Записки самоубийц. Г. 8-12

8
«Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом»
Библия. Новый Завет, от Луки 16:10


Что это было? Наказание? Или же наоборот  –    повышение? Елена просто  постаралась убраться из этого леса, где Смерть отдал ей кольцо и отчитал Лену, как можно дальше.
Жнец терялась в догадках, когда ей теперь придется вновь спуститься в Ад? Елена вновь оказалась одной из верхних балок Эйфелевой башни.  Она сидела, молча глядя на толпу внизу. Люди толпились, фотографировались и смеялись…
День стоял солнечный, яркий.  Небо радовало своей безоблачностью, а солнце – теплом. Нежный ветер ласкал мертвое лицо Елены. Это был тот самый случай, когда Елена хотела быть живой. Однако больше ее желание никак не учитывалось. Она приняла свое последнее решение тогда, когда прыгнула вниз. На секунду, Ангел Смерти вспомнила каково это – лететь вниз, и тут же ее потянуло сделать такой же шаг с Железной Дамы. Туда – вниз, в толпу. И ничто не останавливало ее. Елена встала, поправила свой тугой хвост из волос, застегнула пиджак и шагнула вперед.  Незабываемое чувство полета, чувство свободы хоть и длилось каких –  то несколько жалких мгновений, но это того стоило – хоть на короткий срок вновь почувствовать себя живой, ощутить страх и отчаяние.  Как только Елена оказалась на асфальте у подножия башни, она спокойно встала на ноги, отряхнулась и вновь перенеслась на свою любимую балку. Там уже стояла Алексиэль. Она с интересом разглядывала тех же туристов, что и до этого Елена. Ее золотисто – карие глаза метались, как это бывает, когда кошка выбирает свою добычу из стаи голубей.
 –   Для полной реалистичности я бы скинула что –  нибудь вниз с собой, чтобы туристы хоть немного расступились и поорали,  –   улыбнулась белокурая Алекс.
 –   Привет, –   буркнула Лена. –   Лично я думала, что я тут одна.
 –   Сегодня здесь и правда довольно немноголюдно, только я,  –   пожала плечами Алексиэль. – Слышала, что ты побывала в Аду.
 –   Да, я была там…
 –   И как?
 –   Мрачновато, темновато и душновато.
 –   Ты была в долине самоубийц?
 –   Да, там не самый страшный Ад, если бы меня спросили,  –   Лена вновь села.
 –   Ты была там гостем, а не узницей…
 –   Я сейчас пережила свою смерть и не вижу в этом великой боли…
 –   Ты лишь прыгнула, но не пережила всего того, что ты чувствовала … ммм? Ты чувствовала ту боль, от арматуры, которая пронзила твое тело? Ты пережила все те терзания, которые испытывала, принимая решение?
 –   Нет…
 –   Ну вот! А самоубийцы в Аду переживают все это. Их одолевают те же сомнения, те же переживания.  Они жаждут умереть, но все начинается вновь, как только желаемое достигнуто.
При этих словах глаза Алекс горели, словно очи тигра на охоте. Она сверлила взглядом то Лену, то толпу у Эйфелевой башни. Казалось, что она вот – вот просверлит дырку либо в подруге, либо в асфальте.
 –   Ты точно не была проповедником при жизни? –   усмехнулась Елена.
 –   Нет, проповеди при жизни я не читала, да и говорила лишь с разрешения, –   засмеялась Алексиэль, при этом выражение ее лица преобразилось до неузнаваемости. Из тигрицы она превратилась в домашнего котенка.
 –   Когда же ты расскажешь мне свою жизнь? Кем ты была? Как умерла? –   спросила Лена.
 –   Это было так давно, я и сама многого не помню, –   отмахнулась Алекс.
 –   Ну, расскажи … у меня пока работы нет, у тебя тоже…
 –   Ладно, уговорила, –   Алекс присела рядом с Еленой, скрестила ноги, свисавшие вниз с балки, уперлась руками и задумалась. После недолгой паузы она тихо заговорила. – Я жила в Греции, в античные времена. В небогатой, но вполне приличной семье, отец занимался оливковым маслом. Но работали только члены семьи, никаких рабов, вольнонаемных рабочих…У меня было пять братьев, которые не покладая рук трудились.
В голове Елены начали складываться картинки, как Алексиэль в длинных белых одеждах, с белокурыми локонами, собранными в затейливую прическу, в сандалиях, с плетеными браслетами на руках и кожаным поясом стоит на холме. А позади нее небольшой оливковый сад.
 –  …я росла в прекрасной семье, меня баловали, как самую младшую и единственную дочь. Все было прекрасно, пока мне не стукнуло тринадцать и за мной не пришли… –   продолжала Алекс. –   Я должна была выйти замуж за война. Он был старше меня, недавно вернулся с войны, и ему дОлжно было жениться. В округе только я подходила по возрасту. Отец не возражал, семья, из которой был мой будущий муж вполне достойна, они не требовали большого приданного…
 –   Что же случилось? –   поинтересовалась Лена, которая заметила, что взгляд Алексиэль помрачнел.
 –   Я не хотела выходить замуж за человека, которого никогда не видела, но так было велено, и я подчинилась. Муж оказался неплохим человеком. Война его конечно не пощадила, но у него не было уродств и увечий, только шрамы… Мы прожили вместе всего несколько лет, как его призвали на службу. Несложный поход. Я посчитала своим долгом проводить его. Это не было принято и от этого нам еще больше хотелось поступить так. Мой муж оказался авантюристом по натуре, милым и веселым, несмотря на внешнюю строгость. Он любил ломать стереотипы.
Лицо Алекс превратилось в каменную маску безразличия, но это было притворство, за этой маской она скрывала боль.
 –   Мы поехали верхом. Я должна была проводить его до небольшого ущелья, где был разбит лагерь. Доехали мы быстро, спокойно. Он отметился, что прибыл и тут –  то все и началось. Он представил меня своему военнокомандующему, его другу… я не знаю, как они подружились. Не знаю, как близки они были, но дружба закончилась, когда появилась я. Домой меня сопроводил молодой солдат, из тех, что вечно на побегушках. Через несколько месяцев ко мне приехал  командир моего мужа – его, как я уже говорила, друг. Он приехал с вестью, что якобы мой любимый муж погиб в бою, в какой –  то непредвиденной перепалке! Я долго плакала, а он меня утешал…
И вот, сквозь маску безразличия, словно свет сквозь неплотные занавески пробился гнев.
 –   Недолго утешал. Как только я перестала плакать он попытался овладеть мной, но мой муж научил меня как постоять за себя…Этот варвар ушел, но пообещал вернуться ночью. Я не знала, что делать, я была молода и глупа!!! Я просто пошла и бросилась в реку… только после смерти я узнала, что муж мой жив и здоров…и должен был вернуться через полгода домой.  Так я и оказалась в Аду.
 –   Твоя жизнь была… –   Елена пыталась подобрать слова, но ничего не приходило на ум.
 –   Она просто была! – усмехнулась Алекс. – Я, конечно, полюбила мужа, но жили мы вместе мало…Главное, что я не изменила, не предала его! И он это знал. Обо всем, что случилось, я рассказала своей подруге, перед тем как пойти к реке, а когда мой муж вернулся домой, она ему все рассказала. Что было дальше я не знаю…Когда Смерть взял меня в ряды жнецов, прошло много времени. Я просто выполняла свой долг и ни как не интересовалась своим прошлым, своими близкими.
Что сказать, Елена тоже не особо интересовалась жизнью близких. Так что упрекать Алексиэль она не имела права.
 –   Значит, ты утонула?
 –   Значит, утонула…
 –   Это … больно? –   по –  детски спросила Лена.
 –   Сначала ты попадаешь в воду, словно в холодный мокрый кокон. Некоторое время ты дышишь тем воздухом, что остался в твоих легких, но потом он кончается, –   Алекс говорила безразлично и вместе с тем с придыханием, как будто бы хотела произвести впечатление, напугать, ужаснуть. –   Тогда, –   продолжила она, –   в груди начинает жечь, ты открываешь рот, пытаясь вдохнуть кислород, но тебя начинает заполнять вода. Некоторое время ты еще находишься в сознании, барахтаешься, но вода тянет все ниже, и, наконец, все исчезает, мгновенно, как по щелчку.
