Трагический рейс

     Горе было тому кораблю, который
отваживался пуститься один в сколько-нибудь
далёкий путь. Такой кораблю, уходивши,
уже не возвращался назад.

                Луи Жаколио.
                Грабители морей.


   
     Педагогический совет в школе подходил к концу, все основные проблемы были разрешены, когда молодая учительница литературы Верочка Ивановна по-ученически подняла руку и умоляюще посмотрела на директрису Анну Ивановну. Та улыбнулась и спросила:
     - У вас есть вопросы?
     - У меня предложение. Многие школьники, особенно девочки, сочиняют стихи, а мальчики - известные фантазеры. Такое порой насочиняют, что диву даешься. Я
спросила в седьмом "А", как бы ученики отнеслись, если бы мы все это систематизировали? И дети предложили выпускать школьный литературный журнал.
     - В каком виде он будет выглядеть? - спросила Анна Ивановна
     - Ну, у нас есть же компьютерный класс, есть принтеры. Можно набирать текст на компьютере и печатать несколько экземпляров. И передавать их в библиотеку, чтобы любой мог взять и почитать.
     - Да, но они могут такого насочинять! - вмешалась учительница биологии.
     - А у нас будет редакционный совет, а я могла бы еще редактировать и  быть корректором, - стояла на своем Верочка Ивановна.
     - Может быть, действительно стоит попробовать, пусть ребята развиваются интеллектуально, - сказала Анна Ивановна. - Да и будет чем занять их свободное время.
     - Только перед печатью все это на утверждение Анне Ивановне или мне, - твердо заявила заведующая учебной частью Виолетта Семеновна.
     - Но есть проблема, - робко сказала Верочка Ивановна.   
     - Что за проблема? - удивленно спросила Анна Ивановна.
     - Понадобятся картриджи и бумага.
     - Ну, про это не беспокойтесь - я постараюсь договориться со спонсорами, - успокоила  директриса. - Не думаю, что они не согласятся пожертвовать толику денег на такое мероприятие. Не такие уж это большие траты.
     Энергичная Верочка Ивановна довольно быстро образовала литературный кружок, в состав которого были выбраны наиболее активные на ее  уроках девочки и мальчики разных классов - от старшеклассников до шестиклассников. Было решено, что на кружке будут обсуждать стихи и рассказы, которые предназначались для публикации в литературном журнале. Лучшего художника школы Никиту Веснина попросили подумать над оформлением журнала.


     Близнецы Федя и Гриша Смирнины, ученики седьмого класса, вернувшись из школы, на вопрос отца: "Что нового в школе?" рассказали об идее создания школьного литературного журнала.
     - Слушайте, ребята, - загорелся папа. - а почему бы вам не написать какой-нибудь интересный рассказ? Это очень увлекательное занятие, гораздо более захватывающее, чем играть в автогонки или стрелялки на компьютере.
     - А о чем писать-то? - спросил Федя.
     - Подумайте, - ответил отец. - Главное, чтобы рассказ был на тему, мало знакомую остальным и с интригующим сюжетом.
     - Обязательно в число героинь включите девочек, - добавила мама. - Тогда и школьницам будет интересно читать.
     - Когда нужно сдавать рассказ на обсуждение в литературном кружке? - поинтересовался отец.
     - Через два месяца, - ответил Гриша.
     - Тогда у нас совсем немного времени, - поторопил их отец. - Вы подумайте, о чем будете писать, а потом сюжет обсудим вместе.
     - Только про уроки не забывайте, - напомнила мать.

     В следующие два дня ребята забыли о компьютере и что-то живо обсуждали в своей комнате, закрывшись от родителей. Идея написания приключенческого рассказа захватила всю семью Смирниных. Даже отец уединился возле стеллажа с книгами и постоянно перелистывал то одну, то другую книгу, даже оставшиеся после своего отца старинные фолианты.
     На третий день после ужина в кухне был устроен семейный совет, на котором папа спросил сыновей:
     - Есть идеи?
     - Может, взять историю про ассасинов, предшественников японских ниндзя? - предположил Гриша. - Или что-нибудь из африканских приключений.
     - Или из истории пиратов? - предложил Федя.
     - Понимаете, ребята, на эту тему написаны тысячи романов и едва ли мы создадим что-то лучшее, - вмешалась мама.
     - А потом это не будет связано с вашим юношеским возрастом, - добавил папа. - А значит, не вызовет ожидаемого интереса. Нужно что-то этакое...
     - А что, если совместить какие-нибудь приключения подростков вашего возраста во время какого-нибудь необычного путешествия вместе со взрослыми. Что-то вроде "Детей капитана Гранта" Жюль Верна. Только выбрать другое время и место происходящего? - предложил отец.
     - А в качестве прототипов взять конкретных ваших друзей-школьников с их особенностями характеров, - дополнила мама. - Это будет необычно и оригинально.
     - Только время действия перенести примерно лет на сто-двести назад, - заинтересованно проговорил отец.
     С этим согласилась вся семья и с этого времени ребята засели за написание рассказа, посвящая этому занятию почти все свободное время и изредка советуясь с отцом.    
     К концу намеченного срока работа была закончена и отнесена на обсуждение в школьный литературный кружок. Оно было рекомендовано в печать в первом же выпуске литературного журнала.
     Слух о необычном произведении Смирниных мгновенно разнесся по школе и все десять отпечатанных экземпляров постоянно ходили по рукам и были зачитаны буквально до дыр. Видя такой интерес, Верочка Ивановна распорядилась выпустить дополнительно пять экземпляров журнала.
     Именно один из этих экземпляров дополнительного тиража моя внучка Ксения принесла почитать домой. А когда она ложилась спать, я брал этот школьный шедевр и сидел с ним до тех пор, пока жена не прогоняла меня спать. Мне показалось, что это произведение не только интересно по своему содержанию, но и будет полезен для более широкой аудитории.
     По договоренности с братьями Смирниными, я разместил содержание рукописи на своем сайте, не изменив ни одной буквы в их произведении.
     Итак, приступим к чтению...


     "Вечер в ресторане "Яръ" был привычно шумлив: молодые и пожилые состоятельные обитатели Москвы и приезжие гости столицы кутили, не думая о расходах. В большом зале попеременно оркестр сменялся цыганским хором, вино тело рекой, шум стоял такой, что собеседники, сидящие за одним столом, плохо слышали друг друга.
     В одном из кабинетов, отделенного от общего зала коридорчиком, завешенным тяжелыми плюшевыми шторами, было тихо, шум практически не доносился сюда. За богато сервированным столом сегодня собрались крупнейшие купцы колониальными товарами, решавшими свои извечные проблемы, знать о которых нам совершенно не интересно.
     Когда все основные вопросы были решены и купцы собирались приступить к самой приятной и легкой части встречи - основательной трапезе, купец первой гильдии Фрол Федотович Купреянов принял рюмочку смирновской, закушал ее гусиной печенью, оглядел присутствующих и заговорил:
     - А что, братцы, не пора ли нам подумать о подготовке смены себе?
     Купцы знали, что Фрол Федотович, один из первейших богатеев Москвы, не был склонен к шуткам и розыгрышам. Поэтому они прервали трапезу и посмотрели на говорившего, ожидая продолжения разговора.
     - Не рано ли? - неуверенно произнес его сосед Анисий Троекуров. - Мы еще не в том возрасте, чтобы оставлять налаженное дело.
     - Думаю, что самое время, - продолжил свою мысль Фрол Федотович. - Вспомните-ка, как долго и трудно каждый из нас поднимался, сколько сил отдал, сколько ошибок сделал? За товаром сами ездим к разным басурманам, знаем, где, у кого купить, как выгодно оформить сделку. А что наши наследники? Видят только конечный результат - продажу здесь, на Руси. Не приведи господь, что случится с каждым из нас, не смогут детки дело продолжить на должном уровне. И всё, что мы создавали тяжким трудом, пропадет втуне. Не зная наших партнеров за границей, они провалят все дело.
     - Но мы чаще всего покупаем товар у других купцов - китайцев, арабов, - напомнил Фаддей Семенович, сидевший поодаль.
     - Верно, - согласился Фрол Федотович. - Да ведь они удваивают цену, по которой сами приобрели товар. И мы вынуждены также ее поднимать, чтобы не только возвернуть расходы, но и получить свою прибыль. А чем дороже товар, тем реже его покупают. Не всем по карману тот же чай и приправы, которые мы продаем здесь. Оборот невелик...
     - Ты что, Фрол Федотович, предлагаешь нам самим ездить за товаром в Индию да Китай и покупать там все на рынках? - с сомнением в голосе проговорил Анисий Троекуров.
     - Да нет, нам-то, пожалуй, не с руки - как бы на месте дела не разладились, - задумавшись, ответил Купреянов. - А вот нашим сыновьям неплохо бы съездить на место да посмотреть обстановку, а там бы мы и решили, что да как. Стоит ли нам иноземных гостей кормить? Не лучше ли самим взять в свои руки всю торговлю от начала и до конца?
     Купцы задумчиво молчали.
     - Такое дело с налета не решишь, - наконец, проговорил Троекуров. - Тут все обмозговать надобно.
     - Понятное дело, - подтвердил Фрол Федотович.
     Как бы то не было, идея первейшего купца запала в головы торговцев. Выгода была очевидная, а где просматривалась выгода, тут уж купца нельзя было удержать никакими силами.
     Рассуждали они просто: выгода в отказе от посредников давала неплохую дополнительную прибыль. Но, с одной стороны, посылать в дальние края свое чадо было рискованно и жалко. С другой стороны, сынок пооботрется в чужих краях, посмотрит, что к чему, да и в будущем, когда придется сменить отца, станет торговать не с оглядкой, а расчетливо.
     - Соблазнов много на чужбине для молодых, - задумчиво проговорил Фаддей Семенович. - Догляд нужон...
     - Недорослей пошлем лет по пятнадцати-шестнадцати, а с ними по толковому приказчику и пару зрелых мужиков из челяди в придачу для пригляду, - сказал Фрол Федотович.
     - А как же быть с гимназией? - поинтересовался Анисий Троекуров.-  У меня сын Прошка хотел гимназию кончить.
     - Мы гимназиев не кончали, а свое дело крепко знаем, - встрял Модест Семендяев, молчавший до сих пор. - Через годик приедут и пусть учатся дальше, если захотят...
     На том и порешили. В пасхальную неделю купцы с отпрысками сходили на молебен в Свято-Данилов монастырь и стали готовить сыновей к отъезду в дальние края.
     Ехать решено было через Сибирь, чтобы потом, на Дальнем Востоке, сесть на нанятый корабль и отправиться в Индию. Далее из Индии новоявленные негоцианты должны обогнуть Африку и Европу и прибыть в Санкт-Петербург, где их встретят отцы.

     Провожающие собрались у Рогожской заставы, где формировался обоз из крытых возков. Отъезжающие недоросли стояли несколько растерянные, окруженные плачущими родственниками. Матери выли, обливая дитяток слезами. В стороне от этой плачущей толпы дьяк, направляемый в поездку вместе со всеми, прощался с матушкой и отпрысками, обнимая их и что-то нашептывая утешительное.
     Фрол Федотович строго наказывал приказчику записывать все, что увидят в дороге и что пригодится в торговле. Особенно упирал на то, чтобы не давал спуску купеческим отпрыскам.
     - Не балуй их, не держи в белом теле, - твердил он постоянно кивающему приказчику Прокопию. - Пусть работают наровне со всеми.
     Наконец настал час отправления в путь. Завыли, заголосили женщины и малые дети, да и у отъезжающих выступили слёзы - когда они еще вернутся в отчий дом, да и вернутся ли?
     Обоз медленно двинулся по Владимирскому тракту. Настроение у отъезжающих было достаточно подавленное - перед глазами стоял родной дом, близкие. Да и пугала неизвестность далёкого путешествия.
     Один только Петруха Троекуров беспрестанно вертел головой и радовался неожиданно свалившейся на него свободе. Приказчик Троекуровых Савва неодобрительно поглядывал на него, представляя себе, сколько мучений ему предстоит вынести с этим живым и балованным мальчишкой.
     Постепенно однообразие дороги при медленном передвижении обоза утомило подростков и они явно заскучали.
     Обоз медленно проезжал мимо крестьян, сажающих картошку по помещичьих полях, мимо рощ и дубрав, деревенек с невзрачными избами, возле которых копались в пыли куры и полуголые ребятишки. Встречные прохожие, попадавшиеся на пути, степенно отходили на обочину и, сняв шапки, низко кланялись. Убогость и какая-то бесхозность просматривались не только в крестьянских селениях, но и у большинства домов мелкопоместных помещиков.
     Постоялые дворы, на которых приходилось задерживаться обозникам, также были стары, темны и грязны и кишели клопами, тараканами и мышами. Более или менее нормальный ночлег выпадал им только в некоторых помещичьих домах, радушно принимаемых хозяевами.
     Попытка дьяка отвлечь ребят молитвами в попадающихся сельских церквях не приносила успеха. Тогда приказчики начали заставлять отроков работать - собирать дрова для костра, поить и купать лошадей, стирать одежду и даже мыться и помогать в приготовлении пищи. Ребята взбадривались только когда выпадал случай останавливаться в городе, где старшие из них пытались заигрывать с местными молодыми мещанками. Но приказчики строго следили за ними и не допускали особо тесных знакомств.
     По мере удаления на восток селения встречались все реже, начались степи и приходилось нанимать проводников-башкир.

     - Почему проводники едут на своих лошаденках впереди, а не рядом с нами? - спросил как-то Петруха мужика-челядинца.
     - Байбаки ям накопали, - ответил тот. - Не дай бог лошадь попадет в такую нору - ногу сломает.
     Приглядевшись, Петруха действительно увидел столбиком стоящих сусликов, которые поворачивали головы вслед обозу. Петруха громко свистнул и животные в мгновение ока скрылись в своих норах.
     На тринадцатый день пути через степь вдалеке показались горы.
     - Каменный пояс, - пояснил Архип, приказчик, сопровождающий купеческого сына Сергея Чалых.
     В предгорьях Урала, в казачьей станице, путники расплатились с проводниками и, переночевав в просторной избе местного атамана, тронулись в дальнейший путь, ведомые местным казаком-охотником.

     Уральские горы встретили путешественников неприветливо: хмурое небо сбрасывало вниз потоки воды, превращая едва видимую среди камней дорогу в сплошной грязевой поток, по которому скользили и лошади, и возки, норовя сбросить их в обрыв. Именно здесь пришлось заменить два поломанных колеса, едва не ставшие причиной трагедии.
     Но вот горы становились все ниже, дорога все более ровнее, дождь остался там, позади обоза. Но путь их не стал легче - прошедший недавно здесь ливень превратил дорогу в канаву, заполненную жидкой грязью. В одном месте возок, управляемый Григорием, человеком Семендяева, правым задним колесом попал в скрытую грязным месивом колдобину и начал медленно заваливаться набок. Сидевшие в нем не успели выскочить и всей кучей свалились наземь. Испачканные, оттирая грязь с лица, бедолаги принялись ругать Григория, а тот молча шарил в земляной жиже, отыскивая соскочившую с голову шапку.
     Ефим, проводник, пошел вырубать слеги, и с их помощью грязные и мокрые путники кое-как подняли возок, после чего, не решаясь садиться в таком виде внутрь, пошли вдоль дороги, черпая грязь ногами.    
     Измазанные, словно черти из преисподней, обозники ввалились в станицу Уральскую, вызывая смех у местных жителей.
     Несчастных принял богатый казак Епифан, дальний сродственник Ефима. Им тут же истопили баню, отмыли, а люди Епифана привели в порядок пострадавший возок.
     Путешественники отдыхали в станице три дня, после чего впрягли оправившихся лошадей и обоз двинулся в сторону Тобольска. Атаман, польщенный предъявленным Саввой письмом московского губернатора с просьбой оказывать всевозможную помощь путешественникам, снарядил с ними с десяток вооруженных казаков.
     - Шалят в тайге беглые крестьяне, - объяснил он Савве, признав его за главного в отряде.
     - Откуда беглые-то? - поинтересовался тот.
     - Да почитай со всей России, - пояснил атаман. - Ловим, ловим, назад отправляем, а оне все равно текут и текут...
     Присутствие охраны, с одной стороны, успокаивало встревоженных обозников, а, с другой стороны, они уже не так легкомысленно относились к своей поездке и все чаще с тревогой посматривали вглубь тайги, окружавшей узкую дорогу..

     Тобольск встретил их ясной и теплой погодой.
     Подростки с приказчиками поселились в гостинице, а слуг - на постоялом дворе. И уже на следующий день приезжих в гостинице навестил жандарм, справившийся о цели приезда и проверивший проездные бумаги.
     Город показался юношам скучным и не интересным: большинство ровесников из их сословия разъехалось по дачам, редко встречающиеся воспитанницы Мещанского училища, не имевшие возможности выехать на природу, прогуливались под присмотром наставниц. Поэтому ребята не особенно расстраивались, когда через три дня их обоз тронулся в дальнейший путь, сопровождаемый пятью выделенными для их охранения солдатами.
     И вновь по обочине дороги потянулись уже изрядно надоевшее густолесье тайги.
     На одном из привалов двое солдат, Антон, служивый купца Семендяева и Влас, конюх купца Купреянова, потехи ради отправились на охоту в тайгу.
     Через некоторое время оставшиеся на привале услышали далекие выстрелы, а потом увидели охотников, тащивших на волокуше что-то темное и тяжелое. Мужики - Роман и Афанасий - кинулись помогать им и вскоре выволокли волокушу к костру.
     На волокуше, засланной кровоточащей медвежьей шкурой, лежал слабо стонущий Влас. Одежда его была порвана, на оголенной груди бросались в глаза страшные раны, оставленные ужасными когтями зверя.
     В то время, как Арсений и Роман - люди Троекурова - готовили на костре медвежий окорок, принесенный охотниками, а дьяк и Афанасий пытались перевязать и хоть как-то помочь раненому, Антон рассказал, что произошло в тайге.
     - Мы шли тихо цепью, все было спокойно, никаких зверей и даже дичи не видели. Влас шел крайним слева. Вдруг мы услышали его крик и бросились к нему. Глядим, а под вывороченной сосной его подмял медведище. Мы стали стрелять, убили... Но он крепко успел помять мужика, всю грудь порвал. Видно, Влас не заметил его за комлем, а тот и напал.
     К вечеру Влас окончательно затих. Похоронили его возле дороги, дьяк прогнусил отходную, на могильный холмик поставили из елей волокуши крест. Постояв возле могилы, двинулись в дальнейший путь - подальше от страшного места и могилы.
     Настроение у всех было крайне подавленное. Жители сел и деревень, в которых останавливались путники, обозревали молчаливую процессию, гадая, не покойника ли везут?
     Но уже через пару дней молодые люди забыли о происшествии и веселились, как и прежде.

