Озарение через беду

                Светлой памяти
                Н. А. Епифановой          

                Рассказ
               
          ЧЕЛОВЕЧЕК – ЭТО НЕ СУЩЕСТВО…
Бабушка Саши, Епифанова Надежда Андреевна, работала в пятом роддоме города Чебоксары. Работала она главной медсестрой родильного отделения. К каждой мамочке она относилась с трепетным вниманием, уважая её желание о продлении рода человеческого. Но строгость проявляла во всём, придираясь к каждой мелочи, проверяя подготовленность женщины к самому главному шагу своей жизни – рождению ребёнка. Благодаря её щепетильности многим детям была спасена жизнь. К малюткам у неё было особое отношение – она считала, что рождается Человек, озаривший Планету своим появлением,  личность, с божественной душой. Она гордилась тем, что может участвовать в этом великом Таинстве Вселенной, и с огромной любовью помогать женщинам совершать его. Часто  она рассказывала семье: кто родился, как выглядит новорожденный. Она всегда говорила о рождении с большим уважением и умела так рассказать что, в конце концов, Саша тоже стал к этому относиться серьёзно.
- Ба, ну кто у тебя сегодня родился? Не иначе какой-нибудь учёный!? – Саша смешно морщил нос, и при этом его огромные глаза небесной голубизны, смотрели выжидательно и настороженно. Внук ревновал свою любимую бабушку к этим мальчишкам и девчонкам, которые и сказать-то ещё ничего не умеют. В Сашиных глазах это ещё не люди, это маленькие существа. И почему бабушка так ими восхищается? Но своим добрым сердцем он понимал, что бабушка права – даже букашку надо любить  и жалеть, а это - человек! И всё же, мальчик никак не мог заставить себя думать о них с тем восхищением, с каким говорила о них бабушка.
Надежда Андреевна как-то взяла внука в роддом и показала новорожденного. Саша чуть не заплакал, хотя ему уже шёл восьмой год. Было стыдно своих чувств, но эти существа вызывали только жалость. Когда  бабушка через две недели взяла его во второй раз на работу и показала того же ребенка, у Саши в груди стало так тепло, что слёзы сами полились из глаз.
Ба! - воскликнул внук, - он такой хорошенький! – его глаза полыхали синим огнём с такой неподдельной радостью, что невозможно было смотреть на мальчика без улыбки.
- Вот так и ты, дорогой, менялся на глазах на радость нам. – Надежда Андреевна ласково обняла любимца и потрепала его по плечу. Так они и ушли домой, прижавшись друг к другу.               
                СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ
Саша учился  во втором классе 54-й школы города Чебоксары. Он не по годам был рассудительным – видимо,  сказывалось бабушкино влияние. Когда мальчик слышал, как женщины-мамы обращаются к его  родной душе, называя её «наша Надежда», да с такой любовью и нежностью, у ребёнка в глазах загорались горделивые искорки за свою бабушку.
С закадычным другом Серёжкой, одноклассником, озорным и смешливым мальчишкой (полной противоположностью Саши), он любил общаться всегда. Сережка уважительно относился к своему другу – Санёк ему казался очень умным, и Серый (так называл его Саша), гордился этой дружбой.
– Сань, расскажи о человечках… - так Сережка называл новорожденных детей. Саша становился задумчивым и серьёзным.
– Серега, бабушка говорит, что очень важно, что ты скажешь человечку в первые минуты его рождения.
–Ты чё, Сань, они же не понимают! – Серега шмыгнул носом и настороженно уставился на друга.
– Нет, Серый, понимают. Бабушка утверждает, что человечку говорят при рождении, таким он и будет расти. Ребёнок различает только интонацию голоса, и если ему часто говорить ласковым голосом добрые слова,  то он добрым и вырастет.
Сережка засмеялся:
– У них что, уши-локаторы? Они улавливают звуки, как радары самолеты высоко в небе, да?
– Наверно. Только бабушка говорит, что у человечка это ложится на сердце.
–  Сань, – Серёжа возбуждённо заёрзал, - ты помнишь нашу собачку Пумку, которую выбросили совсем маленькой?
