Последний взрыв

Южное капризное солнце начало припекать спозаранку. От его душного зноя не спасали ни раскидистые деревья, стоящие вдоль дороги, ни легкий ветерок, дующий с моря. Заторможенные прохожие, спешившие по своим неотложным делам, старались быстрее попасть в прохладные помещения офисов и магазинов.
    На обочине дороги, между проезжей частью и тротуаром, лежал человек: грязная, изодранная одежда и синее, отекшее лицо, больше напоминавшее страшную маску, вызывали брезгливость и страх. Изредка, в  чьих-то глазах мелькала жалость, но люди, заглушая сострадание, успокаивали  совесть тем, что у них и своих проблем – большой ложкой не расхлебать.
     Открыв глаза, человек попытался приподняться, но громко застонав, откинул назад голову и затих.
      Проходившая мимо женщина, лет сорока,  в строгом, светло-коричневом костюме обернулась. Увидев запекшиеся губы и  опухшее  лицо, мало чем напоминавшее человеческий лик, поставила на землю тяжелые пакеты. Она не сразу решилась подойти поближе. Переборов сомнения, она склонилась над лежащим мужчиной и спросила:
     - Что с вами? Вы можете говорить?!
     Ее вопросы остались без ответов. Мужчина был без сознания. Приложив руку к запястью незнакомца, она попыталась нащупать пульс – сердце билось так медленно, что казалось, оно вот-вот остановится. Достав из сумки бутылку с холодной минеральной водой, она намочила платок и приложила его ко лбу лежащего человека, чуть помедлив, вылила остатки жидкости  на лицо и грудь бомжа.
     Мужчина медленно открыл глаза и с недоумением посмотрел на нее.
     - Где я?! – с усилием прошептал он.
     - Где, где?! На дороге валяетесь! Пить меньше надо! Все приключения на свою голову ищете!
     - Я не пью!
     Мужчина, с трудом, опираясь на руки, попытался сесть, но и эта   попытка  закончилась неудачей.
     - Они меня найдут!
     - Кто они?! Вы здесь, похоже, давно валяетесь! И никто вас не нашел. Успокойтесь! Вам надо в травматологию, везде кровь!
      Женщина огляделась по сторонам – прохожие все также спешили по своим важным делам.
     - Я попытаюсь, поймать такси, только очень сомневаюсь, что вас захотят подвезти!
     Такси она нашла  быстро. Около десятка машин стояли вдоль дороги, с нетерпением ожидая своих клиентов.
      - Мне надо отвезти человека в травматологию, - сказала она водителю, - остановитесь, пожалуйста, вон у того дерева. Я быстро!
      Увидев своего потенциального пассажира, водитель от возмущения стал заикаться:
      - М…мы т…так не договаривались! Не повезу я его! Он мне весь салон уделает! Нечего с этим алкашом возиться! Отлежится на травке и дальше пойдет…
      - Посмотрите, сколько он крови потерял! Какой-никакой, но он все-таки человек!
      Женщина умоляюще посмотрела на таксиста.
      - Мы же с вами люди! Сам он не выкарабкается, кровью истечет! Помогите мне, пожалуйста, его поднять!
      Бормоча под нос ругательства, водитель втащил в салон мужчину, предварительно застелив сидение старым пледом. Они молча доехали до травматологии. Расплатившись, женщина попросила:
     - Помогите, пожалуйста, довести его до кабинета врача, мне одной не справиться!
     - Ты что, дура, совсем спятила! Мне больше делать нечего, как твоего алкаша туда-сюда таскать!
     Выругавшись трехэтажным матом, таксист с яростью нажал на педаль газа. Взвизгнувшие колеса, мгновенно прокрутились  на бешеной скорости, обдав стоящих людей пылью и  гарью от выхлопа.
     - Господи, что же мне с вами делать?! Как вас зовут?
     - Петр Николаевич. Мне уже лучше. Я сам дойду.
     - Никуда вы сами не дойдете! Сейчас передохнем и пойдем. Меня зовут Элина Викторовна.             
