Прорва Глава XXX

Старость
20 мая 2009 года в Стамбуле состоялся пока главный матч в карьере игроков донецкого «Шахтёра» - Финал Кубка УЕФА. На стадионе «Шюкрю Сарачоглу» подопечным Мирчи Луческу противостоял грозный бременский «Вердер». В упорной борьбе почётный приз завоевали горняки, победив в дополнительное время со счётом 2:1. Победный гол забил бразилец Жадсон.
28 августа команда из Донецка боролась за Суперкубок УЕФА с одним из самых титулованных и лучших клубов планеты - испанской «Барселоной». К сожалению, для украинских болельщиков матч завершился со счётом 1:0 в пользу каталонцев. На следующий день в Донецке открылся крупнейший в Восточной Европе стадион категории «Элит» - «Донбасс Арена».
Мой родной городок в Брянской области мог только мечтать о таком стадионе. Немногочисленных жителей райцентра волновали более насущные проблемы. В основном материального характера, хотя доброта и сострадание тоже присутствовали в их характере. Была у меня там одна давняя знакомая, Татьяна Котова, которая работала в отделе социального обеспечения.
- Вот и хорошо, - подумал я, когда приехал весной на малую Родину, - поможет мне в одном деликатном деле…
Она за небольшую зарплату помогала одиноким старичкам, и я попросил её начальницу направить Котову для помощи Нине Петровне Рябович, матери моего друга Николая.
- В магазин за продуктами сходить, - пояснил я задачу, - ну, и там по хозяйству что-то помочь.
- В общем как всегда! - согласилась начальница.
- Вам виднее.
- Старички всякие попадаются… - рассуждала начальница, подогретая щедрым пожертвованием. - А Татьяна добрейшей души человек. Как раз по ней работа. Всех старичков жалеет. Ей и нагружают по этой причине самых зловредных.
На следующий день начальница дал ей новый «маршрут».
- Бабулька жутко вредная и привередливая… - предупредила она. - Троих сотрудников уже к ней направляли, но она от их услуг отказывается. То ей не так, и это не эдак. Попробуй, может у тебя получится.
Пошла она первый раз, заранее настраивая себя на встречу с этакой старой брюзгой. А бабулька оказалась нормальная совершенно. Встретила ласково. Попросила за хлебом сходить, чаем напоила, мелочь даже какую-то пыталась всучить. И всё не отпускала её из квартиры.
- Посиди, поговори со мной. - Нина Петровна любила поговорить. - Хлебнула я, горя со своим мужем Леонидом, никому не пожелаю. Однажды гуляла в нашем доме на первом этаже весёлая компания. Мой непутёвый супруг прибился к ней на правах «шестёрки». Гуляли ребята хорошо, уже успели попеть, и поприставать к женщинам, и раз пять сбегать за добавкой. Вот только ещё не дрались ни разу. Поэтому, когда Леонид начал пьяные разборки, а он слаб, был до этого дела, то все воодушевились и, побив его слегка, выкинули из окна. Лёня поднялся с газона и отправился обратно гулять, но уже притихший. Через несколько рюмок взбрыкнул, и его опять выкинули в окно. Он немного обиженно полежал, покурил и пошёл обратно.
Рябович прервала рассказ, вспоминая давно минувшие дни, затем продолжила:
- Каково же было его удивление, когда он увидел, что дверь в гулящую квартиру закрыта. Он начал колотить в неё и орать, но тут услышал наверху пьяные голоса и понял, что все перебрались в нашу квартиру на седьмом этаже. У них закуска закончилась, вот я их и пустила… Леонид радостно побежал наверх и, улыбаясь, вошёл в родную квартиру. Народ недобро посмотрел на него и, со словами: «Никак, падла, не угомонится!», выкинул его в окно...
- Ничего себе! - присвистнула Котова.
- По пьяни ребята не оценили факта, что перебрались на шесть этажей
выше...
- Ужас! - посочувствовала Таня. - Тогда он и умер?
- Нет, - засмеялась Нина Петровна. - Везет дуракам и пьяницам - Лёня зацепился в полёте за деревья, затормозил и только лишь сломал ногу...
- Повезло!
- Ненадолго!.. Через пять месяцев он заснул пьяным на улице и замёрз.
Котова посидела ещё, сколько могла. Но надо было бежать. Бабулька заверила:
- Ты, доча, если время будет, так просто заходи. Мне ведь ничего особо не надо, а с живым человеком поговорить хочется.
Ходила она к ней стала через день. Бабулька радовалась ей каждый раз, суетилась вокруг в меру скромных возможностей. Посидят на кухне, чай пили, бабулька ей всю свою длинную и не простую жизнь рассказывала:
- Всякое было!
Татьяна по доброте душевной ей по хозяйству предлагала помочь, пол помыть, постирать чего. Она заметила, что Рябович кроме хлеба в магазине ничего не заказывала. Котова сказала:
- Вы не стесняйтесь, если денег нет, я могу на свои пока что-нибудь купить. Нельзя же на одном хлебе с чаем жить.
- Так всё же у меня есть! - ответила бабулька.
Повела её в тёмную комнату. А там на самом видном месте, на фоне старенькой дешевой мебели сиял белизной здоровый трёхкамерный импортный холодильник.
- Вот! - Нина Петровна открыла холодильник.
Глянула Татьяна на его содержимое и даже обалдела:
- Ассортимент дорогого супермаркета…
Все деликатесы, включая икру красную и чёрную и прочие диковины. Прикинула она, что не одна бабушкина пенсия в холодильник положена.
- Откуда это добро? - спросила удивлённая женщина.
- А приносят мне, - пояснила бабулька.