  Саша заулыбался:
–  А ты, Серый, помнишь, как её назвал?
  Серёжа покраснел, рукавом прошёлся по носу и счастливо захихикал.
–  Пумашка! – сказал Саша и тоже засмеялся, – вот тебе и пример. Пумашка понимала тебя с полуслова, а тут человек! Оба понимающе замолчали.
       Серёже иногда казалось, что Саша, это его старший брат, хотя они были одногодками. Мальчик не мог этого объяснить. Может, оттого, что Саша смеялся редко, а просто улыбался, и казалось, что он знает какую-то взрослую тайну, о которой он, Сережка, и не подозревает. Ему немного было обидно за себя. Он тоже старался быть похожим на друга, но его хватало ненадолго. Бывало, Сережа, срываясь, уносился за очередной галкой или вороной и носился до тех пор, пока не сваливался на скамейку от усталости. Он где-то вычитал, что вороны живут долго, и если её приручить да научить говорить, то она не хуже попугая будет повторять слова. Саша ласково и насмешливо улыбался, глядя на своего друга, ему всегда было хорошо рядом с Серёжкой. Он даже не старался его разочаровывать тем, что не крикливые вороны, а степенные вороны живут долго: пусть бегает. Саша ему немного завидовал, бегать он не мог.
                ЕДИНЕНИЕ
 И всё же, больше всех Саша любил свою бабушку, иногда даже скрывал это от родителей и дедушки, чтобы они не обижались. Эта женщина проводила с ним больше всех времени. Они часами могли с ней говорить. Она (это чувствовал Саша), всегда уважительно относилась к его рассуждениям, поэтому он мог говорить с ней обо всём, не боясь, что его не поймут. Бабушка  ласково называла его «мудрец ты мой» и добавляла: «иди, сынок, побегай, что ты возле меня сидишь?!» А Саше было хорошо рядом с любимым человеком. Он замечал, что временами она смотрела на него долго и пытливо.  Мальчик отводил в сторону глаза, будто боясь, что она поймёт:  бегать он долго не может – устаёт быстро.
Гуляя как-то с бабушкой по парку, Саша почувствовал тошноту и резкую боль в животе. Он качнулся и если бы не ласковые руки бабушки, упал бы прямо на дорожку. Добрались они до дома  с трудом.
– Сыночек мой, потерпи немного, я сейчас «скорую» вызову, – говорила Надежда Андреевна, стараясь быть спокойной из последних сил, чтобы не напугать Сашу. Она думала, что её сердце не выдержит и разорвётся  от боли и беспокойства за внука, пока ждали «скорую».  Он был для неё не только внуком, но и маленьким верным другом, умеющим слушать и слышать. Его чрезмерная серьёзность порой очень пугала Надежду Андреевну. И в это время внук казался ей совсем взрослым человеком.
Саша потерял сознание. Он уже не чувствовал, как его бережно уложили на носилки, не видел сразу постаревшую от волнения  бабушку, которая от слёз не видела дороги. Она ещё крепилась, взяла за руку мальчика, как вдруг её пронзило  предчувствие – холодное и ужасное. Она вздрогнула всем телом, стараясь отогнать эти мысли. В голове всё перепуталось  от безысходности и предчувствия чего-то страшного.
                МЕЧТАТЕЛИ
Саша всегда учился хорошо, но на уроках часто безотрывно смотрел в окно. Ему казалось, что берёзка, росшая под окном,  кланялась своими ветками именно ему, а в набегающем ветерке он слышал озорные перешёптывания листьев со своими мыслями. Саша на время сам превращался в листок, и необычайное чувство свободы, озорства, какой-то игры, непонятной ему самому, переполняло его. Наблюдая за стрижами, снующими в беспокойстве, он представлял, что это стайка рыбок-гупёшек ищет себе добычу. Гупёшки жили в его аквариуме, и были такие же глупые и прожорливые. Саша часто уносился в мыслях к облакам, причудливыми формами напоминающими то хвост огромной рыбы, то глаз великана. Непонятно почему,  при созерцании природы, какое-то щемящее чувство одиночества охватывало его. Ему казалось, что он один, совсем один и рядом нет даже его любимой бабушки. Мальчик вздрагивал, глаза наполнялись слезами, он старался сдерживать их. Сквозь пелену прорывался голос Марины Валентиновны. Поднимая на неё глаза, он видел в глазах учительницы вопросительное беспокойство. Она подходила к Саше и участливо спрашивала:
–   У тебя всё в порядке?
