Из мира в мир

Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
     Народная мудрость



   



1.

            Баба Нина полжизни провела в библиотеках, думала, что станет умней, выше, красивей, стройней, белокурой будет бестией она, да, надо заметить, что седой стала она уже в тридцать лет, видимо, таков ее путь в пустоте. Снова решила найти себе парня, снова будет любимой, снова станет молодой, счастливой, снова будут волосы ее блестеть, кожа будет ее упругой и эластичной, снова у нее начнутся месячные, снова пробудится в ней сексуальное желание, будут еще и на нее мужчины заглядываться как двадцать лет назад.
      В автобусе пассажиров была тьма, но парней там не было, но в любом случае, старушка пыталась привлечь к себе внимание тем, что критиковала современный мир. Баба Нина говорила им, взяв в руки микрофон водителя, наговаривала свои мысли: «Постель - не повод для знакомства. Война – это террор богатых против бедных. Первая мировая не разрешила основных глобальных противоречий человечества. Человеческая кровь — единственная смазка истории. Национализм, коммунизм, социализм, либерализм — всё это стало или становится пустым пшиком для миллиардов людей на планете. Родина ждет героев, а *изда рождает дураков. Борьба за мировую революцию и есть борьба против войны. Надо знать массы, чувствовать массы, жить в массах. Эх, мужики и девки, жизнь вас живет, вы спите все, вам бы Гурджиева почитать, вы бы поняли, что вас развели. Вам дали не жизнь, а лишь обвертку от конфеты. Вы свой мозг используете на один процент, а можно ведь и на пятнадцать, вы просто спились тут все, прокурили мозги, телевизором задушили свою душу. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои». Она знала слова Писания наизусть. Пассажиры молчали. Ждали своей остановки. Какая-то тетка сказала, увидев ее на переднем сидении: «Баба Нина, а вы не меняетесь. Все такая же молодая». «Да, я молодая, а вам завидно?» - ответила с вызовом та.
        Как-то ночью, выпив стаканчик белого вина, включила свой ноутбук, Нина, ощутила себя молодой, вспомнила, как летала на вертолете с мужем над Тайгой и стреляла по облакам из ружья. Где те годы? Нигде. Когда их догнать удастся? Никогда. Сегодня она выискивала в социальной сети страничку молодого человека, который бы захотел к ней приехать и помочь ей с огородом, ведь она на самом деле просто хочет общения, снова хочет молодых мальчиков под боком. Она нашла страничку студента первого курса Романа, который слушал металлическую музыку и носил длинные волосы. Родного сына он ей чем-то напомнил. Тот же курносый нос, те же лукавые глаза, а зубы большие и редкие. Ей такой парень по душе. Ее сын и дочь в Москве торгуют носками на рынке. Скоро магазин откроют возле метро. Деньги ей отсылают раз в месяц. Баба Нина сидит в селе под Симферополем и пьет вино с молодежью, что ездит по миру автостопом или просто ученые, любящие выпить, идут к ней на огонек. Она добрая – всех пустит к себе на ночь. Туристы и археологи, панки и хиппи ее наведывают, геологи и искатели приключений. Напаивает она их, как может, ставит им модную музыку вроде Coil и фильмы, например, «Сиеста» или «Истина в вине», курит с ними сигары, шутит, хохочет над своими шутками. Вот решила она огород себе нормальный сделать, но никто не хотел ей копать грядки. Решила она Роману написать сообщение. Мол, я твоя поклонница, у тебя отличные волосы, они черные, длинные, ты худой, бледный, слушаешь «Арию», а я ведь тоже такую музыку просто боготворю. Приезжай ко мне, выпьем вина, послушаем Carcass, я тебе дам денег, а ты мне огород вскопаешь, все равно в Киеве тебе сидеть нет смысла, у вас там революция сейчас идет, народ свергает американскую власть, а ты себя там не мори, давай ко мне приезжай. На симферопольском вокзале увидимся. Рома написал ей, что никогда не был в Крыму, что пора ему туда съездить, помочь бабушке с огородом, попить вина он не прочь, да и просто погулять по горам, забыть о шуме городском было бы весьма в тему.