Таня возмутилась и по простоте душевной давай её воспитывать:
- Да как же вам не стыдно!.. Я за это время, что на вас трачу, ещё трём старичкам помогла бы. У вас-то, вон, видимо родственники богатые, помогают вам. А есть ведь такие, у кого вообще никого нет…
Далее в том же духе. Наехала на бабушку конкретно. А та не оправдывалась, но уточнила:
- Ты, дочка, на меня не серчай. Родственники у меня действительно есть, но они мне не помогают. Старший сын Николай пошёл в бандиты. Непутёвый. С малолетства по тюрьмам. Это беда моя. Лет уж пять я его не видела. Знаю, что он взял к себе в банду сына моей дочки Евгении, да и убили нехорошие люди моего внука Диму. Говорили, что они целили в Николая, а попали в него…
Нина Петровна заплакала, тихо и жалобно. Котова успокоилась, ей стало жалко старушку, поэтому она терпеливо дождалась, пока та снова заговорила:
- Младший сын Алексей работает в милиции, семья у него, всё хорошо, но живёт на Украине. Оттудова разве наездишься?.. А дочка живёт далеко и бедно, а после смерти сына совсем захандрила. Часто болеет, поэтому продукты эти не от детей.
- А откуда?
- Тех людей, что продукты носят и холодильник поставили, ни тебе бы, ни мне в жизни не видеть. Я уж и ругалась с ними, и грозила, и просила. Нет, говорят, нам велено. И два раза в месяц сумки тащат. А я же столько не съем. Они свежее принесут, а старое выкинут.
Тут Татьяна про обиду свою окончательно забыла, версии скоропалительные строить начала:
- Может, это из-за квартиры?.. Квартиру вашу отнять хотят? Я про такое слышала. Это надо в милицию заявить.
- Да причём здесь квартира? - говорит бабулька. - Сынок это мой непутёвый проявился. Пришли люди, передали весточку. Сказали, что приходить больше не будут, а если надо чего - чтоб им сказала. Телефон оставили. Чтоб если что - звонила. Теперь другие ходят. Придут два раза в месяц, продукты выгрузят и уйдут. Когда холодильник этот приволокли, один молодой говорит, мол, вот, бабка, какой холодильник, жить тебе в нём можно. А старший посмотрел на него и говорит: «Тебя сюда языком чесать послали?.. Смотри, отрежут» Теперь всё молча. Ни я с ними, ни они со мной.
- Страшно ведь! - поёжилась Котова.
- Я старый человек, своё отбоялась, а их побаиваюсь. Они люди такие.
Сегодня продукты носят, а завтра так же спокойно прирежут. Бандиты, они
бандиты и есть. Хотя я поняла, - и от них мало что зависит. Мне ведь ещё
денежки приносят. Раз в месяц. Прибавка, говорят, к пенсии. От денег-то
я наотрез отказалась. Тогда мужчина приехал, интеллигентный такой, опять деньги на стол положил и сказал, что деньги это - не его. Деньги это - мои. А ему главное передать. И делай, мол, с ними, что хошь. Если я сейчас на его глазах деньги эти сожгу, он и пальцем не пошевелит. А вот если он деньги не передаст, ему очень плохо будет.
- Ничего не понимаю! - призналась Таня.
- Я всё пытала их, откуда, мол, благодать такая. Отмахиваются. Вам-то, мамаша, говорят, зачем знать? А тех людей, что в первый раз приходили, я больше не видела. Один раз, правда, по телефону звонила. Стало мне плохо, скорую вызвала. А скорая не едет и не едет. Всё, думаю, помру. А нельзя мне. Позвонила. Через десять минут парень приехал и доктора привёз. Доктору он сказал: бабка не выживет - пиши завещание.
- Любят они людей пугать! - заметила собеседница.
- Потом в больницу меня положили. Президентскую. Хорошая больница! Я, когда узнала, сколько там лечение стоит - ой-ой!
Они посидели ещё, выпили чая, и Котова собралась уходить домой.
- Ты, доча, на меня не сердись. - Нина Петровна держала её за рукав. - Приходи ко мне. Хлебом-то на полмесяца не запасёшься. Да и не в хлебе дело, а с живым человеком поговорить. Они мне вишь, телевизор новый с пультом поставили, дак я его и не смотрю. До тебя-то ко мне трое от вас приходили. Как стрекозы, прибегут и убегают. Я понимаю, им это работа. А я живой ещё человек.
Татьяна, она отходчивая и бабку ей стало жалко. Чтобы разрядить ситуацию она ради смеха вспомнила, как трудилась на предыдущей работе:
- Наше предприятие занималось изготовлением различной мебели. Так вот выполнили мы небольшой заказ одной из школ нашего города на тридцать стульчиков. Срок наступил, звоню им и говорю: «Присылайте машину забирать заказ». На следующий день пришли учителя и привели с собой тридцать детей. Каждый взял по стулу и строем ушли к себе в школу.
- А чего транспорт зазря гонять! - одобрила Рябович.
С этого дня они подружились. Она Котовой вроде как родная стала. И стирала ей, прибирала в квартире, готовила. А бабка её деликатесами грузила. Татьяне неудобно с одной стороны, но и старушку обижать не хотела.
- Да и продукты в основном идут на выброс... - прикинула она. - Тоже жалко.
Таня даже когда в отпуске была, ходила к ней.
- А у меня света нет! - огорошила её Нина Петровна, когда Таня зашла к ней жарким июньским днём.
- Сломалось во дворе электричество. Электрика уже нашли.
Они потихоньку вышли на улицу и, устроившись на лавочке, смотрели на ремонтников. Оказалось, что-то на столбе полетело и туда надо лезть. На самый верх. Столб как столб, высотой метров около восьми. 
- Здоровье поправить нужно! - намекнул электрик.
Соседи сбросились и опохмелили труженика. Тот залез на столб, часа два там что-то ремонтировал, пока ремонтировал - протрезвел. Закончил и понял, что надо слезать. А вниз посмотрел - высоко. Испугался, вцепился в столб, закричал:
- Не полезу!
- Почему?
- Страшно...
- Как снять электрика со столба? - гадали соседи.
Но тут мужики нашлись: взяли верёвку, привязали к ней бутылку
водки, раскрутили, перекинули через провод.
- Зачем это? - удивилась Рябович.
- Верёвку тянешь на себя, - показал сосед, - бутылка поднимается.
До неё электрик дотянулся, выпил всю залпом без закуски и сполз вниз. Внизу его ловили обмякшего, налили ещё и понесли домой.
