08-19. Поиски Я и фиксация памяти

Когда я пишу дату сегодняшнего дня, меня  посещает странная мысль, что сочетание этих цифр при всей их обыденности уникально – больше никогда уже оно не будет обозначением ДНЯ НАСТОЯЩЕГО и НИКОГДА не повторится. И хотя Успенский достаточно убедительно обосновывает идею Возвращения, я не в силах ни подтвердить, ни опровергнуть его гипотезу – нам не дано вспоминать прошлый виток нашей жизни, каждый свой день мы живем, как впервые. Впрочем, только теоретически. Хотя мы думаем, что живем в первый раз, мы не способны реагировать на мир непосредственно и с вниманием, - мы спим на ходу. Почти все, что делаем, мы совершаем на автомате – не замечая окружающего, не вдумываясь и не вглядываясь в происходящее, если только оно не затрагивает интересы нашей особы. Мы реагируем так, как привыкли, и  целиком живем за счет информации, вписанной в наше подсознание. Фиксированные идеи подсознания определяют наши мысли, поведение, оценки, утверждает эзотерический буддизм. Трудно не согласиться с данным  Учением.

Почти два месяца я не ходила в группу йоги, но, как ни странно, этот перерыв не разлучил, а сблизил меня с данной школой. Я успокоилась по поводу моих теоретических претензий к данному Учению, посчитав их не существенными, и поняла, что то, что нам дано, и есть самое лучшее. Я еще больше укрепилась в желании посещать групповые занятия и потихоньку двигаться вперед с надеждой, если не взлететь высоко, но хотя бы удержаться на плаву, чтобы не сносило. Тело вспомнило скорее приобретенные за год достижения, чем собственные несовершенства. Мой Блудный Сын, чтобы окончательно не оказаться сбитым  с истинного пути, получил вознаграждение вместо наказания. Спустя пару занятий  мне пришлось уже не столько радоваться, сколько мучиться: требовалось много воли и чего-то, близкого к героизму, чтобы, превозмогая боль и несовершенства запущенного тела, гнаться за другими. Не случайно, что никого из моих ровесников я не могу заманить на эти занятия – никто  не хочет делать над собой усилия. Между тем, только жертвуя чем-то, можно получить что-то, в том числе и по части решения их собственных, житейских  проблем.

Чтобы попасть в Землю, надо целиться в Небо. Сетовать на обстоятельства, оправдывать себя или гордиться собой нет смысла: мои проблемы – это мои накопления, и ничто – ни возраст, ни состояние тела не дают мне снисхождения. Я сама накопила дурную карму, мне ее и отмывать. Данная точка зрения Учения мне глубоко симпатична. Мои страдания – мои радости, потому что, терпя их, я избавляюсь от их причины, сжигаю их. Дойдя до предела возможностей, сумев превозмочь и вытерпеть боль, вдруг  обнаруживаешь новые источники сил, а тело медленно, но неуклонно становится податливым. И это очень радует.

 Гибкость и даже здоровье, конечно же, не самоцель, физические усилия, прежде всего, есть способ изменить свое сознание, а с ним и свою судьбу. Каждый раз, вновь ухватывая нить, подвешенную для меня с Неба – духовную практику, я наблюдаю в себе позитивные изменения настроения, а главное, начинаю притягивать к себе обстоятельства, которые кажутся мне незаслуженным подарком судьбы. 

Кстати, проникнувшись Учением, в это лето я не загубила на даче почти ни одной живой души, не считая нескольких мух, доставших меня своим гудением. Даже ненавистных мне улиток я не давила, а собирала в ведро и относила в поле – подальше от наших участков. И впервые за много лет, меня почти не беспокоили комары, от укусов которых мы с мамой всегда так страдаем. Идеи Учения все больше проникают в мою жизнь и влияют на меня, и это – результат фиксации памяти на идеях Учения. Простые, на первый взгляд не затрагивающие многих сторон жизни фразы, которые мы многократно повторяем в конце каждого занятия, невидимо действуют на меня и побуждают поступать и реагировать по-новому. Это дает надежду изменить себя и стать властелином своих непредсказуемых и переменчивых настроений.

