Письма обвиняют

Анатолий Головкин Письма   обвиняют.

Письмо Николая Ивановича Вавилова

  Николай Иванович Вавилов родился в 1887 году, крупный ученый-аграрий, директор Всесоюзного института растениеводства, президент ВАСХНИЛ, селекционер.

Из письма Н.И.Вавилова Л.П.Берии: «В августе 1940 года я был арестован и направлен во внутреннюю тюрьму НКВД в Москве. 9 июля 1941 года решением Военной Коллегии Верховного Суда СССР я приговорен к высшей мере наказания.
 
Как при подписании протокола следствия за день до суда, когда мне были представлены впервые материалы показаний по обвинению меня в измене Родины и шпионаже, так и на суде, продолжавшемся несколько минут, в условиях военной обстановки, мною было заявлено категорически о том, что это обвинение построено на небылицах, лживых фактах и клевете, ни в коей мере не подтвержденных следствием.

Перед лицом смерти, как гражданин СССР и как научный работник, считаю своим долгом перед Родиной заявить, как уже писал Вам в августе 1940 года, вскоре после ареста, что я никогда не изменял своей Родине и ни в помыслах, ни делом не причастен к каким-либо формам шпионской работы в пользу других государств. Я никогда не занимался контрреволюционной деятельностью, посвятив себя всецело научной работе.

Все мои помыслы – продолжить и завершить достойным для советского ученого образом большие недоконченные работы на пользу советскому народу, моей Родине. Во время пребывания во внутренней тюрьме НКВД, во время следствия, когда я имел возможность получить бумагу и карандаш, написана большая книга «История развития мирового земледелия» (мировые ресурсы земледелия и их использование), где главное внимание уделено СССР. Перед арестом я заканчивал большой многолетний труд «Борьба с болезнями растений путем внедрения устойчивых сортов». Неоконченными остались: «Полевые культуры СССР», «Мировые ресурсы сортов зерновых культур и их использование в советской селекции», «Растениеводство Кавказа» (его прошлое, настоящее и будущее), большая книга «Очаги земледелия пяти континентов» (результаты моих путешествий по Азии, Европе, Африке, Северной и Южной Америке за 25 лет).

Мне 54 года, имея большой опыт и знания, в особенности в области растениеводства, владея свободно главнейшими европейскими языками, я был бы счастлив отдать себя полностью моей Родине, умереть за полезной работой для моей страны. Будучи физически и морально достаточно крепким, я был бы рад в трудную годину для моей Родины быть использованным для обороны страны по моей специальности, как растениевод, в деле увеличения растительного продовольствия и технического сырья.
25 апреля 1942 года                Н.Вавилов».

Через девять месяцев в январе 1943 года Николая Николаевича Вавилова расстреляли и похоронили в общей могиле с другими расстрелянными заключенными на Воскресенском кладбище города Саратова. Слова Н.Н.Вавилова: «Пойдем на костер, будем гореть, но от убеждений своих не откажемся» стали гимном науки.

*****
Сталинские репрессии начались с Постановления ЦИК и СНК СССР от 1 декабря 1934 года, согласно которому следствие по делам о так называемых террористических организациях и террористических актах должно было вестись в срок до 10 дней, судебные слушания проводились без участия сторон и без вызова свидетелей. Не допускалось кассационного обжалования приговоров и ходатайств о помиловании. Смертные приговоры приводились в исполнение немедленно. Таким образом, была узаконена казнь людей без суда и следствия. Это постановление вошло в жизнь в день убийства первого секретаря Ленинградского горкома ВКП (б) С.М.Кирова.
 