- Вот вам и наглядный смысл устоявшегося народного выражения «без бутылки не разберёшься»! - пошутила Татьяна.
Она регулярно ходила к Нине Петровне, раз только две недели пропустила, когда на вождение в автошколе ходила.
- У отца «Жигули» старенькие, - сказала Котова, когда пришла вновь, - решила освоить.
А бабулька извелась вся. Потом всё выспрашивала, зачем тебе права да для чего. Татьяна её даже на кладбище к Леониду на этой машине возила.
- Старенькая у тебя машина, - заметила Нина Петровна, - того и гляди развалится…
- На лучшую мне всю жизнь копить надо!
Потом бабушке поплохело, опять её в больницу положили. Котова и туда бегала. Больная чувствовала себя плохо, но истории рассказывала смешные:
- Жил в нашем доме один крендель. Сичкарь фамилия. Достал он соседей по жилью. Причём всех. А надобно упомянуть, что у него была «Волга», на которую он просто молился и пылинки сдувал.
Она передохнула немного.
- Дык вот, однажды после очередного фортеля поутру обнаруживает он в крыше своей антилопы здоровенную дыру, а в салоне бетонный блок, который кто-то скинул с крыши одиннадцатиэтажного дома с надписью: «Привет от Бога!»
- Круто! - вставила Таня.
- Что было... - покачала седой головой бабушка. - Крики без матов пропускаю. Он обиделся на соседей, продал квартиру и переехал в другой район. Прошли годы. Жизнь развела нас, но недавно я услышала от приятельницы, его новой соседки, что ему кто-то снова протаранил крышу той же «Волги», а на метеорите была надпись: «Привет от Бога-2!»
- От своего гнилого нутра никуда не сбежишь! - оценила Котова.
Она выходила бабушку, но когда Рябович выписали, врач сказал Тане:
- Долго она не протянет... - видимо подумал, что она родственница.
Нина Петровна и сама это знала. Лежала уже, не вставала. Котова практически дежурила возле неё как патронажная сестра. Как-то пришла, бабулька посадила её возле себя и разговор завела.
- Чувствуется, долго готовилась… - определила Таня.
- Я, Танечка, хочу тебе подарок сделать, - сказала она. - Ты не возражай ничего, всё понятно, что ты захочешь сказать. А мне и так говорить тяжело, а ещё с тобой спорить… Я умру скоро… Вишь, так получилось, что никого у меня кроме тебя нет. Друзья-подруги все на том свете… Сын Коля то ли жив, то ли нет, на Алексея надежда слабая. У дочки судьба трудная… Я к тебе всё присматривалась, присматривалась… Хороший ты человек!
Бабуля паузу сделала передохнуть, а Татьяна вставила:
- Ладно, помирать. Поживёте ещё. А подарок я от вас, бабушка, с удовольствием приму. Даже не думайте, не откажусь. Я, говорит, подарки-то жуть как люблю.
Сама снисходительно подумала:
- Ну что бабушка может подарить?.. Безделицу какую-нибудь. Пусть. Главное, ей приятно. Подарки же всегда приятнее делать, чем получать. Если от чистого сердца.
Нина Петровна спокойно продолжала:
- Я, денежки-то, которые мне передавали, и не тратила никуда. Куда мне? На похороны отложила, ты уж позаботься, чтоб всё по-человечески. И потом, памятник поставить, оградку.
- Дорого это нынче! - осторожно намекнула Котова.
- Там хватит. Ну, а остальное…
Рябович натужно закашлялась, а потом заметила:
- Я всё думала, что тебе подарить такое? Чем тебя за добро
отблагодарить?.. А ты мне сама и подсказала. Я тебе решила подарить машину.
Татьяна иронично спросила:
- Какую машину, швейную, стиральную, откуда?
- Машину, - спокойно ответила бабулька, - в смысле автомобиль. Я вот тут позвонила по газете. Адрес там записан. Там со мной такой любезный
молодой человек разговаривал. Сказал, что на такую сумму есть как раз
замечательный немецкий автомобиль, что-то там специально для женщин
сделано. Он объяснял, но я же не понимаю. Ты вот там, в ящичке, в газетке, денежки возьми и поезжай. Молодого человека Серёжей зовут.
Достала Котова свёрток из ящика и стояла с ним растерянно посреди
комнаты. И не знала, чего делать. В старой газете лежали двадцать четыре тысячи долларов. А бабка, понимая её состояние, успокоила:
- Даже не думай. Считай, Танечка, это моей последней просьбой. Ну и могилку мою навещай изредка. Больше-то некому. Я бы и квартирку тебе оставила, да боюсь, что через неё тебе с этими людьми придётся встретиться. А тебе это ни к чему.
Как челюсть у Татьяны отвисла, так два дня и висела - хоть привязывай.
Но всё сделала, как бабка просила. И машину ей менеджер из салона перегнал до бабкиного дома. Потому что у самой руки дрожали и слабость в
ногах. Бабка даже до окна с Таниной помощью добралась, посмотрела.
- Всё, как я хотела. Молодец Серёжа!.. Красненькая.
Котова после такого подарка с работы ушла, коллеги стали косо смотреть.
- Да и устала я от стариковской беспомощности... - призналась она бабушке.
Устроилась оператором в сервисный центр местного кабельного телевидения. Ездила на красном «Фольксваген Гольф».
- Коробка автомат, - хвасталась она друзьям. - Full option.
- Полный, как говорится, фарш! - оценили обновку они с лёгкой ноткой зависти.
На новой работе ей тоже приходилось сталкиваться с неадекватными людьми. Позвонил один клиент:
- Мне нужен новый пульт!
- Что с вашим аппаратом?
- Он радиоактивный!
- Почему вы так решили? - спросила Таня.
- У него кнопки в темноте светятся...
В первый день августа Нины Петровны не стало. Отошла она тихо, на руках у Котовой. Похоронили её рядом с дедом. Всё по-человечески, с отпеванием, батюшкой, поминками для соседей.
- Детям Петровны я сообщила, - объявила всем Татьяна, - только в жару покойнику долго ждать нельзя… Никто не успел приехать.

