Гл. 11 В Германии. Окончание войны

В начале апреля 1945 года управляющий дал Сохрутину наказ выбрать солому, которой был покрыт бурт со свеклой, потом взять картофелекопалку и зарыть ею яму. Этим Иван занимался до обеда. После обеда предстояло вспахать то же поле под картофель. Сохрутин погрузил оборняк на арбу и стал по полю разбрасывать его. До четырёх часов пахота была готова к обработке. Иван перекусил бутербродом с кофеем и приступил к вспашке. Работа сразу не заладилась. Земля не откидывала скибу (пласт), а делался ров, как свиным рылом. Оборняк и солома никак не перепахивались. Сохрутин пробовал и лемех глубже пускать, но результат был тот же. Неслежавшаяся земля не поддавалась пашне. Пройдя несколько раз, Иван остановился в раздумье. В этот момент пришёл управляющий, который поднял шум. Он назвал Ивана саботажником, который специально нарыл так землю. Сохрутин пытался ему объяснить, что земля как песок рассыпается и не поддаётся. Управляющий ничего не хотел слушать.
      Недалеко пас отару чабан. Он услышал спор и подошёл посмотреть, но в разговор не вмешивался. Иван предложил управляющему самому попробовать пахать и показать, как ставить плуг, чтобы скиба ложилась пластом и перепахивалось поле. Но тот накинулся на Сохрутина, называя саботажником, и пытаясь ударить палкой. Ударить работника ему не удалось. Иван выхватил у немца палку, и так дёрнул с его рук, что тот растянулся на поле. Палку Сохрутин поломал.
      - Вы сумасшедший и дурак! – сказал Сохрутин, отдавая половинки палки, когда управляющий поднялся на ноги.
      За всем наблюдал чабан.
      - Дело может повернуться для тебя плохо! – сказал чабан, когда управляющий удалился – Если что-то будет, то я скажу, что пахать было невозможно. Вот и яма плохая тут и земля не готова, а управляющий сам упал, когда пытался побить тебя.
      Когда Сохрутин вернулся с поля, то увидел на дворе много немецких солдат. Лошади были водворены в конюшню, им насыпан овёс. Иван пошёл по направлению к бытовке, когда управляющий выхватил пистолет и направился к нему.
      - Саботаж! – кричал немец, размахивая пистолетом.
      Один солдат встал на пути у управляющего и остановил его.
      - Иди на фронт и там стреляй! – сказал солдат и выхватил пистолет из рук управляющего – Здесь есть власть, она и разберётся.
      Солдат сунул пистолет себе в карман. В это время из бытовки выскочили поляки, голландец и Генрих.
      Управляющий ушёл к себе, а Сохрутин пошёл в бытовку с товарищами, где и рассказал всё. Франц переводил солдатам немцам, которые пожимали плечами и покачивали головами.
      Иван думал, что этим всё и закончится.
      На следующий день Женя с Иваном встали в 6 утра. Каждый занялся своими делами. Женя ушла на кухню, а потом прибирать комнаты управляющего. Сохрутин пошёл кормить и чистить лошадей. После утренней работы Иван с поляками пошли на первый завтрак, обсуждая вчерашнюю ситуацию. Было интересно, как отреагирует хозяин? Солдаты уехали на заре.
      Сохрутин поел и направился в свою комнату за куревом. Обычно управляющий в бытовке распределял работу в это время. Иван только и успел взять сигареты, как в комнату вошли два полицая и управляющий. Женя стояла в проходе к конюшне. Первым делом Сохрутин получил удар кулаком по уху от одного полицая. Второй полицай неожиданно прекратил трёпку.
      - Стой! Здесь не будем продолжать. В лес отведём и разберёмся.
      Вторым полицаем оказался знакомый Сохрутина и всей компании работников. Именно он и похаживал к ним за самогоном, а за одним и апельсиновые корки доставал исправно, лимонную кислоту и дрожжи. В последнее время умельцы добавляли растворимый кофе, получая напиток, как ликёр.
      - Выходите оба! – скомандовали полицаи, не дав с собой ничего взять.
      Женя надела джемпер и ещё что-то по мелочам. Иван как был в рабочем, так и вышел. В комнате осталась вся одежда, бельё, чемодан и гармошка трёхрядка, заработанная гаданием. Около конюшни стояли работники и зеваки. Сохрутин успел попросить поляков, чтобы они забрали себе вещи.
      - Спрячьте у себя. Буду жить, вернусь. Может Женя придёт.
      Поляки кивали головами, с тревогой наблюдая, как Ивана и Женю выводят за ворота хозяйства.
