Кучер великого князя

КУЧЕР ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ


                Из глубины памяти…

… Ранним июльским  утром (1984 года) электричка из Москвы в область была полупустая – будний день. Полтора часа убаюкивающего стука колес скользящего по рельсам поезда пронеслись для него незаметно. О чем он думал в тот день, оправляясь навстречу, как он  предполагал, необычному приключению? Сейчас уже и не вспомнить за давностью лет. Скорее всего – просто наслаждался свободой. Два непростых года службы в армии были позади. Впереди – целая вечность и слегка  тревожащие мысли от неуверенности в исходе предстоящих экзаменов в институт. Но эти мысли он старался загнать в самые потаенные уголки своего сознания, надеясь на удачу, везение, на его Величество случай, как поступал и прежде, и в дальнейшем - всегда. Правда, внешнего, кажущегося другим везения, он добивался трудом и подготовкой к предстоящим действиям, но это уже другая история. В тот же день им руководила всего-навсего решимость проверить байку своего недавнего армейского сослуживца. Тот однажды зимним вечером в казарме поведал историю о таинственном кучере какого-то князя, похороненного на заброшенном кладбище в подмосковной сельской глубинке, под надгробием которого жена «того князя» якобы закопала несметные сокровища. По рассказам щуплого сержанта, эту тайну ему поведала перед смертью бабушка, покинувшая бренный мир буквально накануне того злополучного дня, когда парня «забрали» в армию…
    Вся прелесть задуманной им авантюры заключалась в том, что разболтавшему свою семейную тайну внуку оставалось до «дембеля» еще полгода и искушение опередить его и отыскать клад княгини не давало покоя. Это и позвало в дорогу…
    …Удивительно, но – факт. Спустя тридцать лет после начала описываемых событий, железнодорожная станция Михнево Павелецкого направления практически не изменилась. Словно и не коснулись её никакие государственные, политические и экономические преобразования, всколыхнувшие в начале девяностых страну и вернувшие ей кроме многого прочего вместе с историческим названием – Россия ещё и имена людей, которые в годы соввласти были если уж и не совсем под запретом, то в кромешной тени неупоминания- это наверняка. Единственное, что, пожалуй, отличает Михнево 1984 года от сегодняшнего поселка, притулившегося вокруг одноименной станции – наличие такси. Сейчас на такси за умеренную плату до села Ивановское можно домчаться по вполне приличной трассе за четверть часа. Тогда же потрепанный рейсовый автобус, которого пришлось ждать часа два, до заветной цели путешествия не добрался – сломался на полпути. И новоявленному кладоискателю, решившему «идти до конца», пришлось под палящим солнцем ещё изрядно помаршировать, прежде чем он сумел разглядеть вдалеке обезглавленную колокольню - точно такую, как её обрисовал сержант из Ивановского, лихо командующий в этот час в тысячи километрах от своей малой Родины своим маленьким взводом…
     …Итак, ровно тридцать лет назад, судьба подарили автору этих строк знакомство с историческими личностями, которые все эти годы время от времени напоминают  о себе. В последнее время – особенно часто, что радует. Но прежде…Но прежде наш путешественник-кладоискатель потратил еще несколько часов буквально прочёсывая  довольно обширное кладбище за многие годы разросшееся вокруг заброшенного храма. Тогда ему и в голову не могло прийти, что спустя годы неизвестная церковь без окон и дверей, с обрушившейся крышей и сбитыми богоборцами крестами, а на самом деле церковь Иоанна Предтечи, построенная в 1831 году на средства владельца здешних сел – одного из пяти знаменитых екатерининских братьев Орловых – Владимира Григорьевича, вновь обретет былую красу и славу. Только когда сошел послеполуденный зной и солнце начало клониться к закату,  среди лопухов и крапивы высотой в человеческий рост, под сухими ветками и мусором угляделись вдруг грани массивного надгробия. Сердце забилось. Вот