Гл. 18 из книги Память сердца

Размышления над ошибками жизни, приводящими по  собственной вине к одиночеству.

Хочу представить Вашему вниманию одну житейскую ситуацию, прекрасно написанную Иваном Тургеневым. Это бесценная повесть «Вешние воды» Она никого не оставит равнодушной, впрочем как и другие произведения Великого Русского классика.
Эпиграфом  повести послужило четверостишие из старинного русского романса:

    Веселые годы,
   Счастливые дни –
    Как вешние воды
    Промчались они

Речь пойдет о любви, молодости. Скорее всего, в форме воспоминаний Да, действительно.
 "Часу во втором ночи он вернулся в свой кабинет. Он выслал слугу, зажегшего свечки, и, бросившись в кресло около камина, закрыл лицо обеими руками". «Никогда ещё он не чувствовал такой усталости – телесной и душевной.
Вечер он провел с приятными дамами, с образованными мужчинами. К тому же: некоторые из дам были красивы, почти все мужчины отличались умом и талантами. Сам он тоже блеснул в разговоре. Отчего же сейчас его душит "отвращение к жизни"?

     В тиши уютного теплого кабинета Санин Дмитрий Павлович размышляет   "О суете, ненужности, пошлой фальши всего человеческого". Вот так, ни больше, ни меньше! «Все возрасты постепенно проходили перед его мысленным взором – и ни один не находил пощады перед ним.

    Ему 52 года, и он  не видит просвета.
"Везде все то же вечное переливание из пустого в порожнее, то же толчение воды, то же наполовину добросовестное, наполовину сознательное самообольщение..., - а там вдруг, уж точно как снег на голову нагрянет старость - и вместе с нею... страх смерти... и бух в бездну!" А перед концом немощи, страдания...

    Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, он присел к письменному столу, стал рыться в своих бумагах, в старых женских письмах, собираясь сжечь этот ненужный хлам. Вдруг он слабо вскрикнул: в одном из ящиков  он увидел   коробку, в которой лежал маленький гранатовый крестик. Несколько мгновений с недоумением рассматривал он этот крестик – и вдруг слабо вскрикнул… Не то сожаление, не то радость изобразила его черты. Подобное выражение являет лицо человека, когда ему приходится внезапно встретиться с другим человеком, которого нежно любил когда-то и который неожиданно возникает перед его взором…»

    Он опять сел в кресло у камина - и опять закрыл руками лицо. "...И вспомнил он многое, давно прошедшее... Вот что вспомнил он..."

    Летом 1840 года он был во Франкфурте, возвращаясь из Италии в Россию. После смерти отдаленного родственника у него оказалось несколько тысяч рублей; он решил прожить их за границей, а затем поступить на службу.
    Гуляя по городу, он в шестом часу вечера зашел в "Итальянскую кондитерскую" выпить стакан лимонада. В первой комнате никого не было, потом туда из соседней комнаты вбежала девушка лет 19-ти с рассыпанными по обнаженным плечам темными кудрями, с протянутыми вперед обнаженными руками". Увидев Санина, незнакомка схватила его за руку и повела за собой. "Скорей, скорей, сюда, спасите!" - говорила она "задыхавшимся голосом". Он в жизни не видывал такой красавицы.

    В соседней комнате лежал на диване её брат, мальчик лет 14-ти, бледный, с посиневшими губами. Это был внезапный обморок. В комнату приковылял какой-то крошечный лохматый старичок на кривых ножках, сообщил, что послал за доктором...

    "- Но Эмиль пока умрет!" - воскликнула девушка и протянула руки к Санину, умоляя о помощи. Он снял с мальчика сюртук, расстегнул его рубашку и, взяв щетку, стал растирать ему грудь и руки. При этом он искоса поглядывал на необыкновенную красавицу итальянку. Нос  чуточку великоват, но "красивого, орлиного ладу", темно-серые глаза,  длинные темные кудри...

    Наконец, мальчик очнулся, вскоре появилась дама с серебристо-седыми волосами и смуглым лицом, как выясняется, мать Эмиля и его сестры. Одновременно явилась служанка с доктором.

    Опасаясь, что теперь он лишний, Санин вышел, но девушка его догнала и упросила вернуться через час "на чашку шоколада". "- Мы вам так обязаны - вы, может быть, спасли брата - мы хотим благодарить вас - мама хочет. Вы должны сказать нам, кто вы, вы должны порадоваться вместе с нами..."

    Часа через полтора он явился. Все обитатели кондитерской казались несказанно счастливыми. На круглом столе, покрытом чистой скатертью, стоял огромный фарфоровый кофейник, наполненный душистым шоколадом; вокруг чашки, графины с сиропом, бисквиты, булки. В старинных серебряных шандалах горели свечи.