      Сохрутин с Женей шли впереди, а за ними шли полицаи. Как раз проходили мимо дома чабана, который стоял около калитки и качал головой. Тут пастух остановил незнакомого Ивану полицая и что-то ему сказал.
      Сохрутин думал про дальнейшую судьбу. Было непонятно, куда ведут. Главное не понимал Иван, зачем Женю взяли. Ему грозило наказание, а может и смерть, но что сделала она. Тут до Сохрутина дошло, что управляющий боялся оставить Женю в хозяйстве. Скоро придут коалиционные войска, и она могла пожаловаться на произвол управляющего. Немец понимал, что дни фашистов сочтены.
      До Рюттена было километров семь. Дорога шла вверх, так как город стоял на горе. Конвой спустился в балку, где находилась скалистая гора, местами заросшая кустарниками. Настроение у конвоируемых было неважное. Сохрутин боялся попасть в лапы гестапо. Могли бросить в тюрьму, пока разбирательство будет. У Ивана появилась мысль бежать вниз к речке, где был у дороги густой кустарник и лес. Эта мысль оказалась несостоятельной в настоящей ситуации. Это всё равно, что отойти на пять метров к стене под расстрел. От двух пистолетов было убежать трудно, почти чудо. Сохрутин вспомнил, что уже уходил и от трёх солдат с автоматами, но тогда помог колючий живой забор и фундамент здания, за которым и спрятался от пуль беглец. Оставалось одно, только идти.
      В Рюттене у участка полиции остановились. Жене приказали стоять на улице, а Ивана повели в здание. В кабинете за столом сидел старший по званию полицай. Полицейский (знакомый работников по самогону и коньяку) рассказал своему начальнику, что привёл двоих из Суттропа, работника и его фрау. Так же рассказал он о случае с управляющим Шульте, и упомянул рассказ чабана, что и как случилось.
      - Это тот самый работник, что делает хороший коньяк, - добавил полицейский к докладу.
      - А что ты сам думаешь? – после некоторого раздумья спросил старший.
      - Выгнать их за город и всё. Что нам с ними возиться? Сами знаете, что и без них хватает дел… На бирже никого не принимают, построили специальный лагерь. Там всех принимают без разбора. Направим их по дороге, а там их и примут, а нам и проблем нет. Тут так жарко становится, что хоть и самим нам убегать…
      Сохрутин вслушивался в разговор полицаев и понял, что его отпустят. Настроение поднялось. Гланое было уйти с города, а как прожить Иван знал, тем более, что весна на дворе.
      - Ап! – скомандовал полицай и махнул рукой на дверь – Идите куда хотите, только назад не возвращайтесь.
      Сохрутин поблагодарил немцев, и поклонившись вышел с полиции. Женя стояла на улице и плакала. Она увидела Ивана и обрадовалась.
      - Тебя отпустили?
      - На все четыре стороны, - радостно ответил Сохрутин – Приказали идти на запад и больше здесь не показываться. Мы с тобой вольные птицы. Немцам мы уже не нужны. Отработались. Давай теперь отсюда тягу, а то раздумают.
      Рюттен Иван знал хорошо. Он часто возил зерно на элеватор, который находился в равнинной части города. Свернув на боковую улицу, беглецы быстро пошли прочь. По всему городу висели плакаты «Мы не капитулируем никогда!».
      Сохрутин понимал, что война вот-вот закончится. Надо было продержаться считанные недели или дни, и не попасть в лапы гестапо.
      До обеда Иван с Женей отошли на 15 километров. В этом районе было много разных хозяйств. Около одного двора беглецы решили отдохнуть.
      - Ты пока побудь здесь, а я пойду, погляжу, что тут за работяги, - сказал Сохрутин Жене, направляясь к воротам хозяйства.
      На дворе Сохрутин заметил работника, по случаю вышедшего из помещения. Иван обратился к нему на русском языке, но тот не отреагировал, тогда на польском.
      - Что вы хотите? – спросил работник.
      - Поговорить мне надо. У меня случилось несчастье.
      Разговорившись, Сохрутин с поляком вышли за двор. Иван рассказал про свои приключения. Решили дождаться вечера, чтобы беглецы могли переночевать в хозяйстве. До вечера надо было выжидать. Иван сказал поляку, что у них ничего нет съестного.
      - Много не обещаю. Нас тут трое поляков. Хлеба на вечер оставим и ещё чего, - сказал работник.
      Когда стемнело, пару завели под навес, дав вечерний паёк с кофеем и молоком. Тут же была лестница на сеновал.