     На зимовку остановились в Иркутске, откуда ребята написали письма родителям, а приказчики - промежуточные отчеты с описанием, в каких местах и чем было бы целесообразно торговать. Одновременно сообщалось о произведенных расходах и сообщалось о гибели Власа и месте его захоронения.
     Чтобы занять ребят, приказчики договорились с местной гимназией об их обучении. Так за учебой и прошла долгая и суровая сибирская зима. Весной с фельдъегерской почтой из Москвы были получены деньги. Когда подсохли таёжные дороги, обоз двинулся в дальнейший путь на восход солнца.
     После долгой и утомительной дороги все оживились, когда вышли к берегам Священного озера - Байкала. Ребята сунулись было купаться, но вода оказалась ледяной и от этой затеи пришлось отказаться.
     В то же время приказчики смогли договориться с местными купцами о поставке соленого омуля и пушнины в Москву.
     Перевалив Байкальский хребет, отряд слился с обозами переселенцев и по проселочным дорогам взял южнее с тем, чтобы выйти к Амуру.
     Переселенцы ехали целыми семьями со стариками, женами, детьми и поклажей. Купеческие дети и их ровесники из числа переселенцев быстро перезнакомились друг с другом, затевая порой такие игры, что взрослым приходилось останавливать их. Ехать вместе стало веселее и безопаснее. Проезжая мимо могил с немудрящими крестами на них, путники истово крестились и ненадолго замолкали. Надписей на крестах не было, но было ясно, что здесь кто-то из стариков или детей не вынес долгого трудного пути и почил в чужой земле.
     Новоселы, пришедшие сюда ранее и поставившие избы на взгорьях на берегах рек, поговаривали, что в здешних местах нередко балуют тигры - огромные полосатые кошки и не менее огромные медведи, но обозники и переселенцы их пока не встречали - видимо, звери, видя огромный обоз, не решались нападать. И только однажды на ночевке, устроенной на поляне, лошади забеспокоились. Дежурные подняли шум, зажгли факелы, но никого во тьме не обнаружили. А утром выяснилось, что пропала собака одного из переселенцев. По следам, оставленным на песчаной проплешине, проводники определили, что бедного пса утащил леопард.
     Оставляя по ходу следования по нескольку семей, решивших обосноваться здесь, путешественники добрались до Амура. Открывшаяся перед ними необозримая гладь великой реки поразила и напугала их своей мощью.
     - Не трусить, - заметив испуганные лица юношей, бодро сказал Савва, приказчик Троекуровых  - Это еще не море, по которому будем плыть.
     - Сердится Амур-батюшка, - проговорил кто-то из проводников.
     - Ну, сердится, не сердится, а с завтрашнего дня надо начинать готовить плоты, - уверенно проговорил Прокопий. - Это он упреждает нас не относиться к нему легкомысленно. Чай, не игрушка, не баловство какое...
     Расставив палатки на взгорье, путники легли спать, но долго еще не могли уснуть от впечатлений, которые оказала на них могучая река.
     Утро следующего дня выдалось теплое, солнечное, и мужики принялись валить лес и вязать плоты.
     - Упредил нас Амур - не балуйте, мол, со мной, - между делом проговорил приказчик купца Семендяева Ерофей.
     Через несколько дней плоты были готовы. На них погрузили возки, приладили путы на лошадей, привязали их и, помолившись, погрузились сами и тронулись вниз по течению.

     Ребята расположились вместе на одном большом плоту и с удовольствием слушали байки проводника-казака, знавшего немало интересного о повадках местных племен - ороченов, гольдов, наезжавших сюда торговать китайцев и обосновавшихся здесь переселенцев из России. Видно было, что казак находил истинное удовольствие от своих рассказов, тем более, что чаще всего слушателями его были юные жители Москвы, о которой он только слышал, но ни разу не бывал в ней. А ребята слушали его россказни с раскрытыми ртами.
     Время от времени казак отвлекался и командовал кормщиком, указывая на отмели и опасные стремнины.
     Ребята, слушая бесконечную болтовню проводника, глазели на необычные берега Амура, где тайга местами подступала к самому урезу воды, а порой попадались голые плёсы, на которых изредка виднелись тунгусские юрты, возле которых копошились бедно одетые гольды. Один из них, увидев приближающиеся плоты, подбежал к берегу, размахивая вязкой мехов.
     - Приглашает пристать, - проговорил казак.
     - Чего он хочет? - спросил Савва.
     - Ханьшину, - усмехнулся тот. - Меха на спирт меняет. Или на муку.
     Вечерело. Поэтому решено было пристать к берегу, тем более, что, по мнению проводника, впереди более подходящего места для ночлега не предвидится. А здесь имелась широкая отмель и песчаный берег, за которым начиналась тайга.
     Мужики в сопровождении ребят тут же разбрелись в поисках сушняка для костра. Савва нашел гниловатую сухую осину, срубил ее и, развалив ее на части, вместе с ребятами перетащил ее к костру. Дым от гнилушек разгонял комаров и мошку, которые тучей облепляли людей, как только стихал ветер.
     Наскоро поужинав, ребята пошли вдоль берега и невдалеке обнаружили странный камень с высеченной на нем личиной. Вернувшись к стану, они спросили у гольда, что это такое?
     - Давно стоит, - коротко и нехотя ответил тот.    
     - Это их бог, - пояснил проводник. - Имя его не называют - боятся, что он разгневается и тогда удача отвернется от них. Вот станут сниматься, тогда к подножью камня станут подарки ему выкладывать, чтобы помог им в охоте и рыбалке. А порой и наказать его могут...
     - Как это? За что? - удивился Корней Купреянов.
     - Летось я видел, как пороли его сыромятным ремнем. Оказывается, что у того гольда китаец девку увел в счет долга.
     - И что с ней будет? - поинтересовался Савва.
     - Да ничего хорошего, - сплюнул тот. - побалуется и бросит, а то отвезет к себе в Китай и продаст. Дело известное...

     За год путешествия по диким таёжным краям ребята заметно возмужали, стали серьёзнее, былое ребячество и игривость сменились любопытством и стремлением помочь взрослым по мере сил и возможностей. Во время плавания на плотах им приходилось кормить и обихаживать лошадей, а во время остановки на берегу собирать сушняк для костра и даже косить траву для лошадей.
     От физической работы их руки загрубели, лица обветрились на солнце и вольном ветру и были искусаны гнусом и комарами.
     По глади Амура гулял легкий ветерок, отгонявший надоедливый гнус, плыть было легко и приятно. К вечеру редкие облачка стали незаметно собираться сначала в густые шапки и постепенно все небо до горизонта закрыла страшная черная туча.
     Кормщики поспешно направили плоты к берегу и успокоились только тогда, когда лошади были сведены на берег, а плоты прочно привязаны к кольям, вбитым в землю на достаточно большую глубину.
     Тем временем остальные путешественники срочно ставили палатки. И вовремя. Хлынул такой ливень, что на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Дождь то затихал, то усиливался, сверкали молнии, а гром, казалась, разрывал небо пушечными выстрелами. Лошади беспокоились и их приходилось сдерживать, оставаясь при этом под сплошными потоками воды.
     Палатки промокли и уже не удерживали дождь.
     Это светопреставление продолжалось до самого утра. К счастью, надежно привязанные плоты оказались на месте, но путники промокли насквозь и потому не решились плыть дальше, чтобы в сырой одежде не простыть на прохладном амурском ветру.
     Костры из мокрых дров не горели, а нещадно чадили. И только к вечеру удалось просушить одежду и палатки.
     Ночь прошла спокойно, а на рассвете, наскоро перекусив, сели на плоты и отправились в дальнейший путь к морю. Прошедший ливень изрядно испортил настроение, но ближе к полудню братья Прошка и Петруха Троекуровы увидели на дальнем берегу вышедшего на берег оленя и кинулись было за ружьем. Но Архип, приказчик купца Чалых, остановил их, отобрав оружие:
     - Неча озоровать и припасы сжигать. Зверь далеко, не попадете, а что еще хуже - раните. Некогда нам баловаться охотой.
     - Так мясо же, - возразил было Петруха, но на ребят строго глянул Савва и они замолчали.
     - Лучше бы почистили да смазали ружья, чем от безделья маяться, - распорядился Ерофей.
     На следующий день плывшие с купеческой ватагой крестьяне остановились, разглядев на взгорье достаточно большую поляну, которую окружала тайга.

     Плоты приткнулись к песчаной косе, вывели лошадей на берег.
     - Красотища-то какая! - оглядывая окрестности, восхищенно произнес один из крестьян.
     - Да уж, Россия, - степенно проговорил Савва. - Второй год идем, а конца-края не видать.
     - Зимовать-то как будем? =- всхлипнула одна из баб. - В чистом поле да с детьми...
     - Прежние переселенцы начинали землянки рыть. В них и перезимовали, - рассудительно проговорил их проводник. - Главное сейчас жильем себя обеспечить да дров на долгую зиму заготовить. А там уж и избы начинать ставить. Вот к следующей зиме и срубите. Да не забудьте лошадям да коровам сена накосить, пока трава не перестояла.
     - Ничо, - сказал Прокопий. - Глаза страшатся, руки дела не боятся. Чай, не баре, к работе привычны. Зато потом заживете!..
     - Дак оставайся тут, коли ты такой смелый, - урезонил его староста крестьян. - Тут каждая пара рук на вес золота.
     - Рад бы, да дело зовет дальше плыть. Я ить человек подневольный, хозяин у меня. Да и пригляд за купеческими отроками нужон. Так что не знаю, кому из нас легче будет. Ить куда плывём, сами толком не знаем. Здесь-то Русь, все свое, а там...
     Купеческие приказчики оставили переселенцам пару лошадей и возки, оставив себе четырех кобыл и поросенка.
     - А вы-то как же? - спросил из староста.
     - Так уже и море недалече, дорог дальше нет, пошто возки-то? - ответил за всех Савва.
     - Коли так, то остальные-то лошади да поросенок вам зачем? - с хитрой усмешкой проговорил один из крестьян.
     - Мало ли что? Добро-то не на себе же волочь. До моря-то еще дойти надо.
     - Оно конечно, - согласился крестьянин.
     На следующий день, тепло простившись с остающимися, путешественники погрузились на плот и отправились в дальнейший путь.
     Однообразие плавания, замкнутое пространство, ограниченное размерами плота оставшиеся позади переселенцы, со сверстниками которых у ребят наладились дружеские отношения, простая пища, неустроенность быта - все это наложило отпечаток на настроение ребят, и они откровенно заскучали. Через неделю плавания Корней Купреянов не выдержал:
     - Ну, и где этот океан?
     - А ты что, сам не сообразишь? - ответил ему проводник. - Смотри, Амур стал значительно шире, все чаще появляются островки и протоки.
     - И ветер стал свежей, даже солоноватый какой-то, - заметил Прокопий. - Значит, недолго осталось.
     - Скорей бы уж, - буркнул Петруха.
     Через день казак-проводник решительно направил плот к берегу.
     - Все, кончились наши мучения, - сказал он. - Дальше пойдем по берегу.
     - Почему? - спросил Васька Семендяев.
     - Вынесет в море, как плотом будем управлять? - объяснил казак. - Одним веслом этакую махину не поворотишь. А море - это тебе не река.
     Путешественники заночевали тут же на берегу. А рано утром с восходом солнца пустились в путь, загрузив свои вещи на лошадей.
     Идти пришлось по тайге, по бездорожью, ориентируясь только по солнцу. Мужики держали ружья наготове - мало ли что, поговаривали, что хунхузы балуют в этих забытых богом и людьми местах.
     На лесной поляне, где путники остановились на ночлег, Савва поинтересовался у проводника:
     - Что-то далеконько ты нас от моря высадил. Можа еще бы поплыли?
     - Дак ить рисковать не хотелось, - ответил тот. - Амур-то все шире и шире становится, трудно понять, где он кончается и где начинается море.
     - Тогда верно, зачем рисковать? - согласился Савва.
     - А далеко до него еще идти? - спросил самый юный из отроков Сергей Чалых.
     - Да ты никак ныть собрался? - удивленно посмотрел на него Архип.
     - Да нет, просто надоело идти, когда вокруг только одна тайга, - возразил Сергей.
     - Погоди, еще не раз ее добром вспомнишь, когда в чужие края попадем да по морю накачаемся, - добавил Савва. - Мечтать о ней станешь.
     - Еще чего, - строптиво возразил Сергей.
     - А к океану назавтра выйдем, - добавил проводник. - Рядом он.

     И действительно, после полудня следующего дня, отдохнув после обеда, не прошло и часа, как тайга расступилась и перед глазами путешественников открылась необозримая морская гладь.
     - А где корабль-то? - удивленно спросил Петруха.
     - Уговорились, что он будет ходить вдоль устья Амура, а мы должны дать ему сигнал, - пояснил Савва.
     - Как? - не отставал Петруха.
     - Костром, дымом. Так было договорено с капитаном.
     - А кораблю большой? - поинтересовался Василий Семендяев.
     - Все уберемся, - усмехнулся Савва.
     Ребята вместе со взрослыми с воодушевлением побежали собирать дрова для костра.
     - Берите не только сухие, но и гнилье с сырыми тоже, - крикнул им проводник.
     - Зачем сырые да трухлявые? - удивился Корней.
     - Чтобы дыма было больше, - пояснил казак. - В солнечный день бездымный костер могут и не разглядеть издалека.
     Со смехом и шутками на берег наволокли кто сухостой, кто упавшие ветки, кто обломки трухлявых пней.
     - Хватит, хватит, - со смехом удерживал их казак. - Этак мы всю тайгу спалим.
     Смена обстановки, новое дело и ожидание корабля воодушевило ребят настолько, что они были готовы завалить дровами весь берег.
     Из своей заветной сумы Савва вытащил подзорную трубу, о существовании которой ребята даже не подозревали.
     - Вон скала, лезьте на нее и смотрите, не появится ли корабль, - наказал Савва ребятам. - Да не балуйте, трубу не разбейте.
     Те с криками побежали на своеобразный наблюдательный пункт, причем каждый из них стремился добежать первым. Усевшись на скальном выступе, они поочередно стали всматриваться в морскую даль в подзорную трубу. Но впереди виднелись только волны да одинокий буревестник, парящий под облаками.
     К вечеру ребята стали складывать костер, но их снова удержал казак -проводник.
     - Выбирайте только сухие дрова, чтобы было пламя.
     - Но ты же сам сказал, что нужно больше дыма, - недоуменно проговорил Василий.
     - Дым нужен днем, ночью его не видно. А сухие дрова дадут пламя, которое ночью будет видно издалека, - пояснил тот.
     - Надо дежурного поставить, чтобы не прозевать корабль, - предложил Корней Купреянов.
     - Двоих, чтобы не было скучно, - поправил его Савва. - И не за кораблем следить - огонь на нем и без наблюдателя увидят. Костер надо поддерживать, да и за тайгой приглядывать - мало ли что...
     Ночь прошла спокойно. Путешественники снова занялись заготовкой дров для костра, а ребята заняли свой пост на скале, высматривая горизонт.

     Ближе к полудню, когда все трапезничали возле костра, время от времени подбрасывая в него сырые ветки и не особенно следя за морем, со стороны моря раздался пушечный выстрел. Все вскочили и бросились к берегу. Далеко из-за скалы выплывал парусник, круто повернувший в их сторону.
     - Ура! - закричали, не сговариваясь, ребята.
     Не доходя до берега с полверсты, на корабле убрали паруса и одновременно спустили шлюпку, направившуюся к берегу. Ребята, зайдя по колено в воду, помогли вытащить ее на берег.
     Из шлюпки в сопровождении четырех матросов сошел высокий бородатый мужчина, представившийся капитаном Степаном Тимофеевичем.
     Ребята разочарованно смотрели на него, одетого в простую и добротную одежду, на которой не было никаких знаков отличия капитанства.
     Поздоровавшись с прибывшими, Савва спросил:
     - Давно ждете?
     - Да почитай две недели курсируем, - ответил капитан и осмотрел путешественников. - Все готово к плаванию. Задерживаться надолго нельзя - скоро наступит сезон штормов. Надо уходить южнее, в теплые моря.
     - Моряков накормили вареной на костре дичиной и, конечно, хлебом и овощами, на которые те накинулись прямо-таки с жадностью.
     После обеда и короткого отдыха ребята вместе с мужиками и матросами принялись перегружать на шлюпку муку и другие товары, привезенные с собой, а капитан и приказчики остались у костра обсудить предстоящее плавание. Через некоторое время к ним подскочили ребята и попросили капитана:
     - Можно мы на кораблю поедем?
     - Успеете, - строго отрезал он. - Шлюпка и без того нагружена.
     Казак-проводник предложил им:
     - Пойдемте лучше к ручью, коней в последний раз попоите.
     - С лошадьми-то что решили делать? - спросил капитан Савву, признав в нем главного.
     - Как было уговорено, отдадим проводнику в оплату, - коротко ответил тот и подал капитану письмо Фрола Федотовича, подписанное также и другими купцами - родителями ребят.
     Тот прочитал бумаги, спрятал во внутренний карман пиджака и обронил:
     - Понятно...
     В это время к костру прибежали ребята и начали тормошить капитана с расспросами о дальнейшем пути следования по океану.
     - А это уже взаправду океан? - спросил Петруха.
     Степан Тимофеевич скупо улыбнулся и, вытащив потрепанную по краям и сгибам старую с непонятными значками карту, начал объяснять:
     - От океана нас отделяет гряда Курил. Видите, эти острова выстроились цепочкой, как оборонительное сооружение.
     - А чьи они, это острова? - спросил Прошка.
     - Да, почитай, ничьи, - ответил капитан. - Суровые и неуютные острова. Мало охотников до них. Но, как видите, японцы все-таки составили карту для     моряков.
     - А зачем тогда карта, если острова никому не нужны? - не отставал Прошка.
     - Места здесь богаты рыбой, да и китобоям ориентир нужен, - ответил капитан.
     - А там живет кто-нибудь? - поинтересовался Василий.
     - На некоторых островах живет своеобразный народ - айны. С одной стороны, вроде как японцы - невысокие, с темноватой кожей, а с другой стороны, и не похожи на них. Откуда они появились на островах, никто не знает. Да и они сами ничего не рассказывают. Мы не раз заходили к ним запасаться пресной водой. Очень своеобразный народ, но добрый и отзывчивый.
     В это время к берегу приближалась шлюпка с корабля, и капитан закончил разговор и направился к ней, чтобы отдать какие-то распоряжения.
     После разговора с матросами Степан Тимофеевич подошел к ребятам и принялся строго наставлять их:
     - Сейчас часть из вас с некоторыми взрослыми отправится на корабль. Я прошу вас запомнить: на корабле капитан - царь и бог для всех. Все его распоряжения выполняются неукоснительно. Плавание по морям - это не игра. За грубое нарушение, непослушание или бунт я имею право наказать любого, а в крайнем случае даже лишить жизни. Без дела ко мне не обращаться и не беспокоить. Все вопросы - к боцману. Он решит, можно ли отвлекать меня от дел. Каждому из вас будут назначены обязанности, которые вы будете исполнять без возражений и споров.  А сейчас садитесь в шлюпку и за весла - гребцам тоже нужен отдых.
     Понурые ребята потянулись к шлюпке. Василий, Сергей, Корней и Прошка сели за весла, а матросы и несколько наставников ребят расположились на банках - так называют скамейки на шлюпках. Оставшиеся на берегу оттолкнули ее от берега и направились заготавливать дрова.
     - А зачем дрова на корабле? - недоуменно спросил Петруха.
     - А как ты думаешь готовить еду? - вопросом на вопрос ответил Фаддей, один из матросов.
     Ребята гребли неумело, все чаще окатывая пассажиров и себя морской водой. Но взрослые не вмешивались, предоставляя им возможность учиться на ходу. Мокрые до самой ниточки, новоявленные морские путешественники поднялись на корабль.
     Низкорослый, но крепкий, почти квадратного сложения, боцман отвел их в предназначенные им каюты. Это оказались небольшие помещения, по краям которых в тря ряда в высоту располагались лежаки. Нижние лежаки, укрытые тонкими матрацами, были деревянными, а лежаки второго и третьего ярусов представляли собой натянутую парусину, на которых кроме тощей подушки и легкого одеяла ничего не было.
     - Внизу будут спать взрослые, - распорядился боцман. - Сейчас переодевайтесь в сухое - я вам принесу. Завтра с рассвета - за работу. Попусту по судну не болтаться.
     - Чисто каторжане, - проворчал Корней, натягивая на себя принесенную боцманом простую робу, как у матросов. - Только кандалов да батогов нет.
     - Капитан пообещал и это в случае чего, - поддержал его Сергей.
     - А вы домой, к мамочке, попроситесь, может отпустят, - поддел их не унывающий Петруха. Ему определенно все нравилось на новом месте.
     Продолжая ворчать, ребята переоделись в сухое. К этому времени шлюпка подвезла приказчиков, которые разместились в одних каютах с ребятами.
     Только к вечеру были закончены все хозяйственные работы, перевезя с берега достаточное количество дров и пресной воды.
     Уставшие за день ребята улеглись спать и не слышали, как кораблю поднял якорь и, покачиваясь на волнах, отправился в дальнее плавание.