        На вокзале она встретила его и улыбнулась, глядя в его синие глаза, а он прижался к ее груди и скорбно вздохнул. Может быть, выпьем, тут кафе есть классное, вино там и коньяк можем выпить, ты что хочешь? Пошли, чего стоят на перроне, в ногах правды нет. Сидят в баре, пьют коньяк, одну бутылку, потом вторую, а после баба Нина стала хозяина бара к себе подзывать, мол, выходи за меня замуж, чудак, выходи, не юродствуй, не теряй свое счастье, а тот слушает ее и смеется. Рома про свою учебу ей рассказывает, какие злые студенты кругом, учителя, что все надоело ему, что хочет пировать она, сидя в селе у доброй бабушки Нины, а в Киеве ему делать нечего, ибо там революция идет полным ходом. Ребята под пули бросаются, словно бы им за это миллионы платят. Суицида им захотелось. Ополоумели они, окаянные, совсем из ума выжили. Геройствовать им охота. Лезут под пули полицейских и кричат лихо: «Сало нам, да мяса, водки нам, да флаг украинский в зубы дайте».
         Сидя  в баре, попивая коньяк, поедая котлеты, покуривая сигареты, она говорила ему сладким голоском:
- Я тут вот что скажу тебе, Рома, бойся своих желаний, ведь они исполняются. Человек без социальных сетей дрянью становится, погибает, дряхлеет, чума в нем так и бродит. Я люблю новый мир. Электронный мир манит и хорош. Вон, видишь бабку с опухшим лицом у мусорной кучи? То пьяница, а не человек. Сила воли у нее на нуле. Курица старая. Мы с тобой пьем умерено, в душу свою глядим, а она спилась от тоски, мечтала о таком парне, как ты, да не дождалась, ибо в Сети не зарегистрирована. Бабка та с красными волосами просто кусок мяса. Она отстала от новой техники. Она даже не знает что такое интернет. Вот же корова! Мы не будем ее к себе в деревню звать. Пошла она к черту! Иди, Рома, ко мне на ручки, посиди у меня на коленях. Мои детки в Москве, им уже по тридцать лет. Я одинока. Мне грустно, порой, даже книги не манят. Даже пить не могу порой. Пить могу много и все заливаю душу себе, ведь тоскливо мне одной жить. Бросай свой Киев, там злые фашисты у руля, живи у меня, будешь мне в магазин за вином бегать каждое утро, за молоком домашним будешь к соседке ходить. Ты красивый парень, Роман, ты мой любимый малыш, кеды куплю тебе новые и гитару Фендер подарю за твою любовь ко мне. Тебе говорили, что твои длинные черные волосы очень идут твоему бледному овальному лицу? Красавец, а не мужчина ты, Ромка, молодец! У меня огород есть, будешь копать его, буду тебе давать сто гривен за день работы. А копать там надо по часу в день. Идет? Просто пить вино будешь у меня, сидя в кресле, читать у меня будешь: Криса Бернса, Фига Миллера, Макса Руди, Эрнста Пиглера, Майка Диби, Джона Спайса, Желе Батяню. Будешь у меня фильмы смотреть странные. У меня целый терабайт лучших авангардных фильмов. Мне сын накачал в Москве в Сети в ту пору, когда у меня не было ноутбука. У меня лучшие джазовые записи на дисках есть. Я тебе гожусь в бабушки, но ты знай, что я люблю тебя лишь одного! Спать можешь с кем хочешь, мне не завидно! А живи у меня. В нашем селе есть взрослые женщины, с ними спи, если хочешь. Моя философия – это отдых. Пью и счастлива. Все нипочем. Стакан вина с утра дает заряд бодрости на весь день. Я живу, ибо пью. Осознаю себя во сне, когда пьяная спать ложусь. Рома, у меня две комнаты, кухня, сарай, гараж. Ты будешь моим мужем, распишемся. Не вопрос: все тебе оставлю после своей смерти. Ты мой единственный любимый человек. Ты под пули не лез, ты молодец, ты решил меня увидеть, покопать мне огород, ты самый лучший князь на земле. Будешь моим и только моим. Никому не отдам тебя. Сама буду твоей рабыня, Рома, но не отдам тебя другой. Ромка, дай мне пять, скажи, что любишь меня, что счастлив со мной, что кроме меня тебе никто в целом мире не нужен. Утешь меня, ирод ты мой окаянный.