      - Лезьте туда. Там будете ночевать. Сейчас принесём шинели, которыми укроетесь. В соломе будет хорошо. Переночуете. Искать вас никто не будет. У нас хозяева женщины. Дочка и мать старая. Утром достанем бутерброды и молока.
      Таких беспризорных беглецов было много. Следующий день Иван с Женей провели вблизи хозяйства, где ночевали.
      Под вечер на вторую ночёвку Иван решил сходить в Суттроп за вещами. Женя была против, она очень боялась.
      - Оставайся в этом хозяйстве и жди. Никуда не уходи. Я проберусь и заберу наши вещи. Без них никак, - сказал Сохрутин – Возьму только необходимое.
      Сохрутин определил расстояние до Суттропа в четыре часа. В полночь он был уже в Суттропе. В своё бывшее хозяйство Иван зашёл с задов. Он пробрался в конюшню и зашёл в свою комнатку. В ней ничего не осталось. Иван пошёл к полякам.
      - Кто там? – спросил сонный голос на стук Сохрутина.
      - Франек, это я Иван!
      - Вшельский дух пана Бога фвали! – сказал удивлённо Франек, открывая дверь -  Мы думали, что тебя полицаи убили. Слава Богу, жив ты.
      Сохрутин рассказал товарищам, что с ним приключилось, и как он стал вольным беглецом. Пару часов он пробыл в старом хозяйстве. Иван собрал всё, что было нужно. Чемодан он решил оставить. Пару костюмов и платьев, туфли, бельё Иван сложил в вещмешок, который дали ему поляки. Ещё он оставил в хозяйстве гармошку и прочие мелочи. Начинался рассвет.
      - Передавайте всем знакомым, что я жив. Когда придёт сюда фронт, то ещё увидимся, - говорил Сохрутин на прощанье.
      Из посёлка Иван вышел благополучно, решив зайти к немецкому чабану. При подходе к дому чабана залаяли собаки. Идти было опасно. Сохрутин до рассвета решил обождать. Через час он опять пошёл к дому чабана. Опять четырёхногие сторожа подняли шум. Чабан вышел на крыльцо, присмотревшись в путника, затем отозвал собак.
      - Заходи в будку, поговорим, - сказал чабан, когда Сохрутин подошёл ближе.
      Иван рассказал немцу, что приходил за вещами, и что положение его вольное, но опасное.
      - Вот что случилось без тебя, Иван, - начал говорить чабан – Я говорил с управляющим. Он сознался, что погорячился с тобой. Он думал, что тебе всыпят палок и всё. А теперь он боится, что ты придёшь с американцами, которые уже близко. Он опасается, что ты на него пожалуешься властям новым. Оставайся у меня в будке до вечера, а потом пойдёшь. Я тебе еды принесу с собой. Я будку закрою, никто не войдёт.
      Обычно никто в будку чабана не заходил. Сохрутин подумал, что это ловушка. Однако осмотревшись по сторонам, Иван заметил, что сможет выскочить в окно и убежать в лес и в горы. Одно заботило Сохрутина, это Женя. Он обещал до обеда вернуться, а тут получается задержка. Надо было прийти до десяти вечера, иначе запирались ворота. Других путей Иван в неизвестное хозяйство не знал.
      Сохрутин остался в будке чабана, который пошёл с собаками завтракать, а потом должен был выводить отару на пастбище.
      Иван задумался о своём положении. В тёплый сезон держаться было можно, легче найти приют на ночь. В каждом хозяйстве встречались либо польские, либо русские работники, готовые помочь своим собратьям. Проблема была только в питании. Сохрутин готов был питаться с Женей раз в сутки, чтобы как то держаться до прихода войск коалиции. Неудобно было просить и отбирать кусок хлеба у своих добровольных помощников. Были марки на руках, но в магазинах ничего не продавали. Продажа была только по специальным карточкам, а продукты питания были на строгом учёте. Вдоволь был только картофель. Его в хозяйствах было предостаточно. Можно было печь или варить картофель и с солью употреблять.
      Без чабана Сохрутин заснул. Сон был так глубок, что Иван не услышал прихода чабана. На столе тот оставил завтрак и ушёл выводить отару в поле. В обед чабан принёс булку хлеба, кофе и пачку искусственного мёда, кусок сала и кольцо кровяной колбасы.