     До нужного кабинета они добирались очень долго, часто останавливаясь и переводя дыхание. Наконец, Элина усадила своего спутника на стул перед кабинетом врача. Очередь с изумлением смотрела на странную парочку. Элина мысленно молила Бога о том, чтобы дежурный хирург не отказался принять их. Она знала, что в поликлиниках не любят возиться с бомжами. Как она и предполагала, хирург, увидев вошедших, сразу же заявил:
     - Вам надо в первую горбольницу. У нас рентген на профилактике, а у этого товарища, похоже, ни один перелом… - профессионально, на глаз, определил  хирург.
     Не вставая из-за стола, он стал старательно перелистывать  бумаги, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
     - Господи! Вы хотя бы его осмотрите! Он же весь в крови! От слабости ног не таскает! Куда я его в таком состоянии повезу?!
     Врач с видимой неохотой встал.
     - Кем он вам доводится? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, обратился к медсестре.
     - Лена, приготовь сыворотку. А вы разденьте его…            
    И философски заметил:
    - Если это можно назвать раздеванием!
    Медсестра с брезгливой насмешкой  смотрела, как Элина снимает со своего подопечного грязные лохмотья. Раздев Петра до трусов, Элина подвела его к старой клеенчатой кушетке.
     - Подождите в коридоре, - сказал хирург, приступая к своей обычной работе.
     Элине показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверь кабинета приоткрылась, и медсестра пригласила ее войти.
    Хирург, не поднимая глаз,  быстро и размашисто заполнял историю болезни.
     - Я бы вам посоветовал,  отвезти больного в первую горбольницу. Направление  я выписал. Ему необходимо рентгенологическое обследование по поводу перелома ребер и ключиц… не исключено и сотрясение мозга…
     На перебинтованное тело Петра Элина надела все те же лохмотья. Медсестра протянула ей рецепты и направление в горбольницу, в ее глазах не было и тени сочувствия. Элину покоробило, что медики ведут себя так, словно больные, как надоедливые мухи, отвлекают их от очень важных дел.
      -С власть имущими они бы изобразили бурную деятельность! На уши всех бы поставили! – зло подумало она.
      Тяжело опираясь на плечо Элине, Петр медленно брел по длинному коридору. Усилием воли он заставлял себя контролировать ситуацию, но шум в голове и черная пелена в глазах погружали его, время от времени, в зыбкое небытие, словно он на мгновение исчезал в другом измерении, не подвластном человеческому сознанию.
      Спустившись по лестнице, они подошли к ближайшей лавочке, стоящей под старым тенистым деревом. Элина помогла Петру сесть, а сама встала рядом, тяжело переводя дыхание.               
      - Ну и что мне делать с вами дальше?! У вас дом есть?
      Петр улыбнулся.
      - Вы хотите сказать, что я похож на бездомного пса! – невесело пошутил он.
      Элине было не до шуток. 
      - На кого вы похожи, лучше нам не обсуждать!
      - Не волнуйтесь, Элина, я сейчас отдышусь и поеду домой.
       - Какой дом! Вам в больницу надо! Вы слышали, что сказал хирург! Я  поймаю такси и отвезу вас…
       - Нет, - твердо сказал Петр, - в больницу мне нельзя! Те, что меня не добили, наверняка, шерстят уже больницы! Я дома спокойно отлежусь. Все будет нормально! Вы только меня в такси посадите, а деньги у меня дома есть.
       Пока Элина ловила машину, Петр сидел на лавочке и усилием воли заставлял себя не терять сознания, хотя это и плохо у него  получалось. Стоило ему расслабиться,  как перед глазами начинали мелькать черные мушки. По Афганистану он знал, что это от большой потери крови. Все происходящее виделось ему в каких-то несвязанных между собой эпизодах. Он никак не мог восстановить целостной картины происходящего.
      - Надо добраться домой и поспать немного! Все остальное потом!
      Он смутно помнил, как Элина посадила его в машину, и они долго петляли по окраинам города, пока  не оказались около маленького домика на вершине  холма. Петр сразу провалился в сон, как в пропасть с обрыва. Элине  показалось, что он умер, и она со страхом стала вслушиваться в его дыхание.