оно!!! Но искать заветный клад не было никакого смысла. Стало совершенно очевидно, что надгробие скорее всего с помощью трактора, о чем красноречиво свидетельствовали следы стального троса, врезавшиеся в гранит, давно уже переместили с  первоначального места. Разочарования никакого не было. Наш герой не привык верить в сказки. Возник лишь интерес – кто же был похоронен под этим солидным камнем? Изрядно потрудившись, все же удалось расчистить траву и мусор вокруг всех четырех граней надгробия. Увлеченный этой работой, наш исследователь вряд ли размышлял в это время о том, какие  интересные события могут ждать его впереди в связи с этой находкой. Уж наверняка он ни за что бы ни поверил тогда, скажи ему кто-нибудь, что со временем он еще не раз сюда приедет уже совсем в другом статусе, что станет он журналистом, писателем, автором книг, лауреатом всяческих творческих конкурсов и премий, Почетным работником печати города Москвы и руководителем газеты столичного правительства. Что в начале 1990-х годов его журналистское расследование под витиеватым названием: «Кучер Великого князя, или Повествование о печальной судьбе московского генерал-губернатора и его верного слуги, погибших от бомбы террориста» будет наперебой печататься в региональных и центральных газетах, в журналах от «Огонька» до «Россия молодая», в различных альманахах и престижнейших  тогда «Памятниках Отечества»…
… Привыкший к неопределенности суровой армейской жизни, наш искатель приключений прихватил в своем рюкзаке кроме провизии еще и туалетные принадлежности. Зубная паста оказалась как нельзя кстати. Еще час кропотливой работы, пустой тюбик скрывается в недрах рюкзака, в руках новенький «Зенит». Фотокамера запечатлела яркие белые надписи – зубная паста «втерлась» в контуры потемневших и заплесневевших  букв. Теперь, спустя годы, они сияют золотом. Но тогда эти надписи, возрожденные с помощью зубной пасты «Жемчуг»,  словно приоткрыли забытый мир. В них спрессовалась история России и  судьба «маленького» человека, волей судьбы навечно вошедшего в нашу Историю. «Здесь похоронен кучер Великого князя Сергея Александровича АНДРЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ РУДИНКИН. Крестьянин Московской губернии Серпуховского уезда Хатунской волости, деревни Сумароковой»…На другой грани более лаконичная надпись: «Умер от ран, полученных им от бомбы, убившей Великого князя Сергея Александровича в Московском Кремле 4-го февраля 1905 года». Еще одна грань – эпитафия со словами Евангелия от Матфея: «Добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многими тебя поставлю; войди в радость господина твоего». Наконец, четвертая грань гласит, что «Памятник сей поставлен Великой княгиней ЕЛИСАВЕТОЙ ФЕДОРОВНОЙ Августейшей супругой в Бозе почившего Великого князя Сергея Александровича»…
     …Глубокой ночью того же дня искатель приключений  вернулся в Москву. Клад он конечно же не нашел, да и понятно сразу стало там, на подмосковном погосте, что никакого клада великой княгини скорее всего и не было. Так, народная легенда. Сколько их было, и сколько еще бытует до сего дня…
      На долгие годы, насыщенные множеством событий, история с поездкой в село Ивановское забылась. Но однажды, вдруг всплыла на поверхность в суете новой для искателя приключений жизни. Он тогда, в середине 1980-х поступил-таки  в институт. Позднее получил еще и второе высшее образование. На волне перестройки начал делать успешную партийную карьеру, был даже в июле 1990 года делегатом, как потом оказалось, последнего, XXVIII съезда КПСС. Но с партийной карьерой по понятным причинам ничего не вышло. В итоге, вот уже четверть века занимается журналистикой, пишет книги, делает телевизионные и радиопередачи, читает лекции, заседает в разных жюри и комиссиях…И продолжает рассказывать о Великом князе Сергее Александровиче и его замечательной супруге и обо всех событиях с ними связанных теперь уже в газете Правительства Москвы «Тверская,13».
