Семь дней

«Семь дней»

Это случилось на четвертый день моей смерти, пусть и оптимистичнее было бы сказать — на четвертый день новой жизни. Утро у меня обычно за полдень, хотя в тот день все было по-другому…
Я бежал. Так уверенно, отчаянно, не глядя под ноги, как обычно бегут от себя. Нет, город совсем не виноват, что стал для меня чужим и тошным. Не было вины и в мыслях, заложенных взрывчаткой на обратный отсчет, так медленно съедавших мои внутренности. Мне казалось тогда, что спасение находится где-то далеко, в другом месте и в других обстоятельствах. Дав свободу эмоциям, я подавил трезвый рассудок. Подавил и себя. Не скажу, что напрасно.
Вокзал. Длинные очереди. Пустые разговоры. Все настолько озадачены собой, что не вспомнят лицо собеседника, который минуту назад так усердно рассказывал о своих планах. Каждый по-своему оглушал психоз ожидания. Одни смотря куда-то в стенку, другие — смотря на их спины. И все спешат, стоя на одном месте. Удивительно.
Купив билет, я вышел на улицу. Прикурив сигарету, я смотрел далеко в небо. Мне всегда нравилось небо. Сотни людей мелькали перед глазами. Суета. А я нуждался в тишине и покое. Интересно, много ли таких как я здесь сегодня? Купивших билет на поезд в направлении — «от себя». Очень интересно было бы с ними поговорить. А хотя.. О чем мне с ними говорить?
— Здравствуйте, у вас огонька не найдется?
До чего же банальный вопрос. Я молча достал зажигалку и дал в руки. Возможно, она ожидала, что я прикурю сам, как это делают джентльмены. Нет. Девушка курит — у меня на подсознательном уровне вызывало некое отвращение и стремление отойти. Курит? Ну да, это же так модно. А когда дети рождаются инвалидами — это не в моде совсем.
— Позвольте вопрос?
Вот теперь все внимание было переключено на неё. Передо мной стояла невысокая девушка, лет 22—25, с каштановыми волосами и маленькой родинкой на верхней губе. Весьма милая, вот только сигарета ей была не к лицу.
— Можно.
— Вот вы смотрите на небо потому, что в нем что-то видите или таким образом уходите в себя?
Интересный вопрос. Не задумывался как-то об этом. Мне нравится смотреть в небо, я отпускаю в него свои мысли и просто смотрю.
— И то и другое, — ответил я.
Мне всегда было интересно общаться с женщинами, и при другом раскладе я бы красиво ответил и продолжил весьма не банальную беседу. Но не сейчас. Мне нужно побыть одному.
— Как ее зовут?
Моя губа дернулась, руки заметно задрожали от волнения. Черт. Что со мной? Почему она это спросила и какое ей до этого дело? Со стороны, наверное, это было забавное зрелище. Я левой рукой удерживал правую, чтобы она не дергалась. Нервы совсем ни к черту. Стыдно. Взяв себя в руки, я спросил.
— Кого?
— Ту девушку, о которой вы раз десять повторили — «Почему она так сделала?»
— Я?
Скорее, это был не вопрос, а удивление. Неужели я вслух произнес это? Если да, то пора немедленно меня изолировать от общества.
— Так как ее зовут?
— Лилия, — ответил я машинально, хотя думал задать встречный вопрос — «Зачем Вам это?»
Моя сигарета дотлела у меня в руках и начала обжигать пальцы. Мне захотелось с ней говорить. Зачем? — Не знаю.
— Что сделала Лилия? — спросила она.
Вот на этом вопросе я взял под контроль свои мысли и слова. Начал думать, как бы правильно сформулировать и не поставить себя в положение — несчастного от неразделенных чувств. Меньше всего в ее глазах хотелось выглядеть жалким.
— Она опустела ко мне. В один момент и навсегда. Не могу в это поверить и принять, как должное. Я ее…
— Вы никуда не спешите? — она меня оборвала.
Крайне не понравилось мне это, но я, не подав вида, достал сигарету и подкурил. Да, еще пол часа назад я хотел покинуть это место, но не сейчас.
— Нет, не спешу, — ответил я.
— Тогда давайте прогуляемся, — улыбнулась она.
— Почему бы и нет?
