Просто встретились два одиночества

Аля смотрит на свои руки. Курс уколов  закончен, улучшение есть, но кожа все равно еще красная, с мелкими трещинками. Когда же это началось? Когда жила с Сашей в его квартире. Сначала думала на компьютер, ведь красное шелушащееся пятно появилось впервые на кисти, на сгибе указательного пальца правой руки. Руки, которая держит мышку, ближе всего к излучающему экрану компьютера. А на компьютерах, каких только не работала!  Это сейчас они все с защитой, с большими цветными экранами, а тогда…

Но сейчас уже ясно, что это аллергия на ряд химикатов и жиров. Вот это сильное последнее обострение вызвало барсучье сало, которое всем вроде бы помогает. Сидела с внуком, забирали его поздно, нужные магазины  уже закрыты. Кончился крем для рук, намазала салом. Руки опухли,  кожа покраснела, потрескалась, стала кровоточить. Пошла к врачу, выписали уколы, таблетки, мазь. Но это лишь сняло сильное обострение, сама аллергия никуда не делась и не денется. Такая же реакция на стиральные порошки,  на то вещество, которое добавляют в горячую воду, чтобы не было накипи в трубах. В ее квартире нагревательная газовая колонка, а в квартире Саши горячая вода, вот там все впервые и проявилось.

Вместе они жили совсем недолго, Аля вернулась в свою квартиру, жила с матерью и сыном, но постоянные встречи с Сашей продолжаются уже 15 лет. Сейчас мамы не стало, сын взрослый, дом в деревне приобретает все более завершенный вид. И Саша обижается, что она редко приезжает в этот дом, не знает где там что лежит, что там нужно делать. Ему хочется жить в доме в деревне, а она вряд ли когда-нибудь сможет жить там. Не сможет оставить сына, который хотя и взрослый, но живет в своем виртуальном, компьютерном мире и не хочет уходить оттуда в реальную жизнь. Она и сама не сможет обойтись без скоростного Интернета, в деревне его нет. Не сможет с такими руками жить в доме почти без удобств, работать постоянно на огороде.

И надо сказать об этом Саше, может быть он еще сумеет найти женщину, которая будет с ним в том доме всегда. Но ведь не нашел же за эти 15 лет, да и раньше! Пытался. Была Ольга с троими детьми, которая спилась и умерла, оставив детей сиротами. Над ее младшим сыном Саша оформлял опекунство, года два или три Вася жил с ним, потом вернулся в интернат, сам ушел от него. Была женщина с двумя девочками, которой он вроде бы сдавал квартиру. Она не стала работать на его огороде, а он один доработался до инфаркта. Женщина из его квартиры ушла.

Аля звонит ему по телефону, слышит его дурацкий обиженный голос и понимает, что не хочет его никому отдавать. Да еще на блюдечке с голубой каемочкой вместе с домом и квартирой какой-то «ей». Пусть «она» сначала появится, помучается хоть немного, как мучилась Аля, а там посмотрим. Аля его к себе не привязала, не держит, а если не уходит, так это его выбор.

Сейчас Саша собрался ехать к сыну в Набережные Челны. Выяснилось, что у него  нет подходящей теплой куртки и нет, как обычно, денег, чтобы купить новую. Все накопленные деньги он истратил на покупку металлочерепицы  для крыши дома. Но дом он строит в конечном итоге для сына, пусть сын ему и помогает. Аля со своими долгами не может расплатиться. Чем дольше расплачивается, тем больше набегает процентов.

Перед его отъездом чуть совсем не разругались. В 90-е годы ему, видишь ли, хорошо было, мог много зарабатывать и купил этот дом в деревне. Ну да! Успел занять свободную нишу, когда было очень мало видеокамер и видеомагнитофонов. Держал видеосалон, продавал и давал напрокат пиратские копии кассет, снимал юбилеи и свадьбы.  Работал на огороде. Но ведь не один! Один он на 50 сотках ничего бы не сделал.

Ушел опять обиженный. Наверно, больше не позвонит, не придет. Уедет один, будет сидеть все ночь на станции Сенной. Поезд в пять утра, автобусы еще не ходят, надо уезжать с вечера. Аля могла бы позвонить своему старшему сыну Алеше, попросить отвезти Сашу на машине. Но Алеше придется вставать так рано, потом работать весь день полусонному. Саша-то в поезде отоспится, а Алеша?

И что же все-таки устраивает Сашку?  Жить в деревне, ходить грязным, немытым, питаться, чем придется,  отказывая себе во всем, работать с утра до вечера  на огороде и в доме и копить деньги. Для чего? Чтобы  в своей грязной куртейке зайти в магазин, достать толстый кошелек и купить какую-нибудь офигенно дорогую видеокамеру, к примеру. И  опять с ее помощью зарабатывать и копить деньги. Осознавая свое тайное превосходство над дураками, которые эти деньги бездумно тратят и над дурочками, которые на него работают просто так.  И ни одного по-настоящему близкого друга, никого, кого бы он любил. Любит только себя и деньги.

Позвонить, послушать его обиженный голос, позвать к себе, накормить в очередной раз? Сделать вид, что у них  подобие какой-то семьи? А он снизойдет, позволит себя обслужить, может быть, переспит – «отработает». Ведь  он примерно так объясняет своим соседям в деревне, почему эта дурочка на него пашет. Зачем?  Чтобы он уехал успокоенный, все как обычно, позвонил и пришел, когда приедет. Он и так должен прийти, хотя бы, чтобы отдать рюкзак. И все будет, как обычно. Или не будет. Не хочу звонить. Вернее хочу, но не буду.

Но разве не было столько чудесных поездок в лес, за Волгу, где с ним легко и просто? Где знаешь, что он не обидит, не бросит, не напьется? И в компании с ним хорошо, он может быть веселым, остроумным, хорошо танцует. Да и в деревне Але нравится, особенно возле баньки над холодной, не замерзающей даже зимой речкой, где бьют со дна чистые родники. А каким Саша может быть ласковым и нежным! Какие сильные и умелые у него руки! А поездки на Грушинский фестиваль?  «Кругосветка» на резиновой лодке по местным рекам за Волгой?

В дверь звонят. Аля открывает дверь, на пороге Саша.
- Здравствуй!
- Здравствуй! Пойдем ужинать.