Елене на секунду показалось, что она тонет прямо сейчас, здесь. Она даже почувствовала жжение в груди, но как только Алексиэль замолчала, это чувство ушло. Елена сделала глубокий вздох и словно бы вынырнула.
Алекс усмехнулась  и достала свой блокнот.
 –   Работа, прости… –   с этими словами белокурый ангел смерти растворилась в воздухе. Елена не была уверена, что Алексиэль действительно была вызвана. Скорее всего, ей просто не хотелось продолжать разговор или даже хотелось уединиться. Воспоминания иногда бывают очень болезненными. Подчас, они приносят более ощутимый вред, чем физическая боль.
9
«Болезнь любви неизлечима»
А. С. Пушкин

Елена сидела напротив души молодой женщины. Она уже отошла от своего тела, однако вместо вопроса попросила выполнить последнее желание – совсем недолго побыть на могиле своего супруга.  Почему – то жнецу не показалось это чем –  то из ряда вон выходящим, может, быть потому, что в глубине души, она испытывала легкую влюбленность или привязанность к одному особо назойливому и харизматичному демону (последнее время она уж очень часто обращалась мыслями к нему), несмотря на внешний отказ от мирских эмоций. В мешанине своих мыслей Елена не стала разбираться и перенесла себя и свою клиентку на небольшое городское кладбище.
Это было самое обыкновенное кладбище. Находилось оно на выезде из города, было огорожено забором и лесом, располагалось чуть на взгорке. По количеству надгробий и крестиков можно было только дивиться, как часто люди умирают, как много их умирает в крохотном городишке, учитывая тот факт, что захоронения здесь ведутся всего двадцать лет! Тут и там пестрели надгробия. На одном краю кладбища вырубался лес, выкорчёвывались деревья, в ту сторону явно собирались увеличивать территорию. По территории эхом разносились стук, крики рабочих, треск ломающейся древесины, визг бензопил и гул машин. Какой тут покой?!
Елена решила прогуляться между неровными могильными памятниками, оставив душу самоубийцы у могилы мужа. Люди изгалялись, как могли! Богатые могилы выглядели, словно произведения искусства. Высокие каменные или металлические изваяния людей или куски дорогого камня с гравировками, белые ангелы и небольшие домики. Могилы среднестатистических «обитателей» выглядели стандартно   –   крестики или надгробные прямоугольные камни с фото и подписями. Были здесь и заброшенные  могилы, поросшие травой и кустарником, покосившиеся, провалившиеся. Деревянные «времянки», поваленные от напора травы и оседания земли, сгнившие от дождей и снега.
Единственную закономерность, которую Елена заметила – так это то, что чем новее, свежее были захоронения, тем моложе были их хозяева. Тенденция, заложенная в песнях конца двадцатого века, умирать молодым, выполнялась беспрекословно.  Дети, подростки… даже жутковато.
Елена поглядела на душу, что, словно старуха, сгорбившись, сидела на лавочке рядом со скромным надгробием.  Ее звали Нина. Она повесилась от одиночества, как объяснила в записке.
Нина подозвала Елену и пригласила присесть рядом. Лена присела.
 –   Знаете, –   тихо проговорила она, –   наша жизнь больше походила на сумасшедший дом. Он был холериком.  Деятельным, но ужасно раздражительным, ревнивым и неуправляемым. Моя мать говорила, что это не любовь, а болезнь…то, что было между нами.
 –   Так часто бывает, –   ответил Елена, показав, что слушает.
 –   Он любил меня, просил родить ему ребенка, я тянула , ждала, что он успокоится и станет рассудительней. Возможно, если бы я родила, он бы изменился… –   женщина подняла глаза к небу, –  …да кто теперь узнает…
 –   Не жалейте прошлого…
 –   Он покончил с собой,  –   так же тихо произнесла Нина. –  Повесился. Были тяжелые времена и он не чувствовал поддержки от окружающих. Я практически его убила этим. Он повесился в своем кабинете, когда к нему зашел его коллега он еще дергал ногами, –   какая –  то мечтательность появилась в голосе говорящей. –   А мои ноги дергались?
 –   Да.
 –   Мы болели друг другом с самого начала, –   продолжила Нина. –   Он ушел, я старалась вернуть себе свою жизнь. Но в итоге просто не смогла. Пыталась завести отношения с мужчинами, но меня просто воротило от них! Тогда я стала жить одна. Детей у меня нет…хотя кому я рассказываю, вы и так все прекрасно знаете!
 –   Не все, –   ответила Лена, –   я не знаю ваших чувств.
Нина затянула паузу. Лене хотелось подтолкнуть ее, нужно было закончить с излитием души и оправлять самоубийцу…к мужу. Но Нина просто задумалась, ее глаза были словно стеклянные, абсолютно пустые, она опомнилась и более твердым голосом продолжила:
 –   Время лечит…так говорят! Не верьте.  А если оно и лечит… то моя рана загнила. Ну да, мы же были не здоровы любовью…
 –   Просто прошло мало времени…
 –   Пять лет! –  воскликнула Нина. –   У меня внутри развивалась, воняла  и гнила гангрена. Такую обычно ампутируют, что б сохранить жизнь. А как ампутировать сердце? Душу? Можно ли дать название того, что было у меня внутри? Гангрена сердца? Рак души? Метастазы чувств?
«Затяжная депрессия, психоз и истерия»,  –   подумала про себя Лена.
 –   Глупости, да? Только вылечить меня было невозможно. Я была смертельно больна.  На людях я была спокойна и непоколебима, но как только оставалась одна, тело с головы до пят накрывала, словно разрушительное цунами, адская боль. Я чувствовала физическую боль. Судорогами сводило все тело! Плечи сводило, а в груди туго завязывался узел. Иногда мне было трудно дышать.
Глаза Нины затуманились, она сжалась в один бесформенный комок, схватилась за живот и вытаращила глаза, словно ее скрутило от сильного спазма.
 –   Вы здоровы теперь, –   прошептала Лена. –   Ампутация прошла успешно.
Душа улыбнулась. Присела у края могилы на корточки и коснулась мерзлой земли (стоял конец ноября).  Затем повернулась и уверено протянула руку Елене, мол, забирай меня. Елена мгновенно перенесла их в Пустоту, где, недовольно насупившись, стоял Азазель.
 –   Я думал, что успею состариться, прежде, чем вы наговоритесь! –   всплеснув руками, воскликнул он.
 –   У тебя должно быть адское терпение, –   пропитав слова как можно большим количеством яда, ответила Лена.
 –   Я адски красив и обаятелен, у меня адское чувство юмора и  …
 –   И закончили на этом, –   тихо прошептала душа самоубийцы. –   Я думаю, нам пора.
Азазель аж поперхнулся! Елена не смогла скрыть улыбку. Лишить самого болтливого демона Ада дара речи – о, это просто подвиг! Удовольствие словно теплый живительный эликсир окутал все внутренние органы жнеца, она не могла только открыто улыбаться, что видимо еще больше взбесило Азазеля. Он резко схватил душу за руку и исчез без лишних слов в вихре черного дыма, пепла и пыли. 
10
«И ожидает каждую христианскую душу по исшествии ее из тела нелицеприятный суд Божий, как сказал святой апостол Павел: лежит человеком единою умрети, потом же суд»
Новый Завет (Евр. IX, 27)

Иногда наши действия сказываются на окружающих, нет, не так! Наши действия всегда сказываются на окружающих, в той или иной степени. Лена  знала, что то, как при последней встрече с Азазелем повела себя душа по отношению к демону, которую  она привела ему, точно отразится на его самолюбии. Это радовало Елену. Но сейчас не было времени думать о том.