      В доме никого не было, старый и неухоженный, он был похож на своего странного хозяина. Из всех благ цивилизации здесь был только свет. Дом находился в конце улицы, на макушке небольшой горы, дальше за перевалом начинался сосновый лес. Реликтовые южные сосны вперемежку с высоким колючим кустарником создавали особый микроклимат. Распахнув окно, Элина долго вдыхала горьковатый аромат хвои и чуть сладковатый запах терновника.
      Петр крепко спал, и Элина не стала его будить. Она поставила приготовленное питье и лекарство на старый стул, стоящий у кровати. Ей было не по себе от того, что она оставляет беспомощного человека одного.
     - К сожалению, больше ничем я не могу ему помочь! – грустно подумала она.
     Домой она добралась под вечер, в ее доме благ цивилизации было значительно больше. Она приготовила ужин, но мысли постоянно возвращали ее к странному незнакомцу. Успокаивая совесть, она решила:
     - Завтра, перед работой, обязательно к нему заеду!
     Муж пришел поздно. Они давно уже были чужими людьми. Элина молча накрыла на стол и занялась привычными делами. День, проведенный с незнакомцем, выбил ее из колеи. Уставшая,  она долго не могла заснуть.
     - Какой странный человек! Какая непонятная для меня жизнь, хотя, чем моя лучше! Она тоже не поддается никакому логическому объяснению!
     Элина занервничала и чтобы успокоиться, стала шепотом читать любимые стихи, которых было так много, что она незаметно для себя уснула, продолжая что-то бормотать во сне.
     Утром, как обычно, муж с недовольной физиономией сидел за столом, перелистывая газету. Он неторопливо потягивал ароматный горький кофе, хрустя тостами.
     - Ты обедать будешь на работе или дома? У меня появились кое-какие дела, я могу задержаться.
     - Я еще не решил. Ты ведь знаешь, что я не люблю общепитовской еды!
     Он раздраженно отодвинул в сторону чашку.
      Элина молча убрала со стола. Они давно уже не выясняли никаких отношений. Выясняют,  когда что-то непонятно, а в их совместной жизни все было ясно – два чужих человека живут рядом оттого, что одному так удобно, а у второго просто нет сил, чтобы начать все заново.
      Во дворе залаяли собаки – это муж выводил из гаража машину. Элина, вздохнув, стала собираться, мысленно ругая себя последними словами за то, что ее «способность» находить приключения на свою голову, в конце концов, может печально закончиться.
      С двумя пересадками она добралась до маленького домика на Лесной улице, постучав, вошла внутрь. Петр  еще спал. Элина дотронулась ладонью до горячего лба. Он открыл глаза и с недоумением посмотрел на нее.
      - Вы меня не узнаете? Я - Элина! Это я помогла вам вчера добраться домой. Узнали?!
      В глазах Петра появилось осмысленное выражение. Он попытался улыбнуться, но гримаса боли исказила его лицо.
       - Простите, Элина, у меня в голове какая-то мешанина, все перепуталось! Где явь,  где сон -  никак не могу определить! Я подумал, что вы мне снитесь!
       - У вас очень высокая температура! Может быть скорую помощь вызвать? Я купила все, что выписал доктор…
       Элина достала из сумки большой пакет.
       -Но уколы я делать не могу…
       - Не волнуйтесь! Уколы я сам сделаю, научился на войне, в Афганистане. Вы мне только шприцы заполните, а то у меня сил нет подняться. В больницу мне нельзя, персонажи,  что меня не добили, попытаются закончить  дело! Это просто невероятное везение, счастливый случай, такой шанс дается один на миллион!
      Элина вскипятила воду, умыла Петра и накормила с ложечки завтраком. Потом, достала одноразовые шприцы и заполнила их лекарством. Петр, превозмогая головокружение, сделал себе два укола в ногу и с трудом выпил горсть таблеток.
     - А теперь спите! Мне надо на работу. Заочники на сессию приехали. К вечеру я опять заеду. Обед я вам приготовила, обязательно разогрейте и поешьте. Вам надо больше спать, и есть – сил набираться.   
     После работы Элина заторопилась домой, мысленно составляя список неотложных дел, в число которых входило приготовление ужина для мужа и диетических блюд для Петра. Закружившись в водовороте дел, она не забывала посматривать на часы.