     Ну а что же Андрей Рудинкин, спросите вы? Как уже упоминалось, в середине 1990-х годов вышло множество публикаций о находке его могилы, снимались телевизионные сюжеты. Более того, удалось отыскать внука Андрея Рудинкина – Юрия Александровича Рудинкина, который поведал интереснейшие подробности жизни и смерти своего замечательного предка (так же опубликованные впоследствии героем нашей истории) и, самое, пожалуй, важное - предоставившего для публикации чудом сохранившейся в его семье фотопортрет кучера -  единственный теперь известный, который с легкой руки нашего искателя теперь  опубликован во множестве изданий и на сайтах в сети Интернет. В 1994 году церковь Иоанна Предтечи в селе Ивановское (Ступинский район Московской области) была передана православном общине. Сейчас храм полностью возродился. В январе 2010 года произошло событие, которого ждали многие. По инициативе Императорского Православного Палестинского Общества (ИППО) в Николо-Берлюковской обители был изготовлен массивный двухметровый дубовый крест. На церемонии его установки на надгробии из темно-красного гранита на могиле Андрея Рудинкина присутствовали представители ИППО, настоятель Николо-Берлюковского монастыря игумен Евмений, настоятельница Марфо-Мариинской Обители милосердия Наталья Молибога, духовенство, общественность, местные жители. Не упустил случая разделить эту радость  и наш искатель исторических артефактов. Теперь, ежегодно, на могиле верного кучера совершается заупокойная лития, люди приезжают сюда, чтобы обрести нашу общую историческую память. Бывшие в течение семи десятилетий врагами СССР венценосные особы стали нашими национальными героями, а где в Первопрестольной еще относительно недавно была улица носящая имя террориста-бомбометателя Каляева, теперь помнят лишь старожилы. Наш искатель где-то в недрах своего архива хранит партийный билет (как своеобразный исторический артефакт), а в его рабочем кабинете, на видном месте в золоченой раме красуется «Свидетельство…», удостоверяющее, что по Указу Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой княгини Марии Владимировны ему предоставлено право ношения памятной медали «Юбилей всенародного подвига.1613-2013»  учрежденной Ея Императорским Высочеством в ознаменование 400-летия окончания Смуты и восстановления Российской государственности в день 21 февраля 1613 года…Воистину: неисповедимы пути Господни!




                Александр НЕФЕДОВ
                17 февраля 2014 года




                Кучер Великого князя,
                или
                Повествование о печальной судьбе
             московского генерал-губернатора и его верного слуги,
                погибших от бомбы террориста
               
Трудно сказать, чем руководствовалось Провидение, направившее дела и души людские на уничтожение в начале 1930-х годов кладбища и церкви в некогда богатом подмосковном селе Ивановское, что в нынешнем Ступинском районе, принадлежавшем «во время оно» одному из пяти знаменитых братьев - Владимиру Орлову. Как бы там ни было, но к концу XX века ампирная церковь Иоанна Предтечи, выстроенная в 1831 году и окружавшее ее кладбище, пришли в самом униженном виде. И хотя местные жители делают попытки восстановить храм и начать в нем службы, - говорить о восстановлении церкви в ее былом величии пока преждевременно.
Совсем не сохранились вокруг церкви и могилы. Два-три неизвестных надгробия середины XVIII века с полустершимися надписями - вот, пожалуй, и все, если не считать самого главного. А самое главное на кладбище - это словно притаившееся в напряженном ожидании своей участи надгробие с могилы человека необычной судьбы. Постамент из розового гранита, на котором в прошлом величественно стоял литой крест-распятие, ныне прячется от недобрых людских глаз под сенью могучих лип и в окружении буйно разросшихся лопухов и крапивы. Возможно, именно они и сохранили плиту от «заботливого участия» современных предпринимателей, составивших фантастические капиталы на вывозе с подмосковных кладбищ старинных памятников с последующей их огранкой и перепродажей...
Впрочем, указывая адрес этого чудом уцелевшего памятника, надеюсь, что местные жители сумеют сохранить его - ведь этот камень - частичка нашей русской истории, такой непростой и противоречивой.
До села Ивановское добраться очень просто - от станции Михнево Павелецкой железной дороги рейсовый автобус довезет вас сюда всего минут за двадцать. Уже от остановки видны осиротевшие церковные купола, лишенные кровли и крестов. Кто-то из местных «воинствующих безбожников» в годы гонений на церковь попытался срубить и надписи на упомянутом надгробии. Особенно досталось словам «великого князя», но зубило деревенского кузнеца оказалось бессильно против твердого крымского гранита...