     Наутро, после короткого и простого завтрака ребят и сопровождавших их мужиков распределили на работы. Одни вместе с другими матросами должны были драить палубу, другие помогать на камбузе, третьи - прибираться в каютах капитана и боцмана.
     Корнею с Василием с приданным им в помощь матросом, который был всего на несколько лет старше их и которого звали Тимохой, досталось драить палубу на юте.
     - Тимоха, а акулы здесь есть? - спросил матроса Василий.
     - Да где их, проклятущих, только нет, - отозвался тот. - Иной раз бросишь за борт ведро, чтобы набрать воды, а они на всплеск тут как тут... Такие заразы, господи прости...
     Плавание происходило без происшествий, море было спокойно, лишь небольшие волны слегка раскачивали корабль.
     В свободное время ребята грудились у борта, стараясь углядеть зубастых хищниц, о которых спрашивали Тимоху. Но вместо них они увидели нечто совершенно необычное.
     Рулевой Григорий вдруг закричал испуганным голосом:
     - Капитан, Степан Тимофеевич, что это?
     На его крик на палубу выскочили едва ли не все, кто только не был занят в трюме. Посмотрев в сторону, куда указывал рулевой, люди замерли.
     Слева по борту, впереди корабля из воды торчали четыре страшные головы на тонкой извивающейся шее, слегка напоминавшие голову лошади.
     - Это не морские змеи, - негромко проговорил боцман. - Они такими не бывают...
     - Не змея, - согласился капитан. - Смотри, под водой виднеется крупное тело.
     - Господи, что это за твари? - начал креститься Савва. - Упаси нас бог.
     Дьяк стоял в стороне от всех и, зажав в кулаке крест, размашисто крестил им морское пространство, бормоча про себя какую-то молитву.
     Наконец, две головы исчезли в глубине моря, а вслед за ними устремились и две остальные. А стоявшие у борта люди еще долго молчали и всматривались в гладь моря.
     - Господи, упаси нас от всякой нечисти и печали, - послышались заключительные слова молитвы дьяка Ионы.
     Это будто привело всех в чувство, началось обсуждение увиденного, причем каждый высказывал собственное предположение.
     Но эта встреча оказалась лишь первым испытанием, выпавшим на долю путешественников. Буквально через несколько часов, ближе к ночи, поднялся сильный ветер и всю ночь корабль трепал жестокий шторм.
     - Вот оно, предвидение божие, - молился в каюте дьяк. - Не напрасно эти мерзкие твари лицезрели нас, словно пришли по наши души.
     - Полно, дьяк, тоску наводить да ребят стращать, - остановил его Ерофей. - Коли сам испугался сверх меры, так неча других пужать. Твари были, как твари, не хуже и не лучше других. Али запамятовал, что всякая тварь - божье создание?
     - Так-то оно так, - оправдывался дьяк. - Дв уж больно вид у них богомерзкий. Тьфу, прости, господи!
     Следующие дни опять выдались спокойными. И даже штиль, остановивший движение парусного корабля, не особенно расстроил моряков и их пассажиров.   
     В безветрие, когда корабль стоял без движения, дьяк Иона устроил всеобщий молебен, соорудив некое подобие иконостаса из лубочных икон. Когда же подул слабый ветерок, позволивший судну начать движение, дьяк торжественно произнес:
     - Вот что молитва-то творит!
     - Значит, и от тебя толк есть? - ехидно бросил капитан, проходя мимо него.
     - Ты бы, дьяк, вместо того, чтобы с утра до вечера бормотать свои стихири, зарисовывал бы самое интересное, что увидел, - сказал Корней. - Иконы-то, небойсь, сам малевал?
     - Сам, - потупясь, признался Иона.
     - Ну вот, и займись делом.
     На следующий день капитан повел судно в видимости берега.
     - Вода стала протухать, надо бы свежей запастись, - объяснил он изменение курса Савве. - Да и фруктов можно набрать. Селений здесь немного, так мы диких фруктов наберем. В море без них да без овощей никак нельзя - цинга замучает.
     Но сколько не вглядывались в берег, покрытый буйной растительностью, никаких признаков человеческого жилья не было видно.
     - Чудно, места-то, видать, богатые, а селений мало, - пробормотал Савва.
     - Они не на самом берегу устроились, а в сторонке. Заросли их укрывают от моря, - объяснил капитан. - Да ничего, увидим речку, станем. А возле речки обязательно какая-нибудь деревенька притулилась.   
     Ближе к полудню они увидели небольшой прогал в джунглях, спустили шлюпку для того, чтобы обследовать местность на наличие пресной воды. Как ни упрашивали ребята, на берег их не пустили.
     - Это не игрушки, - коротко объяснил боцман.- Мало ли что там. Чужая земля...
     - А где мы находимся? - спросил Василий. - Чья это земля?
     - Корейский полуостров, - ответил тот. - Мы там в прошлом годе были.
     - А там звери есть? - не отставал Василий.
     - А где их нет, - нехотя ответил боцман. - Змеи ядовитые, обезьяны, леопарды, тигры опять же...
     - Что, и здесь тигры?
     - Да, только они поменьше наших, уссурийских. Но такие же злобные.
     - А на человека они нападают? - робко встрял в разговор Петруха Троекуров.
     - Бывает. Нам рассказывали, что они нередко в их деревнях балуют - то ребенка утащат, то женщину загрызут...
     Ребята притихли и больше уже не рвались на берег.
     - Потерпите немного, - утешил их боцман. - Вот придем в Индию, нагуляетесь.
     Набрав воды и каких-то диковинных фруктов, моряки вернулись. Шлюпка сделала еще пару ходок на берег, после чего корабль поднял паруса и отправился в дальнейшее плавание.
     Однообразие морского пейзажа и постоянная качка уже начали изрядно утомлять ребят, они заскучали. Жаркое южное солнце палило немилосердно и тоже стало надоедать. Казалось, само море разомлело от жары и выглядело полусонным. Команда корабля и пассажиры старались спрятаться от палящих лучей солнца в тени парусов.
     Видя такое состояние команды, капитан распорядился опустить парус в воду так, что он образовал своеобразный бассейн, изолированный от основной части водного пространства. В этом бассейне нагишом плескались все, но особое удовольствие от купания получили, конечно же, мальчишки, долго не желавшие вылезать из теплой, как парное молоко, воды. И только строгий окрик капитана заставил мокрых и голых ребят подняться на борт судна.
     Подняв паруса, судно снова устремилось вперед. И снова потянулась тягучая, уже изрядно поднадоевшая морская служба.
     - Эх, сейчас бы в наши края, - как-то промолвил Сергей, укладываясь на ночь на влажную и горячую парусиновую колыбель.
     - Ну вот, и о родине вспомнили, - ответил ему Архип, его опекун. - Наша-то природа привычней. Как там сейчас, хоть бы одним глазком взглянуть.
     Видя подавленное состояние ребят, боцман старался особо не загружать их работой, даже устраивал рыбалку. И дьяк Иона перенес обязательную послеобеденную молитву на поздний вечер и старался сделать ее как можно короче.
     Но всякому мучению приходит конец. Утром, когда солнце едва показалось над горизонтом, впереди по курсу корабля показалась земля, а к вечеру можно было разглядеть и сам город.
     - Это Каликут, - объяснил капитан сгрудившимся на носу ребятам. - Индия. Здесь мы задержимся на некоторое время. Хочу предупредить всех: коровы здесь - животные священные. Они могут находиться где им угодно и упаси вас бог тронуть или прикрикнуть на них! Индусы за это могут побить камнями.

     Утром следующего дня шлюпка за два рейса высадила на берег капитана, ребят, приказчиков и напросившегося с ними дьяка Иону.
     Капитан с двумя матросами направился улаживать таможенные дела, Савва, однажды бывавший уже здесь, с Ерофеем и Архипом пошли к знакомым купцам на переговоры по торговым делам, а ребята, сопровождаемые Прокопием и холопами купцов, а также бывавшими здесь матросами Фаддеем и Тимохой отправились осматривать город.
     Ребят поражало буквально все - и странные смуглые и даже черные индийцы, и одетые в белоснежные костюмы с короткими штанами и в белых же шляпах англичане - представители местной администрации и полицейские, и коровы, и вправду лежащие прямо на середине улиц, и многочисленные нищие, одетые только в набедренные повязки и какое-то подобие чалмы... Разинув рты, они взирали на местную публику, особенно на женщин и девушек с обнаженными грудями, а горожане в свою очередь с не меньшим интересом разглядывали россиян, также одетых в непривычные для каликутцев одежды.
     На пыльной площади прямо на земле сидели два заклинателя змей, один из которых наигрывал на дудочке, а выползшие из корзин змеи в такт музыке покачивали телами, словно танцуя.
     - Они что, музыку понимают? - изумился Прошка.
     - Куда там! Все змеи глухие, - рассмеялся Тимоха.
     - Но они двигаются в такт музыке, - возразил мальчик.
     - Они двигаются, наблюдая за кончиком дудочки, - пояснил Фаддей. - Посмотри, как факир дудочку крутит.
     - И правда, - пригляделся Прошка. - Ну и хитрецы!
     - Это еще что, - поддержал разговор Тимоха. - Они и не такое вытворяют. Вот в прошлом разе, когда мы здесь были, один такой влез вверх по простой веревке со свободным, ни к чему не привязанном, концом вверху.
     - Это как? - поразился Корней.
     - А вот так. Веревка стоит себе, как обычная палка, а он по ней лезет.
     - А помнишь чудака, который зарылся головой в землю, а ноги свечкой вытянул вверх и стоял незнамо сколько времени, - напомнил Фаддей. - Мы ушли, не дождались, когда он башку из земли выдернет.
     - А как же он дышал? - спросил изумленный Сергей.
     - Пес его знает! Но пальцами ног шевелил, стало быть, живой был.
     Видя, что ребята устали и проголодались, взрослые купили на рынке разных фруктов и направились к своему кораблю. Все их просьбы пообедать в местной харчевне взрослые решительно отвергли.
     - Мы не привычны к местной пище - она очень острая да и готовится грязными руками. Еще заболеете. Этого нам только не хватало...
     Под вечер, после молебна, капитан с приказчиками обсуждали результаты деловых встреч с местными купцами и намечали план действий на завтра. Ребята с мужиками и свободными от вахты матросами, включая боцмана, собрались на баке и вели неторопливую беседу.
     - А почему мы живем на корабле, а не на берегу в гостинице? - спросил боцмана Василий.
     - Капитан сказал, что в городе неспокойно, - пояснил тот. - Индийцы время от времени восстают против англичан. Губернатор говорил Степану Тимофеевичу, что в город проникло несколько лазутчиков бунтовщиков, так что на корабле нам будет безопаснее.
     - И дешевле, - добавил Савва.
     - Что, так все серьёзно? - спросил Роман из команды купца Троекурова.
     - Прошлый раз, рассказывал капитан, когда мы были здесь, англичане расстреливали бунтовщиков - привязывали их к жерлам пушек и стреляли, - рассказал боцман.
     - Что за зверство, прости Господи! - начал креститься дьяк Иона.
     - Да видно, и это не помогает, коли до сих пор такое беспокойство среди народа,- рассудил боцман.
     - Ты, мил человек, расскажи нам, что это за страна такая - Индия, - попросил Антон.
     - Страна чудная, не чета нашей, - начал рассказывать боцман. - Здесь нет зимы, всегда тепло. Правда бывает такое время, когда ливни льют месяцами, не переставая. Сырость вокруг такая, что дышать невозможно.
     В лесах ихних - они называют их джунглями - зверья разного видимо-невидимо - обезьяны, тигры, в реках крокодилы, слоны величиной с избу...
     - Вот бы глянуть хоть одним глазком, - мечтательно проговорил Арсений.
     - Увидишь еще, - успокоил его боцман.
     - А хищников много? - вмешался в разговор Корней.
     - Этого добра хватает: те же крокодилы, тигры, леопарды, - пояснил боцман. - И все они нередко ловят одиноких людей и сжирают.
     - Упаси нас, Господи, - снова закрестился Иона. - Не хватало, чтобы сожрали кого в чужой стороне.
     Боцман с усмешкой выслушал трясущегося от страха дьяка и продолжил: 
     - Людей вы сами видели. Большинство из них живет в деревнях, прямо в джунглях. Рожают много, детишек невпроворот, оттого и живут бедно, хоть и собирают по два урожая в год. Так что если тигр или леопард утащит кого из малышей - потеря невелика, новых нарожают.
     - Не богохульствуй при детях, - вмешался было дьяк, но Мокей перебил его.
     - То же мне дети, - оглядел он купеческих сынков. - Им самим впору детьми обзаводиться. Я-то вон в шестнадцать годков женился и ничего, живем.
     - Да погоди ты, - остановил его Семен. - Дай человеку рассказать.
     - Так вот, нередко волк ли, леопард выдергивают из деревни малыша, но не съедает его, оставляет жить со своими щенятами.
     - Для игры что ли? - поразился Прошка.
     - Наверное, - кивнул головой боцман. - И воспитывают, как собственных щенков.
     - Кто? Тигры? - удивился Петруха.
     - Вот про тигров не слышал, а вот про волков, обезьян, даже кабанов и медведей говорили. И вот ведь что удивительно: побывал у таких "воспитателей", ребенок уже никогда не становился обычным человеком - бегает на четвереньках, говорить не может, ест только сырую еду и, если изловят, норовит сбежать в лес к своим зверям, среди которых воспитывался.
     - Они что, уподобляются бессловесной скотине? - подивился Иона.
     - Почитай так, - согласился боцман. - Только они долго не живут - столько же годков, сколько обычно проживают их воспитатели.
     В это время к ним подошел капитан с приказчиками.
     - Вот что, господа мои хорошие, - сказал капитан. - Завтра нас к себе приглашает губернатор провинции. Посему следует одеться соответствующим образом, чтобы произвести должное представление. В конце концов, мы представляем собой не только русское купечество, но еще и свою страну. А сейчас пожалуйте все спать - завтра утром рано вставать.
     Все разошлись и начали укладываться в своих каютах, все еще находясь под впечатлением увиденного днем.