     По знакомому маршруту, с двумя пересадками и подъемом в гору с тяжелыми сумками, Элина, наконец, добралась до знакомого дома. Остановившись у старой покосившейся калитки, она отдышалась и постучала в дверь, но  никто не ответил. Петр спал, а еда стояла нетронутой на столе.
     Разгрузив сумки и подогрев ужин, Элина разбудила Петра.
     - Так дело не пойдет! – строго сказала она. – Если вы не будете есть, то дело закончится очень плохо. Вы потеряли много крови, а эти потери можно восстановить только нормальным питанием.
     Несмотря на протесты Петра, она накормила его из ложечки  протертым мясным пюре и куриным бульоном, поменяла постельное белье и  протянула  горсть таблеток.
     - Это сейчас, а через шесть часов повторите, лекарство и шприцы в коробочке, под салфеткой, еда и питье рядом с вами на стуле. Приеду утром. Отдыхайте.
     Элина спустилась по раздолбанной дороге вниз и долго стояла на остановке, ожидая автобуса. Окраина, скрытая от людских глаз несколькими «буграми», жила своей жизнью, понятной только ее коренным обитателям. В этой слободе «чужаков» примечали сразу и надо было съесть ни один пуд соли, чтобы стать своим  среди чужих.
      Муж пришел поздно и навеселе, от ужина отказался.
      - Заключали договор с лицами кавказской национальности, - неуклюже пошутил он, - они нам шикарный ужин закатили!
      - Поэтому ты и благоухаешь французскими духами! Похоже, что вас ими поливали, в знак благодарности!
      Телефонный звонок отвлек Элину от неприятного разговора. Она молча взяла трубку, в которой раздался мурлыкающий голос компаньонки мужа:
      - Котик, я так соскучилась! Почему ты не звонишь?! Я жду и жду, - капризно заныла она.
      Элина положила трубку на стол и язвительно заметила:
      - Иди, котик, кошечка заждалась…
      Муж  долго и односложно что-то бубнил в трубку.
      Элина давно знала об этой связи. Бывшая одноклассница мужа, рано вышедшая замуж за моряка дальнего плавания, всю жизнь спекулировала тряпками и меняла любовников, как перчатки. Новые «капиталистические» времена она приняла с нескрываемым восторгом. Все, что раньше жестко каралось законом, теперь легализовалось и даже стало очень почетным делом, гордо именуемым – бизнесом. Нонна, так звали любовницу мужа, уговорила его  заняться  совместным делом. Они открыли несколько ларьков, где торговали алкоголем и пивом. Хватка у Нонны была бульдожья, вцепившись намертво, она ни за какие блага не отпускала свою жертву. Элина видела, как  муж, словно муха в патоке, тонет в аферах Нонны, но говорить с ним на эту тему было бесполезно.
    - Ты, Элина, просто завидуешь, что люди умеют жить в любых условиях! Не просто выживать, а процветать! Сама получаешь грошовую зарплату, за никому не нужную работу! Чему ты учишь своих студентов?! Кому сейчас нужна твоя  автоматизация металлургических процессов?!
   - Ты, Александр, прав! Я не умею спекулировать, воровать и обманывать, поэтому, с  точки зрения новоявленных  прохиндеев, то бишь, «бизнесменов», как ты,  выгляжу инородным телом в вашей «новой» жизни. Да, я хорошо разбираюсь в цветной металлургии и  автоматизации любых металлургических процессов. К сожалению, в вашем «новом» мире нужны только спекулянты! Хорошо, разворуете и растащите последние  остатки государственной собственности, а дальше что?! Чем спекулировать будете, если никто и ничего не производит?!
     Рано утром Элина поехала в домик на окраине. Петр уже ждал ее.
     - Привет, болящий! Как дела? 
     Элина была похожа на шквал ураганного ветра. Она металась по двум проходным комнаткам, делая все одновременно: разогревала завтрак, меряла температуру и делала влажную уборку.
    У Петра в глазах стало рябить от этой беготни. Он взмолился:
    - Элина, угомонись! У меня голова кругом идет!
