Масочных дел мастер

- Ну вот,голубчик, собственно говоря, фармакологический курс окончен. Чем еще вам помочь-с просто не представляю. Состояние ваше хоть и оставляет желать лучшего, но,признаться, уже не представляет угрозы ни для вас,ни для окружающих. Посему-готовьтесь к выписке уже завтра. И,я очень хочу надеяться, что эта встреча с Вами будет у нас последней в этом году, а совсем не крайней, как любите вы говорить. Любочка, проводи Ивана в палату. И подготовь все документы на выписку, он завтра покидает наше богоугодное заведение.
Привычный путь от кабинета врача до своей койки в отделении неврозов. Хоть не психозов, но кого из богов и бодхисатв благодарить за такой подарок, я не знаю. Два месяца. Шестьдесят один день, много-много тягучих часов и еще больше секунд-мгновений, ползущих укуренными черепахами из безумного вчера в неизвестное завтра. Хроноземноводные уныло оглядывались в застывшем сейчас и ползли дальше. Распорядок дня, привычный до зубовного скрежета и такой же бесполезный-скрипи зубами,не скрипи, а ничего не меняется. Подъем, таблетки,еда, врачи,еда,сон,таблетки,сон. Трясти от самого себя перестало лишь в конце третьей недели. Потом ушли сны-их сменила непривычная пустота ночи. Глаза закрыл-темно,глаза открыл-светло и утро. Куда делись восемь часов жизни-только нянечка в коридоре знает,поскольку она не спит и зорко бдит за мной. Многочасовые беседы с врачем. Старый чудак-профессор честно пытался разобраться во мне и тех тараканах,что поселились под сводами моего несчастного черепа. Этакий психиатр-энтомолог. Кончилось тем,что тараканы от него все попрятались куда-то еще глубже в душу и совершенно не хотели покидать насиженное (намоленное) место. Ну, а душой энтомолог от фармакологии заниматься не желал, и,напичкав меня всем спектром антидепрессантов и прочей ересью, сподобился выписать в большой мир. Гуляй, Ваня, ищи себя вне тишины палатных стен и чужих поехавших крыш.
Говорят, долгие проводы-долгие слезы. Собирался я долго,но рыдать по этому поводу не желала даже кухонная кошка, что периодически была подкармливаема мною из скудных передач друзей, что изредка навещали меня в этом приюте скорбных головой. Почесав ее напоследок за ухом и подергав бережно за усики-вибриссы, я сподобился перешагнуть порог и явить себя во всей безумной красе такому же безумного миру.  Миру было пофиг-он праздновал карнавал осени и ждал первого снега, размечая аллеи желтыми листьями, словно правофланговыми для парадного марша снежинок.
На пороге сторожки меня встретил психохроник Олег, старый и тихий шизофреник со стажем пребывания в заведении лет так в двадцать-столько он смог вспомнить сам, поскольку дальше в его памяти была выжженная пустыня. Если я правильно помню,он провожает меня уже третий раз за последние два года. Все такой же беззубо-мычащий, с хитрым ленинским прищуром на рябом лице.
- Ну, бывай, болезный, не скучай тут без меня!
Привычно хлопнув Олега по плечу, я сделал свой первый осенний шаг в этот мир. Он же чуть и не стал последним, когда сзади раздался тихий внятный голос:
- Ты бы не торопился так туда, дружище. Не поможет тебе никто. Только ты сам.
Мать честная, убогий заговорил! Все три раза,что я был тут-он молчал,либо мычал и бормотал разную абракадабру, выпрашивая сигареты и сладости у других обитателей приюта.
- Ааа, ну это...
- Не мычи, чай не псих, как я. Не помогут,говорю, ни таблетки, ни тот психоаналитик, к которому тебя наш зав отправил.
Вот откуда этот поц про психоаналитика знает,а? Я не рассказывал никому о том разговоре с заведующим отделения,в ходе которого он пытался втюхать мне некоего своего знакомого-светило современного психоанализа и прочее и прочее. Сто уев в час. Да за такие бабки я сам его буду слушать сутками и советы бредовые выдавать! 
Совершенно офонарев от происшедшей с психом метомарфозы, я не нашел ничего лучшего, чем спросить самую банальную вещь:
- А кто поможет, ты что ли?
- Не, я не могу, зарок дал- пока сам жизнь до конца не пойму, помогать никому не в праве. Ты же не псих,Ваня, и головой не скорбный в плане неврозов и прочей чешуи. Просто ты заигрался. Сначала играл в служаку-профессионала, потом в мужа,потом в босса. Вот и заблудился среди этих масок-они на тебе как короста. Одна на одной и сверху третья. Как нищий,что кутается в десяток обносок, стащенных им с помойки.