    Мальчик согласно кивал головой, стараясь вникнуть в суть урока. Ему нравилась Марина Валентиновна: добродушная, строгая и одновременно смешливая. Она, как девочка, заливалась звонким смехом вместе с ребятами, ходила с ними в походы и всегда предлагала придумывать различные истории о природе, животных и профессиях. Просила фантазировать. И уж тут-то буйство фантазий ребят расцветало: кто-то хотел ходить по морям, где дельфины их обязательно спасут от кораблекрушения. Кто-то мечтал летать и обязательно встретиться с инопланетянами. Назывались разные профессии и фантазии, одна невероятней другой, сыпались из уст мечтателей. Саша всегда с огромным интересом слушал одноклассников, ему тоже хотелось летать, плавать, уметь водить машину, но больше всего он хотел уметь принимать человечка на свет и обязательно ему сказать: «Здравствуй, друг! Мы уже все тебя заждались!» Саша не представлял, как он это сделает, но, учась ещё во втором классе, твёрдо знал, что будет заниматься только этим. Когда Марина Валентиновна спросила Сашу, кем же он хочет стать, мальчик поднял на неё свои печальные «омуты», что всегда тревожило её, и задумчиво сказал:
–  Я буду учить понимать хорошие слова!
   Марина Валентиновна тогда очень удивилась:
–  Нет, Саша, такой профессии, или я тебя не поняла?
   Ребята с любопытством уставились на одноклассника.
–  Есть, – улыбнулся Саша, – я буду принимать человечков на свет и говорить им добрые слова, чтобы они несли это добро дальше.
   Ребята засмеялись, а Марина Валентиновна вдруг поняла, что Саша очень серьёзно относится к своей мечте и нельзя допустить, чтобы ребята «подняли его на смех». Она заулыбалась, и как девочка, захлопала в ладоши: 
–  А ну, кто знает добрые слова? Ведь их не так уж и много, как вы думаете, а говорить их будем весело и по-доброму, как Саша.
   Ученики выкрикивали сначала слова: «…цветы, сказка, любовь, мир, доброе лицо, красота, ягодка моя…», потом строили из всех сказанных слов предложения: «Чудненький мальчик дарит цветы!», «Сказка в воздухе кружится и на лица нам ложится…», кто-то подхватывал: «Сразу все добрее стали, и сердиться перестали» и, смеясь, продолжали: «Нет и зла на всей Планете, если счастливы в ней дети!» Ещё долго сыпались предложения, одно, красочнее другого. И, уже никто не смеялся над Сашей, а глядели на своего товарища с уважением. Их одноклассник всегда казался немного странным, но, оказывается, был очень добрым человеком. Мальчишки, понимающе, хлопали его по плечу и, обняв друг друга за плечи,  цепочкой шли домой, объединённые порывом взаимопонимания и общности. Саше было хорошо и весело. Он забыл, как засмущался от смеха ребят. А теперь, он был с ними наравне – такой же мечтатель! И всё же мальчик понимал, что если бы не Марина Валентиновна, ему было бы не так весело. Он оторвался от ребят, и, пробравшись к ней, шедшей в окружении девчонок (что-то ей без конца «щебетавших»), пошёл рядом. Она была похожа не на учительницу, а на взрослую девочку-подружку. Внешне, как молодой тополёк, подвижная и озорная, но  в то же время,  Саша ощущал в ней такую внутреннюю силу, способную защитить не только его, а всю страну и даже Вселенную. Он чувствовал к ней бесконечное доверие. Рядом с Мариной Валентиновной он ощущал надёжность и спокойствие. Учительница положила ему руку на плечо, они посмотрели друг на друга и заулыбались тому теплу и пониманию, которое чувствовали оба.   