    - Не могу! Мало времени! Надо все успеть!
    - Элина, мне не нравится, что ты покупаешь все на свои деньги! Я хотя и временно больной, но мужик! Достань, пожалуйста, вон там, в тайничке, пакет.
    Он показал на подоконник.
     - Доску потяни на себя, как в пенале!
     Элина выдвинула доску. В небольшом углублении, в прозрачном пакете,  лежала пачка денег и пистолет. Ее рука непроизвольно потянулась к сверкнувшей на солнце стали.
     - Какой страшный предмет, и, в тоже время, очень красивый! – тихо сказала Элина. – Запах смерти! Откуда у нищего человека столько денег и оружие?!
     Петр усмехнулся.
     - Заработал! Этим оружием и заработал…
     Он посмотрел на побледневшее лицо своей гостьи и улыбнулся.
     - Не пугайся! Все не так страшно, как кажется на первый взгляд! Обещаю ввести в курс дела, как только мне станет легче! Возьми деньги, а то я чувствую себя альфонсом, - пошутил он.
     Петр заставил Элину взять деньги. Она тщательно подсчитала затраты и взяла необходимую сумму.
     - Меня жизнь давно научила бережно обращаться с деньгами. Я всегда их зарабатывала честным трудом, поэтому легко мне они никогда не доставались. Раз ты, такой богач, говори, что тебе купить. Какие гастрономические изыски?!
     Петр отшутился.
    - Издеваешься над больным человеком, тут даже жидкое пюре впрок не идет!
    - Мне пора! Приеду вечером.
    Сидя в автобусе, Элина размышляла:
    - Какой странный человек! Оружие, деньги – атрибуты страшной и неправедной жизни, но почему у него такие располагающие, добрые глаза…
    Тяжело вздохнув, она резюмировала:
    - Похоже, что в этой жизни, я и вправду ничего не понимаю…
    После обеда Элина заехала в травматологию, чтобы посоветоваться со специалистами – высокая температура держалась у Петра несколько дней, не спадая. Ей повезло, что дежурил уже знакомый хирург. На удивление, он внимательно выслушал ее:
    - Я должен осмотреть его сам, - сказал он.
    - Он еще очень слаб. Я не смогу привезти его сюда. Если бы вы согласились осмотреть его на дому, я бы оплатила визит и такси.
    - Хорошо. У меня своя машина. На час я смогу отлучиться, только предупрежу коллегу.
    Вскоре Элина и доктор были уже на Лесной улице. Петру явно не по душе  пришлась самодеятельность Элины, но он промолчал. По нему было видно, что чувствует он себя очень плохо.   
    Доктор тщательно осмотрел своего пациента и сделал несколько уколов. Выписав новый рецепт, он сказал:
    - У меня завтра выходной, подъеду к обеду, надо будет почистить раны и поставить капельницу.
    Элина проводила хирурга до калитки, мысленно прикидывая, сколько может стоить сейчас визит врача на дом, а потом, утроила эту сумму, с учетом сопутствующих факторов. Доктор был приятно удивлен и весело распрощался с Элиной, пообещав завтра к обеду заехать.
    Накормив Петра, Элина поменяла ему белье. Он пытался сопротивляться, но она спокойно заметила:
    - У тебя высокая температура. Ты мокрый, как мышь! И, вообще, больной человек – это человек среднего рода!
    - Утешила! Не очень приятно чувствовать себя человеком среднего рода!
    После уколов он крепко заснул. Элина, стараясь не шуметь, закончила все дела и отправилась домой.
    Дом встретил ее темными окнами и лаем собак, соскучившихся по своей хозяйке.
    - Сейчас, мои хорошие, покормлю вас! Вкусных косточек дам!
    Муж, как обычно, задерживался. Элина достала из сумки стопку контрольных работ  – студенты-заочники срочно «подчищали хвосты» перед сессией.
     С появлением Петра, Элина разрывалась между домом и Лесной улицей. Доктор навещал больного почти каждый день – Элина только успевала с ним расплачиваться.
