Прорва Глава XXX

Старость
20 мая 2009 года в Стамбуле состоялся пока главный матч в карьере игроков донецкого «Шахтёра» - Финал Кубка УЕФА. На стадионе «Шюкрю Сарачоглу» подопечным Мирчи Луческу противостоял грозный бременский «Вердер». В упорной борьбе почётный приз завоевали горняки, победив в дополнительное время со счётом 2:1. Победный гол забил бразилец Жадсон.
28 августа команда из Донецка боролась за Суперкубок УЕФА с одним из самых титулованных и лучших клубов планеты - испанской «Барселоной». К сожалению, для украинских болельщиков матч завершился со счётом 1:0 в пользу каталонцев. На следующий день в Донецке открылся крупнейший в Восточной Европе стадион категории «Элит» - «Донбасс Арена».
Мой родной городок в Брянской области мог только мечтать о таком стадионе. Немногочисленных жителей райцентра волновали более насущные проблемы. В основном материального характера, хотя доброта и сострадание тоже присутствовали в их характере. Была у меня там одна давняя знакомая, Татьяна Котова, которая работала в отделе социального обеспечения.
- Вот и хорошо, - подумал я, когда приехал весной на малую Родину, - поможет мне в одном деликатном деле…
Она за небольшую зарплату помогала одиноким старичкам, и я попросил её начальницу направить Котову для помощи Нине Петровне Рябович, матери моего друга Николая.
- В магазин за продуктами сходить, - пояснил я задачу, - ну, и там по хозяйству что-то помочь.
- В общем как всегда! - согласилась начальница.
- Вам виднее.
- Старички всякие попадаются… - рассуждала начальница. - А Татьяна добрейшей души человек. Как раз по ней работа. Всех старичков жалеет. Ей и нагружают по этой причине самых зловредных.
На следующий день начальница дал ей новый «маршрут».
- Бабулька жутко вредная и привередливая… - предупредила она. - Троих сотрудников уже к ней направляли, но она от их услуг отказывается. То ей не так, и это не эдак. Попробуй, может у тебя получится.
Пошла она первый раз, заранее настраивая себя на встречу с этакой старой брюзгой. А бабулька оказалась нормальная совершенно. Встретила ласково. Попросила за хлебом сходить, чаем напоила, мелочь даже какую-то пыталась всучить. И всё не отпускала её из квартиры.
- Посиди, поговори со мной. - Нина Петровна любила поговорить. - Хлебнула я, горя со своим мужем Леонидом, никому не пожелаю. Однажды гуляла в нашем доме на первом этаже весёлая компания. Мой непутёвый супруг прибился к ней на правах «шестёрки». Гуляли ребята хорошо, уже успели попеть, и поприставать к женщинам, и раз пять сбегать за добавкой. Вот только ещё не дрались ни разу. Поэтому, когда Леонид начал пьяные разборки, а он слаб, был до этого дела, то все воодушевились и, побив его слегка, выкинули из окна. Лёня поднялся с газона и отправился обратно гулять, но уже притихший. Через несколько рюмок взбрыкнул, и его опять выкинули в окно. Он немного обиженно полежал, покурил и пошёл обратно.
Рябович прервала рассказ, затем продолжила:
- Он удивился, когда увидел, что дверь в гулящую квартиру закрыта. Он начал колотить в неё и орать, но услышал наверху пьяные голоса и понял, что все перебрались в нашу квартиру на седьмом этаже. У них закуска закончилась, вот я их и пустила… Леонид радостно побежал наверх и, улыбаясь, вошёл в родную квартиру. Народ недобро посмотрел на него и, со словами: «Никак, падла, не угомонится!», выкинул его в окно...
- Ничего себе! - присвистнула Котова.
- По пьяни ребята не оценили, что перебрались на шесть этажей выше...
- Ужас! - посочувствовала Таня. - Тогда он и умер?
- Нет, - засмеялась Нина Петровна. - Везет дуракам и пьяницам - Лёня зацепился в полёте за деревья, затормозил и только лишь сломал ногу...
- Повезло!
- Ненадолго!.. Через пять месяцев он заснул пьяным на улице и замёрз.
Котова посидела сколько могла. Бабулька заверила:
- Ты, доча, если время будет, так просто заходи. Мне ведь ничего особо не надо, а с живым человеком поговорить хочется.
Ходила она к ней стала через день. Бабулька радовалась ей каждый раз, суетилась вокруг в меру скромных возможностей. Посидят на кухне, чай пили, бабулька ей всю свою длинную и не простую жизнь рассказывала:
- Всякое было!
Татьяна по доброте душевной ей по хозяйству предлагала помочь, пол помыть, постирать чего. Она заметила, что Рябович кроме хлеба в магазине ничего не заказывала. Котова сказала:
- Вы не стесняйтесь, если денег нет, я могу на свои пока что-нибудь купить. Нельзя же на одном хлебе с чаем жить.
- Так всё же у меня есть! - ответила бабулька.
Повела её в тёмную комнату. А там на самом видном месте, на фоне старенькой дешевой мебели сиял белизной здоровый трёхкамерный импортный холодильник.
- Вот! - Нина Петровна открыла холодильник.
Глянула Татьяна на его содержимое и даже обалдела:
- Ассортимент дорогого супермаркета…
Все деликатесы, включая икру красную и чёрную и прочие диковины. Прикинула она, что не одна бабушкина пенсия в холодильник положена.
- Откуда это добро? - спросила удивлённая женщина.
- А приносят мне, - пояснила бабулька.
