Синтчелы 2. Ронг Стоун - младший

 
Краткое изложение предыдущего  рассказа "Заказ доктора Нойманна" из серии о Ронге Стоуне

2015 год. К частному  детективу  Ронгу Стоуну, бывшему сотруднику спецслужбы СИ-3, обращается врач Карл Нойманн  с просьбой обеспечить  личную безопасность. В последнее время Нойманн  замечает за собой слежку неизвестных лиц.  Стоун выясняет через своего бывшего коллегу из СИ-3 Дэвида Райта, что наблюдение за Нойманном  организовано   спецслужбами, которых интересует  научная  деятельность Нойманна, связанная с   искусственным выращиванием  детей.  Доведенный до отчаяния своими неудачными опытами доктор Нойманн кончает жизнь самоубийством.  Из его посмертной записки  Стоун узнает, что у Нойманна  есть приемный сын Генрих,  появившийся на свет искусственным путем. Стоун торопится опередить спецслужбы, чтобы забрать мальчика из приюта. Однако, попадает в автомобильную аварию. Последние  годы  жизни он проводит  в доме престарелых для бывших сотрудников СИ-3.  Здесь же находится  и его приятель Дэвид Райт.
2050 год. Сын Карла Нойманна Генрих организует   производство  людей в промышленных масштабах...

                ***

- Тебе не нравится овсянка, Ронг? - спросил Райт, расправившись со своей порцией и с  удовольствием облизывая пластиковую ложку. -  А по мне так очень даже ничего. Кстати,  ты не знаешь,  что сегодня на обед?
Стоуну совершенно не хотелось вести никчемный утренний треп, но он решил ответить, чтобы не портить с утра настроение старому приятелю.
- Думаю, на обед  будет томатный суп, - предположил Стоун. 
- Почему ты так решил? - Райт  старательно вытер кусочком хлеба остатки  каши на дне тарелки и отправил получившийся деликатес в рот. - Уверен, это далеко  не тот гаспачо*, которым ты меня угощал в Мехико. Помнишь?
*Гаспачо — блюдо испанской кухни, холодный суп из перетёртых  сырых овощей, прежде всего помидоров.

Стоун напрягся, но никак не мог вспомнить, чтобы он когда-нибудь был в Мексике.
- Ты случайно ничего не путаешь? - спросил с удивлением Стоун. - Я никогда не был в Мексике.
- Да? - брови Райта удивленно поплыли вверх.  - Тогда кто это был? Помню, мы славно повеселились с местными сеньоритами.  Текила  лилась рекой!
- Я бы такое запомнил, - усмехнулся Стоун.
- Ну, так все же, почему именно томатный суп? - Райт снова вернулся к волнующей его теме.
-  Сегодня я  видел во сне огромное поле помидоров, по которому ты шел в окружении молодых мексиканок, - пояснил Стоун. Он уже давно использовал в диалогах с другом высосанные из пальца истории, которые воспринимались Райтом на полном серьезе, как часть прожитой им жизни.
- А ты случайно не помнишь, чем еще я занимался там с этими чертовками  в юбках? - история с мексиканками явно пришлась Райту по вкусу.
- По-моему,  вечером ты всех их уложил в постель, - Стоун сам удивился своей способности пороть несусветную чушь. - Девчонки чуть душу из тебя не вытрясли. Тебе понравилось.
- Жаль, что это было только в твоем сне, Ронг, - на глазах Райта навернулись старческие слезы, которые он украдкой вытер рукавом пижамы. -  Сухость глаз, Ронг, - пояснил смущенно Райт. - С возрастом такое бывает у каждого второго. А у тебя есть сухость глаз?
- Мне хватает диабета, гипертонии и тромбофлебита. Еле хожу по утрам. Ноги, как чугунные.  И голова чумная, -  Стоун хотел добавить еще пару мучивших его болячек, но никак не мог вспомнить их названий.
- Хорошо бы вернуться  в молодость! Правда, Ронг? - мечтательно произнес Райт.
- Это точно, - согласился Стоун, пытаясь  в очередной раз без успеха снять обертку с сорбитовой шоколадки, которую традиционно подавали на завтрак. 
- Я бы многое отдал, - сказал Райт.
- А кто бы отказался! - Стоун со злостью разорвал обертку шоколадки зубами.
- Знаешь, Ронг, - в голосе Райта внезапно исчезло старческое брюзжание. - Чем черт не шутит. А вдруг наша вторая молодость не за горами?
Стоун задумался, мысленно прикидывая степень разрушения  психики приятеля. "Маразматик", - подумал Стоун, вонзая зубы в шоколадку. Сладковато-горький  вкус смешался с ноющей  болью около остатков верхнего правого клыка.
- Понимаешь, Ронг, мы ведь можем продолжить  жить в других людях, сохранив память прошлой жизни, - продолжал с энтузиазмом фонтанировать Райт. - И эти люди будут здоровыми и красивыми. А главное, они будут воспринимать мир, как мы.
- И зубы будут также ныть, как сейчас у меня? - Стоун с грустью посмотрел на Райта. - Дэвид, ты несешь бред.
 - Я тебе дам совет, как старому другу, - Райт перешел на шепот. -    Если тебе  предложат вернуть  молодость, то...
- Не волнуйся, Дэвид, не откажусь, - успокоил Стоун.
- Мне кое-что стало известно, Ронг.  Скажу только тебе по секрету.  Сегодня к нам должен приехать..., - Райт заговорщицки оглянулся по сторонам. -  Как ты думаешь, кто?
- Не знаю.
- Сам  Генрих Нойманн!
- Вот это новость! - удивился Стоун. -   А зачем?
- Он начинает новый сногсшибательный проект, - глаза Райта округлились до невероятных размеров.
- Будет выращивать в пробирке искусственных блох? -  улыбнулся Стоун.
- У тебя все  шуточки пригодны только для казармы, Ронг, - съязвил обиженно Райт. - Генрих Нойманн великий человек! И он, кстати, знает, что мы в своё время помогали его отцу. Пошевели мозгами, старый  брюзга, какую пользу можно получить от его визита!
- Не шевелятся что-то, - признался Стоун. - Утром всегда болит затылок и не ворочается шея.  Ты что принимаешь на ночь?
-  Метиловый эфир бензоилэкгонина. Для таких, как ты недоучек по химии,  поясняю - просто кокаин, - Райт закатил глаза, а потом невинно посмотрел на Стоуна.
- А Генрих Нойманн здесь причем? - Стоун совершенно запутался в  направленности разговора. - Он что, будет лечить  тебя  от наркозависимости?
- Пожалуй, на обед я не приду, - сказал Райт, скептически глядя на Стоуна. - Мне достаточно видеться с тобой только раз в день по завтракам. 
- А как же гаспачо? - спросил Стоун.
- До лучших времен, Ронг. Кстати, поверь мне, они уже не за горами.
С этими словами Райт, заложив крутой вираж, укатил на своей инвалидной коляске, оставив Стоуна в одиночку заканчивать завтрак.
Отхлебнув остывшего кофе, Стоун  заковылял в палату, одолеваемый выматывающей слабостью. Поджелудочная железа в последнее время всё больше сбоила и уже не вырабатывала необходимое количество инсулина:  утром сахар поднялся до 15 единиц натощак, превысив все допустимые нормы почти в три раза. 
    
