Автостоп – это способ перемещения в пространстве
посредством попутных машин.
Считается, что автостоп изобрели хиппи,
на самом деле он существовал всегда.
Первым запротоколированным автостопщиком,
был никто иной как Иисус, который въехал в Иерусалим
на осле, хотя до этого ходил с учениками пешком.
Просто на въезде кто-то предложил его подвезти.
История всегда начинается просто, только в фантастических и псевдоисторических книгах сначала появляются знамения. Горы трясутся и рушатся, давно заснувшие вулканы пробуждаются к жизни и извергают из себя огненные реки. Птицы вместо того, чтобы мирно гадить на головы статуй, вдруг выстраиваются стройными рядами и улетают на север, бросая гнезда и чирикая себе под нос что-то похожее на марсельезу. А необгаженные статуи вдруг как по команде начинают плакать кровью или другой жидкостью, например, нефтью, которая по количеству пролитой за нее крови уже сама по себе является дурным знаком. В небесах появляются огненные письмена, пророки разговаривают с ангелами, чернокнижникам являются демоны, а банальная утренняя белочка вместо того, чтобы вести клиента в дурку, сломя голову бежит за ещё. Всегда есть знамения или знаки, просто некоторые не желают их видеть. Сознаю, что и я долгое время считал, что их не существует, а если и существуют – то зело невнятные, так что как и большинство людей внимал только конкретным знакам судьбы с понятным посылом, известном в народе как приметы:
если проспать будильник – опоздаешь на работу;
если сказать начальнику, что он козел – как минимум, лишишься премии, а если говорить регулярно – то и работы;
если вы в четыре утра решили расписать партию на двоих на медиум карте, на утренний зачет можно смело класть болт;
если из-за поворота приближается собачий лай – скоро покажется и собака;
Так вот, таких примет было хоть отбавляй. Неумолимо кончались деньги, нервы и женщины. Жить у сестры не было никакой возможности и пришлось съезжать к матушке.
Ритка меня бросила, и даже мне было понятно за что, а это случается крайне редко. Последняя девушка бросила меня почти пятнадцать лет назад, и я как-то не смог привыкнуть к этому процессу и посему слегка обалдел. Обалдел настолько, что слегка отрешился от этого мира и, возможно, пропустил и плачущие статуи, и огненные буквы, и падающие на Челябинск метеориты, и даже самый что ни на есть банальный звук приближающейся собаки не навел меня на мысль о том, что что-то затевается в вышних сферах, и непозволительно забывать некоторые обещания, особенно если тебя иногда посещают мысли, что ты все-таки эльф.
Тем не менее, писать я собрался не о знаках, демонах, богах и героях, про это как-нить в другой раз, под другое настроение. Я про то, что бывают случаи, когда даже старые испытанные приметы подкидывают тебе сюрпризы. Как вышло и в моем случае.
У моей выскочившей из-за угла собаки нежданчик заключался в волочащейся за ней будке. От собаки то я увернулся, да не очень ловко – вильнул в сторону, совершил небольшой кульбит, но только для того, чтобы по приземлении встретиться с поступательным движением этой долбанной конуры.
Короче, сходил потанцевать, заодно – и ногу сломал в двух местах, да так, что на рентгене это было очень похоже не то на клановый знак яростных бруджа, не то на известное факсимиле «Ви – значит “вендетта”». Короче и тут выебнулся, куда ж без этого?
Врач только крякнул, посмотрев на снимок, и без долгих предисловий сказал, что мне место, по хорошему, в музее, но Музейная тоже сойдет, и приказал закатать меня в гипс до самой жопы, отчасти ради спасения моего прямохождения, отчасти из мстительности «человека ночью работящего» к «человеку ночью гулящему». Так я оказался на диване на три с гаком месяца. Шеф не то, чтобы удивился, он как человек бывшевоенный и вообще разведчик со стажем сразу понял, что за фрукт к нему пришел еще когда я только на работу пришел устраиваться. Мы всем отделом дружно подозревали, что у него сканер в сечатку глаза вживлен, ибо не может обычный человек так насквозь и людей, и ситуацию читать.
Однако на работу меня почему-то взял, а потом только тяжело вздохнул и приказал быстро выздоравливать, но тут уже уперся мой организм и выздоравливать по приказу отказался, чертова хипийность! Вот что мне стоило отслужить в армии? Ладно.
Короче мой деятельный организм, оказавшись на больничной койке на три месяца, сначала, конечно, обрадовался, а потом взвыл. Причем взвыл конкретно, переходя в последние недели на ультрозвук.
Спасибо людям, которые про меня не забыли и не давали мне уж совсем на стенку лезть: приходили, поили пивом, развлекали байками и новостями, иногда даже в кабак вывозили. Честь им и хвала, иначе я б давно уже слюнку пустил. И компу моему спасибо, за то, что он танчики не тянет, иначе бы стал конченым онлайн-задротом. Тем не менее, шутки – шутками, однако домучил я книжку про вомпёров, про то, как Камил с Васей бегают по несчастному Теневому Омску и всем головы отворачивают, и, вроде, даже успокоился.
Понятно, что когда в тексте кого-то убьешь, даже здесь, в этом мире, как-то легче на душе становиться, особенно, если гада какого-нибудь. Однако книжка, точнее – повесть дописалась, а нога ходить сильно лучше не стала. К тому же меня из травмпункта выперли за непродление больничного листа, у них, оказывается, зряплата зависит от того, сколько больничных открыто. А я им подтереться хотел, да передумал – бумага больно жесткая, к тому же – вся в печатях и автографах. Да и на черта он нужен, если лечение всегда одно и тоже – лежать на диване и прийти такого-то? А по тону шефа я сразу понял, что ждет меня дорога дальняя и страшно эротическая, хотя и пешая, с заявлением в бухгалтерию в конце этого самого больничного листа.
Короче, приметы – приметами, а тут наступила весна, не сильно так, но снег сошел, птички вернулись, люди на субботники вышли, маеффку отгуляли, и как только смог я ходить без двух костылей сразу же возник вопрос – как отсюда свалить? Вопрос «Куда?» не стоял, понятно дело, на Запад. Как всякий приличный эльф в случае поганой ситуации собирает чемодан, садиться на корабль и плывет на Запад. Так Толкиен писал, а он профессор и вообще шарит в этих делах лучше всех, даром, что покойничек.
Тем не менее, денег не было – от слова «совсем», и страшно было до чертиков в даль туманную утром ранним пускаться, хотелось забиться себе в норку, под теплое одеялко и тянуть там чай или грог с ватрушками и монитором от мира сего загораживаться.
Можно, конечно, было на работу устроиться, но вариант сей был сомнителен, ибо работы возле дома валялось мало, да еще и сидячей, а ездить куда-то – опять же деньги нужны, а деньги – возьми и закончись, шесть тысяч уже даже для Омска – не деньги. Ладно, короче, занял я сто рублей, (кстати, не помню у кого, надо будет поспрашивать потом).
Да и матушка, посмотрев, как я пакую рюкзак, выдала мне полтишок на хлеб. И однажды теплым майским днем вышел я из дома и, придя на остановку, поймал маршрутку до Солнечного.
В маршрутке на меня все пялились, как на пришельца, но это дело почти привычное. В нашем городе в общем-то человек с большим рюкзаком – редкость, а уж если он еще и в шляпе с клеверочком – то чистая забава. Однако я раньше в деревне жил, и единственное, почему не имел статуса деревенского дурачка, так это потому, что там у нас был настоящий деревенский дурачок (учился, к слову сказать, в моем классе). Забавный был парень. Интересно, что с ним стало? Ну да ладно, короче сел и поехал. На Запад.
Омск.,пос. Солнечный, Ул. Дианова.
(666-с чем то километров до Тюмени)
Вышел, значит, я на трассу, легко сказать, вышел на трассу, а трасса – она через весь город идет, ну от того места, где я стоял, до старого поста ГАИ, который снесли еще в прошлом веке, километра два было. Прошел за остановку, посмотрел, где обочина не сильно грязная, как назло, дождь ночью прошел, однако Гугл говорил, что километрах в четырехстах можно встретить солнце, и я на это крепко надеялся. Мало радости мокнуть, да еще и в диких землях. Раньше на выезде из Омска стоял указатель с надписью «Тюмень 666 км», очень хотелось под ним сфотографироваться, но как-то не вышло. А потом убрали. То ли расстояние неверное, то ли попы возмутились.
Самое сложное в выходе на трассу для меня – это первый раз поднять руку. Это как промышленный альпинист, когда завешивается на здание, вроде, все проверенно, узлы надежные, страховка встегнута, карабины зафиксированы – нужно только руки отпустить от края крыши и повиснуть на веревке. Вот-вот, кто не пробовал – не поймет. Это как из самолета шагнуть. Да, ты знаешь, что за спиной парашют – а вот докажи это организму.
Вот тут что-то похожее, пока ты руку не поднял – ты просто «хрен с рюкзаком на обочине». А вот когда поднял – ты уже «вот уроды, опять куда то едут». Есть разница и большая.
Потому что трасса – это как фильтр: ты стоишь и ждешь человека, который не может проехать мимо другого человека, просящего помощи.
Давно уже я правой не махал. Технология у меня не космическая: становишься лицом к движению, прямую правую руку поднимаешь чуть выше головы и ладонь сжимаешь в кулак с большим пальцем, вытянутым по ходу движения. Собственно, все. Ну, можно еще в локте покачать для привлечения внимания. Динамика более заметна, чем статика.
Стою, значит, и махаю. А сам думаю – только бы шеф не увидал, хотя шеф вообще-то на Северах должен быть, но у нас в конторе монтажники все на машинах и по районам ездят регулярно. Некрасиво может получиться, мне еще до увольнения недели две и я, по идее, вроде как, на больничном.
А народ едет мимо, разный народ. Много стало женщин за рулем, особенно, в городе, для автостопщика не сильно хорошо, они подбирают реже. Но и на трассах, вдали от городов, они редки по той же причине – страшно. Хотя помню, когда в прошлом годе то же шел на Красноярск трассой, меня из Новосиба как раз барышня вывезла на оранжевой хонде.
Я тогда ее, помнится, поблагодарил от души и тут же поинтересовался за мотивацию ее поступка. Мол, не страшно ли? Она тогда сказала, что, конечно, страшно, и первый раз она мимо меня проехала. А потом ее совесть замучила, она развернулась и меня забрала. Женская логика – странная вещь, мужики так редко делают.
Крайне интересна реакция водителя на автостопщика, особенно, когда скорость движения невысока, и он тебя успевает заметить, и ты – его реакцию отследить. Многие балдеют, знаки неприличные кажут, но это редко и, в основном, пока ты от города «отрываешся».
На дальних трассах свои законы, это в городах каждый сам за себя, а если что – можно эвакуатор вызвать или друзьям позвонить. На трассе безлюдье, такое редко, там только на людей надежда, таких же как ты. Всем факи если казать, потом, кто тебя будет такого веселого из кювета вытаскивать?
Чаще всего смотрят прямо и игнорируют или делают вид, что не видят, допускаю, что многие действительно не видят. Другие «не видят» тебя как причину для остановки, в их мире отсутствует такое понятие, как «подвезти» – это тоже нормально, на нашей земле многие живут в своих собственных мирах и не видят ничего, что твориться кругом, не хотят.
Я тоже не исключение. Я просто жду водителя, в мире которого автостопщики существуют. Неважно, как там мы у него называемся, люди, едущие на попутках, хичхайкеры, туристы, путешественники – главное, чтобы мы существовали в его мире, и он признавал за нами право перемещаться по земле, как нам нравиться.
Ну пока он до тебя не доехал, остается стоять и махать рукой каждой встречной машине, избегая, разве что, маршруток и автобусов, мы люди безденежные, нам чисто так – Христа ради.
Бывают еще люди, которые, проезжая мимо тебя, вдруг начинают что-то увлеченно рассматривать слева, старательно отводят глаза, как бы говоря «я тебя не вижу», однако они нас видят и просто таким образом заключают сделку со своей совестью. «Я отвел глаза на секунду – и надо же – проехал мимо! Не успел даже подумать!». Этих мне жалко. Они как дети, знают, что поступают нехорошо, но все равно делают. Такой, если даже подберет тебя, то будет все пятнадцать километров жаловаться на жизнь, а потом попросит денег и очень расстроиться, узнав, что денег я ему не дам, хотя он и так это знал, с самого начала. Это просто люди, которые «стараются жить как все», но не умеют жить своей жизнью – пусть лучше они едут дальше и смотрят куда захотят.
Еще бывает, что водитель знаками показывает тебе, что он «тут сворачивает», или «рад бы – да не могу», или «братан – машина забита, некуда». Таким я обычно показываю раскрытую ладонь в успокоительном жесте «мол, понимаю» и одновременно «счастливого пути». Такие краткие «разговоры» сильно успокаивают, доказывая, что есть вменяемые люди, просто нужный человек еще не подъехал.
