Воин Моря. I

Роб сидел в грязи на заднем дворе, утирал сопли с лица и ощупывал свою челюсть. А под глазом-то как болит! Теперь точно будет синяк.
Послышалось, как за спиной льётся вода. На задний двор тётка Грамкиных опять выливает помои. Какая вонь! Ну ничего, Роб, тебе не привыкать!
Ой, что это?! Кажется зуб шатается! Нет, показалось… Долго сидеть нельзя, как бы не было больно. Скоро надо идти помогать отцу грузить телегу. Он опять спросит, откуда синяки. И что ему сказать? Типичное "упал" уже не прокатит! Тут видно, что побои. А ссорить его с Портерами ни в коем случае нельзя. Они партнёры. И Портеры во многом помогли отцу! Тем более, в глазах всех остальных Роберт сам виноват. Да и как ему будет стыдно, если узнают не просто про побои, а ещё и про причину этих побоев.
Первый раз, когда сосед Праймов, Олзер Портер, поколотил Роберта, про это никто не узнал. Он бил по животу, про груди. А самое главное по паху. Ударить туда для Олзера Портера тогда было делом чести! Возможно, если бы он ударил посильнее, этого бы не повторилось. Правда, о таком Роб старался не думать.
Затем Олзер не удержался и отъехал соседу по щам. После второго раза у Роба на бедре появился синяк. Он сказал родителям, что он так упал неудачно. "Но сейчас-то я что, на мостовую упал, да ещё и прокатился по ней?" - думал Роб.
И самое главное, если кто-нибудь узнает, дураком прослывёт сам Роб! После первого раза, когда Олзер всё понятно объяснил своему соседу, можно было бы и понять! Но Роб полез снова! Если это узнает, например, кто-нибудь из дочерей тётки Элизы Грамкиной, то хохот будет слышан аж в самом Бергарде!
Но Роб не мог идти к отцу, помогать. Заметит, и чётко спросит: кто бил! Всех тут знают. Если Роб назовёт другое имя, отец пойдёт к этому человеку, и его спросят, бил ли он. У Роба были хорошие друзья в округе, и вряд ли бы он с кем-нибудь бы подрался. Хотя никто и не знает про его распри с Олзером! И НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ДОЛЖНЫ УЗНАТ!!! Какой же это будет позор…
Значит к отцу идти нельзя.
Это плохо. Отец с братом одни кормят всю их семью. Брат работает батраком у местного фермера, который подчиняется герцогу Лорансу, отец работает извозчиком. В месяц у них вдвоём получается до тысячи турней. А Роб достаточно взрослый, чтобы понимать, что это - гроши! На эти деньги они живут ввосьмером. Праймы: Бен Прайм, отец Роба, его брат Питер Прайм, две его дочери София и Мария (все называли её Мэри); Ленсерты: сестра погибшей от чухотки год назад матери Роба, вдова, Аманда, её сын, пятилетний Пол, старая бабушка, мать Аманды и матери Роба, Лиза. Прокормить всех, и слабых не работающих женщин, и малых детей, как Софи, Мэри и Пол очень и очень сложно! Аманда и Лиза болезненные и слабые. Не то что мать Роба, которая мало того, что была умна и умела читать, так ещё и работала в поле по двенадцать часов с дядей Питером, да ещё и шила для богатых дам, жён рыцарей. Эх, после её смерти от чахотки жизнь стала совсем тяжёлая.
Робу это было понятно, ведь ему уже четырнадцать! Кстати, он заметил за собой, что подобных глупостей, за которые его избил Олзер Портер, года два три назад он бы не совершил. А теперь он повзрослел, мать умерла, и он должен по мере сил помогать отцу обеспечивать семью. А он только проблемы ему создаёт, ссорясь с Портерами!
Но всё же идти показывать родителю было нельзя. Как бы его потом не отругали, это будет меньшее из зол.
Роберт Прайм встал и медленно пошёл к калитке. Чёрт! Ещё и нога болит! "Будь ты проклят, Олзер! Я тебя ненавижу!" - признался в ярости Роб. Но возможности сладить с высоким, сильно сложенным, хоть и нетолстым соседом у жутко худощавого Роберта не было. К тому же, несмотря на то, что Роб подрос за это лето и стал почти как отец, до Олзера ему всё же ещё далеко! Тот на целую голову выше. Да и дерётся как настоящий боец!
- Ненавижу, - бормотал Роб, выбравшись из калитки, и направившись в сторону кладбища.
