, держа голову жены на коленях, гладил ту по волосам, тихо приговаривая:

- Крепись, Лиза, все хорошо. Мы справились. Мы победили. Страж ушел, с ним и его твари. Ликочка в порядке, она справилась.

Боль тупой иглой вонзилась в низ живота. Лика попыталась встать, но не смогла.

- Лизавета Петровна, - придерживая левой рукой живот, правой Лика помогала себе передвигаться и на четвереньках подползла к Наставнице. – Лизавета Петровна, я сейчас. Потерпите немного.

Сев рядом с Наставницей, Лика представила ее Отпечаток, но… не увидела его. Что? Лика закрыла глаза и сосредоточилась, во всех деталях представляя След Смерти. Вот она капелька с многогранным ромбиком внутри. Вот все больше его граней с каждой секундой становятся красными. Вообразив детально картинку, Лика открыла глаза и увидела Лизавету Петровну с посиневшими губами. И печального Ивана Гавриловича. Как ни старалась девушка, отпечатков смерти увидеть не смогла.

- Но как же так? – в глазах девушки стояли слезы. – Лизавета Петровна, миленькая, я не вижу Ваш Отпечаток.

- Ты больше не Хранитель, деточка, - еле слышно сорвалось с ее губ.

- Как так? Елизавета Петровна, Иван Гаврилович, почему? – девушка схватила старика за плечо, но рука прошла как сквозь дымку, и Лика, потеряв равновесие,
упала на землю.

- Приняв Меч Тьмы, ты отреклась от себя, девочка, отреклась от права быть Хранительницей. Странно, почему он вообще принял тебя. Почему не убил? - старик
опустил голову.

- Но как же теперь, Елизавета Петровна? Ей же нужна помощь. Она же умирает.

- Иди в ту сторону, - Иван Гаврилович показал на противоположный край поляны. – Прямо за теми кустами начинается тропка, по ней ты сможешь выйти к
людям. Приведи помощь.

- Но как же…

- Я останусь с Лизой. Это судьба моя быть рядом с ней. Иди.

Лика, с трудом поднявшись с земли, побрела в указанном направлении. Подойдя к кустам, она неожиданно почувствовала себя немного лучше  и бодрее. «Лизавета Петровна» - подумала Лика и обернулась.

На другом краю поляны в нише сплетенных корней старого дуба лежала ее наставница, которая сделала так много для Лики. Которая пришла в трудную минуту и защищала свою ученицу до конца. Иван Гаврилович низко склонился над женой и поцеловал ее в губы. Лика отвернулась и решительно шагнула в кусты.
«Лизавета Петровна, миленькая, очень прошу, потерпите, я приведу помощь, я дойду. Обещаю!».

***
- Не могу больше, - выдохнула Лика и, прислонившись спиной к сосне, сползла на землю. -Помогите! – уже в который раз прокричала она.- Ау! – голос сорвался на хрип. – Ну хоть кто-нибудь…

Лика опустила голову на колени, но, вспомнив свою Наставницу, прошептала:

- Елизавета Петровна, я дойду!

Девушка попыталась встать, но ноги не слушались. Как она ни старалась, но подняться не смогла. И тогда она встала на четвереньки и поползла. Внизу живота ныло и жгло.

Хранительница очага и светлых душ,

Всплыло в голове у Лики когда-то услышанное стихотворение.

Приди и распахни свои объятья,

Девушка, произнося эти слова, вдруг почувствовала некоторое облегчение. Нет, боль не ушла, но перестала быть такой острой.

Избавь наш мир от бед и от разлук
И принеси нам, детям своим, счастье.

Лика поднялась с колен и, опираясь на стволы деревьев, от одного к другому
продвигалась вперед.

Хочу, чтоб в мире жили мы без зла,
Без боли и обид, непониманья.
Как долетит последний отблеск от костра
До сердца всех….

- Мама, - споткнувшись, Лика рухнула на колени. Перед глазами все плыло. Живот разболелся вновь. Боль была дикой и невыносимой. - Мамочка, милая, помоги мне, - прошептала девушка и прислонилась разгоряченной щекой к прохладной траве. - По…мо…ги, - одними губами промолвила она и провалилась в темноту.

На смену темноте пришел розовый туман, который постепенно рассеивался, оставляя лишь чуть заметное марево. Лике было тепло и спокойно. Девушка лежала на коленях своей мамы, нежно обнимающей ее за плечи. Рядом стоял папа и говорил что-то ласковое и успокаивающее.

Мама, папа… Лика видела родителей, которых потеряла давно в детстве. Горячие слезы текли по щекам девушки. Мама лишь крепче прижимала к себе дочь.

Неподалеку стоял Женька. Милый, любимый, родной Женька. Он ободряюще и чуть застенчиво  улыбался.

Рядом с Женькой стояла пара. Молодые, красивые, с горящими глазами Елизавета Петровна и Иван Гаврилович. Именно такими они были, когда только познакомились.

Раздался крик ребенка. Лике в руки опустился пищащий комочек. Девушка заглянула в лицо сына.

- Алешенька, - прошептала она. – Здравствуй! Почему ты плачешь? Хочешь кушать?

Покормив сына, Лика прижала его к груди и тихонько запела:






Крылья белые расправив,
Быть собою не стыдись,
А пока ты не летаешь,
Засыпай скорей, малыш.
Засыпай, и пусть приснятся
Небо, солнце, облака.
Что любовь есть в этом мире,
Ты поймешь наверняка.

Закрой глаза
И ввысь взметнись.
Ну а если будет трудно,
Голос мой ты вновь услышь.

Если крылья почернели,
Если все вокруг не так,
Ты не можешь разобраться,
Где твой друг,
А где твой враг.
Протяни ты к небу руки,
Тихо Имя прошепчи,
И, я верю, в час разлуки
Отзовется крик души.
Отольется в громком эхе
В ярком солнце в час ночной.
Если будешь верить в это,
Я всегда буду с тобой!

 

ЭПИЛОГ

Молния озарила небосклон и поспешила к земле. В тот же миг ярким  пламенем вспыхнуло сухое дерево. Старик в ужасе обернулся и прислушался. Нет. Не показалось: где-то истошно кричал ребенок. Ветер гнул деревья к земле, те лишь жалобно стонали не в силах противостоять могучей стихии. Кусты больно хлестали по телу. Казалось, они специально выбирают наиболее уязвимые места, желая наказать человека, осмелившегося выйти из убежища в такую непогоду. Пламя плясало между деревьями будто бесовский костер. Старик суеверно перекрестился, но, все же, продолжил свой путь. Вынырнув из малинника, он увидел молодую девушку. Та лежала в  нескольких шагах от горящего дерева и крепко прижимала к себе младенца, закутанного в кофту. Старик, озираясь, подошел к ней. Мертва…

Раскат грома прокатился по лесу, оглушив старика. Дрожа от страха, он схватил кулек с младенцем, не перестававшим плакать, и бросился прочь от дерева. Отбежав на безопасное расстояние, старик оглянулся. Сквозь мрак леса поблескивал страшный огонь. Вдруг раздался оглушительный треск, и горящее дерево повалилось на землю. Как раз на то место, где лежала девушка.

Старик в ужасе закрыл глаза и побежал прочь.

                2013