Не исключено, что готовилось оно заранее, как и само убийство лидера ленинградских коммунистов. Дочь И.В.Сталина  Светлана Аллилуева имела факты, чтобы утверждать следующее: в годы гражданской войны 1918-1921 г.г. Л.П.Берия был провокатором, информировал и обслуживал то дашнаков, то красных, в зависимости от того, кому переходила власть. Однажды красные арестовали его, как предателя, он сидел в камере и ожидал своей участи. Командующий войсками Закавказья С.М.Киров направил телеграмму с требованием расстрелять предателя. Об этой телеграмме узнали все старые закавказские большевики, знал и сам Берия. Но расстрелять Берию в военной сумятице не успели (или не захотели). Не здесь ли кроется источник убийства С.М.Кирова 1 декабря 1934 года? Странным является стечение обстоятельств – гибель Кирова и одновременное выдвижение на пост первого секретаря ЦК партии Грузии Л.П.Берии.



Письмо  Зои Алексеевны Федоровой   

Популярная советская киноактриса, дважды лауреат Сталинской премии Зоя Алексеевна Федорова родилась в Москве в 1907 году. Снялась в фильмах «Музыкальная история», «Шахтеры», «Фронтовые подруги», «Великий гражданин», «Свадьба» и многих других. Была арестована 14 июня 1927 года по подозрению в шпионаже в пользу США. 18 ноября 1927 года сфабрикованное дело было прекращено, так как «инкриминируемое обвинение следствием установить не удалось».

После освобождения начался ее творческий период жизни, который продолжался 19 лет. 27 декабря 1946 года она была арестована второй раз по обвинению в шпионаже в пользу иностранной разведки США. Она только что родила дочь Викторию, которая в возрасте несколько месяцев осталась без матери. Шпионажем органы следствия пытались квалифицировать некоторые факты из жизни З.А.Федоровой – беременность от сотрудника американской военной миссии капитана первого ранга Джексона Тейт, хранение пистолета «браунинг», подаренного ей знакомым летчиком во время ее поездки на фронт, а также ее встречи с послом США Гарриманом. Больной разум следователей привел к нелепому обвинению: организация З.А.Федоровой покушения на И.В.Сталина. Дело стало групповым, по нему арестовали шесть человек, организатором антисоветской группы признали Федорову.

8 сентября 1947 года ее приговорили к 25 годам с направлением в исправительно-трудовой лагерь. 27 декабря того же года Особое совещание заменило ей лагерь на тюремное заключение на тот же срок. Накануне нового 1948 года Федорову направили во Владимирский централ. Участие в ее судьбе принял руководитель НКВД Л.П.Берия, который в период с 1938 по 1941 год домогался ее, в 1940 году дважды пытался ее изнасиловать.

 Замена лагеря на тюрьму, скорее всего, стала результатом ответа на письменное обращение Федоровой к Берии от 20 декабря 1947 года: «Многоуважаемый Лаврентий Павлович! Обращаюсь к Вам за помощью, спасите меня. Я не могу понять, за что меня так жестоко терзают. В январе месяце 1941 года, будучи несколько раз у Вас на приеме по личным вопросам, я хорошо запомнила Ваши слова. Вы разрешили мне обращаться к Вам за помощью в тяжелые минуты жизни.

И вот тяжелые минуты для меня настали, даже более, чем тяжелые, я бы сказала – смертельные. В глубоком отчаянии обращаюсь к Вам за помощью и справедливостью. 27 декабря 1946 года я была арестована, я была крайне удивлена этим арестом, так как не знала за собой никаких преступлений. Правда, за последние шесть лет министерство кинематографии постепенно затравливало меня. Последние два года я чувствовала себя в опале. Это озлобило меня, и я среди своих родственников и  друзей критиковала нашу жизнь. Говоря о материальных трудностях, я допускала довольно резкие выражения, но все это происходило в стенах моей квартиры. Находясь в жизненном тупике, я всячески искала выход: обращалась с письмом лично к Иосифу Виссарионовичу Сталину, но ответа не получила, пыталась зайти к Вам, но меня не пустили Ваши сотрудники.

Инкриминированное мне преступление и весь ход следствия напоминают какую-то кровавую комедию, построенную следователями на нескольких неосторожно мною сказанных фразах, в результате чего на бумаге из меня сделали чудовище. Я пыталась возражать и спрашивала: «Зачем вы все преувеличиваете и сами за меня отвечаете?» А мне говорили, что если записывать мои ответы, то протоколы будут безграмотны. «Вы боитесь терминов», - говорили мне и вставляли в мои ответы термины, один другого ужаснее, один другого позорнее, делавшие из меня изверга и изменника Родины.