      Через три недели Петр начал вставать и ходить по дому. Доктор, после очередного осмотра, удовлетворенно хмыкнул:
       - Ну, что сказать?! Дело идет на поправку! Честно говоря, парень, я не думал, что в таких условиях ты выкарабкаешься! Скажи спасибо Элине! Если бы не она, то твое дело было бы труба…
       На прощание он сказал Элине:
       - Где меня найти – знаете! Понадобится моя помощь, буду рад оказать вам услугу…
       Через несколько дней Петр попросил ее позвонить по городскому телефону.
       - Человеку, который возьмет трубку, скажешь, что его хочет видеть Барс. И обязательно скажи, что это срочно.
       - Прости, что это за зверь такой?! 
       Петр улыбнулся.
       -Это персонаж из мира людей, так, в другой жизни, называли меня. Это  легенды давно минувших дней.
       - Ты мне обещал рассказать о себе, а то заинтриговал старую женщину. Кто ты? Чем занимаешься?
       Петру пришлось сдаться, тем более что он очень устал от своего форс-мажорного заточения.
      - Родился я в Ленинграде. Правда, гордо  звучит – Ленинград! Петербург – это что-то чужое, не из моей жизни! Коммуналку, где я жил с родителями и младшей сестрой, до сих пор вспоминаю с болью и радостью. Это было самое счастливое время в моей жизни! Все, кого я любил, были рядом, а для счастья больше ничего и не надо!
     Детство Петра ничем не отличалось от детства других ребят, родившихся  в Советском Союзе, такое же,  не очень сытное и  не избалованное. Родители работали, не покладая рук, а Петр с сестрой, как и все советские дети, прошли все  этапы воспитательного процесса – ясли, садик и школа.   
    К самым ярким воспоминаниям детства Петр относил -  дворовых голубей и общие праздники в их коммуналке, когда соседи становились  ближе, самых близких родственников.
    Очень часто, когда  жизнь била его наотмашь так, что сыпались искры из глаз, у него появлялось непреодолимое желание, хотя бы на мгновение вернуться в свою коммуналку, где его любили таким, какой он есть и всегда искренне были рады его видеть.
    Он знал, что старики давно поумирали, а молодые соседи разъехались по новым квартирам, но все равно, коммуналка жила в его сердце символом детства и счастья.
    Ни особым прилежанием, ни большими амбициями Петр не отличался, поэтому после восьмого класса, по проторенной дорожке дворовых друзей поступил в техникум, где старательно овладевал понравившейся ему специальностью, а по направлению военкомата ходил на курсы водителей. Перед армией он имел за плечами две хорошие мужские специальности и чувствовал себя уверенным в жизни человеком.
     Была у него, как и у всех мальчишек, первая любовь – веселая хохотушка Женечка. Он млел от ее пальчиков, маленьких и нежных, готов был целовать  каждый пальчик, каждый ноготочек. Она училась в педагогическом училище и собиралась стать учительницей. Петр завидовал ее будущим ученикам, у такой учительницы он ходил бы по струнке и ловил каждое слово.
    Перед армией они встречались каждый вечер и долго бродили по ночному городу, целуясь на каждом шагу так, что губы распухали и горели. Женечка обещала его ждать, и он был уверен, что  дождется.
   Петру оставалось служить полгода, когда пришла страшная весть – Женечку нашли убитой в лифте, когда она ранним вечером возвращалась от подруги. Жестокий маньяк надругался  над девочкой и нанес около десятка ножевых ударов.
   Элина смотрела на окаменевшее лицо Петра, который, словно заново, переживал свою юношескую трагедию. Они долго молчали, и ей показалось, что он находится где-то далеко, в стране теней, куда посторонним путь заказан.
   - Извини, Элина, для меня эти воспоминания давно стали – табу! Я себе приказал, никогда не возвращаться в тот  мир. Его нет и ничего нельзя изменить, поэтому после армии, я не вернулся домой. А сегодняшние воспоминания, это от слабости…
   Элине стоило большого труда отвлечь его от печальных мыслей.
   - Знаешь, Барс!
   Она сама удивилась, что так назвала Петра.
