Сон

         Солидный бравый петух прогуливался по усыпанной мелкой щебёнкой дороге, шириной для проезда всего одной машины. Вела она от тихой и спокойной речки к сельскому магазину.
     Петух был разнопёрый, но более всего рыже-красный. Зная себе цену, поднимал он свои лапы со шпорами с непередаваемым словами достоинством. Позади петуха шли три курочки, беспокойные и суетливые. Они о чём-то оживлённо между собою кудахтали, то и дело, опуская короткие клювы в поисках съестного.
     За ними со стороны реки показалась дорогая машина - чёрный блестящий джип. Автомобиль неслышно подкатывал вплотную к курочкам. Чувствуя его приближение, они всполошились.
   - Кудах, тах-тах! Кудах-тах-тах! – запричитали куры, как деревенские бабёнки возле магазина в ожидании привоза модного товара. Ощутив мощные колёса «железного коня» прямо за своими хвостами, они заметались из стороны в сторону, поначалу бросаясь прямо под автомобиль, и лишь потом отбежали в высокую траву, оглашая паническим кудахтаньем ближайшие окрестности.
    Сохраняя невозмутимый вид, петух подался ближе к обочине и, слегка ускорив шаг, выдал себе под клюв:
   - Куд! Куд! Куд!
     Из придорожной травы ему в ответ послушалось:
   - Кудах-тах-тах-тах! Куда-тах-тах-тах!
     Петух не оглянулся, всё также важно вышагивая и высоко поднимая длинные лапы со шпорами. Он лишь ещё чуть-чуть принял вправо, следуя одному ему ведомой тропой.
    Машина, пофыркивая, прокатилась мимо него и замерла на площадке возле сельского магазина. Николай Сергеевич посмотрел в боковое стекло на распорядок работы торговой точки.
    Перед ним  над рекой разгорался закат. Яркая красная полоса говорила народной приметой про завтрашний ветряный день. Его непреодолимо потянуло в сон. Отложив посещение магазина на неопределённый срок, он сложил руки на руле и склонил голову. Ночь перед поездкой в эту когда-то родную деревню выдалась бессонной. Не то чтобы она была тревожной, и кошки на душе не скребли, а вот непонятно почему ему не спалось.
    К обеду он добрался до деревни, и остаток дня провёл у реки, глядя на тихое и спокойное течение, будто следуя вечным истинам, что на текущую воду и горящий огонь можно смотреть вечно. Кое-какие детские воспоминания тревожили душу, но легко и без нервотрёпки.
    А сон, в который он уже погрузился, показал ему коротко остриженного босоногого мальчишку лет пяти,  спешившего к добротному дому из тёмно-красного кирпича. Мальчик был довольно симпатичен и по виду боек. На щеке у него пролегала грязная полоска, а штанишки самодельного пошива выглядели коротковатыми. 
    На лужайке перед домом его поджидала девочка примерно одного с ним возраста. Она сидела на стульчике и держала в руке нарядную куклу. На ней было красивое сине-белое платье совсем не деревенского покроя.
   Мальчик подошёл ближе. Девочка поднялась и, оставив на столе куклу, радостно шагнула ему навстречу. Они постояли всего мгновение.
   - Ну, идите, идите, погуляйте, -  раздался с крыльца голос пожилой женщины.
    Мальчик протянул руку девочке. Он видел её лицо словно в тумане и, хотя на самом деле тумана никакого не было, а ему было просто немного тревожно и сладко на неё смотреть и от того её личико будто  заволакивала лёгкая дымка. Большие тёмные глаза, полные губки имели то самое очарование невинной чистоты, которое длится очень недолго. Она взяла его за руку.
   Дети поспешили вниз  по спуску в глубокий овраг. Там внизу стоял деревянный сруб, он окружал чистейшее пространство воды, из  которого вытекала тонкая прозрачная струйка. На дне неглубокого водоёма во множестве пестрели разнокалиберные камешки всяких оттенков. Вода делала их чуточку крупнее и от этого можно было разглядеть грани даже самых мелких. Время от времени со дна вздымался прозрачный шар новой порции родниковой воды.