Ангел Смерти ждала пока молоденькая, очень молоденькая девушка закончит свою недолгую жизнь.  Жнецу было по  –   настоящему жаль эту девчонку. Она сидела на полу в порванной одежде и с размазанным макияжем, приговаривая: «…лучше бы убил…». Девочке было всего шестнадцать. Максималистка, верящая, что любви все возрасты покорны. Глупая. Есть еще одна присказка: доверяй, но проверяй. Девочка – Олеся – доверилась не тому человеку. Теперь, когда ею воспользовались самым неприятным образом, самым унизительным способом, она больше не хотела жить. Что ж, решение окончательно и обжалованию не подлежит.
Но то, с какой методичностью и упорством Олеся готовилась к своему концу, пугала. Она плотно закрыла все щели в окне, двери своей кухни, заложив их полотенцами, тряпками и одеждой. Затем провела горящей зажигалкой, удостоверившись, что нигде нет сквозняка. После чего открыла нараспашку духовку и включила все конфорки газовой плиты и духового шкафа. Тяжелый запах метана постепенно  стал заполнять кухню. Елена присела на подоконник и уставилась в окно. Ждать придется долго.
Любовь. Она как яд губит людей. Сколько убийств было совершено от любви, во имя любви, ради любви… с другой стороны, без нее жизнь казалась бы серой. Но стоят ли несколько красок сломанной жизни? Так, Леся порвала с жизнью из –  за наивной влюбленности. И что самое обидное, абсолютно безответной. Ее избранник был много старше и опытней, хитрей и уже испорчен пафосной стороной жизни. Он точно знал, что хочет от девочки и точно решил это получить, во что бы то ни стало, и даже не поинтересовавшись законностью и, главное, взаимностью желаний.
Лена вздохнула. Она была счастливицей при жизни в этом отношении. Ее  парень  не настаивал и ждал столько, сколько требовала Лена. И она никогда не сталкивалась с насилием в семье или по случайности (нападения на улице). Все это обошло ее стороной. И, слава Богу!
Лена перевела взгляд на девочку. Она сидела, облокотившись спиной на напольную кухонную тумбу, сонно прикрыв глаза. Газ уже начал свое губительное действие на организм. Олеся чувствовала слабость и сонливость.  За дверью послышались шаги. Елена немного вздрогнула, осознав, что  кто –  то пришел. Она панически пересмотрела записи в блокноте. Подняв глаза от записной книжки, Лена обнаружила еще одного жнеца. Молодого парня на вид лет двадцати (но что такое возраст для жнеца?). Он был одет в модные черные брюки без стрелок, чуть узковатые на взгляд Елены и белую рубашку, застегнутую на половину пуговиц, выставляя на показ татуировку в виде кельтского узора плавно спускающуюся с шеи на плечо и грудь. Волосы у него были черными, чуть синеватыми, растрепанными. Он не походил на стандартного жнеца, застегнутого на все пуговицы и с наглаженными брючками, скорее на юного прожигателя жизни.  Он с улыбкой кивнул Лене и сказал:
 –   Сегодня ты работаешь не одна. Эта девочка натворит дел.
Лена пожала плечами и ответила:
 –   Ну, это не наши проблемы.
Раздался тихий голосок соседки Леси по квартире. Да, в шестнадцать лет Олеся снимала квартиру, так как сама она была родом из деревни, а училась в колледже в городе.
Лена вновь взглянула в окно – темнело. Дверь на кухню распахнулась, и, одновременно с этим, зажегся свет. Как в учебнике по пожарной безопасности, от электрической искры тут же вспыхнуло пламя, и раздался взрыв. Комнату заволокло черным дымом. Елена и второй жнец сквозь пелену переглянулись.
 –   Шумно,  –  все так же улыбаясь,  словно озорной мальчишка на уроке химии, проговорил жнец. –   Меня зовут Майкл!
 –   Елена, –   ответила Лена.
 –   Твоя готова, –   Майкл кивнул в сторону души Олеси, которая во все глаза пялилась на жнецов.
Девочка что –  то тихонько тарахтела на украинском языке  и крестилась.
 –   Поздновато креститься, –   с укором сказал ей Майкл.
Елена подошла ближе к самоубийце, одновременно отряхивая свой пиджак от сажи и пепла.
 –   Думаю, что объяснять, что произошло тебе ненужно, –   негромко осведомилась Лена.
 –   Нет,  –   защебетала Леся. –   Я убила Полину?
 –   Можно и так сказать, –   кивнула Лена. – Еще один, последний вопрос.
Олеся растеряно смотрела на свое тело и тело своей соседки, которая упорно отказывалась умирать.
 –   Но она же жива!!!
 –   Не на долго, –   отмахнулся Майкл. –   И  у нее есть право только на один вопрос, так что забирай ее, Лена!
Елена хотела возмутиться, мол девочка неосознанно задавала вопрос, но Майкл был явно настроен против нее. Это читалось в напряженном взгляде, которым он ее смерил, когда та хотела что –  то сказать в ответ, в сложенных на груди руках и в плотно сомкнутых напряженных губах. Он больше не походил на беззаботного хулигана. Настроение сменилось моментально. Только что он был веселым и доброжелательным, но через доли секунды – серьезным и негативно настроенным по отношению к Олесе.
 –   Забирай ее, а то тут скандал разразится, когда моя откинется, –   уже более расслабленно повторил он. –   Мне  и так ее успокаивать придется.
 –   Кого ты забираешь? –   Елена запнулась. –   Категория людей, я имею в виду.
 –   Жертв несчастного случая, тех, кто не хотел умирать. Обычно они очень упрямы и не хотят уходить. А представь, что будет, если она, –   он махнул рукой на все еще живую Полину, –   увидит виновницу своей смерти.
 –   Ты прав, мы уходим, –   согласилась Лена. –   Удачи с… –   она задумалась, удачи с чем? – …  удачи!
После этого она схватила Олесю за руку и без согласия души перенесла ее в Пустоту.
Там ее ждали. Елена выругала про себя. На что Азазель, который стоял, скрестив руки на груди, поднял бровь (опять лезет не в свою голову!). Рядом с ним в подобной позе стояла Анна (!). воздух между ними был словно наэлектризован. Они метали друг в друга испепеляющие взгляды, но молчали, хотя возможно словестная перепалка  шла в их мыслях.
 –   Я сейчас задам, наверное, не вежливый вопрос, но что здесь делает ангел? –  устало спросила Лена.
 –   Пришла оспорить права на душу, –   всплеснув руками, воскликнул Азазель. –   Она, –   он указал на Олесю, –   самоубийца, тут не о чем спорить!
 –   Она пережила… –   Анна гневно зыркнула на демона, –  …мучение!
 –   Ой, что вы говорите? –   Аза в свою очередь ответил ей не менее злым выражением глаз. –   Это никак не унижает тот факт, что она убила свое тело! Этот грех превозмогает другие! Так сказано в Писании. Насилие над собой, никакие добрые дела не могут искупить это.
 –   Могут быть исключения, –   упорствовала Анна. –   Она не выдержала унижения…
 –   Вот, еще и гордыня!
 –   Это твой грех!
 –   Милашка, мой грех тщеславие и прелюбодеяние, а не гордыня, я не гордый, –   засмеялся Азазель.
Лена не могла не заметить, что Анна покраснела толи от стеснения, толи от злости.
 –   Не смей говорить со мной в таком пренебрежительном тоне! –   взорвалась ангел.
 –   Вы, кажется, оспаривали права на душу, а не отношения выясняли, –   вмешалась Лена. –   Знаете, я уже видела спор за душу, но впервые вижу такое неуважение оппонентов друг к другу.
 –   Не твое дело,  –   прорычала Анна.
 –   Не стоит хамить, птичка моя, –   недовольно обратился Аза к ангелу. –   Она жнец, возможно, когда –  нибудь она заберет и тебя!
 –   Я не покончу с собой…
 –   Я бы не зарекался.
 –   Обратите внимание на девушку, –   Лена сделал жест достойный стюардессы, указывающей на аварийный выход, указав на Лесю.