Стоял я примерно минут сорок, и начал уже уставать с непривычки, да и нога отвыкла от таких нагрузок, да и я от них за год отвык. Держал меня Омск, крепко держал, не хотел выпускать из своих цепких улиц. Что же делать? Взмолился я тогда ему, поднял глаза к пасмурному небу
– Отпусти меня, Батюшка Омск! Не надолго я! Вернусь еще к тебе, никуда не денусь, вон специально должок в Викинге оставил, чтоб был стимул вернуться поскорей да закрыть, да и есть дева рыжеволосая, которой на прощанье в глаза не глянул, как я могу уехать насовсем? Отпусти и вернусь скоро, а если встречу солнце ясное, то попрошу его в эту сторону скататься, чтобы и у нас если не весна, то хоть лето случилось!
Разговариваю этак я с городом, а рукой помахиваю и гляжу – притормаживает джип грязно зеленого цвета. Вылезает из него дядька в пиджаке и помогает мне закинуть рюкзак в багажник.
А у меня на рюкзаке табличка прикручена, пятнадцать на пятьдесят с надписью «Тюмень» для подачи конкретных сигналов направления движения водителям. Садимся мы в машину, он и спрашивает: «Что, неужто до Тюмени?». «Да», – отвечаю: «До неё».
И дальше начинается такой нормальный треп о том, о сем. Я рассказываю, что мне осталось две недели больничного, а нога уже немного ходит и поскольку дачи у меня нет, то хочу я совершить путешествие по урало-сибирскому региону, а поскольку и денег у меня нет, то путешествую автостопом. Хорошая такая «телега», и в двух словах, и по существу, и главное – все правда. Не люблю врать, а то потом беспременно запутаешься где-нибудь, и доверие человека потеряешь, а это очень важно. Человек, когда подбирает незнакомца, рискует ведь, да и ты толком не знаешь, кто тебя подобрал. Сколько раз приходилось с бандитами различными ездить, главное, не врать и вести себя достойно. Все люди, все понимают. Бродяги угодны богу, он сам таким был.
Короче, разговорились мы с мужиком за дачи, за рыбалку. А я благодаря сестренке с ее рыбоводами по этой теме подкованный человек. Водитель, (кстати познакомились – зовут Толя), человек оказался интересный с юмором и увлекающийся. Как раз рыбалкой и своей дачей, которую он купил где-то на Омке, и вот как раз ехал что-то для нее покупать. Ехал он не далеко, в какую-то деревеньку, однако, под душевные разговоры за экологию да присноебучий Красногорский гидроузел, доехали мы почти до Политотдела. Где и спохватились, что деревенька-то, по ходу, где-то позади осталась, и мы ее под душевные разговоры проскочили километров эдак пятнадцать назад. Ну, Толя сильно не расстроился и довез меня уже до этого самого свертка на Политодел. На прощанье подарил бутылку святой воды из Верхотурского монастыря. Взял подарок с удовольствием – в дороге вода лишней не бывает. Попрощались, и зеленый джип, посигналив, укатил в обратную сторону, а я остался наедине с трассой и небом.
Трасса 1Р402. База отдыха «Политотдел»
(610-с чем то километров до Тюмени)
Политотдел – название странное, особенно для аквапарка, который там располагается. У меня как у человека, «рожденного в СССР», это слово ассоциируется с чем угодно, кроме отдыха, и тем более – аквапарка. Скорее уж – с казематами и допросами с помощью утюга и паяльника. В любом случае – мне не туда. Трасса перед свертком делает небольшой поворот, и тебя видно метров за триста – это хорошо. Но трасса до Красного Яра хорошая, и потому участок здесь скоростной, который все нормальные люди на скорости и проходят. По фигу, за сколько тебя видно, если для водителя есть только он и хорошая дорога, и утро, летящее навстречу, звонко рикошетящее жуками по лобовому стеклу.
Короче, безмазовое дело. На таком участке можно вечность втыкать, пока уже откровенно Джа не сжалиться над тобой и пошлет драйвера, который подбирает уже всех отчаявшихся на своем пути. Бывает такое, правда, что и не посылает – тогда приходиться самому идти.
Помню, стояли мы как-то с Сашкой Сантой под Сызранью, через шесть часов, кроме как «ссысранью» мы это место не называли. Пошли мы в магаз и на последние деньги купили полбулки хлеба и бутылку пива, умяли это все, да и пошли в сторону Москвы пешком по обочине. И – о чудо! Сашка через километр поймал дальнобоя, а я через полтора – нашел говновозку, которая довезла меня почти до Пензы.
Ладно, байки – байками, а выбираться как-то надо. Да и продувало в этом чистом поле так, что пришлось надеть капюшон штормовки под шляпу чтобы не замерзнуть и сохранить уши. Короче, в таких местах надежда только на те машины которые выползают со свертка на главную дорогу, ползут они медленно, пропуская несущиеся по трассе автомобили, и потому у них есть возможность тебя рассмотреть, а ты за это время можешь знаками объяснить, что ты не верблюд и вообще «подвезите дяденька, а то брат Митька помирает и ухи просит». Не знаю, как это получается, но после часа стояния на ветру у человека, желающего залезть в теплую машину, проявляются и не такие актерские способности и коммуникативные навыки.
Короче «уболтал» я знаками какую-то пожилую чету на вишневом Матисе. Сам не верил, что втиснусь туда с рюкзаком и костылем – однако ж влез. Чудеса случаются, грех не признавать. Поблагодарил Господа за добрых людей. Рассказал за подаренную водителем Толей святую воду, в ответ нарвался на проповедь за Слово Божье и истину.
С удовольствием выслушал дедушку. Согласился с тем, что Свидетели Иеговы есть сектанты, верящие хрен знает во что, кроме Бога, получил в подарок книжечку с избранными местами из Библии и был высажен на кольце Красного Яра с наилучшими пожеланиями. Там от Политотдела, оказывается, километров пять от силы, в лучшие годы я бы и пешком дошел. Когда мы первый раз с Димой Смогом по этой трассе шли, мы ногами километров пятьдесят оттопали в общей сложности и добрались почти до Ишима, а это, считай, четыреста километров от Омска. Городище в Тюменской области. Была там такая станция «Безруково», мы на ней упали и окрестили ее «Безногово». Однако что-то я отвлекся, а ехать надо.
Трасса 1Р402. Развилка: Тара, Любино, Красный Яр
(600-с чем то километров до Тюмени)
Красный Яр, первое кольцо на трассе на Тюмень, кажется, в сорока пяти километрах от Омска, обычно, когда нормально стартуешь от города, как раз до него и доезжаешь. А дальше нужно ловить что-нибудь до Тюкалинска или Крутинки, потому как ближе ничего и нет, кроме тех самых скоростных участков, на которых ни один добрый человек не остановиться, если конечно ты не девица какая-нибудь в кокошнике на босу ногу.
То есть, деревни там, конечно, есть, и туда автобус ходит. Но автостопа там почти нет, потому как выше написано.
Обычно на этом кольце висит пяток «тюленей» (так автостопщики называют аборигенов за манеру останавливать машины движениями, напоминающими взмахи ластом), которые в ожидании своего автобуса пытаются поймать попутку. Самое забавное, что их подбирают, в основном, местные автолюбители. Дальники – редко, «да ну блин только разгонишься – уже опять тормозить».
В этот раз за кольцом была только пожилая женщина с китайской клетчатой сумкой «мечта оккупанта». А вот дорожные строители подкинули сюрприз, перекопав всю обочину и воткнув знак «остановка запрещена». Помедитировав на перекопанную обочину, уходящую в горизонт, я вздохнул и принялся стопить прямо под знаком.
Первой уехала как раз женщина, на какой-то маршрутке. А я остался один-одинешенек на свертке за заброшенным постом ДПС.
Принялся вспоминать что на этом повороте веселого было. Прошлый раз мы здесь с Олькой «висели», когда вдвоечка ехали в Еката года два назад. Правда, уже летом. А как-то раз поздней осенью мы с Сантой сидели вооон в тех кустах и курили траву из трубки в ожидании, когда подберут Петрова, чтобы не пугать водителей зрелищем трех здоровых мужиков странного вида.
Вот, кстати, за странный вид многие меня спрашивают – зачем ты на трассу одеваешься диковинно как-нибудь? Не лучше ли выглядеть как нормальный человек? На что я им в шутку отвечаю, что бороду то сбрить легко, но вот умище-то куда девать?
А если по серьезному, предпочитаю выглядеть диковинным чудиком, чтобы за лихого человека не принимали. Потому как лихие люди как раз и стараются выглядеть «нормальными», чтобы внимание не привлекать. А моя цель как раз – привлечь внимание водителя, посему выглядеть как бродячий артист нисколько не возбраняется, даже наоборот. Но с другой стороны и контингент тебя подбирает соответствующий, что уж с шута возьмешь?
Как-то раз ехал я зимой до Новосибирска километров пятьсот с цыганом Сашей из Барнаула примерно часов семь. Условие было – разговаривать с водителем и не давать ему заснуть. О чем мы с ним тогда только не поговорили! Слава богу, Саша оказался и сам собеседником хоть куда. От способов и технологии подковки коней до локальных сетей Эвернет. Под конец, правда, все темы закончились, и тогда я начал рассказывать анекдоты. Увижу ворону – а вот есть такой анекдот про ворону, увижу столб – про столб. Короче – умотался, однако условия выполнил, и когда меня возле Академгородка высадили – попрощались по-хорошему.
Я тогда, помню, на вписку пришел и весь вечер молчал – устал, знаете ли.
Это, кстати, один из вариантов и довольно частый, когда тебя как «живое радио» используют, какой бы не была навороченной стереоситема, живого человеческого общения она не заменит. И уж точно за руль не схватит, когда ты, заснувши, едешь прямиком в кювет. Возвращаясь как-то раз из того же Новосиба, правда, летом, пришлось мне водителя раза три за руль ловить. На четвертый раз я ему сказал – слышь, друг давай-ка ты хоть часик вздремнешь, пока и сам не разбился, и нас не угробил.
Вот, а еще была раньше мода марки клеить, типа, приезжаешь на позицию и на столбик для знака клеишь бумажку: на ней твои позывные, дата, время и направление движения, ну и что-нить от себя. Как-то я шел по этой трассе через неделю после Санты и на всех столбах читал его марки с матерно-депрессивными хокку.
Сейчас-то проще, воспользовавшись оказией, я достал телефон и вышел в интернет, оставил Вконтакте комментарий под своим объявлением, что я вышел на трассу, с указанием позиции, состояния дороги и общего настроения, а время и дата там автоматически проставляется. Пожалел, что у меня халявный Самсунг, а не моя любимая Нокия, с помощью которой и фотки выложить – раз плюнуть.
Тут как раз встал вопрос – стопить ли дальнобои? Потому как обочины для их остановки то и нет. Почесав затылок, решил дальнобои оставить в покое и махать исключительно легковушкам. Потоптался по обочине, осмотрел ее на предмет наличия кнопок. Вот тоже одно из поверий, не знаю, как у вас, а нам как-то в голову стукнуло, что в некоторых местах на трассе есть кнопки. И если их нажать – тут же оттуда уедешь. Нет, я, конечно, понимаю, что я – взрослый дядька с высшим образованием, а кнопки искать – это детство какое то, но… уехать-то хочется.
Это еще не заклятье с камушками, но – из той же оперы. Короче, нашел я что-то на эту кнопку похожее. Попрыгал на ней, и пошел обратно под знак. Через три минуты остановилась серая тойота до Крутинки. Понятное дело, что чистой воды совпадение, но, как говаривал товарищ Муркок: «Там где действует рунный посох случайностей не бывает!» Фигня, все бывает, да и посоха у меня нет, только костыль!
Водитель тойоты оказался дорожником, их трест ремонтировал дорогу под Крутинкой как раз там, где в одну сторону кончается, а в другую – начинается Омская область. Помню в тех краях деревню Гуляй Поле, где чуть не заночевали в каком-то волосатом году, вроде, даже с Гимли. В итоге ночевали тогда на молочной ферме, и местные сторожа поили нас самогоном с копченым салом, а утром еще и молока налили. Эффект превзошел наши самые смелые ожидания, один сидел в кустах и срал дальше, чем видит, а другой пытался поймать машину, а потом быстро менялись. С тех пор, кстати, на трассе стараюсь питаться черным хлебом и минералочкой, даже за пять дней такого поста с тобой ничего не случится, хотя и впроголодь, конечно, но зато и желудок фокусов не показывает. А на трассе ехать надо, а не по кустам лопухи драть.
Ну, дальше по системе, рассказал драйверу «телегу». Мужичок проведал, что регулярно людей подбирает, а вот его тесть дальнобой – никогда. Назло, что ли?
Тут, правда, внезапно дорога кончилась, то есть, дорога-то была, а вот покрытие – как корова слизнула. Большим таким и очень шершавым языком. На что водитель, сбросив скорость, рассказал что тут в прошлом годе какие то хачики дорогу строили, и поскольку по срокам не укладывались, бросили этот участок прямо в таком виде. За зиму-весну его дальнобои «разбомбили» до основания, и когда его починят – неизвестно, потому как у нас сейчас тендерная система, зона ответственности тоже не установлена. Выигрывает тендер, кто дешевле предлагает и очень часто без своей техники, пока оную соберет да народа нагонит – глядь: уже и сезон кончился, а по зиме – какое строительство? Вот и стоит.