Через него Роб решил пойти в лес. Надо дойти до речки, вымыть рожу и что-нибудь придумать. Надо достать деньги, чтобы обратиться к лекарю или…. Впрочем, какой смысл?! Мать всегда говорила, что синяки, раны, ссадины, и "прочие неприятности", как называл их Роб, проходят только через долгое время. Всё равно прийдётся идти к отцу… Но всё же надо попробовать хотя бы что-нибудь придумать, а не сидеть на заднем дворе среди помоев!
Роб спустился с горки, на которой стоял общий дом Праймов, Ленсертов, Бузеров, Филкиных, Грамкиных и Портеров. Он зашёл на кладбище и дошёл до могилы матери. За пару месяцев она изрядно обросла мхом. Роб уже больше полугода не плакал, приходя сюда. Для него это было достижением. Всё равно нужно было уметь не плакать! За это все соседи, и все ребята в округе стыдили. Хорошо, что Роб приходил сюда с отцом и тётей Амандой. Иногда приходили Мэри и София. Тогда Роб старался отворачиваться. Самым большим позором для него в последние, наверное, года так два, было быть осмеянным девчонками. Своих ровесниц отец уже даже научил называть девушками. От этого стыда было ещё больше! Роб не знал, почему так, но если девочки над ним смеялись, он сразу краснел. Зато если они смеялись над его шутками, он был чуть ли не на вершине блаженства. Правда, второе свершалось крайне редко.
Он нашёл заросший мхом камень. На нём еле разборчивым шрифтом было написано: "Орра Прайм. 3828-3876 года от Дарения Жизни". Мать учила Роба читать, но он так и не научился. Однако, эту надпись прочёл ему священник, который отпевал их мать, и Роб запомнил слова написанные на камне.
Он посидел возле могилки пол часика и пошёл дальше. По дороге с ним в старом изношенном балахоне шёл какой-то старик. Он поманил Роба.
- Мальчик, - это обращение последние два года начало очень сильно раздражать сына извозчика. - Не подскажешь, как добраться до Славной?
Славная - так называлась река, которая текла рядом с посёлком Роба.
- Значит, идёте через кладбище. Вон туда, прямо на север. Там будет лес. Прямо по тропинке до развилки. От развилки направо, затем прямо. Одно время дорога пропадёт, но очень скоро вы уведете воду. Это и будет речка.
- Эх, найти бы, - сгрустнул дед. - А ты куда направляешься?
- Туда же, - пожал плечами юноша.
- Так нам по пути! Не проводишь меня, если не сложно?
- Нет, что вы, - с одной стороны Робу это не понравилось. Он любил гулять один, когда ходил за пределы родного посёлка. Но очень скоро он увидел и другую сторону - со стариком всё же была компания.
Оказалось, что он идёт не так уж и медленно для своих лет. А выглядел он лет на семьдесят. Они очень быстро дошли до леса.
- А вы как сюда попали? Где живёте?
- Да я поданный одного герцога. Здесь проездом, так сказать. А ты? В безымянном посёлке этом живёшь? - старик большим пальцем показал себе за спину.
Поданный герцога? Это интересно, подумал Роб.
- Да, - оглядываясь, сказал Роб, когда они входили на лесную тропу. - Тут у нас в доме шесть семей. С отцом, дядей, тётей и братьями живу.
- Здорово! Компания! А я вот никогда не мог похвастаться большой семьёй.
- Не такая уж у нас и большая семья, - угрюмо отозвался Роб. - А что значит, подданный одного герцога?
- Иж какой! А давай ка я сначала тебя спрошу интересный вопрос, - Роб удивился резкому повороту в беседе. Старик продолжал: - Можно?
- Если вы про лицо, я ничего вам не скажу, - быстро выпалил юноша.
Старик расхохотался.
- Что ж я молодым не был! Сразу стариком родился? Ну ты как думаешь?
- Нет, - скованно сказал Роб.
- Ну да ладно. Бывает по молодости. Так отмутузят, что потом и рассказывать стыдно! Не стану тебя мучить. Ты мне только одно скажи. С девушкой связанно?
Ой, как Роб в такие минуты не любил это слово. "Девушка". Оно вызывало у него холодок по всему телу, учащенное биение и лишнее волнение. Он решил не врать старику и неуверенно кивнул.
- Я так и думал, - ещё больше захохотал старик, заставив пожалеть Роба о его кивке. А затем повторил: - Ну ладно. Не буду тебя мучать. Ну что ж, раз я тебя так потревожил, то надо и мне сказать тебе. Я вот, являюсь рыцарем. В отставке так сказать. Не разевай так рот, ворона залетит! Хоть из меня сегодня солдат и скверный, но я продолжаю служить герцогу Уэйнергу! Кстати, а зачем тебе на речку?