- Слышишь, убогий, раз ты такой всезнающий гуру, может подскажешь- чего мне со всем этим гардеробом делать?
- А и подскажу! Чего хорошему человеку не подсказать? Вот смотри, садишься себе на метро и до Павелецкой чешешь. Там из-под земли вылезай и своими ножками топай по трамвайным рельсам, как Янка Поющая завещала. После прокуратуры, зеленое такое здание у них,убитое,все в трещинах,прямо аллегория на всю систему правотворчества, свернешь налево. В глубине двора магазинчик театральный будет. У них нет вывески,только маска над входом прибита. Вот туда тебе и надо.
Ну,думаю,делаааа. Псих психа на Путь истинный направляет. Обернулся я назад,уточнить хотел насчет пароля там или знака условного. А этот убогий засранец стоит и мычит себе под нос очередную пыхтелку-сопелку,ну чисто Винни Пух,только отощавший и с ума сошедший. Тут и сторож вышел из своей конуры. Иди,говорит,домой, по что убогого обижаешь?
Домой? Да где тот мой дом, чтобы туда вернуться, придти и жить в нем. Просто жить, а не метаться в четырех стенах из угла в угол, словно шар биллиардный. Поскольку спешить было совсем некуда, решил я найти тот магазин,про который моя галлюцинация с ленинским прищуром поведала. Дочапал себе неспешно до Новокузнецкой улицы. Тихо поржал, глядя на потуги гастарбайтеров хоть как-то заштукатурить фасад здания прокурорского. Такие же нелепые, как и потуги лиц, внутри него пребывающих, в законотворческой и правоприменительной деятельности. Дальше, в глубине, виднелись пыльные стекла и прибитая над дверью античная маска. Судя по всем-мне нужно было именно туда. Но вот нужно ли? Решив,что сомнения психу ни к чему, я решительным (ну да, волоча ноги и поминутно оглядываясь) шагом пересек асфальтовое чрево двора и толкнул обитую позеленевшей медью дверь. Полутемная зала, куча пыльных театральных костюмов, грим,краски. И маски на стенах. Разные-венецианские и африканских племен, скоморошьи, детски из басен Крылова.
- Здравствуйте,молодой человек. Чем могу быть вам полезен?
Сухенький старичок, чем-то напоминающий земского доктора начала 20-го века (пенсне, костюм, седые усы)  вышел ко мне из глубины магазина.
- Есть маски,костюмы разных эпох,театральный грим и атрибутика. Что бы вы хотели у нас приобрести?
- Душу...
- О нет, мой дорогой, душами мы не торгуем. И уж тем более не продаем. Наша компания очень ревностно следит за выполнением Пакта о разграничении торговой деятельности! Никаких сделок с душами,никаких подписей кровью!
- Нет, я не хочу продать душу. Я хотел бы ее найти. Не у вас, вообще! Душу,себя.
- Интересный заказ, молодой человек,очень необычный. Как правило - все хотят нам душу продать, а взамен получить немного тех смешных бумажек,что считается в вашем мире деньгами. Но я вас разочарую, вашей души у нас нет и быть не может. Что же касается намерения найти самого себя-вы вообще уверены,что вы себя потеряли?
- Уверен. Да и Олег мне говорил,что у вас мне окажут помощь.
- Олег? Какой Олег?
- Да никакой просто. Сумасшедший, такой же дурак, как и я. Он сказал глупость, я ее сделал- уравнение с двумя известными идиотами и закономерным результатом.
- А, мастер Ольгерд! Что же вы сразу не сказали, что от него. Как он? Всё так же изображает блаженного на паперти кафедрального собора?
- Нет, от теперь играет в психа на Потешной улице, причем весьма успешно-весь медперсонал просто в восторге от его таланта на этом поприще.
- Ну это вполне в его стиле-раз лет так в тридцать он берет отпуск от своих обязанностей и просто бродит по миру. Говорит,что так проще постигать  красоты душ людских. Так с чем же он вас ко мне послал? Или точнее сказать-зачем?
- Он сказал, что я слишком тепло одет или что-то в этом роде. А,да, мол масок у меня много, как и играемых мною ролей.
- Масок, красок много-много у убогого меня.... Ну,что же, могу с уверенностью сказать - Ольгерт не ошибся. На вас действительно надето огромное количество всяких ментальных масок. Вот сейчас вы играете роль смущенного просителя.
- Да я...
- А вот сейчас вы возмущенный обманом интеллигент (правда,от слова телега).
- Но позвольте!