Я в ответ на это рассказал ему реальную историю (правда, из вторых рук), как его коллеги чинили дорогу зимой посредством снега и воды. Натурально забивая ямы снегом и заливая водой, а что стало с этой дорогой весной – лучше даже не думать.
Сошлись мы с мужичком на том, что по хорошему надо строить параллельные частные дороги, но это почти никому из наших не под силу. А иностранный капитал, скорее всего, не пустят, потому как они откаты правильно давать не умеют. И выйдет в конечном итоге, как с Икеей, обидятся, да и не будут достраивать. Так что в ближайшее время шиномонтаж и жестянка – останутся золотым дном.
Так за разговорами постепенно дотелепались до Тюкалинска, а это, почитай, сто двадцать километров. Не то городок, не то районный поселок. Я сам лично не знаю, а когда и-нет под рукой, мне обычно не до того, чтобы устанавливать какой это тип поселения. Назван, вроде бы, от того, что раньше тут купцов «тюкали», но мне чего-то слабо в это верится. Сибирский тракт – он везде по лесам, и где этих бедолаг только не тюкали, а назвали почему-то здесь. Может, с татарских корней чего, ну да бог с ними со всеми.
Для меня он славен тем, что это вторая ступень от Омска, и своим «знаменитым» поворотом на Б. Уки. Если быть точнее, то развилкой, если едешь из Омска то на Б. Уки –прямо, а на Тюмень – четко на девяносто градусов влево. Поэтому, кто ночью едет первый раз из Омска часто пролетают его по прямой, и потом приходиться возвращаться, а вот те кто на Омск идут – тут хуже. Потому как мало, кто сбрасывает скорость перед «опасным поворотом» по-настоящему, и потому – здесь регулярно улетают с трассы в лес. Там по этой причине и не строят ничего, хотя земля вдоль трассы под всякие кафе и гостиницы в этом месте ценится.
Кому ж охота, чтоб ему в кабак ночью фура влетела? Короче, опасное место для тех, кто не знает. Но мы его проехали ровненько, благо, я думаю, водителю эта трасса уже глаза намозолить успела за этот сезон, да и день как бы, а не ночь – видно, куда ехать.
Сколько на этом повороте я простоял! Не сосчитать точно, но десятка два раз точно. И один, и в компании. В этот раз просто глянул из окна машины, и поехали мы дальше. Всегда бы так.
За Тюкалинском опять леса пошли, на небе солнышко немножечко показалось, красота!
Дорога, конечно, средненькая, но я знаю в Омске улицы, где она зна-ачительно хуже, а так ехать можно, да и тойота – машина приличная. Я за японские машины вообще худого слова не скажу, за АвтоВАЗ – могу, но не буду. Чё зря машинки хаять? От них это что ли зависит, а сколько раз они нас выручали? Да и я, если буду себе машину брать, для начала по любому «классика» будет. Тут мужичок музон включил какой-то, вообще, не слишком разговорчивый водитель – это даже хорошо, мне как-то не сильно хотелось трепаться. Помолчать захотелось, ну и вот музыку включили, а через несколько минут доехали и до Крутинки. Там до нее от Тюкалы – километров шестьдесят, на хорошей машине – вовсе не долго. Там тоже поворотное кольцо, но посредине – не памятник бесхозности, а стела белая с лебедями и надписью «Крутинка». И с левой стороны – стан дорожный у лесочка стоит. Вот, значит, и приехали, а мне – дальше и прямо.
Трасса 1Р402. Крутинка
(500-с чем то километров до Тюмени)
Крутинка – это последний аванпост Омской области, дальше – опаньки. Если по траверзу железной дороги это будет станция Называевская, на нее дорога идет, которая налево уходит мимо дорожников километров пятьдесят, если, конечно, я чего не путаю или не запамятовал. Надо сказать, сразу чувствуется, что дорожники где-то рядом, круг поворотный в идеальном состоянии, бордюры-поребрики белые, свежепокрашенные.
Столбики нарядные, остановочный пункт с платформой и даже с сортиром на отшибе, к которому идет асфальтовая дорожка! Все покрашено и ухожено. Европа, блин! Красота!
Правда, вся это красота заканчивается в пятидесяти метрах от круга. А дальше то же, что и до него – трасса средней разъебанности.
Вот тут-то я и впух, точнее, повис. Сначала тюлени набежали, галдеть начали ластами махать. Стопнул я красную машинку, начал с водителем договариваться, они к нам всей толпой рванули – водила занервничал и уехал. Никого не взял. Вот за это, в частности, тюленей и не люблю. Ну, отошел я от них еще шагов на пятьдесят, стою. С одной стороны чайки летают, ехидными голосами ржут, вдалеке тюлени ластами машут – не центр Сибири, а прямо-таки Камчатка какая-то!
Кстати, о местных жителях, стоял я как-то раз на этом повороте, дело еще до облагораживания было. И приходит человек, тоже на попутке доехал. Вещей с собой немного, но видно, что издалека человек, оттуда, куда по своей воле не ездят.
Он у меня закурить вроде бы спрашивал, или огонька – не помню. Короче, разговорились.
Два человека в поле, чего бы и не поговорить? Все равно делать нечего, машин-то нет.
Так тот человек рассказывал, что сам он с какой-то деревни в этих краях, деревня, вроде бы, большая, но так расположена, что фиг найдешь. И что у них даже на войну никто не ходил, потому как не знали, где они находятся, и к ним последний раз за рекрутами только колчаковцы заезжали. Не знаю, может, и правда. Ну, в тот раз за ним свояк какой-то на жигуленке приехал, а через полчасика и я дальнобоя поймал. Кажется, осенью тот случай был.
Воот, а тут, значит, стою я посреди всего этого благолепия и совсем уже устал стоять, потому как это только тебе кажется, что стоишь ты на двух ногах и вес равномерно распределяешь. Дудки! Организм, он – падла, старается вес с больной ноги на здоровую перенести, и здоровая начинает себя уже больной чувствовать. Рюкзак у меня не сильно тяжелый, но есть, плюс ветрище преизрядный. Костыль не сильно спасает.
Вот тут-то где-то на втором часу я и пожалел, что ввязался в эту авантюру! Вспомнил и за кексы в теплой норке и за монитор свой ненаглядный. Да что толку-то! В одну сторону –пятьсот, в другую – сто восемьдесят. Хоть ты пополам порвись от раскаяния – поздно уже. Тут единственная надежда и успокоение, что даже если и завязнешь ты в этих землях, то у тебя палатка с собой, спальничек, горелка газовая да свитер теплый. Можно от мира отгородиться, тепло с уютом создать, чаю горячего испить, да и храпаков до утра давануть. Очень такие мысли в такой момент поддерживают.
Пока я там паниковал, тюлени как-то сами собой рассосались, зато набежали тучи, и пошел дождь. Нельзя сказать, что пошел он неожиданно, я эти тучи давно приметил и думал только, пронесет или накроет? Ан, нет – не пронесло. Пока я до остановки доковылял, меня крепко промочило, штормовка не сильно помогла. Ну, ее основная задача – от ветра спасать, а не от дождя, и пока она с этой задачей справлялась. Вот о чем я тогда думал, пока от дождя на остановке прятался? Не помню точно. Помню, что, вроде, вспоминал, как мы со Свитом в девяносто шестом шли до Тюмени под проливным дождем. Мы с ним на вписке в Катере пересеклись, он с Питера ехал, музыкальная душа. А я из леса вылез, где хоббитов гонял. Денег у обоих не было, и пошли мы до Омска стопом. Да, веселая была трасса. Но до Тюмени погода была мерзкая. Хуже, чем сейчас. Сейчас хоть ноги сухие, потому как армейские берцы – мало не до колена. А тогда я в китайских тапочках был картонных, к тому же скотчем перемотанных, чтобы не расползались.
Это, собственно, момент, почему трассу всегда советуют от любовей несчастных и тому подобной хрени. Потому как всякая заумь и терзания высокодуховные мгновенно выветриваются перед проблемой дождя, ветра и мокрых тапочек.
Если, конечно, тебе жить все-таки охота. А если тебе не охота – вряд ли бы ты на трассу пошел, а пошел бы ты в ванну – галстук мылить, логично?
Вот и тут дождик все-таки кончился, солнце не появилось, но какая-то свежесть в воздухе образовалась. Обочина – полное говно, так что я как-то весь расслабился и понял, что никуда я отсюда не уеду, а так и состарюсь здесь, на этой остановке, если от голода не помру, конечно.
В этот момент остановился славный парень Серега на синей восьмерке и меня таки подобрал. Ну, всегда так бывает.
Серега ехал в город Сургут. Где этот город находиться, он знал весьма приблизительно, как туда ехать – тоже, но он знал, на какую деревню поворачивать, чтобы туда попасть, ему этого хватало (и, надеюсь, хватило). Что касается меня, то я был счастлив, во-первых, убраться из этой точки пространства, а во-вторых, я знал совершенно точно, что до Ишима никаких свертков на глобальные объекты не существует.
Пытаясь по привычке накинуть ремень безопасности, я сразу понял, что эта функция в машине не работает, так же не удалось мне и отодвинуть сиденье, что было не очень удобно с больной ногой. Но в конечном итоге проблему эту я решил положив ногу на костыль. Когда не на весу она меньше напрягается и, соответственно, меньше болит.
Проехали мы, значит, приснопамятную Гуляй поле, и через некоторое время выехали из Омской области. И тут же поняли, что значит почувствуйте разницу. Если в Омской части 1Р402 – дорога или средненькая, или ее просто нет, то Тюменская часть начинается с ямчато-бугорчатого типа покрытия. Причем, некоторые кочки – вполне себе холмики, а ямочки – очень даже солидные рытвины. Так что всякий, кто не желает оставить там подвеску, а то и колесо –должен их стараться объехать стороной. Так что, если смотреть сверху, кажется что машины «мышкуют» по дороге. Когда это делают одновременно две или более машин сближающиеся на встречных курсах – озноб пробирает даже бывалых.
Думаю, излишне говорить, что дорога там – не четырехполосник.
Зато на небо выползло солнышко, и уже к Абатскому окрестности выглядели почти по-летнему. Абатское – это еще один шедевр, кто-то из местных говорил, что никакого отношения к аббатам оно не имеет, а имеет отношение к речке под названием Абак.
Я в самой деревне был один раз, хлеб покупал. А так трасса идет вдоль нее, как бы изображая ее западную границу. Место это славно в народной памяти своей пельменной. Одно из первых заведений общепита на этой трассе, нерушимая грязно-белая скала. Работала она всегда круглосуточно, и много наших там ночевало в трудную годину за столиками. Очень мне хотелось посмотреть на этот памятник эпохи, но на подъездах к нему мы воткнулись в хвост огромной транспортной пробки. Оказалось, что это называется «ремонт моста». Сколько себя помню, через эту речку – один мост в этих краях, и он всегда в аварийном состоянии. Раньше там еще понтонная переправа была, но ее при царе Горохе еще разобрали. Вот так. Какая тут параллельная коммерческая дорога? Вся федеральная трасса стоит в одном месте, потому что через эту ****юлину мост сломался.
Блин ну я понимаю Иртыш, или Енисей да хрен с ним хотя бы Омка. Судоходные реки, а тут? Чего не построить параллельный мост и по очереди их ремонтировать, если так нравится? Нет, перекрывают одну полосу, и встречка стоит, ждет, пока ее не пропустят, а что будет, если на этой полосе авария какая-нибудь случится? Парализует всю трассу на день – это же ахтунг, товарищи!
В этот раз нам, правда, «повезло» – простояли мы всего минут сорок. Потом нашу полосу пропустили, и попали мы на другую сторону, и узрели и поселочек этот, и праматерь всех пельменных, обшитую по новомодной традиции веселеньким сайдингом, и не останавливаясь, поехали дальше, благо что объездная и первые километры представляли собой демо-версию хорошей дороги. Как очень часто бывает с демо-версиями, закончилась она в тот момент, когда ты облегченно вздохнул и притопил акселератор.
Наша машинка влетела на «стиральную доску с элементами слалома» на скорости около ста тридцати и постепенно естественным образом перешла на максимально допустимую ПДДами девяносто. Я в это момент осознал, почему у нас такие ограничения по правилам. Потому как девяносто – это та скорость, на которой ты успеваешь объехать кочку по трассе.
При должном навыке конечно.
Так доскакали мы до Ишима. Зачудительный град Ишим – как обласкал его Санта в своем ремейке. Действительно, город даже с собственным автобусным парком, все, как полагается. Я в нем даже бывал раза два, всегда по одной и той же причине – засыпал в машине, и меня добрый водитель довозил до вокзала. А потом я с матами выбирался из этого городишки. Когда нас туда первый раз завезли – это мы как раз со Свитом путешествовали, он, помнится, отмочил шутку. Достал из рюкзака атлас мира размером с два спичечных коробка, открыл на карте СССР и ткнул пальцем в середину Сибири, отхватив часть омской и тюменской областей. Мы, говорит, где то здесь! А мой товарищ Анджей как-то раз там гастролировал с выставкой самоцветов и говорил, что нашли там даже кабак с бильярдной в каком-то подвале. Правда, вход там был чуть ли не по паролям. А когда он там второй раз проезжал, то паспорт потерял, и ему добрая девушка потом его бандеролью выслала, а до того шарахался как бомж. Так что люди добрые, а городок небольшой.