                ***

До полудня  Стоун просидел в кресле - качалке, уставившись в телевизор. В последнее время он смотрел только спортивные передачи. Вид молодых  и здоровых людей отвлекал от грустных мыслей о  собственной  немощи. Скорее всего, его привлекала безграничная свобода движения атлетов, недоступная его одряхлевшему телу. На обед он не пошел, так как  просто его проспал, убаюканный мерным покачиванием кресла  и согретый теплым верблюжьим пледом. Проснулся Стоун  от  истошных, как ему показалось, воплей дежурного администратора:
- Мистер Стоун, вы, что там спите? К вам  гость!  - динамик системы слежения за обитателями пансионата готов был разорваться от напряжения. 
Стоун сбросил плед на пол и предпринял тщетную попытку выбраться из  кресла.
- Вы слышите меня, мистер Стоун? - администратор  явно начинал выходить из себя. - Ответьте, в конце концов!
- Не орите так! - зло крикнул  Стоун. - Думаете, у меня плохо со слухом? Сейчас буду готов!
Неимоверным усилием воли Стоун попытался привстать с кресла и к своему ужасу  увидел, как его  ноги вдруг резко  взлетели вверх и пронеслись над головой в каком-то невероятном кульбите.   
- Вот и отлично!  - прокомментировал  администратор.
Динамик системы слежения щелкнул и затих. Густая пелена застлала глаза Стоуна...

- Хочу заметить, мистер Стоун, что вы держитесь настоящим молодцом после  того сальто-мортале, которому я был свидетелем, - сказал  мужчина в белом халате, внимательно  следивший за разноцветными кривыми, выписываемыми morbus* - монитором на голубоватом экране. - Единственное, что меня серьезно беспокоит, так это печень и поджелудочная. Может, согласитесь на  пересадку?
* morbus (лат.) - болезнь
    