     Утром, легка позавтракав,  к выходу на берег собралась довольно приличная компания. Вместе с капитаном должны поехать все приказчики, ребята, одетые в чистые рубахи и порты. Савва самолично набриолинил им волосы льняным маслом, уложив волосы в одинаковые прически.
     На берегу их уже ждали три открытые просторные коляски, присланные  вместе с охраной индийскими солдатами губернатором. Ребята сидели смирно во ожидании встречи со столь высокопоставленным чиновником.
     Город уже жил своей привычной жизнью. Местные жители останавливались и с любопытством  рассматривали странную процессию с необычно одетыми россиянами, сопровождаемыми кортежем из солдат на лошадях.
     Наконец, кавалькада подъехала к богатому украшенному дворцу губернатора. Оказалось, что и внутри дворец был убран весьма роскошно, по стенам были развешаны необычные картины, сюжеты которых были взяты из древней индусской мифологии.
     В банкетном зале был накрыт роскошный стол, на котором  преобладали невиданные для ребят фрукты, названий которых он, понятное дело, не знали. По одну сторону стола усадили гостей, по другую расположились приближенные губернатора.
     Спустя некоторое время в залу вошел сам губернатор, усевшийся в кресле во главе стола.
     В приветственном слове он провозгласил здравицу в честь высоких гостей из великой и далекой северной страны. Речь губернатора переводил капитан, вполне поднаторевший в незнакомом для ребят языке.
     Ребята стеснительно сидели, не зная, как  подступиться к необычным сладостям. Но губернатор предусмотрел такой исход дела: позади каждого из гостей стоял одетый во все белое слуга-индус, который очищал фрукты и уже очищенные дольки аккуратно раскладывал по тарелкам.
     Дабы не смущать ребят, капитан завел долгий разговор с губернатором на английском языке.
     Постепенно смущение ребят стало проходить и они, глядя на сидевших напротив англичан и индусов, а еще более на своих старших товарищей - приказчиков, стали с удовольствием уплетать экзотичские фрукты.
     Видя, что ребята и их опекуны совершенно освоились в новой обстановке, разговор за столом принял всеобщий характер. Капитан принял на себя роль добровольного переводчика.
     Губернатор, обращаясь к гостям, рассказал:
     - Вы, надеюсь, обратили внимание на одну из картин в холле дворца, на которой изображен лежащий под деревом умирающий человек. Так вот, эта картина отображает одно из основных мировоззрений индуистской религии и философии.  Согласно этому учению, жизнь человека не имеет пределов.  После смерти душа человека, согласно идеологии сенсары,  попадает в плод беременной женщины и воплощается в новорожденном ребенке. И так происходит до бесконечности...
     - А есть ли этому реальное подтверждение? - спросил капитан.
     - Да кто же это проверял? - взмахнул рукой рассказчик. - Правда, рассказывали, что в одном из городков произошло нечто подобное...
     Губернатор вопросительно посмотрел на одного из своих подчиненных.
     - В Барейли, - подсказал тот.
     - Вот именно, благодарю вас, - продолжил рассказчик. - В Барейли родился мальчик, которого звали, кажется...
     - Бишен Чанд, - подсказал тот же чиновник.
     - Так вот, этот малыш, не достигнув двух лет, стал рассказывать о городе Филбхите, расположенном в пятидесяти милях от его родного городка и где он якобы жил раньше с отцом, матерью и сестрой.  С возрастом он вспомнил и свое имя в прошлой жизни - Лакшми Нарайн. Он рассказывал, что был сыном богатого землевладельца и даже описал дом, в котором он жил. Со временем мальчик подрос и стал требовать особого к себе отношения, требовать богатой пищи, одежды и даже денег. А также слугу, который прислуживал ему. А затем стал тайком прикладываться к бутылочке бренди, хранящейся в семье в качестве лекарства и объявил, чтобы к нему привели любовницу.
     - Святые угодники, - перекрестился Иона, внимательно слушавший рассказ губернатора.
     Тот усмехнулся и продолжил:
     - Надеюсь, я не очень шокировал молодых людей? Так вот, оказалось, что его женщина...
     - Падма, - снова подсказал тот же чиновник.
     Так вот оказалось, что его Падма одновременно принимала другого мужчину. Лакшми выследил его и убил, а через несколько лет умер сам.
     Странного сына крестьяне привезли в Филхбит, и что бы вы думали? Бишен, он же Лакшми, признал семью, рассказав множество подробностей, о которых знали только в доме Нарайнов. Мало того, он указал место захоронения клада золотых монет, который умерший сделал перед смертью.
     - Как же все это объяснить? - спросил Архип.
     - Это не поддается объяснению, - ответил губернатор. - Но этот случай - далеко не единственный!
     После этого губернатор о чем-то долго беседовал с капитаном, ребята же не вслушивались в незнакомую речь, наслаждаясь поданными индусами напитками. Наконец, Степан Тимофеевич обратился к своим спутникам:
     - Господин губернатор, сэр Арчибальд Ченсфильд благосклонно предложил нам совершить поездку в северные районы провинции в деревни, где выращивают чай, корицу, гвоздику и ваниль и посмотреть на плантации собственными глазами. Он говорит, что будущие торговцы колониальными товарами должны сами посмотреть, как выращивают пряности и откуда они привозятся. Для этой цели нам выделяются вьючные слоны и охрана. И еще он посоветовал всем юношам учить иноземный язык, что поможет вам в дальнейшем при ведении дел.
     По окончании церемонии россияне на тех же повозках были доставлены к шлюпкам, а затем на корабль.

     Тотчас было решено, что с этого дня Савва и боцман начнут давать ребятам простейшие уроки разговорного английского языка, а капитан в свободные минуты займется с ними английской грамматикой и письмом.
     Вечером ребята стали невольными свидетелями разговора Саввы со Степаном Тимофеевичем.
     - Что это губернатор выказывает нам такую любезность? - спросил Савва. - Мы же для него практически чужие люди.
     - Ну, во-первых, он печется об экономическом развитии подвластной ему губернии...
     - А во-вторых, о собственном кармане.
     - Ты же, старый, сам все понимаешь, - ответил капитан. - Он хоть и губернатор, но думает и о своем будущем. Не век же ему губернаторствовать. Отправят его назад в Англию, на что-то надо будет жить. Он и старается поднакопить, пока есть возможность. Большинство плантаций, куда он нас посылает, принадлежит ему.
     - Господи, и здесь такие же порядки, как и у нас в России, - вздохнул Савва.
     - Полно тебе вздыхать, - успокоил его собеседник. Все мы - люди, все - человеки. А ты разве не думаешь о своем будущем?
     Савва ничего не ответил и направился укладывать ребят спать, а сам еще долго стоял у борта судна, о чем-то размышляя сам с собой.
     На следующий день к пирсу подкатили те же самые коляски, присланные губернатором для того, чтобы отвести их на окраину города, где их ожидал караван слонов для путешествия по долгой дороге в джунглях.
     Здесь ребята впервые увидели этих огромных животных, о которых немало были наслышаны. Но размер слонов настолько впечатлил их, что они рассматривали животных, не решаясь подойти к ним. Но видя, что слоны стоят спокойно и не проявляют агрессивных намерений, подошли поближе.    
     - Как же мы залезем на них? - поразился восхищенный Петруха.
     В это время погонщики что-то скомандовали слонам на своем гортанном языке и те послушно опустились сначала на передние, а потом и на задние ноги. На спине каждого из животных была закреплена специальная платформа с перильцами. Именно на эти платформы со смехом стали забираться ребята и их спутники. Иона долго крестился, стоя обочь слона и в ужасе глядя на него, но потом все-таки решился и, кряхтя, с помощью спутников залез-таки.
     По команде погонщиков поднялись сначала на передние ноги, едва не вывалив седоков на землю, а уж потом и на задние ноги. Погонщики встали на хоботы животных и те подняли их вверх, усадив себе на шею.

     Поездка на слоне оказалась крайне неудобной - людей на платформе кидало из стороны в сторону так, что  пассажиры с каждым шагом слона наталкивались друг на друга, пока не сообразили уцепиться за перильца.
     Колонна слонов выстроилась в строгую очередность, по бокам ее расположились шестеро верховых вооруженных палашами и ружьями индусов.
     Поездка на слонах, с одной стороны, из-за сильной тряски была крайне неприятной, но, с другой стороны, сверху можно было без опаски разглядывать джунгли и разноцветных птиц, совершенно не боящихся ни людей, ни животных.
     Караван отошел на достаточно большое расстояние от Каликута, когда в хвосте каравана произошло событие, едва не обернувшееся трагедией.
     Ни слоны, ни лошади не почувствовали опасности. И вдруг совершенно неожиданно из чащобы на заднего охранника бросился тигр, сбив того с лошади. Но солдата оказались профессионалами, готовыми к любым неожиданностям.
     Пятеро других охранников тут же бросились к месту происшествия, непрерывно паля из ружей. Тигр оседлал человека, но не успел его сильно ранить - настолько мгновенной и решительной оказалась реакция людей. Он передними лапами опёрся на грудь упавшего человека и скалил пасть в сторону приближающихся к нему людей. Огрызаясь, он рычал, но, видимо, оценив, что ситуация складывается не в его пользу, мощным прыжком кинулся назад в джунгли и исчез, словно его и не было.
     Лошадь наездника оказалась не задета когтями хищника и стояла тут же, только мелкая дрожь пробегала по всему ее крупу. Всадник же лежал между ней и последним слоном в кавалькаде и находился в сознании, хотя его правое плечо был изрядно поцарапано когтями тигра.
     Бедолагу быстро перевязали, остановив сочившуюся кровь, и усадили на перепуганную лошадь, ведя ее в поводу.
     Дальнейшая дорога к ближайшей деревне прошла без приключений. Именно в этом селении путешественники остановились на три дня. Приказчики вместе с ребятами знакомились и договаривались с землевладельцами на предмет возможных поставок выращиваемых здесь пряностей и чая.
     Оставив раненого на попечение местного знахаря, отряд двинулся в дальнейший путь на север, соблюдая предельную осторожность. По рассказам местных жителей, в этих краях было более или менее спокойно, последнее нападение обитающего в окрестностях леопарда произошло в позапрошлом году.
     Действительно, сплошные джунгли уступили место редколесью с отдельно стоящими купами деревьев. В полдень, когда солнце пекло особенно невыносимо, путешественники остановились на отдых на довольно просторной поляне под навесом отдельно стоявшего раскидистого платана.
     Чтобы не терять времени напрасно, было решено устроить небольшой обед с чаепитием. Для того, чтобы разжечь костер, к ближайшим зарослям отправились двое солдат в сопровождении троих россиян - Романа, Арсения и Мокея.
     Мужчины специально громко шумели, чтобы отогнать возможных хищников. Но не прошло и десяти минут, как оставшиеся на поляне услышали страшный крик. Все, кроме погонщиков, бросились в ту сторону, но из леса уже выходили сборщики хвороста, ведя под руки бледного Арсения.
     По их рассказу произошло следующее. Лес был редкий и, казалось, просматривался насквозь. И вдруг из мелкого кустарника выскочил леопард и толчком опрокинул Арсения навзничь. Но шедшие следом тотчас бросились ему на выручку, заставив зверя стремительно убежать.
     - Господи, да что это за земля такая? - возмущался Иона. - Того и гляди сожрут!
     Обед был испорчен. Путники вновь взгромоздились на слонов и отправились дальше и не останавливались до тех пор, пока не дошли до очередной деревни - конечной точки их маршрута.
     Здесь приказчики провели скорые переговоры с местными земледельцами и со взятыми образцами продукции направились в обратный путь, на сей раз по берегу реки, где растительность была значительно реже и куда хищники выходили разве что на водопой.
     Но для этого им предстояло пересечь довольно пустынную местность, напрочь лишенную какой-либо растительности. Именно здесь, в песках, они встретили женщину, копающуюся в песке. Оказалось, что здесь, вдалеке от реки, находился единственный ближний к деревне источник воды и, чтобы добраться до живительной влаги, приходилось каждый раз раскапывать колодец.
     - Не приведи, Господи, жить в этой стране, - ворчал Ерофей, глядя на несчастную женщину. - То солнце палящее, то звери-людоеды, то вода из песчаной ямы...
     - Мы вот жалимся, что дома плохо живется, - поддержал его Архип. - А тут глянь нищета какая, Нет уж, лучше наши морозы, чем ихняя жара.
     - Я слышал, что в их деревнях убивают новорожденных девочек, - заметил Ерофей.
     - Зачем? - удивился Корней.
     - Девочки - обуза для семьи, лишние рты, - пояснил Ерофей. - Чтобы выдать ее замуж, нужно родителям жениха заплатить калым. А это не по карману бедным крестьянам.
     - Господи, дикость какая! - снова начал креститься Иона. - Грех-то какой!..
     Так за разговорами путники не заметили, как пустынная местность сменилась сначала редкой травой, потом кустарником, а вскоре заблестело зеркало реки.
     - Ой, что это там? - вскричал глазастый Петруха, указывая в сторону берега справа.
     Подъехав поближе, они разглядели дохлого крокодила, возле которого суетился леопард.
     - Уж не тот ли это зверь, что напал на Архипа? - спросил Савва.
     - Судя по всему, он голодный, если крутится возле тухлого крокодила, - неопределенно высказался боцман. - Если это так, наделает он бед, кого-то могут недосчитаться в деревне.
     Увидев караван слонов и всадников, леопард рыкнул и, нервно вздергивая хвостом, нехотя скрылся в кустарнике.
     Ближе к вечеру караванщики увидели довольно большую толпу на берегу и большой пылающий костер.
     - Чего это они там собрались? - поинтересовался Прокопий.
     - Покойника жгут, - просто ответил Савва. - Обычай у них такой: сожгут тело, а пепел над рекой рассеют.
     - Эко нехристи, - пробурчал дьяк. - А как же на могилку сходить, помянуть усопшего?
     Караван обошел стороной место ритуального действа и, пройдя еще пару миль, остановился на ночлег, выбрав для этого свободное от кустарников и деревьев пространство. На ночь развели костер и назначили ночных караульных - мало ли что вздумается бродившему в этой местности голодному леопарду?
     Но ночь прошла спокойно, без происшествий. А утром, едва рассвело, процессия двинулась в последний переход до Каликуты.
     В полдень старший из охранников остановил караван и отправил двух солдат вперед сообщить властям об их подходе. Но буквально через три часа вернулся один из посланцев и стал о чем-то шептаться со своим начальником. Тот позднее пояснил россиянам: в городе неспокойно, кажется, в него ворвался отряд сипаев.
     - Саиб, это кто такие - сипаи и почему их надо опасаться? - спросил Савва.
     - Бунтовщики, - коротко пробурчал тот. - Дикари, они решили, что могут жить без нас, англичан. Наивный и необразованный народишко... Если бы нас здесь не было, они перерезали бы друг друга. Плодятся, как мухи, и мрут также, работать не хотят. Нет, без надлежащего стороннего надзора пропали бы давно.
     Россияне молчали, устроившись на вынужденную дневку и ожидая посланца из Каликуты.
     Утром следующего дня посланец вернулся с небольшим отрядом солдат численностью около двадцати человек.
     Командир прибывшего отряда принес извинения гостям за сложившиеся неудобства и пригласил уважаемых русских торговцев на деловую встречу с местным купечеством.

     На окраине Каликуты путешественников встречали уже знакомые им коляски, которые отвезли гостей на корабль.
     - Я уже начал волноваться за вас, - встретил их капитан. - Все живы, здоровы? А здесь дело дошло до стрельбы и убийства. Как съездили?
     Ребята стали наперебой рассказывать о происшествиях, случившихся в поездке, а от имени приказчиков Савва поведал о деловых встречах и налаженных контактах с местными производителями.
     - Вот и ладно, вот и хорошо, - удовлетворенно заключил Степан Тимофеевич. - Я здесь тоже многое узнал. Оказывается, послезавтра идет кораблю на Цейлон и нам посоветовали присоединиться к ним за компанию. Там для вас может возникнуть торговый интерес. Зачем упускать такой благоприятный случай? Когда еще выпадет такое, а польза может быть большая.
     - А это что такое - Цейлон? - спросил Прошка.
     - Остров на юг отсюда, - пояснил капитан. - Тоже британская колония. Губернатор обещал написать письмо к тамошнему губернатору - они приятельствуют. А сейчас отдыхайте. Завтра последний день здесь, вам надо подготовиться к встрече с местными купцами, а мне к отплытию.
     Откровенно говоря, ребята, да и взрослые, уже изрядно устали от изнуряющей жары и высокой влажности воздуха этой страны и хотелось прохлады, которую мог принести только морской ветер. Поэтому они с радостью помогали матросам загружать на корабль продукты и пресную воду.
     В назначенный день на рейде их уже ждал торговый корабль под английским флагом, с которым они должны совершить плавание на остров, о котором они не имели ни малейшего представления.
     - А чего это у него по две пушки по бортам? - спросил любопытный Петруха. - Это же торговое судно.
     - Капитан говорил, что в этих водах нередко встречаются пираты и нападают на торговые суда, - пояснил боцман. Но мы дважды ходили в этих водах и ни разу не встречали их. Видать, недавно появились...
     - То-то и вы пушечку на наш кораблю поставили, - заметил Савва.
     - Береженого бог бережет, - коротко ответил боцман. - Тяжесть не велика...
     Пираты напомнили о себе буквально на следующий день. Со стороны восходящего солнца к каравану из двух судов приближался кораблю без опознавательного флага. Он явно направлялся к большому головному кораблю. На его ближнем борту выстроились вооруженные люди явно с недобрыми намерениями. Три пушки пиратов выстрелили, но одно ядро легло довольно далеко от английского корабля, а два других фактически превратили один из парусов в клочья.
     И вдруг с английского корабля прогремел залп сразу двух бортовых пушек. Потом еще один, еще... Было видно, что  на пиратском судне ядра сбили одну из мачт и разметали сгрудившихся у борта. А после следующего залпа пиратский кораблю вспыхнул, как свечка. Оказавшиеся в воде пираты плыли к кораблю, который только что по ним стрелял, но пловцов расстреливали из ружей стоявшие вдоль борта матросы.
     Над кораблем англичан тоже взвился дым, но возникший там пожар быстро погасили. По приказу Степана Тимофеевича корабль россиян подошел поближе к кораблю-партнеру, и боцман с плотниками и двумя матросами перебрались к ним, чтобы оказать необходимую помощь в ремонте.
     Совместными усилиями главные повреждения были устранены, при этом россияне отдали один из двух запасных парусов -  на фок-мачте английского корабля болтались жалкие обрывки.
     Испуганные ребята со страхом смотрели, как догорает и оседает в океане парусник врага, а вокруг некоторых пловцов вдруг возникал водоворот и поверхность воды окрашивалась в красноватый цвет. Человек взмахивал над водой руками и с нечеловеческим воплем исчезал, чтобы больше никогда не появиться на поверхности.
     - Для акул ныне праздник, - негромко сказал Савва.
     - Пресвятая Богородица, спаси и помилуй, - крестясь, судорожно махал рукой дьяк. - Живьем людишек едят, нечистые твари...
     Через несколько минут все было кончено. С шипением кораблю пиратов погрузился в воду, поверхность океана успокоилась, словно совсем недавно здесь ничего не происходило. И только деревянные обломки  разрозненно болтались на водной глади.
     Вскоре вернулась шлюпка с моряками, помогавшими англичанам справиться с разрушениями на их корабле. Боцман протянул капитану какой-то рулон. Это оказалась карта острова Цейлон - подарок английского капитана за оказанную помощь. Степан Тимофеевич развернул ее и все стали рассматривать очертания суши, на которую им предстояло попасть в ближайшие дни.
     - Пасхальное яйцо, - глядя на очертание острова, усмехнулся самый молодой из ребят Петруха.
     - Скорее похож на ежа с иголками, поправил его брат. Ишь, гор, словно иголок натыкано.
     - Ловко стреляют их канониры, - заметил Архип.   
     - Мне рассказали, что эти места давно известны, как пиратская вотчина, - пояснил капитан. - Вот этот хитрец-англичанин и нанял бывших канониров с военных кораблей. А те стрелять умеют...
     - Да, выучка сразу видна, - проговорил Савва.
     А Степан Тимофеевич сказал, обращаясь к своим матросам:
     - Вы хотя бы изредка тренировались в пальбе из пушчонки нашей. Неровен час встретимся вот с такими пиратами, вы и замешкаетесь.
     На следующий день в лучах заходящего солнца показался сам остров.
     - Экий он мрачный, - проворчал Иона.
     - Ночью все кошки серы, - ответил ему Прокопий. - Ты, дьяк, все ворчишь, ничто тебя не радует, ничто не удивляет.
     - Чему радоваться-то? - вздохнул тот. - Ты холост, тебе все равно, где колобродить, а у меня дома двое ребятишек без отца.
     - А ты скули поменьше, - посоветовал приказчик. - Другим такое в жизни не выпадало, как нам - ты же ничего изменить не можешь. Так хоть порадуйся со   всеми вместе.
     Но дьяк лишь махнул рукой и отправился спать.