Настроения бывают самые разные. Вот одно из них, которое посещает меня все чаще. Я бы назвала его «потерей интереса к жизни». Насколько оно не результат моего воображения, я не знаю. Проверить его искренность можно только, поставив меня на грань между жизнью и смертью. Потеря интереса  к жизни не вяжется с тем, что было отмечено выше – с моим неумением жить, ни во что не вмешиваясь. Тем не менее, такое настроение имеет место, иногда даже идет одновременно с неспособностью быть пассивным созерцателем. Меня заводит то, что кажется мне не правильным, и я, решая проблемы других людей, пытаюсь направить их на путь истинный, помочь им, что далеко не всегда оказывается уместным или полезным. В то же самое время я обижаюсь, когда другие пытаются решать мои проблемы, не понимая меня точно так же, как и я не понимаю их, упуская из виду, насколько мы все разные. И все это может происходить при потере интереса к жизни.

В чем это выражается? Делая и желая делать что-то в данный момент, я не вижу смысла этого действия для будущего. Никакое осуществление желания меня не радует: я заранее вижу, как оно бессмысленно, как суетно и преходяще, оно является механическим круговращением сансары. По большому счету я ничего не хочу от жизни, не жду от нее. Я вообще не вижу в жизни смысла, ибо все ее радости заранее обречены на умирание. Можно посчитать это моим перепевом буддийских истин, выдачей желаемого за действительное – вся практика буддизма нацелена на фиксацию сознания именно на подобные мысли, на отрешение от жизни. Беда в том, что я не заставляю себя  так думать, а именно так чувствую, и это не делает меня счастливой. Я ничего не приобрела взамен этого понимания, жизнь стала пресной, но не превратилась в средство для достижения чего-то большего, истинного. Может быть оно, истинное, и существует, но еще не доступно мне, и я не верю, что когда-нибудь его ухвачу. У меня даже нет особого желания его ухватить – то ли лень, то ли не верю, то ли не вижу смысла и в этой цели тоже. Не удивительно, что я не могу сейчас писать стихи. Для стихов мало способности подбирать рифму и владеть литературным словом. В первую очередь надо иметь энергию – желание, а у меня ее нет.

Я не ищу личного счастья, хотя по ночам мне часто снится что-то неведомое, счастливое и несбыточное, что даже во снах не сбывается, а только приносит горечь.  Я не верю в возможность любви и обретения друга или подруги, с которыми мне хотелось бы говорить взахлеб, обсуждать увиденное и  быть  понятой. На десятой минуте общения я устаю от работы «поддержания беседы в рамках правил», от собственной скованности и неуклюжести, от собственных эмоций и потока моей откровенности, часто непрошеной или неприличной или, наоборот, от моего скованного молчания и неспособности поддержать беседу на должном энергетическом уровне. Это сложно объяснить, еще сложнее переносить в себе самой.

 У меня нет энергии и желания благоустраивать свой дом, особенно, когда инициатива идет не от меня. Мне жаль тратить время на быт, гармонизация которого так же временна и бессмысленна, как и все остальное. В  то же время, я страдаю, наблюдая разрушение быта, особенно, созерцая уютные квартирки знакомых, где у хозяек, старше меня по возрасту, еще не пропал интерес к их гнездышку. Я делаю гороскопы дамам - моим ровесницам и старше - и удивляюсь и завидую их желанию удержать при себе любовников или приобрести новых; мне по-настоящему не хочется их иметь, вернее, я никак не могу вписать этот сюжет  в собственную жизнь.
 