                МУЖЕСТВО    
  Сашу прооперировали. У него была инвагинация кишечника, страшный диагноз – лимфосаркома, грозившая смертью. Не было предела отчаянью близких и родных…
Прошло полгода. У Саши очень болел позвоночник, особенно копчик. Бабушка Надежда, оправдывая значение своего имени, цеплялась за каждую весточку об излечении. Три раза возила его в столицу к московским врачам.  Казалось, что Саша поправляется. Он стал более весёлым. Мальчик радовался каждому мгновению жизни, громко смеясь над обычной шуткой, что раньше за ним не наблюдалось.
–  Сынок, – говорила бабушка, – скоро пуговицы не смогу застегнуть на твоей рубашке, вырастаешь ты из них не по дням, а по часам!
   Внук  громко смеялся, будто чувствовал, что мало ему отпущено радости на этой земле. Со стороны посмотришь – нормальный весёлый ребёнок, но невозможно было смотреть ему в глаза – там поселилась смерть. Глаза были тусклыми, с выражением глубокой печали, а  Сашин смех, казалось, делал их ещё более тоскливыми. Бабушкино сердце захлёбывалось горем, но она мужественно скрывала свою боль.

Возвращаясь со своей бабушкой из последней московской поездки, ребёнок страдал от сильных болей. Остановка «Гусь-Хрустальный», поезд стоит недолго. Все, кто находился в купе рядом с Сашей – молодые ребята, женщины, дети, никто не вышел. Старались на каждой стоянке делать  их попутчику массаж позвоночника – бережно и щадяще. Никто не хотел соглашаться, что на глазах угасает жизнь  такого милого и доброго человека.
–   Ба, скажи ещё раз, что ты мне сказала, когда я родился?
  Надежда Андреевна вымученно улыбалась и произносила с дрожью в голосе, –  Чудненький ты мой, здравствуй! Радость моя, как мы тебя ждали! А я твоя бабушка, мы же будем друзьями, правда? Ты у нас вырастешь большим-большим, сильным-сильным и будешь держать на руках свою бабушку, как я тебя сейчас. Расти на радость, малыш!
   Последние слова женщина произносила уже шепотом, душили слёзы, перехватывая горло, мешали говорить. Саша этого не замечал. Он уже знал все те слова наизусть, но они ему давали какую-то надежду на жизнь. Его лицо становилось одухотворенным, глаза лихорадочно блестели. Саша уносился в мыслях в свою несуществующую взрослую жизнь и оттуда, с той высоты, смотрел на окружающий мир с такой силой жизни, что Надежда Андреевна, не выдержав, уходила в тамбур и там давала волю своим горьким и жгучим слезам. Но они не приносили облегчения, боль разрасталась по всему телу, проникая в каждую живую клеточку.
Марина Валентиновна, эта удивительно-весёлая учительница, ходила к Саше домой, учила его наукам, хотя внутренне понимала, что уже не надо ему это. Но так было положено – болеет ребёнок, его обучают на дому. Саша с жадностью выслушивал вопрос и тут же отвечал. Педагог поражалась быстроте реакции, знаниям и неудержимой тяге к жизни, что для неё посещение Саши всегда заканчивалось слезами. Она брела домой, и её постоянно мучил один и тот же вопрос: «За что? Кто так распорядился, чтобы Саша, в таком юном возрасте был лишён жизни?!» Мучило сознание своей беспомощности.
Однажды Марина Валентиновна привела весь класс к Саше домой. У него были уже внешние изменения – увеличен  один глаз и без того огромной величины. Учительница провела с ребятами предварительную беседу, прося их, не замечать внешние изменения у одноклассника:
–   Ребятки, Саша очень скучает без вас. Если мы будем с ним весело по-доброму разговаривать, то ему будет легче справиться со своей болезнью.
–   А он поправится? – спросила Лена, самая застенчивая девочка.
