Франко-сербская дружба похоронена на кладбище Thia

перевод L’amiti; franco-serbe enfouie ; Thiais
LE MONDE | 12.11.2014 ; 15h53 • Mis ; jour le 12.11.2014 ; 18h14 |
Par Beno;t Hopquin



Трамвай 7, ультрасовременный поезд, который подходит для любых групп населения,  останавливается на Thiais - кладбище в южном пригороде Парижа. Затем нужно пересечь  перегруженный автомобилями проспект, потом пройти в  непомерно огромный портал, вероятно, олицетворяющий собой временные врата, или, кто знает, может быть, ворота в бессмертие.  Более ста гектаров, 150 000 захоронений - здесь спит целый город, и стоит спросить дорогу.

- Сербский  Квадрат? Вы хотите сказать, могилы солдат 14-18 [годов - здесь и далее прим. перевод]? Налево,  а потом прямо, - отвечает  хранитель.

В конце дорожки перед вами 700 крестов. Семьсот ребят выровнявшихся  [один к одному], как если бы они должны были подняться по волнам в шторм [атаку]. Точнее выстроившихся словно перед военным  парадом:  офицеры в чине полковника находятся на переднем крае, солдаты -  позади. В середине, на одном древке закреплены флаги Франции и Сербии - вокруг  курган в цветах.


Первыми идут  фамилии, выгравированные  на пластинах, [производят впечатление] что исполнители надписей плохо понимали  славянские языки: Борислав Богданович, Милан Gavilovic, Jeso Сертик Драгиша Radovanovic Zvojin Аврамович, кажется имена записаны на глазок [на слух], примерно. Зачастую сопровождаются неопределенной волной в заявлении: «Смерть за родину. ... 1914-1918". Несколько  крестов, в основном офицерских, указывают  более точную дату: "10 декабря 1916", "22 февраля 1918"  или  (ужасная ирония судьбы): "12 ноября 1918". Даже  историки расходятся в  подробности о том времени, что привело этих людей на кладбище Thiais в 1500 милях от дома. Они сражались на Балканах. Ранеными или больными французские союзники их перевезли на кораблях   в Марсель. Они были определены  в военные госпиталя, но спасти сербов не удалось. В 1930 году, через десять лет после открытия  кладбища - всех собрали там.

Эти горемыки символичны в дни столетней годовщины Первой мировой. Оставив полыхающие в войне  Балканы - они закончили [жизненный путь] здесь, в этом пригороде Парижа, совсем рядом с золоченым  Версалем, в котором и  был подписан мирный договор, по крайней мере, дававший если не мир, то  иллюзию его, гарантированную Версальским якобы мирным договором.

Еще ближе  Зеркального зала Версальского дворца, в котором уполномоченные так нелепо перекроили границы Европы , расположена  военная академия Сен-Сир. В большом зале заседаний, находящемся  в историческом крыле, которое избежало бомбардировок Второй мировой войны, пол поскрипывает под ногами, а стены заставлены огромной библиотекой. Запах смешивает аромат строй древесины и не менее старой бумаги, которая кажется попала сюда из  другого времени. Корешки книг с названиями на английском, французском,  немецком, начиная с конца девятнадцатого века и да начала двадцатого. Они воплощают собой одну эру  и единый дух Европейской элиты и многоязычной,  и патриотичной, что  разрывается между национализмом и универсализмом континента.


 Король импрегнированный культурой французов

Петр I [Король] Сербии воплощал именно эти противоположные настроения. Он учился в этих стенах, когда они еще представляли собой  Специальное военное училище, переведенное в 1945 году в Коэткидан (Морбиан).  Представитель династии Карагеоргиевич был пропитан французской культурой, унаследовав все ценности, имевшие значение для этой страны. В 1870 году он вступил в Иностранный легион, чтобы сражаться на его стороне. Придя  к власти в Сербии в 1903 году, после свержения  династии Обренович, искавшей близости Австро-Венгерской империи, он продолжил линию на поддержку франкофилов.  "Создание  парламентской монархии и борьбу за гражданские права можно считать  наследием Французской революции», - считает  Фредерик Ле Moal, автор книги "Сербия:  мученичество и  победа (1914-1918)" (14-18 Editions, 2008).

