Я ненавижу волшебников

Я НЕНАВИЖУ ВОЛШЕБНИКОВ
 
Я ненавижу волшебников. В этом меня мало кто поддержит, кроме отца Казимира и братьев-паладинов. Нас считают чуть ли не психами, маньяками и фанатиками – ну, пусть так. Просто поймите – все эти маги, колдуны, волшебники – это просто нечестно! Творец создал людей равными…
Сейчас понатыкали башен своих, лабораторий алхимических, иллюзионов и магических источников – пользуйся – не хочу. А взамен? Иногда – золото, иногда – год-другой жизни, а все чаще – кровь или «аморфная субстанция в просторечии именуемая душой»… Будь прокляты волшебники!

Хвала Творцу, отец Казимир нашел средство. Творец милостив к нам, своим детям! По молитвам праведников он дарует нам защиту. Совсем недавно я принял свой Крест – он дарует защиту от чар и поможет в борьбе с наваждениями.
Хорошо, что отец Казимир с нами! Пропали бы без его светлой головы и святых молитв… Мы-то что? И я, и братья – простые ребята, любим и погулять, и выпить, да что уж там – молодые! Я, например, студент Мантикорского университета, занимаюсь всеобщей человеческой историей, Ульрих – подмастерье кузнеца, Стах – оруженосец. Да мало ли кто еще?
Отец Казимир нас по одному собирал. Я вот с магом из Гильдии сцепился – надоел, сволочь, хуже пареной репы. Стоял при входе в аудиторию и у нас радость воровал, скотина! Ректор, шкура продажная, небось за это пару месяцев молодости выторговал. А я шел и любовался как моя любимая, ненаглядная улыбается – с подружками впереди идет, оглянется на меня  и улыбается так, что сердце замирает! А эта сволочь в балахоне рукой р-раз! Она так сникла сразу, а я понял все – я на такие дела чувствительный, меня даже гильдейские к себе в Академию приглашали. Я ему в морду дал. Он-то потом меня мигом к потолку пришпилил, я б помер, наверное. Но, хвала Творцу, отец Казимир появился и все образовалось…
 А дальше вот что было – он меня в Храм привел. Говорит так мол и так, с нами ты или нет. А с ними – это со Стахом, с Обреновичем из Чернограда и с Конрадом. Ну и отец Казимир, разумеется. А Ульриха и Просперо тогда еще с нами не было. Вот мне отец Казимир все про волшебников и объяснил – что и как. А потом посмотрел в глаза так внимательно и сказал: «Спуску им давать нельзя! Сами они в ад пойдут, так это пускай. А вот людей хороших за собой тянуть им позволять нельзя!». Хотя он не так сказал, а более правильно и красиво, отец Казимир вообще очень хорошо говорит.
Вот так и случилось, что я стал братом-паладином. Теперь я несу свой Крест, прячу его от всех и спуску волшебникам не даю. Молюсь, правда, редко, и не праведник я вовсе, так что даже стыдно, что из меня паладина сделали. Но в церковь я хожу, и добрые дела делать стараюсь, и кроме милой своей никого не люблю. Когда я отцу Казимиру это все сказал, то он мягко так улыбнулся и ответил что для начала всего этого  вполне достаточно. Сам-то он ого-го! Великий человек!
Ну, так вот. Шел как-то по кварталу, и смотрю – вывеска всеми огнями мерцает – «Зелья На Любой Вкус» - ну терпеть не могу эти зелья! Упырь какой-нибудь богатый купит себе  - и ходит с девушками в обнимку, радуется. А когда действие зелья проходит – девушки в себя придти не могут, что с таким упырем связались. Или экзамены с зельями сдают! Ну, это можно еще понять… А у меня никогда денег не хватало. Да и вряд ли бы я стал пользоваться, я лучше по-старинке шпаргалку сделаю и почитаю хорошенько.
Ага! Иду, значит, и вижу – Хлопок туда заходит. Хлопок – здоровяк со старшего потока, к моей любимой клинья подбивает. Тут меня перекосило. А вдруг он себе эти афродизьяки купить хочет?  А потом она с ним целоваться будет под чарами! Ну уж нет!
Вхожу в лавку, и Хлопка за собой на улицу зову. Я-то увидел, что он как раз около тех афродизьяков стоял и медяки в кармане перебирал. Вышли мы на улицу, значит. А он, бугай этакий, как съездит мне под дых! Я сначала скорчился, потом отца Казимира вспомнил, про то, что спуску не давать, и здорово боднул его головой в подбородок. Ну, потом драка будь здоров была! Я все-таки нос ему расквасил, и фонарь под глаз поставил, самому из брови кровь глаз залила и рубаху почти что новую.
Ухромал Хлопок домой, без афродизьяков, а я в лавку захожу и говорю: «Ага!». За прилавком молодой такой с сережкой в ухе волшебник стоит. Увидел меня – палочку из рукава выхватил и как крикнет – «Амбахала усац!!!» (потом-то я узнал что это такое заклятье парализующее с болевым эффектом). Ну, крикнул он – у меня Крест на груди нагрелся, и в себя все чары и принял. А я как это понял, колбочкой какой-то с полки в волшебника запустил, прямо по башке попал, быстро через прилавок перепрыгнул и за шиворот его схватил. Ну и говорю: «Убирайся из города, а то убью!». А чего он в меня чарами кидается?
На следующий день по всему району – портреты бандита. Меня, то есть. Но не похож совсем – больно рожа свирепая и перекошенная. А Хлопок молодец – не донес. Или стыдно стало, что я его побил, хотя он вон какой здоровый.
Отец Казимир отчитал меня при всех и сказал, что больше никакой самодеятельности не допустит. А надо, мол, все по уму – тех волшебников, что совсем наглеют наказывать. Потому как со всеми нам не справится. Это он прав – волшебникам все завидуют и боятся их тоже. А правительство Гильдию терпит. Церковь ничего поделать не может, только прихожан от соблазнов предостерегает. Но отец Казимир сказал, что кое-кто из Синедриона нас поддерживает, и заботиться о нас тоже.

