Шутка

Он смотрел в окно на унылый мартовский питерский двор. Голые деревья. Жмущиеся к карнизам грязные голуби – летающие помоечные крысы. Проплешины загаженного собаками снега. Во всей красе открывается вид на местную достопримечательность – помойку, в которой кто-то роется. Дворник или бомж – отсюда не разобрать. Все уныло, мрачно, грязно, как все в его жизни в последние полгода-год.
 
С тех пор, как ему стукнуло 40, его все перестало радовать.

Где-то за спиной звенела посудой жена и звонко щебетали девчонки.

- А не уйти ли мне от вас? – сказал он, не оборачиваясь.

Сначала она ничего не поняла. То есть совсем ничего. То есть абсолютно.

Муж, одетый в парадно-выходной свитер и джинсы – они как раз подумывали, а не сводить ли девчонок в кино, там как раз новый мультик выше,– задумчиво смотрел в окно.

- Не уйти ли мне от вас? – холодно и как-то равнодушно повторил он.

- Куда уйти? Мы же в кино собирались… И в магазин надо бы…

- В никуда. Совсем.

***

Она лихорадочно перебирала в уме, выискивая свои ошибки. Что опять не так? В чем провинилась?

Вроде и выспался, и яичница не подгорела, и дети не слишком шумели поутру…
Она быстро обозрела взглядом комнату. Ну да, порядок неидеальный, конечно. Трудно поддерживать идеальный порядок в крохотной комнате 15 м, где живет 4 человека. Да и дети игрушки разбрасывают… Но это же дети! Одной – восемь, другой всего 3… Да и она не дома сидит, у нее полноценный рабочий день, с 9 до 6. И при этом она старается все успеть: и  малышку из сада забрать, и в магазин заскочить, и уроки у старшей проверить, и ужин приготовить к приходу мужа и отца. Кое-что она не успевает, а на себя у нее совсем не остается времени, но – главное – дом в порядке!…

Иногда его плохое настроение было обусловлено ее к нему неласковостью. Но вчера, уложив девочек спать, они часа полтора занимались сексом. Так ему нравилось. Ей – не то, чтобы слишком… Иногда ей было с ним хорошо, но чаще она просто делала то, что он просил. Вариант «дорогой, у меня сегодня болит голова» с ее мужем не проходил: он или брал то, что хотел, или на следующий день скандалил и срывался на детей. Проще было сделать то, что он хочет, не так уж это и трудно. Видимо, они не слишком подходили друг другу по темпераментам или каким-то другим параметрам. Что ж, так случается. Зато у них вполне нормальная благополучная семья. А удовольствие в сексе – не главное, особенно для женщины. Она привыкла за 10 лет.

Но сейчас она ничего не понимала. Совсем. Изумленно захлопала глазами:

- То есть как?..

- Да вот так.

- Я не понимаю… Ты хочешь уйти… совсем?!.. Но почему?!

***

Он все-таки повернулся. Обозрел взглядом комнату. Бардак, хлам, игрушки разбросаны, пыль на телевизоре – хоть бы протерла… Неряха!..

Сегодня все его раздражало.

И жизнь в целом – не удалась.

Ему 40 лет.

Молоденькие девушки на улице обращаются к нему на Вы.

«Я не могу говорить Вам «ты», Вы напоминаете мне моего отца», - говорили они.

На работе стараются все больше называть по имени-отчеству, Андреем Анатольевичем. А какой он Андрей Анатольевич?! Он - Андрей. Андрюха!
 
В душе он чувствовал себя 20 летним пацаном. Он и стойку на руках хоть сейчас сделает, и на балкон к любимой заберется, сжимая в зубах букет! А как он рвал майку на последнем концерте «Iron Maiden»! Фанаты подходили и уважительно жали руку…

Ему – от силы 25… Если бы не зеркало, отражающее 40-летнего взрослого мужика с животиком, с веером морщин в уголках глаз и сединой по всей голове… Он неплохо выглядит в свои годы, но… не хуже зеркала знает, что на самом деле ему уже за 40…

Он сложил на груди руки, защищаясь от ее беззащитного взгляда и оберегая свое раздражение.

- Да не почему. Мне с вами скучно.

…И жизнь вроде удачно сложилась. Работа любимая есть, приносит неплохие заработки – это удача для приезжего. Не каждому так везет – зарабатывать тем делом, которое нравится. А ему – повезло.
 
