А ларчик просто открывался Гл. 8

Гл.8


Прибыло три женщины в одинаковых комбинезонах, готовые хоть сейчас приступить к зарабатыванию денег. Они обошли двушку Михалыча, покачали головами и одна из них деловито подытожила:

-   Запущенно, конечно, у вас, мужчина, ну да ничего, наведём вам порядки.

Чтобы не мешать дамам, опер переселился на балкон, пристраивая там раскладушку и удобно развалившись на ней, принялся за трёхтомник Карамзина, который никак не мог закончить за несколько лет чтения.

Но как раз вышло всё наоборот - мешали ему: женщины гремели вёдрами, смеялись и, казалось, их рты ни на секунду не замолкали. Ну о чём можно беспрерывно общаться? И на вторые сутки Михалыч не выдержал.

Полюбопытствовав у наёмных о цене ремонта, хозяин выложил им нужную сумму, и сделав некоторые распоряжения, укатил в Сочи. Отдыхать, так отдыхать!

Сколько же лет он не купался в море? Даже трудно припомнить. Это было сразу после Армии, они приезжали сюда с Колькой Потапом, другом и сослуживцем. Неделю гудели тут, вроде и фотографии где-то есть.

А потом Колька погиб. Глупая смерть. По пьяной лавочке полез электричество ремонтировать. На похороны Арсений не ездил, такая служба у него была, без выходных и проходных.

Ну а толку, что нынче месячный отпуск, всё равно он не знал куда девать столько свободного времени. Вот что значит денно и нощно находиться на работе! Уже привык постоянно чем-то заниматься, поэтому просто так лежать на пляже и ничего не делать, Михалыч не мог, его съедала тоска.

"Водки, что ли напиться, так не с кем, не одному же?" - и всё-таки он зашёл в один из ресторанчиков на набережной. Их здесь видимо-невидимо, прилепленных к друг другу, как норы стрижей на крутом берегу.

Опер заказал себе шашлык, салат из помидоров с огурцами и графин водки. Вроде и неплохо всё, и шашлык вкусный, только скучновато в одиночку, даже не с кем поговорить.

Ближе к выходу сидела компания, так называемой "золотой" молодёжи, Михалыч ещё с самого начала подумал, что они не вписываются сюда, портят общее впечатление спокойствия и наслаждения отдыхом.

Наконец, пьяная троица собралась уходить, люди, занимающие соседние с ними столики, облегчённо вздохнули. Но не тут-то было. Парни не собирались оплачивать своё пребывание в общественном месте, вели себя нагло, оскорбляли официантку, а подошедшему охраннику заехали в ухо.

Ну как можно вытерпеть такое безобразие и не вмешаться? Михалыч разделался с хулиганьём за считанные минуты, но приехавший наряд милиции прихватил и его с собой. Правда, быстро выяснили, что он из своих и Михалыча тут же отпустили.

На следующий день Петров покинул гостеприимный курорт, ему там было не интересно:

"Ещё пришибу кого-нибудь, а потом отвечай за этих придурков, считающих себя господами, которым дозволительно всё на свете."

Обратный билет он купил в Ростов-на-Дону, где в одной из деревенек Ростовской области, на заросшем буйной сиренью погосте, лежали его родители. Пока выдалось свободное время, надо бы их навестить.

Михалыч слегка удивился, когда нашёл могилки родителей в надлежащем порядке, не иначе кто специально ухаживает? Недалеко сидела на лавочке старушка, которая пришла "проведать" своего деда, она и объяснила, что за кумовьями Петровыми ухаживает Игнат Рощин. Самому уже восемьдесят, но старик пока что мало на здоровье жалуется, мол, дай Бог каждому!

Такие новости Михалыча несказанно обрадовали - крёстный ещё жив!

-   Да, Сеня, не дождётесь!  -  такими словами встретил Игнат Савельевич своего крестника и радостно заключил того в медвежьи объятия.  -  Приехал, чертяка, а я ждал тебя, знал, что всё равно к родителям нагрянешь.

До самого конца отпуска Михалыч гостевал у отца, наречённого ему Богом.
Вот это другое дело, ни то, что на пляже среди незнакомых людей. А в деревне всё знакомо и всё до сердца.

Они почти каждый день пропадали на рыбалке, ходили на сенокос - Игнат Савельич держал несколько козочек. Опер помог старику собрать урожай яблок и вручную вскопал огромный, почти гектарный сад. За что крёстный собрал ему в дорогу гостинец из десятка вяленых икряных лещей и лоснящейся от жира тарани.

От яблок Михалыч отказался, а знатный подарок к пиву прихватил.

Свою квартиру по приезду опер не узнал. Он добрых полчаса стоял в прихожей и даже боялся заходить, дабы не испортить вид своим появлением.

Полы и окна выкрашены, на стенах красовались новенькие обои, а кругом витал запах чистоты и ещё не выветрившейся краски. Михалыч поймал себя на мысли, что всё это ему очень нравится. Как только он жил здесь раньше? Прав шеф, помойная яма раньше была, а не жилое помещение.

Теперь у него появилось занятие, а вместе с ним и желание, каждодневно обходить квартиру и любоваться её изменениями. Но всё же Михалыч считал, будто здесь чего-то не хватает. Но когда чуть не свалился с поломанного стула, тогда понял - надо менять мебель.

"Эх, жаль, что выкинул ту газету с рекламой, хоть бы позвонить девчатам да поблагодарить их за отличную работу."

Арсений Михайлович не любил тесное нагромождение мебели, поэтому приобрёл только необходимое: поменял старый диван, к купленному добавил пару кресел, а вот телевизор пожалел выкидывать - память.

Больше десятка лет назад им его премировали. И не абы вам как, а как лучшего оперуполномоченного.

В кухню он купил большой стол и четыре стула. Всё, больше ему ничего не требовалось. Вот и пусть нынче начальник заходит в гости.

В первый день по выходу из отпуска на работу, шеф снова пригласил его к себе.

-   Михалыч, ты давно нам тут нужен, но уже не стал отрывать тебя от заслуженного покоя. Теперь же, давай, собирайся в командировку. Видишь ли, там в селе Кулибино, какой-то маньяк завёлся, люди пропадают. Так самое главное - бесследно. Звонил участковый, уже сегодня третий пропал человек.