1. Охотничьи летописи

 
                Осень кроет позолотой
                Заозерный окоем...
                На утином перелете
                Мы стоим с тобой вдвоем.
                А среди родной природы
                Чьи-то слышатся шаги –
                Это осень тихо бродит,
                Обновляя сапоги

                В. Митрофанов

                Охотники – это особый клан в обществе,
                который не всегда подчиняется общим правилам.
                В свою очередь, общество не всегда знает
                о законах, существующих среди охотников.
                Именно поэтому жизнь охотника не всегда понятна
                стороннему наблюдателю, а рассказы кажутся
                неправдоподобными. Однако это ничего не меняет.
                Рожденный быть охотником, остается им навсегда.

                В. Панчук

17.10.82
         День серенький, пасмурный, но тепло. Типичный осенний охотничий денек!
         В болотных сапогах перешел нашу Убу и подошел к Санарухе (это название затона), где должны были ждать меня рыбаки, которым я вчера давал порыбачить  свою лодку. Когда я подошел к берегу, они как раз выбирали сети. Рыбы в сетях было много. Крупный окунь, щука, сорога.
         Дождавшись, пока они отрыбачат, забрал лодку, сел за весла, и поплыл вниз по реке. Плыву, а ниже меня по течению сплывает табунок крохалей. Потом эти крохали по одному взлетали и пролетали мимо, но далековато. А вот один поленился облететь и попал под выстрел.
         Затащив лодку на обрыв и привязав ее, пробежался по Канавам – пусто. Я уже почти совсем упал духом, но на большом озере у барсучьих нор удачно сдуплетил по чиркам. Настроение сразу поднялось: много ли надо нежадному человеку для полного счастья.
          На старой Убе спугнул табун кряковых. Утки сделали надо мною пару кругов. Северная утка глуповата, вернее, мало пугана. На втором круге после двух выстрелов один крякаш шлепнулся на другом берегу. Пришлось возвращаться.
          На Плесах нарезал рюкзачок грибов-вешенки. Подошел к Шатыгинскому затону, а там окунь гоняет чебака. Затон буквально набит рыбой.
          На обратном пути на ближних Канавах увидел, как из-под берега идут волны. Подошел, похлопал, покричал – ничего. Шагнул, а селезень – свечкой из куста. Ударил «шестеркой» - готов.
         Вернулся к лодке и испугался: водища за то время, пока я охотился, пришла под берега, как весной. Хорошо, что лодку далеко от воды вытащил. Сел в нее и поплыл к роще. А впереди на воде крохаль вновь маячит. Нагнал его у затона. Крохаль нырнул, а меня проносит мимо. Пронесло уже метров на сорок, когда тот вынырнул и бегом-бегом вверх, против течения, к кустам. Ударил с левого ствола «четверкой», и поплыл крохаль ко мне на спине. Мне осталось только лодку притормозить.
          Выехал на плес у рощи и ужаснулся. Там посреди реки стоит бульдозер с поднятым ковшом. Крыша кабины лишь на четверть торчит из воды, а на кабине и в ковше сидят шесть человек: трое взрослых и трое детей. Пришлось поработать спасателем и за два рейса перевезти на берег семейство Писаревых. Они ездили на бульдозере по грибы, и их захватила полая вода.      
         Главу семьи, у которого «хватило ума» ехать на тракторе через разлившуюся речку, перевозил отдельно вторым рейсом, так как в нем было под два центнера. За трактором водоворот и мою фанерку изрядно болтало. (Утром поехал на Убу посмотреть воду, а трактора уж и не видать).
         День прошел отлично: и уток настрелял, и грибов нарвал, и героический поступок совершил (В кинофильме «Тот самый Мюнхаузен» у главного героя в плане на день было записано: "Совершить подвиг").