Ну, тут мы его проскочили быстро, по объездной, потому как смотреть там и тогда было нечего, и сейчас небоскребов не видно.
Как потом выяснилось, сверток на Сургут совпадал со свертком на Ханты-Мансийск, что, в принципе, логично, если так здраво подумать. А для меня это означало, что это аккурат до Голышманово, которое верст двести от Тюмени. За Ишимом трасса сильно лучше не стала, что тоже не сильно стимулирует дорожную беседу, так что Серега курил и слушал музыку, я пялился в окно и слушал музыку. Вот, кстати, за музыку. Я как-то за время мотыляния по всем трассам не то что бы привык к шансону, который пропитывает наши трассы, как кантри американские прерии. Я его, скорее, просто не замечаю, как шум дождя или шорох ветра, пока не услышу какие-нибудь необыкновенные перлы.
Диск Сереги на втором часу таки порадовал меня презабавной песней с припевом
«Как сидели мы с тобой
Я ой, Я ой, я ой!»
Ну кто за анимэ разбирается, тот хохму оценит, остальные, наверное, у виска покрутят, как обычно. Ну, не суть. Главное, что доехали и нашли поворот на Сургут, о чем выше сказано.
А я высадился на тюменскообластную землю и потопал в сторону солнца.
Трасса 1Р402. Голышманово
(200-с чем-то километров до Тюмени)
Что такое Голышманово, и почему оно так названо в принципе – не знаю и в общем-то никогда там долго не стоял ни в ту, ни в другую сторону. В этот раз тоже. Топал я с Сургутского свертка на Тюменский, никого не трогал, костылем по асфальту бодро отстукивал – тут слышу сбоку окрик типа: «Эй ты!» Ну оглядываюсь, значит, смотрю: стоят два енота в купальниках, хвостами полосатыми машут, и один, который в отличии от своего угловатого собрата равномерно толстенький, ко мне как раз и обращается в свойственной им хамской манере:
– Ты откуда? – вопрошает толстенький енот.
– Из Омска, – говорю
– Куда?
– Туда, – вырывается непроизвольно, ну и добавляю из вежливости, – В Тюмень.
– Пешком?
– Ну как получиться.
– А когда вышел?
– Утром.
– Не мог ты успеть пешком дойти за день, – глубокомысленно изрекает тот и тут же добавляет, – А зачем тебе в Тюмень?
Вот тут он меня и достал, если честно. Какое его, блин, собачье дело-то? Что он вообще до меня докопался? Что у меня, номерные знаки нечитаемые? Тонировка на очках зело темная? Шел себе по обочине, скоростной режим соблюдал, все честь по чести. Ну и со злости, видимо, впадаю в эпический режим.
– Иду я в Тюмень-град, за солнцем.
– Что у вас в Омске солнца нет, что ли? – удивился енот.
– Нет у нас ни солнца, ни весны. Все продали в Москву, кровопийцы властные. И сказала мне подруга синеглазая: «Собирай-ка ты, касатик, мешок заплечный, одевай башмаки стальнокованые и иди в Тюмень-град за солнцем радостным, ибо зело устала я в куртках-штормовках ходить, хочу сарафанчик надеть летний, да такой, чтобы все окрестные мужики слюной захлебнулись!» Вот встал я, взял мешок побольше и пошел за солнцем, известно ведь, что солнце по почте не шлют, а только вручную катить можно, ну или, на крайняк, на попутках, – выдал я, прикрыв глаза и слегка нараспев.
И приготовился выдать вторую часть инструкции по солнцекатанию, но где-то в этом моменте полицейский инспектор дорожного регулирования, видимо, все-таки просек, что над ним стебутся, или определил меня как придурка (что, в общем-то, все верно). Повернулся ко мне спинной частью тушки и сделал вид, что он статуй. Я облегчено вздохнул и пошел от них подальше, метров за пятьдесят и поворот. Как только они из глаз скрылись, даже как-то настроение улучшилось.
Я не говорю что еноты – сплошь вредители, но как завзятый пешеход хорошего я от них видел мало, вот и стал вспоминать, когда же от них была польза лично мне, и не вспомнил ни одного раза. Разве что косвенно: известно, что когда пара енотов озорует на каком-нибудь участке дороги, машинки стараются соблюдать скоростной режим, а это иногда – очень медленно. И автостопщику легче их ловить, потому как они не такие юркие. Вот черт! Тут уже я себя поймал на том, что от енотов-то я ушел, но из эпического режима никак выйти не могу. Тянет меня не то былину спеть, не то сказку рассказать.
Самое странное, что даже кому есть – мне же! Не знаю, как у других, а я через часов пять трассы начинаю сам с собой разговаривать. Что-то вроде защитной реакции на одиночество. Или способ принятия нечетких решений. Вот, допустим, сейчас вполне возможен диалог типа:
– Давай от них подальше отойдем? – предлагает Фил, личность более тонкая и ранимая.
– Там дальше кафешка и обочина стремная, – отвечает более брутальный Зеленый, – К тому же разгон успеют взять. Нет, брат, будем их брать тепленькими сразу за поворотом.
И, стало быть, после такого совещания становимся мы метрах в десяти за поворотом и ловим машинки. А кругом, надо сказать, приятно. Лес сосновый к самой дороге подходит, солнышко светит и греет, до Тюмени километров двести всего, к тому же часовой пояс мы проехали, и один час светового времени выиграли. Часа четыре еще смело можно стопить, потому как светло, к тому же на таком расстоянии шанс, что все попутные машины идут в Тюмень, очень высок. И, главное, в сердце надежда такая сумасшедшая, что не буду я сегодня в лесу ночевать, а светит мне душ, пиво под разговоры и постель человеческая. Короче, от таких мыслей морда сама собой растекается в улыбке, какая бывает у мультяшного кота при виде халявной сметаны.
Ну вот примерно с такой улыбкой я и торможу машинку, то есть, значит, я махнул – водитель притормозил, а я сделал рукой какой-то такой знак, типа «подбрось туда, а то пиво греется». Короче, ярко подал мысль при помощи руки и мимики, так что машинка вильнула на обочинку и затормозила окончательно, приветливо открыв дверцу.
Переднее сиденье у мужичка было занято детским креслом, что не очень по правилам, но бывает. Так что мы с рюкзаком втиснулись на заднее, безжалостно помяв форменный китель и какие-то газетки. Да мужичок ехал в форменной рубашке с какими-то погонами, я так и не понял какими, и зачем, потому что в дальнейшем еноты его разок тормозили и относились безо всякой почтительности.
Однако я начал за задние сиденья рассказывать. Чем они хороши и чем плохи. Плохи они тем, что ты сидишь ЗА водителем, и он тебя только в зеркало видит, это многих нервирует. И разговаривать неудобно, и самое главное – ноги хрен вытянешь.
Зато есть и плюсы несомненные, особенно для нас. Во-первых, говорить неудобно, и разговор быстро замолкает, так что можно смело батониться, а в третей части трассы, когда ты уже весь язык отболтал и все байки хорошие на два раза рассказал – это ой как важно.
Вот если когда вдвоем едут люди (не как мы с Зеленом, а по-настоящему), тогда кто вперед с водителем садится – тот и разговаривает, за дорогой следит, а тот, кто сзади сидит с рюкзаками в обнимку – тупо спит, потом меняются, если долго ехать.
Вот нам водила попался неразговорчивый, ехал себе и ехал, слушал подборку странную от Круга до Цоя и не курил, что вообще удивительно. Я бы даже подремал, но больная нога такой вольности мне не позволила. Так что пришлось наслаждаться видами окрестностей и вспоминать, что же я тут помню.
Ну от Голышманово до Заводоуковска – там мало чего было, если только не рассказать про станцию Вагай, где-то она примерно в тех местах стоит. Помните, я про станцию Безногово рассказывал, до которой мы доползли в волосатом году? Так там наши приключения не кончились. Потому как мы не нашли ничего лучше, чем сесть на товарняк в сторону Тюмени, но вместо того, чтобы договориться с охраной или с машинистами, сели тупо на открытую платформу, прислонившись спиной к контейнеру. Примерно через час состав тронулся, и мы радостно поехали вперед. Все бы ничего, но часа через два стемнело, и пошел дождь. Н-да, сейчас вспоминаю и понимаю, что это было не здорово, совсем. Дождевиков у нас не оказалось. Даже пленки полиэтиленовой с собой не было. У меня был только большой черный плащ из шторки, а у Димы и того не было, только куртка кожаная. Мне так было еще относительно ничего, я в плащ замотался на полтора оборота, и толстая ткань хоть и намокла, однако от прямых струй дождя и ветра все же спасала. А вот моему товарищу было хуже, ехал он, помнится, сунув руки в карманы и надев на голову полиэтиленовый пакет. Короче, промокли и замерзли мы как цуцики. Так что на первой же станции слезли и пошли искать жильё, то есть вокзал, который благополучно нашелся, и тут же загремели в привокзальную ментовку.
До сих пор помню выражение лица сержанта, когда он вытряхнул наши сумки на стол, и оттуда выпало: ножей три штуки (два деревянных), связка хайратничков и тесемочек, книга «Жития апостолов», мой плащ и Димкин халат, пошитый из ткани для полотенец и, по счастью, за них же и принятый. Превалировал над всей этой кучей мой плащ, поскольку был из солнцезащитной шторы. Сержант покрутил губами, взялся за него двумя пальцами и встряхнул – честно говорю, зря (я его сильно не выжимал после дождя).
– Че это за ряса? – неудачно пошутил он, брезгливо отряхиваясь.
– Это, кхм.. ряса и есть, вообще-то, – довольно честно ответил я.
– Так, – сказал сержант, оглядывая нас пристальным взглядом, – Белых братьев я видел, Аум Сенрике видел, а вы что за птицы?
– Понимаете, – начали мы почти хором, – мы не по религиозной линии.
Сержант очень выразительно покрутил в руках «Жития апостолов» и снова поглядел на нас.
– Ну это не совсем то, это, так сказать, последствия. Началось все с того что жил да был в Англии такой мужик, профессор лингвистики, и звали его Джон Рональд Роуел Толкиен.
Написал он книжку про хоббитов, и многие люди, прочитав оную, решили устроить игрища по ее сюжету.
(Нет, я, конечно, сейчас-то понимаю, что дебильная ситуация, но вы сами попробуйте объяснить милицейскому сержанту с небольшой станции в три часа ночи, что вы – два нормальных человека, просто едете на чем попало до Екатеринбурга с целью участия в ролевой игре «Галилея» в ролях апостолов Филиппа и Фомы? Я на вас тоже посмотрю и похихикаю. Это как, когда играешь в «корову» и пытаешься показать слово «наслаждение», руками только разводишь и ртом хлопаешь, с чего начать не знаешь. Тебе-то кажется, что все понятно, а друзья показывают полное непонимание и даже дебилизм).
Короче, мурыжили нас там часа три. Но за это время убедились, что если мы и сектанты, то безобидные для всех, кроме орков, а поскольку орков на станции не было, то нас отпустили с миром, забрав только настоящий нож и в качестве компенсации подсказав, как с минимальными потерями вписаться на утренний рабочий поезд.
…За теми мыслями доехали мы до Заводоуковска, а это уже не то что бы пригород, но меньше ста километров, так что я уверился в своей удаче, рунку в небе подновил, чтобы чего не вышло, и воспользовавшись появившимся билайном, отправил сообщение, что все-таки сегодня буду, и сувайте пиво в холодильник.
Под Заводуковском мы как-то с Катериной стояли, ехали с феста в Омск и абсолютно все, кто проезжал мимо нас, показывали пальцем куда-то вправо. И наш слегонца охреневший мозг расшифровывал это примерно как: «У нас там гнездо». Хотя я точно знал, что ближайшие километров двадцать там, что направо, что налево – одни болота. Может, это лягушки оборотни были? Черт их знает. Короче мы плюнули в итоге и пошли пешком через виадук, может, там место какое проклятое? И на спуске с оного слышу за спиной какое-то урчание, негромкий такой дизелек, (я еще подумал, что иномарка какая-то) махнул рукой не глядя, и обернулся только, когда воздушный тормоз за спиной свистнул. Оборачиваемся мы и, значит, остолбеневаем в натуральном смысле слова. Стоит зда-аро-венный грузовой «Рено» цыпляче-желтого цвета и с венгерскими номерами. Водитель по-русски знал очень мало, довез нас до Ишима и ушел на Казахстан. До сих пор фотки где-то валяются. Это сейчас каждая первая машина МАN, а тогда это было как Годзилу встретить, особенно, за Уралом.
Там дальше Ялуторовск проехали, он у меня в памяти никак не засветился, кроме того, что там молокозавод, на котором сгущенку делают. Она, хотя и подешевле нашей, а все равно в подметки любинской не годится. Последний товар неиспоганеный в Омской области остался. Я б ее в герб даже вставил, вместо медведя, которого мало кто видел и тем паче пробовал, а потом выжил.