      Роман встал, выпил полстакана коньяка и, не садясь на место громко, чтобы все слышали, сказал басовито:
- Я увидел твое сообщение, баба, в Сети и подумал, что ты тролль, но ты оказалась реальной бабой, ты самая лучшая на свете старуха!
- Врешь, льстец! – вспыхнула та на миг. – Мы пьем все что горит. В нас должно сгореть все земное. Пьем за нашу свободу! Пить – так пить!
- Правду говорю, я ведь чую твою жажду пить вино, – ответил ей Рома, допивая еще один стакан коньяка. - Да, человек без Сети раб своих желаний. Только в Сети свободен человек от желаний. В Сети все происходит быстро и красиво. Все вещи в мире в Сети есть. А без Сети тоска одна и вообще не хочется ничего делать. Будущее мира – это реальная жизнь сетевая. Мы тело свое сбросим, будем в Сети жить без тел. Вот это будет жизнь. Верните людям веру! В Церковь надо ходить, чтобы в Сети не сидеть. В Сети бесов тьма.  Одеколон «Саша и Наташа» пить надо, чтобы достичь просветления. Иметь или быть? Вот в чем вопрос. Фромм об этом интересно в своей книге рассуждал.
- А я думала, что обломаешься, прочитав мое сообщение, ведь я стара для тебя. Тебе бы иную даму, чтобы молоденькая была, а я тебе в бабки гожусь. Слушай, тут болот есть за хутором, мы можем на болте прямо заняться сексом. Я на кочку залезу, а ты меня сзади возьмешь. Мои детки мне нормально высылают. Я тут даже компьютерный клуб открыла. Играли в сетевые игры у меня молодые мальчики и девочки.
- Любовь возраста не знает! – вдруг крикнул на весь бар парень и встал из-за стола, любуясь своим поступком, ведь на него все едоки взгляд устремили.
- Отсюда пора бежать, нас порвут сейчас эти злые люди, что смотрят на нас ненавистно. «Страх съедают душу» смотрел же? Они завидуют нашей любви. Доедай котлету, и бежим к таксисту, он нас в село отвезет, дай мне только сто гривен на проезд, я тебе дома отдам. Им не догнать нас! В селе мы будем одни в нашем домике, мы вступим в не тривиальный брак. Будда одновременно отслеживал 10000 мыслей в своей голове.
         Взяли первое попавшееся такси, поехали в село, Рома по дороге уснул, проснулся только утром в ее кровати. Рядом с собой видел ее дряхлое тело. Ее морщины. Он ужаснулся, но боялся ее разбудить. В голове гудело. Тело не слушалось. Встать не мог. По телевизору шел фильм про монахов. Один из монахов пил водку в миру, но устал, решил стать свободным от социума. Решил завязать, пошел в монастырь. Спасаться от греха пошел туда. А другой спал с бабами и не мог беса похоти одолеть. Монастырь им дал приют и бережно стал их охранять от грехов. Рома ощутил приступ тошноты и прямо на простынку выблевал все, что накопилось в желудке. На ней образовалась сине-желтая лужа.