На четырех гранях надгробия можно прочесть почти всю историю человека, могила которого затерялась ныне на сельском кладбище. Вот что высечено на постаменте: «Здесь погребен кучер Великого князя Сергея Александровича Андрей Алексеевич Рудинкин. Крестьянин Московской губернии серпуховского уезда Хатунской волости, деревни Сумароковой». На другой грани более лаконичная надпись: «Умер от ран, полученных им от бомбы, убившей Великого князя Сергея Александровича в Московском Кремле 4-го февраля 1905 года». Еще одна грань - эпитафия со словами из Евангелия от Матфея: «Добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многими тебя поставлю; войди в радость господина твоего». Наконец, четверная грань гласит, что «Памятник сей поставлен великой княгиней Елисаветой Федоровной Августейшей супругой в Бозе почившего Великого князя Сергея Александровича».
На гранях этого камня, притулившегося на пустынном и забытом богом и людьми подмосковном кладбище, самым неожиданным образом отразилась одна из кровавых драм нашей не столь давней истории. Так что же произошло в Московском Кремле 4 февраля 1905 года?
Наверное, было бы слишком опрометчиво рассказывать о покушении члена боевой организации партии социалистов-революционеров Каляева на московского генерал-губернатора краткими энциклопедическими фактами. А потому я предоставляю на время слово знаменитому революционеру-авантюристу, писателю-мемуаристу Борису Савинкову. Он сам принимал активное участие в подготовке покушения, а в 1909 году подробно рассказал об этом в своих «Воспоминаниях террориста» в главе «Убийство Великого князя Сергея»...
«Был сильный мороз, подымалась вьюга. Каляев стоял в тени крыльца Думы, на пустынной и темной площади. В начале девятого часа от Никольских ворот показалась карета Великого князя. Каляев тотчас узнал ее по белым и ярким огням ее фонарей. Карета свернула на Воскресенскую площадь, и в темноте Каляеву показалось, что он узнал кучера Рудинкина, всегда возившего именно Великого князя. Тогда, не колеблясь, Каляев бросился навстречу и наперерез карете. Он уже поднял руку, чтобы бросить снаряд. Но, кроме Великого князя Сергея, он неожиданно увидал еще великую княгиню Елизавету и детей Великого князя Павла - Марию и Дмитрия. Он опустил свою бомбу и отошел. Карета остановилась у подъезда Большого театра...»
Спустя два дня эсеры предприняли еще одну попытку покушения. Савинков внимательно наблюдал за действиями Каляева...
«...Я прошел через Спасскую башню в Кремль и остановился у памятника Александра II. С этого места был виден дворец Великого князя. У ворот стояла карета. Я узнал кучера Рудинкина. Я понял, что Великий князь скоро поедет к себе в канцелярию... Каляев, одетый, как и 2 февраля, в крестьянское платье должен был медленно пройти навстречу Великому князю, в Кремль. Здесь он, вероятно, увидел то, что увидел я, то есть поданную к подъезду карету и кучера Рудинкина на козлах. У здания суда он встретил Великого князя...»
«Против всех моих забот, - писал Каляев из тюрьмы к товарищам, - я остался 4 февраля жив. Я бросал на расстоянии четырех шагов, не более, с разбега, в упор, я был захвачен вихрем взрыва, видел, как разрывалась карета. После того, как облако рассеялось, я оказался у остатков задних колес. Помню, в меня пахнуло дымом и щепками прямо в лицо, сорвало шапку. Я не упал, только отвернул лицо. Потом увидел шагах в пяти от себя, ближе к воротам, комья великокняжеской одежды и обнаженное тело... Шагах в десяти за каретой лежала моя шапка, я подошел, поднял ее и надел. Я огляделся. Вся поддевка моя была истыкана кусками дерева, висели клочья, и она вся обгорела. С лица обильно лилась кровь, и я понял, что мне не уйти, хотя было несколько долгих мгновений, когда никого не было вокруг. Я пошел... В это время послышалось сзади: «Держи, держи»...
На следующий же день все газеты Российской империи живописали подробности покушения на Великого князя: «4 февраля 1905 года в Москве, в то время, когда Великий князь Сергей Александрович проезжал в карете из Никольского дворца на Тверскую, на Сенатской площади, в расстоянии 65 шагов от Никольских ворот, неизвестный злоумышленник бросил в карету его высочества бомбу. Взрывом, происшедшим от разорвавшейся бомбы, великий князь был убит на месте, а сидевшему на козлах кучеру Андрею Рудинкину были причинены многочисленные тяжкие телесные повреждения. Тело Великого князя оказалось обезображенным, причем голова, шея, верхняя часть груди с левым плечом и рукой, были оторваны и совершенно разрушены, левая нога переломлена, с раздроблением бедра, от которого отделилась нижняя его часть, голень и стопа...»