     Утром корабли пристали к берегу возле городка Маунт Лавиния. Моряков и русских негоциантов поселили в гостинице с одноименным названием. Уставшие от потрясения во время пиратского набега, да и от качки,  ребята расположились в удобных комнатах и через открытые окна второго этажа с удовольствием рассматривали окрестности и слушали крики чаек, во множестве кружившихся над пляжем.
     Через некоторое время к ним присоединился проныра-боцман, который уже успел  узнать все местные новости.
     Оказалось, что гостиница - это бывший губернаторский дом, в котором глава английской администрации встречался с девушкой из местного племени родиев Ловиной Апонсува и влюбился в нее настолько, что назвал дом в ее честь. А девушки этого племени действительно необычайно красивы и привлекательны. Таких у нас, пожалуй, не встретишь.
     - Да чем же они так хороши? - спросил самый старший из ребят Василий Семендяев. - Едва ли лучше наших!
     - Ну-ну, - только и проговорил, усмехаясь, боцман и пригласил всех в ресторан на завтрак.
     Вся компания россиян вышла в коридор, направляясь в ресторан, расположившийся на первом этаже.
     И вдруг в коридоре лицом к лицу столкнулись с молоденькой горничной, держащей в руках стопку свежего постельного белья. Россияне застыли в изумлении - из всей одежды на ней было некое подобие полотенца, обернутого вокруг бёдер.
     Она мило улыбнулась гостям и прошла, задев обнаженной грудью Василия. Тот покраснел и замер, не в силах стронуться с места.
     В ресторане официантками были такие же молодые полуобнаженные девочки, нисколько не смущавшиеся своего необычного вида.
     - Что это за распутство? - нахмурился Иона, не сводя однако взгляда с девушек.
     - Ты, дьяк, слюни-то подбери, - засмеялся Савва. - Хулишь, а сам глаз с них не сводишь. Небойсь, и про матушку свою забыл...
     Иона промолчал, только перекрестился и уставился в тарелку, приступив к утренней трапезе.
     В это время в ресторан вошел Степан Тимофеевич и присоединился к своим попутчикам.
     - Над чем смеетесь? - спросил он.
     - Да вон дьяк себе новую матушку высматривает, - со смехом пояснил боцман.
     - Что, хороши плутовки?
     - А чего это они рассупонились? - поинтересовался Сергей Чалых. - Даже и не стесняются свое срамоты.
     - Так уж и срамоты! - улыбнулся капитан. - Я вот только что встречался с губернатором сэром Томасом Майтландом и вот что он мне рассказал.
     Оказывается, местные жители ланкийцы - остров так назывался раньше - Ланка, некогда были вытеснены в джунгли и горы прибывшими сюда с севера индийцами. Пришельцы, у которых все люди делились на касты, посчитали местных - родиев -вне каст и как бы отверженными держали их в изоляции. С ними вообще было запрещено общаться. Им было запрещено одеваться, как все; по закону они обязаны были носить одежду, прикрывающую только бедра. Этот закон не отменен до сих пор, поэтому все девчушки не имеют права прикрывать грудь.
     А они действительно считаются самыми красивыми на острове. Губернатор слышал местную легенду, что они произошли от невероятно красивой, но проклятой своим отцом  принцессы. Видел я и ту из родиев, с которой... поддерживает отношения губернатор. Она здесь старшая над всеми девочками. Хороша, хороша плутовка, ничего не скажешь...
     - Она же христианка. А как же заповедь: "Не прелюбодействуй!", - возмутился Иона.
     - Да полно вам, - возразил боцман. - Нешто не знаешь, что все эти заповеди для простолюдинов. Чай, не в тайге жил, сам знаешь, что в городах-то деется.
     - Не богохульствуй, - возвысил было голос дьяк, но боцман только махнул рукой.
     После обильного завтрака россияне всем скопом отправились осматривать окрестности и купаться в теплых водах океана.
     День закончился благополучно и уставшие и изрядно загоревшие гости острова отправились на покой. Ночь спали беспробудно и проснулись только ближе к полудню. А когда встали, то обнаружили, что кровати двоих, восемнадцатилетнего Василия Семендяева и семнадцатилетних Сергей Чалых и Прошки Троекурова пусты.
     - Вот сорванцы, - проворчал Прокопий. - Небойсь, пока не жарко, купаться удрали вместо умывания.
     - Им же приказано было никуда без взрослых не ходить, - встревоженно проговорил Савва. - Как же так можно? Ну-ка, Архип, сбегай на пляж, как бы не было беды.
     Через недолгое время Архип вернулся, сообщив, что пляж возле гостиницы пуст. Но на первом этаже гостиницы наблюдается какая-то суета.
     Капитан и боцман спустились вниз в фойе, чтобы узнать, что там происходит и не видел ли ребят кто-нибудь из персонала.
     Вернувшись, они сообщили, что ребят никто не видел - все спали, но исчезли три девчонки горничные, которых сейчас ищут.
     - Господи, нам только этого не хватало, - едва не заплакал Ерофей. - Хозяева нам головы снимут.
     - Ты не реви, - строго прикрикнул на него Савва. - Не о себе думай, дети пропали в чужом краю...
     Все вместе взрослые отправились на осмотр окрестностей, оставив в гостинице Петруху Троекурова и Корнея Купреянова под присмотром Прокопия.
     Через час с небольшим, не найдя пропавших, все собрались в одном номере гостиницы и замерли в тревожном молчании. У всех тлела надежна: вот озорники  нагуляются и сами вернутся Наконец, капитан не выдержал:
     - Все, дожидаться нечего, надо идти к губернатору и поднимать тревогу.
     Вместе с хозяином гостиницы капитан направился в администрацию острова.

     Губернатор принял их в своем кабинете и, выслушав капитана, улыбнулся.

     - Да наши девчонки кого-угодно совратят. Вот и ваших парней умыкнули. Северян-то у нас никогда не было - экзотика!
     Потом он позвонил в колокольчик. Вошедшему адъютанту он приказал вызвать к нему начальника местного гарнизона и пригласить Ловину.
     Когда те вошли, губернатор объяснил им причину вызова и спросил у женщины, из какой деревни пропавшие девочки?
     - Все три из деревни Серенди, - ответила Ловина. - Или из Тарабата - они расположены совсем близко друг от друга.
     - Завтра с утра отправьте туда десяток солдат с проводником и захватите с собой людей капитана, - распорядился губернатор, обращаясь к начальнику гарнизона. - И приведите сюда и ребят и этих сопливых потаскушек. Не доставало нам еще международного скандала. Выполняйте.
     - А если, - заикнулся было тот, но губернатор так посмотрел на него, что тот пулей выскочил из кабинета.
     - Почему завтра? - удивленно спросил Степан Тимофеевич.
     - Не исключено, что парни распотешатся с девицами и к вечеру вернутся, - усмехнулся сэр Томас Майтланд. - Хотя я их понимаю...
     Вечер прошел в тревоге, а утром большой отряд, в который включили Савву, людей купца Чалых Мокея, Феддея и Демку, а также слуг Семендяева Ерофея, Григория, Антона и Фрола с захваченным на всякий случай Ионой, отправился в джунгли, в которых находились деревни Серенди и Тарабата.
     В сторону деревень вела узкая тропа, едва различимая среди буйной растительности. Но местный проводник уверенно вел отряд вперед.
     Время от времени им попадались то группы охотников с примитивными луками, то отдельно стоявшая хижина, сооруженная из веток и укрытая пальмовыми листьями, то праздные ребятишки.
     - Они что, весь год ходят голышом? - спросил боцман капрала, возглавлявшего отряд солдат.
     - Так здесь же зимы не бывает, - усмехнулся тот. - Здесь не Европа, ходи, кто как хочет... Дикари...
     - За счет чего же они живут? - не отставал боцман.
     - Охотятся на все, что движется или летает, - откровенничал капрал. - Жука увидят - в рот, червяка - тоже...
     - Жуть какая, - чертыхнулся дьяк, выслушав перевод боцмана.
     - И на обезьян тоже охотятся? - спросил Архип.
     - Это не обезьяна, - перевел боцман слова капрала, указывающего на  животное, с любопытством смотрящее на людей из редколесья и, казалась, совершенно не боящееся людей. - Это лемуры. А чего их не есть. Нормальное мясо...
     - Господи, страхи-то какие - продолжал ворчать Иона. - И впрямь дикость.
     - Почему дикость? - удивился Ерофей.
     - Так они же на людей похожи, - стоял на своем дьяк. - Это, почитай, что детей есть.
     - Глупости ты говоришь, - отмахнулся Ерофей. - И что ты без конца ворчишь. То тебе не так, это не этак. Сколько же можно людям настроение портить?
     Наконец, впереди появился просвет в джунглях, а вот показалась и сама деревня.
     - Это Серенди, - пояснил капрал.
     Солдаты вместе с русскими начали заглядывать в каждую хижину, надеясь отыскать беглецов. В это самое время капрал и Савва допрашивали старосту деревни. Но тот,  испугавшись вида вооруженных солдат и каких-то странных бородатых людей в необычной одежде, только низко кланялся и бормотал что-то невразумительное.
     Один из подошедших солдат доложил, что беглецов не нашли, хотя обыскали всю деревню.
     - Переночуем здесь, может быть, они в джунглях, к вечеру могут заявиться, - рассудил капрал. - Укрылись в лесу, а ночевать придут сюда.
     - Хищники здесь есть? - спросил Савва капрала.
     - Только ядовитые змеи, но девчонки местные, если что, заметят их, - ответил тот.
     Напрасно прождав весь вечер и ночь, отряд двинулся в соседнюю деревню и вскорости увидели ее.
     Отряд разделился на группы по три человека и начал методично осматривать одну хижину за другой. И вскорости в центр деревни были приведены все трое беглецов, за которыми поспешали и цеплялись за них сбежавшие с ними девочки.
     Беглецы стояли молча, понурив головы.
     - Нагулялись? - голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил Савва. - Пошли на кораблю и с него больше ни шагу.
     - Мы никуда не пойдем, - пробурчал Василий.
     - Мы останемся здесь, - поддержал его Прошка.
     - Что? - рявкнул Савва и кивнул мужикам.
     Те быстро сообразили, что имел в виду старшой, и быстро связали беглецам руки за спиной.
     - Я пожалуюсь тяте, как вы над нами издевались, - ворчал при этом Прошка.
     - Не о том думаешь, постреленок, - сердито прикрикнул на него Савва, дав подзатыльник. - Моли Бога, чтобы мы умолчали о вашем бегстве. Тяте он расскажет, скудоумец... Не рано ли на девок потянуло?
     Отряд двинулся в Маунт Лавинию. Беглецы, окруженные со всех сторон взрослыми, шли понуро, девчонки жались к парням, не сводя с них глаз, и что-то щебетали на своем птичьем языке.
     По приходе в город ребят тотчас отправили на кораблю, лишив всякой возможности сходить на берег. За каждым из них приставили круглосуточную охрану из людей их отцов. Парни ни с кем не общались и только с тоской поглядывали в сторону гостиницы на берегу.
     - Что с девками будет? - только и спросил Васька Семендяев.
     - Да выпорют и заставят снова работать в гостинице, - ответил его сторож Антон.
     Для того, чтобы отбить у ребят охоту к подвигам, боцман так загрузил их работой, что бедолаги буквально падали от усталости на свои лежаки и беспробудно спали до самого утра. А утром начиналось все с начала... Провинившиеся пытались было протестовать, но тяжелые оплеухи боцмана быстро восстанавливали порядок на корабле.
     Через три дня корабли англичан и русских были готовы к отплытию. Приказчики определились с местными купцами о поставке чая и пряностей и только дожидались англичан - те обещали сопроводить гостей через районы, где встречаются пираты и прикрыть их в случае нападения огнем своих пушек.
     Подняв паруса, суда, наконец, тронулись в путь. На следующий день плавания Степан Тимофеевич на шлюпке отправился к англичанам с прощальным визитом вежливости. Дальше россиянам предстояло плыть одним.

     Море оказалось благосклонным к путешественникам и российский парусник легко скользил по водной глади, подгоняемый попутным ветром. Бывшие беглецы понемногу успокоились и только изредка косо поглядывали на остальных членов экипажа корабля и своих попутчиков.
     Однообразное плавание угнетающе действовало на ребят. Видя это, капитан и боцман, не раз бывавшие в южных морях, пытались отвлечь их от мрачных мыслей и меланхолии. Уроки английского языка стали проводить дважды в день - утром и вечером. И они не прошли даром - ребята уже могли кое-как изъясняться на чуждом для них языке.
     Как-то Степан, человек Купреяновых, поинтересовался у капитана, почему корабль прошел, не заходя, мимо Японии? Тот спокойно ответил:
     - Прежде всего, нам с японцами нечем торговать, поэтому хозяева не велели без крайней нужды заходить куда-либо. А потом наши военные моряки там так набедокурили, что на всякий случай нужно было держаться от японцев подальше. Береженого Бог бережет...
     - Да что же они натворили? - полюбопытствовал Фрол.
     - Лет этак тридцать назад моряки-офицеры Николай Хвостов на бриге "Юнона" и Гаврила Давыдов на тендере "Авось" зашли на Японские острова и без какой-либо санкции властей из Санкт-Петербурга начали грабить магазины, фактории,насиловать женщин, жечь суда*...
--------------------------------------------
     * Позорный факт, действительно имевший
место в начале XIX века. Об этом, например,
сообщил Действительный член Императорского
Русского Географического общества А.Полонский
в книге "Курилы", изданной в Петербурге в 1871
году. Антон Павлович Чехов в книге "Остров
Сахалин" классифицировал набеги офицеров на
Итуруп, Кунашир, Южный Сахалин (они в то время
принадлежали японцам) жестко: "разбой". Наш
современник Джон Стефан утверждает, что этот
набег японцы помнят до сих пор.
--------------------------------------------

     - А напротив Японии лежит Китай, - рассказывал в следующий раз боцман. - Тоже необычная и загадочная страна.
     - Расскажите, Федор Власьевич, - стали просить боцмана ребята.
     - Да видите ли, китайцы к себе практически никого не пускают, поэтому трудно верить тому, кто там якобы побывал. Уж слишком все непривычно выглядит, прямо как сказка какая-то.
     - А что же там уж такого необычного? - поинтересовался молодой матрос Тимоха.
     - Матросы в Индии мне однажды рассказали, что там высоко в горах водится чудище - то ли обезьяна, то ли человек. Весь мохнатый, здоровый, что наши медведи, и силищи необыкновенной. Как он живет, чем питается, до сих пор никому не известно. Рассказывали, что он на глазах людей однажды порвал местного гималайского медведя, словно тряпку...
     - А у нас такие звери водятся? - испуганно спросил Петруха Троекуров.
     - Мы как-то были с твоим отцом в Архангельской губернии, - вмешался в разговор Савва. - Так местные люди говорили, что у них в глухих лесах живут такие чудища. Их называют "хозяином тайги". А еще говорили, что иногда в дальних деревнях встречаются оборотни...
     - Это кто такие? - спросил Корней.
     - Я слышал, - сказал Тимоха. - Это колдуны, которые ночью при полной луне обращаются в волков и нападают или на случайных прохожих, или на скотину. А утром снова становятся людьми.
     - Полно вам бредни ребятишкам рассказывать, - вмешался в разговор Иона. - Наслушались сказок и пугаете ими на ночь. Грешно вам...
     - И то правда, - поддержал его Прокопий. - Поздно уже, давайте-ка ложиться спать. Утро вечера мудренее.
     На следующий день компания вновь собралась на палубе, но рассказов не случилось - еще засветло они увидели далеко на горизонте землю.
     Это был небольшой остров, как сказал капитан, посмотрев на карту, из группы Сейшельских островов. Не подходя близко к нему, спустили шлюпку и отправили к нему группу матросов во главе с боцманом.
     Через пару часов шлюпка вернулась - оказалось, что к острову ближе подойти не удастся из-за рифов, да и нет на нем ничего хорошего - ни людей, ни пресной воды, одни только пальмы да видели странную черепаху необычайно больших размеров. Хотели было захватить ее с собой, чтобы сварить из нее черепаховый суп, но она оказалась такой тяжелой, что четверым было не в силах поднять ее. Да к тому же она оказалась злобной - без конца вертела башкой, скалила зубастую пасть и норовила укусить или оцарапать длинными когтями.   
     - Ладно, - успокоил их Степан Тимофеевич.- Бог с ней, с этой черепахой. Тут больше ста островов и вокруг каждого рифы. Можно напороться на них и потерять судно. Поэтому будем держаться подальше от них, но держать их на виду. И непрерывно замеряйте глубину...