- Фу, как некрасиво! – вдруг промолвила хриплым голосом баба Нина, открыв свои зеленые глаза, - ты бы мне еще на голову блеванул, идол. Где твои рыцарские дела? Ты Казанова или нет? Ты свой или чужой? Что постель портишь? Ты пил вчера много, в такси уснул, я тебя к себе взяла в постель, думала, что ты нормальный. А ты алкаш. Я сюда с Луганска приехала, а там теперь война идет, американских солдат, что оккупировать пытаются нашу землю, наши парни убивают без всякой жалости. Мой муж молодым помер, водку пил и помер. В Тайге убил мороз его, он пьяный на охоту пошел и в сугробах уснул. Продала свой дом там и купила себе в Донбассе, а тут война началась, я сюда приехала, тут спокойно. А ты ведешь себя по-хамски. Где твои манеры? Ты же на философа учишься. Платона «Пир» не читали что ли? Да вот читал бы Платона лучше, чем портить девушке постельные принадлежности. Я тебя сейчас буду душить за это! Хочу член твой поцеловать, чтобы он у тебя встал, и ты бы в мою дырку разбитую вошел себе яростно. Якоб Беме – сапожник, но труд философский мощный создал! Маленькому знанию не понять Большого знания. Ах, как же я люблю читать Сартра. Мой любимый писатель. Все вещи его прочла. Дядя Дема нам не страшен, мы совсем не рядом с ним, мы ему из башни машем, черным узелком своим.
      Рома уныло встал с кровати, надел на худое тело халат ее мужа, пошел к холодильнику, открыл бутылку коньяка, выпил полбутылки - стало легче. Грустно стало, вышел во двор, ведьма за ним идет, говорит, чтобы тот грядки копал. У парня руки дрожат, а она его алкашом обзывает, а он неделю назад пропил свою стипендию в ресторане с друзьями. Еле до дома донесли его друзья. Как поступил на первый курс, так и запил Роман. Тошно в институте. Тоска берет за душу там и хочется ислам принять, чтобы не пить, ведь там запрещено пить.
- Мать, я в Киев, домой еду! Забота такая у меня там! Народ царя свергает, шины палит, бороду бреет боярам, жизнь налаживается, скоро в Европе будем! Скачем до Англии, там устроим революцию! – сказал счастливый Рома, отбросив лопату в сторону.
- Я тебе еще не показала фильмы свои любимые. «Сиесту» и «Истина в вине» поглядишь, а потом и поедешь домой. Поглядишь же! В городе тебе нечего делать. Ты мой и только мой! – перешла на крик в истерике старая женщина.
      Под утро, едва звезды ушли на покой, он встал с кровати, пошел к шкафу, взял ножницы и быстро остриг себе волосы. Баба Нина встала чуть позже, он ей кофе подал в постель, сигарету зажег ей, а она ахнула, увидев его без привычных длинных волос. Она, затянувшись сигаретой, выпив полчашки кофе, грустно задала вопрос.
- Древняя я для тебя, милый, обуза я, что ли для тебя? Совсем противно тебе со мной жить? Ты на второй день волосы остриг, а ведь я так их любила! Металлический ты мой хлопец. Обидела тебя чем? Кормлю плохо, пою плохо или что?
- Старая, ты их любила, а не меня! Мои волосы не есть я! – ответил ей злобно Роман. – Ты просто меня используешь в своих корыстных целях. Бабы в селе все с тебя смеются, мол, влюбилась в студента. Мне за тебя вообще не стыдно, ты живешь, как хочешь. Ты нигилистка. Тебе не жаль активистов, что воюют за единую Украину, а они, между тем, власть новую хотят, чтобы Европа всем машины давала новые и дешевые, чтобы бабы в Париже духи покупали, а дети в игрушки польские не играли. Их более десяти тысяч погибло на фронте. Этих активистов.
- Грешник ты, а не святой. Еще и философ. Они хотели смерти, они искали ее, вот и погибли. Кто их на фронт посылал? Никто! Сами полезли. Кто с мечом придет, тот от меча и погибнет. Богу угодно, чтобы они погибли. Да я тебя любила как мать, а не как невеста. В наше время женщинам, таким как я трудно жить. Их парни не любят. Я ведь 1950 года рождения. А ты 1990 года рождения. Чуешь разницу? Я в Сети все про тебя выяснила: ты поддонок, маргинал, революционер, что верит в силу Европы, но она мертва, ибо продалась исламистам и не только им. Тебе двадцать четыре года. Я опытная, я тебя научу мудрости, может быть, у нас еще и ребеночек будет. Сыночка бы нам! Живи у меня, дом на тебя перепишу.