Израиль
Операция «Литой свинец» - кодовое название израильской военной операции в Секторе Газа, проходившей в начале 2009 года. Цель операции - уничтожение военной инфраструктуры правящего в Газе исламского радикального движения «Хамас», признанного террористическим и предотвращение ракетных обстрелов территории Израиля.
Этот конфликт известен как война в Газе, а в арабских странах, из-за высокого количества убитых палестинцев - как «Бойня в Газе». Число погибших было около шестисот. Большинство - молодые люди, рекрутированные в ряды организации «Хамас» и отправленные на бойню.
Жизнь иногда совершает немыслимые кульбиты, словно бесшабашный уверенный в себе акробат. Талантливый художник еврейской национальности Борис Ларин обитал с семьёй в трущобе на чердаке киевского дома, бедственно переживая последние годы застоя. За высокую оценку его творчества на Западе решением общего собрания Союза художников Украины он был позорно изгнан из престижного Союза с клеймом безродного космополита.
- Таким не место в нашем Союзе! - постановили седовласые художники.
Я знал историю этой семьи, так как поддерживал отношения с мужем его дочери Петром Войтенко. У Ларина было двое детей: старший сын Семён и дочь Светлана. Поэтому, когда отцу запретили живописания картин, как изначально антисоветских, перед детьми замаячила перспектива голода.
- Теперь мне придётся мотаться с концертами в два раза больше! - поняла его супруга Рахиль, альтистка по профессии.
Однако через полгода она ушла со сцены после жуткого ревматизма, приобретённого в шефских поездках с концертами для оленеводов Чукотки да шахтёров Воркуты.
- Как теперь кормиться будем?! - под угрозой голодомора супруга, уже как инвалид, устроилась надомницей в художественную артель инвалидов.
Муж вместо неё тайно расписывал платки в специально отгороженной части чердака, якобы «мастерской жены». Когда туда кто-то нежданно заходил, Борис отскакивал от очередного платка как нашкодивший школьник, и, обтирая руки, смущённо бормотал:
- Случайно забрёл к жене, угодил рукой в краску... Вот.
Тут обычно возникала Рахиль, сохранившая от лучших времен только голос, зычный, словно простуженный альт, с которым пришлось расстаться, и выступала страстно, как Ульянов в своё время с броневика:
- Нет, вы только посмотрите на этого шлемазла! Как не стыдно лгать людям в глаза!.. Ты, с твоим талантом расписываешь платки в артели инвалидов!
- Мне запретили рисовать!
- Боря, посмотри, как мы живём! - причитала еврейка. - Тебе уже вообще не в чем выйти, и мы просто голодаем. Ты же мужчина, глава семьи, сделай хоть что-нибудь…
- Что я могу сделать?
- Расписывай хотя бы пять платков в месяц, а не три, или, нарисуй, им, наконец, хотя бы одного Ленина!
Ларин сдался и нарисовал эпохальное полотно:
- «Ленин в Смольном над спящим матросом».
Натурщиком для матроса послужил старший сын художника. Для Ленина натурщик не понадобился, он и так, как вечно живой, стоял в каждом глазу любого советского человека. Сразу после обнародования шедевра бедный художник стал богатым. Заслуженным, затем народным. Рассчитались с долгами. Сделали на чердаке ремонт.
- Получилась вполне приличная мансардная квартира! - удивилась Рахиль, которая устроилась преподавателем в музыкальную школу.
Союз художников принял его обратно в свои чистые ряды и, в порядке извинения помог с мебелью.
- Купили одежду, еду, посуду! - радовалась жена. - И зажили как люди.
Рахиль впервые в жизни побывала в Москве, где вместе с сыном и
свечкой отстояла многочасовую очередь в Мавзолей. Туда её подвигли не
высокие мотивы, по которым народ стоял в главной очереди страны, а
искренняя признательность Ильичу:
- Кормилец наш!
Но бедный Борис не выдержал испытания славой, появились деньги, покупки, президиумы. Начались заказы на портреты членов Политбюро, поэтому запил и умер.
- Он и до этого не блистал здоровьем, - плакала на торжественных похоронах супруга, - но пока его угнетали, организм боролся и закалился, выработав еврейский иммунитет от всего. Когда Боря вышел из борьбы за существование, то утратил смысл жизни, благополучия не вынес…
Художник умер, но дело его жило, Ларины не бедствовали. Правда, с обретением независимости им пришлось туго. Поэтому Светлана вышла замуж за Войтенко, а Семён со временем уехал в Израиль.
- Обустроюсь там, - сказал он матери на прощание, - заберу тебя на историческую родину.
Однако прошло несколько лет, но Ларин не пустил корни в чужую почву. Он не смог купить дом и даже жениться. Мать долго упрашивала его пригласить её в гости и наконец, Семён сдался.
- Приезжай, - позвонил он матери, - но ненадолго, мне скоро нужно вновь на военные сборы…
Израильская военщина это не только нахальные по причине молодости лет солдаты срочной службы. Специфика страны такова, что каждый годный к строевой службе мужик моложе сорока лет раз в году законный месяц ходит «под ружьём».
- Будь ты хоть безработный, хоть программист, а хоть миллионер… - знали местные.
Мать знала об этом, поэтому пообещала гостить недолго и вылетела из Борисполя. Вылезла Ларина из самолёта в Тель-Авиве, кругом жара, красота, море улыбающихся лиц в аэропорту.
- Шалом! - кричат все вокруг.
Народ южный, гостеприимный. Пассажиры, и вместе с ними Рахиль двигались к таможне. Они прилетели из-за границы, и нужно было проверить на предмет оружия, пластиковых бомб, и прочего запрещённого товара.
- В Израиле лучшая система защиты от терроризма! - восторженно сказал кто-то слева.
Дошла очередь до Лариной, она проходила через заграждение, навстречу с разведёнными в стороны руками двигалась задёрганная таможенница.
- Ты смотри, какие тут люди гостеприимные, просто не верится! - Рахиль бросилась в объятия таможенницы и крепко прижалась к ней своим обширным бюстом.
Таможенница чуть не упала в обморок, толпа вокруг умирала от смеха.