Азазель улыбнулся ей, и прочистил горло. С уже более серьезным выражением лица он сказал:
 –   Душа эта грешна гордыней и ложью, так же при убийстве себя, она забрала жизнь невинной девочки, а пожар в их квартире, еще не потушили, так что могут быть и еще жертвы.
Анна хватала воздух ртом, собираясь с мыслями.
 –   Девушка перенесла стыд и муки перед смертью, насилие над телом и душой, –   вымолвила она неуверенно.
В этот момент в руках Азазеля появились два злосчастных листка бумаги – документы на душу. Он торжественно поднял брови и расплылся в победной улыбке. Анна с недовольным видом растворилась в воздухе.
 –   Она так просто сдалась? –   недоумевала Олеся.
За все это время самоубийца не вымолвила ни слова, но явно болела за ангела.
 –   Тут и спорить было не о чем, ты принадлежишь Аду, солнышко! –   отмахнулся Аза, при этом вид у него был такой, словно он готов прямо здесь начать танцевать. –   Она просто меня хотела побесить.
Елена приподняла бровь, на что демон ответил:
 –   У нас с ней непростые отношения. Даже не спрашивай почему!
С этими словами Азазель растворился в клубах дыма вместе с Олесей.
Елена задумалась, что такого могло произойти между демоном и ангелом, что они припирались друг с другом, как подростки. Возможно, когда –  то они не поделили душу, и она сбежала от них. Хотя о подобном Лена не слышала никогда. Если душа приведена в Пустоту, то больше ей деваться некуда. Может, Азазель, повлиял на праведника или Анна спасла обреченную душу? Гадать можно до бесконечности. Когда –  нибудь она спросит об этом у демона.

Истории жизни всегда кажутся понятными, простыми, даже неинтересными, но это так только до тех пор, пока не станешь в них углубляться. Елена начала сомневаться в своих прежних убеждениях. Раньше ей казалось, что все самоубийцы просто глупы. Ведь только очень  –   очень глупый человек может сам закончить свою жизнь. Но оказалось, что есть еще категория людей, готовых прекратить свое существование – смелые и умные. Если человек смелый и умный он увидит, что смысл жизни в смерти. Тогда он не побоится сделать свое существование значимым, подвести его к черте. Если человек глупый и трусливый, он не понимает, что его жизненные проблемы вполне решаемы. Тогда  он сделает шаг в пропасть, видя в этом единственный выход. Елена относила себя скорее к глупым, чем к умным и уж точно к трусливым, чем к смелым. Это было грустно. Когда –  то в школе, на уроке литературы Лена  с презрением высказывалась по поводу поступка Каретины из «Грозы» и со скукой читала про Анну Каренину.  Она никак не могла понять, что побудило двух прекрасных женщин уйти из жизни. Но прошло немного времени и вот уже сама «читательница» летит в объятия смерти.  Что ж, тогда это казалось оптимальным выходом…
От раздумий ангела оторвало вибрирующее чувство под ложечкой – работа. Снова кто –  то решил уйти из жизни.
В мановение ока Елена перенеслась в небольшую квартирку. Это был точно Нью–Йорк. Такие маленькие квартирки, заполненные запахом бензина и звуками оживленной дороги, с видом на кирпичную стену соседнего дома есть только там. Елена задумалась, она чаще всего посещала большие города, мегаполисы. Люди тянутся в них с разных концов стран в поисках счастья, любви, денег, а потом просто оказываются забытыми и мертвыми. Не обязательно понимать слово мертвый буквально. Человек может умереть и душой, что чаще всего и происходит в таких городах. Любая неудача бьет по самолюбию. Промахи и  заминки в делах похожи на удары под дых или ушибы мизинцем на ноге о твердую поверхность. Вроде бы, незначительные травмы, но в общей массе приводят к смерти души или тяжким страданиям. Конечно, это не касается сильных духом, но по большей части люди слабые существа.
 Елена  огляделась в небольшой комнате стояла девушка, она была одета в черное платье, довольно вызывающее – с глубоким вырезом, окаймленным кружевами, выше колена на добрых двадцать сантиметров, юбка сильно обтягивала бедра, едва прикрывая их. Клиентка Елены поправляла  яркий макияж, под стать своему платью: черные стрелки на глазах, темно – красная помада на губах, дымчатые черные тени на веках. На туалетном столике перед ней лежала шкатулка с бижутерией. Девушка критически осмотрела свое отражение в зеркале и примерила несколько подвесок.   Она выбрала ту, что казалась Елене наиболее безвкусной – большую, массивную, под золото с огромным кристаллом посередине. Так же девица отложила массивные браслеты. Затем девушка прошла в ванную комнату и включила воду. Грязная ванная стала потихоньку набираться. Елена не могла связать два ее действия между собой, однако наблюдала. Пока набиралась ванная, девушка выкурила сигарету и выпила бокал дешевого красного вина из коробки. Следующим действием девушки было еще нечто более странное. Она прошла ванную комнату, глядя в зеркало над раковиной, поправила прическу и прямо в платье села в полную ванную, взяла лезвие и провела им по венам на руках, причем сделала это профессионально, делая глубокие разрезы. Она провела лезвием от локтя до запястья, вскрывая вены. Полилась кровь. Девушка надела припасенные браслеты прямо поверх порезов. Вода в ванной моментально стала красной. Девушка еще была в сознании, однако ей было трудно двигаться, не хватало сил даже чтобы поднять руку. Она смотрела на воду и плакала. Макияж «потек». Елена села на бортик ванной и достала блокнот. В нем она прочитала, что перед ней сейчас умирала некая Бренда Оун. Американка, всего двадцати восьми лет. В ее жизни не случилось ничего, и именно от этого она и решила уйти из жизни. 
К третьему десятку Бренда не добилась в жизни ровным счетом ничего, она снимала крохотную квартиру, не имела постоянных отношений, никак не могла пробить себе дорогу к успеху. Работа ее убивала и никак не удовлетворяла. Сегодня Бренда выпила вина, выкурила сигарету осознавая с нарастающей силой, что не хочет жить. Тогда она просто оделась, накрасилась и лезвием порезала себе вены, причем старательно прорезая именно вены.  С ее усердием и знанием анатомии стоило идти в медицинский.
Елена печально вздохнула и перевела взгляд на Бренду. Она, как ни странно смотрела на Елену и улыбалась.
 –   Тебе меня жаль. Я думала, что таким, как ты никого не жаль, –   пробормотала самоубийца. – Хотя возможно тебя нет.
Елена немного удивилась, но потом понял, что Бренда при смерти, как говорится в народе. А значит, может узреть жнеца.
 –   Мне тебя не жаль, мне жаль твоих родных, которые найдут тебя через несколько дней. Твоих родителей, которым придется хоронить свое дитя, твоих друзей, которые больше не смогут повеселиться с тобой…
 –   Да, их мне жаль…
 –   Тебе жаль только себя, –   перебила Елена. –   У тебя есть право на последний вопрос. Спрашивай все, что угодно и про что угодно.
 –   Где я оступилась? Когда я совершила ошибку, что моя жизнь стала такой? –   Бренда словно репетировала этот вопрос.
 –    Когда решила, во что бы то ни стало, быть моделью, –   ответила Лена.
Бренда покачала головой и закрыла глаза. Ее сознание погрузилось в сон. А душа словно летела в кроличью нору. Через некоторое время она стояла напротив своего тела, уже в длинной рубашке, без макияжа и с заплетенными в косу волосами. Глаза ее были печальны.
 –   Нам пора, –   Елена перенесла свою подопечную в белое пространство.
Через несколько минут появился Бельзевул. Не самая большая «шишка» ада, однако его имя было на слуху.
Он походил на ястреба, с его нахмуренными глазами и крючковатым носом. Широкие густые брови нависали над глазами, придавая ему еще более серьезный вид. Словно он задумался о чем   –  то очень важном и в то же время беспокоящем его. 
 –   Приветствую, –   громко, с эхом сказал демон.
 –   Здравствуй, –   ответила Елена. –   Что –  то часто мне попадаются знаменитости. Что там у вас в аду происходит, что князей и генералов посылают за душами?