Минуты две-три мы шли молча, за это время я обратил внимание на ее ровную осанку и уверенный шаг. Так ходят люди, которые прекрасно знают свое направление. Но мне абсолютно безразлично было, в каком направлении идем мы.
— Вы знаете, почему птицы улетают в теплые края? — вдруг спросила она.
Что за глупости, а кто не знает этого? Но я заинтересованно, слегка с насмешкой, спросил.
— Почему?
— Они не терпят холодов и всегда улетают с их наступлением.
В наши дни редкость найти хорошего собеседника, и я молча вникал в каждое слово.
— Не улетев, они погибнут, и в этом нет их вины.
Затем она спросила.
— Какой у нее любимый цвет?
Это был неожиданный вопрос и ответ на него был еще неожиданнее.
— Я не знаю.
— Какая ее любимая книга?
— Я не знаю.
— Какой у нее цвет глаз?
Я не знаю? Нет, я помню. Мне просто нужно посмотреть на фотографию. Да кого я обманываю?
— Не помню, — честно признался я.
Я жил с человеком, о котором не знал ничего. Это так странно. Когда не знаешь, сколько ложек сахара в кофе она любит. Когда не знаешь ее любимой книги, не говоря о писателе. Когда громко заявляешь о любви, не имея представления о ней.
— Да, — будто прочитав мои мысли, сказала она.
Я молча смотрел ей в глаза, не зная, что и сказать. Не было слов. Я находился в недоумении.
— Как вас зовут? — нарушила молчание она.
— Вячеслав, — ответил я.
— А вас? — задал встречный вопрос.
— Венера.
— Жду вас завтра на этом же месте, в это же время. До встречи, Вячеслав! — сказала она и ушла.
Позже она призналась, что закурила первый раз в жизни для того, чтобы завязать со мной разговор. Я слишком был углублен в свои мысли, чтобы заметить, как неумело она держала сигарету и как побледнела от нее. Эта встреча перевернула всю мою жизнь. Я больше не бежал. Мне не от кого было бежать. Я нашел себя в ней.
Она мне дала понять одну важную вещь. Если понимаешь, что человек тебе подходит, родственная душа, не важно — день, неделю или месяц вы знаете друг друга, нужно хватать на плечо и увозить на край света. Целоваться до утра. Смотреть закаты, встречать рассветы, ужинать при свечах, делать предложение и быть счастливыми. Да, быть может, в будущем все будет плохо, но в настоящем должно быть все прекрасно.
Семь дней и семь ночей я чувствовал ее дыхание за два города от меня. Она читала меня с огромным желанием, как любимую книгу, пересказывая дословно. За семь дней она знала обо мне больше, чем я о себе. Сказать, что я в нее влюбился — это ничего не сказать. Совсем. Всего две встречи она подарила мне. Как время драгоценно. И одну прощальную.
Я помню каждый сантиметр ее волос, каждую линию ладоней, тепло ее губ и каждое малозаметное солнечное пятнышко, что так смущало ее. Сказать, что я запомнил ее — это ничего не сказать. Каждую минуту, каждый час, каждый день я переполнен ею. Незабываемым нежным голосом, каждой картинкой того бесценного времени, ее улыбкой и пятнышками, что так ее смущали. Да, я не вспомню даже цвета глаз своих бывших женщин без фотографии, в то время как о ней я помню все.
Она думала, что оставила мне только свое имя. Но оставила она себя. Во мне. Во сне и в реальности. Я доверился, как никому в жизни. Она ведет меня за руку, слепого, в самые глубины себя. Отпустив руку — не значит, что отпустит сердце.
На прощание она сказала, чтобы я поверил и нашел ее, во что бы мне это не стало — для того, чтобы она поверила в меня. Сказать, что я поверил в любовь — ничего не сказать. Я готов всю жизнь искать то, во что я верю. Весь мир перевернуть и найти. Найти, чтобы больше никогда не отпустить. Я не потерял, она вся во мне. Я не привязан, а напротив — обрел свободу. Я не грущу по ней, а наполнен счастьем. Можно всю жизнь прожить с человеком, который не знает любимой песни. А можно всего за семь дней найти свою песню в человеке…

***