- Ну откуда мне было знать, - оправдывалась Ларина, - что таможенница собиралась меня обыскивать, а не обнимать-целовать...
В Израиле ей очень понравилось. Гуляя по улицам, она постоянно встречала бывших знакомых.
- Циля! - закричала она, увидев даму средних лет, бывшую школьную учительницу. - Неужели это ты?!
Когда-то киевлянка Мартынюк, а ныне израильтянка, шла навестить друзей-родственников, тоже одесситов. Они постояли посредине улицы, поговорили об общих знакомых.
- Приходите, завтра с сыном к нам в гости! - пригласила Мартынюк.
Они пошли вместе по улице и увидели, что на тротуаре лежал такой грязненький и пьяненький бомжик, в котором учительница признала бывшего ученика, шалопая и разгильдяя.
- Соколов! - удивлённо назвала она его фамилию.
Бомжик её тоже узнал, хмель с него слетел, он по привычке вытянулся, лёжа на тротуаре и оторопело ляпнул:
- Ой, Циля Абрамовна... а что вы тут делаете?
- Да вот, пришла проверить, - пошутила она, - куда ты с уроков сбежал, хулиган!
Они пошли дальше. Ларина попрощалась с подругой и поспешила обрадовать сына завтрашним походом в гости.
- Что я там не видел?! - возмутился Семён.
- У Цили имеется дочь-красавица! - намекнула Рахиль.
Однако когда они пришли в гости, выяснилось, что дочка занята.
- Моя Женечка по брачному объявлению вытащила этого шлемазла из
Молдавии... - пожаловалась Мартынюк. - Он не работает, только пьёт и гуляет за её счёт. Ему только радости, а ей горе.
- Вот подонок! - поддержала приятельницу Ларина, имея собственный интерес. - Чего же ты его терпишь?!
- Я ему об этом прямо сказала. Так он, сволочь, мне заявил, что в объявлении было написано: «Ищу мужчину, готового разделить со мной радости и горе?» «Было…» - согласилась я. «Таки я такой мужчина! - заверил зять».
Пока женщины занимались привычным делом, перемывали косточки близким мужчинам, Семён и муж Цили тоже уединились. Жена постоянно сверлила Ивана за употребление спиртного, поэтому он не упустил возможности выпить с гостем.
- Дёрнем по сто грамм! - предложил хозяин.
Проработав всю жизнь сварщиком в крупном автотранспортном предприятии, он насильно был вывезен женой-еврейкой в эмиграцию. Будучи до мозга кости русским человеком, Иван всячески пытался показать своё пренебрежение к Израилю. Несмотря на то, что он прожил там, около десяти лет, он ни слова не знал на иврите, и напрочь отказывался его учить.
- Жена-зараза! - горячился Мартынюк. - Притащила меня в эту дыру…
Иван очень любил рассказывать гадости про Израиль всем прибывшим новичкам. Приняв по рюмашке, они подружились, и сам собой завязался разговор.
- История эта имела место в самом начале 90-х годов прошлого века, - охотно рассказал хозяин. - Как раз пала монополия «Совтрансавто» на международные автоперевозки, и в «загранку», с выпученными от удивления, замешанного на страхе, глазами, поехали все, кому не лень. Поехали на том, что имелось, былой гордости советского автопрома: «МАЗах», «КАМАЗах» и «КрАЗах».
- На этих дымных и шумных чудищах, почему-то именуемых «автомобилями для магистральных перевозок»! - вставил Семён.
- Точно! Эти маршруты сразу стали популярными у водил и платили за них очень неплохо, причём давали ещё и командировочные в долларах, аж по двадцати в день. Командировочных на заграничные чудеса не хватало, а глаза разбегались, ведь у нас тогда в магазинах ничего не было.
- Само собой!
- Начали мужики искать, что бы такое увезти в заграницу на продажу за СКВ. В Германии наилучшим товаром была водка. Одна бутылка приносила от пяти до семи долларов прибыли, вот и повезли родимую, в безмерных количествах. Однако немцы ребята не дураки и постепенно начали урезать нормы ввоза огненной воды, ужесточать таможенный контроль. Дошло до того, что водителям грузовиков вообще запретили ввозить водку.
- Вот суки! - возмутился Ларин.
- Но наш народ голыми руками не возьмёшь! - продолжил Иван. - Начали водку прятать в прицепах, днищах контейнеров, даже в топливные баки опускали бутылки. Но эта идея была порочной, ибо соляра имела тенденцию просачиваться через малейшие не плотности пробки, тем самым приводя содержимое в полнейшую негодность. Наши прятали, немцы ловили. Пойманным с поличным безжалостно закрывали въездную визу.
Они тайком от проницательных женщин налили ещё по одной рюмке и залпом выпили.
- У нас работал старый дорожный волк Егорыч. Народ почитал его за самого авторитетного специалиста по части что-нибудь спрятать в машине, да так, что никто никогда найти не сможет.
- Такие умельцы в СССР не переводились! - заметил Семён.
- Егорыч первый додумался установить спойлер на крышу «МАЗа». Ни про какие коэффициенты лобового сопротивления и их влияние на расход топлива он и не подозревал, просто, когда начальник колонны отправлял его поработать на перевозке по городу грузов с железнодорожной станции, под этим спойлером прекрасно размещалось по два полновесных мешка сахара.
- Это по-нашему! - одобрил Ларин.
- Итак, у всех водочный бизнес накрывался под угрозой стать не выездным, а Егорыч своё дело продолжал. Строго по шесть бутылок каждый рейс, рейсов было по четыре в месяц, итого двадцать четыре бутылки долларов по семь…
- Получался неплохой прибавок к зарплате.
- За те шесть лет, что Егорыч ходил в Германию, у него никто никогда ничего не находил. Секрет успеха он открыл только после выхода на пенсию.
- Так, где он прятал бутылки?! - заинтересовался гость.
- Все эти годы у сидения «МАЗа» стояла пара очень не новых и не очень чистых кирзовых сапог, или валенок, это смотря по сезону. Эта самая обувка была заткнута парой несвежих портянок. Под ними и размещалось по три бутылки водки, в каждом из предметов обуви… Никто из таможенников не рискнул заглянуть туда!