- Ухожу из дома, старая, стану как Толстой бродить по миру. Леса меня приютят. Так надоело мне твой расклад, да и вообще, мир надоел. Социальная жизнь для меня ничего не значит. Свободы хочу от всего известного.
      



2.

           Дядька без креста шел по лесу, мимо него летали самолеты, работы в городе нет, все только начинается, ему просто некуда идти, дома нет, жены нет, вообще ничего нет, и вот, он пришел на поляну и увидел, что там нет грибов. Родился и умер сам по себе без помощи посторонних. Ему стало страшно от этого, ведь ему хотелось отдохнуть от дневных забот, родиться вновь, бросить к черту революцию и свой бронепоезд под шпалы бравого солдата Швейка, изрыгнуть гидру сладострастия на мертвый город, в котором люди живут один миллион лет. Просто не туда попал, не там свернул, не тот сон увидел. Свое место забыл, свое имя не вспомнил, свой путь исказил. Жадный ведь, а то и склероз, а то и маразм, ведь революция свела его с ума. Все-таки не двадцать тебе лет, батенька, а пару тысяч лет. Он тогда-то и подумал свою дерзкую думу о том, что этот мир проклят. Ворон подлетел к черной скале и прокаркал.
- Странно очень все так в моей жизни происходит, я тут даже читаю, сидя в землянке, Гете, его мысли о бытии, даже Ницше читаю, понимаю, что все сон, даже та старуха, что морочила мне голову со своим домом. Смутно все мысли вплетаются в мое сознание, я играю в бисер, бросаю образы, которые были навеяны призраками, что тают на лету посреди зимы в лесах таежных. На север! Белки в парке притягивают мой взор и белый волк, что лает на них. Надо этот мир залить черным чаем с лимончиком, а потом развесить на облаках то, что осталось от мира, и позвать из лесу солнце, дабы оно созерцало мир после потопа чайного. Ох, как приятно мне лечь на сырую землю и поцеловать свои замерзшие пальцы.
    В берлоге он спал беспробудно сто лет под дубом возле Будды, а после сна потянулся и сказал: «Мы идем в пустоте по великой воде, по вселенским телам, по железным делам, по кровавой росе, по небесной косе, мысли плавают в пруду, мы летим на ветру».
Ворон сидел на ветке дуба и каркал, а после сказал вдруг:
- Знаешь ли ты, что думают деревья, когда они оказываются одни без тебя? Может и знаешь, но ничего не знаешь о том, о чем думает дуб, но твой волк знает то, что служит тебе поводом для раздумий. О чем твоя мысль очередная? О чем ты думал пару секунд назад? А что ты думал утром, а что думал днем? Мысль волка даже и не пыталась разгадать тайну твоей мысли, и в тот момент, ты сказал, что ты знаешь, о чем думает дуб, то в тот миг дуб и сам не знал, о чем он думает, следовательно,  ты не знаешь, о чем думает волк. Все возникло без идеологического смысла, без плана. Все существует без абсолютного смысла и все так же без смысла будет уничтожено, исчезнет или же пребудет во веки вечные. Вся эта активность – лишь игра, забава, некая шутка волка, что проявляет себя как белый и пушистый Вольт. В тебе собака живет. Волк. Ты стал волком. Воешь все время. Все в мире - лишь кипение, мерцание, сложная пульсация энергетического узора. Хорошо бы знать мысли Вольта в совершенстве. Часто мышление начинает выходить из-под контроля, и тогда на место знания о предмете раздумий, приходит некий пробел, и тогда самый настоящий момент не может отслеживаться, как следует, следовательно, ум заходит за разум. Поскольку, иногда он убегает далеко, и ты сам не знаешь четко, где он, и, что он там себе думает, но лишь Пан все знает о тебе, ты по-волчьи вой дальше в лесу, сидя в своей землянке, ведь мир людей для тебя навеки остался позади.