 –   Ты льстишь мне, жнец, –   отмахнулся Бельзевул. – Однако, ты права. Времена у нас не простые. Люди испорчены, так, что работы не в проворот. 
 –   Что ж, забирай, она твоя, –   Елена подтолкнула душу и немного наклонила голову.
Бельзевул славился своей переменчивостью – вот он спокойно говорит, как вдруг уже гневается. И пусть он не князь Ада, и не генерал адских легионов, однако силы у него было больше, чем у Елены. Поэтому нужно было с ним быть вежливой и даже почтительной.  А после посещения Ада, Елена поняла, что демоны выполняют важную функцию. 
Как только демон получил Бренду, они в клубах черного дыма пропали. «Позеры» –   подумала Елена. И была права. Ангелы не делали из своего появления или исчезновения номеров со спецэффектами. Лишь иногда, когда нужно было нагнать страха… а демоны наоборот, старались выглядеть театрально. Возможно это потом, что демоны должны устрашать. Хотя при желании они были вполне незаметны. Больше всего Елену пугали бесы. Маленькие падальщики, способные попадать в мир людей. И что самое главное, здесь они не были телесны! И чтобы пакостить и вредить окружающим (такова их природа) эти андрогинные существа могли овладевать телами людей, загоняя  их души в ловушку в  их собственной голове. 
И эти существа бродили в чужих «шкурках» по земле, грабили, убивали и мучили. А вся вина перекладывалась на людей, в чьих телах, как в костюмах бродили бесы. От этих мыслей Елену передернуло. Она перенеслась на заброшенный пирс в Испании. Тут было утро. Море тихо шуршало песком, перебирая песчинки. Невдалеке виднелись рыбацкие лодки и небольшие яхты. Елена присела на дощатый мостик, откинув туфли, и окунула ноги в воду. Утреннее солнце пыталось отбросить тень Ангела Смерти, но безрезультатно, мертвые не могут отбрасывать тень. Лена закрыла глаза и откинула голову назад. Все было чудно. Работа не напоминала о себе. Да и сослуживцев не было в радиусе километра. Эта маленькая пристань была секретом. Даже Алексиэль не знала про нее, точнее никогда сюда не приходила, но было приятно думать, что она не в курсе.  Однако, спокойствие не могло продолжаться долго по закону подлости. 
Позади послышались шаги, и через несколько секунд рядом с Еленой присел Азазель в своем черном костюме. Елена приоткрыла и вновь закрыла глаза, не отрываясь от своеобразной медитации.
 –   Ну и где же вопрос: что ты тут забыл? –   промурлыкал демон.
Его голос был тихим и приятным, его хотелось попробовать на вкус.
 –   Мне только интересно, где театральность в появлении? –   пробурчала Елена. –   А что ты тут забыл, меня не интересует.
 –    Театральность? Я, конечно, люблю пустить пыль в глаза, эффектно появиться, но тут выпендриваться не перед кем, –   усмехнулся Азазель. –   Я искал тебя.
 –   И?
 –   Помнишь одну милую душу? Ее звали Санта, хотя, что это я?! Ее и сейчас зовут Сантой. –   Азазель говорил так, словно его никто не слушал, словно он сам с собой разговаривал – менял тон, громкость, жестикулировал, словно не совсем здоровый человек. –   Эта милая женщина частый гость в моем, так сказать, офисе. Ее ничуть не изменил Ад, знаешь ли. Хотя она довольно потрепана и, конечно же, обессилена, но в моем кабинете она набирается сил. Мы болтаем, выпиваем иногда она просто читает. Так вот, она посоветовала мне прогуляться на свежем воздухе.
 –   А причем тут я? –   равнодушно произнесла Елена, не открывая глаз и тщательно скрывая улыбку.
В ее голове сложилась интересная картинка: Азазель и Санта в кабинете демона, общаются, Аза жалуется на проблемы в работе, а Санта как психотерапевт дает ему советы и рекомендует медитации на берегу моря… 
 –   Ну, я не люблю созерцать прекрасные пейзажи, а предпочитаю вести светские и не очень беседы,  –  ответил демон.
 –   Неужели из всех жнецов, которых ты знаешь, в голову пришла только я?
 –   Последнее время мы с тобой часто встречаемся…
 –   Это не моя вина.
 –   Заметь. Когда ты попала в Ад, куда ты пошла? К какому демону обратилась? Ммм?
 –   Ты единственный не устрашающий высокопоставленный демон.
 –   Я  мог бы обидеться, но не стану, –   отмахнулся Азазель, однако немного насупился, как маленький ребенок.
Елена не знала, что сказать и как отреагировать на появление в ее жизни такого странного друга. Если она уйдет, это будет глупо и невежливо, тем более он найдет ее где угодно. Да и почему, скажите ей на милость, она должна менять место своего отдыха. Тем более, что Лена симпатизировала Азазелю, хоть и тщательно это скрывала от окружающих и себя. Он мил, забавен и по   –  своему интересен.  В этих раздумьях она провела несколько минут, пока не почувствовала, что Азазель, сидящий рядом, ерзает.
 –   Что тебе спокойно не сидится?! –   воскликнула Лена. –   Я хотела расслабиться, подумать о…чем –  нибудь. А ты, то бубнишь, то ерзаешь, словно маленький мальчик! Сколько тебе лет, скажи мне на милость?
 –   О, этот вопрос иногда меня посещает. Я мог бы сказать, что вечность, но нет…
 –   То есть?
 –   Я родился на рассвете мира.
Елену заинтересовал этот факт. Она ведь не слышала не одной истории жизни демона. Сколько же за последние годы историй людских жизней прочла жнец и не одной демонической. Она знала, что большинство из них были людьми, а высокие чины – частенько от рождения были ангелами, но пали. Но Азазель был очень старым демоном, и он мог застать динозавров!
 –   Может, расскажешь, как ты стал демоном?
 –   Стал? –   усмехнулся демон. –   Я им родился, моя дорогая.
 –   Это как? Но ты же говорил…
 –    Я не говорил, что был человеком. Лишь упоминал, про подлеца, –   уклончиво ответил Аза. –   Вот сразу видно, что ты не интересуешься мифологией. Ты знаешь, откуда произошли первые демоны? Не Сатана, конечно. Он был ангелом, это всем известно. А такие, как я, Аббадон… те, что не пали с Небес и не переродились в Аду.
 –   Я не интересовалась этим, –   пожала плечами жнец.
 –   Ну что ж, небольшой урок истории для невежд! – Азазель потер ладоши и немного наклонился вперед. – Когда –  то Бог создал Адама, но в Райском Саду ему было, скажем так, скучно. Тогда Бог решил создать ему женщину. Сам Адам был создан из «праха земного». А Ева, о которой известно всем была создана из его ребра. Однако, никто толком не слышал о том, что Ева была не первой женой Адама, более того, ему не первый «экземпляр» понравился, но суть в том, что у Адама была другая жена – Лилит. Бог создал ее равной Адаму, равной в том плане, что создана она была тоже из грязи и ила речного. Жили они с Адамом душа в душу, пока Лилит не потребовала официального равенства. Когда муженек ей отказал, милашка сбежала.
 –   Как? Яблоко съела? –   поинтересовалась Лена.
 –   Так случилось, что Бог раскрыл ей свое истинное имя, заповедное имя. Как только она произнесла его, она смогла покинуть Эдем.
 –   И к чему это ты мне все рассказываешь?
 –   Дорогуша, все по порядку, – продолжил демон. –   Как только она смылась от туда, то начала властвовать. Тогда на земле было множество падших ангелов, над которыми она и взяла власть. Своеобразную…  –   загадочно улыбнувшись, он продолжил, –   …по некоторым легендам, Лилит рожала по сотне демонов на закате каждого дня. Но это преувеличение, хотя рожала она не мало, ведь ей не нужно было ходить девять месяцев. Тогда и меры времени не было толком.  Однако, Адаму стало скучно и он потребовал жену обратно, тогда ангелы обратились к ней с просьбой вернуться к мужу. Однако на земле Лилит имела все, что хотела, любовников, детей, а в Эдеме ее ждал гордый муж, который не давал ей самовыразиться… ни в чем,  –  Азазель как  – то странно говорил о самовыражении и равенстве, приподнимая брови и меняя свой тон. Елена не сразу поняла сексуальный подтекст, но разобралась в туманных объяснениях.   –  Она отказала, и не один раз,  –  тем временем продолжал Аза.   –  Тогда ангелы решили принять меры, они стали убивать ее любовников и детей. Однако это не сломило Лилит. Тогда Бог и создал Еву, а Лилит уже была демоном из –  за своего образа жизни. Она, скажем так пала, несмотря на неангельское происхождение. Ну, а ее дети уже были рождены демонами, так как их отцами были падшие ангелы.