   Марина Валентиновна отвела в сторону глаза и, глядя поверх ребят, тихо произнесла:
–   Надеюсь…
   Ребята притихли, понимая, что она что-то не договаривает, но дома у Саши были все весёлыми и беззаботными. Одноклассники показывали свои поделки - кто из пластилина, кто из дерева. Всё это богатство оставили Саше. Мальчик восхищался каждой работой, бережно складывая дары на тумбочку. Когда он поднимал глаза, сказать очередное «спасибо», многие ребята отворачивались, хотя глаза у Саши были удивительно весёлыми.  Мальчик был настолько радостным, что заражал своим смехом остальных. Отошла куда-то в сторону его болезнь, все общались, как и раньше. Саша, полулёжа в кровати, рассказывал о Москве, о новой прочитанной книге «Подводный мир», из которой он узнал много интересного. Например, усатые киты – это гренландские. Есть голубые киты – зубатые клювороты, высоколобый бутылконос. Саша так увлечённо рассказывал о китах, вызывая искреннее восхищение ребят. Из коридора неслось разноголосое «до свидание», уходящих одноклассников. Марина Валентиновна, улыбаясь, повернулась к Саше. Она начала бледнеть, а застывшая улыбка делала её лицо неживым.  Надежда Андреевна тоже обернулась – их пронзил тоскливый прощальный взгляд Саши. Он знал, что он их больше не увидит. Это произошло за десять дней до его смерти…

Последние дни Саша лежал в больнице. Он не хныкал, хотя боли были уже невыносимыми. Он только тихо просил сделать ему обезболивающий укол. Однажды, когда действие укола успокоило на время боль, Саша попросил позвать главного дядю-врача, и когда тот вошёл, больной тихо спросил, немигающим взглядом глядя в его глаза:
–   Я умираю?
   Владимир Петрович не мог говорить, он только  кивнул головой в знак согласия. Мальчик  закрыл глаза, и казалось, что он уснул. Не открывая глаз,  ребёнок вдруг внятно и тихо произнёс:
-   Извините, спасибо.
На другой день Саши не стало.               
                ОЗАРЕНИЕ
Накануне смерти внука, бабушка ненадолго забылась от своих слёз. Ей приснилось, будто она купила чёрного гипюра и танцевала в нём танец, ей почему-то не хватало чёрных лент. Проснувшись, долго лежала с открытыми глазами без движения. Потом она делала всё механически: умылась, оделась, сходила в магазин за чёрными лентами. Звонок прозвучал оглушительно звонко. Тихий, но чёткий голос произнёс:
–   Саши больше нет.
   Надежда Андреевна об этом знала. Она машинально взяла тетрадь, ручку, села, минуту подумала и написала: «Нет смерти, есть любовь и вечность». Последний месяц она жадно изучала литературу – есть ли жизнь после смерти? Её поиски грела маленькая надежда – он не умрёт, он будет жить! Надежда Андреевна просила об этом Бога. Написав эти пять слов, она лихорадочно застрочила, будто кто-то сверху шептал ей слова:
«Огромные глаза, как неземные,
Словно цветов голубых поляна.
И были до боли такие родные,      
Смотрели открыто и без обмана.
Она смахивала слёзы, которые мешали видеть ей строки:
И вдруг в глазах твоих стало темно –
Смерть постучалась в наше окно:
Тук, тук, тук…
Это её мы услышали стук.
И вдруг волчком завертелась земля,
Уходя из-под милых ног –
Костлявая смерть обняла тебя,
И никто уж отнять не смог.
Ты закрыл свои глазки навеки,
И угас в них простор голубой,
Очень крепко сомкнулись веки,
Дорогой, мы простились с тобой…».