- Что? - тихо переспросил Стоун, не особенно  соображая, что с ним произошло. - Вы кто?   
- Давайте знакомиться. Я  Генрих Нойманн, - мужчина слегка кивнул головой. - Надеюсь, вы обо мне  слышали?
- О ком? - Стоун никак не мог понять, что от него хочет незнакомый  человек.
- Зато я о вас наслышан, - Нойманн выключил morbus - монитор. - Вы были охранником моего отца  Карла Нойманна.  В самом конце его жизни. Помните?
- Так вы Генрих  Нойманн! - неожиданно воскликнул  Стоун. - О, да!  Я знал вашего отца. Он был очень достойным человеком и большим ученым. Помню, как в 2015 году мы с ним разрабатывали один проект, на который нацелились армейские недоумки из Института био... Черт! Не помню названия.  Да это и не важно! Пришлось  уходить от слежки. Ваш отец был отважным человеком. Однажды...
-   Эта история мне хорошо известна, - мягко перебил Нойманн. - Я вам очень признателен за всё, что вы сделали для моего отца. Теперь пришел мой черед помочь вам.
- Кстати, - Стоун и не думал останавливать поток воспоминаний. - После того, как ваш отец покончил с собой, я сразу же поехал в приют за вами. И попал в аварию. И вот уже почти 35 лет, как я инвалид. Развалина! - глаза  Стоуна увлажнились.   
 - Поэтому я  хочу поговорить о вашем здоровье, которому  требуется серьезная помощь. - Нойманн  пристально смотрел на Стоуна, соображая, как лучше вести дальнейший разговор с разволновавшимся  ветераном   спецслужб. - Конечно, можно попытаться заменить печень и поджелудочную и тем самым выиграть пару лет, но...
- Я не перенесу операцию, - завершил за Нойманна Стоун.
- Риск,  конечно, - согласился  Нойманн. - Правда, есть и другой выход. Без крови и мучений.
Хотите предложить мне эвтаназию? - голос Стоуна дрогнул. - Впрочем, это лучше, чем отдать концы со вспоротым брюхом на операционном столе.
-  Я предлагаю совершенно другое.  Информационную пересадку мозга, - пояснил Нойманн.
- Вы хотите пересадить мне чей-то мозг? - Стоун от удивления даже присел в кровати, испытав внезапный прилив сил. - Вот здорово! Буду лежать овощем с юношескими   мыслишками в голове? 
- Вы меня не поняли, - Нойманн  осторожно дотронулся до   головы Стоуна.  - Информационный слепок вашего мозга будет пересажен в молодое здоровое тело.
- А что будет со мной?
- Вы так и будете жить до своего естественного конца, если захотите, конечно.
- А этот молодой человек будет ходить с моими мозгами?
- Он будет полностью воспринимать мир вашими глазами. Более того. Он сохранит даже  память о вашей прожитой жизни. И самое главное,  ваше сознание будет ощущать себя Ронгом Стоуном, только в новом здоровом теле.
- Генрих, - Стоун впервые назвал Нойманна по имени. - Вы вообще-то соображаете, что говорите?
- Более чем! - Нойманн  аккуратно снял с запястья Стоуна кольцевой датчик  morbus - монитора. - Мы живем в 2050 году. Современные  технологии позволяют делать невероятные вещи. Так что подумайте. Если согласитесь, мы можем приступить к операции  уже через неделю. Рекомендую поторопиться. У вас не так уж  много времени. Завтра утром загляну к вам. Так что решайтесь, мистер Стоун.
С этими словами Нойманн  по-приятельски похлопал Стоуна по плечу, одарил его  жемчужной  улыбкой и вышел из палаты, преисполненный достоинства и профессиональной значимости.
Как только за Нойманном закрылась дверь, разволновавшийся Стоун сразу  набрал внутренний телефон Райта.
- Я еще жив, Ронг, - опередив Стоуна, отрапортовал Райт. - А ты?
- Помнишь, что ты мне говорил сегодня за завтраком насчет второй молодости? - Стоун решил сразу перейти к делу.
-  Правда? - удивился  Райт. - Ну, и что я такого сказал?
- Кончай придуряться. Сегодня у меня  был Генрих Нойманн. Он предложил мне пересадку мозга, - Стоун наглядно представил сгусток желеобразной массы, которую  вынимают из его черепной коробки и кладут в какой - то стеклянный таз. Некоторые извилины перевесились через край посудины, и чья-то рука небрежно забросила их обратно.  Тошнота подкатила к горлу. -  Предлагают операцию провести через неделю.
- Лучше бы тебе пересадили пенис! - Райт разразился  омерзительным гоготком. - По крайней  мере,  будет, чем занять ручки после ужина!
- Ты можешь перестать паясничать! - Стоун усилием воли сдержал готовое вырваться раздражение.  - Ты что-нибудь знаешь о пересадке мозга?
Возникла небольшая пауза, в течение которой приятели не знали,  о чем говорить дальше и прислушивались к шорохам в канале связи. Первым начал Райт:
- Да, знаю.
- Ну?
- В нашем заведении начался исторический эксперимент.
- Какой?
- Некоторым  старым дуракам предлагают стать дураками молодыми с огромным набрякшим прибором в штанах, - Райт залился истерическим  хохотом.
- Ну, ты и придурок, Дэвид! - единственное, что пришло на ум Стоуну. 
- Понимаешь, - Райт и не думал обижаться, а продолжал развивать интересующую его тему. - Если бы  мне предложили то, что тебе, я бы в первую очередь оговорил  силу  будущей эрекции. А то вдруг  пересадят мозги от  импотента...
Стоун со злостью отключил связь, мысленно обрушив на своего товарища весь запас ругательств, который еще хранила его слабая память.  Потом с трудом перевернулся на бок, долго и зло сучил ногами, борясь с неподатливым одеялом, и, изрядно измаявшись,  забылся тревожным поверхностным сном.