Что-то там потом еще на трассе встречалось такое, кажется, Винзили придурочные. Мы там как-то с Аришкой мокли, когда в Омск ехали. Серенькая тогда трасса вышла, это, видимо, еще от людей зависит, но тогда помню, что негатива хватанули, не знаю, почему, наверное, человек Аришка такой, что ждет от мира неприятностей и готовится их преодолевать. Я вот не жду и не готовлюсь, просто держу ухо в остро, потому у меня их и не много. Не нужны они мне, и я им, соответственно. Зато помню, какая была офигенная радуга над трассой после дождя! Если найти тот конец что в землю втыкается – там не то, что горшок с золотом, наверняка колчаковский золотой запас зарыт.
Да пока мы тут за радугу рассуждали, к посту подъехали, на котором местные еноты нас и застопили, требовательно свистнув и помахав полосатым хвостом. Ну, вышел водила разбираться, а тут вдруг как из-под земли автоматчик нарисовался, ну, думаю, только бы стрелять не начали, в этот раз на мне кольчуги нет – точно хана будет.
Ан, нет, влепили штраф за скоростной режим и отпустили. Так что не успел я глазом моргнуть, как очутился в Тюмени. А, надо сказать, Тюмень я нормально помню еще по прошлому веку, когда поговорка была «Тюмень – столица деревень», а теперь ехали мы по городу и, признаюсь, я начал за свой Омск стыд испытывать, потому как на фоне местных прорывов строительства и ухоженности наш «город-сад» смотрится уже далеко не так круто. Нет, город все еще меньше нашего, конечно, но частный сектор из центра во многих местах убрали, парков больше стало и чище, блин, тупо чище на улицах.
Пока, значит, я головой крутил, тормознули мы на каком то светофоре, и водила сообщил что, собственно, мы и приехали, во всяком случае – перекресток Холодильной и Пятидесятилетия – это вот здесь, так что я могу выходить. Ну, я взял рюкзак, костыль, шляпу и выбрался из машины прямо на светофоре. Отскакал на тротуар и огляделся. Кругом была Тюмень. На часах – девять часов местного времени, а, значит, я совершил путешествие от Омска до Тюмени за тринадцать часов. Впереди меня ждала еще трасса на Челябинск, но это все будет завтра, короче, потом, а сейчас я шел до друзей, и у меня за спиной распускались невидимые крылья, знакомые каждому, кто только что совершил прыжок через пространство. Они дарили уверенность в том, что ты свободен. И что ни расстояния, ни отсутствие денег и прочей лабуды не смогут сдержать тебя, если ты поставил себе цель попасть в какое-то место на карте. Особенно, если тебя там кто-то ждет, а дома кто-то скрестил пальцы за твою Дорогу.
О вписке в Тюмене замолвите слово…
Тут будет маленькое лирическое отступление на тот счет, что коли уж я через этот город ехал и в нем останавливался, не грех, думаю, про него будет пару слов сказать.
Для меня Тюмень началась, когда мы в нее с Димкой на рабочем поезде из Вагая приехали, но, скажу честно, я тогда толком только вокзал и запомнил.
А вот первая вписка там была как раз, когда мы со Свитом ехали с ЕКБ автостопом через неё. Народ тусовый тогда еще с проекта не весь возвратился, и вписали нас к девице одной с тусовки, у которой была мама добрая. Так мы чего-то задружились, и я всякий раз, как через там ехал, у этих добрых людей останавливался. А уже в новом веке я все контакты порастерял, а мобильных тогда еще не было, так что – потерялся человек.
Правда, по возвращению я озаботился и контакт нашел, так что следующий раз поеду –беспременно выловлю человека и пообщаю.
Вот, а в этот раз я у земляков останавливался, наш город Омск богоспасаемый спасен, в основном, тем, что мировое божество похоронило его меж своих ягодиц. Так что у нас как только человек чего-то большего начинает хотеть, то немедленно собирает чемодан и валит из любимого города. И в каждом городе прилично развивающемся есть омские диаспоры. Вот и в Тюмени не так давно такая образовалась. Лучше всего я знал оттуда Тёму и Руженку. Эта семейная пара в Тюмень в прошлом году перебралась из Омской области и абсолютно счастлива. Вот к ним я путь и держал, а они уже держали пиво в холодильнике.
За разговорами время быстро пролетело, а утром я снова на трассу вышел. Правда пообещал, что на обратном пути вернусь и на день варенья успею. (К слову сказать, хоть я обратно и поездом ехал, а сошел и два дня у друзей потусил).
Что еще про сей город сказать – даже не знаю, для меня город – это, прежде всего, люди, которые в нем живут.
Когда мне Джониэлька делала экскурсию по Тюмени, много чего показала, рассказывала, и я в ее голосе слышал гордость за свой город. Помню, мне было завидно. Я последнее время, делая людям экскурсию по своему городу, с гордостью говорю, в основном, о прошлом, нежели о настоящем. О настоящем – все больше с горечью выходит.
Ну да ладно, помню, первый раз мне экскурсию делал некий молодой падован – не помню его имени – еще в конце века. Потом меня перехватили какие-то пацанчики с райончика и начали спрашивать, чего это у меня волосы длинные, я, помнится, отбрехался – сказал, что художник, а когда попросили набить партак – сказал, что художник по свету. А мой экскурсовод бегал в это время поодаль с дубиной и ждал, когда драка начнется, однако в тот раз не случилось. Чего еще про Тюмень сказать? Морду там так ни разу и не набили. Оттуда произошло несколько интереснейших людей, которые проходили через мою жизнь или до сих пор фигурируют во френд-лентах. А дядька Лейт в прошлый свой приезд в Омск напоил меня так, что я чуть-чуть было не проснулся в Сингапуре. А в этот раз я попил пивка с бывшеомичами и утром двинул дальше.
Трасса Тюмень – Курган
Тюмень-Исетское.Червишевский тракт
200 с чем-то до Кургана
На следующее утро, бодрый и почти не похмельный двинулся я на Курган. Ну то-есть утром это можно было назвать с бааальшой натяжкой, часов в одиннадцать. Руженка меня проводила до остановки и сказала, на какой автобус садиться, чтобы точно доехать.
Потом помахала ручкой и пошла на работу. Ладно, постоял я там немного и тут же взял какого-то неформального языка и методом экспресс допроса выяснил, что там еще один автобус ходит ну почти до объездной. Номер не вспомню. Короче, он чаще ходит. А надо сказать, кругом стройка асфальт и солнцепек, что не сильно стимулирует к зависанию. Короче, сел я на автобус, полюбовался Тюменью (опять же ничего не узнал), и через некоторое время тот меня высадил метров за семьсот до трассы, что вполне приемлемо даже для хромого меня. Доковылял я до объездной, перебрался через оную и вылез на тракт. Встал за автобусной остановкой. Там дорога такой четырехполосничек, и все бодро летят, но тут уж ничего не поделаешь. Такая фигня на выезде из любого города. Ну встал, значит, и жду чего-нить подходящего. А я, надо сказать, по этой трассе не ездил ни разу до этого и, собственно, все, что мог сделать – это пробежать вдоль нее орлиным взглядом через Гугл-карту и примерно основные пункты оценить. Я, правда, скажу, что сколько раз я ездил на Запад и почти всегда на Екатеринбург. У меня с этим городом особые отношения – именно поэтому я через него не поехал. Боялся там зависнуть и ни на какой Шашлыкон не попасть. Шашлыкон – это мероприятие, которое мой друг Кендер проводит в Челябинске, что-то среднее между фестивалем и воскресным барбекю (только на сто рыл), и все это грандиозное безобразие посвящено его свадебной годовщине. Туда я и стремился не столько побезобразить, сколько всех повидать. Во-от, и решил я пойти через Курган, расстояние, в принципе, тоже, только что трафик поменьше.
Ну, долго ли коротко, стоял я там минут тридцать, не больше – подобрала меня фиолетовая Деу-Нексия, недалеко, километров тридцать, я так понял. Название места, правда, сейчас не вспомню, какая-то деревня. Мужичок вез цемент с города и ругательски ругал местных коммерсантов, которые цены взвинтили так, что дешевле, если ты в городе берешь и домой тянешь. Трасса довольно быстро перешла в обычный совковый двухполосничек среднего качества и не сильно даже раздолбанный, потому как трафик в ту сторону – так себе. Он, в принципе, есть, не спорю. Но какой то слабенький, даже по сравнению с отдельными отрезками Эр-четыреста второй, по которой я вчера тёпал.
Ну да – не суть, короче, через некоторое время оказываюсь это я, собственна, в Червишево, а трасса мимо нее идет, и кругом – степь, просторы почти родные – солнце в зените, так что выбираюсь я из ветровки и остаюсь в красной футболочке. Там перекресток такой, даже солидненький, с указателями и даже на Омск какой-то сверток есть, ажно шестьсот девяносто девять километров. Ха-ха, поржал, конечно, прошел метров пятьдесят за одинокого тюленя и через десять минут стопнул какую-то иномарочку средней разбитости. Парень, оказывается, меня видел еще под Тюменью, но среагировать не успел – пролетел мимо, а тут, значит, увидел и обрадовался. Потому как всегда людей подбирает и истории интересные слушает, ехать ему не сильно далеко, так что как раз – времени на славный разговор минут на сорок.
Кинул я рюкзак на заднее сиденье, сам на переднем угнездился, и мы почитай до самого Исетского с большой душевностью проболтали за боевые единоборства и видеорегистраторы, ну и, конечно, Челябинскому метеориту досталось и много еще кому. Я так-то в единоборствах дуб-дубом, но людей вокруг масса, которые на этом легион собак съели и сейчас жрут активненько, так что разговор поддержать могу, главное, чтобы до практики не дошло.
Вот, кстати, как у нас разговор за единоборства зашел – только сейчас вспомнил. Не помню уж, каким образом зашел у нас разговор а всяких козлов на трассе, и припомнил я одну презабавную историю, случившуюся со мной в блаженном две тысячи четвертом.
Ехал я тогда на Аквамарин из Еката. И как-то так случилось, что ехал я налегке, с собой был только городской рюкзак и спертое из поезда одеяло. У меня даже ботинок не было – был я в реконских мокасинах. Короче, та еще обувка, только для того, чтобы от шатра до сортира добежать и перед фотографами покрасоваться, а тут – уральские дороги!
Ну да ладно, короче, попал я на какой-то скоростной участок и завис там, как тот тополь на Плющихе, короче, надолго. И вот когда мое терпение уже подходило к концу, а солнце забралось высоко на гору, из-за поворота вылетел серебристый мерседес и вальяжненько так остановился на обочинке. Ну, я добежал до него, залез внутрь, поехали. Задал пару вопросов, ну, чтобы прокачать водилу, что за человек, о чем с ним говорить, и какое-то гадкое такое ощущение возникло сразу, ну, не то, чтобы плохой, а какой-то мутный тип. Причем, не из блатных – я эту породу за версту чую, а какой-то офисный гондон (прости господи), но есть такие, что уж скрывать, другое дело, как он при таком снобизме взял меня на борт – не понятно.
Ну, хорошо ведь, как известно, только стоять, а ехать, коли везут, все равно лучше.
Ладно, примолк я, сижу, втыкаю на трассу и вопросов больше не задаю, кому ж приятно, если тебя за каждое мнение в говно окунают? Едем, короче. Но минут через пятнадцать эта костюмированная морская свинка не утерпела и задает мне уже вопрос: « Как ты относишься к людям нетрадиционной сексуальной ориентации?»
Я, конечно, слегка хренею, быстро просчитываю этот вопрос и возможные последствия.
Но, как говориться, за словом в карман не лезу и отвечаю цитатой из «Операции Игельс» –мол, «я к ним не отношусь». И, значит, натурально ржу и жду последствий, и они следуют.
Типус начинает мне зачитывать за то, что вот у меня серьга в ухе и, значит, я далеко от них не ушел, на что я ему подробненько описываю за рок-н-рольную традицию и за то, что у пидорасов серьга в другом ухе положена. Тогда он мне говорит, а вдруг кто не знает, да перепутает, на что я ему подробненько объясняю, что будет со среднестатистическим пидорасом, если он среднестатистическому панку такое скажет. И вообще, чтобы намекнуть этому типусу, что тему пора сворачивать, включаю эпический режим и рассказываю былину о том, что я парень из глухой сибирской деревни, и у нас в колхозе гомосеков только на картинках видели, и если городские заезжали, то облаву всей деревней делали (да не одной) и, отмудохав как следует, потом пургеном кормили принудительно для того, чтобы поняли, для чего жопа существует.
Дяденька это все слушает, головой качает и выдает что это все больно на сказки похоже, «Еще бы, – говорю я, – Как бы оно не было б похоже, потому как так нам так старики да взрослые рассказывали, а на самом деле, кто ж про то знает?»
Но вся эта тема меня начинает слегка напрягать, не то, чтобы совсем тухлая, но вот у меня возникает ощущение, что тип хочет мне прямой вопрос задать, но боиться, сука, и правильно делает, к слову сказать, потому как я месяц как с Москвы, и после развода нервы у меня ни к черту.
Тут типус через некоторое время осмелевает все-таки и говорит: «А вот что было бы, если бы к тебе на дороге кто-нибудь силой домогаться бы стал?»