Таня возмутилась и по простоте душевной давай её воспитывать:
- Да как же вам не стыдно!.. Я за это время, что на вас трачу, ещё трём старичкам помогла бы. У вас-то, вон, видимо родственники богатые, помогают вам. А есть ведь такие, у кого вообще никого нет…
Далее в том же духе. Наехала на бабушку конкретно. А та не оправдывалась, но уточнила:
- Ты, дочка, на меня не серчай. Родственники у меня действительно есть, но они мне не помогают. Старший сын Николай пошёл в бандиты. Непутёвый. С малолетства по тюрьмам. Это беда моя. Лет уж пять я его не видела. Знаю, что он взял к себе в банду сына моей дочки Евгении, да и убили нехорошие люди моего внука Диму. Говорили, что они целили в Николая, а попали в него…
Нина Петровна заплакала, тихо и жалобно. Котова успокоилась, ей стало жалко старушку, поэтому она терпеливо дождалась, пока та снова заговорила:
- Младший сын Алексей работает в милиции, семья у него, всё хорошо, но живёт на Украине. Оттудова разве наездишься?.. А дочка живёт далеко и бедно, а после смерти сына совсем захандрила. Часто болеет, поэтому продукты эти не от детей.
- А откуда?
- Тех людей, что продукты носят и холодильник поставили, ни тебе бы, ни мне в жизни не видеть. Я уж и ругалась с ними, и грозила, и просила. Нет, говорят, нам велено. И два раза в месяц сумки тащат. А я же столько не съем. Они свежее принесут, а старое выкинут.
Татьяна про обиду забыла, версии скоропалительные строить начала:
- Может, это из-за квартиры?.. Квартиру вашу отнять хотят? Я про такое слышала. Это надо в милицию заявить.
- Да причём здесь квартира? - уточнила бабулька. - Сынок это мой непутёвый проявился. Пришли люди, передали весточку. Сказали, что приходить больше не будут, а если надо чего - чтоб им сказала. Телефон оставили. Чтоб если что - звонила. Теперь другие ходят. Придут два раза в месяц, продукты выгрузят и уйдут. Когда холодильник этот приволокли, один молодой говорит, мол, вот, бабка, какой холодильник, жить тебе в нём можно. А старший посмотрел на него и говорит: «Тебя сюда языком чесать послали?.. Смотри, отрежут». Теперь всё молча. Ни я с ними, ни они со мной.
- Страшно ведь! - поёжилась Котова.
- Я старый человек, своё отбоялась, а их побаиваюсь. Они люди такие. Сегодня продукты носят, а завтра спокойно прирежут. Бандиты, они бандиты и есть. Мне ведь ещё денежки приносят. Раз в месяц. Прибавка, говорят, к пенсии. От денег-то я наотрез отказалась. Тогда мужчина приехал, интеллигентный такой, опять деньги на стол положил и сказал, что деньги это - не его. Деньги это  мои. А ему главное передать. И делай, мол, с ними, что хошь. Если я сейчас на его глазах деньги эти сожгу, он и пальцем не пошевелит. А вот если он деньги не передаст, ему очень плохо будет.
- Ничего не понимаю! - призналась Таня.
- Я всё пытала их, откуда, мол, благодать такая. Отмахиваются. Вам-то, мамаша, говорят, зачем знать? А тех людей, что в первый раз приходили, я больше не видела. Один раз, правда, по телефону звонила. Стало мне плохо, скорую вызвала. А скорая не едет и не едет. Всё, думаю, помру. А нельзя мне. Позвонила. Через десять минут парень приехал и доктора привёз. Доктору он сказал: бабка не выживет - пиши завещание.
- Любят они людей пугать! - заметила собеседница.
- Потом в больницу меня положили. Президентскую. Хорошая больница! Я, когда узнала, сколько там лечение стоит ой-ой!
Они посидели ещё, выпили чая, и Котова собралась уходить домой.
- Ты, доча, на меня не сердись. - Нина Петровна придержала её за рукав. - Приходи ко мне. Хлебом на полмесяца не запасёшься. Да и не в хлебе дело, а с живым человеком поговорить. Они телевизор новый с пультом поставили, дак я его не смотрю. До тебя ко мне трое приходили. Как стрекозы, прибегут и убегают. Я понимаю, им это работа. А я живой ещё человек.
Татьяна, она отходчивая и бабку ей стало жалко. Чтобы разрядить ситуацию она ради смеха вспомнила, как трудилась на предыдущей работе:
- Наше предприятие занималось изготовлением различной мебели. Так вот выполнили мы небольшой заказ одной из школ нашего города на тридцать стульчиков. Срок наступил, звоню им и говорю: «Присылайте машину забирать заказ». На следующий день пришли учителя и привели с собой тридцать детей. Каждый взял по стулу и строем ушли к себе в школу.
- А чего транспорт зазря гонять! - одобрила Рябович.
С этого дня они подружились. Она Котовой вроде как родная стала. И стирала ей, прибирала в квартире, готовила. Бабка её деликатесами грузила. Татьяне неудобно с одной стороны, но и старушку обижать не хотела.
- Продукты в основном идут на выброс... - прикинула она. - Тоже жалко.
Таня даже когда в отпуске была, ходила к ней.
- А у меня света нет! - огорошила её Нина Петровна, когда Таня зашла к ней жарким июньским днём.
- Сломалось во дворе электричество. Электрика уже нашли.
Они потихоньку вышли на улицу и, устроившись на лавочке, смотрели на ремонтников. Оказалось, что-то на столбе полетело и туда надо лезть. На самый верх. Столб как столб, высотой метров около восьми.
- Здоровье поправить нужно! - намекнул электрик.
Соседи сбросились и опохмелили труженика. Тот залез на столб, часа два там что-то ремонтировал, пока ремонтировал - протрезвел. Закончил и понял, что надо слезать. А вниз посмотрел высоко. Испугался, вцепился в столб, закричал:
- Не полезу!
