Бездна. Глава 9-13. Всё о-о-о-кей!

     От бега с драгоценным грузом я немного запы-аха-хался. Запыхался… какие мелочи… Я опустошал корзины в нашей комнате, упиваясь успехом и успевая делиться с Мишкой радужными вестями.

     — Мишка! Почему я должен прятаться и убегать?! Довольно нытья — теперь я полноценный гражданин острова. Нет — властелин жизни!

     Я выгреб из корзины последние кассеты.

     — Много мне не нужно, всего-то элементарной безопасности и счастья в личной жизни! Ещё хорошей музыки и книг. Даже немного власти перепадёт, будь она неладна! Но власть не помешает. Мишка, ты представить не можешь, какой крутой поворот произошёл в нашей жизни!

     Мишка, наконец, сумел вставить слово в мой сумбурный монолог:

     — Что случилось? Нашёл клад или выиграл в лотерею? — Мишка показал на кучу альбомов, книг, кассет. — Или ограбил пиратский корабль? — в голосе медведя было столько язвительности, что я чуть не засунул его под подушку.

     — Опять морали будешь читать? А на то, что и в нашей жизни наконец-то приключился праздник, тебе плевать! — я показал медведю язык и с пустыми корзинами побежал в деревню.


     Прежде, чем забрать у шамана новую порцию подарков, я подошёл к пляшущим туземцам в надежде увидеть своих девочек. Их не было. Но… после найду!

     Шаман ждал меня на улице. Он указал на две наполненные корзины, всем видом выказывая неподдельную радость. Я хотел посмотреть на подарки дома, без посторонних глаз. Но, приличия ради, перебрал одну корзину, демонстративно восторгаясь и сопровождая возгласом каждую вещь.

     Чего здесь только не было… Для девочек — платья, панамы, заколки, ножнички… Куклы, настольные игры, мяч.

     Соски, распашонки, погремушки!!!

     — Сколько жемчуга я должен?

     Но шаман мило улыбнулся и потрепал меня по голове.

     Для приличия я потрогал несколько вещей из второй корзины. Яркие детские книжки, конфеты в ярких обёртках… Что-то ещё, но разбираться некогда — я спешил поскорее всё унести. И сразу вернуться — порадовать своих девчонок.

     Дома новую порцию подарков я высыпал в угол комнаты, пытаясь не обращать внимания на Мишкины реплики.

     — Мишка, ты ничего не понимаешь! Как это ни странно, медвежья жизнь отличается от человеческой.

     Мишка усмехнулся.

     — Прости, Мишка, это от неожиданного поворота дел я так одурел. Представь, столько времени я жил в великом напряжении. Не знал, встречу завтрашний рассвет дома или далеко за горой, а то и в открытом океане. Или посадят меня в обезьянью клетку… И вдруг — всё о`о`о`кей! Подумаешь, порадовался небольшой порции простых человеческих удобств.

     — Ты говорил, что презираешь бездуховность и алчность. А тебе не кажется, что алчность может проявиться не только в отношении к жратве, деньгам и украшениям, но и к вещам высшей духовности. Классическая музыка, живопись романтизма, бескорыстная поэзия могут стать…

     — Мишенька, я сам могу это сказать. Но как я устал от диких условий жиз… Нет, я не устал. Такой жизни желал и желаю… Такой жизни я рад! Но неужто не могу проявить маленькую слабость? Изредка… Ладно, после поговорим, — и с пустыми корзинами побежал в сторону деревни.

     Мыслями я был уже там, в деревне… Но услышал, как Мишка вдогонку крикнул:

     — За новой порцией подачек?

     Этого я не ожидал! Невозможно оставить такую наглость без ответа. Но… меня ждёт шаман. И мои девочки.

     — Мишка, гад, после поговорим! Я иду девочек искать.

     Потом вернулся, нашёл соски с распашонками и спрятал наш маленький секрет под кроватью.


     Я полубегом-полушагом устремился к деревне, почти ничего не замечая от радости.

     Теперь шаман вместе с вождём стояли в стороне и благодушным взглядом одаривали каждого, кто в пляске приближался к ним.

     Светланку я увидел почти сразу. Она была в компании девочек-туземок. Они весело переговаривались и смеялись. Потом девчонки присоединились к танцующим.

     Но среди веселящихся не было Олюшки и Бабочки.