                ***

На следующий день утром Нойманн  заглянул к Стоуну. Чистейший  белый халат  гармонично сочетался с тридцатью двумя зубами  доктора, отливающими мягким жемчужным светом. Нойманн  производил впечатление абсолютно  здорового человека безукоризненной ухоженности.
- Как спали, мистер Стоун? -  Нойманн скользнул взглядом по опухшему  лицу Стоуна. - Видно, что сон был поверхностным и прерывистым.
- Да, я плохо спал, - признался Стоун.
- Думали о моем предложении? - Нойманн присел на стул около кровати. - И что решили?
- Пожалуй,  я соглашусь. Другого варианта у меня нет,  - обреченно произнес Стоун. - Я не отдам концы во время операции, Генрих? - голос Стоуна дрожал от волнения. Казалось еще мгновение, и он расплачется, как маленький ребенок.
-  Никаких летальных исходов, мистер Стоун! Я гарантирую, - Нойманн ободряюще подмигнул Стоуну. - Кстати, скоро я познакомлю вас с   информационным реципиентом*
*Реципиент -    объект, получающий  что-либо от другого объекта, называемого донором.

- Как интересно! Кто он? - спросил Стоун.
- Синтчел.
- Какое странное имя, - удивился Стоун.
- Это не имя, - улыбнулся Нойманн. - Синтчел означает "синтетический человек".  Вы же знаете, что мы  десятками тысяч штук в год производим подобную продукцию. 
- Да, я подзабыл. Простите меня старика. Но у меня еще есть вопрос, - Стоун потер виски, пытаясь поймать ускользающие  мысли и фразы. - Вот, вспомнил. А зачем операция нужна этому, как его...
- Синтчелу, - подсказал Нойманн.
- Да, именно ему.
- Вообще синтчелам ничего не надо. Все синтчелы самодостаточны и не претендуют на изменение своего социального статуса. Но, эксперимент, к которому я вас склоняю,  затрагивает интересы страны.
- Если такое дело, то...,  - Стоун  оторвал голову от подушки и отдал  честь.  - Когда - то, очень давно, я присягал  на верность моей стране, - дрожащим голосом  сказал он.
Мизансцена вышла весьма трогательной, несмотря на комизм действа  Стоуна.      
- Всегда удивляюсь людям вашего поколения, - Нойманн  немного помолчал, а потом продолжил. -  Чувствую, что мне надо более широко проинформировать вас о целях эксперимента. Дело в том, что все синтчелы слегка, как бы сказать помягче, отстают в развитии от обычных людей. Они могут использоваться на физически тяжелых  работах,  требующих только минимального  уровня интеллекта.  Мы спокойно закрываем ими потребность общества в уборщиках мусора, могильщиках, грузчиках и тому подобных специалистах.  Но, этого мало! Обществу для развития нужен средний класс - учителя, инженеры, полицейские. А вырастить таких людей искусственным образом пока не удается.  Дополнительное натаскивание  синтчелов на сложные  профессии тоже не дало результатов. Поэтому было принято решение провести эксперимент по информационной пересадке мозга. Вы выбраны в качестве одного из участников.
Стоун продолжал лежать в кровати, отдавая честь и смотря в потолок. Казалось, что он ничего не слышит и витает где-то высоко - высоко в облаках собственных фантазий. 
Нойманн привстал со стула и  медленно  отвел  руку Стоуна от виска.
- Кто еще из дома престарелых  участник эксперимента? - внезапно, словно ожив, спросил Стоун. - Дэвид Райт?
- Я не имею права посвящать вас в такие подробности.  Эксперимент носит секретный характер, - Нойманн удивился интуитивной прозорливости Стоуна.
- Понимаю ваш уклончивый ответ, Генрих, как намек на то, что я угадал, -  Стоун явно был  доволен собой. - Интересно будет встретиться с Дэвидом где-нибудь в Мехико  в окружении  горячих мексиканских девчонок! Я вчера столько об этом  наплел Райту!
- Да у вас боевой настрой, мистер Стоун! - заметил радостно Нойманн. - Значит, успех в операции нам гарантирован.
  - Не сомневаюсь! - Стоун на некоторое время задумался и вдруг выдал.  - А если со временем провести повторную пересадку мозга?
- Ну, я скажу, вы просто научный аналитик. От вас ничего не скроешь. В ваши годы и такой интеллект! - Нойманн  восхищенно смотрел на Стоуна.        -  Вы замахнулись на бессмертие, мистер Стоун. Не хотел говорить, но вы сами вышли на тему. Одной из главных целей эксперимента является доказательство практически достижимого бессмертия.
Самодовольная улыбка расползлась по лицу Стоуна. За последние 35 лет никто не говорил ему таких окрыляющих слов.
- Кстати, вы обязательно должны познакомиться с реципиентом, - Нойманн уже засобирался уходить. - Сегодня вечерком мы заглянем к вам, не возражаете? Хочу только предупредить.  Все синтчелы немного странные создания.
- В чем это проявляется? - спросил Стоун, удерживая Нойманна за рукав халата. Ему страшно не хотелось отпускать человека, который был так добр с ним и обещал вторую жизнь.
- Понимаете, - Нойманн  вздохнул. - Они очень сложны в общении. Круг их интересов чрезвычайно сужен и не распространяется дальше пищи, личной безопасности и желания размножаться таким же способом, как обычные люди. Несомненно, это накладывает свой отпечаток на мировоззрение.
- Они диковаты?
- Не волнуйтесь. До каннибализма им очень далеко, к счастью, - успокоил Нойманн. - Поэтому постарайтесь при первой встрече с вашим синтчелом - реципиентом быть поделикатнее.
   - Хорошо, - согласился Стоун. - Только объясните технологию самой операции. Я очень волнуюсь. Как представлю, что мой мозг переносят в другую черепную коробку, становится тошно.
Нойманн  понимающе улыбнулся,  осторожно высвободился от хватки Стоуна, скрестил руки в замок и прижал их к груди.  Он стал похож на  христианского миссионера, просвещающего  неразумных туземцев. Не хватало только черной сутаны и биретты*  с помпоном, прикрывающей тонзуру**. 
___________________________________________________________
*Биретта — традиционный головной убор священников латинского обряда, представляющий собой четырёхугольную шапку с тремя или четырьмя гребнями наверху, увенчанными помпоном посередине.
**Тонзура — выбритое место на макушке, знак принадлежности к духовенству.

