Ладья отчаяния 7

Начало "Ладья отчаяния 1" http://www.proza.ru/2014/11/04/422
   Предыдущая часть "Ладья отчаяния 6" http://www.proza.ru/2014/11/19/1489


 В комнату вошли все гребцы с ладьи. И во главе их стояла девушка, а заключал шествие - Перевозчик.

 - Вот, - сказала Смерть. - Он много брал на себя. Хотел играть со мной. Смотрите на его унижение, хлопы.

 - Проиграть не унижение, - сказала Березка. - Унижение - насмехаться с того, кто мужественно проиграл.

 Она смотрела просто в глазницы Смерти.

 - Много ты понимаешь, серенькая курочка, - сказала Смерть. - Много ты понимаешь, слабенький птенец.

 Встретилась глазами с Выливахой и запахнула на груди плащ, прикрыла им свои старые желтые кости. И только тогда Выливаха понял, что перед ним тоже женщина, с ненавистью к счастливым и завистью к ним.

 - Что, Выливаха, может, сыграем на цветок? - спросила она.

 - Я могу играть собой. Но я не играю родной землей.

 - Что ж, - уже безразлично сказала Смерть, - тогда иди к Арахне, девочка.

 - Но я не хочу туда, - недоуменно сказала Березка.

 - Как я тебя ненавижу, - сказал Выливаха безносой. - Совсем как наших советников и князей.

 - А между тем я хорошая, - сказала Смерть. - Хотите, идите вдвоём.

 Девушка словно даже с облегченьем бросилась к Выливахе:

 - Пойдем. Пусть она смотрит.

 - Я тоже была молодой, - снисходительно сказала Смерть. - Я помню своего первого. Его звали Авель. А теперь мне все это уже не нужно. Я знаю цену всем вам. Мужчины подлый народ, но нет никого подлее женщин... Что, Выливаха, не играла тобой единственная, кого ты действительно желал... больше жизни?

 - Ну, - сказал Выливаха.

 - Подличала, набивала себе цену, мучила тем больше, чем больше ты любил. И чем больше ты любил - тем меньше уважала. Нужна ей была твоя безмерная любовь? Кнут ей был нужен. Кнут и кулак. Презрение и рабство. Хоть у последней продажной дряни, хотя у труса и предателя - лишь бы лизать ноги. И ты еще не хочешь забвения? И дай вашему подлому человеческому племени вот тут, сейчас, спастись по одному, бросив всех остальных Арахне, - кто не воспользуется этим? Вот ты, цыплёнок, а ну... сыграй со мной на свою достойную сожаления жизнь.

 - Я... не умею, - лицо Березки погасло.

 - А если бы умела - бросила бы всех и не почесалась. А ты... Пе-ре-воз-чик? Ты, предатель?.. А ты, лживый поп? А вы все? А ты, Выливаха, достойный кавалер, а ну, сыграй на ее жизнь.

 - Чужим - не играю. Никогда не играл на чужую собственность.

 - Ну и еще на этих всех. Ну! На двадцать лет этой девушки. На двадцать лет Перевозчика, на двадцать - всех остальных. На всех, кроме попа, ведь он мечтал о царстве посмертном. Ну?! Достойная сожаления человеческая слизь!

 - Выливаха, - сказал Полочанин. - Долго ли она тут будет издеваться с нас?

 - А проигрыш?

 - А честь, - сказал Полочанин.

 - Согласен, - сказал Гервасий.

 Смерть вскинула голову:

 - Ты? Тебе же все равно ничего, ничего больше не поможет. Что тебе?

 Выливаха выставлял тяжелые фигуры. И каждый удар донышком о доску был, как удар по крышке гроба.

 - Что тебе до этого Полочанина? Что тебе до Перевозчика?

 Гервасий подышал на донышко своего визиря: от сглаза.

 - Ты проиграешь. Ты никогда-никогда их не встретишь. Никто никогда не узнает.

 Выливаха равнял шеренгу латников.

 - Ты понимаешь, на что ты подымаешь руку? На мое величие!