А через день отец Казимир нас всех собрал и представил нам Просперо – у меня челюсть чуть до земли не отвисла. Просперо – это третий сын Его Величества ярла Дастаро. То есть из правящей династии парень. Но толковый такой, юморной - его бы в следующие ярлы, но куда там – старшие братья, в особенности Ронеро, суровые до ужаса. Просперо на год младше меня, и с мечом обращаться умеет. Отец Казимир и поручил ему и Стаху нас учить владеть оружием. А сам учил нас псалмам и молитвам, которые нечистую силу отгоняют, и чары против самого мага обратить могут.
Это же ужас что началось! Я в университете на лекциях спал, Конрад клевал носом в скобяной лавке, где управляющим служил, только Обренович (это фамилия такая) был видать двужильный, все ему нипочем. В общем, как отец Казимир все это заметил так тренировки наши облегчил, потому как никто о них знать не должен был.
Однажды отец Казимир собрал нас и сказал, что сегодня у нас первое настоящее дело. Мол, парень один в опасности, и надо его спасать, потому что он тоже паладином будет.
Ночью мы все подобрались к тому дому, где парня держали. Это контора какая-то была, там тоже гильдейские волшебники всем заправляли. Главным у нас Стах был.
Ну, и, значит, вынули мы стекло и в контору забрались. А сигнализация не сработала – мы ведь Кресты несем на себе! И магия не работает! Разбрелись по комнатам – я с Конрадом в подвал пошли. Там-то парень и был – лежал на столе, привязанный. Мы давай его отвязывать, а тут сверху грохот послышался. Конрад наверх рванул, а я парня отвязал и на себе к окну потащил, через которое мы сюда забрались.  Вытащил я его наружу, а тут меня и ребята догнали. Тогда мы его быстро в Храм доставили и откачали. Его звали Ульрих и был он подмастерье кузнеца. А волшебники у него за долги крови откачать хотели. Потом ребята сказали, что наверху два колдуна их сжечь попытались, а Просперо не растерялся и молитву прочел, так что от колдунов головешки одни остались. Вот молодчина парень!
Отец Казимир на сей раз нас не ругал.
Все-таки тот колдун с сережкой из лавки с зельями не уехал. А я помню его удивленную рожу, когда он понял что на меня его чары не действуют. Да и те двое кровопускателей в конторе – тоже небось не ожидали! Обнаглели совсем от безнаказанности. Хотя, страшновато, конечно, людей убивать – хоть они и волшебники…