     — Белочка, где Оленька с Порхающей Бабочкой? — спросил я, когда Светланка оказалась рядом со мною.

     — Не знаю, я даже не заметила, как они ушли.

     — Далеко не отходи! Мне надо найти Оленьку, — сказал я Светланке и пошёл к хижине, где жила Серая Сова, потому что Ольга с Бабочкой нередко ходили в гости к самой старой женщине острова.

     Но хижина была пустой, а Серую Сову я увидел возле огромного костра в окружении её многочисленного семейства.

     Я ещё поискал девочек в деревне, потом стал бродить по берегу, заглядывая в прибрежные заросли. Я думал, как обрадуется Олюшка перемене нашего положения на острове.

     Немного опасался, что я чего-то не понимаю в этой жизни, и “это что-то” сводит на нет всё-всё-всё. Но не может вся наша островная жизнь оказаться грандиозным розыгрышем?!

     С такими мыслями я шёл через заросли кустарников на самом берегу залива. Вдруг остановился. Потому что увидел Ольгу и Порхающую Бабочку. Они сидели на песке и о чём-то говорили. Я хотел громко выразить свою радость. Но не решился, чтобы неожиданным появлением не испугать девочек. Я остановился. И услышал Оленькин голос:

     — … вождь будет гневаться! Нас пятеро, а будет…

     Из-за резкого крика птицы я не услышал окончание фразы. Сколько будет нас, если у нас родится ребёнок? Пятеро и будет… Или… — я попытался продолжить окончание фразы иначе, но ничего подходящего придумать не мог.

     — … останусь здесь, — Бабочка обняла Ольгу и девочки заплакали.

     Из-за птичьего пения, звона цикад и шума волн было очень плохо слышно. Надо бы подобраться поближе. Но если девочки услышат шаги, наверняка прекратят секретничать.

     — … все будем там… — Порхающая Бабочка обняла Оленьку. — Обезьяны, наши предки… … раньше, годом позже… … сана-боло ни в чём не виноваты…

     Мне было очень стыдно. Какая низость, подслушивать разговор любимых…

     — … жителям острова сказать всю правду? — говорила Оленька.

     Я хотел громко запеть, чтобы выдать своё присутствие, но почему-то промолчал.

     — … если на этот год пронесло… … возмущаются, но боготворят Бало-мото и Бало-гуру… … жизнью над вечной пропастью… … в хижине сиреневого заката…

     Опять эти сказки… туземный фольклор… На меня нахлынул приступ раздражения, но я быстро угасил злобу воспоминанием о благодеяниях шамана. Надо быстрее рассказать новости, чтобы покончить с этой тоской!

     Я нарочно зашуршал травой и наступил на сухую ветку…

     — Куда вы бежать собрались, — строго сказал я. Потом смягчил тон. — Вы представить не можете, какое событие, какая удача!

     Оленька подбежала и со слезами прижалась к моей груди.

     — Успокойся, милая. Всё позади, всё прекрасно. Теперь мы свободные и привилегированные люди, теперь мы можем всё делать открыто.

     — Нам нужно срочно бежать с острова!

     — Наоборот! Нам никуда бежать не надо! Мы теперь сможем совершенно спокойно жить в доме золотого рассвета.

     — Я тебе всё объясню, когда мы отплывём с острова. Родной, если посчитаешь причину несущественной, мы сразу вернёмся назад. И обещаю, что больше никогда не заведу об этом разговор.

     — Потрудись сейчас объяснить? Ты же знаешь, вернуться будет невозможно.

     — Когда отплывём, ты всё узнаешь.

     — Давай поживём немного в заброшенном городе, приведём в порядок мысли, успокоимся…

     — Нам нужно сегодня же бежать!

     — Дома поговорим! — жёстко ответил я и, не оглядываясь, пошёл в сторону веселящихся туземцев.

     Мы быстро нашли Светланку. Потом подошли к вождю и шаману. С преогромными благодарностями. Особенно мило выражала признательность Ольга. Которая только что выглядела совершенно несчастной.

     — Не терпится посмотреть обновы? — вождь с милллейшей улыбкой и прищуренными от радости глазами потрепал мою шевелюру и приобнял Порхающую Бабочку.

     Всю дорогу домой я молчал. Лишь иногда отвечал на весёлый щебет Белочки.

     И возмущался поведением Оленьки и Порхающей Бабочки.