- Почему?
- Страшно...
- Как снять электрика со столба? - гадали соседи.
Но тут мужики нашлись: взяли верёвку, привязали к ней бутылку водки, раскрутили, перекинули через провод.
- Зачем это? - удивилась Рябович.
- Верёвку тянешь на себя, - показал сосед, - бутылка поднимается.
До неё электрик дотянулся, выпил всю залпом без закуски и сполз вниз. Внизу его ловили обмякшего, налили ещё и понесли домой.
- Вот вам и наглядный смысл устоявшегося народного выражения «без бутылки не разберёшься»! - пошутила Татьяна.
Она регулярно ходила к Нине Петровне, раз только две недели пропустила, когда на вождение в автошколе ходила.
- У отца «Жигули» старенькие, - сказала Котова, когда пришла вновь, - решила освоить.
А бабулька извелась вся. Потом всё выспрашивала, зачем тебе права да для чего. Татьяна её даже на кладбище к Леониду на этой машине возила.
- Старенькая у тебя машина, - заметила Нина Петровна, - того и гляди развалится…
- На лучшую мне всю жизнь копить надо!
Потом бабушке поплохело, её в больницу положили. Котова и туда бегала. Больная чувствовала себя плохо, но истории рассказывала смешные:
- Жил в нашем доме один крендель. Сичкарь фамилия. Достал он соседей по жилью. Причём всех. А надобно упомянуть, что у него была «Волга», на которую он просто молился и пылинки сдувал.
Она передохнула немного.
- Дык вот, однажды после очередного фортеля поутру обнаруживает он в крыше здоровенную дыру, а в салоне бетонный блок, который кто-то скинул с крыши одиннадцатиэтажного дома с надписью: «Привет от Бога!»
- Круто! - вставила Таня.
- Что было... - покачала седой головой бабушка. - Крики без матов пропускаю. Он обиделся на соседей, продал квартиру и переехал в другой район. Прошли годы. Жизнь развела нас, но недавно я услышала от приятельницы, его новой соседки, что ему кто-то снова протаранил крышу той же «Волги», а на метеорите была надпись: «Привет от Бога-2!»
- От своего гнилого нутра никуда не сбежишь! - оценила Котова.
Она выходила бабушку, но когда Рябович выписали, врач сказал Тане:
- Долго она не протянет... - видимо подумал, что она родственница.
Нина Петровна и сама это знала. Лежала уже, не вставала. Котова практически дежурила возле неё как патронажная сестра. Как-то пришла, бабулька посадила её возле себя и разговор завела.
- Чувствуется, долго готовилась… - определила Таня.
- Я, Танечка, хочу тебе подарок сделать, - сказала она. - Ты не возражай ничего, всё понятно, что ты захочешь сказать. А мне и так говорить тяжело, а ещё с тобой спорить… Я умру скоро… Вишь, так получилось, что никого у меня кроме тебя нет. Друзья-подруги все на том свете… Сын Коля то ли жив, то ли нет, на Алексея надежда слабая. У дочки судьба трудная… Я к тебе всё присматривалась, присматривалась… Хороший ты человек!
Бабуля паузу сделала передохнуть, а Татьяна вставила:
- Ладно, помирать. Поживёте ещё. А подарок я от вас, бабушка, с удовольствием приму. Даже не думайте, не откажусь. Я подарки люблю.
Сама снисходительно подумала:
- Ну что бабушка может подарить?.. Безделицу какую-нибудь. Пусть. Главное, ей приятно. Подарки же всегда приятнее делать, чем получать. Если от чистого сердца.
Нина Петровна спокойно продолжала:
- Я, денежки-то, которые мне передавали, и не тратила никуда. Куда мне? На похороны отложила, ты уж позаботься, чтоб всё по-человечески. И потом, памятник поставить, оградку.
- Дорого это нынче! - осторожно намекнула Котова.
- Там хватит. Ну, а остальное…
Рябович натужно закашлялась, а потом заметила:
- Я всё думала, что тебе подарить? Чем тебя за добро отблагодарить?.. А ты мне сама и подсказала. Я тебе решила подарить машину.
- Какую машину, швейную, стиральную, откуда?
- Машину, - спокойно ответила бабулька, - в смысле автомобиль. Я вот тут позвонила по газете. Адрес там записан. Там со мной такой любезный молодой человек разговаривал. Сказал, что на такую сумму есть как раз замечательный немецкий автомобиль, что-то там специально для женщин сделано. Он объяснял, но я же не понимаю. Ты вот там, в ящичке, в газетке, денежки возьми и поезжай. Молодого человека Серёжей зовут.
Достала Котова свёрток из ящика и стояла с ним растерянно посреди комнаты. И не знала, чего делать. В старой газете лежали двадцать четыре тысячи долларов. А бабка, понимая её состояние, успокоила:
- Даже не думай. Считай, Танечка, это моей последней просьбой. Ну и могилку мою навещай изредка. Больше-то некому. Я бы и квартирку тебе оставила, да боюсь, что через неё тебе с этими людьми придётся встретиться. 
Как челюсть у Татьяны отвисла, так два дня и висела. Но всё сделала, как бабка просила. И машину ей менеджер из салона перегнал до бабкиного дома. Потому что у самой руки дрожали и слабость в ногах. Бабка даже до окна с Таниной помощью добралась, посмотрела.
- Всё, как я хотела. Молодец Серёжа!.. Красненькая.
Котова с работы ушла, коллеги стали косо смотреть.
- Да и устала я от стариковской беспомощности... - призналась она.
Устроилась оператором в сервисный центр местного кабельного телевидения. Ездила на красном «Фольксваген Гольф».
- Коробка автомат, - хвасталась она друзьям. - Full option.