Это историк занимается преподаванием в Сен-Сир-школе (Ивлин), котороя в настоящий момент является  средняя школа, принявшей в качестве дрес-кода единую военную униформу, дисциплину.  Исследователь прослеживает  каким-то образом в этих местах мог возникнуть такой сильный интерес,  и даже сочувствие,  к сербам, которые уже давно господствовали во французской  армии.  Эта любовь  непосредственно коренится во времени  Первой мировой войны. "Сближение существовало между двумя странами и до 1914 года, - объясняет Фредерик Ле Moal. - Но вооруженный конфликт усилил эту смычку. Франция встала на сторону сербов из противоборства союзов: франко-русского союза, с одной стороны, и русско-сербской альянса, с другой, но это было также в знак солидарности с этой страной, которая нами [французами]  рассматривалась как жертва агрессии. "

Французский экспедиционный корпус, который помог армии Петра I нашел также точки соприкосновения и общие ценности ниже по  иерархии. « Солдаты-сербы были выходцами из народа, из крестьян-собственников, которые очень привязаны к своей земле, точно так же, как  французские солдаты.» 380 000 французов сражались на Восточном фронте, из них  42 000 погибло в Дарданеллах или на Балканах, они похоронены на нескольких  кладбищах, крупнейшее находится в Битола (Македония).

После нескольких побед в 1914 году, армии и правительству Петра I пришлось бежать в 1915 году через Черногорию и Албанию в Корфу. Франция прикрывала их исход, а затем возвращение из Салоник. Героизм сербов, был распропагандирован французскими идеологами. Нужно помнить дифирамбы Альберта в Лондоне [супруг  королевы Великобритании Виктории], бросившего  регион в войну, вышедшие из под его пера с преувеличенным  мужеством народа. Истинны ради, скажем , было немало страданий:  "Убито 450 000 солдат и 800  000 гражданских лиц - одна треть населения в общей сложности, приводит данные Фредерик Ле Moal. - Австрийская армия дошла  до реальных убийств."  В благодарность за  эту жертву и эту  верность, Франция при поддержке Договора Трианон, выдвинула создание Югославии, новой нации, объединяющей южных славян, но под сербским доминированием.

Эти линии протянуты до Тито

"В межвоенный период, содружество достигло  своего пика," -  заявил белградский историк  Душан Батакович (Сербский посол во Франции с марта 2009 по декабрь 2012 года, бывший студент Сорбонны,  автор книги "Сербия и Франция: необычный альянс" (Институт Балканских исследований, 2010) и французской монографии "Источники сербской демократии" (CNRS изданий , 2013). "Скорбь Первой мировой войны, в том числе противостояние Албании, являются основой нашей идентичности. Нет семьи, которую обошла бы эта трагедия. Сербы никогда не забывали о помощи, которая им была предоставлена  Францией в этот период."

Таким образом, два народа прониклись доброжелательностью в послевоенный период.  И в  настоящее время сохранились следы этой дружбы:   в Париже на   a rue Pierre-I-de-Serbie  - памятник Александру I Карагеоргиевичу [Первому королю Югославии], возведенный в porte de la Muette, подобные памятники  можно найти в Орлеане и в других местах во Франции. Белград  удостоился ордена Почетного легиона в 1920 году, а в югославской столице, был открыт в 1930 году "памятник благодарности Франции» в Калемегдан-парке с надписью: "Любите  Францию, как она любила нас". Луи Франше д'Эспере,  глава французского экспедиционного корпуса, был возведен в  воеводы -  эквивалент Маршала сербской армии. Один из известных ресторанов в Белграде до сих пор носит его имя.  Существуют улица Пуанкаре, улица Клемансо.

Франция стала, как к лучшему, так и к худшему, эпицентром потрясений, которые продолжали сотрясать Балканы. В 1934 году Александр I был убит в Марселе. Албанец Эссат-паша Топтани [османский офицер, представитель Албании в законодательном органе Османской Империи и политический деятель возрождённого Албанского государства], глава правительства в изгнании, был убит в 1920 году в Париже, напротив отеля Continental, где он проживал,  человеком, который обвинил [пашу] в предательстве своей страны в союзе с сербами. Он [Эссат-паша Топтани] был похоронен в Thiais как мусульманин, [ему установлен] памятник в центре площади  военных. Однако к концу 1930-х годов соединительные линии начали  растягиваться . Когда Гитлер вторгся в Югославию в 1941 году, Франция больше не предпринимала  попыток  помочь. Она была вне игры с фиаско в 1940.   Красная Армия освободила  Белград. Под Тито звенья  стягивались вновь.