     Судя по карте, столица островного государства располагается на самом большом острове Маэ. Туда и пойдем с божьей помощью. Всех попрошу стоять по бортам и смотреть вперед со всем тщанием. На ночь станем на якорь.
     На следующий день, двигаясь предельно осторожно, корабль добрался-таки
до главного острова архипелага и остановился в отдалении от берега.
     Островитяне, для которых прибытие любого корабля было событием едва ли не чрезвычайным, поняли причину остановки судна и к визитерам немедленно направилась лодка, как оказалось, с лоцманом. И вот уже через несколько часов, осторожно продвигаясь по проходу между рифами, корабль русских негоциантов встал в гавани столицы островного государства.
     Необычных визитеров немедленно принял губернатор, оказав им не менее теплый прием, чем это было в Индии и на Ланке.
     Его особо интересовало, каким ветром занесло сюда судно из такой холодной и далекой страны, как Россия? Он, никогда не видевший зимы, невероятно дивился рассказам о снеге, о том, что реки покрываются льдом и по ним можно ездить на лошадях, не замочив ног. Губернатор сначала смотрел с недоверием на рассказчиков, а потом засмеялся, видимо, приняв рассказ за удачную шутку.
     Как оказалось, торговать с островным государством было практически нечем, но губернатор сообщил, что он рад такому подарку судьбы - приезду веселых сказочников из далекой страны на полюсе и за то, что они разнообразили его скучную и однообразную жизнь на островах, он снабдит их запасами пищи и пресной воды.
     После визита к главе администрации россияне отправились знакомиться с городом, причем к каждому из купеческих сынков капитан, помимо приказчиков, отрядил по матросу - не приведи, Господи, если происшествие, случившееся на Ланке, произойдет и здесь.
     Местный рынок поражал воображение разнообразием фруктов и особенно пёстрой одеждой местных жителей. Но особенно удивили их плоды веерной пальмы, своей формой напоминавшие обнаженные женские бёдра. Как рассказал чиновник, выделенный губернатором для сопровождения гостей, Сейшельские острова - единственное место на земле, где растет это чудо природы. Оказалось, что местное название плода - "морской орех", а элексир из него, как убеждали продавцы, - прекрасное средство от всех болезней, продлевает жизнь и служит "элексиром любви". Но цена этого снадобья была невероятно высока. Говорили, что некоторые люди, принимавшие такое снадобье, доживали до двухсот и даже до трехсот лет!
     Посоветовавшись и сбив немного цену, приказчики вскладчину купили два пузырька хотя бы для того, чтобы убедить хозяев, что они действительно побывали на этих загадочных островах.
     После этого их гид предложил посмотреть на единственную в мире рощу этих веерных пальм, называемых еще и "деревом жизни".
     К удивлению россиян эти деревья были невероятно высоки - до тридцати метров и жили до тысячи лет. А вот плодов они приносили мало - всего около тридцати, причем каждый плод созревал в течение двадцати пяти лет!
     За день до отплытия россиян с острова губернатор самолично посетил кораблю иноземцев. Следом за ним на большой лодке везли какую-то клетку, которую с огромным трудом подняли на борт корабля. В ней оказалась огромная черепаха, наподобие той, что видели моряки на необитаемом острове. Длина ее составляла около полутора метров, а высота - по пояс взрослому человеку.
     По мнению Ерофея весила она не меньше двадцати пяти пудов! Черепаха была жива и неспешно вертела головой и щелкала клювом.
     - Это вам пища на дорогу, - сообщил губернатор. - Извините, но "морских орехов" не предлагаю - закон не позволяет вывозить их.
     Среди подарков гостеприимных сейшельцев оказались и корзины, доверху заполненные разнообразными фруктами.
     Степан Тимофеевич оказался в затруднительном положении: нужно было чем-то отдарить хозяев, но что могли предложить русские моряки?
     Капитана выручили приказчики, которые, посовещавшись, сходили в каюту, служившую кладовой для купленных образцов товаров, и отдарили губернатора тюком индийской ткани и несколькими золотыми изделиями, приобретенными там же, в Индии.
     Растроганный губернатор спросил, куда дальше намерены плыть русские? Узнав, что их путь лежит вокруг Африки, он слегка погрустнел и посоветовал:
     - Это самые пиратские места. Особенно возле Мадагаскара, да и вокруг всего африканского побережья. При этом пираты не церемонятся с пленниками, а попросту без жалости убивают всех, а в лучшем случае продают в рабство. Да и интересующего вас товара вы там не встретите.
     - Что же вы посоветуете? - спросил Степан Тимофеевич.
     - Понимаете, кроме всего прочего, будет очень трудно обогнуть южную оконечность Африки. Места там штормовые, опасные. Мы, англичане, потеряли там множество кораблей, - в раздумье проговорил губернатор. - Пожалуй, лучше всего вам плыть через Красное море мимо Египта. Там тоже пиратствуют, но вы с пушкой, даст бог, отобьётесь. И не церемоньтесь с ними - все они объявлены вне закона.
     Перед тем, как сняться с якоря, обнаружилось, что исчез самый молодой из матросов Тимоха. Немедленно на берег была отправлена шлюпка с работными людьми купцов, возглавляемые боцманом. Но к вечеру они вернулись ни с чем.
     С утра о пропаже был извещен губернатор, и матроса искало едва ли не все население острова Маэ. Но найти его так и не удалось.
     - Либо утонул, либо сбежал, - заключил капитан. - Дальше ждать не можем, надо уходить.
     - У него есть родня? - спросил Иона.
     - Нет, я сиротой его подобрал, в порту болтался, - ответил капитан. - Пожалел сукиного сына, а он...
     - Да как же можно бросать его здесь? - возмутился дьяк. - Мы же христиане, не по божески это - оставлять сироту в беде.
     - Так оставайся тоже и ищи его, - огрызнулся боцман.
     На всякий случай выждали еще три дня, после чего Степан Тимофеевич съездил к губернатору с просьбой не оставить в беде молодого человека, если тот вдруг объявится.
     Тот заверил капитана, что в случае нахождения матроса он поспособствует отправить его с первым же кораблем в метрополию, а оттуда с рекомендательным письмом его могут переправить с торговым судном в Россию. Узнав, что на Ланке трое россиян уже сбегали, губернатор предположил, что и этого молодчика соблазнила какая-нибудь местная красотка и они могли уплыть на лодке на один из бесчисленных островков и обосноваться там. Пищи везде достаточно, с голоду не умрут.
     - Не волнуйтесь, местные рыбаки знают все эти места, рано или поздно обнаружат беглеца. Я объявлю о награде за поимку, а за деньги они все острова перетряхнут, - успокоил губернатор.
     Делать нечего, так и не дождавшись Тимоху, капитан дал приказ к отплытию. Погода была сумрачной, словно само небо переживало за оставшегося здесь парня.

     Практически все, кто был на корабле, сгрудились на корме, всматриваясь в удаляющийся берег в надежде, что вот-вот увидят несчастного Тимоху, которого успели полюбить за веселый и неунывающий характер. Но берег уходил все дальше и на нем виднелись лишь местные жители, провожающий столь редкий для этих мест корабль.
     Грустное настроение усугубил дьяк:

     - Помолимся, братие, за упокой...
     Но капитан не дал ему закончить:
     - Не кощунствуй, дьяк. Ты видел тело? Нет? Так что же ты поёшь заупокойную? Шел бы ты с глаз моих...
     Савва подошел к Ионе и, ни слова не говоря, увел его в каюту.
     На корабле воцарилась какая-то гнетущая атмосфера, никто не разговаривал друг с другом. И только ребята остались на корме и бессмысленным взглядом следили за абсолютно спокойным морем, в котором не было видно ни привычных дельфинов, ни даже летающих над ними птиц.
     Капитан, боцман и приказчики склонились над картой, обсуждая дальнейший маршрут плавания.
     - Хозяева указали нам плыть вокруг Африки, - рассуждал Степан Тимофеевич. - Но смотрите, имеет ли смысл идти таким кружным путем? Губернатор Сейшел, да и капитан английского корабля, что провожал нас от Ланки, предупреждали, что вокруг и восточных, и западных берегов, особенно возле Мадагаскара, свирепствуют пираты. И не просто грабят, а безжалостно убивают или продают в рабство пленных. Англичане вынуждены ходить в Индию и на Ланку этим путем, другого у них нет. Поэтому они вынуждены вооружать свои торговые суда.
     У нас на борту дети хозяев. Не приведи Господь, если что-то случится с хоть с одним из них - с нас головы поснимают. А потом, как нам говорили, у африканцев нет товара, который мог бы заинтересовать хозяев. Кроме того, у меня и портуланов* этих морей нет...
---------------------------------------------
     * Портуланы - карты морей, напоминающие лоцманские карты с промерами глубин.
---------------------------------------------
 
     - Решайте, что делать будем, - обратился он к приказчикам. - Вы здесь представители хозяев, вам и решать.
     Наступило недолгое молчание, после чего Савва, оглядев своих товарищей, произнес:
     - Конечно, торговое дело - вещь важная. Но мы в первую очередь отвечаем за жизнь наследников. Мы уже набрали образцы товаров, сговорились скупцами в Индии и на Ланке... А что найдем в Африке - это еще вилами на воде писано.
     Он оглядел своих товарищей, те в знак согласия закивали головами.
     - Значит решаем: плывем через Красное море в Египет? - оглядел всех капитан.
     - Мне на всякий случай Фрол Федотович дал несколько писем к египетским купцам - он однажды встречался с ними на торгах, - сказал Корней.
     - Вот и ладно. Надеюсь, это поможет, когда будем в Египте, - заключил Степан Тимофеевич.
     - Если только доберемся до него, - пробурчал себе под нос боцман.
     - Не каркай, - оборвал его капитан. - Что-то ты стал пугливым в последнее время...
     - Предчувствие какое-то, - не успел ответить тот, как раздался крик вахтенного:
     - Судно с левого борта!
     Все высыпали на палубу и увидели приближающийся к ним довольно большой корабль.
     - Англичанин, - сказал капитан, глядя в подзорную трубу.
     - Флаг-то любой можно вывесить, - продолжал брюзжать боцман, но на него никто уже больше не обращал внимания - взгляды всех были обращены на приближающийся корабль.
     - Подготовить пушку на всякий случай? - спросил Фаддей.
     - Не сходи с ума, - возразил боцман. - Посмотри на их батарею - дадут залп, от нас даже щепок не останется.
     Между тем к русскому кораблю уже направлялась шлюпка, в которой выделялся какой-то человек в партикулярном костюме.
     Это оказался первый помощник капитана британского сторожевого судна, который, как оказалось, барражировал в северо-западной части Индийского океана, охотясь за расплодившимися здесь пиратами, нападавшими на британские корабли, направляющиеся из Египта в юго-восточную Азию.
     Британец поинтересовался, куда и с какой целью следуют россияне, одобрил их план следовать в Красное море: опасность такого плавания значительно меньше, чем вокруг африканского континента. Тем более, что у русских нет опыта трансокеанского перехода.
     Оказалось, что губернатор Сейшел сообщил о россиянах и их проблемах и просил поспособствовать им в плавании.
     - Господин капитан, - обратился британец к Степану Тимофеевичу, не будете ли вы столь любезны принять на борт нашего человека с докладом губернатору Каира о ходе нашего патрулирования? Он, кстати, сведет вас в Египте с нужными людьми, которые помогут вам добраться до России...

     Предложение англичанина было с благодарностью принято. И уже вскорости со сторожевого судна "Орион" к русскому кораблю подошла еще одна шлюпка, в которой помимо посланника находилась молодая девушка, привлекшая всеобщее внимание россиян. Это оказалась дочь губернатора Мадагаскара, которая не смогла перенести своеобразный климат этого острова и поэтому вознамерилась возвратиться в Туманный Альбион, пользуясь попутными судами, идущим в сторону ее родины. Посланник, сопровождавший ее, оказался офицером британского флота и дальним родственником девушки. У прибывших оказались созвучные имена - Джейн и Джордж.
     Следом за этими пассажирами на борт подняли матрону - женщину средних лет, которую представили как тетушку Энни.
     Россиянам пришлось потесниться, чтобы выделить каюты для гостей: офицера устроили в одной каюте с капитаном, а Джейн и тетушке Энни освободили каюту Архип и Ерофей с их спутниками.
     Помощник капитана "Ориона" сообщил, что их корабль сопроводит россиян через Аденский залив, где особенно часты случаи нападения местных корсаров, и даже сопроводит узким и опасным Баб-эль-Мандебским проливом, после чего будет вынужден вернуться на место своего постоянного барражирования.
     - Везет нам, как утопленникам, - проворчал Ерофей.
     - Не накликай беды, - остановил его боцман. - Везение не бывает бесконечным.
     - Баба на корабле - быть беде, - не отставал приказчик.
     - Баба - не черт, авось пронесет, - упорствовал боцман. - Не впервой...
     Ребята сгрудились на юте, во все глаза рассматривая юную англичанку и оценивая ее достоинства. Даже самый младший Петруха Троекуров и тот заметил - мол, худощава, за что тут же получил подзатыльник от Корнея Купреянова:
     - Много ты понимаешь, козявка! Худые-то как раз самые горячие.
     Слышавший их разговор дьяк неодобрительно покачал головой, а Савва, стоявший неподалеку и также слышавший их реплики, погрозил им кулаком.
     "Орион" шел во главе их маленького каравана. Когда был пройден Баб-эль-Мандебский пролив, корабль англичан остановился и к российскому судну направилась шлюпка с самим капитаном.
     Тот спросил у Степана Тимофеевича, достаточно ли у них боевого припаса, исправна ли пушка и посоветовал не подпускать к себе лодки местных жителей, даже если они представятся торговцами.
     - Вам их примитивные товары не нужны, но под видом торговцев могут скрываться пираты. Народ здесь жестокий, жизнь человеческая для них ничего не стоит. В лучшем случае пропадут в рабство. Так что отгоняйте их пушечными или ружейными выстрелами, не церемоньтесь и не жалейте, чтобы не оплошать. Кстати, мистер Джордж - отличный и опытный офицер, можете на него всецело положиться.
     Офицер, стоявший рядом с капитанами, вежливо кивнул головой - надо полагать, тем самым он дал понять русскому капитану, что он полностью к его услугам.
     Попрощавшись со всеми и пожелав удачного плавания, англичанин отбыл на свой корабль. Вскоре "Орион" развернулся и стал удаляться, оставляя русских одних.
     Дальнейшее плавание проходило довольно спокойно, тем более, что мистер Джордж, как оказалось, не первый раз плыл по Красному морю.
     К вечеру пассажиры и большая часть команды отправились спать, погода не предвещала ничего плохого - дул ровный северо-западный ветер, небо было совершенно чистым и без единого облачка.
     Но ночь оказалась беспокойной. Кораблю швыряло, казалось, по всем направлениям, так что спать даже будучи закрепленными в гамаках, стало совершенно невозможно.
     Сергей Чалых, которого без конца мутило, хотел было выйти на палубу, но Фаддей - опытный моряк - прикрикнул на него:
     - Марш в каюту! Не хватало еще, чтобы тебя волнами смыло в море!
     Сергей вернулся назад, но в каюте было еще страшней, чем на палубе. Здесь не было видно буйства стихии и эта неопределенность пугала еще сильнее. Все молчали, у ребят даже в полумраке слабого фонаря было видно, как позеленели их лица, а Иона что-то горячо шептал и бесконечно крестился.
     Внезапно страшный удар кинул всех на переборку и качка прекратилась, слышалось только дикое завывание ветра и грохот волн.
     В каюту заглянул боцман и предложил всем выйти на палубу и осмотреться.
     В ночной темноте при свете множества огромных звезд стало видно, что их корабль стоял на пологом берегу, а волны били в корму, словно подталкивая судно дальше на берег.

     Едва начало светать, капитан, боцман, несколько матросов и мистер Джордж спустились на землю, чтобы рассмотреть повреждения. Они были невелики - только в нескольких местах камни проломили бортовую обшивку, которую было несложно заделать. Но самое неприятное было в том, что кораблю наполовину находился на суше и килем частично погрузился в песок.
     - Как же могло такое получиться? - спросил Николай, один из матросов.
     - Скорее всего буря случилась во время большого прилива, - предположил Степан Тимофеевич. - Ветер нагонял волны в сторону берега. Вот большой волной нас и кинуло на песок.
     - Как же теперь быть? - не отставал матрос.
     - Думать надо, - сердито бросил капитан.
     - Степан Тимофеевич, может быть, попробовать прорыть канал в сторону моря и при следующем приливе мы сможем выйти из этой ловушки, - предложил боцман. - А сам кораблю разгрузить, чтобы он был полегче.
     - Твоими бы устами да мёд пить, - проворчал тот, недовольный тем, что ему самому не пришла в голову такая простая мысль. И тут же распорядился, чтобы все мужчины, включая ребят, кроме плотников, принялись за разгрузку судна.
     Эта работа заняла слишком много времени, ее закончили только к середине следующего дня. После этого, сменяя друг друга, мужчины и ребята принялись прорывать канал позади судна. Работу прерывали только в середине дня, когда жара становилась нестерпимой.
     Только на третий день канал был готов и к утру, когда должен начаться очередной прилив,было оговорено, как сдвинуть корабль в море.
     Едва наступил рассвет, одна из шлюпок отвезла якорь в море, канат от которого отходил к корме. Здесь же, на корме, было закреплено еще два каната, свободные концы которых закрепили на корме шлюпок.
     Когда прилив достиг наибольших значений, по команде Степана Тимофеевича гребцы на шлюпках начали грести в сторону от суши, а мужчины, включая ребят, принялись что есть силы тянуть канат, идущий от кормы к якорю.
     Показалось, что корабль немного сдвинулся с места, но большего, к сожалению, сделать не удалось. Начался отлив, прекративший все работы с судном.
     Уставшие мужчины собрались в тени от борта судна и стали обсуждать ситуацию. Ребята же молча сидели в сторонке, встревоженно вслушиваясь в переговоры взрослых.
     - Может быть, есть смысл углубить канал, - предложил боцман. - Попытаться еще раз.
     - Как бы мы не старались, корабль вязнет в песке, - ответил капитан. - Хотя попытаться можно еще разок...
     Мистер Джордж в знак согласия покачал головой, хотя в его взгляде читалось сомнение.
     Еще два дня у россиян ушло на новые земляные работы, но и это не помогло - корабль не сдвинулся с места ни на вершок.
     При очередном обсуждении ситуации мистер Джордж расстелил на песке свою карту Красного моря и заговорил:
     - Ситуация сложилась критическая. На нас обрушилось сразу два несчастья: необычно мощный прилив и штормовой ветер, дующий в сторону суши. Без помощи другого корабля сдернуть наше судно на воду не представляется возможным.
     - А где взять это другое судно? - проворчал боцман. -  Который день здесь валандаемся, а ни одного флага не видели.
     - Ситуация осложняется тем, - сказал мистер Джордж, - что оба берега моря - это пустыни: западный берег - Нубийская пустыня, восточный - пустыня Руб-эль-Хали. Мы находимся на западном берегу. Обратите внимание, что Нубийская пустыня не подходит к самому берегу и там впадает множество речек с пресной, естественно, водой. Этого нет здесь. Поэтому я предлагаю двигаться пешком на север вдоль кромки моря.
     - Это с детьми и женщинами? - спросил Архип. - Да еще столько груза тащить на себе...
     - А почему бы нам не пойти на юг до Массауа или Асэба? - поинтересовался капитан. - Все-таки прибрежные города...
     - Это Абиссиния, где свирепствуют пираты и работорговцы. И на суше, и на море. Я бы не советовал рисковать, - ответил мистер Джордж.
     - А что, если сделать так, как ведется у нас на Волге? - вмешался Савва. - Соорудим плот или легкое суденышко и потащим его с берега на канатах. Так и груз повезем.
     - Как бурлаки? - усмехнулся боцман.
     - А что делать? - возразил Савва. - По песку, по жаре да с грузом на плечах. Много ли мы пройдем. А на плоты можно посадить и женщин.
     - В общем-то это идея, - согласился Степан Тимофеевич и перевел предложение Саввы мистеру Джорджу. Тот удивленно вскинул брови:
     -  Но у нас недостаточно слуг! Только моряки...
     - Да мы все вместе потащим, - ответил капитан и тут же добавил: - Кроме вас, конечно...
     Тот пожал плечами, видимо, не понимая, как это служивые люди и дети богатых купцов станут выполнять черную работу?
     Как бы то не было, на следующий же день начались работы по строительству простейшего плоскодонного судна, причем к работам привлекли и ребят с единственной целью - чтобы не болтались без дела и не уходили далеко от корабля.
     К сожалению, страшная жара, наступающая уже часам к одиннадцати и спадавшая только к вечеру, тормозила работу, но так или иначе дело, хоть и медленно, но продвигалось.
     Моряки уже не раз с благодарностью вспоминали губернатора Сейшел за подаренные им черепаху и фрукты: вяленое мясо черепахи спасало их от голода. Отыскать какое-либо животное в прибрежной полосе было бессмысленно, ловля рыбы со шлюпки не была особо успешной, тем более, что лишний раз выходить в море и даже купаться в нем было опасно - как предупредил мистер Джордж, Красное море буквально кишело вечно голодными акулами.
     Одновременно с изготовлением судна люди занимались отбором груза, который предстояло взять с собой, мастерили мачту и парус. Приказчики категорически отказались оставить образцы товаров, которые они добыли в Индии и на Ланке.
     В один из таких напряженных дней работавшие на берегу услышали крик тетушки Энни, которая стояла на носу корабля вместе с девушкой.
     Все стали всматриваться вглубь берега, куда указывала тетушка, и, наконец, разглядели какую-то темную полоску на горизонте.