Тут я начинаю уже откровенно ржать, потому что мне это натурально смешно. Ну я понимаю, что девочка какая, может, и испугалась бы, но, во-первых, дяденька титаном реслинга не выглядит, а, во-вторых, у меня при себе отличный образчик Мурманского народно-судоремонтного творчества из заводской стали (подарочек дядьки Рея), которым я при желании устрою тут с первого по третий сезон Декстера включительно.
Я не выходя их эпического режима (в нем с долбоебами вообще удобно разговаривать),
затираю ему следующую телегу, что если на скорости ста тридцати километров в час при подобных поползновениях дернуть водилу за руль, то к моменту прожевывания подушки безопасности сексуальный пыл изрядно слабеет под действием адреналиновой блокады. Дяденька начинает смотреть на меня с некоторой опаской, снижает скорость. Но потом все же интересуется, а что будет, если меня попытаются склонить на стоянке.
На что я опять же, ничтоже не сумнявшись и уже откровенно нахально глядя в его глазоньки, рассказываю, что от подобного сексуального произвола отлично помогает старинное средство, рассказанное нам тренером по рукопашному бою. Для этого всего-то и надо, что вставить два пальца в глазницу нападающего, и вытянуть глаз на глазном нерве. «И вот, когда его верхний шар у вас в руках – про нижние он и думать забудет», – с легким пафосом процитировал я тренера. После этой цитаты типус затормозил своего мерина и сказал, что дальше он меня не повезет, потому что он меня боится. Я в ответ совсем уж некультурно заржал и сказал, что в чистом поле не выйду, и нехай он меня везет до первого свертка или остановки. Дяденька подчинился и послушно безо всяких разговоров довез меня до ближайшей деревни. Когда я вышел, он развернулся и очень быстро укатил в обратную сторону. Я тогда полчаса ржал еще, а потом застопил двух наглухо обдолбаных нарков на девятке, которые бодро и безо всяких разговоров подкинули меня до самого Миасса.
Вот с этой байки мы, когда с водителем отсмеялись, как раз и разговорились за единоборства, а поскольку я их больше факультативом проходил, то я все больше слушал и поддакивал, чем сам рассказывал. Хотя и я слышал изрядное количество баек. Да к тому же, у водилы друг Шоу Дао занимается, а у меня братан младший тоже какой то адепт, если уже не магистр, черт их там разберет, к тому же из младшего слова лишнего не вытянешь, (если конечно ты не спортивная блондинка с третьим размером). Ну да ладно, так мы и доехали до Исетского.
Трасса Тюмень – Курган
Исетское-Курган
Так-с, значит вышел я на Исетском повороте, точнее, разворотном круге, а надо сказать, (если, конечно, я раньше не говорил), что я по этой трассе в жизни не ездил, и какие на ней приблуды – толком и не знаю. Ну, во-первых, она так же как и Эр-четыреста вторая, почти вся в ремонте, ну, во всяком случае, близ богатой Тюмени. Ага, обхожу, значит, я поворотный круг, а посереди него куча земли насыпана, почти до неба, нафига –непонятно. Ну, обхожу я, значит, этот монумент и вижу, что дальше ремонт дороги мало –не до горизонта. Как это обычно – одна полоса в ремонте, а по другой поочередно пропускают то в одну сторону, то в другую. И в хорошем случае просто ставят два светофора, а в нашем – два чурека с рациями. Подхожу я к такому товарищу с нашей стороны, и случается примерно следующая беседа:
– Салям, – говорю ему я.
– Салям, – говорит он мне.
– Далеко, – спрашиваю я, – ремонт простирается?
– Ага, – говорит он и кивает.
– Сколько, – говорю, – в метрах?
– Ага, – говорит он и кивает.
– Больше километра?
– Ага, – говорит он и кивает.
– Или меньше?
– Ага, – говорит он и кивает.
Ну, короче, понял я, что это как с попугаем разговаривать, кивнул на прощанье и пошел по перепаханной полосе вдаль. Я бы и сразу пошел, но как-то не вежливо мимо человека проходить было, все-таки сидит себе на солнцепеке, работает светофором. Скучно ему наверняка, а то, что он в общении не силен – так то тоже не в укор ему. Чай не пресс-центр, нет у него такой функции как общение с прессой и автостопщиками.
Иду, костылем постукиваю, кругом бабочки летают, природа по обочине цветет, по открытой полосе машины рычат – красота, одним словом!
Ну, дохожу я до конца распаханной полосы, перелезаю через ограждение и топаю к заправке. И аккурат перед ней нахожу очень милую обочинку, сухую, ровную и позитивную. Как раз чурко-светофоры поток в мою сторону пустили, машинки ползут медленно, одна за одной, потом вырываются на свободу и как раз возле меня начинают разгоняться и летят вдаль. Вот и буквально минут через пять тормозит такой серебристый универсальчик, я даже не понял, что за марка – не то нисан, не то китаец какой-то.
Ага, кидаю рюкзак на заднее сидение, а сам с костылем залезаю на переднее. Разгоняемся мы и, значит, тоже летим вдаль. Водила не шибко разговорчивый оказался, однако выясняется, что едет он до Кургана и это здорово, потому как загорать и со светофорами разговаривать, забавно, конечно, но к цели не приближает. А мне бы по-хорошему вечером в Че бы быть. Потому как завтра уже весь этот фестиваль и вселенская джага-джага, когда всех знакомых можно будет оптом взять тепленькими, по -обнимать и по -общать. А не гоняться за каждым по уральскому региону с сачком и дудочкой, ну для чего, собственно, фесты и делаются.
Вот, однако, едем мы и едем довольно быстро, во всяком случае, нас за всю дорогу обогнали только раз и то ненадолго. Потом мужик врубает музон, и выясняется, что слушает он каких-то австралийских тяжелячников и мне вообще становится хорошо. Вот сами прикиньте – летишь на большой скорости по полупустой дороге, под горочку. С двух сторон деревья в камуфляжном оттенке молодой листвы, небо чистое и бездонное. Солнышко лучами тебя через стекло гладит, ветер волосы развевает, рок тяжелый гремит, и в этот момент хочется пивка глотнуть чуть- чуть – чисто для понта, или травки покурить, чтобы уж совсем душа от тела развернулась и звездами в небо посыпалась. Но и без стимуляторов, в принципе, хорошо. Это как мгновение поймать, только память это может сделать, ни фотография, ни видео – никто не способен миг полета души передать, только память.
Вот, короче, так довольно бодренько и долетаем мы до Кургана, потому как по сторонам смотреть реально не на что – степь да степь кругом, долог путь лежит. Курган вообще, по свидетельствам, очевидцев город не богатый, вроде, даже беднее Омска. В самом городе не был, но охотно верю, потому как приятно, что есть хоть кто-то беднее тебя. Я там сам бывал только проездом, выходя на перрон за пивом. А единственная ассоциация с городом относится к анекдоту с двухтысячной ХИ.
Ночь. Хоббит-Шир. Застава. У шлагбаума, который перекрывает дорогу, курят трубки два шерифа. Все у них как полагается, и шляпы с широкими полями, и кисетики плетеные, и трубки крючком, и множество карманцев, и жилетки синие, на толстых животиках не сходящиеся, и пуговицы блестящие, и самое главное – фазаньи перья на шляпах, знак шерифа. Тут же в стороне дубинки стоят на случай лихих разборок. Короче, красавцы и, семь-восемь, мизансцена понятна.
И тут появляется новое действующее лицо в черном плаще, черных перчатках, доспехи там, и глаза красные угольями горят – короче, нечисть явная. Шерифы трубки пороняли, лица белые, глаза круглые, руки трясутся.
– Э-э-о-о-о, а? – пытается проблеять старший шериф, поскольку понимает, что смерть вот она – по ту сторону шлагбаума стоит.
Нечисть, наклоняется через шлагбаум, подносит когтистый палец к губам и говорит.
– Т-с-с! Ребята, я не по игре. Можно мне Свету из Кургана позвать?
– И-и-из ка-а-а-ко-ого курга-а-ана??? – на автомате выдает не до конца пришедший в себя шериф.
Занавес. И дикий ржач за кулисами.
Ну так вот. За такими мыслями и в приподнятом настроении высаживают меня возле кольца курганского, метрах в двухстах от дороги на Че.
Трасса Курган - Челябинск
Курган 300 с чем-то до Че
Вот, а в этих местах мне уже как-то бывать доводилось разок, был у меня опыт – ехал я в Омск из Челябинска с Аленкой Оникс и Муркой Алинкой. Девы красивые, и доехали мы, в целом, неплохо. Красивая девица – не роскошь, а средство передвижения. А у меня их целых две с собой было. Вот на этом самом кольце застопили дальнобоя на красном фредланере, и он нас до Омска и довез. Мы тогда как раз на День Города приехали, я помню, что на подъезде, когда радио уже Омск ловило, и там всех омичей поздравляли, водила показал, где у него в кабине нычка с пивом, и сказал, чтоб хотя бы мы за это дело бахнули, раз уж ему пока нельзя.
А в этот раз я в обратную сторону еду, и очень даже один, и не знаю, увижу я этих дев в Че или нет. Ну ладно, пошел я в лес сотворил малый походный алтарь, молитву отлил Ералгую, и на душе сразу легкость такая образовалось, говорят, что древние считали вместилищем души желудок, но я подозреваю, что она где-то у мочевого пузыря живет, каждый раз такая легкость и истинное счастье потому как охватывает.
Вот вышел я, значит, за поворотный круг, а там буквально за поворотом – пункт весового контроля, весы там, шлагбаумики, домики. Прошел я это все и встал на выезде с поста, потому как обочина нормальная и хоть чуть-чуть меня видать. Постоял, наверное, минут тридцать, не более, выползает из-за поворота зда-равенная фура такая, и что забавно, тоже красненькая. А поскольку меня до этого момента фуры не подбирали, я как-то к ней без внимания отнесся, однако ползла она не быстро, да еще и водитель на меня посмотрел как-то так, по человечески что-ли, короче, я рукой махнул для очистки совести, а он возьми – да и остановись.
Хе-хе. Полез я в кабину. Лезть в такую башню вообще не шибко просто, чувствуешь себя прямо водителем боевого робота, или космонавтом каким-то. Ну, короче, что ни говори, а схема та же: сначала рюкзак, а потом уже сам с костылем под мышкой и с мыслью «На Абордаж!!!». Закинул рюкзак на спальник, за спину, а сам угнездился в кресле второго пилота. Дорогу из этой дуры видать на несколько верст вперед. Я даже понял, почему, возможно, дальнобои редко останавливаются, чтобы подвезти – они же как великаны, а мы там муравьишки у обочинки. Но это все так, треп, по большому счету.
Поднялся я до Олимпа с грешной земли и уселся одесную повелителя данного мира.
Да, повелителя, то есть водителя звали Слава. Прикольный такой дядька, лет, эдак, от сорока до полтоса где-то, исключительной жизнерадостности и позитивизма.
Ну и по закону жанра ехал он как раз в Че. Я за это порадовался, и мы поехали.
Музыка у мужика умерла где-то в пути, так что ехали и разговаривали за жизнь и за красную армию. Да, кстати, как ни странно за армию тоже поговорили, мужичок оказался военспецом и многое порассказал из той области, когда не знаешь – верить или не верить, ибо не проверить. Про земли ближние и дальние, про войну и про мирную жизнь.
Рассказал историю, как перегонял китайский автобус, и у него задняя часть автобуса отвалилась и упала на дорогу, и они ее потом скотчем приматывали. Как он мины где-то ставил и как снег для Путина с Алтая возил. Вообще, много интересного рассказал, но как-то все уже так пеленой забвения подернулось – всего не вспомню, а вот пара эпизодов в голове отложилась – про них и расскажу. И что интересно, оба сюжета связаны с метафизикой. Про святилище солнца и про культистов.
Про святилище солнца.
– Есть в наших краях такое место, – начал рассказывать Слава со своей рулевой кафедры, – называется Аркаим. То ли это древняя обсерватория, то ли монастырь какой – я то уж точно не знаю, да и никто не знает, хотя литературы вокруг него нахуеверчено неимоверно. Но все больше измышлизмы и гипотезы. Да и, вообще-то говоря, много у нас по области таких мест, но это самое раскрученное. Для чего – не понятно. Видно, в том месте ничего больше раскрутить не было, а это под руку попалось.
Ну, короче, каждое лето начинается туда паломничество настоящее, всякий народ едет, кто молиться, кто мистическое посвящение получать, кто просто водки пожрать на природе. Хотя, какая там природа? Степь кругом, ни лесу, ни политесу. Но как говориться, спрос рождает предложение, так что в разгар сезона сноровистые мужики наладили туда автобусные туры делать. Вот раз отвезли мы туда туристов в пятницу, они тут же по святым местам пошли, а мы мангальчик раздули и давай водку кушать. Накушались и спать легли. Ночью еще девчонки заскреблись обратно – замерзли в своей палаточке, мы их впустили. А утром на заре просыпаюсь я от шума в голове. Все бы ничего, и такое не раз бывало, но какой-то шум странный. Выглядываю я из автобуса и понимаю, что никакого отношения к абстиненции этот шум не имеет, а стоит недалеко от меня чудак какой-то и бьет в большой бубен. Я как бы человек просвященный и вежливый, что бы про меня не говорили, я его сначала спросил – мол, кто он, и какого черта он в пять утра шумит так?