Французы участвуют в бомбардировках  целей в Сербии

Тье, Драгана и Драган Никосавич медленно бродят  среди могил по сербской площади, останавливаясь, чтобы отметить имя того, у кого оно стало нарицательным. Брат и сестра обмениваются несколькими словами. "Это очень волнующе," - говорит сорока трехлетняя Драгана. В конце 1960-х, их отец приехал во Францию, чтобы купить автомобиль, который затем он продал в своей стране, где авто в  прошлом считалось шиком в Белграде. Он [отец] осел здесь, как и 300 000 сербов, а затем перевёз сюда же свою семью. Драгана родилась в Югославии, Драган - во Франции. Дети еженедельно учились во  французской школе, и два раза в недею после обеда в среду и по субботам посещали югославскую школу, находившуюся в ведении коммунистов, которые стремились стереть все разногласия и оставить ненависть в прошлом. "Нам говорили, что  история [Югославии] началась с Тито," - вспоминает  Драгана. Историю же Первой мировой войны, как и многие молодые сербы, брат и сестра узнали в семейном архиве. [Их] Дед был гвардейцем короля. Другой родственник был похоронен в военном кладбище города Салоники. Никосавич пошел посмотреть его могилу, которая носит номер 5624.

Семья пережила трудные времена в 1990-е годы, когда началась война в Югославии. Сербский народ,  который считал себя жертвой, так же как в 1914 варварски оказался  обвиненным  в том, что является палачом, зачинщиком массовых убийств в Сребренице в Косово . "Никто не хотел выслушать нашу точку зрения, и так  до сих пор, - почти плачет  Драгана. - Это породило  много обид. Можно было бы ожидать такого от Соединенных  Штатов или в Германии , но не от Франции." Драгана в 2003-м  вернулась жить в Белград, а  Драган остался, но имея двойное гражданство, он прошёл свою военную службу в Сербии.

Несогласие  Слободана Милошевича, на переговорах в 2005 году по статусу Косово и главы сербской делегации в Международном уголовном суде между 2009 и 2011, Душана  Ватоковича, критиковавшего "отсутствие баланса в определении гражданской войны в Югославии" Драган одобряет, вспоминая,  как в 1999 году статуя  Калемегдана заволокло черной завесой, будто обрядив в траур,  когда французы принимали участие в бомбардировках целей с Сербии. Но он также помнит неоднозначное отношение многих французских солдат в НАТО, чья военная подготовка включала память за  1914-1918 гг. Директор Института балканских исследований особенно запомнил ту знаменитую фразу, данную Франсуа Миттераном, основанную на принципах образования,  воспитанных в его поколении: " Пока я жив, вы меня слышите,  Франция никогда не будет воевать с  Сербией. "

Гаврило Принцип изгнал Петра I.

Студент " Сент-Этьен", а затем в Сорбонне, в это время, что Фредерик Le Moal проводил свои исследования о войне 1914-1918 годов на Балканах. « Я задавался вопросом : Почему такое насилие в Боснии? Я видел историческую преемственность в происходящих боевых действиях.» Он вспоминает, как трудно вести спокойно его исследования в контексте страстей, которые усугубляли ситуацию.  « Сербия - наследница славы народа 1914-1918 годов " и " нация ", униженная Косово. »

Сегодня он стучит в дверь Европы, страна пытается воскресить одно, чтобы забыть другое. В апреле 2011 года по инициативе тогдашнего посла Батаковича, президент Борис Тадич приехал отдать дань памяти могилам Thiais и произнести вступительную речь. В этом году в Белграде состоялся один из основных симпозиумов по Первой мировой войне, открытый  новым президентом Томиславом Николичем, который благословил Патриарх Ириней Ниш.

Но для европейцев, Сербия остается страной с подозрительной репутацией, смутьяном.  " Румыния и Болгария вступили в Евросоюз, в то время как эти страны являются более коррумпированными, чем мы, у них ниже уровень жизни, чем у нас, - высказывает сожаления  Драгана. - Почему же нам -  "нет"?"  Каждая националистическая  вспышка в регионе будит всё те же страхи о Европейском пожаре. "Балканская пороховая бочка"  как всегда пугает. Это было недавно продемонстрировано взрывом  страстей (включая Косово), вызванных появлением (подвешенного на дроне) на  футбольном поле в  Белграде Флага Великой Албании,  во время матча между двумя странами. Или комментариями с сомнениями в  лояльность сербов  к Европе, после визита Владимира Путина в Белград с целью почтить День Освобождения.   Жертва Первой мировой войны, как это понималось в 1918 году, переведена в статус виновников того периода.  Успех книги австралийского историка Кристофера Кларка, "Лунатики" (Фламмарионом, 668 страниц, 25 евро), которая представила Сербию подстрекателем конфликта в 1914 году, отражает этот сдвиг. Книга была воспринята  в Белграде в штыки. "В настоящее время Сербия  имеет имидж - опасного места," - говорит Фредерик Ле Moal. Гаврило Принцип [убийца эрцгерцога Франца Фердинанда (наследника австро-венгерского престола) в 1914 году] изгнал Петра I.

Бенедикт Hopquin