- Полный, как говорится, фарш! - оценили обновку с ноткой зависти.
На новой работе тоже приходилось сталкиваться с неадекватными людьми. 
- Мне нужен новый пульт! - позвонил один клиент.
- Что с вашим аппаратом?
- Он радиоактивный!
- Почему вы так решили? - спросила Таня.
- У него кнопки в темноте светятся...
В первый день августа Нины Петровны не стало. Отошла она тихо, на руках у Котовой. Похоронили её рядом с дедом. Всё по-человечески, с отпеванием, батюшкой, поминками для соседей.
- Детям Петровны я сообщила, - объявила всем Татьяна, - только в жару покойнику долго ждать нельзя… Никто не успел приехать.

Израиль
Жизнь иногда совершает немыслимые кульбиты, словно бесшабашный акробат. Талантливый художник еврейской национальности Борис Ларин обитал с семьёй в трущобе на чердаке киевского дома, бедственно переживая последние годы застоя. За высокую оценку его творчества на Западе решением общего собрания Союза художников Украины он был позорно изгнан из престижного Союза с клеймом безродного космополита.
- Таким не место в нашем Союзе! - постановили седовласые художники.
Я знал историю этой семьи, так как поддерживал отношения с мужем его дочери Петром Войтенко. У Ларина было двое детей: старший сын Семён и дочь Светлана. Поэтому, когда отцу запретили живописания картин, как изначально антисоветских, перед детьми замаячила перспектива голода.
- Теперь мне придётся мотаться с концертами в два раза больше! - поняла его супруга Рахиль, альтистка по профессии.
Однако через полгода она ушла со сцены после жуткого ревматизма, приобретённого в шефских поездках с концертами для оленеводов Чукотки да шахтёров Воркуты.
- Как теперь кормиться будем?! - под угрозой голодомора супруга, уже как инвалид, устроилась надомницей в художественную артель инвалидов.
Муж вместо неё тайно расписывал платки в специально отгороженной части чердака, якобы «мастерской жены». Когда туда кто-то нежданно заходил, Борис отскакивал от очередного платка как нашкодивший школьник, и, обтирая руки, смущённо бормотал:
- Случайно забрёл к жене, угодил рукой в краску... Вот.
Тут обычно возникала Рахиль, сохранившая от лучших времен только голос, зычный, словно простуженный альт, с которым пришлось расстаться, и выступала страстно, как Ульянов в своё время с броневика:
- Нет, вы посмотрите на этого шлемазла! Как не стыдно лгать людям в глаза!.. Ты, с твоим талантом расписываешь платки в артели инвалидов!
- Мне запретили рисовать!
- Боря, посмотри, как мы живём! - причитала еврейка. - Тебе уже вообще не в чем выйти, и мы просто голодаем. Ты же мужчина, глава семьи, сделай хоть что-нибудь…
- Что я могу сделать?
- Расписывай хотя бы пять платков в месяц, а не три, или, нарисуй, им, наконец, хотя бы одного Ленина!
Ларин сдался и нарисовал эпохальное полотно:
- «Ленин в Смольном над спящим матросом».
Натурщиком для матроса послужил старший сын художника. Для Ленина натурщик не понадобился, он и так, как вечно живой, стоял в каждом глазу любого советского человека. Сразу после обнародования шедевра бедный художник стал богатым. Заслуженным, затем народным. Рассчитались с долгами. Сделали на чердаке ремонт.
- Получилась вполне приличная мансардная квартира! - удивилась Рахиль, которая устроилась преподавателем в музыкальную школу.
Союз художников принял его обратно в свои чистые ряды и, в порядке извинения помог с мебелью.
- Купили одежду, еду, посуду! - радовалась жена. - И зажили как люди.
Рахиль впервые в жизни побывала в Москве, где вместе с сыном и свечкой отстояла многочасовую очередь в Мавзолей. Туда её подвигли не высокие мотивы, по которым народ стоял в главной очереди страны, а искренняя признательность Ильичу:
- Кормилец наш!
Но бедный Борис не выдержал испытания славой, появились деньги, покупки, президиумы. Начались заказы на портреты членов Политбюро, поэтому запил и умер.
- Он и до этого не блистал здоровьем, - плакала на торжественных похоронах супруга, - но пока его угнетали, организм боролся и закалился, выработав еврейский иммунитет от всего. Когда Боря вышел из борьбы за существование, то утратил смысл жизни, благополучия не вынес…
Художник умер, но дело его жило, Ларины не бедствовали. Правда, с обретением независимости им пришлось туго. Поэтому Светлана вышла замуж за Войтенко, а Семён со временем уехал в Израиль.
- Обустроюсь там, - сказал он матери на прощание, - заберу тебя на историческую родину.
Однако прошло несколько лет, но Ларин не пустил корни в чужую почву. Он не смог купить дом и даже жениться. Мать долго упрашивала его пригласить её в гости и наконец, Семён сдался.
- Приезжай, - позвонил он матери, - но ненадолго, мне скоро нужно вновь на военные сборы…
Израильская военщина это не только нахальные по причине молодости лет солдаты срочной службы. Специфика страны такова, что каждый годный к строевой службе мужик моложе сорока лет раз в году законный месяц ходит «под ружьём».
- Будь ты хоть безработный, хоть программист, а хоть миллионер… - знали местные.
Мать знала об этом, поэтому пообещала гостить недолго и вылетела из Борисполя. Вылезла Ларина из самолёта в Тель-Авиве, кругом жара, красота, море улыбающихся лиц в аэропорту.
- Шалом! - кричат все вокруг.
Народ южный, гостеприимный. Пассажиры, и вместе с ними Рахиль двигались к таможне. Они прилетели из-за границы, и нужно было проверить на предмет оружия, пластиковых бомб, и прочего запрещённого товара.