На похороны к Саше пришли все близкие и родные, все его друзья: Одноклассники, притихшие от этой непонятной смерти: чистые слезинки катились по  их щекам, омывая дружбу и привязанность к своему другу, такому непохожему в этом деревянном гробу. И было видно, что Саша оставил в каждом сердечке  добрый и глубокий след. Марина Валентиновна безутешно плакала, повторяя одно и то же:
-  Зачем я тебя учила? Зачем отнимала твоё драгоценное время? Надо было позволить тебе радоваться и наслаждаться каждой короткой минутой жизни. Но, может, эти знания тебе пригодятся там? – она подняла глаза к небу, и слёзы потекли беспрерывным потоком, - прости меня, Саша…
    На похороны пришёл и врач, лечивший Сашу. Он не мог не прийти. Главный врач долго кашлял, потом вымолвил хриплым и осипшим голосом:
–  Перед нами в палате лежал взрослый человек, воспитанный и интеллигентный. Сынок, ты нас учил мужеству и стойкости. Прости, что мы оказались бессильны.
   Преданный друг Серёжка не хотел верить, что нет больше  старшего брата – голубоглазого Саньки. Он не знал, как он будет жить без него. Когда кидали землю в могилу, он вдруг неожиданно звонко сказал, почти крикнул, голос его дрожал:
–   Сань, я буду учить понимать добрые слова, клянусь!
   Сашиным маме и бабушке стало плохо. Суета, уколы…

Не хотелось верить в эту несправедливость. Надежда Андреевна,  вбирающая каждый день Сашину боль, теперь осталась с ней наедине. Она выливала её на тетрадь в горькие строки:
      «Белая палата, белая кровать,
      Сюда я принесла тебя, мой милый, умирать,
      Тебе крестильный крестик надела на грудь,
      Словно дала паспорт, провожая в путь.
      Долго я глядела в тусклые глаза,
      Но запомнить взгляд твой не дала слеза,
      Гладила я нежно ёжичек волос,
      Чтоб тепло руки моей ты с собой унёс.
      Я тебя спросила, милый мой, тогда:
      Любишь ли меня ты?
      Ты ответил – да!
      Ясно произнёс ты мне любви слова
      И моя от горя поникла голова.
      И хотелось крикнуть мне тебе тогда:
      Саша! Не умрёшь ты, милый, никогда!
      Будешь, знаю точно, вечен, мой малыш,
      А сейчас немного, родной мой, ты поспишь.
      А когда проснёшься, ты увидишь свет
      И небесной радуги золотистый цвет.
      Ты по этой радуге к Богу путь найдёшь,
     Я в гостях останусь, а ты домой уйдёшь…».      

Бабушка отдавала свою нестерпимую боль бумаге, строча новые  стихи.  В течение полугода она посвятила ему двадцать семь стихотворений. Неустанные поиски истины тонули в потоке слёз, полгода она не знала и минуты без этих горьких спутниц.
–   Всё, не могу больше! Милый мой сынок, приснись, помоги мне!
   Женщина забылась тяжёлым сном. И, правда, Саша её услышал, он пришёл к ней во сне и сказал:
–   Ба, вот я и пришёл!
   Внук стоял на подоконнике, в новой одежде, спокойный и лёгкий. Надежда Андреевна не могла на него наглядеться, спрашивала, почему у него колготки другие, рубашка чужая. Саша встал за штору и какой-то неуловимой силой держал её на расстоянии. Утром женщина поняла почему –  они находились в разных измерениях. По-другому она не могла это объяснить. Целый день она ходила под впечатлением сна, вспоминала мельчайшие детали одежды и лица.  И чем больше она думала об этом, тем спокойнее становилось на сердце. Второй сон её потряс. Это был сон-видение, где духовный человек сказал ей:
–   Пиши, очищайся душой и очищай души Словом. Возвысь мысли к Богу, омой трижды сердце чаяньем своим, оставь своё прошлое позади, и ты будешь жить!
         «…Слезами любовь свою орошая,
         И распростёртые чёрные крылья
         Несла к огню Его, всю себя увлекая,
         С ясным стремлением
         Познать и любить,
         Христом  явленным
         Себя возносить».      

Это было озарение через беду, страшную и незабываемую потерю. Это было утверждение любовью, приводящей в мир познаний, в мир добра и красоты души. Это стало возвышением и очищением через страдания. Сашина жизнь, его любовь и добро отразились в стихах Надежды Андреевны, с его стойкостью и мужеством, жаждой жизни.