   Мальчик и девочка принялись что-то сооружать из веточек, в изобилии разбросанных вокруг сруба. Потом они стали  играть в прятки. Часа через два голос пожилой женщины громко и требовательно позвал детей обедать. Их усадили за столик, на котором перед каждым стояла тарелка с творожной массой.
    Мальчику был знаком вкус  деревенского  творога и сметаны. Но тут с добавлением изюма, ванили, сахара и чего-то еще, блюдо становилось просто волшебным.
    Девочку повели укладывать спать, а мальчик отправился восвояси - поиграть со своими деревенскими сверстниками, а потом вернуться к своей бабушке, поручавшей ему ответственные задания по сбору огурцов или поливу грядок из детской лейки.
    На следующий день он снова шёл к дому на горе и видел перед собой слегка туманное  лучезарное лицо девочки и кушал вместе с ней волшебную еду.
   Однажды после игры у родника к столу позвали одну девочку. Мальчик поднялся вместе с ней к дому, где на зелёную поляну выносили обеденный стол и несколько минут наблюдал, как девочка ест очень вкусную еду и улыбается ему. На столе стояла всего одна мисочка, и был всего один стульчик, на котором она сидела.
   Мама девочки недовольно посмотрела в его сторону и тихо сказала пожилой женщине, стоявшей рядом:
    - Да сколько же можно кормить этого мальчишку?
    - Но он же наш родственник, - ответила та.
    - Родственник… Седьмая вода на киселе, - ехидно проговорила мама девочки. - Всю деревню мы не накормим.
   Мальчик до конца не осознал смысл разговора, но обида горячей волной покатилась  по его маленькому сердцу. Он сделал шаг к столику, чтобы на него обратили внимание и покормили вкусной творожной массой. Но женщины даже не смотрели в его сторону.
    Он резко повернулся и бросился вниз  -  к источнику.  У него из глаз ручьями потекли слёзы. Мальчик на мгновение остановился у родника, а потом, не разбирая дороги, сквозь заросли высокой травы и кустарника, мимо высоченных деревьев побежал в сторону своего дома, чтобы больше никогда не увидеть этого места, где он, словно побывал в гостях у сказки.
   Облако сна покатилось к реке, и Николай разглядел того самого мальчишку, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Юноша сидел возле костра на пляже у реки. Сердце молодого человека вдруг замерло, как когда-то в детстве. Он будто в тумане
увидел лицо девушки, узнав в ней ту самую девочку, с которой играл у родника. Полные губки, большие глаза, ровный овал лица. Она улыбалась, показывая  ослепительно белые зубы.
    Девушка пришла на речку с большой компанией молодых людей, по всей видимости,  своих московских друзей, и радостно переговаривалась с ними. Её мама о чём-то беседовала с молодым человеком приятной интеллигентной наружности, а солидный папа стоял рядом и улыбался.
    Юноша отвёл глаза от счастливой компании и опустил голову вниз. Лишь краем глаза, прячась за спинами товарищей, он наблюдал за девушкой. Сердце сладко и тревожно замирало. В тоже время он опасался, что она может его узнать, хотя в глубине души ему  этого очень хотелось. Но он боялся, что она заметит его старенькие брючки, повидавшую виды рубашку и потрёпанную обувь.
    Накупавшись, столичные гости поспешили покинуть пляж.
    Чтобы окончательно очнуться ото сна, Николай слегка тряхнул головой. Он передумал заходить в магазин и решил просто прогуляться по селу. Закат над рекой всё так же кроваво горел. Оказалось, что он отключился всего на несколько мгновений.
    «Сорок лет пролетели  -  уже и знакомых никого не осталось. Кто умер, кто уехал. Но вдруг кого встречу…» - промелькнули у него мысли.