    Санина усадили в мягкое кресло, заставили рассказать о себе; в свою очередь дамы посвятили его в подробности своей жизни. Они все итальянцы.
 Семья прониклась к  Санину симпатией и неожиданно для себя несколько дней он провёл с ними. Однажды, на прогулке с Джеммой и её женихом, один из молодых немецких офицеров, сидевших за соседним столиком, в трактире проявил бестактность и защищая её честь, Санин вызвал его на дуэль. Дуэль закончилась благополучно для обоих участников. Однако это происшествие сильно встряхнуло размеренную жизнь девушки. Она отказала жениху, который не смог защитить её достоинство. Д. Санин же внезапно понял, что полюбил её.


Быть может, сам того не желая, И. Тургенев раскрыл всю подноготную тогдашних нравов, отношений, страданий. Трудным путем, век за веком идут люди к новому пониманию жизни; вернее, к тому, которое возникло еще на заре человеческой цивилизации, но до сих пор отнюдь не овладело массовым сознанием потому, что переплетается еще с множеством ошибочных и жестоких идей. Люди идут путем страданий, через пробы и ошибки... "Сделайте, чтобы все было ровно"... - призывал Христос. Он говорил о социальном устройстве, а не о рельефе местности. И не о всеобщем казарменном равенстве доходов, а о равенстве возможностей себя реализовать; и об уровне массового духовного развития, вероятно.

    Главный нравственный закон - идея всеобщего равенства возможностей. Без каких бы то ни было привилегий, преимуществ. Когда эта идея полностью будет воплощена, все люди смогут любить друг друга. Ведь не может быть подлинной дружбы не только между угнетателем и угнетенным, но и между привилегированным и лишенным этих привилегий.

    И вот, кажется, почти кульминация этой, по-своему трагической, хотя и обыкновенной истории. Санин должен просить Джемму не отвергать господина Клюбера. Об этом его умоляет фрау Леноре, пришедшая вначале в ужас из-за разрыва Джеммы с богатым  женихом, а их дела в кондитерской пошли на спад.

Любовь, охватившая их, привела Санина к мысли о женитьбе. Даже мать Джеммы, пришедшая вначале в ужас из-за разрыва Джеммы с женихом, постепенно успокоилась и стала строить планы на их дальнейшую жизнь. Чтобы продать своё имение и получить деньги на совместную жизнь, Санин поехал в Висбаден к богатой жене своего пансионного товарища Полозова, которого он случайно встречает во Франкфурте и тот советует ему продать имение свой  жене.  Однако богатая и молодая русская красавица Марья Николаевна, по своей прихоти заключает пари с мужем, что ради неё, Д. Санин откажется от назначенной свадьбы. Искусно  завлекает  Санина в свои сети и сделав его одним из своих любовников выигрывает пари . Не в силах противиться сильной натуре Марьи Николаевны Санин, предав свою первую любовь и невесту, едет за ней в Париж.
 «Он вспомнил дрянное, слезливое, жалкое письмо посланное им Джемме, письмо, оставшееся без ответа… Явиться к ней – после такого обмана, такой измены – нет! Нет! На столько совести и честности осталось ещё в нем.  К тому же он всякое доверие потерял к себе, всякое уважение: он уже ни за что не смел ручаться.
А там – житье в Париже – и все унижения, все гадкие муки раба, которому не позволяется ни ревновать, ни жаловаться, ни приблизиться к любовнице без её снисхождения и которого бросают, наконец, как изношенную одежду…»
 «Потом – возвращение на Родину, отравленная, опустошенная жизнь, мелкая возня. Мелкие хлопоты, раскаяние горькое и бесплодное – и столь же бесплотное и горькое забвение – наказание не явное, но ежеминутное и  постоянное, как незначительная, но неизлечимая боль… Чаша переполнилась – довольно!»…   

«Каким образом уцелел крестик, данный Санину  Джеммой. Долго, долго сидел он в раздумье – и уже наученный опытом, через столько лет – не в силах был понять, как мог он покинуть Джемму, столь нежно и страстно им любимую, - для женщины, которую он и любил вовсе?»

 Он мчится во Франкфурт, где выясняет, что Джемма через два года после тех событий вышла замуж и счастливо живёт в Нью-Йорке с мужем и пятью детьми. Её дочь на фотографии выглядит как та молодая итальянская девушка, её мать, которой Дмитрий Санин когда-то предложил руку и сердце…   
    «В первых числах мая он вернулся в Петербург, но едва ли надолго. Слышно, что он продает все свои имения и собирается в Америку.»
Баден-Баден – 1871 г.