Мой завод, моя судьба

Наша жизнь так изменчива, так непостоянна, так противоречива, что диву даешься, как быстро меняют свое мировоззрение, сами становятся совершенно другими наши люди в этом безумном водовороте современного бытия. Чаще всего это делается с теми, кто не прошел закалку в низовых, трудовых, pабочих, воинских коллективах.

Сейчас, как никогда, я горжусь тем, что был и рабочим, и солдатом, и с огромной благодарностью вспоминаю свой первый заводской рабочий коллектив, свою первую мотострелковую роту.

Современная молодёжь со страхом смотрит на завод, на производство, службу в армии, боится очутиться в больших коллективах. А я тогда, как многие мои сверстники, так был счастлив, что стал после школы рабочим человеком.

Стоя у токарного станка, я с огромным удовольствием вдыхал запах срезаемой с металла стружки, смотрел, как победитовое сверло, орошаемое эмульсией, входит, как нож в масло, просто и легко, в железо, видел результат своего труда,  в нужных деталях для механизмов машин и кораблей.

Я любовался, как работают токари со стажем, отслужившие армию ребята и пожилые мастера, виртуозы токарного дела, как они протачивают валы кораблей, растачивают места посадки подшипников.

И было так приятно после рабочей смены смотреть на то, что ты сделал, и сдать это мастеру. А потом машинным маслом смазать свои руки, тем самым смыть впитавшуюся в ладони черноту отработанного металла, вытереть их чистой ветошью и принять душ, а затем спокойно пойти домой, где заняться чтением, спортом, встретиться с друзьями.

Тогда мне, молодому токарю, была достаточна моя заработная плата. На заработанные деньги можно было сытно пообедать в заводской столовой, взяв обед, в котором был, так он мне запомнился, большой, хрустящий шницель (по-нашему лапоть), никто из рабочих в те времена не имел понятия носить с собой на завод еду, кипятить в обед чай. Этих денег хватало на обеды в столовой, на одежду, на оплату - жилья и на развлечения.

Это была жизнь полная забот, романтики, учебы, своего совершенствования. Для повышения своего рабочего мастерства я учил допуски и посадки, правила пользования штангенциркулем и микрометром, и другими точными измерительными инструментами.
Я любил, как и многие калининградцы, свой завод, который тогда назывался и «820-м», и «заводом почтовый ящик 29», а потом стал «Янтарём».  Завод учил людей жизни.

Поверьте, я не помню своего учителя токарного дела Сергея Ивановича Крутилёва, когда-нибудь выпившим на работе, и чтобы, кто-то там, в цеху, предложил мне выпить с получки. Была, по-моему, какая-то врожденная порядочность  людей.

И спустя тридцать лет после армейской службы в солдатских коллективах меня снова потянуло на завод,  самый современный по своему профилю - Рижский электромашиностроительный завод.

Я знал, что только в заводской среде найду удовлетворение, увижу дорогих моему сердцу рабочих людей. И это произошло. Я снова ходил по цехам, видел работу токарей, мастеров высшей квалификации, работающих на станках с числовым оборудованием: сталевара, плавящего металл; рабочих, создающих станины корпусов больших и малых тяговых машин, электромоторов; женщин, работающих на различных конвейерных линиях; инженеров, кандидатов наук, Героев Социалистического Труда, обслуживающих наисложнейшие автоматические комплексы, производящие опробование, обкатку самых современных электрических машин.

Но спустя несколько лет перестройка разбила, разобщила трудовые рабочие коллективы. Средства массовой информации заполнил лавочник, делец, вор, мент. А где человек труда, рабочий человек?

Писатели, журналисты, сценаристы, кинематографисты в долгу перед человеком труда.

Ведь любое государство - это большой корабль, и в нем должно быть всё взаимосвязано: и груз, и команда, и капитан. Только тогда наш корабль двинется вперёд.

Мы все в ответе за себя, за своих близких, за свою страну.