- В Израиле лучшая система защиты от терроризма! - восторженно сказал кто-то слева.
Дошла очередь до Лариной, она проходила через заграждение, навстречу с разведёнными в стороны руками двигалась задёрганная таможенница.
- Ты смотри, какие тут люди гостеприимные, просто не верится! - Рахиль бросилась в объятия таможенницы и крепко прижалась к ней своим обширным бюстом.
Таможенница чуть не упала в обморок, толпа вокруг умирала от смеха.
- Ну откуда мне было знать, - оправдывалась Ларина, - что таможенница собиралась меня обыскивать, а не обнимать-целовать...
В Израиле ей очень понравилось. Гуляя по улицам, она постоянно встречала бывших знакомых.
- Циля! - закричала она, увидев даму средних лет, бывшую школьную учительницу. - Неужели это ты?!
Когда-то киевлянка Мартынюк, а ныне израильтянка, шла навестить друзей-родственников, тоже одесситов. Они постояли посредине улицы, поговорили об общих знакомых.
- Приходите, завтра с сыном к нам в гости! - пригласила Мартынюк.
Они пошли вместе по улице и увидели, что на тротуаре лежал такой грязненький и пьяненький бомжик, в котором учительница признала бывшего ученика, шалопая и разгильдяя.
- Соколов! - удивлённо назвала она его фамилию.
Бомжик её тоже узнал, хмель с него слетел, он по привычке вытянулся, лёжа на тротуаре и оторопело ляпнул:
- Ой, Циля Абрамовна... а что вы тут делаете?
- Пришла проверить, - пошутила она, - куда с уроков сбежал, хулиган!
Они пошли дальше. Ларина попрощалась с подругой и поспешила обрадовать сына завтрашним походом в гости.
- Что я там не видел?! - возмутился Семён.
- У Цили имеется дочь-красавица! - намекнула Рахиль.
Однако когда они пришли в гости, выяснилось, что дочка занята.
- Моя Женечка по брачному объявлению вытащила этого шлемазла из
Молдавии... - пожаловалась Мартынюк. - Он не работает, только пьёт и гуляет за её счёт. Ему только радости, а ей горе.
- Вот подонок! - поддержала приятельницу Ларина, имея собственный интерес. - Чего же ты его терпишь?!
- Я ему об этом прямо сказала. Так он, сволочь, мне заявил, что в объявлении было написано: «Ищу мужчину, готового разделить со мной радости и горе? Таки я такой мужчина!».
Пока женщины занимались привычным делом, перемывали косточки близким мужчинам, Семён и муж Цили тоже уединились. Жена сверлила Ивана за спиртное, он не упустил возможности выпить с гостем.
- Дёрнем по сто грамм! - предложил хозяин.
Проработав всю жизнь сварщиком в крупном автотранспортном предприятии, он насильно был вывезен женой-еврейкой в эмиграцию. Будучи до мозга кости русским человеком, Иван всячески пытался показать своё пренебрежение к Израилю. Несмотря на то, что он прожил там, около десяти лет, он ни слова не знал на иврите, и напрочь отказывался его учить.
- Жена-зараза! - горячился Мартынюк. - Притащила меня в эту дыру…
Иван любил рассказывать гадости про Израиль всем новичкам. Приняв по рюмашке, они подружились, и сам собой завязался разговор.
- История из начала 90-х годов прошлого века, - охотно рассказал хозяин. - Как раз пала монополия «Совтрансавто» на международные автоперевозки, и в «загранку», с выпученными от удивления, замешанного на страхе, глазами, поехали все, кому не лень. Поехали на том, что имелось, былой гордости советского автопрома: «МАЗах», «КАМАЗах» и «КрАЗах».
- На этих дымных и шумных чудищах, почему-то именуемых «автомобилями для магистральных перевозок»! - вставил Семён.
- Точно! Эти маршруты сразу стали популярными у водил и платили за них очень неплохо, причём давали ещё и командировочные в долларах, аж по двадцати в день. Командировочных на заграничные чудеса не хватало, а глаза разбегались, ведь у нас тогда в магазинах ничего не было.
- Само собой!
- В Германии наилучшим товаром была водка. Одна бутылка приносила от пяти до семи долларов прибыли, вот и повезли родимую, в безмерных количествах. Однако немцы ребята не дураки и постепенно начали урезать нормы ввоза огненной воды, ужесточать таможенный контроль. Дошло до того, что водителям грузовиков вообще запретили ввозить водку.
- Вот суки! - возмутился Ларин.
- Но наш народ голыми руками не возьмёшь! - продолжил Иван. - Начали водку прятать в прицепах, днищах контейнеров, даже в топливные баки опускали бутылки. Но соляра просачивается через пробки, приводя содержимое в негодность. Наши прятали, немцы ловили. Пойманным с поличным безжалостно закрывали въездную визу.
Они тайком от проницательных женщин налили по рюмке и выпили.
- У нас работал старый дорожный волк Егорыч. Народ почитал его за самого авторитетного специалиста по части что-нибудь спрятать в машине, да так, что никто никогда найти не сможет.
- Такие умельцы в СССР не переводились! - заметил Семён.
- Егорыч первый додумался установить спойлер на крышу «МАЗа». Ни про какие коэффициенты лобового сопротивления и их влияние на расход топлива он и не подозревал, просто, когда начальник колонны отправлял его поработать на перевозке по городу грузов с железнодорожной станции, под этим спойлером прекрасно размещалось по два полновесных мешка сахара.
- Это по-нашему! - одобрил Ларин.
