Одиссея капитана Блада

                Подарок для Дельфина в благодарность за " Надю"
   Улисс с безразличием наблюдал, как его товарищи один за другим исчезали в слюнявой пасти Полифема, перемалываемые громадными зубами чудовища. Путь подошел к концу.
   Бессмысленное путешествие в один из дней стало смыслом, и сутью, и образом жизни. Но сейчас он устал. Гибель друзей, ничтожные попытки выкарабкаться из водоворота, петли и прихотливые изгибы проливов, не ведущих никуда ( или - ведущих в никуда ? странные дни, странные мысли, подлые, впрочем, как и время, струящее эти серенькие дни, подобно пьяной шлюхе, обосавшейся в забытье отравления), мелкие боги, имевшие силы лишь для мучения людей, и бессильные в чем-либо другом, озорные демоны, чьи игры забавляли когда-то. Яркие краски неба как-то незаметно заслонились мутными тучами, вылезшими из самых глубин Тартара. Эол говорил :
  -Они были всегда, тучи. Вспомни.
   Память услужливо подсовывала голых девок, живых, пока еще живых друзей, каких-то человеков, встречавшихся по пути, суетливых и очень умных, дарящих нужное, по их мнению, нужное, холодных фигур в белых халатах со сверкающими игрушками в искусных руках. Фигуры присутствовали всегда. Это он помнил. Так же, как помнил и боль. Они были связаны воедино, боль и белые фигуры, иногда казалось, что боль возникала перед появлением этих туманных теней, а в иные минуты думалось : боль вторична.
   Эол хихикал, довольный величием своего ума и гениальностью. Пятью словами, всего пятью словами он сумел натолкнуть безумца на правильный путь, вымощенный самыми, что ни на есть благими намерениями, а в конце, в конце - забота Вергилия, не его. Хихиканье постепенно разрасталось до грома и рокота, ибо вспомнил Эол историю Вергилия, когда-то бесшабашным юнцом представшим перед повелителем ветров. Узнав, кто перед ним, Вергилий сплюнул и небрежно поинтересовался :
  - И чё ?
   Эол опешил от столь немыслимой, невероятной наглости.
  - Глупец ! Преклони колени перед богом, дарующим тебе счастье лицезреть его !
  - Да пошел ты, - пробормотал поэт.- Тоже мне, бог. Видел я таких. Знаешь где ?
   Он говорил как-то странно, откусывая слова, нехотя бросая их на ветер. Старик Хем сможет изобразить близко к этой манере выражаться, но чудесным образом вместе с копированием речи приобретет и неожиданное понимание Вергилия о сути всех вещей, и это понимание направит руку рыбака и пьянчуги именно туда, куда направит.
   Дерзкий. Глупый, хотя, может быть, наоборот, слишком умный.Что ж, он сам напросился.
  - За дерзость твою обрекаю тебя вечно, вечно, вечно бродить по аду.
   Этот другой. Не столь веселый. А потому с ним иначе. Направить его к Полифему, интересно будет посмотреть, а еще смешнее будет слушать все те волшебные легенды и сказки, что слепые скальды напридумывают через сотни столетий. Может, они даже вообразят, как человек одолевает циклопа.
   Эол ухватился за резной трон, в приступе отчаянного хохота съезжая по золотому седалищу, болтая короткими ножками в разреженном воздухе Чудо-острова.