   Николай прошёл мимо небольшого прудика, и ноги сами понесли его к добротному кирпичному дому на горе. Он подошёл к слегка приоткрытой деревянной калитке.  По сердцу прокатилась волна сладкой тревоги, напоминая состояние того мальчика из сна,  видевшего перед собой прелестное лицо девочки, а потом уже девушки.
   Он решительно распахнул калитку. Перед домом на круглой зелёной полянке стояла просторная деревянная беседка. В ней за столом сидел пожилой мужчина, по виду значительно старше Николая. Он подошёл ближе.
  - Здравствуйте!
  - Здравствуйте, - ответил ему мужчина и слегка приподнялся. Николай заметил, что левая рука  у него неподвижно висит вдоль тела.
   «После инсульта, наверное», - подумал Николай.
   - Вы знаете, здесь когда-то жила Арина Васильевна. Мне приходилось бывать у неё в гостях,  -  сказал он.
   - Это моя мама, - ответил мужчина. – Она давно умерла. Вы присаживайтесь.  -  Он здоровой рукой показал на стул перед собой.
   Николай поднялся в беседку и присел. А в сердце, несмотря на нерадостное известие, всё ещё сохранялось что-то тревожное и сладкое.
   - Я-то тут не жил и бывал редко, - продолжал мужчина. - Может быть, чайку? - спросил он, показывая на разрисованный цветами фаянсовый чайник.
  - Нет, спасибо, что-то не до чая, - ответил  Николай. - Соболезную вам, - сказал он.
   Мужчина в ответ спокойно произнёс:
  - Ей уже девяносто шесть было.
  - К ней приезжала погостить девочка из Москвы…  Вы не помните?
  - Племянница? Иришка? –  спросил мужчина, улыбнувшись кончиками губ. - Приезжала. Она в семнадцать лет умерла, - всё также спокойно произнёс он.
  У Николая после его слов, будто что-то ушло из сердца. Это было как раз то самое тревожное и сладкое из его сна, а взамен появилось необъяснимое чувство вины. Оно было лёгким и поверхностным, но заставило его нахмуриться.
   - Белокровие у неё было. Тогда эту болезнь не лечили. Потом умер мой брат, её отец, - пояснил мужчина. -  Лет через десять…  его жена Валентина. Брат-то в КГБ работал. Квартира трёхкомнатная на Кутузовском была. Но всё государству отошло. Я свою дочь посылал в Москву, чтобы попробовать посудиться. Да какой там, -  с сожалением проговорил  он. - Если бы жена брата нам приходилась родственницей. Завещание она не
оставила, а сама была детдомовская. Так что никому ничего от такого богатства и не досталось.
   Пожилой мужчина лукаво посмотрел на Николая.
  - А к Иришке один малец ходил играться. Колька. Так они, бабы, один раз не покормили его. Он и перестал к ней ходить. Обиделся, видно. А она про его часто спрашивала.
   У Николая сдавило сердце. Он поднялся и протянул руку.
   - Спасибо вам за воспоминания. Прощайте…
   - СашОй - меня зовут, - подсказал мужчина.
   - Прощайте, дядя Саша, - сказал Николай.
    Он спустился со ступенек, и ноги пронесли его мимо спуска в овраг. Николай подумал о том, чтобы спуститься, но, взглянув вниз, увидел, что на месте, где когда-то был источник, возвышается огромная куча сухих веток, за долгие годы нападавших с деревьев. Песчаное дно, сруб, разноцветные камешки - всё было скрыто под слоем хвороста.
      Солнце уже нырнуло в реку, подступал вечер, но было ещё довольно светло. Он пошёл вниз по тропинке. На темневшем небосклоне висел серебряный серп, да такой, что на краешек ни за что не повесишь ведро с водой.
   - Завтра ещё и дождь будет, - усмехнулся  Николай.