 –   Ты сын Лилит?! –   Елена всплеснула руками. –   Ты видел Адама?
 –   Видел? Я отомстил за свою мать, –   усмехнулся Азазель. –   Это я был змеем, который соблазнил и уговорил Еву съесть плод с Дерева Познания Зла и Добра. Из –  за меня эта парочка вылетела с треском из Эдема.
 –   Нечего себе! Но ведь твоя мать имела все, что хотела на земле, –   удивилась Лена.
 –   Да, только скольких детей, моих братьев убили ради прихоти Адама? –   возразил демон. –   Хотя с этим я прогадал. Как только Адам и Ева ступили на землю, демонов выгнали в Ад. Однако мать была сильна и могла по  прежнему приходить по ночам к людям. Она отомстила по – своему. Она до Средних Веков приходила в дома семей, соблазняла мужей, пила их кровь, и убивала младенцев. От нее вешали обереги, не говорили имен детей до определенного возраста вслух.  Но она отомстила сполна.
 –   Что с ней теперь?
 –   Она в Аду, на земле, просто живет дальше. Хоть и считается сильнейшим демоном, первой демоницей.
 –   Но ведь когда она ступила на землю, там уже были падшие, да и сам Люцифер…
 –   Ты верно сказала, там было полно падших ангелов. Демонами их еще не считали. Первой это имя получила Лилит, а потом и всех падших причесали под эту гребенку.
 –   И ты мне сейчас скажешь, что ты был первенцем?
 –   Нет, первенцем не был, но и не был последним, они не выжили, ангелы начали с конца…
Елена задумалась. Из этого рассказа следует, что ангелы небесные не такие уж и святые и невинные.
 –   Предугадаю твои мысли, –   вздохнул Азазель, хотя он просто снова влез в мысли Елены. –   Из моего рассказа, ангелы и Адам жестоки, ну или, по крайней мере, не так идеальны, как пишется в Писании. Это так. Но нет идеалов. Посмотри на Бога. Он решает судьбу Земли, и поэтому не может быть милостивым ко всем. Все мы неидеальны. Только демоны жестоки, ангелы до безумия послушны и исполнительны, и если им прикажут убить, они убивают. Да и демоны тех времен были просто похотливыми существами. У них не было обязанностей, долга перед Вселенной. Мы соблазняли и растлевали людей, убивали ради забавы, стравливали людей между собой, словно собак и смотрели, как они режут и рвут друг другу глотки.
 –   Да, ты прав. Я перевожу самоубийц на тот свет, а сама была самоубийцей. Я должна быть в Аду…
 –   О, ты была в Аду. Там жарковато, хотя говорят, что Ад место холодное, –   засмеялся демон. – А у тебя работа, –   добавил он, опустив глаза на карман с блокнотом.
 –  Да, вынуждена откланяться. И, знаешь, –   неуверенно сказала Елена, –   ты интересно рассказываешь, я бы послушала еще.
11
«Кто, жертвуя собою, вздумал бы сперва рассчитывать и взвешивать все последствия, всю вероятность пользы своего поступка, тот едва ли способен на самопожертвование»
Тургенев И. С., «Гамлет и Дон  – Кихот»

Работа. Елена стала больше работать, точнее ее стали чаще вызывать. Люди все чаще уходят из жизни сами. Демократия и атеизм дали им некое преимущество, как они считают. Люди больше не боятся наказания, не верят в Ад и Рай. Да и те, кто верят, не оглядываются на свои поступки, считая, что им это простится, так как жизнь изменилась. Поэтому на старинном страхе попасть в Ад после убийства своего тела много жизней не сохранить.
Лена одним шагом пересекла пространство во множество километров и очутилась в Цуруоке – городок на северо – западе Японии. Елена огляделась – приличная квартира, хороший вид из окна. Лена прошла по квартире. В столовой обедали три человека. Но никто из них явно не собирался кончать с собой, разве что отравиться. Они, молча, потребляли свою пищу, изредка переглядывались. Мужчина во главе стола был невысок, однако имел неоспоримый авторитет. Женщина по правую руку от него хорошо выглядела, была горделива и властна на вид, однако явно боялась мужчины. Девочка по левую руку  –   просто подросток, она подражала женщине, являющейся ее матерью, и боялась мужчины, являвшегося ее отцом. Патриархальная традиционная семья.
 Ангел пошла дальше. И не прогадала. В дальней комнате сидя на полу и дрожащей рукой держа пистолет, был парень. Он перечитывал записку.
Елена присела на единственную пригодную для этого мебель – кровать. Она открыла свой блокнот и прочла: « Дэйки Аота – восемнадцать лет, студент». Дальше следовало описание его недолгой жизни. Он рос в обеспеченной семье, однако недавно его родители решили развестись. Младшая сестра Дэйки никак не переживала по этому поводу, а вот   он… последние полгода бракоразводного процесса посещал психолога. 
Елена перевела взгляд на парня. Он все не решался, куда же пустить пулю? Парень дрожащими руками приставлял пистолет то к горлу, то к виску, примеряя и ища удобную точку.
Жнец огляделась повнимательней. Вещи лежали по большей части в коробках, и так по всему дому. Сначала она подумала, что семья только переехала, но на самом деле, наоборот – они съезжали. А те люди, что обедали в столовой – это семья Дэйки. Родители старались не ругаться при детях и все еще жили вместе. Теперь квартира продана, куплены отдельные апартаменты – можно переезжать. Вот почему парень слетел с катушек.
Елена вновь посмотрела на своего клиента. Он, наконец, решил, что лучший вариант – выстрелить себе в рот (классика!). Паренек явно посмотрел не один детектив и боевик.
 Дрожащей рукой он поднес пистолет к подбородку. Потом открыл рот и засунул дуло туда. Из раскосых глаз струйками потекли слезы. Мальчик явно боялся. Его трясла крупная дрожь. Выстрел был резким и даже неожиданным. Елена никак не могла подумать, что паренек так быстро решится выстрелить. На выстрел сбежались все члены «семьи». Они вздрогнули от резкого запаха пороха и чуть позже от увиденного. Дэйки лежал на полу с согнутыми коленями и отброшенным назад телом. На стене была его кровь и не только, на потолке – след от пули.  В одной руке у парня – пистолет, в другой – записка: «Прошу простить меня и понять. Мои дорогие родители, жить, зная, что вы больше не вместе я не могу. После моей смерти не бросайте сестренку и отзовите развод. Это моя последняя просьба – останьтесь семьей!».
  Мать бросилась к телу сына, сестра выбежала из комнаты, отец холоднокровно набрал номер скорой помощи. Крик, рыдание…все слилось в хаотический шум. Елена же смотрела на душу Дэйки, который в свою очередь смотрел на свое тело.
  –   Здравствуй, –   сказала Елена на чистом японском. –   Как ты?
 –   В шоке, –   честно ответил Дэйки. –   Я умер?
 –   Да, и я тебе сочувствую.
 –   Теперь я перейду в камень?
 –   Ты буддист? –   улыбнулась Елена.
 –   Да.
 –   Я не знаю, что будет с тобой после, но сначала тебе придется ответить за свою жизнь. Может, когда ты и искупишь все грехи, тогда твоя душа переродится.
 –   Христиане правы насчет Ада?
 –   Это уже больше одного вопроса, Дэйки. Но я сделаю тебе исключение. Теперь ты знаешь, что ты имеешь право на последний вопрос. Только спроси что –  то, что действительно важно.