- Технология выглядит следующим образом, - принялся  пояснять Нойманн.  - Нами  разработан специальный нейрохимический раствор, компоненты которого способны снимать и запоминать информацию с различных жизненно - важных участков головного и спинного мозга. Мы вводим небольшое количество раствора в кровь донора.  Вместе с кровью раствор начинает циркулировать в организме и проходит через головной и спинной мозг. Информация со структур мозга   записывается элементами раствора. Итак, информационный слепок готов. Потом мы забираем часть крови донора и отфильтровываем некоторое количество раствора, который вводим реципиенту. Происходит обратная реакция. Компоненты раствора  записывают имеющуюся у них информацию в мозг реципиента. Информационная пересадка мозга завершена. Реципиент думает и смотрит на мир вашими глазами. Самое главное, он осознает, что он - это вы. Красиво, не правда ли? 
Стоун, внимательно слушавший Нойманна, внезапно задал вопрос:
- А этот синтчел унаследует мою плохую память и, чего уж там скрывать, мой старческий маразм?
- Мы пока не знаем всех последствий,  к которым может привести эксперимент.  Но, уверен, некоторые дефекты мы сумеем нейтрализовать в период  последующей социальной адаптации реципиента. 
Ну, и отлично, - облегченно вздохнул Стоун. - Жду вас в гости с синтчелом сегодня вечером.
- До вечера, - Нойманн развернулся и направился к двери.
Стоуну показалось, что полы  безукоризненно белого халата Нойманна развевались, как крылья. А сам доктор растворился в проеме двери. Как настоящий волшебник.

