Быличка

Я, сын своих предков, иду по заснеженному Санкт-Петербургу, подо льдом Невы сидит старикашка Аид и рассказывает Сирину сказки, а на мостах скалят свои улыбки сфинксы с гримасами леших и кикимор, что живут в одном странном подвале на 14 линии Васильевского острова, на Большом проспекте которого стоит византийской архитектуры церковь, а под куполом её барокамера и бассейн, а на доме неподалёку во всю стену намалёвано псевдоиндийское божество. Коричневые очки и мечты о солнечной Калифорнии, рыжики фонарей и маленькая девочка посреди пустой темени улицы со связкой воздушных шаров в руке. Из-за поворота выглядывает огромный слон, а на нём - Вергилий потряхивает сладко дымящейся трубкой, кричит гневно: "какое мне дело до вас до всех!", пальцем маня ступить на лёд неудобного спуска в круг первый. На ступенях кинотеатра "Прибой" стоит Susan Christie, напевая "yesterday, where is my mind", под тонким серпом луны пролетает сиреневый трамвай, из открытой двери которого стремительно падает кубик Рубика, по мере приближения к земле превращаясь в обшарпанную кухню коммуналки на Пушкинской. При настенной лампе за столом Дрон читает Шопенгауэра. В кухню входит Серёга: "Меня там игры ждут". Три часа ночи. Пора укрыться тремя одеялами и попытаться заснуть. Входит баба Катя и, раскуривая беломоринку, рассказывает о Задерихе, что жила-жила в бане в каменке, да однажды выползла, схватив за руку Ваньку, а тот не успел руку одёрнуть, - и зачем только в баню в такую ночь пошёл? - отпустила его Задериха, но с уговором: обязан в жёны взять. Ванька боялся, месяц не мылся, а Задериха возьми да приди к его избе, стучит в окно: "Что ж ты Ваня, обещался да проебался? Бери-тка меня в жинки". Отмыли её - получилась девка красная. Манькой назвали. После свадьбы и говорит: "поехали-ка, Ванька, с моими знакомиться". Ну Ванька спрашиват: "С чертями что ль? Куды ехать-то?", "Да ты только погоняй, кони сами прискочут". И ускакали за три хутора, а там, на третьем-то хуторе, дом стоит, а в нём поп с попадьей. Принимают гостей, угощают молодожёнов, а у попадьи всё что-то пелёнки на руках верещат. Чойто? - Да вот, народилась доча, уж осьмнацать годков как, а всё не растет. Взяла Манька понянчить дочу попадьину, да и хрясь её об печь, из тряпки головёшки-то и посыпались. "Я ж твоя дочь, мати, ты меня мелкую к чёрту послала, вот чёрт в задерихи и забрал, в бане пригрел". Так-то, - заканчивает баба Катя. Ну какой теперь сон.