 «Горе и несчастье Рогачева» протянул руку и взял у девушки цветок.

 - Ты помнишь царя Ивана? Я и тебе не дам забвения.

 Красивые губы Выливахи нагло и дерзко улыбнулись, и не было, кажется, ничего красивее этой улыбки.

 - Спасибо, - сказал он.

 - Тогда - погибай, - сказала Смерть, - ты, что сеешь в сердцах этих... несчастных неосуществимые надежды.

 - А что, хлопцы, - сказал Выливаха. - Пять минут надежды - разве мало?

 Гребцы улыбались.

 - Тогда погибай, - сказала Смерть.

 Латник ее визиря сделал два шага вперед. Выливаха тронул своего.

 Как застрельщики сечи, как Ракута и Койдан под Крутогорьем, латники стояли посредине поля. Лицом к лицу.

 ...Неодолимо, как тьмы тем, как море крестоносцев на три сотни воинов князя Давида, как османы на Косовом поле, как рыцари на Белой Горе, двигались воины Смерти. И опять Выливаха почувствовал, что никто никогда не может выиграть у силы, которая сидела напротив.

 Нечеловеческая, высшая, холодная и неумолимая рассудительность, которая не ошибается, воевала с ним. Это было страшно, словно во сне. И Гервасий понял, что он действительно пропал.

 - Поздно, Выливаха, - рассмеялась, заскрипела Смерть. - Поздно даже с этой девкой. Поздно. Играть надо при жизни. Хе-хе. И мое счастье, что вы, и в особенности глупые бабы, не понимаете этого. Из-за корыстолюбия они отказывают бедным, но благородным, словно у них три жизни.

 И неодолимо, как во сне, Смерть срезала слона Выливахи.

 - А вы, когда они отказывают вам, ублажаете их подарками. Как будто ваши бусы достойны магнатских дворцов, как будто ваша дешевая бирюза с дорогим поцелуем достойна кареты шестёркой без поцелуя? Как будто серебряное дешевое зеркало, подаренное нежным любовником, имеет в глазах такую ценность, по сравнению с виллой за городом, которую дарит - все равно, жеребец или кастрат. Хе-хе.

 Смерть смотрела то на Выливаху, то на Березку. Она злилась и тем не менее крошила защиту Гервасия, как хотела. И тот, несмотря на холодное спокойствие отчаяния, видел: все кончено. Он срезал слона Смерти и сразу потерял свою ладью и латника, который угрожал шатру визиря. Выливаха взглянул на девушку, увидел ее лицо и пожал плечами.

 - Дарите им серебряные зеркала, - скрипела Смерть. - А я дарила бы им зеркала будущего. Я бы дарила им вместо зеркала - череп. «На, дура, смотри. На, смотри, какой ты будешь завтра. Не подличай. Люби, когда любят тебя... Не слушает... Не послушает... Хе-хе-хе...»

 В Гервасия опустились руки. Но вслух он сказал:

 - Думаешь ты над каждым ходом, как поп перед заутреней: выпить ему или не выпить.

 - На тебе чашу, - Смерть взяла очередного латника. Выливаха рыскал глазами по доске и размышлял, что ему теперь делать. Арахна дышала ему в спину.

 - Гэн! - крикнул ей Выливаха, в размышлении водя рукой над фигурами.

 - Что она тебе, мешает?

 - Конечно. Как икона в спальне... Не могу я, когда смотрят...

 Арахна отползла. Гервасий покачал головой. Плутовато улыбнулся:

 - Ай, Полочанин, ай, лизунчик. Смотри ты, перед кончиной, можно сказать, куда ты смотришь, чтоб тебе так остальной раз.


     (1) Выливаха - белая цапля.
     (2) Сом.
     (3) Карась.
     (4) Рыбец.
     (5) Архивист, нотариус.
     (6) «Сігіз. - кар. - польск.» - Сигизмунд король польский.
     (7) Доска для счёта. Прообраз современных счетчиков.

Продолжение "Ладья отчаяния 8" http://www.proza.ru/2014/11/19/1475