- Итак, у всех водочный бизнес накрывался под угрозой стать не выездным, а Егорыч продолжал. Строго по шесть бутылок, рейсов было по четыре в месяц, итого двадцать четыре бутылки долларов по семь…
- Получался неплохой прибавок к зарплате.
- За те шесть лет, что Егорыч ходил в Германию, у него никто никогда ничего не находил. Секрет успеха он открыл только после выхода на пенсию.
- Так, где он прятал бутылки?! - заинтересовался гость.
- Все эти годы у сидения «МАЗа» стояла пара вонючих кирзовых сапог, или валенок, это смотря по сезону. Обувка была заткнута парой несвежих портянок. Под ними и размещалось по три бутылки водки, в каждом из предметов обуви… Никто из таможенников не рискнул заглянуть туда!
- Всё гениальное очень просто, - согласился Семён, - автор метода использовал фактор обычной человеческой брезгливости.
В процессе беседы он попытался выяснить, откуда у хозяина такое негативное отношение к стране, где он уже безбедно живёт десяток лет, не знает нужды и ездит на великолепной машине. На что Мартынюк ответил:
- Нафиг мне эта дорогая машина!.. Я всю жизнь мечтал о мотоцикле с коляской. Мне в Украине великолепно жилось! Меня там только две вещи не устраивали - то, что пиво не доливали, и электроды всё время сырыми были!
Вскоре Рахиль вернулась в Украину, а Семён отправился на военные сборы. Резервисты получали больше поблажек, чем «срочники». Ларин мужик молодой симпатичный и приятный во всех отношениях через неделю, как водится, оказался отпущен перед выходными на ближайшие 48 часов.
- Даром, что не женатый… - радовался он.
Закатился наш герой к любимой девушке. И отправились молодые люди на дискотеку, отдохнуть от суровой правды будней. Правда, вернувшись поздно вечером к подруге домой, они порядком повздорили.
- Поц! - девушка хлопнула дверью и отправилась ночевать к подруге, а славный воин в расстроенных чувствах лёг и с чистой совестью заснул.
Проснувшись ближе к полудню, и перекусив, чем Бог послал, потянулся солдат за своей одежкой и не обнаружил таковой.
- Кошелек, документы и ключи от машины лежат там, где был брошены с вечера. - Ларин сильно изумился. - А вот штанов моих нигде нету…
Пометавшись по квартире и отчаявшись найти в девичьей светёлке хоть какой-нибудь предмет мужского туалета, солдат решился на крайний шаг: надел пляжные шлепанцы и самый большой из найденных халатов.
- Барышня отличается довольно хрупким сложением… - отметил он.
Вышел на улицу и с независимым видом отправился к машине. Парковаться ему пришлось накануне ночью, когда все приличные места под домом заняты, и путь предстоял через всю улицу. Девушка жила в самом центре города, так что передвижение огородами исключалось в принципе.
- Вот засада! - мучился Семён.
На него обратил внимание полицейский патруль, им не понравился бородатый мужик в цветастом женском халатике, розовых тапочках на когтистых ступнях сорок пятого размера и с винтовкой М16 за спиной.
- Стой! - приказал старший.
Когда до патрульных дошло, что перед ними офицер армии обороны Израиля, их пришлось от хохота отпаивать водой. По дороге на базу его раз пять останавливали машины военного патруля. Настоящий фурор вызвало его феерическое явление собратьям по оружию. Форму забрала мстительная подруга. Убедившись, что бесчувственный хохол дрыхнет как ангел, барышня быстренько прихватила обмундирование и сделала ноги.
- Никогда ей этого не прощу! - зарёкся Ларин.
Началась военная операция «Литой свинец», он был легко ранен в ногу.
- Не нравится мне Израиль! - понял Семен, лёжа в госпитале. - Лучше вернусь в Украину, там спокойней…
Семейная жизнь
Константин Сушко работал охранником ночного клуба в Луганске. Трагедия в далёкой Перми, когда сгорел клуб «Хромая лощадь» встревожила его мать Галину Васильевну, она настояла на смене работы сына.
- Нечего тебе по ночам торчать в этом дьявольском месте! - твердила она. - Охраняй лучше какую-нибудь фирму.
Костя сменил место работы, но в новом коллективе прижился не сразу.
- Сушко не тупой, - размышлял его шеф, - но какой-то заторможенный.
- Или слишком сосредоточенный на работе… - вставил Михаил Пятов, напарник новичка.
Они вдвоём отвечали за сохранность шефа. У телохранителей был служебный мобильник для связи. Однажды стоял Костя с коллегой, курили на улице. У Сушко новенький телефон лежал в кармане рубашки. Пятов посмотрел на это и завёл разговор о проблеме излучения, исходящего от трубок, и о влиянии его на различные органы человека.
- Когда разговариваешь, то на мозги влияет, а когда лежит в нагрудном кармане влияет на сердце! - авторитетно заявил он. - Чуть ли там не инфаркт может быть.
Миша утверждал, что это медицинский факт, Костя возражал:
- Это ещё не доказано...
После долгих споров и уговоров он достал телефон из кармана рубашки и убрал в карман брюк. Постоял немного. Почесал голову. Переложил обратно и молвил:
- Лучше уж инфаркт... - бросил сигарету и пошёл работать.
Чтобы они не заморачивались, им на все клавиши повесили самые важные звонки: шеф главный офис, автосервис, развлечения. Среди них был телефон сервисной службы МТС. Чтобы, если что сложнее нажатий двух кнопок, мог консультироваться.
- Корпоративный план, все входящие - выходящие звонки бесплатно, - пояснил Михаил, - их консультант как видит, кто звонит, сразу по стойке «смирно» отвечает.
- Толково придумано! - оценил напарник.