На что чел тот ответствовал, что он солнцепоклонник, и таким образом отмечает его восход, а в бубен бьет для усиления ощущений. Ну, я говорю, ладно, потерплю из уважения к твоей религии, но вот если ты второго водителя сейчас разбудишь, то он тебе – как пить дать – этот бубен на голову наденет или просто в морду даст. Потому как во-первых, православный и вас язычников терпеть не может, а во-вторых, чувства юмора с утра не имеет, и ощущения будут просто ужасающей мощности. Тот забрал свою амуницию и ушел приветствовать своего кумира в каком-то другом месте, подальше от автобуса.
А я дальше спать лег.
Вот, и таким образом разговорились мы за религию и эзотерику – я ему про Окунево наше пупоземельное рассказал, про бабоджистов и прочих богомолов, а в ответ порадовал меня Слава еще одной байкой. Про культистов.
– Есть у нас в автохозяйстве один еврей. Вот насквозь настоящий такой, хитрый и очень оборотистый, что ни делает, а беспременно вывернет так, чтобы вышла ему с этого какая-то польза. Ну и сам по себе тип ушлый. А звать его, к примеру, будут Миша, потому как он на историческую родину никогда не собирался и сейчас, вроде, пока против. Там, говорит, скучнее. Так вот, узнаем как-то мы, что Миша наш, так сказать, стал культистом. Проще говоря, начал всякие брошюрки читать, ездить на медитации и даже, вроде бы, водку стал пить через раз.
Стало всем нам очень интересно. Нет, событие-то – не то, чтобы из ряда вон выходящее, у всех случается. Заёбы – это, в общем-то, общечеловеческое явление. Но в любом другом случае, кроме этого. Потому что Миша и эзотерика – это как ,если бы Путин вдруг отказался от власти и стал балериной. Ну, явление – примерно того же порядка. Разве что он философский камень открыл и потихоньку из аккумуляторных решеток свинец в золото перегоняет.
Короче, стали мы его аккуратно расспрашивать о том, о сем. Но то, падла, молчит как партизан на допросе, и только о переосмыслении своей жизни говорит и глаза в смирении к потолку возводит. От другого тут бы и отступились, но не здесь…
Вот не верилось нам в исправление этого конченого звероящера!
Короче, применили последнее средство. Народное. Проставились всем гаражом.
Ну, и на шестой бутылке раскололся наш адепт.
Выяснилось, что уверовал он в Культ не просто так, а из несомненной его полезности.
Потому как восемьдесят процентов времени, где медитации, очищение и проповеди –конечно, говорит, муть полная, но зато потом под занавес все предаются пьянству и свальному греху. Что исключительно его радует.
Послушали мы нашего адепта и уговорили его взять нас с собой. В качестве, так сказать, новообращенных. Тот сначала отнекивался, но мы его убедили. Другим народным способом.
Съездили – понравилось. На свежем воздухе, в красивейших местах Урала. С утра лекции слушаем и медитируем (в моем случае я умею бесподобно спать с открытыми глазами).
Вечером водку жрем и **** адепток. И правда – чую, как будто просветление какое-то начало наступать. Надо ж было такое придумать! Через пару поездок взяли с собой начальника автохозяйства, он тоже быстро уверовал и теперь путевые листы составляет так, чтобы мы могли на религиозные встречи ездить. Теперь у нас полгаража – истовые культисты. Вот такая история.
Где-то в этом месте мы уже к Копейску подобрались, и я с Челябой связался по вконтактику, и мне сказали, куда стремиться.
Правда, триумфального въезда не сильно получилось, ибо опасаясь пробок мы тихо вползли в город через Копейск, просочились через какой то поселочек, окруженный отвалами, про который я до того дня даже не слышал, а водитель Слава назвал его гетто, и, кажется, не в переносном смысле.
Однако, как бы то ни было, через полчаса кружения по пригороду меня высадили на Проспекте Победы. А это уже – самый что ни на есть Че.
Город Че, местами чЁ…
Ну, про Че мне есть чё сказать. Я там без малого два года прожил и немного дух города улавливаю, или улавливал, сказать сложно. Что мне сразу бросилось в глаза, когда я только туда приехал? Во-первых, масса районов, названых по аббревиатурам форматообразующих заводов. Например: АМЗ, ЧТЗ, ЧМЗ. Я их сперва путал и предпочитал держать рядом кого-нить местного или переспрашивать. Во-вторых, они нашу стандартную однокомнатную квартиру, исходя из каких-то своих представлений, называют полуторкой. А малосемейку – однокомнатной. Короче, чудеса. А еще у них вокзал в виде стеклянной пирамиды. И пешеходка с литыми фигурами, и трамваи как в Омске, и вообще, город чем-то похож, но и отличается зело. Я там проработал полтора года на Северке (полное название района Северо-Западный), занимался тем, что всяких слонов к потолку крепил и березы красил – в общем, творческая работа. Еще там живет девушка по имени Мурка, которая пару раз ездила со мной по трассе, и даже почти год продержалась в статусе официальной любовницы, но это давно было. В отместку за все она научила меня крутить мячики на ниточках, а я ее подсадил на Ирландию. Кого еще вспомнить из Че? Ага, ну конечно, сестренку Дану – интереснейший человек с очень мифологизированным сознанием.
Ну, тут если перечислять, много имен придется назвать, потому как я там жил, повторяю, а я человек общительный. Так что я никого обижать не буду, скажу, что у меня там много хороших знакомых, друзей и братьев по духу (тут я все-таки Дарвеса с Джефом отмечу, а то не нальют в следующий раз).
Омская диаспора там еще меньше, чем в Тюмени, но зато какая! Один Кендер чего стоит!
Кендер эмигрировал на Урал, полный истового раскаянья к своей бывшей и светлой любви к одной новой особе, которая его поразила мало не насмерть своими необъятными достоинствами. Однако, как обычно что-то пошло не так, союз распался, Серега вырвался на свободу и понеслось…. Несдерживаемый христьянскими добродетелями дух ****ства нашел своего самого ярого сторонника. Одна из карикатур того времени рисует его рыскающим по уральскому региону в бундесверовской форме, с гэхой на перевес и с эрогированным членом вместо подствольника. Ну да ладно, потом (когда его фотки висели уже у всех рогоносцев на табличках для дартса), он, конечно, слегка остепенился.
К тому же, не совращенные им девушки стремительно кончались, и тогда его осенила гениальная мысль, зачем рыскать по всему региону, когда можно сделать так, чтобы все съезжались к нему сами? Так Кендер и стал одним из организаторов фестиваля ЧелКон, а потом и главным организатором. Все шло хорошо, его гениальный план работал, но тут.
Тут он встретил очаровательную блондинку, которая сделала с ним то, что давно было пора сделать, но некому. А именно – запрягла и поставила в стойло. Всегда так бывает. Вот, на день их свадьбы я как раз и ехал. Какая там годовщина я точно не помнил, но отмечание этого дня он тоже сделал в виде фестиваля (как говориться, горбатого только могила исправит).
На этом фесте, назывался он «Шашлыкон», было собрано около 100 человек, съедено около 120 кг мяса, а сколько выпито, про то история умалчивает, но одного табака мы в два кальяна скурили около килограмма. Шло все это культурное безобразие около 10 часов. А потом все расползлись по домам и впискам. Мои братовья, Джефус и Дарвис работали мангальшиками, а меня в виду хромоты до серьезной работы не допустили и поставили на розлив. Но потом все как-то завертелось, понеслось, запрыгало, затанцевало, захихикало, заобщалось, закачалось, и я пришел в себя только вечером, сидя на завалинке и распивая текилу с малознакомой рыжей девицей из Еката. Короче, фест удался. Потому мы с Джефусом сложились шалашиком и поползли на вписку, а Дарвес попал в сексуальное рабство и пошел в кусты пахать пашню.
После этого праздника жизни я два дня лежал у сестренки и приходил в себя. Сил хватало только на то, чтобы из кустов какому-нить вражескому танчику в борт звездануть.
Потом я все-таки собрался с силами, навестил Дядьку и уехал из благословенного ЧЕ, на прощанье сестренка пошмыгала носом (не знаю – за что она меня любит), а братовья молча скинулись мне на поезд до дому. Но я все рано собирался заскочить в свой самый любимый из городов – в ЕКб.
Челябинск-Екатеринбург
Челябинск 220 км до ЕКб
Единственный вопрос, который меня донимает, когда я лезу с большим рюкзаком в маршрутку, это надо платить за багаж или нет? И сколько провоз оного стоит? Поэтому в этот раз я решил не парить себя и окружающих, а просто посадил рюкзак рядом с собой и заплатил за него как за пассажира. И мы поехали.
Слава богу, сестренка выдала мне проводника, который инсталлировал нас в нужную маршрутку, которая довольно бодро закинула нас с Северки на «поворот на ЧТЗ».
Где мы расстались. Проводник поехал дальше, а мы с рюкзаком пошли в сторону ЕКБ.
Сколько раз я тут ездил – даже точно вспомнить не могу. Расстояние до Еката от Че, по нашим сибирским меркам, очень смешное – двести двадцать километров – как палец в розетку сунуть. Это тебе не наше воспетое Высоцким «туда шестьсот и туда шестьсот». Короче, детский утренник, а не автостоп.
Вот тут дальше в паре километров раньше пост ДПС был, за ним изумительно стопилось, а теперь его перенесли, хрен знает куда, и ехать до него не удобно. Так что я просто сел в еще одну дачную маршрутку и на ней совсем уже выехал из города.
Вышел я на чистеньком таком остановочном комплексе, рядом воздушный переход над трассой прокинут – культура, мать его за ногу!
Ну, я поторчал там минут сорок, наверно, утро, воздух свежий, машины не частые.
Солнышко по небосклону только взбираться начало – не жарко пока. Голова ясная и свежая. Я как-то раз выбирался из Че вот в этих же местах, но тогда мы всю ночь на гитарах играли и портвейн «два лебедя» пили, а к утру, когда он в ларьке кончился – заполировали каким-то нфтехимическим «кокосовым» ликером. Так у меня похмелье было выше Уральских гор, и на морду лица был натурально зеленым, как детеныш Халка.
Меня тогда, помню, от Че Краз-плитовоз подобрал. Ехал он, максимум, пятьдесят и трясся как припадочный, зато от водилы я услышал всего два слова, сначала: «залезай» – на входе, а потом: «мне туда» – на выходе.
Так вот, а в этот раз я вообще красавчик, только, что с костылем.
Короче, минуток через несколько тормозится такая беленькая грузовая газелька и останавливается метрах в пятнадцати, я начинаю за ней радостно скакать, а она начинает ко мне задом сдавать, ну короче – любовь с первого взгляда!
Закидываю рюкзак в кузов и залезаю в кабину. Водила на меня смотрит, ржёт как конь и рассказывает, что только вчера свояка возил на костылях, и как только меня увидел, тут же уверовал в свое предназначение и немедленно остановился. Ну, я порадовался этому факту и мы поехали.
Дорога от ЧЕ большую часть трассы – четырехполосник, только в центре километров сто еще осталось двушечка, но они ее активно ремонтируют и хотят сделать матерый такой хайвэй. Тогда из одного города в другой вообще за час можно будет долететь, если, конечно, самолет подходящий тормознуть. Я на самой быстрой в своей жизни машине ездил от Миасса до Че. Случилось мне там остановить спортивный мерседес, так я эти несчастные восемьдесят километров пролетел просто со свистом, даже анекдот рассказать не успел.
А на этой трассе меня как-то подбрасывал зубной врач из Че на вишневом мицубиси, я его сначала тоже за тупого бандюка принял из-за огромной лысой шайбы за рулем и ****ской окраски блондинки рядом. Однако, когда я залез вовнутрь, машина резко взяла с места, и водила, забыв обо мне, продолжил разговор с подругой: «А потом Костя написал вот эту песню» – и врубил на всю мощность Кинчева. Я решил, что если и бандюк – то явно не тупой, а продвинутый.
Так вот, это все преданья старины глубокой. А тут мы с водилой разговорились за «ворд оф танкс», потом еще за какую-то гадость. Потом за рыбалку, а потом он мне рассказал, как он стал газелистом. Ему эту машину в счет уплаты долгов выдали, он ее сначала продать хотел, а потом передумал. Получил права и стал сам гонять – грузы возить, был, говорит, рекламщиком, стал грузовозом. И говорит – главное нравится. Денег хватает, думает, теперь уже целенаправленно себе новый грузовичок брать побольше тоннажем, а на эту старушку племяша посадить. Вот так за разговорами и доехали мы до середины пути.
Середина пути – это сверток на северо-запад – там много чего интересного, я вот тем путем на Миасс выскакивал в тот раз, когда с гомосеком ехал, не к ночи будь помянут придурочный. И до того случая разок хаживал, но это еще в прошлом веке было.
«Уральская Эльба» – слет автостопщиков тоже в тех краях проводится, а еще там всякие полусекретные номерные городки, но я там не бывал.