     Капитан и мистер Джордж поднялись на корабль и в подзорную трубу стали смотреть в ту сторону. Наконец мистер Джордж произнес:
     - Это работорговцы. Господин капитан, я предлагаю остановить работы, детям подняться на судно, а взрослым вооружиться, кто чем может. И подготовить пушку к стрельбе. От этих работорговцев можно ожидать чего угодно.
     Степан Тимофеевич крикнул боцману, чтобы все бросили работу и поднялись на борт. Поняв, в чем дело, боцман тут же распорядился подготовить пушечку к стрельбе, а остальным морякам и служилым людям купцов раздал все ружья и холодное оружие, включая топоры, что были на корабле. Женщин попросили уйти в каюту и не выходить из нее до особого распоряжения. Также в каюты загнали и ребят, несмотря на их протесты.
     Караван работорговцев явно направлялся в их сторону. Вооруженные люди сгрудились на носу корабля, наблюдая за приближающейся процессией.
     Подойдя на расстояние ружейного выстрела, караван остановился и от него в сторону корабля направился безоружный человек, приветственно махавший рукой.
     Капитан и мистер Джордж также без оружия спустились вниз и направились ему навстречу. После недолгих переговоров все трое подошли к судну, с которого уже спускалось все обитатели судна.
     Это были англичане-работорговцы, которые рассказали, что захватили рабов в какой-то деревушке и взяли в плен только здоровых мужчин и подростков. Женщины и молодые девушки там были слишком непривлекательны и не имели товарного вида. Кроме одной...
     - Как же так можно захватывать живых людей и продавать их? - возмутился Иона. - Это же не скотина.
     - Помолчал бы ты, дьяк, - прервал его боцман. - А у нас разве не продают крепостных или не меняют их на охотничьих собак? И также отрывают кормильцев от семьи...
     Дьяк замолчал. Ребята попросили разрешения подойти к пленникам.
     - Только не подходите к ним близко и не дотрагивайтесь до них, - предупредил их Степан Тимофеевич. -  Мало ли какими болезнями от них можно заразиться.
     - Я пойду с ними, - заявил Иона, вставая с песка.
     Подростки подошли к каравану и с боязнью и состраданием смотрели на бедных рабов, которые еще совсем недавно были свободны и жили, хоть и бедно, но работали только на себя и свои семьи. На шее каждого из них был металлический ошейник, от которого отходили сыромятные ремни к ошейнику следующего раба. Пленные сидели на горячем песке, опустив головы.
     - Чегой-то они такие черные? - спросил Петруха Троекуров.
     - У тебя вон тоже шея черной бывает, когда ты долго не моешься, - усмехнулся его более старший брат.
     - Неудачно шутишь, - вступился за Петруху Василий Семендяев. - Здесь же зимы нет, а солнце вон как палит. Вот они и загорели до черноты.
     - Почитай, что обуглились, - задумчиво проговорил Корней Купреянов. и вдруг осекся и словно окаменел.
     - Что с тобой? - спросил подошедший к нему Иона.      
     Но Корней молчал, тупо уставившись на рабов.
     - Корнюха, мы же свои люди, - обратился к юноше Семен Чалых. - Что случилось-то? Не таись, не томи...
     После недолгого молчания Корней тихо проговорил:
     - Теперь я, кажется, понимаю, почему от нас сбежал Тимоха.
     - Почему? - нестройно спросили ребята.
     - Он же был нашим крепостным. Еще когда мы плыли к Индии, он часто вспоминал свои родные края и деревню, в которой родился.
     - А откуда он родом? - поинтересовался Сергей.
     - Откуда-то из Тверской губернии, я точно не помню.
     - И давно вы его купили? - спросил Василий.
     - Давненько уже. Батя рассказывал, что он как-то с обозом остановился в их деревне, а там в хате умирал мужик. Мать-то Тимохи умерла при родах. Чем-то он понравился бате, он его и выкупил у помещика. Он и воспитывался у нас, но все норовил удрать. Вот отец и отправил его служить на корабль к Степану Тимофеевичу.
     - Подальше от родины, стало быть? - уточнил Прошка. - Откуда не сбежишь.
     - Жалко парнишку - умный, смышленый. Господи, прости и сохрани его душу, - закрестился Иона.
     - Правильно сделал, что сбежал, - вмешался в разговор подошедший к ним Фаддей. - По крайней мере, сейчас он на воле, свободный человек.
     - А чем ему у нас было плохо? - возмутился Корней. - Сами видели, что к нему хорошо относились.
     - Хорошо-то хорошо, да только душа его по воле тосковала, не мог он быть рабом, - выдохнул Фаддей.
     После этого разговора ребята заметно погрустнели: еще бы, ведь все матросы, боцман и их приказчики были людьми крепостными. Кто знает, что творится в их головах? А если и они сбегут? Что тогда останется им делать без поддержки, без денег в чужом краю? Утешало только то, что у их подневольных попутчиков дома остались семьи, дети, хозяйство, родные могилы...
     А в это время хозяин пленников, Степан Тимофеевич и мистер Джордж что-то горячо обсуждали.  Оказалось, что в пути занемог двенадцатилетний мальчонка из каравана и его хозяин предлагал купить его, в противном случае, если тот не сможет идти самостоятельно, он бросит его в пустыне.
     Мистеру Джорджу этот паренек был совершенно не нужен - под его опекой и без того находились две дамы, которых он обязан в целости и сохранности доставить в Каир.
     Степан Тимофеевич подозвал к себе приказчиков и объяснил им суть проблемы. Узнав о мальчике, которого хотят бросить в пустыне без еды и воды на явную смерть, те возмутились, но тратить деньги на такую ненужную покупку опасались - как бы не вызвать гнев хозяев.    
     Подумав, Савва предложил узнать мнение купеческих сынков - какая-никакая, а все-таки страховка от хозяйского гнева.
     Ребята ни минуты не задумываясь, предложили совершить покупку вскладчину, но при этом поторговаться - товар-то по-сути бросовый!
     Так и поступили. После того, как сделка была совершена, хозяин каравана вместе с приказчиками и двумя вооруженными матросами подошли к рабам. Проданный мальчик лежал на песке, тяжело дышал и сильно потел.   
     - Что с ним? - спросил Савва работорговца. - Он не заразен?
     - Он просто обессилел, - ответил тот. - Мы сегодня сделали довольно большой переход, а воду, как и еду, мы экономим.
     Работорговец дал команду одному из своих подчиненных и тот отстегнул ошейник с шеи мальчугана. Мальчик испуганно посмотрел на незнакомых ему белых людей в странной одежде.
     - Не бойся, щенок, это не людоеды, - засмеялся работорговец.
     В это время к освобожденному парнишке дернулась единственная в караване      молодая женщина, которая, как ни странно, была без ошейника. Но ее тут же отогнали на прежнее место в толпе рабов.
     - Она родня мальцу? - спросил Савва.
     - Родная сестра, - нехотя ответил хозяин. И, предупреждая дальнейшие расспросы, добавил: - Товар слишком хорош. Не хотим сбивать цену из-за потертостей на шее.
     Тем временем девушка сняла с шеи бусы и бросила их в сторону брата. Один из охранников хотел было отобрать их, но хозяин махнул рукой:
     - Оставь эти ракушки. Они имеют ценность только для этих дикарей.
     Савва обратился к работорговцу:
     - Позволь им проститься. Все-таки прощаются навсегда.
     Тот согласно кивнул головой и подтолкнул девушку к ее брату. Та сначала с непониманием смотрела на него, потом села возле парнишки, прижала его голову к своей груди и стала что-то по-своему говорить ему.
     - О чем это они? - спросил Василий.
     - Да кто же поймет их обезьяний язык? - грубо ответил работорговец, взял девушку за руку и оттолкнул ее в сторону рабов.
     - Не бойся, не обидим его, - сказал Савва девушке. - Чай, не звери...
     Та по мягкому тону странного белого человека, видимо, поняла и кивнула головой.
     - Ладно, нечего здесь прохлаждаться, - распорядился старший приказчик. - Возьмите его на руки, сам-то он не дойдет.
     Один из матросов передал свое ружье товарищу и осторожно взял ребенка на руки. Голова его свешивалась, а он повернул ее в сторону рабов и неотрывно смотрел на сестру.
     Тронулся в путь и караван рабов...
     Моряки устроили навес на носу корабля и, бросив на палубу матрац, положили на него мальчика. Тот тяжело дышал и покрылся потом.
     В это же время к нему подошли миссис Джейн и тетушка Энни. Женщина достала склянку с нашатырем и протерла ему виски. А миссис Джейн наложила ему на лоб мокрый платок и дала попить немного воды.
     - Он голодный, - несмело проговорил Корней.
     - Вот ты и сбегай, принеси, - обратился к нему боцман. - Там в котле сварен черепаховый суп. Принеси полкружки, но только одного бульона.
     - И разбавь его наполовину водой - для бедняги он слишком крепкий, - напомнил Савва и тут же перевел сказанное женщинам. Те в знак согласия кивнули головами.
     Когда Корней принес питьё, мальчика приподняли и стали поить целебным бульоном. Он пил с жадностью, стараясь перехватить кружку руками.
     - Ну-ну, не горячись, - укорил его боцман. - Нельзя тебе много-то. Живот-то, небойсь, ссохся...
     Обессиленный мальчишка опрокинулся навзничь и прикрыл глаза. Через некоторое время он уже спал, окруженный толпой сочувствующих ему людей...
     - Ну, если желудок принял еду, значит выживет, - удовлетворенно сказал Савва. - Пусть поспит, не станем беспокоить его. А вы, ребята, приглядывайте за ним, если что - зовите...
     Толпа разошлась и возле несчастного негритенка остался только один Петруха - новый член их экспедиции был немногим младше его и потому вызывал у него определенный интерес и сочувствие. Остальные ребята спустились на берег и сгрудились возле плотников, сооружавших пока еще непонятное плавательное средство.
     - А что это будет? - поинтересовался Прошка у старшего из них бородатого Ерофея.
     - Да вот, барин, хотим сделать расшиву, - ответил тот.
     - А что это такое - расшива? - спросил у брата Петруха.
     - Это такая большая лодка, которую люди на берегу за канат тянут, - пояснил брат.
     - У расшивы и парус бывает, - дополнил Ерофей. - А мы еще и весла приделаем. Мало ли что, если ветра нет и берег непригодный для ходьбы попадет. Тогда мы на веслах пойдем.
     Ближе к ночи, когда все стали укладываться спать, рядом с кораблем разожгли костер и оставили двоих матросов не карауле.
     Ребята улеглись на палубе, которая разогрелась в жаркий день, но прохладный вечерний легкий бриз приятно освежал тело.
     Архип, который устроился возле ребят, проснулся от холода и собирался было пойти в каюту за одеялами для себя и ребят. Но его насторожили какой-то легкий шум и возня внизу, возле костра. Он подошел к борту, чтобы узнать в чем дело, и увидел внизу возле почти потухшего костра барахтающихся людей, которых было больше, чем двое караульщиков. Почуяв неладное, он закричал:
     - Эй, мужики, что там у вас происходит?
     И вдруг услышал хриплый вскрик, который тут же прервался, словно кричащему закрыли рот.
     - Помогите!
     Не мешкая, Архип закричал во все горло:
     - Тревога! Басурмане...
     Буквально тут же возле него пролетел нож, который, к счастью, не задел его и улетел на палубу.
     Едва ли не сразу на палубу выскочили Степан Тимофеевич, мистер Джордж со шпагой в руках, боцман, приказчики, матросы да и некоторые из ребят стали просыпаться и таращить глаза в предрассветных сумерках, не понимая причины беспокойства.
     - Огня, живо огня! - распорядился капитан и вот уже в руках у матросов загорелись факелы.
     Мужчины быстро попрыгали вниз и подбросили дров в затухающий костер. В свете пламени они увидели распластавшихся на песке Фаддея и Кирилла, на одежде которых выступала кровь.
     - Убили! - всхлипнул появившийся со всеми дьяк.
     - Цыц! - прикрикнул на него капитан. - Посмотрите, может кто-то из них ранен.
     Кирилл был мертв - у него было перерезано горло, у Фаддея вся грудь была красной от крови, он тяжело и прерывисто дышал и говорить не мог.
     - Отнесите его в каюту, - приказал капитан. - Да позаботьтесь о нем.
     Мистер Джордж начал что-то по-своему говорить. Боцман перевел его слова:
     - Он говорит, что тетушка Энни неплохо разбирается в медицине, у нее есть и лекарства.
     - Разбудите ее, пусть она осмотрит раненого, - попросил капитан.
     В оставшуюся часть ночи больше никто не спал, а утром дьяк Иона совершил необходимый ритуал над убитым и его тело похоронили в песчаной яме, подальше от корабля, поставив над могилой деревянный крест, наспех сколоченный плотниками.
     - Вот, еще одного человека потеряли, - вздохнул боцман и перекрестился.
     - Дядя Степан, - робко обратился Петруха к капитану. - А кто это были?
     - Да кто их знает? - нехотя ответил тот. - Может быть, караванщики хотели нас в рабов превратить, вот и послали лазутчиков посмотреть, как мы охраняемся, а ребята их застукали. А может, бедуины - пустынники-кочевники...
     - А этим-то чего не хватало? - изумился Архип.
     - Разбойники, тати, что с них взять, - отозвался Степан Тимофеевич. - В общем, с сегодняшнего дня выставляем караульщиков на корабле - с него дальше видно, а ночью вокруг корабля держим костры для освещения. Оружие держать возле себя. А то расслабились, рассупонились, дескать, пустыня, никого нет, кроме змей да ящериц. А за дюнами, оказывается, бродят головорезы...
     С этого происшествия стража была усилена, что, вероятно, заметили и разбойники: больше никаких попыток нападения не предпринималось.
     Возле раненого постоянно находился кто-то из россиян. По словам тетушки Энни, ранение было серьёзным, но была надежда, что молодой организм справится с недугом. Нередко к Фаддею заглядывал и пришедший в себя негритенок. Видя бодрое к нему отношение, он старался хоть чем-то отблагодарить спасителей, но не знал чем, и потому преданно заглядывал каждому в глаза и старался помогать во всем. Не сговариваясь, его назвали Тришкой, собрали ему одежду, которую, привыкший к жаре, он надевал редко - только ближе к ночи, когда становилось довольно прохладно. Видя его в новом одеянии, над ним беззлобно посмеивались:
     - Кафтан-то впору ему - тришкин кафтан!..