Он на время стал ночным охранником офиса и после смены возвращал Сушко мобильник. Ночью от нечего делать, Миша звонил куда попало, и однажды случайно перепрограммировал его. На кнопке «развлечения» оказался «консультант».
- Что он там хорошего находит?! - подумал Костя и решил проверить.
Позвонил из комнаты охраны, говорил тихо и с намёками:
- Э, привет! Я от Миши...
- Очень приятно. Какие проблемы?
- Ты, в натуре. Какие у меня проблемы могут быть?.. Короче, кто там сегодня свободен?
- Да все свободны. Я могу обслужить.
- Ты?! - опешил он. - Ты же мужик!
- И что? Что у вас там не работает-то?
- Да всё работает пока, слава Богу! Валя-то хоть свободна сегодня?
- Валя?.. Она с вами работает?
- С Мишей! Раз в неделю. Сотня за всё, кажется.
- А, вы насчёт тарифного плана! У нас сейчас в основном «Оптима». Но у вас корпоративный, за всё платит фирма, зачем менять?
- Какая «Оптима»? Я сам за себя заплачу. Мне Валя нужна.
- Не беспокойтесь, мы решим все ваши проблемы по телефону.
- Как это по телефону? Ну, ё-моё, что я, извращенец, что ли?!
- Да вы не нервничайте, всё исправим. Какая у вас модель телефона?
- Да хрен её знает! - не вылежал Сушко - Короче, бабы у вас есть там или нет?!
- Гм... А вы куда звоните?
- В баню!
- А... Вы ошиблись.
Косте надоели эти игры, и он решил жениться. По невероятной случайности будущая жена имела в девичестве фамилию Сушко.
- Ну и что?.. Бывает! - не удивился он. - Очень распространённая украинская фамилия...
Отгуляли свадьбу. Жизнь вошла в своё привычное русло. Костя поделился Пятовым впечатлениями от радостей семейной жизни:
- Всё хорошо, только тёща имеет на редкость стервозный и занудливый характер.
Выехали они утром с шефом, и Миша заметил, что напарник чем-то озабочен. Извертелся весь. Два раза останавливался и заглядывал в штаны.
- Что случилось? - спросил он.
Сушко объяснил:
- Проспал я сегодня. Ну, не то чтобы проспал, задержала жена чуток. Медовый же месяц, блин. А одежда вся раскидана по комнате, потому что с вечера, конечно, занимались тем же. Видя, что опаздываю, одеваясь второпях и в полумраке, натянул на себя по ошибке трусы жены. Чувствует себя теперь неудобно.
- А в чём разница?
- Такое ощущение, будто всем вокруг известно, что я в женских трусах.
- Они тебе жмут?
- Нет.
- Ну и успокойся. - Пятов усмехнулся. - Вот если ты однажды домой придёшь в женских трусах… А так!..  Расслабься.
Костя притих, а потом хихикать начал.
- Чего опять? - буркнул напарник.
- Я представил, что жена в моих трусах в паспортный стол пришла.
Михаил хихикнул, хотя ничего особо смешного в этом не усмотрел.
- А чего, - спросил он, - ей в паспортном столе надо?
- Дак паспорт менять пошла.
- Зачем?
- Ну как же, - воскликнул Сушко. - Положено же после свадьбы женщине паспорт менять.
- Погоди, - остановил он. - У неё же фамилия не менялась?.. Она была Сушко и стала Сушко… Чего менять-то?
Костя заявил таким тоном, будто устал тупым объяснять очевидные вещи:
- Да!.. Она была Сушко. Но это её девичья фамилия, а когда мы подавали заявление в ЗАГС, там графа есть такая, где спрашивается, хочет ли жена взять фамилию мужа или оставить свою девичью. Есть?
- Ну, есть! - ответил Пятов.
- Вот! - обрадовался он. - Она же написала - хочу взять фамилию мужа. Так что её теперешняя фамилия Сушко совсем не то, что её девичья фамилия.
- В чем разница-то? - поинтересовался напарник больше для порядка.
- Блин! - раздражался он. - Ты как тёща моя, честное слово!
- Ага! - догадался Миша. - Так вот кто его достал этой темой!
- Разница, - объяснил Костя, чуть ли не по слогам, - в том, что до свадьбы у неё была своя фамилия, а теперь моя фамилия!
Потом чуток передохнул и сказал:
- Я устал уже всем тупым пытаться объяснить разницу. Только моя любящая жена меня понимает, попёрлась с утра менять паспорт. Поэтому кому не нравится, могут заткнуться.
Кого он имел в виду, было неясно. Главное, на Мишиной памяти его ещё никому переубедить не удавалось.
- Да и зачем? - подумал он.
В обед Косте позвонила жена и, рыдая, рассказала, как над ней смеялись в паспортном столе:
- Они предлагали мне поменять фамилию Сушко на Мокрушко...
Тёща тоже не оценила настойчивости зятя и начала зудеть по каждому поводу. Первое время зятя это страшно раздражало, а потом ничего, привык и просто не обращал на неё внимания.
- Что с баб взять?! - рассуждал он.
Она имела дом в деревне в Ростовской области, куда убывала весной, а возвращалась поздней осенью. Так как в деревне поворовывали, всё имущество на зиму забиралось в Луганск, а весной привозилось назад.
- Женщина она хозяйственная, - жаловался Костя Пятову. - Поэтому барахла очень много.
Наступила весна и он, загрузив старенькую «копейку» так, что днищем она задевала дорогу, потащился на дачу. По дороге два раза спускало колесо. Поднять её на домкрате из-за перегрузки Сушко не мог - трещал старый кузов, приходилось разгружать машину, менять колесо и грузить всё назад.
- Вот непутёвый зять мне достался! - нудила потревоженная тёща.