Дальнейшая судьба террориста Каляева хорошо известна: он был казнен через повешение в Шлиссельбургской крепости, спустя три месяца после покушения - 10 мая 1905 года. А в советское время его именем была названа одна из центральных московских улиц...
В 1908 году в Кремле на месте гибели московского генерал-губернатора был установлен крест-памятник (по проекту знаменитого художника В.М. Васнецова). На ступенчатом постаменте из темно-зеленого лабрадора стоял высокий бронзовый крест с эмалевыми вставками, с изображением на нем рельефного распятия Христа. В лучах неугасимой лампады сверкала выбитая в камне золотая надпись: «Отче, отпусти им, не ведают бо, что творят». Это были слова Иисуса о прощении своих врагов, ослепленных невежеством и злобою, обращенные к Богу-отцу во время смертных мук Бога-сына на кресте.
Жизнь Великого князя Сергея Александровича - четвертого сына императора Александра III, участника турецкой кампании 1877-1878 годов (за штурм Плевны он был награжден Георгиевским крестом), историка и путешественника, председателя «Комитета по устройству Музея изящных искусств в Москве», с 1891 года - московского генерал-губернатора, оборвалась на сорок восьмом году... Его останки были погребены в церкви-усыпальнице, освященной во имя преподобного Сергия Радонежского, устроенной в подклете Алексеевской церкви Чудова монастыря. Первомай 1918 года поставил кровавую точку в истории креста-памятника - по личному указанию В.И. Ленина памятный знак был снесен. А в 1930 году вместе с Чудовым монастырем была взорвана и усыпальница Великого князя. Уж не в тоже ли время с надгробия великокняжеского кучера в подмосковном Ивановском сняли крест и попытались выскоблить «крамольные слова»? Однако судьба распорядилась по-своему, и, сохранившийся надгробный камень остался одним из немногих вещественных памятников печальных событий зимы 1905 года...
* * *
Казалось бы, здесь в нашем повествовании пришло время поставить точку. Но вдруг самым неожиданным образом у этой истории возникло продолжение. Какими потаенными тропами удалось автору этих строк обнаружить в начале 1990- годов внука кучера Великого князя - сие тайна сугубо профессиональная. Но как бы там ни было - факт остается фактом - в городе Люберцы жил в те годы  внук Андрея Рудинкина - Юрий Александрович Рудинкин, кандидат технических наук, специалист-геолог, который бережно хранит семейные предания о своем необыкновенном предке. Надеясь, что некоторые из фамильных воспоминаний будут интересны нашим читателям, автор этих строк предлагает всем любителям истории небольшой экскурс по вехам биографии семьи Рудинкиных...
* * *
Андрей Рудинкин родился и вырос в деревне Сумароково тогдашнего Серпуховского уезда. При рождении фамилия у него была совсем другая - Савельев. А Рудинкиным назван он был по оплошности военного писарчука. Дело было так...
Мать Андрея прозвали в деревне «Рудинкой» - была она взята замуж из деревни Рудины - отсюда и прозвище. Слыла она женщиной боевой и в семье главенствовала над мужем. Потому и называли соседи эту семью «Рудинкиной». Шло время. Подоспел срок Андрею Савельеву определяться на службу в царскую армию. Приехал в Сумароково в ту пору военный писарь - начал списки рекрутов составлять. Дошел черед и до Андрея. Писарь, глядя сквозь парня замутненными от ядреного первача глазами, спросил по привычке у сельского старосты: «А это чей будет?» На что староста по простодушию, совсем не задумываясь о последствиях, бойко ответил: «Да это ж Рудинкин!» Писарь так и записал...
Отслужив положенный срок в армии, отправился Андрей на заработки в первопрестольную. В родной деревне делать ему в ту пору было нечего - в семье он был не старшим сыном, а потому на наследство и на хороший земельный надел рассчитывать не приходилось. Армейская служба, да и деревенский опыт научили его ловкому обращению с лошадьми. Вот и попробовал он в городе определиться в кучеры. Попытка - не пытка. Знаменитый московский винозаводчик Смирнов охотно взял Андрея к себе на службу. Да и как иначе - ведь было у молодца главное кучерское качество - незаурядная сила и весьма представительный внешний вид. А в ту пору знать да дельцы московские любили на козлы сажать мужиков красивых да лихих...