- Я… Хотел избавиться от синяков… Чтобы папа не увидел.
- Эх мальчик, мальчик. Как кстати тебя зовут?
- Роберт. Роберт Прайм.
Старик секунду подумал, пристально посмотрев на его лицо. Роб спросил:
- А вас?
- А я сир Берн. Так и называй, если удобно. Но скажу тебе, Роберт, что просто так убрать синяки быстро не получиться. Я не маг. И магов мало осталось у герцога Уэйнера. Да и они бы тебе не помогли, - парочка, молодой и старый, дошли до развилки и повернули направо. - Так что с этим тебе помочь не могу. Но не вешай нос! Как утешительный приз расскажу тебе я о том, куда Славная ведёт.
- Мама говорила, что она ведёт к порту. Из порта ходят лодки.
- И корабли!
- Корабли? Что это?
- Это такие большие лодки! И очень красивые! Хочешь их увидеть?
Роб кивнул.
- Для этого надо плыть по Славной двое суток, - продолжал старый рыцарь.
- Я устану.
- А ты на лодке.
- Где ж я её возьму?
- Вот над этим и думай. А пока учись читать.
- Читать?
- Ну я думал, что ты хочешь на корабль…
- А зачем на корабле чтение?
- На корабле не знаю, но мы же с тобой должны как-то общаться. Будешь писать мне письма. А я со временем выведу тебя в море! Ты умеешь читать?
- Меня мама учила… Я выучил буквы… Но многие уже забыл… И читать не получится.
- Значит, тебя надо научить. Только осторожно, - старик остановился. - Ваша безымянная деревенька платит оброк герцогу Лорансу, а они с нашим Уэйнергом враждуют. Я здесь ещё появлюсь. Через седьмицу. Я видел ты сидел около могилы…
- Да… Это моя мать.
- Ах, - грустно сказал сир Берн. - Такой молодой и уже без матери… Сколько тебе?
- Четырнадцать.
- Совсем дитя, - Робу это не понравилось, но он не стал противоречить. Уж больно ему хотелось посмотреть на корабли. - Значит, я ровно через седьмицу приду к тебе на кладбище. Я видел, где ты стоял. Чтобы мне не заблудиться - как звали твою мать?
- Орра Прайм.
- Мне интересно, - вдруг другим тоном заговорил старый рыцарь. - А как её девичья фамилия?
- Ростерс.
- Ясно. Ну, значит, условились, через три часа после полудня через седьмицу. А теперь уйди. Или спрячься в кустах. Сейчас приплывёт корабль герцога Уэйнерга. Если тебя заметят, то допросят нас обоих и, скорее всего, повесят.
- До встречи, сир Берн, - Роб всё понял, и прыгнул в большой куст. Очень скоро зачесалась нога - попал в крапиву.
А тем временем к берегу, по широкой Славной подошло огромное деревянное судно с зелёными парусами. Роб был им очарован. Паруса красиво развивались на ветру. Спереди была великолепная палуба. В общем картина впечатлила местного жителя. Он ещё долго смотрел вслед кораблю, взявшему на свой борт его недавнего спутника. Юноша даже вышел из своего укрытия. "Обязательно посмотрю корабли!" - решил он.
Ну что ж, раз методов скрыть синяки быстро нет, надо идти домой. Несмотря на разгар весны уже начались сумерки. Роберт повернул к дому.
Дошёл он быстро, меньше чем за пол часа. Около калитки его встретила младшая Грамкина. Стефания. Ей было то ли двенадцать, то ли тринадцать. Увидев его она ошалела.
- Что это с тобой?
- Не важно. Моего отца не видела?
- Дядя Бен уехал. Будет через два часа. Так что это?
- Не скажу, - Роб не стал хамить. Он всегда старался не хамить девушкам, даже Стефании.
Вообще Грамкины были симпатичные. Но не больше. Старшая, может потому что уже расцвела, выглядела очень даже ничего, но вот младшая Робу не очень нравилась. Какие-то скучные средне русые волосы, слегка веснушек на носу, а нос большой и не красивый. Хотя её пухлые губы выглядели хорошо, и глаза были красивыми. Голубые, как и у старшей, Энджи.
Очень скоро появилась и сама Энджи. Ростом с Роба, с изящной фигурой. Она одно время ухаживала за тёткой Амандой.
- Да тебе к лекарю надо! С кем ты сцепился?
- Я не буду вам ничего говорить, можно я пройду, - отрезал он.
- Как хочешь, - усмехнулась Энджи. - Только если не скажешь, все узнают, что ты с кем-то сцапался и придут посмотреть.