 –   Мои родители, они разведутся?
 –   Твоя смерть еще больше разобщит их. Они разведутся.
Дэйки опустил голову и всхлипнул. Его посмертный жест оказался напрасным. Вот так. Общее горе не всегда объединяет людей.
Елена взяла его за руку и перенесла в белое пространство. Там стояла Ламия. Прекрасная и величественная.  Ее бледное лицо было худым с широкими скулами. Длинные черные волосы отливали фиолетовым, а черные глаза демона – красным. Она нетерпеливо облизывала губы и ковырялась под ногтями.
 –   Приветствую, –   пробормотала Елена, склонив голову.
Ламия была вампиром, и зналась с самим Люцифером. Не многие демоны могут этим похвастаться.
 –   Леночка, а я смотрю, ты не удивлена… –   промурлыкала демоница.  –   …я не первая птичка высокого полета, которая приходит за душой.
 –   Последнее время мне необычайно везет, –   ответила Елена уже увереннее, Ламия была в хорошем расположении духа, а значит, с ней можно было говорить, не приклоняя головы. –   Я передаю души генералам Ада.
 –   Да, у нас грядут перемены, –   усмехнулась вампирша. –   Мало кто знает, но многие замечают. Что рядовых демонов не пускают сюда, –   она очертила руками пространство вокруг себя. –   Так же как и ангелочки, тоже выборочно приходят за душами.
 –   Ты хочешь сказать, что теперь только…
 –   Да, именно это я и хочу сказать. Решено, что входить сюда могут только привилегированные личности. Клеркам здесь не место. Хотя это никак не коснется жнецов, вы равны, –   демоница устало зевнула и схватила руку Дэйки. –   Хвати скучать мальчик, нам пора. Я закину тебя на окраину Ада, а дальше займусь своими делами.
С этими словами Ламия и Дэйки  исчезли в клубах черного дыма.
Елена же побрела по Пространству. Она призадумалась. Кто решает, какие демоны и ангелы приходят за душами? Каким чином и званием они должны обладать,   чтобы перевести душу в Рай или Ад? Неужели Бог и Дьявол совещаются? Может, и Смерть участвует в этих собраниях? Было бы интересно взглянуть на это…
«…во имя Отца и Сына и Святого Духа…». Бог – есть отец всего сущего. Люцифер был когда –  то ангелом – сыном Божьим, а Смерть – представляет нечто абстрактное, он чистейшая душа, древнейшее создание, то, что будет до и после! Может быть это богохульство, но для Елены в этой молитве роли были определены конкретно и точно.
Елена вернулась в свой испанский рай. Там все еще сидел Азазель. Он разулся и закатал брюки, опустил ноги в воду и печально смотрел на горизонт.
 –   Тебе совсем нечем заняться? –   улыбнулась Елена. Ее тронуло то, что он все еще здесь. –   Тебе же не нравится созерцать пейзажи.
 –   Я не думал, что ты вернешься… –  спокойно ответил Азазель.
 –   Да? Почему же? –   Елена была уверена, что демон врал.
 –   Ну, ты ведь любишь Эйфелеву башню.
 –   Там последнее время много народу, –   Лена присела рядом. –   Я предпочитаю быть одна.
 –   Не думал, что помешаю…
 –   Ты интересно рассказываешь, так что оставайся. Расскажи еще что –  нибудь.
 –   Что?
 –   Я сейчас передала душу Ламии, как она стала демоном?
 –  Ламия, –   задумался Азазель. –   Она тоже очень древняя. Но не перворожденная. Она была королевой Ливии. По легендам, она имела детей от Зевса, но этого никто не знает наверняка.  Я не уверен был ли Зевс богом. Хотя в языческие времена любой сильный колдун считался богом. – Азазель откинулся на причал и лег на спину.
 –   Я думала, что ты знаешь все.
 –   Нет, в те времена я выслуживался перед матерью и Люцифером. Не достаточно быть сыном Лилит, чтобы быть демоном и, главное, значимым демоном…хотя меня до сих пор демоном не считают, но это другая история. – Аза перевел дух и продолжил уже более деловым тоном.
Елена не стала его перебивать, у нее была вечность, чтобы узнать, кто же такой Азазель от рождения.
 –   Так, вот, Ламия  была прекрасной  королевой Ливии. Она покоряла своей холодной красотой мужчин и богов. У нее было множество детей, и по той же легенде Гера, узнав, что Зевс делит ложе с ней, заставила Ламию съесть своих детей. Знаю точно, что она действительно убивала своих детей, пила их кровь, желая остаться вечно молодой, за что и попала в Ад, где быстро стала демоном. Первое время она часто посещала землю и пила кровь младенцев. Бывало, что она десятилетиями жила в какой –  нибудь пещере и спускалась в город для пропитания. Так она быстро набрала силу и стала одной из любимиц Люцифера. В некоторых книгах, ну, знаешь, которые читают любители приносить жертвы из кошек и собак… –   Азазель почему –  то отказывался произнести слово сатанисты, –  …так вот, в таких книгах ее называют женой или любовницей Повелителя.
 –   У нее не такая длинная история, –   пробурчала Лена.
 –   Не соглашусь. Она довольно интересная личность и ее история пусть и коротка, но довольно увлекательна. Сама посуди, пить кровь детей, что бы остаться привлекательной!
 –   Когда –  нибудь я хочу услышать твою историю полностью.
 –   Когда –  нибудь… –   Азазель вновь сел, и поглядел на дорогущие часы на левой руке. – А сейчас мне пора. Дела, бумаги…
На последок он улыбнулся и театрально удалился.
Елена отметила про себя, что  при этой их встрече демон был печален. Возможно, он вспомнил что –  то из своего прошлого. Но что такого он мог вспомнить, что так его опечалило.
 –   Я сморю, общение с этим демоном тебя меняет, –   послышался елейный голосок. Это была Алексиэль.
 –   Я сегодня никак не могу уединиться, –   пробурчала Лена.
 –    А для чего тебе это? Неужели ты не хочешь пообщаться? –   Алекс спрыгнула с причала в воду.
Возле причала было неглубоко, всего по пояс. Алексиэль огляделась и нырнула под воду. Когда она вынырнула, ее лицо немного побелело, а губы расплылись в улыбке. Вода тонкими струйками лилась от макушки по волосам и дальше вниз. Белая рубашка прилипла к телу и стала почти прозрачной.
 –   Так странно, мы ведь тоже души, просто души с большими полномочиями, –   задумчиво произнесла Елена. –   Но мы тоже краснеем, мокнем , если попадаем в воду, чувствуем прикосновенье ветра…
 –   И это прекрасно, разве нет?
 –   Да, но нас ведь никто не видит.
 –   Тебя недавно увидели…
 –   Не напоминай, я поплатилась за свою ошибку, –   отмахнулась Елена. – И откуда я могла знать, какими свойствами обладает это побрякушка?!
 –    Кольцо Смерти…я его лишь видела несколько раз мельком, когда получала приказы напрямую от босса. Интересная штучка. Говорят, таких всего четыре.
 –   Многовато, по крайней мере, это уже не эксклюзив. И кто ими обладает?
 –   Ты вообще не интересуешься вопросами веры? –   Алекс вернулась на причал и стала выжимать волосы. – Что–нибудь слышала про всадников апокалипсис? Почему нашего босса называют всадником?
 –   Ааа, не догадалась, –   Елена сама удивилась своей глупости. – Значит, эти кольца у Смерти, Войны, Мора и Голода?
 –   Да, все так. Теперь похожее колечко есть  и у тебя…
 –   У меня не такое, оно только пропускает меня в Ад.
 –   И Рай, –   Алекс загадочно улыбнулась. –   Не может быть, что это кольцо – пропуск только в одну сторону. Пропускная система в этих местах одинаковая для инородных личностей.
 –   Ну, мне про это никто не сказал… –   Елена пожала плечами. – Да и поручения мне только в ту сторону , –   она указала на землю.
 –   Поверь мне на слово…Ох, работа, –   Алексиэль подпрыгнула на ноги и исчезла.