И семья есть. Женщина. Дети. Не то, чтобы он стремился к этому. Он – одинокий волк, ему прекрасно и одному. Но она сама как-то навязалась… он и позволил ей остаться рядом, ухаживать за ним, жить его интересами. А потом дети родились. Он против был: пеленки-распашонки, памперсы, слезы-сопли… ЗАЧЕМ им дети?! Но она очень хотела… А теперь – он привык, как они радостно встречают его с работы: «Папка пришел!». И перед друзьями-приятелями приятно похвастаться своими чудо-девочками, которые души в нем не чают. Особенно младшенькой. Да и родителям было что предъявить. Они ведь считали его неудачником в семейной жизни: все более-менее постоянные женщины от него почему-то уходили. А тут – посмотрите, он уже 10 лет женат. И даже дети есть…

***

Она не собиралась плакать. Не хотела.
 
Она не плакала никогда. Раз в год – это не в счет. А тут – не смогла удержаться.

Ее непростая, но предсказуемая налаженная жизнь рушилась вокруг нее, и она совершенно не понимала, почему… И что ей теперь делать? Муж, ее муж… Не то, чтобы любимый, но привычный, знакомый, предсказуемый, ведь все его головные тараканы и фанаберии известны ей наперечет - и он уходит. Не к другой женщине, что еще объяснимо. Не по какой-то очевидной причине. А… просто так… Потому что с ними ему – скучно!

Ее глаза налились слезами.

- А как же мы?.. А дети?!..

- Справитесь. А дети – привыкнут.

Лицо мужа - холодное, равнодушное, чужое. Даже брезгливое.

***

…И машина есть, микроавтобус – мечта всей его жизни. Отличная, быстро бегающая, надежная рабочая лошадка, которая за какие-то 2 года отработала вложенные в нее средства.

И какой-то банковский счет. Жена-дура все в отпуск хочет, море ей подавай… Она разве не понимает, что это – бездарная трата накоплений. Лучше бы ремонт дома сделали. Дома…

…Не то, что жилья у них нет… Есть комната в коммуналке, принадлежащая его жене, в которой они и живут. Вчетвером. В тесноте, да не в обиде. Не надо снимать чужое жилье, отдавая бешенные бабки чужому «дяде» и находясь все время под угрозой вылететь с квартиры в три дня - это они уже проходили.

И в то же время эта комната все время служит ему укором, словно говорит: «Ты ничего не добился, не обеспечил свою семью, и твои дети должны жить в этом клоповники, с чужими людьми за стенкой, и сам ты не можешь ходить по квартире голым…»

Это раздражало. Его жена все собирала какие-то бумажки, все бегала по инстанциями, пытаясь добиться от государства улучшения жилищных условий – она была очередником со стажем около 30 лет и рассчитывала получить если не жилье, то миллионную субсидию. Идеалистка наивная! Он ничем ей не помогал. Что он, дурак, с государством бодаться? Всего можно добиться только своим трудом… Хотя… разве можно обычному среднему человечку купить квартиру, не влезая в бешеные долги, не подписываясь на кабалу ипотеки? Работа и заработок сегодня есть, а завтра может не быть. А ты уже привык…
 
В конце концов, можно и в коммуналке жить. Ну, соседи, ну, бесят иногда, ну, тесно немного. Так девчонки скоро вырастут, замуж выйдут и сами решат свои жилищные проблемы. А им вдвоем и тут хорошо. Тем более, он не вылезает из командировок – деньги для семьи зарабатывает - ему все равно, где ночевать. Да хоть бы и в коммуналке. Клопы не кусают (потравили недавно) – да и ладно.

***

И тут она зарыдала в голос, скорчившись на полу возле шкафа, некрасиво подвывая и размазывая слезы по лицу.

Ее жизнь рушилась с грохотом горного обвала.

Дети перепугано прижались к ней: «Что это?! Мама – плачет! Не иначе – БЕДА! Горькое горе, с которым поделать ничего нельзя…» И тоже заревели.
 
Они тыкались в нее зареванными мордашками и тихонечко поскуливали, как щенки. Она судорожно обнимала их, целовала пушистые макушки.

Она никогда его не любила. Так получилось. Хватило с нее самого первого неудачного романа, обожглась. Зареклась влюбляться на всю оставшуюся жизнь. Да и он – она знала – ее не любит. У них было большее, чем любовь – взаимопонимание.

 Она старалась не совершать типичных женских ошибок, которые превращают любое совместное сосуществование в Ад. Помогала. Поддерживала. Сочувствовала. Берегла. Не скандалила и не «выносила ему мозг» из-за ерунды. Не требовала денег – только иногда робко заикалась, а нельзя ли купить ребенку новые ботиночки…  Не ревновала и не истерила, если он где-то задерживался. Старалась принимать его таким, какой есть. Вела дом. Учила девчонок уважать отца. Ходила на работу и, как могла, вела хозяйство. Помнила, что на столе должно быть «12 пищ», и командировка может случиться в любой день – всегда была к этому готова. Спокойно относилась к его увлечениям...
 