- Да запросто! Позволю и покажу, как лучше снять всю эту мишуру с себя. Маски же вам,в сущности не нужны. Вы их на себя напялили сугубо в угоду тому обществу и тем людям, что были рядом. Знаете,что? А давайте-ка мы с вами поиграем в театр! Такой маааленький балаганчик, фактически бродячий цирк. Вы проходите сюда,ко мне в подсобочку, там дальше дверка такая мааахонькая. Вот прям в нее и входите, как бы с поклоном к публике. А там уже сами поймете-какую роль вы сейчас будете играть, обстановка сцены подскажет.
Ну,думаю,чего мне терять-то? Даже если там сортир общественный с видеозаписью-кому будут интересны все эти мои ужимки? Прошел,толкнул дверь. Притолка низкая совсем-когда протискиваться стал,то сильно головой шандарахнулся. Вхожу,согнувшись в три погибели, а там кабинет мой старый. Еще когда служивым человеком был сам лично в нем обои клеил. Обернулся, а в дверях напарник мой стоит. Глянул на меня и заявляет- ты же офицер, Ваня, это твоя суть и судьба! На всю твою жизнь!
- Да пошел ты в задницу с такими лозунгами, Гриша! Я человек прежде всего, а уж потом-офицер! Не буду я этот протокол подписывать- вранье в нем все,от первой до последней буквы.
- Ну и сиди на одной зарплате,чистоплюй куев!
 И дверью хлопнул. Да так,что штукатурка с потолка посыпалась. Пока глаза протирал и соплями исходил,глядь-нету ни кабинета, ни Гриши. И вроде как стою я снова в подсобке. Опять дверь открыл. А там море шумит! Лето, Евпатория. Женщина красивая на песке нежится голышом.
- Ванечка,ну что же вы оробели,мой дорогой! Идите ко мне, вы же современный молодой человек и должны знать,что такое свободные отношения. И потом,никто ничего не узнает! Идите! Или вы боитесь,что плохо сыграете свою роль между ног старой тети?
Эге, думаю, вот он какой коленкор выходит. Придется и эту маску снимать- Дон Жуана из меня не вышло тогда,хотя роль свою я отыграл безупречно. В песке,под нежный шепот прибоя и периодические повизгивание одной очень нужной для моей компании бухгалтерши.
Вот так все и пошло-дверь, шаг,предложенная роль. И маска, сбрасываемая мною на пол-песок-стол патанатома.
Помню только,что последняя дверь никак не хотела открываться. А я уже в раж вошел-ногами ее пинаю, матерю по всякому. Вдруг сзади голос:
- Не надо пытаться войти туда, Иван. Сезон  уже закрыт, а свет в зале давно погашен. Маски и костюмы сданы на вечное хранение и не надо их доставать оттуда снова на свет Божий. Хотя Господь и смотрит уже много лет один и тот же спектакль, но согласитесь, не стоит превращать высокую трагедию в фарс.
Ощущаемая мною внутри пустота на том месте,где раньше был комок из боли и бредовых идей, повседневных склок и ссор, пустых суждений о чужих мне вещах и людях, постепенно наполнилась спокойствием и легкой грустью. Именно грустью - о том,что все, мною пережитое-сыгранное в этой жизни просто набор ролей в пошлой пьеске, играемой всеми нами от рождения и до смерти. Понимание этого стало именно той каплей слез,что отклеила последнюю маску от моего лица-маску жалости к самому себе.
- Ну,что ж, время позднее и вам давно пора возвращаться во внешний мир. Постарайтесь больше не надевать не нужного вам реквизита,мой дорогой.
- Скажите, мэтр, я многого не понял и, вероятно,не смогу  понять никогда.  Но у меня есть один вопрос,лично к вам.
- Извольте,молодой человек,я постараюсь на него ответить с максимально возможной искренностью.
- Какую маску носите вы?
- Я? Никакую, Иван. Это же так очевидно! Я сам - всего лишь Маска.
При этих словах он сорвал с себя свое лицо и на меня хлынул поток радужного света, скрытого  до сего момента хрупким симулякром тела и личности хозяина магазина. Не в силах вынести этого зрелища я закрыл глаза и целую минуту слушал лишь стук крови в висках. Пришел в себя внезапно,рывком вынырнув на поверхность реальности. Старый сторож толкал меня в спину, выпроваживая за ограду больницы, а на пороге мычал юродивый мастер Ольгерт, поигрывая в руках рваной полумаской Арлекина. Сойдя с крыльца больницы я обернулся к нему, намереваясь задать вопрос.
- Иди, иди, добрый человек, нечего здоровому среди убогих делать. Мне еще ворота закрыть за тобой надо, да этого, прости Господи, невменяшку до палаты довести, а то еще заблудится в трех соснах.
Вот так, шаг за шагом удаляясь от бетонного забора дома скорби, я вышел в Мир людей, ощущая на своей незащищенной никакими масками, душе холодный ветер ранней зимы и обещаемой ею покоя.