Бухгалтер

   Из города прислали нового бухгалтера. Поселился рядом с сельсоветом. Колхоз большой, богатый. Своя школа-десятилетка, клуб и библиотека. Раз в неделю кино крутят, по субботам танцы. Бухгалтер оказался хорошим специалистом, все документы в порядке, дебет с кредитом сходится. Первое время он кроме работы только в библиотеку заходил, да в кино иногда. Как – то зашёл на танцы. У местных парубков чуб из-под фуражки, рубаха-вышиванка, сапоги в гармошку, брюки в них  заправлены. А бухгалтер в пиджаке и при галстуке. Не вписывался он в сельскую публику. Постоял недолго и уже хотел уходить, но его почти силой в круг затащила кареглазая дивчина. Потоптался немного, вроде как танцевал, а после, по сельским правилам, пошёл провожать девушку. Украинские ночи тёмные, шли по колено в чёрной пыли. Девушка свои туфли сняла, как только из клуба вышли, а бухгалтер потом до утра чистил  ботинки и брюки. Решил, что больше на танцы не пойдёт. На неделе в контору зашла кареглазая, опять на танцы пригласила. Бухгалтер засмущался, вместо ответа только головой мотнул. До субботы, то решал, что не пойдёт на танцы, то решал, что пойдёт, понравилась кареглазая. Пошёл. Как только после танцев вышли из клуба, дивчина сказала, чтобы кавалер ботинки снял, и брюки повыше закатал. Босиком идти по нагретой, мягкой пыли было даже приятно.

   К осени уже свадьба намечалась. Жених, бухгалтером был хорошим, но к сельской жизни совсем не приспособлен. Он, как не крути,  относился к сельской интеллигенции, всегда при галстуке. Невеста, перезрелка,  по сельским понятиям. Не то, чтобы замуж не брали, но всем отказывала, принца ждала, вот и дождалась. Сразу после свадьбы, собралась вся родня, и к холодам был готов саманный дом для молодой семьи. Жили дружно, дети пошли. Старшая дочь в мать пошла, кареглазая, а меньшая вся в отца. Жена, и в колхозе трудодни зарабатывала, и по дому успевала управляться.

   Началась война. Мужчины ушли на фронт. В первом бою бухгалтер бежал, куда все бежали, кричал то, что все кричали и стрелял, правда, попал или нет, не понял. Погибла почти половина роты. К бухгалтеру, сидящему на дне окопа, подошёл пожилой солдат. Он понимал, что чувствует солдат после первого боя, а этот явно не приспособлен к военным действиям. Разговор повёл не о войне, о мирной жизни расспрашивал. С тех пор пожилой солдат опекал бухгалтера, научил портянки правильно наматывать, винтовку чистить и другим премудростям солдатской жизни.  Часто о вере рассказывал, он был баптистом. Сказал, что его от пули вера хранит. В очередном бою, когда было особенно жарко,  бухгалтер дал себе слово, если в этом бою его спасёт баптистский Бог, он уйдёт в баптисты. Так вместе и дошли до конца войны. Ни пуля, ни сколок не задели их. И даже контузии не было. Бухгалтер окончательно уверовал в силу баптистского Бога. После войны уехали вместе в областной город, в баптистскую общину. Бухгалтер окрестился по обычаям общины, женился на единоверке, родились дети. В общине он вёл бухгалтерию, был хорошим семьянином, жил по баптистским правилам.

   От мужа с фронта пришло только два письма. Не было ни похоронки, ни извещения о пропавшем без вести. После войны  все, кого смерть миновала, вернулись в село. Годы шли, она ждала, надеялась на чудо. Однажды в хату вбежал возбуждённый племянник. Он рассказал, что видел её мужа в областном центре. Проследил за ним, узнал адрес, где живёт. Женщина верила, и не верила.  А вдруг племянник  ошибся. Когда услышала, что её пропавший муж был в костюме, в соломенной шляпе, при галстуке и с портфелем, поверила. Галстук, шляпа и портфель, она знала вкусы своего мужа.

   Родственники советовали ехать и встретиться с беглым мужем. Она долго колебалась, наконец, решилась. Нашла нужный адрес, постучала. Когда  вошла, семья обедала. За столом кроме мужа сидела скромно одетая женщина и два подростка, девочка и мальчик. Было понятно, что это послевоенные дети. В комнате было чисто, даже как-то пусто. Аккуратно застланные кровати, этажерка с книгами, на полу самотканые половики. Муж, когда увидел вошедшую, встал, побледнел, как перед обмороком. Бывшая жена, молча, подошла,  плюнула ему в лицо и вышла из комнаты.

   После визита бывшей жены бухгалтер заболел. Сказать, что и где у него болит, не мог, болел весь организм. Он медленно угасал, уже не мог встать с постели, к врачам не обращались, это запрещено верой. Жена и дети старались его поддержать, он в ответ только слабо улыбался. Когда сил уже не было,  тихим шепотом попросил жену позвать батюшку из традиционной церкви. Батюшка пришёл в последнюю минуту. Мужчина покаялся, причастился и прошептал, что болезнь, это кара за грехи. Просил похоронить по христианским обычаям. Когда батюшка поднёс крест к губам умирающего, у него не хватило сил приложиться, на кресте осталось только лёгкое облачко последнего вздоха. После его смерти под подушкой нашли письмо, которое он написал бывшей жене и дочерям. Письмо отправили по адресу.

   Она пережила мужа на десять лет. После того, как съездила к нему, как-то поникла. Когда получила письмо, где он просил её и дочерей о прощении, стала редко выходить на люди. Если и бывала у родни на праздниках, недолго  посидит за столом и уйдёт. В колхозе уже не работала, жила тем, что давал сад и огородные грядки. Дочери помогали. Часто можно было видеть её возле дверей своей хаты, резала яблоки на взвар или вязала. Временами замирала, как бы уносилась мыслями куда-то, потом, словно вернувшись к действительности,  продолжала свою работу. Умерла она тихо, похоронили на местном кладбище.

   Встретились ли они там, за последней чертой, или нет, нам не ведомо. Дочери,  когда бывали в областном городе, заходили на могилу отца. Там познакомились с его детьми от второго брака, но особенно не роднились.