- Всё гениальное очень просто, - согласился Семён, - автор метода использовал фактор обычной человеческой брезгливости. 
В процессе беседы он попытался выяснить, откуда у хозяина такое негативное отношение к стране, где он уже безбедно живёт десяток лет, не знает нужды и ездит на великолепной машине. На что Мартынюк ответил:
- Нафиг мне эта дорогая машина!.. Я всю жизнь мечтал о мотоцикле с коляской. Мне в Украине великолепно жилось! Меня там только две вещи не устраивали - то, что пиво не доливали, и электроды всё время сырыми были!
Вскоре Рахиль вернулась в Украину, а Семён отправился на военные сборы. Резервисты получали больше поблажек, чем «срочники». Ларин мужик молодой симпатичный и приятный во всех отношениях через неделю, как водится, оказался отпущен перед выходными на ближайшие 48 часов.
- Даром, что не женатый… - радовался он.
Закатился наш герой к любимой девушке. И отправились молодые люди на дискотеку, отдохнуть от суровой правды будней. Правда, вернувшись поздно вечером к подруге домой, они порядком повздорили.
- Поц! - девушка хлопнула дверью и отправилась ночевать к подруге, а славный воин в расстроенных чувствах лёг и с чистой совестью заснул.
Проснувшись ближе к полудню, и перекусив, чем Бог послал, потянулся
солдат за своей одежкой и не обнаружил таковой.
- Кошелек, документы и ключи от машины лежат там, где был брошены с вечера. - Ларин после поисков сильно изумился. - А вот штанов моих нигде нету…
Как и всего прочего. Пометавшись по квартире и отчаявшись найти в девичьей светёлке хоть какой-нибудь предмет мужского туалета, солдат решился на крайний шаг: надел пляжные шлепанцы и самый большой из найденных халатов.
- Барышня отличается довольно хрупким сложением… - отметил он с иронией.
Вышел на улицу и с независимым видом отправился к своей машине. Парковаться ему пришлось накануне ночью, когда все приличные места под домом уже были заняты, и путь предстоял через всю улицу. Девушка жила в самом центре города, так что передвижение огородами исключалось в принципе.
- Вот засада! - мучился Семён.
Оставалось индифферентно запахивать полы халатика на волосатых
ногах, изображая русалку на прогулке. Прохожие особого внимания не
обращали.
- Мало ли придурков по городу шляется… - думали они.
На него обратил внимание полицейский патруль, чем-то им не понравился бородатый мужик в цветастом женском халатике, розовых тапочках на когтистых ступнях сорок пятого размера и с винтовкой М16 за спиной.
- Стой! - приказал старший.
Когда до патрульных дошло, что перед ними не террорист-идиот, а офицер армии обороны Израиля, их пришлось от хохота отпаивать водой. По свидетельству пострадавшего, по дороге на базу его раз пять останавливали машины военного патруля.
- Угораздило меня поехать в увольнительную на машине с армейскими номерами! - ругался он на себя.
Настоящий фурор вызвало его феерическое явление собратьям по оружию. Ну, а форму, ботинки, трусы и прочую военную фигню забрала, естественно, мстительная подруга. Заглянув домой с утра пораньше и, убедившись, что этот бесчувственный хохол дрыхнет как ангел, барышня быстренько прихватила обмундирование и сделала ноги.
- Никогда ей этого не прощу! - зарёкся Ларин.
Вскоре началась военная операция «Литой свинец» и он был легко ранен в ногу.
- Не нравится мне Израиль! - понял Семен, лёжа в госпитале. - Лучше вернусь в Украину, там спокойней…
 
Семейная жизнь
Ночной клуб «Хромая лошадь» был одним из самых популярных развлекательных мест в Перми. Заведение располагалось неподалеку от Законодательного собрания Пермской области. 5 декабря 2009 года клуб отмечал свой восьмой день рождения. В час ночи по местному времени произошло возгорание. Пожар начался из-за фейерверка, искры которого задели низкий потолок.
Потолок и стены клуба были отделаны холстом и ивовыми прутьями, что увеличило скорость распространения огня. Для шумоизоляции потолок был покрыт пенопластом. Пенопласт при соприкосновении с огнём моментально начал выделять токсичный дым, содержащий синильную кислоту. По официальным данным, при пожаре пострадали сто пятьдесят шесть человек, причём большинство умерло на месте происшествия.
Константин Сушко тоже работал охранником в ночном клубе, только в Луганске. Трагедия в далёкой Перми сильно встревожила его мать Галину Васильевну, и она настояла на смене работы сына.
- Нечего тебе по ночам торчать в этом дьявольском месте! - твердила она. - Охраняй лучше какую-нибудь фирму.
Костя сменил место работы, но в новом коллективе прижился не сразу.
- Сушко не тупой, - размышлял его шеф, - но какой-то заторможенный.
- Или слишком сосредоточенный на работе… - вставил Михаил Пятов, напарник новичка.
Они вдвоём отвечали за сохранность шефа. У телохранителей был служебный мобильник для связи. Однажды стоял Костя с коллегой, курили на улице. У Сушко новенький телефон лежал в кармане рубашки. Пятов посмотрел на это и завёл разговор о проблеме излучения, исходящего от трубок, и о влиянии его на различные органы человека.
- Когда разговариваешь, то на мозги влияет, а когда лежит в нагрудном кармане влияет на сердце! - авторитетно заявил он. - Чуть ли там не инфаркт может быть.
Миша утверждал, что это медицинский факт, Костя возражал:
- Это ещё не доказано...
После долгих споров и уговоров он достал телефон из кармана рубашки и убрал в карман брюк. Постоял немного. Почесал голову. Переложил обратно и молвил:
- Лучше уж инфаркт... - бросил сигарету и пошёл работать.
Чтобы они не заморачивались, им на все клавиши повесили самые важные звонки: шеф главный офис, автосервис, развлечения. Среди них был телефон сервисной службы МТС. Чтобы, если что сложнее нажатий двух кнопок, мог консультироваться.