   - Детство у нас было похожее, хотя я и жила в частном доме, но мы были очень дружны с соседями! Праздники и маевки отмечали вместе – ходили за перевал, в лес. Магнитофоны тогда были экзотикой, а патефоны были у многих, их брали с собой, чтобы танцевать под музыку. Нам, малышам, казалось великой честью – крутить ручку патефона!
   Петр улыбнулся.
   - Я тоже помню патефон, его привез с войны сосед дядя Боря. Он хранил его, как реликвию и никому не доверял. 9 Мая, подвыпив, он доставал старый патефон. И мы – коммунальная мелкота, слушали хрип старых пластинок, ничего, не понимая, но нам было безумно жаль старого  плачущего дядю Борю.
   Элина весело рассказывала о своем детстве.
   -Представляешь, я не помню ни одной печальной страницы из своего детства! Только любовь близких людей и ощущение невероятного счастья – с ним я ложилась и вставала!
   Петр с улыбкой смотрел на порозовевшее лицо Элины и ставшие необыкновенно красивыми глаза, цвета солнечного янтаря.
   - Можешь себе представить, Барс, что я всегда была умницей и отличницей, как будто с детства на меня такой ярлычок навесили, как на куклу! И всегда приходилось соответствовать этому ярлычку, чтобы не разочаровывать окружающих! Ты не представляешь, как мне иногда хотелось прогулять вместе с одноклассниками уроки, например, пойти в кино! Но нельзя! Я была таким обязательным и правильным человеком, что иногда самой противно было от этого!
    - Знаешь, Элина, я помню таких девчонок! Меня всегда потрясало, что они каждый день приходят с выученными уроками! Это у меня в голове не укладывалось! На свете столько всего интересного, а они зубрят день и ночь всякую фигню!   
    Перебивая друг друга, и смеясь, они вспоминали лучшие годы своего беззаботного детства. Оказалось, что в том далеком прошлом, у них было очень много общего.
    - Мне пора! – спохватилась Элина. – Не забудь про лекарство. Ужин разогреешь!
    - Элина, твои домашние знают о моем существовании?
    - Сын живет в Москве. Он учится в институте стали и сплавов, а мужа давно не интересуют мои проблемы. У него своя личная жизнь…
    Петр посмотрел на погрустневшее лицо Элины.
    - Не переживай! Ты самая добрая и красивая женщина на свете! Это тебе говорю я – Барс, понимающий толк в этом деле! – пошутил он.
    А потом, серьезно добавил:
    - Не бросай меня, пожалуйста! Приходи завтра пораньше! Я очень скучаю!
    - Я никогда не предаю и не бросаю! У меня такое ощущение, что я знаю тебя, целую вечность! До завтра, Барс!
    Старый автобус весело подпрыгивал на ухабах, мешая Элине сосредоточиться. Она поймала себя на мысли, что ей не хочется ехать домой. Под приглушенный говор пассажиров она размышляла о своем печальном бытие.
    - Никто не виноват, что моя жизнь катится по наклонной, а я даже не хочу пошевелить пальцем! Из любого тупика есть выход, но проблема в том -  устраивает ли тебя такой выход…  у Петра слабость физическая – от большой потери крови, а у меня моральная – от потери ориентиров в этой жизни…
     Автобус остановился у городского рынка. Элина вместе с толпой направилась к подземному переходу и спустилась вниз. Несмотря на ранний вечер, центральная улица была очень многолюдной.
      Сиреневые сумерки легкой вуалью пытались накрыть шумный город, который,  сопротивляясь,  зажигал большие уличные фонари.  А вдоль проспектов и улиц - то там, то тут вспыхивали разноцветные рекламные огни, собранные в невероятно яркие,  импрессионистские картины, радующие взгляды и дарящие ощущения праздника, когда серые будни прожитого дня, сменяются веселой вечерней фиестой.
      Элине захотелось побродить по вечернему городу. Неторопливо лавируя в толпе, она остановилась у фонтана. Красиво подсвеченные струи  из хрустально прозрачной воды извергались  высоко в небо, а потом, рассыпаясь  на мириады сверкающих бриллиантовых  капель, оседали нежными росами на ярких цветах и лицах прохожих.
