Палец

Палец

Что не говори, а русский народ с ленцой. Все это знают, всем это известно. Даже, можно сказать, что гордимся мы этим, что с ленцой. Это там, где-то в немчурии проклятой, все что-то делают, все к чему-то стремятся. А у нас и на печке русский мужик полежать не против, и, вообще, поспать. Так чуть что, и балдеж форменный начинается.

Вот я как-то другу своему Василию субботним вечерком позвонить решил, так поболтать и разузнать, как там дела у него и как мировые проблемы решаются.
Ну, набрал номер телефонный и когда Василий трубку снял, то говорю:

-Привет, привет! Как, значит, жизнь там у вас идет?

А Василий и говорит:

-Жизнь у нас прекрасна, особенно у меня! Лафа, можно сказать, в жизни наступила!

-А что так, - отвечаю на это я, - как это в жизни лафа наступила? Жизнь она штука везде тяжелая, все это знают, а ты говоришь лафа. Не может этого быть!
-Может, - отвечает Василий. - Бывают в жизни светлые моменты!

Сами понимаете, меня это даже очень заинтересовало, поэтому я попросил друга своего поподробнее мне все рассказать. Непонятно мне было, что вот все на жизнь жалуются, а Василий наоборот жизнью этой наслаждается.

-Да, понимаешь, - начал свой рассказ мой друг, - на работе мы на прошлой недели на улице прибор один для испытаний монтировали. К станине его болтами прикручивали. А сам знаешь, что на прошлой недели холода сильные были. До минус тридцати даже доходило. Конечно, в такой холод испытания можно было и не проводить, да только срочно надо было все делать. Заказ такой срочный был. Так вот. когда я прикручивал эти болты, то палец большой на правой руке отморозил!

-Ничего себе, - вставил я, - какая же тут лафа, если ты палец отморозил? Это, можно сказать, драма с трагедией, а ты говоришь лафа.

-Ты меня не перебивай, ты меня дальше слушай. Больничный мне, естественно, не дали, не дают больничные при отмораживание большого пальца. Зато палец мой перевязали и чем-то приятным помазали. А с перевязанным пальцем, как сам понимаешь, делать ничего не возможно. И те только потому, что у меня так сказать «голова повязана, кровь на рукаве», но и потому, что очень даже неудобно. Ну, как ты себе представляешь, что с пальцем на правой руке перевязанным я те же болты прикручивать буду. Так что сейчас я на работу хожу, но, надо сказать, ни черта там не делаю. Чай вот мужикам кипячу, пока они на холоде болты прикручивают. А уж дома тоже все в таком духе. Ничего делать не делаю, только лежу на кровати да телевизор смотрю. Ну, книжку читаю. А ты говоришь, что в жизни нашей лафы не бывает. Бывает.
-Да, - говорю на это я. - Ну, и подфартило же тебе. Я бы тоже с удовольствием палец себе отморозил, чтобы недельку другую ничего не делать, а только, так сказать, на печи лежать.

-Так в чем дело? Переходи к нам работать, здесь ты мигом себе не только палец, а кое-что поважней отморозишь! Ха-ха-ха! - засмеялся Василий.
В общем, чего тут греха таить, завидно мне стало. Ну, почему это у меня на работе работ таких не бывает, что на воздухе. Все в помещении, да в помещении, никакого тебе здоровья. А в помещении пальца нельзя отморозить, чтоб не жизнь была, а лафа.

Так что сами, дорогие читатели, видите, что с ленцой русский народ. Любой возможности побездельничать рад. Есть такой грех у нас. Есть и никуда от этого не деться.

Ну, а что касается Василия, так он ровно две недели как в раю жил, пока повязку с его пальца не сняли. А как сняли, так и кончилась эта самая лафа и долго Вася, друг мой, дни этой лафы вспоминал. И как мне показалось, все ждал холодов с надеждой, что вдруг опять у него палец какой-нибудь отморозится.

22.02.04. Смолюк А. Л.