- Корпоративный план, все входящие - выходящие звонки бесплатно, - пояснил Михаил, - их консультант как видит, кто звонит, сразу по стойке «смирно» отвечает.
- Толково придумано! - оценил напарник.
Он на время стал ночным охранником офиса и после смены возвращал Сушко мобильник. Ночью от нечего делать, Миша звонил куда попало, и однажды случайно перепрограммировал его. На кнопке «развлечения» оказался «консультант». 
- Что он там хорошего находит?! - подумал Костя и решил проверить. 
Позвонил из комнаты охраны, говорил тихо и с намёками:
- Э, привет! Я от Миши...
- Очень приятно. Какие проблемы?
- Ты, в натуре. Какие у меня проблемы могут быть?.. Короче, кто там сегодня свободен?
- Да все свободны. Я могу обслужить.
- Ты?! - опешил он. - Ты же мужик!
- И что? Что у вас там не работает-то?
- Да всё работает пока, слава Богу! Валя-то хоть свободна сегодня?
- Валя?.. Она с вами работает?
- С Мишей! Раз в неделю. Сотня за всё, кажется.
- А, вы насчёт тарифного плана! У нас сейчас в основном «Оптима». Но у вас корпоративный, за всё платит фирма, зачем менять?
- Какая «Оптима»? Я сам за себя заплачу. Мне Валя нужна.
- Не беспокойтесь, мы решим все ваши проблемы по телефону. 
- Как это по телефону? Ну, ё-моё, что я, извращенец, что ли?! 
- Да вы не нервничайте, всё исправим. Какая у вас модель телефона?
- Да хрен её знает! - не вылежал Сушко - Короче, бабы у вас есть там или нет?!
- Гм... А вы куда звоните?
- В баню!
- А... Вы ошиблись.
Косте надоели эти игры, и он решил жениться. По невероятной случайности будущая жена имела в девичестве фамилию Сушко.
- Ну и что?.. Бывает! - не удивился он. - Очень распространённая украинская фамилия...
Отгуляли свадьбу. Жизнь вошла в своё привычное русло. Костя поделился Пятовым впечатлениями от радостей семейной жизни:
- Всё хорошо, только тёща имеет на редкость стервозный и занудливый характер. 
Выехали они утром с шефом, и Миша заметил, что напарник чем-то озабочен. Извертелся весь. Два раза останавливался и заглядывал в штаны.
- Что случилось? - спросил он.
Сушко объяснил:
- Проспал я сегодня. Ну, не то чтобы проспал, задержала жена чуток. Медовый же месяц, блин. А одежда вся раскидана по комнате, потому что с вечера, конечно, занимались тем же. Видя, что опаздываю, одеваясь второпях и в полумраке, натянул на себя по ошибке трусы жены. Чувствует себя теперь неудобно.
- А в чём разница?
- Такое ощущение, будто всем вокруг известно, что я в женских трусах.
- Они тебе жмут?
- Нет.
- Ну и успокойся. - Пятов усмехнулся. - Вот если ты однажды домой придёшь в женских трусах… А так!..  Расслабься.
Костя притих, а потом хихикать начал.
- Чего опять? - буркнул напарник.
- Я представил, что жена в моих трусах в паспортный стол пришла.
Михаил хихикнул, хотя ничего особо смешного в этом не усмотрел.
- А чего, - спросил он, - ей в паспортном столе надо?
- Дак паспорт менять пошла.
- Зачем?
- Ну как же, - воскликнул Сушко. - Положено же после свадьбы женщине паспорт менять.
- Погоди, - остановил он. - У неё же фамилия не менялась?.. Она была Сушко и стала Сушко… Чего менять-то?
Костя заявил таким тоном, будто устал тупым объяснять очевидные вещи:
- Да!.. Она была Сушко. Но это её девичья фамилия, а когда мы подавали заявление в ЗАГС, там графа есть такая, где спрашивается, хочет ли жена взять фамилию мужа или оставить свою девичью. Есть?
- Ну, есть! - ответил Пятов.
- Вот! - обрадовался он. - Она же написала - хочу взять фамилию мужа. Так что её теперешняя фамилия Сушко совсем не то, что её девичья фамилия.
- В чем разница-то? - поинтересовался напарник больше для порядка.
- Блин! - раздражался он. - Ты как тёща моя, честное слово!
- Ага! - догадался Миша. - Так вот кто его достал этой темой!
- Разница, - объяснил Костя, чуть ли не по слогам, - в том, что до свадьбы у неё была своя фамилия, а теперь моя фамилия!
Потом чуток передохнул и сказал:
- Я устал уже всем тупым пытаться объяснить разницу. Только моя любящая жена меня понимает, попёрлась с утра менять паспорт. Поэтому кому не нравится, могут заткнуться.
Кого он имел в виду, было неясно. Главное, на Мишиной памяти его ещё никому переубедить не удавалось.
- Да и зачем? - подумал он.
В обед Косте позвонила жена и, рыдая, рассказала, как над ней смеялись в паспортном столе:
- Они предлагали мне поменять фамилию Сушко на Мокрушко...
Тёща тоже не оценила настойчивости зятя и начала зудеть по каждому поводу. Первое время зятя это страшно раздражало, а потом ничего, привык и просто не обращал на неё внимания.
- Что с баб взять?! - рассуждал он.
Она имела дом в деревне в Ростовской области, куда убывала весной, а возвращалась поздней осенью. Так как в деревне поворовывали, всё имущество на зиму забиралось в Луганск, а весной привозилось назад.
- Женщина она хозяйственная, - жаловался Костя Пятову. - Поэтому барахла очень много.
Наступила весна и он, загрузив старенькую «копейку» так, что днищем она задевала дорогу, потащился на дачу. По дороге два раза спускало колесо. Поднять её на домкрате из-за перегрузки Сушко не мог - трещал старый кузов, приходилось разгружать машину, менять колесо и грузить всё назад.
- Вот непутёвый зять мне достался! - нудила потревоженная тёща.