- Энджи, пожалуйста, не рассказывай, - Роб повернулся к ним. Он уже уходил. - Я не могу тебе сказать, но прошу не говорить!
- Иж, какой! - воскликнула Стефания. - Интересно же!
- Ладно, - махнул рукой Роб. - Всё равно многие увидят. А рассказывать я вам ничего не буду. Идите и сплетничайте!
И он продолжил путь к дому.
- Что ты сказал! - яростно возмутилась Энджи. - Не смей называть нас так!
Роберт зашёл в дом, поднялся на третий этаж и открыл дверь. Там они жили с дядей Питером, Софией и Мэри. К счастью никого не было дома. Юноша был этому рад. Он завалился на кровать. Эти две сестрицы-сплетницы своими расспросами отогнали его от хороших мыслей. Он уже думал о кораблях, а тут снова вспомнились сегодняшние побои Олзера! И Роб заплакал! А вскоре и уснул.

- Роберт! Роберт! Проснись, тебе говорю! Чего спишь! Заклинатель, что с ним делать!!! Ты где был?
Роб, услышав отцовский голос, слабо повернулся на свет лучины. Было уже темно. Наверное, за полночь. И тут-то он понял, что слишком быстро и необдуманно повернулся.
- Роберт, а что у тебя с рожей?! - Он схватил лучину и сильнее осветил лицо сына. - Чёрт побери! Ты дрался! Кто это тебя так?
Роберт молчал. Он собирался с мыслями. К тому же он был совсем сонный.
- Ну! - после долгой паузы потребовал Бен Прайм от сына.
- Пап, можно я не буду тебе говорить?
- Не будешь мне говорить?! Ты, наверное, не всё знаешь! Повсюду половодье, заказы дорогие, но их мало! Сегодня возили товар от Ниллов.
- От Ниллов?
- Да. Всякие ниллские пряности и эльфийское дерево. С ниллской обработкой. Сначала нам хотели выплатить в ниллской бронзе! Ты себе представляешь? Да даже за мешок этого барахла, возить никто не будет! Никому бронза не нужна! В итоге договорились на тысяче ярков. Но из-за того, что я загружал всё один, опоздал! И заплатили только восемьсот ярков! Ты себе представляешь? На что мы жить будем? А ЗАКАЗ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ!  У Питера дела идут плохо. За месяц ему дают всего триста турней!  - по мере того, как отец говорил, Роб краснел. "Вот я дурак! Всё равно он всё увидел". Бен Прайм продолжал:  - Всего-то триста! Это за месяц! Не четыреста пятьдесят, не четыреста, а триста! У Лоранса там какие-то неполадки, а мы страдаем! - "Интересно, - думал Роб. - А у Уэйнера лучше обстоят дела? У его крестьян…" - И на сколько я обменяю эти восемьсот ярков? И где? Придётся ехать в Танхас, пока заказов нету. И там, на базаре менять. Дадут сто шестьдесят турней, от силы сто семдесят.
- Но должны же двести!
- Вот иди и найди, где дадут двести?! Мне в прошлый раз за две тысячи ярков четыреста тридцать две турни дали и дело с концом! И ещё попробуй там пройти, чтобы тебя не обокрали! И вот, в такой ситуации, у меня пропадает сын, я теряю около тридцати турней… - а дальше отец в ярости заорал: - И ПОСЛЕ ЭТОГО ОН ПРИХОДИТ ВЕСЬ С КВАШЕНОЙ РОЖЕЙ И ГОВОРИТ МНЕ, ЧТО НЕ БУДЕТ РАССКАЗЫВАТЬ ГДЕ ОН БЫЛ, И ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ?!
На крик проснулась и прибежала четырёхлетняя София. Пришёл дядя Питер, уложил её спать, и тоже злой, после целого рабочего дня, сел около брата и тоже стал требовать от Роба признаний. Час от часу нелегче! Теперь двоим надо рассказывать!
- Можно я только тебе, папа.
- Нет! Нельзя! - взревел Бен Прайм.
- Ладно, - сказал дядя Питер. - Я могу уйти.
Роберту вдруг стало очень стыдно.
- Что это там такое, что ты не можешь рассказать дяде?!  - отец злился всё больше и больше.
- Когда я оказался избит, я не хотел чтобы ты меня видел, и пошёл к маме на могилу. Я думал пройдёт…
- Роберт, ты идиот?! - спросил его отец. - Тебе же мать говорила, что так быстро не проходит.
- Я помню, но я надеялся.
- Так, Питер, не вставай. Ладно, Роберт, это я понял. А откуда у тебя все эти синяки? 