Но никогда не любила… Может, именно в этом все дело?

***

Он  устал.

«И чего ревет? Дура! – хотелось сказать ему, - посмотри на себя! На кого ты похожа?»

Ему было неприятно видеть ее покрасневшие глаза, и распухший нос, и растрепавшие волосы, и перекошенный страдающий рот.

«Еще и детей завела, тоже теперь ревут... Истеричка!»

Он был не прав: его жена не была истеричкой, никогда не пользовалась слезами, как излюбленным женским оружием, не устраивала ему скандалов и истерик.
И это раздражало его еще сильнее.

«Ну не любовь же у них, в самом деле!..»

Они с самого начала не подходили друг другу, уж он-то знает. Просто встретились два одиночества. У нее был какой-то неудачный роман, и его бросила девушка. Собственно, он и в Питер-то приехал, потому что отсюда удобнее перебраться на ПМЖ в Европу или Америку. А если не удастся – утопиться в Неве. Все шикарнее, чем спивать в хиреющей деревушке на востоке Украине. А тут она подвернулась – молоденькая, фигуристая, большеглазая. Пригрелась возле него. 10 лет прошло.
Он никогда ее не любил и даже вид не делал, что любит. Но он – молодой мужик. Надо же ему было где-то жить, с кем-то спать… А с этой оказалось спокойнее, проще, дешевле. Он просто позволил ей быть рядом. А потом и привык, что она есть, как привыкают к удобной вещи. Она была удобной – вот, пожалуй, это главное слово, которое описывало его отношению к ней. Не красивая, не умная, не достаточно хозяйственная и домовитая для украинской «жинки», но в целом – нормальная, домашняя, спокойная. Не скандалит, денег не клянчит, с подружками по кабакам и танцулькам не ходит. Безответная – всегда можно наорать, если что. Есть на кого сбросить свое плохое настроение и общее недовольство жизнью. И грудь у нее красивая. Ему нравились женщины в теле и с большой грудью.
Сегодня она его особенно раздражала.

***

Она все плакала, но внутри ее сознание словно бы произошло раздвоение.
Одна часть ее существа поддерживала потолок ее рушащегося мира, чтобы не задавило обломками.

«Только бы не сойти с ума от горя и боли, вот прямо сейчас. Она необходима дочерям, ее  девочкам,единственным, кто по-настоящему нужен ей. А муж…»

Другая ее часть холодно оценивала, ЧТО она станет делать, если ее муж уйдет.
На самом деле. Вот прямо сейчас. Через 10 минут или через 5. Выйдет в коридор. Оденет ботинки. Застегнет куртку. Откроет входную дверь и выйдет из квартиры. И ключ повернется в замке с ТОЙ стороны. В последний раз…

ЧТО станет делать она тогда?.. Станет ли по-собачьи ползти за ним на брюхе, заглядывая в хозяйское лицо преданными песьими глазами? Будет ли умолять остаться – ради детей! - и хватать за ногу, и волочиться следом, только бы не ушел, остался с ними?..

И ЧТО она станет делать, КАК останется в живых, если он уйдет даже после того, как она проделает все эти унижения?..

***

Она проплакала часа три.

Она не унижалась. Не умоляла. Не уговаривала.
 
Просто говорила, хотя голос и дрожал от рыданий и прерывался от душевной боли.
Может и не любит – при чем тут любовь? Никогда ее между ними не было, они оба это понимали – но…

Она рассказывала ему, как сильно дорожит тем хорошим, что между ними было. Как ждет его вечерами с работы и волнуется, когда он в командировке. Как прислушивается к шагам на лестнице и узнает звук мотора его машины. Как ей нравится смотреть, как он ест. Как просыпается по ночам, едва он входит в подъезд, в какое бы время он не вернулся. Как гордится тем, что он – отец ее дочерей…

И все три часа, пока плакала и говорила, она НЕ ЗНАЛА, КАК он сейчас поступит… Может, все уже решено. И он уйдет.

Но одно она знала совершенно точно: даже если он не уйдет СЕЙЧАС, он может сделать это в другой день… Совершенно спокойно и свободно… He is a Free man.
 
Потому что где-то в голове у него ВСЕ УЖЕ РЕШЕНО.

И он выслушал, смилостивился и не ушел. В этот раз. В этот день.


***
Через полтора года он будет искренне не понимать, почему она разводится с ним.

- Но ты же сам хотел уйти от нас. Помнишь? - сказала она.

- Так это я… воспитывал тебя! Я просто пошутил!..