Итак, у Елены не осталось места, где она могла бы уединиться! А жнецы знают, что она обладает интересным колечком. Что это может означать, только то, что новости в мертвом мире распространяются со скоростью, превышающей скорость звука!
12
«…Как, девушкам, не бояться! Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими  грехами, со всеми помыслами лукавыми. Мне умереть не страшно…»
А. Островский, «Гроза»

Такое внезапное исчезновение Алекс было в порядке вещей. Когда зовет работа, жнец должен откликнуться.  Душа не должна оставаться одна после смерти физического тела.  И тут дело идет на секунды. 
Последнее время у отдела, в котором работает Елена, прибавилось дел.  Экономический кризис и неустойчивость в политике по всему миру заставляет людей бояться. Даже небольшие проблемы на работе или дома выбивают их из колеи. Так было всегда. 
Так, Елена  пробыла на причале в Испании  несколько часов. Она несколько раз нырнула с утеса неподалеку,  лежала на песке или на старом деревянном мостике, наблюдала за рыбаками.  Так продолжалось  до самого заката. А когда солнце закатилось за горизонт, Лена присоединилась к группе отдыхающих. Это была группа молодых парней и девушек, которые приехали на пляж неподалеку от той бухты, где провела день жнец. Пляж тоже был небольшим, совсем рядом с утесом, с которого днем ныряла Лена.  Ребята развели костер, девушки разложили полотенца и покрывала вокруг, и все вместе стали готовить на костре сосиски, зефир и все что можно нанизать на шампуры и шпажки.  Елена села чуть позади и просто слушала истории и рассказы этой компании.  Они болтали не о чем и вместе с тем обо всем. Отпускали глупые, понятные только им шуточки, дурачились и кидались друг в друга чем попадет под руку. Когда –  то и у Лены была такая компания.
И когда она уже стала забывать про работу, эта самая работа сама напомнила о себе.  Елена открыла свой блокнот и удивилась прочитанному. Ей никуда не нужно было перемещаться.  Где –  то здесь неподалеку ее и ждала душа.
  Лена огляделась. Одна из девушек, что сидела совсем одна, сказала, что хочет прогуляться и отошла от группы. Елена пошла за ней. Девушка завязала свои длинные белые волосы в тугой хвост и  надела куртку.  Она шла твердым шагом, упорно пробираясь через небольшую рощу к утесу.  Из компании ее никто не хватился и от этого становилось жутко, как это посреди ночи девушка пошла прогуляться совсем одна!!! Елена не стала мучить себя такими мыслями, ведь уже все предрешено. Если имя этой девочки появилось в ее записной книжке, то финал истории уже не изменить.
Как только девушка добралась до небольшой плоской площадки на вершине утеса, она сняла куртку, предварительно проверив, не выпала ли из кармана записка, сняла обувь и распустила волосы. Это было глупо и бессмысленно, но давало немного времени попрощаться с миром. Ее синие глаза блестели, но не от слез, как это часто бывает, совсем не от слез! Она посмотрела вниз и, словно удовлетворившись высотой, кивнула сама себе. Елена пробежалась глазам по истории ее жизни и увидела, что девушка не просто так бросается в море. Ее звали Ария, ей было двадцать два, год назад погиб ее парень. Он с друзьями прыгал в море с подобного утеса, и все было хорошо, точнее как обычно, он часто так развлекался. Спортсмен, крепкий, сильный, здоровый парень – что могло с ним случиться? Просто неудачно оттолкнулся от выступа и ударился головой о него. Его выловили, отвезли в больницу, но после шести дней в реанимации он умер от передозировки лекарствами, его почки не справились с нагрузкой. Ария год пыталась справиться с горем, но постоянная депрессия никак не хотела проходить, и вот сегодня ровно через год после смертельного прыжка любимого она тоже решилась уйти, не смотря, ни на что!
Елена поглядела на девушку, которая развела руки в стороны, как крылья, и подошла вплотную к обрыву. Ни страха, ни сомнений…в следующий миг она уже летела вниз с улыбкой на лице. Всплеск воды и несколько минут и душа Арии уже рядом с Еленой.
 –   Ты не умеешь плавать? –   поинтересовалась Елена.
Ария покачала головой. Она вновь подошла к обрыву и поглядела вниз. Внизу волны уже выбросили на камни тело девушки.
 –   Что теперь? –   спросила Ария у жнеца.
 –   Теперь задай свой последний вопрос, и мы пойдем дальше, –   спокойно ответила Лена.
 –   Я увижусь с Ним? –   имени не нужно было называть, все и так было понятно.
 –   Когда – нибудь, но сейчас ты должна ответить за то, что сама себя убила.
Елена взяла руку Арии, и они вместе шагнули в пустоту. Там их никто не ждал, поэтому Лена решила поговорить с душой.
 –   Неужели проще было умереть, чем жить без него? –   спросила жнец.
 –   Жизнь без него – ад, так зачем переживать его дважды, при жизни и после смерти?
 –   Ты могла попасть в Рай…
 –   Нет. Он умер из –  за меня…
 –   Нет…
 –   Я отпустила его…
Вина. Это чувство, которое затмевает Солнце! Чувство, которое мешает жить и наслаждаться жизнью.  Елена задумалась, а испытывает ли она чувство вины за то, что бросила родителей? Возможно. Возможно, именно из –  за этого чувства, она отключила все остальные. Так бывает…
 –   А самое ужасное в том, –   вдруг заговорила Ария дрожащим голосом, –   что я хотела чего –  то подобного. Не сейчас, не год назад…а в детстве.
  Лена стала всматриваться в черты лица девушки. Она знала, что ей всего двадцать два,  что она молода, но глаза выдавали в ней старуху.
 –   Иногда,  –   в это время продолжала самоубийца, –   люди создают в своей голове грустные сценарии, которые могли произойти с ними. У меня в детстве был как раз такой. Я играла в куклу. Знаете, такую куклу, она есть у всех детей, любимая, старая. У нее когда –  то были длинные волосы, но я их обрезала, а краски, которыми были нарисованы ее глаза, губы…они давно выцвели. Но она все равно осталась любимой… Так вот, я играла с ней, она была как бы я, но уже взрослая. И вот я придумала. –   Ария всхлипнула, –   что у меня кто –  то умер…кто –  то очень дорогой и близкий. Сейчас я не могу вспомнить, кто это был тогда, какого члена семьи  я решила убить своими фантазиями. Но от горя я, придуманная я, плакала днями и ночами, и от этих слез, из –  за соли в них, я ослепла. И стала по –  настоящему одинокая. Все вокруг померкло, ушло во тьму, и остались только голоса.  Эти голоса меня жалели, но были фальшивыми и от того я еще сильнее плакала. А я тогда была ребенком! Каким нужно быть жестоким ребенком, чтобы придумать такое, чтобы играть в такую игру? –   слезы, призрачные слезы потекли из глаз Арии. –   Я так поверила в свой сценарий, что плакала на самом деле! Играла, говорила за куклу и плакала. Сопереживала сама себе от чистого сердца. Теперь я уже сомневаюсь, было ли оно чистым…  –   Ария недолго помолчала. –   И вот я взрослая. У меня погиб самый близкий человек. Я плакала по нему, много, днем и ночей, плачу и сейчас. Но глаза по – прежнему видят это ненавистное  отражение в зеркале. Из той фантазии сбылось многое: боль, слезы, чувство одиночества. Но не сбылось главное – нет темноты, что опустилась на глаза. Она со мной, только вот царствует в сердце, покрывает душу и закрывает от меня все хорошее. Я вижу людей, но я одинока, как слепой, который во тьме своего недуга… –  она умолкла.
Прошло некоторое время, и Ария сказала: «Бойтесь своих фантазий». После чего погрузилась в свои мысли. В напряженной тишине жнец и грешная душа дожидались демона.
В клубах дыма появился Аббаддон, один из самых влиятельных демонов, второй после Люцифера. Он. Молча, кивнул Елене в знак приветствия и забрал приведенную ею душу с собой.