Зять в движении отвлёкся на жалобы и едва не зацепил машину с прицепом. Пришлось обгонять её через две сплошные. В процессе этого он выехал прямо на гаишника, на лице которого появилась плотоядная улыбка:
- Попался!
Сушко вышел из машины, а тот спросил:
- Сержант Гадский, ваши документы, почему нарушаем?
Костя на последнюю фразу сержанта ответил:
- Да баран на дороге попался.
Гаишник никогда в зоопарке не был, поэтому удивлённо спросил:
- Где бараны?
Через мгновение водитель «Нивы» с прицепом, видимо, посчитав, что вытянутая рука - это приглашение к общению, нажал педаль тормоза, в следующую секунду в него вообще не тормозя, влетела «девятка». Прицеп упал на асфальт и вся кавалькада со свистом, скрипом и искрами проехала мимо совершенно обалдевшего гаишника. Костя не растерялся и сказал:
- Вот и бараны…
Тот отдаёт документы.
- Катись отсюда, мне теперь не до тебя! - и побежал к отаре.
Под впечатлением от увиденного Сушко в ближайшем городке проехал на мигающий сигнал светофора и был немедленно остановлен бдительным сержантом.
- Нарушаем?! - констатировал тот.
Тёща благополучно спала. Проезд на красный попробуй докажи, когда никаких свидетелей нет. И начался нудный, липкий диалог глухого с немым:
- Я не проезжал!
- Нет проезжал.
- А всё равно не проезжал.
Платить Косте не хотелось, тем более что в кошельке у него была только одна бумажка достоинством пятьсот рублей.
- Ну а когда это гаишники давали сдачу? - бодяга длилась уже минут десять и порядком надоела им.
Как оказалось, больше всего это надоело сидящему в «Жигулях» капитану. Выскочив из машины, он резво бросился к ним с намереньем вставить по полной нерадивому водителю, а потом и неопытному сержанту.
- Если с каждым так разговаривать, то можно остаться на одной зарплате и умереть! - грозно пророкотал капитан. - Ну что тут у вас?
- Проехал на красный, а платить отказывается, - сказал сержант.
Капитан изобразил высшую степень негодования.
- Вот такие грубые нарушения водителей и приводит к авариям, - и забрал из рук сержанта документы.
Они уже прошли границу, а Костя побаивался иностранных гаишников, поэтому молчал.
- Так, товарищ Сушко, будем составлять протокол, - запугивал капитан, продолжая изучать данные в правах.
- Место проживания - город Луганск... А это где?
- На Украине, - ответил он.
У капитана лицо перекосило в сторону сержанта:
- Ну, ты что?.. Не видел, что ли, что он хохол? Ну не даст он ничего. 
- Я не знал…
- Забирайте свои документы и езжайте дальше, товарищ водитель, - велел он.
Уговаривать не пришлось, через минуту Костя мчался дальше по шоссе.
- Спасибо Украине, ставшей мне второй Родиной! - облегчённо подумал он.
Однако его хорошее настроение быстро испарилось, проснулась тёща, да ещё подъезжая к реке, они увидели огромную пробку.
- Ремонтируют мост… - сообщили мужики из очереди.
Отстояв четыре часа в пробке, наконец, переехали через мост уже вечером. Сушко рулил на пределе усталости и всё это под непрерывное ворчание тещи. На посту ГАИ сразу за мостом его тормознул страж дорог. Проверив документы, заявил:
- У тебя не горят «габариты» и поэтому задерживаю до устранения неисправности.
- У «копейки» может одна лампочка замкнуть на корпус и «габариты» гореть не будут… - объяснил Костя.
Усталому и замученному водителю откручивать в темноте ржавые шурупы с фонарей совсем не улыбалось, и он убеждал гаишника, что ещё не темно:
- Я доеду до дома с включённой «аварийкой»…
- Ничего не знаю!.. У тебя два выхода - или делать «габариты», или торчать на посту до утра.
Скрипнув зубами, Сушко полез за отверткой. Тут из машины вылезла выспавшаяся тёща. Со свежими силами и обрадовавшись появлению новой жертвы вместо непрошибаемого зятя, она подлетела к лейтенанту. Начала тираду тёща с несовершенства российских дорог, потом плавно перетекла к не вовремя устроенному ремонту моста.
- Вместо того чтоб нормально организовать движение, вымогают у граждан их трудовые копейки… - тёща добралась до мздоимства правоохранительных органов.
Лейтенант не выдержал и поспешил ретироваться в будку ГАИ. Но тёща последовала за ним. Минут через пятнадцать из будки вылетел уже капитан ГАИ, держа в руке документы нарушителя.
- Забирай документы, бери бабку, включай аварийку и через две минуты, чтоб ты был уже в пути! - рявкнул он.
- А это как же? 
Костя только что раскрутил один фонарь и уехать с разобранным освещением никак не мог. Капитан, видя, что из будки вышла тёща, таща за собой бледного лейтенанта, выхватил у него отвёртку, в две секунды прикрутил фонарь и пригрозил:
- Если ты сейчас не уедешь, то вообще никогда не уедешь...
Сушко взял документы, посадил любимую тёщу в машину и двинул дальше, слушая её нескончаемое ворчание:
- Наша милиция ни к чему не способна, потому что не может даже общаться с нормальными людьми…
На следующий день после приезда он взял отгул. Сославшись начальству на неотложные семейные дела. Михаил ему сочувствовал, но и тёткам из паспортного стола не завидовал:
- Задаст им Костя жару!
О результатах его отгула спрашивать не стал.
- Надо будет, сам расскажет... - но Сушко упорно молчал.
А через пару дней и Миша забыл. Примерно через неделю Костя зазвал его после работы к себе выпить пива. Сели, расслабились и тут он, постепенно надуваясь от гордости, велел жене:
- Ну, жинка, хвастайся!
Улыбаясь во весь рот, она быстренько притащила новенький, хрустящий паспорт. Муж восторженно сунул паспорт в лицо напарника и радостно закричал:
- Ну что?.. Ты понял, да? Вот это - моя фамилия. И к той Сушко это никакого отношения не имеет. Пусть утрутся!

 
продолжение http://www.proza.ru/2011/06/25/9