                «Мир так прекрасен!
                Он из природы распустился.
                И в этом мире  живу - Я!               
                И предо мною
                Мир весь расступился
                И всё зависит от меня».
Пусть эти мудрые слова Сашиной бабушки найдут отклик в каждом любящем сердце человека, пробуждая и призывая к любви и состраданию. Путь Саши на земле был коротким, но ярким.  Добро, как дерево, наполняясь силой земли, отдаёт её всему окружающему пространству. Каждая душа приходит выполнить свой Урок Жизни, оставаясь до последних минут светлой и любящей. Пронести этот свет через всю свою жизнь удаётся не всем. Удивительный свет излучала Сашина душа, не смотря на его физические страдания. Свет человеческой души остаётся в красках природы, во всех близких людях, кто хоть раз соприкоснулся с его лучезарной силой, помогающей выстоять, выдержать, не сломаться, взращивая силу воли и мужества, искрясь искренностью, заботой и любовью. Именно этим была богата Сашина душа. Есть незаменимые души, без которых и солнечный свет кажется приглушённым.
Бабушка Саши, Епифанова Надежда Андреевна, стала поэтом, членом Международного сообщества писательских союзов, поэтом духовного жанра. Она выпустила восемь книг, в которых каждая строка стиха пропитана божественной силой, соединяющей души землян с Богом, находя те зёрнышки добра, дающие возможность душе жить в озарении.
   После Сашиной смерти она на ногах перенесла инфаркт, не обращаясь к докторам. Она научилась «сотрудничать» со своим давлением, кидая ему очередную таблетку для успокоения. А самое главное – Надежда Андреевна всегда чувствовала состояние душ своих родных и друзей, находя нужное слово. Во время позвонив,  излечивала раны, читая свои новые стихи. Её Слово было не только мудрым и глубоким, оно казалось живым!
28.07.06 года, на презентации книги Галины Белгалис «Сказания о чувашской Иволге», прочитав с лёгкостью своё стихотворение, она присела на стул. Её коллеги по перу – Шувалов Александр, Бахмисова Людмила, Левтина Марье, Галина Кемель, Николай Раков и многие другие, присутствующие на празднике, стали выражать ей благодарность за её Слово, способное умиротворить все стихии души. Надежда Андреевна вся засветилась, кивнула с благодарностью в ответ. И вдруг резко запрокинув голову назад,  «съехала» со стула. Второй инфаркт за секунду оборвал жизнь замечательного Человека, Поэта, Друга, Матери и Бабушки (она помогла своему второму внуку достигнуть двухлетнего возраста, постоянно заботясь и находясь с ним рядом).
Накануне,  Надежда Андреевна с дочерью Светланой, сделали в квартире ремонт. Её комната с облаками на потолке,  напоминала голубой рай. В этом раю она собиралась творить и дальше добро своим Словом. Но она ушла в голубой рай Вселенной, где ждал её любимый внук Саша. Ей выписали «ордер» на новое жилье с порядковым номером 1873, что соответствовало  номеру её дома и номеру квартиры. Случайность? Может быть. Надежда Андреевна ушла в Мир Иной легко, не успев почувствовать миг этого перехода. Она, как солдат, до последней минутки была в строю – в строю своих коллег-писателей, со своей шпагой  - Словом, способным уничтожить ненужное и поднять в заоблачную синь созидания. Она не поменяла своего места жительства, она его расширила до Вселенной. Так мог уйти только человек, заслуживший великую Божью милость. В последний путь, аплодисментами, её провожала вся писательская плеяда Чувашии. Раиса Сарби сказала, что у писателя нет смерти, его Слово  навеки остаётся с народом, а потому – вечно.
Родительские могилки украшены цветами. Дети льют слёзы, каясь за невнимание и нанесённые обиды. Сорванный цветок короткое время будет радовать глаз, и только щедрость, отданная живому или родному человеку, сможет продлить жизнь неувядающей силой красоты и любви человеческой.