Что дало повод так позорно заклеймить меня? Мое знакомство с иностранцами. Но знала ли я, что дружба, которая была у нас с ними в те годы, перейдет во вражду, и что это знакомство будет истолковано, как измена Родине?! Но этого мало, полет жестокой фантазии и следователей на этом не остановился. Подаренный мне во время войны маленький дамский пистолет послужил поводом для обвинения меня в террористических намерениях. Против кого? Против Власти? Против партии и правительства, ради которых, если Вы помните, я дала Вам согласие остаться в Москве на случай, если немцы захватят ее, чтобы помогать Вам вести с ними подпольную борьбу.
 
Следователи говорили мне: «Не бойтесь, эти протоколы будут читать умные люди, которые все поймут правильно. Неужели вы не чувствуете, что вам хотят протянуть руку помощи? Вас надо было встряхнуть. Да и вообще, это дело вряд ли дойдет до суда». Я сходила с ума, решила покончить с собой и повесилась в одиночной камере Лефортовской тюрьмы, но умереть мне не дали. Потом я была отправлена в Темниковские лагеря – больная, полусумасшедшая. Но Особому совещанию показалось недостаточным столь суровое наказание и через два месяца они решили добавить конфискацию имущества, отнять то, что было нажито в течение всей жизни честным трудом. Этим они наказали не меня, а моих маленьких детей, которых у меня на иждивении было четверо, самой маленькой дочери два года, а самому старшему племяннику 10 лет.

Я умоляю Вас, многоуважаемый Лаврентий Павлович, спасите меня! Я чувствую себя виноватой за легкомысленный характер и несдержанный язык. Я хорошо поняла свои ошибки и взываю к Вам, как к родному отцу. Верните меня к жизни! Верните меня в Москву! За что же я должна погибнуть? Единственная надежда у меня на Ваше справедливое решение.
20.12.1947 года».

Зоя Алексеевна Федорова просидела в тюрьме более 8 лет, в январе 1955 года Центральная комиссия по пересмотру дел изменила решение Особого совещания и меру наказания ей снизила до фактически отбытого срока. Из-под стражи ее освободили, конфискованное имущество было решено возвратить. В феврале 1955 года она вышла на свободу, а в августе того же года Центральная комиссия вообще отменила все постановления Особого совещания и дело в уголовном порядке прекратила.

После освобождения и до своей неестественной трагической смерти З.А.Федорова снялась еще более чем в 30 кинофильмах. В 1965 году она стала Заслуженной артисткой РСФСР. Последним был ее фильм «Живите в радости», снятый в 1977 году, затем она ушла на пенсию. Она была убита в своей квартире выстрелом в голову из пистолета «зауэр» днем 11 декабря 1981 года. Убийство не раскрыто.


Предсмертное  письмо А.А.Фадеева.

Александр Александрович Фадеев, писатель и общественный деятель, родился в 1901 году в городе Кимры Тверской губернии. Написал романы «Разгром» в 1927 году, «Последний из Удэге» в 1940 году, «Молодая гвардия» в 1945 году. С 1939 по 1944 год, а также с 1946 по 1954 годы был секретарем, а затем председателем правления Союза писателей СССР. С 1954 по 1956 годы – вновь секретарь Союза писателей СССР.

13 мая 1956 года покончил жизнь самоубийством. В газетах было опубликовано медицинское заключение докторов И.В.Стрельчука, И.В.Геращенко и К.И.Оксентовича: «А.А.Фадеев в течение многих лет страдал тяжелым прогрессирующим недугом – алкоголизмом. За последние три года приступы болезни участились и осложнилось дистрофией сердечной мышцы и печени. Он неоднократно лечился в больницах и в санатории. В 1954 году четыре месяца, в 1955 году – пять с половиной месяцев, в 1956 году – два с половиной месяца. 13 мая в состоянии депрессии, вызванного очередным приступом недуга, А.А.Фадеев покончил жизнь самоубийством».