Жизнь без влюбленности вообще не кажется мне жизнью, она потеряла смысл, стала пресной. Все остальное – даже интересующие меня философия, наука, искусство и политика, при отсутствии любви почему-то тоже перестали меня полноценно захватывать: во мне живет сознание, что и это – игра, что и эти интересы никуда не ведут, что и это в конечном итоге приедается и не развлекает. Жизнь скоро закончится, все останется таким же, не лучше и не хуже, нет ничего, что меня сейчас до конца и по настоящему захватывает, особенно, если рассматривать это не  в отношении текущего момента, а с перспективой. В молодости все было иначе. Я во что-то верила, чего-то ждала, на что-то надеялась. Сейчас все мои внутренние импульсы идут только от противного: единственное, на что я откликаюсь с энергией и рьяно, это тенденция перечить, возражать, отстаивать свою личную свободу, которая мне не только не нужна, но и мучительна.

Никакая деятельность не исходит от нас самих, но является результатом сил, рождающихся вне нас. Она есть скорее реакция, чем действие. Очень часто нам кажется, что мы действовали сами, то есть так, как нам диктовали наши желания, но при этом мы ничего не знаем о причинах наших желаний. По учению Будды, человек – раб своих желаний. Желания рождаются в нас при влиянии внешних обстоятельств, но еще больше зависят от того, какая информация зафиксировалась в тайниках нашего подсознания. Школа эзотерического буддизма утверждает, например, что многократное повторение любой информации рано или поздно записывается внутри нас и мы, независимо от того, что думали прежде, со временем начинаем воспринимать происходящие в соответствии с нашими «записями». Именно на этом принципе построена реклама: сколько бы она ни раздражала нас, при многократном повторении она формирует направление наших желаний и потребностей.  Стереть информацию подсознания весьма сложно, ее можно только вытеснить другой информацией или сменить действующие персоны нашего Я.

Буддизм отрицает в человеке существование отдельного Я, ибо реальное и самозарождающееся Я должно полностью не зависеть от внешних причин, кроме того, оно должно быть вечным. Если наше Я приходит к существованию в определенный момент времени, значит, оно зависит от какой-то причины и поэтому не может считаться самозародившимся.

Мы не можем понять, что такое реальное Я с помощью мысли, мысль принадлежит к области «не Я», мысль может исчезнуть, а Я остается. Когда я обращаю свое внимание внутрь и начинаю искать Я, то наблюдаю только собственный поток восприятия – мысли, эмоции, которые приходят и уходят, никогда подолгу не задерживаясь.

Согласно философии Веданты, ум подобен водам озера, а искатель Я – человеку, ныряющему в его глубины. Ум не имеет собственного сознания, он заимствует его у находящегося поблизости истинного Я или Атмана – божественного принципа в человеке, как граненый камень заимствует цвет у расположенного рядом предмета. Когда какое-нибудь событие внешнего мира заносится в нас органами чувств, волна мысли (вритти) возникает в уме и наше самосознание (аханкара) немедленно с ним отождествляется. Мы чувствуем себя счастливыми или несчастными, одобряем или не одобряем событие. Но наше реальное Я – Атман – остается в стороне. Пока мы отожествляемся с внешним, пока поверхность нашего «озера» покрыта рябью – мысленными волнами, управляющими нами, мы не в состоянии познать наше истинное Я.

Читая труды Достигших, узнаешь, что они в поисках своего Я находили не то, что предполагали найти, а приобретали опыт исчезновения всякого Я в безымянной сущности, несравненно большей, чем их отдельное Я. Получается, что сознание не существует в отдельных Я, оно есть нечто единственное для всех людей. По всей вероятности это сознание только находит себя связанным с физическим состоянием определенной области материального мира, в которой отражается. Существует множество материальных тел, но сознание – единично. То, что кажется нам множеством, является лишь серией отражений единой вещи. Эти отражения – такая же иллюзия, как отражение предмета в галерее зеркал, где одно и то же отображено с различных сторон.