Кафешек на этом свертке цельный ряд стоит, пара енотиков обязательно пасется. Автобусы междугородние здесь всегда останавливаются – передых делают. Короче, большая развилка.
Вот, кстати, за автобусы хотел отдельное слово сказать, казалась бы – чем автостоп от автобуса отличается? И там сидишь, и там сидишь. Ан нет – не могу в автобусах ездить и всё! Монотонно как-то, ноги толком не вытянешь и откровенно скучно. Сейчас, конечно, всякие электронные гаджеты пошли, а ноги все равно вытянуть некуда. Автобусом от Че до ЕКб около четырех с половиной часов, в зависимости от пробок на въезде и выезде.
Если вечером едешь – читать примерно пол-пути только можно, автобусный парк дряхлый, индивидуальной подсветки нет. Потом только спать или звездеть с попутчиком, если вменяемый оказался. Мне одна девица, творчески настроенная, как-то даже минет делала от скуки феерической. Ну, это все, конечно, забавно, но не панацея, и автобусы я не люблю. Автостоп или поезд – вот наше всё! Самолет – дороговато и не везде возможно.
Короче, с этакими мыслями прошел я кафешки, потом пару фур на обочине, енотов с их «жучкой» прошел, отскакал от них метров на сто, так, чтобы на меня и прямой поток шел и иззаповоротный, и начал стопить. Вот помните, как я рассказывал про то, как тяжело первый раз при выезде из города руку поднять? Так вот, на второй день пути это проходит начисто, как перепрошивка матрицы, интегрируешься, видимо, в трассу.
Там я вялился, примерно, около часа, может, чуть меньше. Потом застопился хмурый неразговорчивый человек на шестерке, который ехал в Екат за картриджами и под бардовские напевы из хрипящей магнитолы довез меня до самого Еката и высадил где-то, не доезжая пары остановок до объездной, но уже после свертка на Химмаш, ну кто знает город – примерно поймет, а кто не знает – тем без разницы. Так я приехал в Екб.
Екб-Катер-Свердловской области
(город моего рок-н-ролла)
Махни на тыщу в сторону, приедешь в тот край
Не в Ангбанд – что-то типа Раздола
Стоит там город и в него душа влюблена
Город – моего рок-н-ролла.
Да это Ебург, Ебург, Ебург мой друг
Город – моего рок-н-ролла!
Вот эти строчки сразу вспомнились, когда я в него въехал. Сколько раз я в него въезжал и входил, даже страшно представить. И поездами, и машинами, и автобусами, и ножками бывало, и на лыжах, только что, наверное, с парашютом на него не прыгал, но это только к лучшему. Зато я до сих пор жив и пишу эти строки. Вот, кстати, вспомнилось за Тюмень, в Екб мне как раз морду били, правда, один раз, но крепко. Сходили ночью за пивком – мало никому не показалось.
Ладно, о чем это я? Да, о любимом городе. Как-то так получилось, что когда я первый раз попал на игру – я попал на нее именно под Екб, и когда второй раз попал – попал с Екбшной командой, на моем неокрепшем сознании это не могло не оставить своего отпечатка.
С тех пор раз в год или два года мы ездим на игру на Урал. Со своей бывшей женой (не к ночи московская ведьма будь помянута) я тоже в Екб познакомился. Я тут даже в церкви работал, чего в других городах со мной не случалось. С меня еще тогда настоятель взял слово, что если я буду покупать машину – то это будет «Рено», с тех пор и мучаюсь, потому что хочу «Оку». Потом я тут стажировку проходил в ихнем Ашане (почувствуй себя пятой колонной). Перед отъездом мы насушили французских батонов и устроили на Масленицу Батономахию с фотосессией. А потом вся эта шобла-ебла поперлась меня провожать и махала бумажными платочками на перроне (что тоже не пошло на пользу моей репутации, потому как в том же вагоне ехал наш директор по персоналу).
Омская диаспора тут долгое время была хиленькая, но сейчас приехало молодое пополнение (третья волна, так сказать), и теперь там тоже есть с кем пивка попить и по ****острадать за родной город.
Вот из всех городов Ебург мне больше всего нравиться, и постройка у него Питерская, но так-таки – не Питер, и природа кругом – природная, лесная и озерная.
Я тут обычно у бардо-туристов жил, как-то так получилось, но вот в последний раз не случилось заехать. Есть знакомые, с которыми мы связь с прошлого века поддерживаем и не теряемся, сейчас все больше через интернет, но тем не менее, когда человека лет пятнадцать знаешь – это не шуточки. Я там впервые в ирландский паб сходил, впервые в эльфа поиграл, травы покурил. Короче, забавные были времена. Всех людей знакомых я перечислять не буду, потому как их даже больше чем в Челябинске получится, однако скажу, что и тут братья-сестры есть, и учителя духовные, и друганы, и подруги, и просто знакомых-знакомых навалом. И если всех обходить и здороваться – здоровья точно не хватит. Потому я навестил точечно некоторые места, где люди собираются, но в двух местах моя печень сказала «кря», и я стал аккуратнее.
Тут, правда, все новые омичи, числом два, меня выловили и начали активно агитировать, чтобы я вынимал зад из родного болотца и дрейфовал в сторону ЕКб. Я отбивался как мог, но сомнения они в меня заронили. Правда, Юля-с-Сухого Лога пообещала сдать меня на полгода в какую- то социальную службу для очистки моей кармы. Поэтому я немного дрейфил принимать такие решения. Да и переезд в другой город требует некоторых финансовых затрат, а весь мой баланс находился в глубоком минусе. Так что я отделался расплывчатыми обещаниями и глухой ночью бежал на вокзал.
Екатеринбург-Тюмень-Омск
Этот маршрут я проехал на поезде (денег на билет мне братушка выдал) и, знаете, был тоже по-своему счастлив. Ты спишь – а он едет, ты гадишь – а он едет, ты ходишь – а он едет. И ни с кем разговаривать не надо. Хорошая штука – поезд! Но что ни говори, а автостоп – интереснее и дешевле.
Снова Омск
Вышел я из поезда на вокзале, вдохнул родной воздух и даже как-то закручинился, что путешествие закончилось. Приехал домой, бросил рюкзак в угол, открыл ноут и задумался. И решил все это описать, по мере скромных сил, конечно. Чтобы друзей-знакомых порадовать и всех прочих, которые такой формат баек воспринять могут.
Вот я тут вам про другие города и земли рассказываю, а про то не подумал, что, может быть, вы и не были в моем родном городе никогда. Чтобы это исправить я и про него черкну пару строк.
Омск – город неоднозначный…
Тут по-другому не скажешь. Вот многие люди, которых я встречал в Дальних землях, свои родные пенаты характеризовали четко и емко, типа «унылое говно» или «город тесный для моих замыслов», или « глухая провинция». А вот про Омск так нельзя.
Во-первых, Омск – это Пуп Земли. И этим все сказано. Никаких особых подвижек тут не будет никогда, потому как – кто ж в пупу ковыряется-то? Ковыряются выше или ниже.
Во-от.
Во-вторых – вытекает из первого, место настолько мистическое, что каждый третий тут тайный маг или, как минимум, пастафарианец, хотя и православную веру зело уважают.
Сибирь, что бы про нее не говорили, таки – российская территория, ее деды-прадеды наши заселяли и обрабатывали. А то, что некоторым народностям по шапке при этом дали, так тоже не отрекаемся, что с бою взято – то свято, и назад не отдадим, ибо не хер, не Европа, чай.
В-третьих, Омск – это Город-на-Реке. И не просто, там, ручеек какой-нить, как в Челябе, а настоящая судоходная артерия, текущая из Китая и впадающая в Ледовитый океан (ну, через озера там всякие и прочие реки, но, в целом, верно). Омка, которая название городу дала, тоже речка бодрая, и многим говнотечкам сто очков вперед даст.
Ну и, в-четвертых, это, конечно, люди. Люди – это наше все, самородки всякие (не без отморозков и выродков, конечно), но все равно – смекалистый народ и бодрый, ибо другие у нас плохо выживают. Сколько, куда, в какие земли омичей ни приезжало – все сразу же отмечали, что народ мы – широкой души, открытый какой-то, что-ли? Не такие богатые, зато и терять нам меньше. И своего последнего не отдадим за просто так, зубами держаться будем, а отстоим. А если друг какой попросит в беде – последнего лишимся, а человека выручим. Не все, конечно, но в других краях такие наперечет по пальцам, а я среди своих друзей с десяток знаю.
Поскольку в Омске я жил большую часть сознательной жизни, то знакомые тут у меня сотнями исчисляются, и я их перечислять точно не буду, потому как – не перепись. А кого-нить забудешь – он обидится, зачем это надо?
Сейчас Омск уже не тот, что прежде, когда из пяти моих сотрясений мозга четыре были оставлены омичами и гостями нашего города. Хотя по некоторым районам девочки ночью до ларька до сих пор с мачете ходят. Но по центрам спокойно и, можно даже сказать, благолепно.
Вот с такими мыслями и вышел я на вокзале и по городу неспешно пошел. Эх, всего-то две недели не был в родной сторонушке, а чувствую, что соскучился. Каждое место –знакомое, вот тут шел, тут – бежал, тут – за мной бежали, тут – мы за кем-то. Вот тут один раз споткнулся, а вон за тем углом блевал, а за тем – целовался. А вон в том доме у меня кореш жил, а потом в Москву уехал. Вот здесь первую книжку купил фантастическую, была такая серия – Северо-Запад в желтых суперах. Воот, прошел я до площади Серова (всегда считал, что это в честь художника, а оказалось в честь ГБшника), тоже места-а-а... Детство мое счастливое в этих краях прошло, вон там киоск стоял с мороженым, и мы туда с сестренкой ходили, через переход надземный. И, главное, никто нас не боялся отпускать, а сейчас, если бы у меня детеныш семилетний за мороженым пошел через две дороги и четыре квартала – я бы поседел, наверное.
Вон там – фидошник жил, а тут один упырь до сих пор живет, а вон там кинотеатр «Родина» был, и до него от бабушки – минут восемь ходьбы.
А в этом сквере мы киряли регулярно, и в будущем не исключено подобное.
Тут я за этими воспоминаниями к цирку вышел. Сколько в нем концертов прошло, как мы ходили голодные и оборванные собирали денег, чтобы хоть кого-то из братвы протолкнуть хоть на половину выступления, а если не удавалось, брали портвейн и пели сами.
Потом однажды мы там показуху гнали, но это уже сильно позже было, тогда таких дураков как мы, в кольчугах, по всему городу скребли. Это сейчас – позвонил в нужный клуб: хочешь – стрельцов, а хочешь – викингов – пожалуйте, согласно прейскуранту.
Дальше – Дом Печати, это название со старых времен, так его и не достроили, а перепрофилировали в торговый центр, как и многие другие долгострои. А вот тут на углу магазин был с названием «Зеленая тоска», и я там впервые живого ролевика увидел, это когда нелегкая в наш город Лору Бочарову занесла.
Вот шел я так по городу, вспоминал, картинки из прошлого перед глазами поворачивал, нет, блин, все-таки люблю свой город, и за то, что он такой, и за то, что он не такой. Любовь – вообще противоречивое чувство и здравому анализу не поддающееся. Сколько раз я отсюда уезжал навсегда – столько же раз навсегда возвращался. Жил и в лучших городах и в худших, а вот таких же не нашел. Потому и возвращаюсь, чтобы проверить. А город живет сам по себе, независимо от меня, меняется тоже потихонечку – непонятно пока в какую сторону – люди, которые были мелкими, становятся крупными, строят что-то новое, придумывают, творят.
Где то в этом месте я наконец почувствовал, что я вернулся и эпический режим начал постепенно отпускать, и сфера путешественника дала трещину. Глаза к небу поднял, ощутил СВОЙ ГОРОД вокруг себя, как бы встраиваясь опять в его матрицу.
Мол, вот он я! Вернулся как и обещал! Как всегда возвращаюсь.
И я думаю, что надежда для моего города все-таки есть найти какой-то свой собственный путь, чтобы люди помнили, откуда они есть и хотели вернуться и почувствовать, что они дома. Почувствовать – без негатива или сожаления.
Я верю, что это возможно.
«В небе тучи уходят, сияет звезда
И несут нас усталые ноги.
Наконец-то домой, возвращаясь туда,
Где конец и начало дороги.
И глаза что видали огонь и клинки,
Холод каменных подземелий
Снова смотрят, как в солнце. Летят мотыльки
Над холмами в знакомых деревьях.»
D.R.R .T
Самая последняя часть
Тут я думал вынести благодарности отдельным людям, но потом передумал и решил вынести их всем. Выношу благодарность:
1. Родному городу – Спасибо, что ты есть!
2. Людям, которые не равнодушны ко мне лично и моим друзьям, в частности.
3. Всем водилам, драйверам и шоферам, в мире которых Мы существуем.
4. Всем городам, которые нас встречали и провожали.
5. Господу Богу, Джа и Ералгую – за помощь и охрану.
6. Всем, кто дочитал до этого места – за терпение.
Омск. Август 2013
От Омска до Омска. Записки автостопщика
© Copyright: Филипп Крамер Зеленый, 2014
Свидетельство о публикации №214111902190
Свидетельство о публикации №214111902190
Рецензии