Узнав о самоубийстве, Н.С.Хрущев был вне себя от ярости. Причины случившегося проясняет предсмертное письмо А.А.Фадеева: «Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы – в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих. Лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте, все остальные, мало-мальски способные создавать истинные ценности, умерли, не достигнув 40-50 лет.

Литература – это святое святых – отдана на растерзание бюрократам и самым отсталым элементам народа, из самых «высоких» трибун, таких, как Московская конференция или ХХ-й партсъезд раздался новый лозунг «Ату ее!» Тот путь, которым собираются «исправить» положение, вызывает возмущение; собрана группа невежд, за исключением немногих честных людей, находящихся в состоянии такой же затравленности и потому не могущих сказать правду, - и выводы, глубоко антиленинские, ибо исходят из бюрократических привычек, сопровождаются угрозой все той же «дубинкой».

С каким чувством свободы и открытости мира входило мое поколение в литературу при Ленине, какие силы необъятные были в душе и какие прекрасные произведения мы создавали и еще могли бы создать! Нас после смерти Ленина низвели до положения мальчишек, уничтожали, идеологически пугали и называли это «партийностью». И теперь, когда все можно было бы исправить, сказала примитивность, невежественность – при возмутительной дозе самоуверенности тех, кто должен был бы все это исправить. Литература отдана во власть людей неталантливых, мелких, злопамятных. Единицы тех, кто сохранил в душе священный огонь, находится в положении париев и по возрасту своему скоро умрут. И нет никакого стимула в душе, чтобы творить.

Созданный для большого творчества во имя коммунизма, с шестнадцати лет связанный с партией, с рабочими и крестьянами, наделенный богом талантом незаурядным, я был полон самых высоких мыслей и чувств, какие только может породить жизнь народа, соединенная  с прекрасными идеалами коммунизма.

Но меня превратили  в лошадь ломового извоза, всю жизнь я плелся под кладью бездарных, неоправданных, могущих быть выполненными любым человеком, неисчислимых бюрократических дел. И даже сейчас, когда подводишь итог жизни своей, невыносимо вспомнить все то количество окриков, внушений, поучений и просто идеологических пороков, которые обрушились на меня, - кем наш чудесный народ вправе был бы гордиться в силу подлинности и скромности внутренней глубоко коммунистического таланта моего. Литература – этот высший плод нового строя – унижена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже тогда, когда они клянутся им, этим учением, привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать еще худшего, чем от сатрапа Сталина. Тот был хоть образован, а эти – невежды.

Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от  этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не хотят принять.
Прошу похоронить меня рядом с матерью моей.
13.05.1956 года                А.Фадеев».

Будучи руководителем Союза писателей СССР длительное время, около 15 лет, А.А.Фадеев через свое сердце переносил все нападки на литературу, в том числе: постановление ЦК ВКП (б) от 14 апреля 1946 года в отношении запрета печатать А.А.Ахматову и М.М.Зощенко, выпад против него, Фадеева, бывшего друга М.А.Шолохова на ХХ съезде партии в феврале 1956 года. Тот сказал: «Фадеев оказался достаточно властолюбивым генсеком и не захотел считаться в работе с принципами коллегиальности. Пятнадцать лет тянулась эта  волынка». На Фадеева повлиял и «процесс» над поэтом Борисом Пастернаком, и разговоры с вернувшимся из магаданского лагеря бывшим другом и генеральным секретарем ЦК ВЛКСМ Александром Мильчаковым. Повлияли отношения его с руководителем страны Н.С.Хрущевым, у которого он неоднократно бывал раньше в гостях, а с 1953 года не мог добиться встречи с ним.

Накануне выстрела на даче в Переделкино, Фадеев весь вечер просидел у Юрия Лебединского, пил чай и говорил о трагической судьбе писателей в России – Пушкина, Лермонтова, Есенина, Маяковского, Бабеля, Мандельштама, Бориса Горбатова и других.

Источник: газета «Советская Россия» от 4 октября 1987 года, №230, а также материалы из личного архива автора.