      - Это тебе в запас, а вот это ешь сейчас, - сказал чабан, доставая ещё три бутерброда – Предупреждаю тебя быть осторожным. Немцев инвалидов и стариков мобилизуют для ловли беглецов. Потом будут отправлять в новые лагеря, которые пока неизвестно где будут. Задержитесь где-нибудь в лесных сторожках. Теперь барон не охотится, а ты должен знать охотничий домик. Там глушь, туда и переберитесь. Американцы продвигаются и скоро здесь будут. Русские уже к Берлину подошли. Вот-вот войне конец. Сейчас поешь и спи, а мне надо с отарой идти. Закройся внутри.
      Опять Сохрутин остался один. Он согласился с чабаном. В охотничьем домике барона можно спокойно жить. Иван прекрасно знал, где находится домик, размером 5 на 4 метра, но вместительный, с утварью, столом, стульями. Там не было печи, так как использовался домик как укрытие от дождя или для отдыха и перекуса.
      Охотились хозяева по-особенному. Обычно лошадей оставляли у домика, а шли на зверя с собаками. Слуги оставались сторожить и готовить обед или перекус. У охотников (хозяев) есть специальное приспособление в виде палки (штока) с крыльями, которые раскладываются. Шток втыкался в землю и охотник мог сидеть как на стуле в засаде, пока собаки с загонщиками загоняли зверя.
      Сохрутин пару раз был на охоте барона вместе с управляющим Шульте. Охотились на кабанов. Иван сторожил у домика лошадей, а охотники были в метрах двухсот в лесу. Собаки выгнали стайку кабанов на засаду. Тогда было подстрелено пару кабанчиков по 40 килограмм. После удачного улова, охотники зашли в домик, отдохнули, попили кофе, покурили. Удачливые охотники воткнули в шляпы еловую веточку, в знак почёта…
      Под вечер пришёл чабан.
      - Цайт! Тебе время идти! – сказал немец.
      Чабан дал пару советов Ивану, как пробираться вдоль дорог по лесу, пожелав удачи. Сохрутин пошёл назад, а немец пошёл на ужин в Суттроп.
      В нужное хозяйство Иван добрался только к утру. День был выходной, чтобы не поднимать шуму, Иван ждал пока встанут работники. Один из поляков рассказал Сохрутину, что Женю забрали вчера утром вооружённые немцы и повели в сторону следующего хозяйства. Начался отлов беглецов и беженцев. Женя виновата сама. Она вышла из укрытия на дорогу, высматривая Иван. Тут и появились из-за угла немцы, стали расспрашивать. Зайдя в хозяйство, выяснилось, что Женя не отсюда. Хозяйка немка не узнала в девушке своей работницы. Женю допросили и повели.
      - Нам не сказали, куда ведут беглянку, - сказал поляк.
      Сохрутину оставалось идти по следам конвоиров в сторону следующего хозяйства. По пути у следующего хозяйства повстречались русские парни, которые рассказали, что конвой проходил мимо в третье по счёту хозяйство на лево.
      - Вели девушку. Должна быть там, если не повели дальше. Были там ещё трое мужчин. Ловят беглецов и направляют куда-то.
      - Помогите мне братцы! – спросил Иван – Я не местный, а вы местные. Можете спросить там у кого? Меня сразу застукают. Расспросите где конвой, куда проследовал?
      Один парень ушёл, а Сохрутин остановился отдохнуть в ожидании. Иван решил переодеться в выходную одежду. Через десять минут пришёл русский парень.
      - Утром их повели дальше, а ночевали тут. Их сопровождает один солдат.
      Было ясно, что надо догонять конвой, иначе могли уйти до лагеря. Сохрутин который раз жалел, что не взял Женю с собой в Суттроп. Она могла бы ждать в лесу его или в будке чабана. Ничего поделать было нельзя. Иван прикинул к обеду догнать группу под конвоем, если ничего не случиться, а там выручать надо будет Женю по обстоятельствам.
      «Была бы он мужчиной, не попалась бы, - думал Сохрутин про Женю – Что она может сделать неопытная слабая, битая девчонка?»
      Сохрутин попросил парня сохранить вещевой мешок, который выдавал его как бродягу. Предварительно Иван взял с собой часть питания. Теперь идти было безопасно и легко.
      К обеду Сохрутин догнал группу пойманных беженцев в одной деревне, где было около десяти хозяйств. Расспросив местных работников, Иван узнал, где будет ночевать группа беженцев с конвоиром. В том самом хозяйстве он встретил девушку и спросил её. По-русски она не поняла, но по-польски ответила.
      - Среди схваченных девушек моя жена, поэтому я интересуюсь и хочу её вызволить, - объяснил Иван работнице хозяйства.
      - Их держат в свинарнике, там есть загородка для фуража. Один немец охраняет, но завтра добавят ещё с других мест. Будут их гнать дальше в лагерь.

Продолжение следует...