Так прошла осень и зима, настала весна. Кое-что изменилось в городе, да и я изменился. Просперо и Стах здорово нас натаскали, сам Стах рыцарем стал, а Просперо его к себе приблизил. Храм мы перенесли за город – там у Просперо что-то вроде охотничьего дома было, в особняке. Повезло ему все-таки, что он сын ярла. А нам повезло что он – брат-паладин. Ульрих выздоровел, да и заматерел изрядно – здоровенный, под два метра, косая сажень в плечах – это на него так тренировки действовали, или то, что он женился? Конрад все больше с Просперо занимался – уловки всякие, уклоны – юркий он, наш Конрад, и ловкий. По стенкам разве что бегать не умеет.
А я что? Я и сам видел что – в зеркало на себя стало хоть смотреть не противно – на человека стал похож. Плечи пошире, мышца покрепче, да и взгляд посерьезнее. Просперо сказал, что взял бы меня в охрану, но я из университета ни ногой – еще три года учится, да и милую мою ненаглядную ни за что не брошу.
Однажды вечером Ульрих принес всем нам легкие кожаные доспехи черного цвета, а отец Казимир – черные котты с нашитыми на груди и спине красными крестами. К каждой прилагался плащ с капюшоном. Отец Казимир сказал, что эту одежду вышили для нас монахини из монастыря, что в Подмостье. И еще он сказал, что там мы всегда можем найти приют – настоятельница на нашей стороне.  Сегодня ночью нам предстояло штурмовать мельницу – там жил мельник-колдун со своими учениками. Он черт знает что творил на той мельнице! Говорят, что даже бросал младенцев под мельничное колесо.
Мы помогли друг другу надеть доспехи, опоясались мечами (все кроме Ульриха – он был вооружен палицей). Когда Просперо закрыл за нами дверь охотничьего особняка, было недалеко до полуночи. Страшновато идти по ночному лесу.
Окружили мельницу. Отец Казимир был с нами, на сей раз. Он без страха подошел к двери и постучал. Только дверь открылась – мир перевернулся. Ночь осветилась сотней огней, из стожка сена неподалеку, из леса, из мельничного пруда полезли вооруженные люди. Отец Казимир обернулся  и успел крикнуть перед тем, как его утащили в мельницу:
- Ребята, уходите в Храм! Продолжайте то, что  начали…
Кто-то крепко ударил его в живот, и  фигура отца Казимира скрылась в дверном проеме. Я заметил, что на холме, за рекой, маячили какие-то фигуры в балахонах.  Опять чертовы колдуны! Они подсветили ночь и заманили нас в ловушку.
По-правде говоря, мы крепко растерялись. Побежали в Храм, что уж тут врать. Не стали пытаться спасти отца Казимира… Хотя, что мы могли бы сделать? Будь там только маги, мы может бы и справились, но там же десятка три вооруженных людей было! Куда нам вшестером с ними воевать?..
В Храме долго сидели, думали, что делать. По всему выходило, что надо святого отца выручать – без него мы -  что нитка без иголки, что и как делать не знаем. Первым как-то Обренович сообразил:
 - Пошлем гонца в монастырь в Подмостье. Отец Казимир говорил, что тамошние монахини за нас. И они должны знать, кто из иерархов в Синедрионе нас поддерживает. Может, помочь смогут.
Толковый парень этот Обренович. А как звать его, мы и не знаем. Тут я его спросил про это. Полгода не спрашивал, а сейчас вот спросил. Обренович сказал, что его Назар зовут.   
Гонцом Конрад вызвался, он знал, как до монастыря добраться. А мы решили пока по городу помотаться и разнюхать, где нашего отца Казимира держат.

Когда наутро я пришел в Храм, там был хмурый Просперо. Он ходил из угла в угол и, по всей видимости, ждал нас. Когда я вошел, он тут же выложил ворох новостей. Во-первых – отца Казимира нашли. Он в тюрьме Гильдии, что, в общем-то, незаконно. Туда только за долги волшебникам сажают. Во-вторых – суд состоится сегодня на закате, обвинение – организация убийства и антигосударственная деятельность. За такое  смертная казнь полагается. И, в-третьих – все очень плохо. Маги договорились с отцом Просперо – ярлом Дастаро. Что они ему наобещали – неизвестно, но приговор будет приведен в исполнение сегодня. Сразу после окончания заседания суда.
Теперь был только один выход – отбить отца Казимира. Для этого нужно было дождаться остальных.
Остальные подтянулись в течение часа, Конрад – последним. То, что мы от него узнали, внесло еще больше смятения в наши души.
Оказалось, маги все-таки сообщили Синедриону, что захватили священника. Один из иерархов, пожелавший остаться анонимным, побывал у него и отец Казимир тайно передал ему письмо для нас, а тот отдал его монахиням, которые вручили письмо Конраду.
  Письмо было следующего содержания:
«Дети мои, братья-паладины! Настало мое время показать свою преданность Творцу и крепость своей веры. Молю вас, не пытайтесь освободить меня или помешать врагам нашим вершить свой неправедный суд. Вы погубите свои молодые жизни и наше общее дело. Не смейте ослушаться меня, ибо не будет с вами тогда моего благословения! Живите и продолжайте наше дело. Не бойтесь врагов наших, держитесь друг друга. И еще – я говорил вам про друзей в Синедрионе – запомните – иерарх Соатолла  - мой духовный отец и вдохновитель нашего дела. Найдите его. Благословляю вас, дети мои и еще раз умоляю – не пытайтесь спасти меня.
                Смиренный служитель Творца Казимир»

Мы стояли как громом пораженные. Не знали, что делать. Как же мы будем жить без отца Казимира? Решили, что пойдем на площадь перед зданием суда, где казни обычно проходят, возьмем под плащи оружие и все-таки попытаемся отбить его. Да и вряд ли люди будут просто так смотреть, как убивают священника…
Мы задержались в Храме ненадолго, чтобы помолиться. Вообще-то все прекрасно понимали, что задуманное нами дело обречено на провал, но и поступить по-другому не могли, несмотря на увещевания отца Казимира. Было на самом деле страшно.


