Сон

Я - в 1970 году, в Астрахани, в ожидании окончания отгулов в Прикаспийской экспедиции и непосредственного начала моей первой производственной геофизической практики.


Лежу в палатке во дворе на базе Астраханской геофизической партии, на боку и на раскладушке. Совсем один, если не считать такого абстрактного общества, как Мамин-Сибиряк.

Это мое положение объясняется рядом причин.

А. Коля в Воронеже еще гуляет.
Б. На море или в предместья Астрахани в выходные дни, оказывается, не попадешь ни за какие деньги.
В. Целый день пекся на пляже и купался, устал, поэтому идти никуда не хочется.

День, предшествующий этому я провел в тех же занятиях, что и сегодня. За полдня «ухнул» пол-«Горного гнезда». Такое чтение подействовало на меня как наркотик: я даже запалил свечу и сжег ее за чтением дотла.

А после упал «замертво» и стал видеть «цветные» сны. Они были очень интересные, похожи на «мультики», и я просыпался несколько раз, удовлетворенный, как после хорошего фильма, но не мог вспомнить содержание снов.

А утром опять началась жара, и сон стал поверхностным и осмысленным. Тут я и «засек» один сон-новеллу. Быстро вскочил и записал. Когда же днем прочитал эту бумажку, то долго смеялся…

Это было что-то сумбурное и противоречивое, как писанина графомана. «Произведение» я обработал ради научного интереса, для большей наглядности округлив чересчур выпирающие углы сюжета.

Скажу, что после этого весь его образ потерял много в смешном, но стал понятнее для того, кто не видел этот сон. Вот он перед тобой в самой последней редакции, на которой я остановился, боясь дальше совсем все испортить.


ХОТИТЕ НАСОЛИТЬ ИВАНУ ИВАНОВИЧУ?
(((сон)))

Допустим, затопил Иван Иванович печку. Вышел со двора и сидит на лавочке, любуется на обильный дым из трубы своего дома. Вдруг, откуда не возьмись – неладно: дым стал катастрофически исчезать, отлетев всего каких-нибудь метров с десять от красных петушков, намалеванных по бокам затейливой трубы.

Принимая во внимание направление дыма, Иван Иванович, конечно, догадывается, что это - проделки коварного соседа… Сказавши что-то шепотом и не глядя на владения соседа, Иван Иванович покидает теплую лавочку.

Все рассказанное дома хозяйке – обличающе живописно.

В следующее мгновение событие предстает ей воочию.

Тут же, со свойственной практичностью, хозяйка решает использовать свое выгодное стратегическое положение. А, именно - то, что собственная ее труба находится в пределах собственного ее двора, и зовет свою взрослую семейную дочку.

Девка, поковырявшись в носу, отправляется в чулан и каждый раз приносит оттуда пачку пыльных мешков.

А к дому уже приставлена лестница и работа кипит-горяча: расторопная супруга подает своему наблюдательному мужу с земли и по лестнице и на крышу эти поистине спасительные мешки, а супруг совершает по крыше челночный ход и запихивает спасенный от лап соседа очередной кусок дыма в чердачное окно.

Пот катит градом с уважаемых супругов и их дочери… - но дело идет успешно! Довольная улыбка, как дым через дефекты мешков (добротных самих по себе, но пострадавших от вредительства мышей), то и дело прорывает деловые мины их лиц.

(Положительно, сегодня - счастливый день, и кражу заметили вовремя, и тары как раз хватает в обрез).

И вот – дело сделано! Дым кончился (в печке прогорело).

Весь чердак завален огромным количеством мешков и пустой посуды… то есть, простите, – сосудами с дымом.

Вот уже Иван Иванович с деланой невозмутимостью махнул устало рукой: «Все!».


...Он пока и увидеть не в силах, что все – еще только начинается: что уже синеватыми змейками сквозь все щели чердака спасенное собственное добро устремляется к дому коварного соседа…