                ***

Была половина восьмого вечера -  время, когда почти все постояльцы пансионата, укутавшись потеплее,   занимались своим любимым делом: отгадыванием кроссвордов и смотрением бесконечных сериалов, в которых актеры старились синхронно со своими зрителями.  Но сегодня  обычный режим Стоуна претерпел  серьезные изменения: он ждал гостей, с нетерпением поглядывая на часы.
 - Мистер Стоун, мы к вам! - Нойманн  широко раскрыл дверь в палату,  пропуская вперед высокого, крепкого сложения человека, одетого в оранжевый  комбинезон, напоминавший спецодежду дорожных  рабочих.  -  Знакомьтесь, мистер Стоун! Это ваш реципиент, - Нойманн указал  на незнакомца.
Стоун с нескрываемым интересом оглядел молодого мужчину. Потом приподнялся в кресле, усилием воли подавив старческое желание кряхтеть по любому поводу.
-  Ронг Стоун, - кратко представился он. 
- Вулф Штамп, - буркнул неразборчиво незнакомец, не собираясь вынимать руки из карманов комбинезона.
- Мистер Стоун ваш информационный донор,  Вулф, - почти воркующе произнес    Нойманн.
- Я понял, - отрезал Штамп.
В горле Штампа что-то постоянно клокотало и булькало, мешая Стоуну осмысливать его речь. Штамп явно был неразговорчив и не знал,  как себя вести в кампании этих странных существ, именуемых людьми.
- Мистер Стоун в свое время служил в СИ-3 и проявил себя, как отличный офицер по спецзаданиям, -  пояснил Нойманн. - У него есть чему поучиться, Вулф.
Штамп посмотрел на Стоуна, как на пустое место. Его полупрозрачные глаза не выражали ни проблеска  мыслей, ни интереса. По спине Стоуна ознобом пробежал омерзительный холодок.
- В информационном плане мистер  Стоун просто кладезь специальных знаний, - продолжал Нойманн, внимательно следя за реакцией Штампа.
- Что такое СИ-3? - спросил Штамп.
- Это спецслужба, Вулф, - Стоун решился встрять в разговор. - Была когда-то, - добавил он с некоторой ностальгией.
-  А что такое спецслужба?
Вопрос озадачил Стоуна. Чувствовалось, что  интеллект Штампа чрезвычайно рано остановился в своем развитии.   
- Вулф, а чем вы занимаетесь сейчас? - спросил Стоун, стараясь избежать затруднительных объяснений.
- Сейчас я стою перед вами.  Разве не видно? - Штамп ухмыльнулся и полоснул Стоуна своими пустыми глазами.
- Я имел в виду род ваших занятий? - уточнил Стоун, отметив про себя, что с точки зрения правил языка Штамп ответил весьма точно. 
- Я возглавляю группу по обеспечению спокойствия синтчелов, - в голосе Штампа блеснули нотки профессиональной гордости. - Обеспечиваю их безопасность и спокойствие, - уточнил Штамп.
- Вот даже как? - искренне удивился Стоун. - А что тогда заставляет вас идти на пересадку мозга от меня к вам?
- Хочу вырасти, - в холодных глазах Штампа мелькнул проблеск человеческих эмоций. 
- Вы и так достаточно вымахали, - с легким смешком  заметил Стоун.
- Что вы сказали? - Штамп зловеще насупил брови, не поняв шутки Стоуна. 
Нойманн, внимательно наблюдавший за собеседниками, решил вмешаться:
- Вулф хочет расти в административном смысле. И занять пост начальника отдела. Для этого ему надо перейти на следующий интеллектуальный уровень.
Возникла пауза, в течение которой Штамп с нескрываемым презрением смотрел на Стоуна. Его кадык несколько раз дернулся при глотании слюны. Чувствовалось, что он волнуется, но всячески скрывает волнение под внешней агрессивностью. Внезапно его прорвало:
- Мне доктор Нойманн сказал, что без пересадки мозга мне ничего не светит, и я не смогу пройти тест на начальника отдела.
- Эта должность сейчас свободна и вы хотите её занять? - спросил Стоун, переводя взгляд с мрачного Штампа на  натянуто улыбающегося Нойманна.
Опять повисло молчание. Штамп посмотрел на Нойманна, словно ожидая от него команды к разговору.
- Говорите правду, Вулф, - разрешил благосклонно Нойманн. - С мистером Стоуном следует играть в открытую.
Штампа опять изобразил одну из своих омерзительных ухмылок и одной фразой прояснил ситуацию:
- Предыдущего начальника отдела сняли с должности синтчелы.
- Как это? - удивился Стоун.
- Очень просто. Огрели лопатой по голове, - Штамп ребром ладони резко рассек воздух, изображая  для наглядности смертельный удар.
- И за что? - спросил Стоун.
- Они были недовольны тем, что их чипы управления жизнедеятельностью настроены только на сорок лет.
- Чип начальника отдела был настроен на пятьдесят лет, - пояснил  Нойманн.
- А ваш чип? - спросил Стоун, обращаясь к Штампу. - На сколько лет рассчитан?
- Пока тоже на сорок. Но с переходом на должность  начальника отдела его перепрограммируют на все пятьдесят.
- Сколько же лет вам сейчас? - спросил Стоун.
- Ровно тридцать, - отчеканил Штамп.
- Но ведь вас с таким же успехом могут прибить, как и вашего предшественника? - Стоун присел в кровати. - И так будут поступать постоянно.
- Да, возможно, - Нойманн снова вмешался в разговор. - Но, с учетом новых интеллектуальных возможностей после операции, Штамп сумеет решить большую часть проблем без криминальных разборок.
Стоун некоторое сидел с открытым ртом. Потом вдруг его осенило:
- При таком раскладе выходит, что мне предлагается прожить в лучшем случае всего двадцать лет! Это если меня, то есть вас, раньше  не прибьют синтчелы.
 - Сколько вам лет? - раздраженно и грубо Штамп оборвал рассуждения Стоуна.
Фамильярное обращение Штампа внезапно вывело Стоуна из себя.
- Послушай, ты, синтчел, - глаза Стоуна блеснули боевым задором бывшего сотрудника СИ-3. - Если бы не мои восемьдесят...
- Спокойнее, мистер Стоун, - вступился за Штампа толерантный Нойманн. - Вам надо привыкнуть общаться с исскусственничками.   Они немногословны, и многие эмоции для них просто недоступны.  Наша сегодняшняя встреча имеет определенную цель - это первичное знакомство. Думаю,  на сегодня хватит. Завтра тяжелый день. В 11.00 намечена операция. Не завтракайте плотно, мистер Стоун, - напомнил Нойманн и, взяв под руку  Штампа, вывел его из палаты.
Стоун некоторое время лежал, смотря в потолок. Потом набрал номер своего приятеля Райта. Никто не поднял трубку. Странно, подумал Стоун. В это время Райт всегда занимается чем-нибудь запрещенным. Или втихаря попыхивает сигареткой, или посасывает прямо из горла бутылочку хорошего виски. Или грешит и тем, и другим. Но Стоун не стал долго рассуждать о Райте. Его больше волновал завтрашний день. Хотя, как и все люди преклонного возраста, прогнозировать даже на несколько часов вперед свою жизнь он не мог. Через полчаса Стоун забылся неглубоким и тревожным  старческим сном.