Толпа не вмещалась на площади и занимала окрестные улочки, крыши домов, балконы, портики. Мы плотной группой пробивали себе путь к зданию гильдейской тюрьмы. Я слышал как люди возмущались самоуправством магов и жалели отца Казимира. До дверей тюрьмы оставалось еще половина пути, когда они открылись, вышел герольд и сказал необыкновенно звучным голосом (наверное усилили с помощью магии):
 - Слушайте, люди! Суд признал обвиняемого Казимира виновным во всех преступлениях, в которых его обвиняли! Организация убийства, антигосударственная деятельность, создание тоталитарной секты, ересь и религиозный экстремизм! Обвиняемый Казимир не выдал своих сообщников, что отягощает его вину. Обвиняемый приговаривается к смерти, приговор будет приведен в исполнение немедленно штатными магами Гильдии!
Толпа зашумела. Это было неслыханно! Колдуны сами приведут приговор в исполнение? Священника казнят сейчас же?! Мы продолжали двигаться к дверям тюрьмы.
Оттуда вышел сначала один маг в балахоне, развел руками в стороны, и толпа посторонилась, оттесненная магическим барьером. Потом вынесли столб и укрепили его в центре площади. Два воина под руки вывели отца Казимира. Он был бледен, на лице виднелись свежие кровоподтеки и ссадины. Они пытали его! Я услышал, как рыкнул Ульрих и, плечом вперед, стал прорываться сквозь толпу. Мы следовали за его широкой спиной.
Вдруг над площадью повисла тишина. Я глянул на место казни и увидел, что отца Казимира больше не держат. Он обвел взглядом толпу, благословил людей и потом сказал очень тихо, но так, что все услышали:
 - Воздастся каждому по делам его…
Потом сам подошел к столбу и протянул руки магу. Тот связал их и сделал знак воинам. Они привязали священника к столбу и отошли на значительное расстояние. До столба оставалось метров сто, когда на крыше здания тюрьмы появилась высокая фигура в красном балахоне. Потом послышались слова заклинания и, как нам показалось, из рукавов балахона вырвалось пламя и устремилось к столбу на площади. Народ отпрянул. Огонь достиг столба, к которому был привязан отец Казимир и загудел, заполыхал с новой силой.
Мы замерли. Вдруг над площадью, над толпой разнесся тихий старческий голос, перекрывающий почему-то гул огня. Мы не сразу поняли что это, пока какая-то старушка не сказала:
 - Это же он псалом поет! Люди, он псалом поет!
Отец Казимир пел псалом Творцу, и огонь не причинял ему вреда. Маги тоже быстро поняли это. Народ на площади заволновался:
 - Святой! Святой… - послышались голоса.
Тот, в красном балахоне вдруг визгливым голосом крикнул:
 - Убейте его, скорее!
Один из воинов потянул из ножен меч, мы снова рванулись к столбу, проклиная себя за медлительность. Мы не успели. Воин резким движением вонзил меч в живот отцу Казимиру, выдернул, и еще раз вонзил меч в тело священника. Люди кричали, рвались к столбу, но магический барьер никому пройти не удавалось, а нам не удавалось пробиться сквозь толпу. Тело отца Казимира повисло на веревках.
Внезапно у меня в ушах ясно прозвучал голос отца Казимира:
 - Благословляю тебя, Кастор! Да пребудет с тобой свет и благодать Творца!
Новое, необыкновенное ощущение мира пронизало меня всего, целиком, всю мою сущность. Я посмотрел на своих братьев-паладинов и понял, что с ними происходит то же самое. Лица их вдруг как-то  осветились, в глазах – недоумение и… радость.
С погодой творилось что-то странное: вечернее солнце затянуло тучами, очень быстро, как-то сразу. Резкий, порывистый ветер стал срывать шапки с людей, поднял пыль и закружил ее вихрями. Крупными каплями ударил дождь и толпа ринулась с площади, увлекая нас за собой…

        ***

Прошло всего три месяца после этих событий, а сколько всего изменилось… Церковь не побоялась канонизировать отца Казимира, и за городскими стенами сейчас ускоренными темпами строился монастырь, который назовут в его честь. Люди теперь все реже обращаются к магам. Мы продолжили наше дело и наведались к колдуну-мельнику. Мерзавец поплатился за свои темные дела…
Сейчас нас пятьдесят. Пятьдесят братьев-паладинов, и, полагаю, будет больше. Иерарх отец Соатолла оказался хорошим человеком и опытным организатором. Теперь маги бояться ночью ходить по улицам…