Improviser. Глава 19. Звонок

    Звонок в дверь…

   Мы уже отучились воспринимать его как извещение о визите, нам подавай загодя сделанное предупреждение по телефону, у нас нет времени ни на что, каждая минута бесценна, потому что она, эта минута – наша, личная.  А уж дома, когда человек наблюдает себя без прикрас, в том уютном домашнем виде, пусть и в беспорядке, ему не хочется ни за какие коврижки делиться такой минутой с кем бы то ни было.  К встрече гостя надо подготовиться, чтобы казаться перед ним лучше, чем на самом деле, а тут… звонок!

   Алексей не выносил свой квартирный звонок; дважды за последний год его обрывал, когда шла работа полным ходом над очередным полотном, да потом опять восстанавливал, но вот звонят… да что ж такое… звонят, звонят так, что…
   И он, в рабочей блузе, измазанной красками, открыл дверь… Алиса…
                -      -      -
 - … а я тебе в который раз говорю – ну и что? Ты думаешь, вот так запросто можно  заявиться, чтобы попить чайку за твоим измазанным красками столом? Я целую неделю, как дура,  утром, в полдень и в десять вечера, как на дежурство, прихожу под твою дверь…
 Что у тебя со звонком?

 - Только сегодня починил, извини. Я на месяц отключился от внешнего мира, отрубил все свои телефоны, занавесился шторами чёрными… Помнишь, как забыли затемнить окно в Галерее у Павла?

 - А я-то думала, что ты где-то бегаешь, может, завёл себе кого… вот кого завёл, особенно хотелось бы знать.  Под твоими чёрными окнами дежурила, ждала, а ты, оказывается, у себя дома… в шаге от меня!
  Краси-и-и-во…
И что, так-таки отшельником, целый месяц? А кто тебе готовил? Или опять, как до меня, на сухомятке?

- Догадайся с трёх раз…

- Не смеши. Или – да, или – нет. Только два варианта.

- Значит, третьего не дано?

- Не дано.

- Недогадливая какая...
С соседкой договорился, завтраки и обеды, квартира напротив. Вкусно готовит соседка!

- Наверное, к тому же и молода, хороша собой…

- Наверное, была когда-то и молода, и хороша собой. Звать её - Евдокия Мироновна, одинокая, с виду лет семьдесят, дети разъехались, живёт одна. Стучится особым образом в дверь, открываю, принимаю подносик… вечером отдаю пустую посуду, очень удобно.

- Значит, в моих услугах не нуждаешься… хорошо устроился!

- А этого я не утверждал. Жизнь заставила, да и в работе с утра до ночи.

- Пейзаж? Портрет?

- Портрет.

- Не мой, случайно?

- Нет. На себя, любимую, сможешь полюбоваться, если Павел покажет. В своей Галерее.

- А этот когда покажешь?

- Увидишь первая, вот закончу...

- Предрассудок!

- Почему предрассудок… традиция!

- Женщина?

- Нет.

- Что-то я сегодня не в форме, интуиции не хватает.
Как пишешь-то?

- Представь себе, по памяти. Есть такие лица, что врезаются в память намертво, мой герой как раз из таких.

- Тогда – удачи, а я пошла. Звонок не обрывай, мало ли…

   Алексей кивком головы, молча, будто вспоминая что-то, проводил, тихо прикрыл дверь. Да, так и должно быть. Честно делай своё дело, тяни лямку по жизни, и когда-то ранее розданные тобой авансы вернутся, вернутся, чтобы подтвердить правоту сделанного выбора. Вот и Алиса, можно сказать, вернулась почти, работа спорится, а если так – то что ещё человеку надо?

   Да, у Павла давно не был, поддержать надо старика, но после, после; сейчас главное – работа, портрет этот, упрямые серые глаза… опять глаза, как тогда, с Алисой!
  Но нет, теперь это – счастье; вспоминать, раскладывать по эскизам каждую чёрточку, каждый щтрих усмешки… что там должно быть? Нет, не презрение, но превосходство правды, не упрёк, но сожаление учителя перед несмышлёнышем-учеником…

  … а Алиса вернётся, вернётся обязательно, и не нужны будут соседские обеды, не нужно будет прислушиваться к стукам в двери, оглядываясь на часы, не нужно!
И снова запах кофейного аромата будет витать в его маленькой кухоньке по утрам, снова Алиса в простеньком халатике, как всегда вовремя, не отрывая по пустякам, будет подкатывать сервировочный столик в мастерскую с чаем и бутербродами...

  Но чтобы так случилось, надо не подать виду, каково ему стоило вернуться в творчество, через что пройти, пройти и осознать значимость дела своего над всем остальным.
 … и всё же удачной была поездка на Волгу! То, что сжёг некоторые работы – шаг неверный, надо было оставить, чтобы потом проанализировать себя, непутёвого, по этим с позволения сказать, работам…

 … да, прав был Павел; в первый же день знакомства советовал беречь самые неудавшиеся полотна: посмотрись-ка на себя, подумай, как работалось, какие мысли витали, и что получилось из всего этого…
  Подумаешь, Гоголь какой, чуть что – в печку…
Почему многие мастера исполняли свои шедевры уже по раннему маслу, как грунтовку использовали, что ли? Или экономили на чистых холстах?..
Уже забыл, а ведь в истории живописи это должно быть…

 … а снег уже витает над Москвой, а она ждала до ночи, когда включу свет в мастерской…
  Боже, какой я идиот! Если хоть на гран была надежда – долой все занавески, и да здравствуют телефоны, звонки и что там ещё?..
 Надо, надо самому прогуляться у себя под окнами… утром, днём, вечером… Нет, лучше у неё под окнами: надо же ещё и на дорогу время потратить!..

   О, самолюбие, как ты нежно оберегаешь меня!

  Художник отдёрнул чёрную занавесь от окна, выключил освещение. Двор, заставленный автомобилями… редкий, слабый снег опускался на асфальт. Чёрная колея от недавно проехавшей машины маслянисто блестела – морозец незаметно делал своё дело. Красавица-берёза, не раз запечатлённая им же на многих эскизах, ещё держала немного листвы, но, находясь под жёлтым уличным фонарём, сияла верхней частью кроны по-королевски… что делает свет, лишь измени ракурс, цвет!..

   Алексей вернулся в мастерскую, выдернул из тумбочки верный «кэнон» и сделал несколько снимков… пригодится, рано или поздно, но пригодится. Нет случайностей в этой жизни, всё закономерно.  Пока познать закономерности бытия математическими методами не представляется возможным, а интуитивно, бездоказательно – вполне по силам как минимум десятку человек на этой планете.

   Странно, какие мысли лезут на ночь…
 
                16. 11. 2014.