                ***

"Это не больно?" - последнее, что успел спросить Стоун, увлекаемый    засасывающей воронкой небытия. Еще пару секунд был слышен чей - то мяукающий голос. Мелькнула мысль, что так, наверное, выглядит смерть.   
Стоун лежал на операционном столе, накрытый до пояса светло - голубой простыней. Многочисленные трубки и провода, отходившие от   тела Стоуна, делали  его похожим на впавшего в зимнюю спячку паука.  Рядом   лежал и Вулф Штамп. Между Стоуном и Штампом расположился центральный блок управления, за мониторами которого внимательно следили  молодые ассистенты Рони и Ван. Доктор Нойманн нервно прохаживался по операционной, заложив руки за спину.
- Состояние донора? - спросил доктор Нойманн.
- В норме, - Рони, как всегда, был предельно краток в своих комментариях.
-  Как идет запись? - вопрос Нойманна был обращен уже к Вану.
- Раствор почти полностью поглощен клетками памяти, - Ван обернулся к Нойманну и указал пальцем на экран. Трехмерная проекция мозга Стоуна на экране  быстро наполнялась зеленоватой субстанцией. - Идет сброс информации в раствор, - пояснил Ван.
- Следите, чтобы не обнулить память донора, - предостерег на всякий случай Нойманн. - А то вчера...
- Да, уж точно.  Вчера мы, конечно, дали маху,  - Ван тихо хихикнул. -  Полностью стерли память донора. Этот, как его, ... черт!  Не могу никак вспомнить. Проснулся, а в голове пусто. Будто и не жил  на свете. Как младенец. Даже забыл язык, на котором говорил всю жизнь.   
- Не накаркай, - Рони отошел от своего экрана и подошел к Вану. - Вроде пока  всё нормально. А фамилия вчерашнего донора была Райт. У тебя тоже что-то с памятью. Доктор, вы случайно раньше не оперировали Вана?
Нойманн строго посмотрел на Рони, и тот осекся.      
- Теперь ждем два часа, - Нойманн внезапно почувствовал навалившуюся  усталось. - Пойду выпью чашечку кофе.
- Мы бы тоже не отказались немного взбодриться, - сказал Ван.
- Я попрошу принести для вас кофе сюда, - Нойманн вышел из операционной,  снял антисептическую повязку и  вздохнул с облегчением.
В комнате для отдыха медперсонала он попросил  заварить ему турецкий кофе и отнести две порции в операционную. Стерильность при подобных операциях была минимальной. Единственный прокол, который делался оперируемым, был в вену. Все остальные манипуляции выполняли по заданному алгоритму электронные системы.
Устроившись с чашечкой кофе в кресле, Нойманн принялся  прокручивать в голове мысли, которые беспокоили его все последние месяцы. Штампуя синтчелов десятками тысяч на своих предприятиях, Нойманна не покидало все усиливающееся беспокойство за последствия такого масштабного производства. И хотя государство исправно платило немалые суммы за восполнение дешевой рабочей силы, это не особенно радовало Нойманна. Было ощущение вызревающего  глубоко нарыва. Синтчелы, еще несколько лет назад безропотные и исполнительные, начали поднимать голову, требуя своих прав наравне с обычными людьми. В первую очередь это касалось личной жизни. И хотя при рождении синтчелам вставлялся в голову чип, который гасил сексуальные устремления, многие из них стали требовать своего права на размножение и семью. И таких становилось всё больше. Поговаривали, что действуют некоторые подпольные организации, которые научились перепрограммировать чипы и даже извлекать их из мозга синтчелов.
 В министерстве трудовых ресурсов, куда пару месяцев назад вызывали доктора Нойманна, ему даже заявили, что его продукция частенько не соответствует стандартам социальной политики государства, и среди синтчелов бродят самые крамольные мысли об общественном протесте. И как с этим бороться, толком никто ничего не знает.  Синтчелы потихоньку превращались в  борцов за собственные права. Следить и управлять этой массой  становилось все труднее. Нужны были новые модификации синтчелов, которые могли бы укрощать и следить за своими собратьями - бунтарями. Но, мыслить они должны были, как нормальные люди. Для этого собственно и ставился  эксперимент среди пенсионеров и инвалидов СИ-3 - спецслужбы, давно почившей в бозе лет сорок назад.  Вчерашний эксперимент с Дэвидом Райтом закончился весьма плачевно. Ошибка Вана с концентрацией раствора привела к тому, что  мозг Райта был полностью очищен от всякой памяти. Сегодня утром до операции Нойманн заглянул к  Райту. Тот даже не откликнулся на своё имя, продолжая сидеть в инвалидной коляске у окна и с интересом разглядывать незнакомую  для него картину: по осеннему небу медленно плыли сероватые облака.