Зять в движении отвлёкся на жалобы и едва не зацепил машину с прицепом. Пришлось обгонять её через две сплошные. В процессе этого он выехал прямо на гаишника, на лице которого появилась плотоядная улыбка:
- Попался!
Сушко вышел из машины, а тот спросил:
- Сержант Гадский, ваши документы, почему нарушаем?
Костя на последнюю фразу сержанта ответил:
- Да баран на дороге попался.
Гаишник никогда в зоопарке не был, поэтому удивлённо спросил:
- Где бараны?
Через мгновение водитель «Нивы» с прицепом, видимо, посчитав, что вытянутая рука - это приглашение к общению, нажал педаль тормоза, в следующую секунду в него вообще не тормозя, влетела «девятка». Прицеп упал на асфальт и вся кавалькада со свистом, скрипом и искрами проехала мимо совершенно обалдевшего гаишника. Костя не растерялся и сказал:
- Вот и бараны…
Тот отдаёт документы.
- Катись отсюда, мне теперь не до тебя! - и побежал к отаре.
Под впечатлением от увиденного Сушко в ближайшем городке проехал на мигающий сигнал светофора и был немедленно остановлен бдительным сержантом.
- Нарушаем?! - констатировал тот.
Тёща благополучно спала. Проезд на красный попробуй докажи, когда никаких свидетелей нет. И начался нудный, липкий диалог глухого с немым:
- Я не проезжал!
- Нет проезжал.
Платить Косте не хотелось, в кошельке бумажка пятьсот рублей. Это надоело сидящему в «Жигулях» капитану. 
- Если с каждым так разговаривать, то можно остаться на одной зарплате и умереть! - грозно пророкотал капитан. - Ну что тут у вас?
- Проехал на красный, а платить отказывается, - сказал сержант.
Капитан изобразил высшую степень негодования.
- Вот такие грубые нарушения водителей и приводит к авариям, - и забрал из рук сержанта документы.
Они уже прошли границу, а Костя побаивался иностранных гаишников, поэтому молчал.
- Так, товарищ Сушко, будем составлять протокол, - запугивал капитан, продолжая изучать данные в правах.
- Место проживания - город Луганск... А это где?
- На Украине, - ответил он.
У капитана лицо перекосило в сторону сержанта:
- Ну, ты что?.. Не видел, что ли, что он хохол? Ну не даст он ничего.
- Я не знал…
- Забирайте документы и езжайте дальше, товарищ водитель, - велел он.
Уговаривать не пришлось, через минуту Костя мчался дальше по шоссе.
- Спасибо Украине, ставшей мне второй Родиной! - подумал он.
Однако его хорошее настроение быстро испарилось, проснулась тёща, да ещё подъезжая к реке, они увидели огромную пробку.
- Ремонтируют мост… - сообщили мужики из очереди.
Отстояв четыре часа в пробке, наконец, переехали через мост вечером. Сушко рулил усталый, под непрерывное ворчание тещи. На посту ГАИ сразу за мостом его тормознул страж дорог. Проверив документы, заявил:
- У тебя не горят «габариты», задерживаю до устранения неисправности.
- У «копейки» может одна лампочка замкнуть на корпус и «габариты» гореть не будут… - объяснил Костя.
Усталому водителю откручивать в темноте ржавые шурупы с фонарей совсем не улыбалось, и он убеждал гаишника, что ещё не темно:
- Я доеду до дома с включённой «аварийкой»…
- Ничего не знаю!.. У тебя два выхода - или делать «габариты», или торчать на посту до утра.
Скрипнув зубами, Сушко полез за отверткой. Тут из машины вылезла выспавшаяся тёща. Со свежими силами и обрадовавшись появлению новой жертвы вместо непрошибаемого зятя, она подлетела к лейтенанту. Начала тираду тёща с несовершенства российских дорог, потом плавно перетекла к не вовремя устроенному ремонту моста.
- Вместо того чтоб нормально организовать движение, вымогают у граждан их трудовые копейки… - тёща добралась до мздоимства органов.
Лейтенант не выдержал и поспешил ретироваться в будку ГАИ. Но тёща последовала за ним. Минут через пятнадцать из будки вылетел уже капитан ГАИ, держа в руке документы нарушителя.
- Забирай документы, бери бабку, включай аварийку и через две минуты, чтоб ты был уже в пути! - рявкнул он.
- А это как же?
Костя только что раскрутил один фонарь и уехать с разобранным освещением никак не мог. Капитан, видя, что из будки вышла тёща, таща за собой бледного лейтенанта, выхватил у него отвёртку, в две секунды прикрутил фонарь и пригрозил:
- Если ты сейчас не уедешь, то вообще никогда не уедешь...
Сушко взял документы, посадил любимую тёщу в машину и двинул дальше, слушая её нескончаемое ворчание:
- Наша милиция ни к чему не способна, потому что не может даже общаться с нормальными людьми…
На следующий день после приезда он взял отгул. Сославшись начальству на неотложные семейные дела. Михаил ему сочувствовал, но и тёткам из паспортного стола не завидовал:
- Задаст им Костя жару!
О результатах его отгула спрашивать не стал.
- Надо будет, сам расскажет... - но Сушко упорно молчал.
Через неделю Костя зазвал его после работы к себе выпить пива. Сели, расслабились и тут он, постепенно надуваясь от гордости, велел жене:
- Ну, жинка, хвастайся!
Улыбаясь, она быстренько притащила новенький, хрустящий паспорт. Муж восторженно сунул паспорт в лицо напарника и радостно закричал:
- Ну что?.. Ты понял, да? Вот это - моя фамилия. И к той Сушко это никакого отношения не имеет. Пусть утрутся!
 
продолжение http://www.proza.ru/2011/06/25/9