Однажды московский генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович устроил в Кремле прием, куда был приглашен и Смирнов. Нечаянно Великий князь заметил смирновского кучера, и, удивившись его стати, даже не удержался, воскликнул: «Экий молодец!» А Смирнову того только и надо было - отпустил он Андрея на службу к князю, да, видно, и своей выгоды при этом не упустил...
Всего-то ничего прослужил Андрей у генерал-губернатора, а глядишь ты - стал среди нескольких великокняжеских кучеров первым. Жил со своей семьей он при губернаторской конюшне в Нескучном дворце. Жалованье ему положили приличное, в квартире наладился достаток, но лишнего ничего не было - крестьянская сметка подсказывала, что лучше уж на черный день толику откладывать, чем бездумно трудом заработанное транжирить.
Нежданно-негаданно пришел случай Андрею наладить и сторонний заработок - получать «благодарность» от городовых. Это теперь есть радиосвязь между отдельными постами автоинспекции по всей трассе проезда разных больших чинов, и когда кто-то проезжает, по всему пути следования дается соответствующая команда. А раньше такого, ясное дело, не было. И для того, чтобы городовой по пути следования генерал-губернатора мог навести вокруг своего поста порядок и самолично «верноподданически» поприветствовать проезжавшего Великого князя, «рьяные служаки» и просили Андрея Рудинкина давать предупредительный сигнал. За это платили «звонкой монетой» - «на чай». А кучеру что, трудно ли зычным голосом во всю ивановскую, за квартал от очередного поста прогреметь «Пади!» Или еще чего, подобающее случаю прокричать...
Андрей Рудинкин был здоровья редкостного, да и силушкой славился недюжинной. Помнят родные, каковы руки у кучера были - словно каменные, с великими мозолями от вожжей - дело ведь не шуточное - управлять четверкою могучих великокняжеских лошадей.
Ровно десять лет прослужил Андрей кучером у генерал-губернатора. Они даже будто друзьями стали - мужик и Великий князь, столько времени вместе в дороге провели. Так и смерть настигла их - в пути. Князя сразу каляевской бомбой убило, а кучер еще целых десять дней промучился. Но не выдержал молодец более пятидесяти осколочных ранений - вслед за хозяином к праотцам отправился...
Как только скончался Андрей, жена его вместе с шестью ребятишками поехала в мужнину деревню - в Сумароково. Она и мужа с собой взяла, чтоб схоронить его горемычного вблизи родной деревни - на кладбище в селе Ивановское. Однако недолго супруге великокняжеского кучера пришлось в деревне пожить. Была ей пенсия назначена и определение - поселиться со всей своей семьей во Вдовий дом на Болотной площади в Москве. Все в том доме было: магазин, лечебница, начальная школа и даже церковь. Отвели вдове, бывшей во время убийства Андрея на сносях, большую комнату. А когда у нее последняя дочка родилась - крестила младенца сама Великая княгиня Елизавета Федоровна. В 1930 году последняя дочь Андрея Рудинкина метрику о рождении сожгла от страха - в документе ведь и крестную мать в дореволюционные годы записывали...
Все дети погибшего кучера получили неплохое образование. Отец Юрия Александровича Рудинкина на средства московского купца-благодетеля окончил коммерческое училище, его брат - железнодорожное училище, сестры - разные женские курсы. Стало быть, не забыли российское правительство и многие частные доброхоты, а в особенности Великая княгиня Елизавета Федоровна, «доброго и верного раба» и его осиротевшую семью. Не зря же княгиня и на надгробии Андрея Рудинкина высечь велела: «В малом ты был верен, над многими тебя поставлю...»

                Александр  НЕФЕДОВ, 1994 год

Кстати: Статья "Кучер Великого князя..." в очередной раз опубликована. Теперь - в журнале "Новоспасский монастырь", № 02(34), февраль 2015 года. стр.14-19 с интереснейшими архивными фото. Журнал активно распространялся 17 февраля 2015 года, в день памяти В.к. С.А.Романова, когда в обители торжественно отмечалась печальная годовщина - 110-летие со дня терракта.