     Через несколько дней расшива была готова. Ее спустили на воду и оставили на пару дней, чтобы дерево намокло и закрыло возможные щели.
     Перед отправлением в путь все посетили могилу Кирилла, молча постояли возле нее, а Иона сотворил молитву.
     Прежде чем перебраться на новое судно, Степан Тимофеевич долго стоял у останков корабля. Он то гладил его крутые борта, то обнимал его, словно любимую женщину. Этот корабль был частью его жизни, его кормильцем...
     Спутник понимали состояние бывшего совладельца судна, молча стояли позади, сняв головные уборы, словно прощались с живым человеком, который занес их в эти далекие неприветливые края и многие месяцы был их домом.
     Путешествие на расшиве было хоть нелегким, но стало каким-то будничным. В жару мореплаватели поднимали парус, если дул ветер, или просто отсиживались под тентом, сделанном из того же паруса. И только в утренние и вечерние часы, когда было еще светло, а жара спадала, все свободные мужчины, за исключением рулевого Григория, капитана, раненого, мистера Джорджа, женщин и малолетних Петрухи и приемыша-негритенка впрягались в лямки и тянули расшиву вдоль берега. Двое матросов находились на борту расшивы и шестами помогали толкать простейшее суденышко, которое волны постоянно толкали к берегу.
     Миссис Джейн и тетушка Энни в сопровождении мистера Джорджа иногда совершали пешие прогулки, впрочем, не отдаляясь далеко от основной группы новоявленных бурлаков.
     Раненый Фаддей, благодаря искусству тетушки Энни, постепенно шел на поправку и уже мог сидеть, страдая от того, что не может помочь товарищам.
     Вконец измученные жарой и тяжелой работой, вынужденные путешественники, наконец, добрались до пригородов небольшого городка Сафага, состоявшего практически целиком из глинобитных домишек.
     Мистер Джордж и Степан Тимофеевич в сопровождении трех вооруженных матросов направились к местному губернатору. А через непродолжительное время они вернулись в сопровождении самого губернатора и толпы носильщиков и двух повозок, запряженных лошадьми.
     Оказалось, что губернатор возжелал лично познакомиться со странными путешественниками и их необычным судном. Оказывается, он уже распорядился освободить для них три довольно просторных дома в центре городка, куда, собственно, и предлагал незамедлительно в них переехать. Повозки предназначались для женщин и раненого Фаддея.
     Обласканные губернатором, путешественники отдыхали три дня, после чего начались сборы в дальнейшую дорогу на север.
     Губернатор особо заискивался перед мистером Джорджем и миссис Джейн - как-никак они представляли колониальную власть и могли замолвить за него словечко в Каире, а, возможно, и в самом Лондоне.
     По его распоряжению путешественникам выделили караван верблюдов, несколько повозок и проводников. От охраны путешественники отказались, ссылаясь на то, что у них достаточно вооруженных мужчин, способных постоять за себя и других.
     Неожиданно для всех проводники повели их не на север, а на запад.     - В чем дело? - встревоженно спросил Степан Тимофеевич у мистера Джорджа.
     - Они ведут по наиболее короткому пути к Нилу, - объяснил тот. - Вокруг пустыня, а здесь проходит тропа по долине с небольшими зарослями. Но посматривать по сторонам необходимо - места дикие, неспокойные, а власть англичан  распространяется не по всей территории.
     Переход у Нилу дался путешественникам сравнительно легко - жару можно было переждать в тени пальм и кустарников, но при этом следовало внимательно поглядывать на землю, чтобы не сесть на скорпиона, тарантула или ядовитую змею...
     Когда караван проходил достаточно узким ущельем, путь им преградила группа темнокожих вооруженных людей довольно воинственного вида. У их ярко одетого предводителя было ружье, у большинства его спутников копья, сабли и щиты. Стоящий впереди предводитель то ли со знаками отличия, то ли орденами на груди что-то гортанно выкрикнул и поднял руку с ружьем.
     Путешественники поняли это как приказ остановиться и встали.
     Мистер Джордж что-то сказал старшему проводнику и тот начал копаться в поклаже и извлек оттуда пару кинжалов с богато украшенными рукоятями, штуку цветастой ткани и небольшой мешочек с деньгами.
     Взяв эти вещи, мистер Джордж в сопровождении старшего проводника направился к воинам. Те внимательно осмотрели подношение и, видимо, удовлетворенные, закивали головами и стали что-то горячо обсуждать на своем языке. После этого они махнули путешественникам в сторону выхода из ущелья и отошли в сторону, освобождая дорогу.
     - Что это за люди? - спросил Степан Тимофеевич у англичанина, кивну в сторону темнокожих воинов.
     - Вождь и воины одного из местных племен, - объяснил тот. - Живут в основном за счет поборов с таких, как мы. Связываться с ними бесполезно - дикий и абсолютно бесстрашный народ, для которого смерть чужака ничего не стоит. Да и свою они не особенно ценят...
     Дальнейший путь проходил без особых происшествий и лишь однажды на фоне закатного солнца путешественники увидели силуэты вооруженных людей, но, как объяснил мистер Джордж, это, скорее всего, были воины недавно одаренного вождя, которые на всякий случай сопровождали караван.
     - Этот вождь - благородный, видимо, человек, - заметил по этому поводу Иона, но капитан пресек его разглагольствования.
     - Не расслабляться! Дикари - они и есть дикари. Кто знает, что у них на уме. Нельзя расслабляться ни на миг. Поэтому охрану усилим, особенно по ночам. Будем дежурить по трое.
     Мистер Джордж, не понимая сказанного, но, видимо, догадался, о чем речь, согласно кивнул головой.
     Через четыре дня путники почувствовали свежесть в воздухе, что явно свидетельствовало о присутствии большой воды впереди.
     И действительно, буквально через пару часов пути под палящими лучами солнца, путники вышли на берег Нила. Ребята бросились к воде с явным намерением искупаться. Но старший проводник решительно встал у кромки воды и что-то гортанно кричал по-арабски, показывая на реку и, разводя руки в стороны, словно хвастливый рыбак, демонстрирующий размер пойманной им рыбы.
     Ребята недоуменно посмотрели на мистера Джорджа.
     - Нильские крокодилы, - пояснил он. - Одним из самых кровожадных тварей.
     Он протянул руку в сторону противоположного берега и, всмотревшись, ребята увидели стаю этих чудовищ, греющихся на песчаном пляже.
     - Стоит вам войти в воду, как они тут же начнут на вас охоту, - продолжил англичанин. - Можно сполоснуться у самого берега на мелководье, а арабы последят, не крадутся ли к вам хищники.
     Лагерь расположили в некотором отдалении от берега - по словам арабов, крокодилы нередко охотятся на берегу, причем передвигаются они по суше достаточно быстро.
     Напуганные рассказами о кровожадных рептилиях, ребята старались реже выходить к реке, а при необходимости сполоснуться входили в воду лишь по колено да и то под присмотром вооруженного охранника.
     В таком тревожном состоянии путники прожили два дня, когда на третий день увидели плывущее вниз по течению судно с косым парусом. Это была довольно вместительная фелюга, практически порожняком направляющаяся в сторону дельты Нила.
     Владелец судна явно обрадовался возможности подзаработать на перевозке пассажиров, но заломил такую цену, что приказчики диву давались.    
     Глядя на эту торговлю, мистер Джордж  только посмеивался, стоя в стороне и с явным наслаждением наблюдал за торговлей.
     - Так что, нам опять по песку шлепать? - откровенно расстроился Петруха Троекуров.
     - А как же миссис Джейн и тетушка Энни? Им тоже по щиколотку в горячем песке идти? - обратился Василий Семендяев к мистеру Джорджу.
     Тот усмехнулся, подошел к спорщикам, взял араба под руку и отвел в сторонку. О чем они говорили на гортанном арабском языке, путники не поняли, но вернувшийся к своим мистер Джордж коротко скомандовал:
     - Загружайтесь.
     Наблюдая за погрузкой, англичанин пояснил окружившим его приказчиками и любопытным ребятам:
     - Вы не знаете специфику торговли арабов. Они намеренно вздувают цены выше мыслимого предела, надеясь на простодушие покупателя. С ними следует торговаться жестко, постоянно выискивая недостатки товара и указывать на них - сбивать цену. Иной раз при возможности можно и припугнуть.
     - Сколько же вы ему пообещали? - спросил Прокопий.
     - Одну восьмую часть от того, что он запрашивал с вас...
     - Вот это да! - почесал в затылке Ерофей. - Мотайте на ус, отроки! Вот как надо торговаться с арабами.
     Так или иначе, погрузка была закончена. Для женщин на корму фелюги соорудили некое подобие шатра, используя для этого бывший корабельный парус.

     Все плавание сводилось к произвольному скатыванию фелюги по течению. Для того, чтобы ребята и миссис Джейн не скучали, мистер Джордж  с помощью дьяка нарисовал схему Нила, на которой Иона не преминул обозначить путь, проделанный Святым семейством, спасающимся от преследования царя Ирода. По сути, дьяк попутно пересказал известный ему сюжет из Евангелия от Матфея.
     Глядя на голые песчаные берега, ребята ясно представляли, как тяжело было беженцам, и только жуткий страх перед царем-детоубийцей мог погнать Марию, Иосифа и младенца Иисуса через эту нелюдимую и неприязненную землю. Увидев на левом берегу большой камень, юноши приняли его за алтарь, на котором лежал малышка Иисус.
     Выслушав рассказ Ионы, Сергей Чалых на всякий случай поинтересовался у мистера Джорджа - действительно ли было путешествие Святого семейства по этим диким местам и как они выжили в пустыне без воды?
     - Да, скорее всего, так и было, - ответил тот. - Об этом путешествии писал еще Теофил, 23-й патриарх Александрийский. В начале своего описания странствия Святого семейства он рассказал, будто 6-го хатхора (это по-нынешнему ноябрь месяц) ему явилась дева Мария и сама поведала об этом переходе.
     - А почему они шли по пустыне, а не берегом реки? - поинтересовался любопытный Петруха Троекуров.
     - Ты же сам видел крокодилов в Ниле, - ответил тот. - Мало того, царь Ирод послал за ними погоню, которой легче всего было плыть по Нилу, а не идти по раскаленному песку. На берегу из быстро бы поймали...
     - Но в пустыне нет воды, а без нее - погибель, - не отставал Петруха.
     Тут в разговор вмешался дьяк Иона:
     - В Евангелии сказано: во время этого перехода младенец явил одно из своих чудес - он заставил воду выйти на поверхность. И до сих пор в этом месте сохранился Святой источник.
     Петруха с сомнением посмотрел на мистера Джорджа.
     - Действительно, в городе Аль-Мехма около Каира существует такой источник, который называют святым, - подтвердил тот.
     Время от времени на берегах Нила то тут, то там появлялись довольно странные полуразрушенные каменные статуи и пирамиды, а однажды путешественники увидели араба, одетого во все белое и сидящего верхом на огромном верблюде.
     - Как царь на троне восседает, - заметил Савва. - Эко важный какой!
     Так за разговорами и шутками в погожий вечер пассажиры прибыли в Мосгород. Здесь Нил разделялся на два больших рукава и где был дом владельца фелюги. Дальше плыть он категорически отказался, да и пассажиры не особо уговаривали его: им надо было добраться до Александрии, а хлипкая фелюга была не предназначена для морской стихии.
     Савва что-то занемог, поэтому Прокопий, приказчик купца Фрола Федотовича Купреянова, вместе с мистером Джорджем и с мистером Джорджем направились к губернатору города, чтобы договориться  об организации перехода через Ливийскую пустыню. Остальные приказчики в сопровождении ребят и двоих вооруженных матросов направились осматривать достопримечательности города.
     На городском рынке их поразило обилие пряностей, предназначение которых было совершенно не понятно россиянам. Гортанные крики продавцов буквально оглушали, призывая, по-видимому, купить именно их, "самый лучший товар в мире". Но россияне совершенно не понимали арабского, а арабы говорили еще и на таком ужасном английском языке, что при примитивном знании россиянами этого же языка общения, понять друг друга было совершенно невозможно.
     Настырный Василий Семендяев попробовал было на вкус один из произвольно выбранных порошков, но потом долго плевался, чем безмерно обидел продавца и тот долго махал руками и громко слал им проклятия вслед.
     Наученные торговле с арабами, приказчики купили по небольшой порции разных пряностей в качестве образцов потенциального товара для торговли ими в России.
     Вернувшись к оставленным ими товарищам, приказчики и ребята застали там губернатора города, который явился лично поприветствовать таких редких и необычных гостей. К радости путешественников оказалось, что попасть в Александрию можно не обязательно через страшную пустыню, а по одному из многочисленных рукавов дельты Нила. Губернатор, оказывается, уже договорился с лодочниками, согласившимися на такую поездку и представил двух проводников, которые знают все хитроумные разветвления дельты знаменитой реки.
     При этом губернатор суетился, явно желая произвести благоприятное впечатление на мистера Джорджа, как на представителя имперской власти.
     Как бы то не было, через два дня все было готово к отплытию и пассажиры отправились с свое последнее путешествие по Африке.
     Берега узкого рукава Нила, по которому они плыли, оказались заросшими тростниками, но за ними виднелась все та же желтая пустыня, которую они, слава богу, миновали.
     Оказалось, что мистер Джордж обладает поистине энциклопедическими знаниями по истории этой местности. Он постоянно рассказывал о жизни и обычаях живущих в этих диких местах кочевниках берберах, а также о необычных и таинственных происшествиях, изредка случающихся в песках Ливии.
     Из его рассказа следовало, что здесь по самым необъяснимым причинам происходят исчезновения огромных масс людей. Так, давным-давно, как рассказывали ему старожилы-пустынники, здесь пропала целая армия персидского царя Камбиса, направляющаяся на усмирение египетских жрецов, поклоняющихся богу Амону, которые напророчили варвару Камбису скорую смерть. Об этом писал и  древнегреческий историк Геродот, сообщивший, что пятидесятитысячная армия выступила в поход по пустыне, на седьмой день достигла оазиса  Харга, а затем... исчезла без следа! По мнению Геродота, армию накрыла сильнейшая песчаная буря, но проверить это не удалось никому.
     В другой раз мистер Джордж рассказал, что где-то в этих местах также давно проходил один из легионов императора Марка Антония, возглавляемый Марцеусом Крассом. Он направлялся в сторону Александрии, куда, собственно, сейчас и плыли россияне. Красс послал к Антонию курьера с сообщении о скором своем прибытии. Однако ни в назначенный день, ни много позже легион в город не явился - он попросту исчез в пустыне. Жертвами разбойников-берберов легионеры стать не могли - опытные бойцы могли отразить нападение сразу всех диких племен Северной Африки, вместе взятых...
     Заинтригованные рассказами мистера Джорджа, путешественники не сразу заметили, что приблизились к небольшому селению Даманхур, видневшемуся за зарослями папируса.
     Здесь отряд сделал дневку, но селение оказалось скучным и не интересным. Жители его спрятались от чужеземцев за высокими глиняными стенами, не вступая ни в какие переговоры. Как объяснил мистер Джордж, они, скорее всего, напуганы набегами разбойников пустыни.
     Так и не встретившись с аборигенами, путешественник  проследовали на свои лодки и отплыли в сторону Александрии. И уже через день впереди показались пригороды портового города.
     Уставших от долгого путешествия ребят уже ничего, кажется, не интересовало. Поэтому весь световой день они проводили на берегу Средиземного моря, купаясь, загорая и откровенно бездельничая.
     На третий день к ним пришел мистер Джордж, гостивший все это время у губернатора.
     - А где миссис Джейн? - спросил Василий.
     - Она остановилась в доме губернатора, - ответил тот. - У него дочка - ровесница миссис Джейн, к тому же они приходятся дальними родственниками.
     Мистер Джордж сообщил, что через два дня в Англию отправляется парусник, капитан которого согласился взять на борт русских за умеренную плату при условии, что русские моряки будут помогать в плавании.
     - А что, по суше нельзя? - пробурчал Петруха. - Надоело среди волн болтаться.
     - Можно, конечно, - пояснил англичанин. - Но при этом придется ехать по восточному берегу моря через Турцию, с которой у вашей страны не очень дружественные отношения...
     - Нет, поплывем морем, - быстро и горячо возразил Василий Семендяев, но в то время на его странную реакцию не обратили внимания.
     Посоветовавшись с другими приказчиками, Савва объявил:
     - Плывем морем. Спасибо вам, мистер Джордж за ту заботу о нас, что вы проявляете!
     - Откровенно говоря, я настолько привык к вам, что мне не хотелось бы расставаться, - сказал растроганный британец. - Мы столько с вами пережили...
     - А что с Тришкой делать будем? - озабоченно проговорил Архип.
     - Я говорил о нем с губернатором, - как-то нехотя высказался мистер Джордж. - Но он не выказал особого энтузиазма в его устройстве. Я поговорю с миссис Джейн, может быть, она возьмет его в качестве слуги?
     - А может ему поехать с нами в Россию? - неуверенно спросил Петруха.
     - Ладно, подумаем, - проворчал Савва.

     Вечером состоялся "большой совет", на котором помимо приказчиков, капитана и боцмана присутствовали и ребята. Речь шла о судьбе Тимохи. После недолгого обсуждения было решено взять негритенка с собой в Россию - много паренек не съест, а в качестве доказательства их приключений в Африке будет хорошим свидетельством. А чья купеческая семья возьмет его себе - пусть дома купцы разбираются между собой.
     Плавание в Англию показалось показалось скучным и не интересным - куда ни глянь, только волны и ничего более. Но в то же время ребята, придумывающие разные развлечения для себя, обратили внимание, что в их забавах не принимает участия Василий Семендяев - он постоянно крутился  возле миссис Джейн, с которой о чем-то живо болтал.
     - Ты что, влюбился? - спросил его как-то Сергей Чалых, у которого с Василием наметились дружеские отношения.
     - Еще чего, - покраснев, ответил тот. - Я аглицкий язык изучаю.
     - Ну-ну, - только и сказал Сергей, не поверив другу.
     Через некоторое время настал конец и этому плаванию. Лондон их встретил слабым туманом и прохладой, но такая погода путешественникам была более привычна, чем африканская жара.
     Здесь приказчиков и ребят разместили в относительно дешевой, но чистой гостинице. Матросы же с Тришкой устроились в портовой ночлежке.
     И вновь им помог мистер Джордж. Через своих знакомых он быстро договорился с капитаном корабля, отправляющегося в Швецию.
     Прощание с попутчиками выдалось довольно тяжелым - все понимали, что им не суждено будет встретиться никогда. Миссис Джейн плакала на плече тетушки Энни, рядом с ними стоял Василий, опустив голову и словно находясь в каком-то оцепенении.
     Таким же растерянным выглядел и Тришка, не понимая, что будет с ним дальше. Он постоянно переводил встревоженный взгляд то на англичан, то на русских. Подошедший к нему дьяк Иона обнял парнишку за плечи и тот несколько успокоился, поняв, видимо, что белые люди в странной одежде не оставят его.
     Плавание в Швецию было еще более безрадостным, чем плавание по Средиземному морю и Атлантике. Но и ему пришел конец - корабль сурового бритта  привез их в Стокгольм. Молча приняв от Саввы плату за проезд, на прощание пассажиров он только едва заметно махнул рукой, не произнеся ни слова.
     - Экий нелюдь, - не сдержавшись, проворчал Иона, бросив презрительный взгляд в сторону судна.
     - Не ворчи, - одернул его Ерофей. - Довез и на том спасибо. Дом-то вон он, уже рядом.
     Дальше предстояло ехать по суше. Но зима только начала устанавливаться и россиянам пришлось прожить в Стокгольме несколько дней, ожидая, когда окончательно установится санный путь.
     Путь на санях до Санкт-Петербурга и далее до Москвы был хоть и долог, но не утомителен - все-таки ехали уже по родной земле. Каждый из путешественников вспоминал наиболее запомнившиеся моменты долгого странствования. И только Васька Семендяев сидел, нахохлившись и ни с кем не общался. Все понимали причину его грусти и старались обращаться с ним бережно и ненавязчиво.
     Москва встретила уставших путешественников легким морозцем и полным безветрием. Родные ребят, уже отчаявшиеся было дождаться их, бесконечно тискали своих подросших отпрысков и старались накормить их самым вкусным, что только было в доме.
     Рассказам о путешествии, казалось, не было конца. Но особенное удивление вызвал Тришка - негритенка для показа таскали из дома в дом, пока не оставили жить в доме купца Троекурова".

     Анатолий Владимирович Смирнин, отец близнецов Феди и Гриши, закончил читать сочинение сыновей и спросил мнение жены о нем:
     - Как ты находишь все это?
     - Конечно, это далеко не совершенное литературное произведение, да и конец оказался скомканным. Я в целом я впечатлена - совсем неплохо для пятнадцатилетних... Я бы более подробно и трогательно описала сцену прощания Василия и Джейн...
     - В духе "Ромео и Джульетты"? - спросил муж. - Это же совсем молодые ребята и им незнакомы подобные сцены. Знаешь, что мне понравилось? Ребята твердо придерживались строгой фабулы  произведения и перелопатили немало литературы из библиотеки. А это явно расширило их кругозор. А то, что скомкан конец - они были ограничены во времени и спешили закончить в срок.
     - Да, надо будет непременно поблагодарить Верочку Ивановну за прекрасную идею литературного журнала.
     - Завтра же купим ей цветы. Думаю, ей будет приятно.
     - Знаешь, я очень рада за наших ребят. Ведь это надо же, увлеклись          настолько, что забыли о компьютерных играх. И, главное, довели дело до конца!
     - Да, целеустремленности им хватило надолго. Молодцы!

     Я с сожалением отложил рукопись. Она была написана наивно, что вполне объяснимо возрастом авторов. И, откровенно говоря, позавидовал, что не участвовал в процессе ее написания.