                ***

Стоун очнулся внезапно. Возвращение из небытия не было приятным. Его мутило, и было ощущение, что  мозг превратился в  студенистую массу, болезненно колышущуюся при каждом движении головы. Однако,  Стоун попытался приподняться на локтях и оглянуться по сторонам.  Зрение плохо фокусировалось в густом сером сумраке незнакомой комнаты.  Было пронзительно холодно.
"Я в морге!" - пугающе пронеслась первая мысль.  Стоун хотел позвать на помощь, но из его пересохшего горла вырвалось только жалкое подобие крика - хрип вперемежку со старческим перхающим кашлем. Чье-то лицо выплыло из окружающего пространства. Приглядевшись, Стоун узнал Вульфа Штампа.
- Как вы себя чувствуете, мистер Стоун? - спросил участливо Штамп. - Я уже давно  жду, когда вы придете в себя.
Стоуну сразу стало немного легче. По крайней мере, с ним рядом был живой человек.
- Спасибо, Вулф, - чуть слышно произнес обессиленный Стоун.
- А вы молодец! Отлично перенесли операцию для вашего возраста, - Штамп одобрительно  потрепал Стоуна по  плечу. - Хотите немного свежего сока?
- Не откажусь.
Стоун сделал два небольших глотка из  внезапно появившегося перед  губами стаканчика. Острый запах лимонного сока защекотал ноздри, приводя Стоуна в чувство.   
-  Вы что-то сказали сейчас об операции? Я не совсем понял вас, Вулф.
- Разве вы не помните? - удивился Штамп. - Мне в мозг перенесли вашу память, мистер Стоун. 
- А, начинаю припоминать! - почти отошедший от наркоза  Стоун  сел в кровати. По привычке пошарил ногами в поисках тапочек. - Выходит, что у нас с вами теперь общее прошлое?
- По крайней мере, в голове, мистер Стоун, - уточнил Штамп. -  После операции я испытываю какую-то раздвоенность. Разумом я понимаю, что я настоящий синтчел, а другая моя половина пытается убедить, что это не так.   И еще одно новое ощущение...
- Какое же? - Стоун с интересом посмотрел на Штампа.
- Мне кажется, что в мире что-то изменилось. Краски и запахи.  Знаете, как ощущается наступающая осень еще в середине августа. Спокойствие и печаль одновременно. И ощущение бесконечности жизни. Может, я путано говорю. Но, мне тяжело передать это словами.
- Да, нет, вы всё говорите правильно! - воскликнул Стоун. - После ваших слов я вспомнил эти ощущения. Знаете, много лет назад я стоял на берегу небольшой горной речушки и смотрел зачарованно, как переливаются на солнце разноцветные камушки. И вдруг увидел маленькую рыбку...
- ... и я захотел её поймать, - продолжил Штамп. - Но поскользнулся и грохнулся прямо в воду.
- Точно, - Стоун захлопал в ладоши. - А что было потом, Вулф?
- А потом Лиз стянула с меня всю одежду и развесила сушиться на ветках дикой яблони.  Меня трясло от холода, и она решила согреть меня, -  Штамп сощурился от удовольствия.
- Да, точно.  Она так сладко целовалась! Была вкусная, как конфетка, - Стоун грустно посмотрел на свои ноги, выглядывающие из-под коротких пижамных штанов  - высохшие обрубки, перевитые синеватыми узлами набрякших вен.
Штамп проследил за взглядом Стоуна.
- Ну, мне пора, мистер Стоун, - сказал Штамп. - Доктор Нойманн просил зайти к нему, как только почувствую себя в форме.   
- Одну минутку, Вулф, - Стоун остановил Штампа движением руки. Было видно, что он сильно волнуется. - Я...., мне стыдно об этом говорить... Но я не помню, где похоронена моя мать.
Штамп некоторое время пристально смотрел на Стоуна, усиленно потирая лоб, словно собирал в единую картину отдельные куски своей новой виртуальной  жизни. Потом его лицо внезапно озарилось пришедшим воспоминанием.
- Наша мама похоронена на кладбище Нордфридхоф в Ахене.  Сорок шестой квадрат, седьмая линия. Небольшая стела из розового мрамора.  - Штамп облегченно вздохнул. - Пожалуй, я пойду.
- Да-да, конечно, - согласился поспешно Стоун.
- Ну, я пошел? - Штамп не знал, как закончить разговор. Потом внезапно наклонился и чмокнул Стоуна в макушку.
- Прощайте, Вулф. И берегите  меня  в себе, - Стоун готов был расплакаться, но сдержался.
Штамп, что-то хотел ответить, затушевался и, не оглядываясь,   быстрым шагом вышел из комнаты.
Как только за Штампом захлопнулась дверь, Стоун позвонил на вокзал и заказал билет на ближайший экспресс до Ахена. 
"Странно! Куда-то исчезло ощущение вечно звенящего одиночества", -  подумал Стоун и, достав сигарету, принялся насвистывать строевой марш из своей далекой боевой молодости.   

                ***

- Как вы себя ощущаете после операции? - доктор Нойманн с любопытством разглядывал Штампа.
- Знаете, доктор, мне не хочется сейчас погружаться в эту тему.
- Понимаю, теперь вы совершенно другой человек.
- Вроде того.
- Хочу напомнить, что по нашим законам после такой операции, которой вы подверглись,  придется сменить  имя, - Нойманн хитровато прищурился, наблюдая за Штампом. -  Думаю, вам  больше всего  подойдет ...
- Не утруждайте себя,  доктор. С сегодняшнего дня меня зовут Ронг Стоун, - улыбка смягчила суровое лицо Штампа.  -  Точнее, Ронг Стоун - младший, - добавил он после некоторого раздумья и принялся насвистывать какую-то бравурную мелодию.
- Другого ответа я и не ожидал, - сказал Нойманн, удовлетворенно  хлопнув себя по коленям. Потом с удивлением посмотрел на новоиспеченного Стоуна - младшего.
- Что вы там насвистываете, Ронг? - спросил Нойманн.   
- Строевой марш из моей далекой боевой молодости, - весело отрапортовал     Стоун - младший, и мужчины дружно рассмеялись.


В. Антонов, 4 ноября 2014