У юноши перехватило дыхание. Он весь покраснел.
- Это… Это меня так избили.
- Кто? - сурово спросил дядя Питер.
- Это…. Олзер Портер.
Наступила гробовая тишина. Роб любил дедушку Мейна, отца Олзера. Тот во всю сотрудничал с отцом, и часто давал свою телегу, просил сыновей Олзера и Марка помочь Праймам загрузить их вещи, а порой и сам помогал, правда, в последнее время всё меньше в виду пожилого возраста. Благодаря нему, у них были великолепные отношения с Портерами. Но Мейн становился всё старее и старее. Он постоянно болел. И Роб очень боялся, что будет, когда старшим в семье Портеров станет Олзер. Марка Роб знал мало, но то, что он знал, не внушало ему доверия. Тот постоянно бесцеремонно хамил всем. Один раз даже переругался с матерью Роба, за что тот пытался его побить. Но сейчас молодой Марк уехал на заработки в Танхас, а с Олзером у Роба отношения, мягко говоря, не сложились. А Портеры были единственными, кто подставлял Праймам плечо. У Грамкиных кроме старого пьющего деда мужчин не было, семья жила за счёт тётки, которая пахала горничной у барона Хауза, Ленсерты сидели у Праймов на шее, благодаря родству матери Роба и тёти Аманды. С Филкиными Праймы были очень плохо знакомы, и у них, как знал Роб, были свои заботы. Бузеры были самыми богатыми из всех, но их мало интересовали дела остальных. Иногда они общались с Ползерами, но не более того.
- Олзер Портер тебя избил? - изумился отец, нарушив тишину, которая уже напоминала натянутую тетиву лука.
Роб кивнул.
- Почему? Зачем он тебя избил? - ошарашенными глазами смотрел на него дядя Питер.
- Что вы не поделили? - спросил отец. - Где ты нахулиганил?
- Я… - Роб залился краской и слова теперь совсем не шли. - Я…. Он…. - Роб начал подбирать слова, думать с чего начать. Он стал мычать. Делал это пол минуты.
- Ну, - требовал отец.
- В общем… Я значит… Подглядывал… Как моется Шейла.
- ЧТО? - кажется у отца глаза полезли на лоб. Дядя Питер коснулся его плеча рукой с успокаивающим жестом.
- Не надо так злиться, брат, - сказал он. - Побереги себя!
- И давно? - удивлённо пялился на сына отец. Юноша от стыда отвёл взгляд.
- Ну… Несколько недель. Ну, просто очень хотелось посмотреть…. Я смотрел раз десять. Три из них Олзер меня застукал.
- Избивать - это слишком! - решил дядя Питер.
- Хотя его можно понять, - возразил его брат. - Ну и что теперь делать будем? Я, конечно, понимаю, что тебе уже четырнадцать…. Но, Роберт, это выведет Олзера из себя!
- Его уже вывело, - чуть плаксивым голосом сказал Роб.
- Ну, всё, всё, - успокоил его отец. - Не расстраивайся. Что было, то было. Но больше не стоит туда ходить. - Питер очень тяжёлым кивком поддержал брата. - А завтра будешь собираться в Танхас. Обменяешь там ярки на турни.
Вскоре они ушли.
Легко сказать, больше не ходи! Как только Роб вспоминал молодую жену этого гада Олзера, он весь напрягался и нервничал. Он часто за ней бегал, чтобы посмотреть на неё. Она была старше Роба лет на шесть-семь. Её внешность вызывала в нём самые волнительные чувства. Её грудь была как у взрослых толстых тёток, только толстой она не была, талия её была худая, но бёдра широкие. Кожа смуглая, волосы светлые, глаза карие. Его как-то помимо воли тянуло посмотреть на неё, когда юноша нашёл створку в умывальне и частенько выслеживал Шейлу. Роберт знал, что не стоит этого делать, особенно после первой встречи с её злым и горячим муженьком, который шёл к ванной полуголый. Ох, как за это Роб его невзлюбил! И за все тумаки, и за то, что ходил к ней! Ему хорошо, он, наверное, доволен, наслаждается её красотой! Ох, как Роба это злило! Роберт знал, что больше этого делать не нужно, но это было так просто, спуститься на второй этаж в ванную, во вторник и в четверг и посмотреть на неё! Его прямо тянуло к ней! Он ждал этого дня! Это стало его самым любимым развлечением.
Этой ночью он бежал за ней по лесу. Она была мокрая. Шейла. Одна, без её злобного мужа! И как всегда в его снах обнажённая. Он догнал её, и она разрешила поцеловать себя в сияющую на солнце коленку….