      Людской поток, яростно бурлящий на центральных аллеях, небольшими ручейками растекался по улицам, ведущим к морю, а затем, сливаясь, плавно перемещался вдоль широкой  набережной, закованной в бетон, где уже не было торопливого и  шумного движения. Медленно, словно сливаясь с дыханием моря, людской поток  двигался в бесконечность, к черте горизонта, где небо и море соединяются  воедино.
     Подчиняясь общему движению, Элина медленно шла вдоль парапета, вдыхая запах моря, похожий на коктейль из самых невероятных ингредиентов – ароматических солей и пыльных трав, озона и свежих водорослей. А еще в этом экзотическом коктейле  чувствовался запах счастья, от которого приятно кружилась голова,  и учащалось сердцебиение.
     - Неужели, в моем возрасте можно влюбиться?! Наверное, я сошла с ума?!
     Мысленно она стала погружаться в прошлое, такое далекое и в то же время – невероятно близкое.
    - Хронологический казус! – улыбнулась она.
    Элина окончила школу с золотой медалью и поступила в московский институт стали и сплавов, для многих знакомых это было полнейшей неожиданностью. Элина… и металлы! Хрупкая девушка с умными глазами, вечная отличница и общественница. Ее легко было представить  в белом халате врача или строгом костюме учительницы, но в картину плавильного цеха, она никак не вписывалась.
     Тем не менее, выбор Элины был осмысленным. Она часто приходила к отцу в литейный цех механического завода, где он работал старшим мастером. Ручной труд литейщиков был сравним с трудом каторжан. Ее  ужасала работа молодых женщин на обжиге деталей.
     - Папа, почему женщины у вас работают в таких адских условиях?! Господи, они перемещают такие сумасшедшие  тяжести, которые и лошади не под силу! А жара от печей по обжигу деталей!       
     - Как ни странно, дочка, на обжиге мужики и дня не выдерживают. Говорят, что на литье в десять раз легче! А женщины идут к нам из-за заработков, обычно, это одинокие матери! От мужей-алкашей алиментов не дождешься, а детей на ноги надо ставить. Не от хорошей жизни они здесь свое здоровье и молодость кладут…
     Отец Элины проработал в «литейке» всю жизнь, поэтому и умер так рано, не дожив до пенсии. Он знал, что Элина увлекается электроникой и автоматикой и  часто ей говорил:
       - Учись, дочка! Хорошая специальность – автоматизация металлургических процессов!
       И улыбнувшись, добавлял:
      - Вернешься после учебы к нам, на завод. В  старой «литейке»  все автоматизируешь!  А нам останется только на кнопки нажимать!
        Он, один из родственников,  одобрил выбор специальности Элины. Мама возмущалась. Она работала фельдшером на скорой помощи и мечтала видеть свою умницу дочь врачом в белом халате.
       - Элина, посмотри на наших докторов. Уважаемые люди! Все с ними считаются! С твоими способностями и ответственностью  из тебя получится прекрасный врач, а специализацию можно выбрать любую, какая тебе будет по душе!
      Уговоры и доводы мамы и других родственников на Элину не подействовали. Она поступила в институт стали и сплавов.  Девушек в группе было немного, и парни трогательно опекали своих однокурсниц.
      Лекции, семинары, подготовка к занятиям занимали львиную долю времени у Элины, изредка, ей удавалось выбраться с подругами в театр или кино.
      На третьем курсе она влюбилась в парня, который оказался ее земляком.
      - Представляешь, Александр, мы с тобой родились и выросли в одном городе. Просто невероятно! У меня много знакомых училось в твоей школе, но мы с тобой ни разу нигде не пересекались! Жили в одном районе, я много раз проходила по твоей улице, это же рядом с механическим заводом!
       - Да, Линочка! Раз судьба соединила нас здесь, за тысячу километров от дома, значит, мы с тобой половинки одного целого, - шутил Александр.
       Он поступил в институт после службы в армии и свысока смотрел на своих однокурсников,  считая их «салажатами». Деканат назначил его старостой группы, и он рьяно взялся за дело, не давая никому спуску. Есть люди, которым на роду написано быть «начальниками» или общественными деятелями, к таковым и относился Александр Уваров. Ему нравилось организовывать различные собрания и заседания, возглавлять бесчисленные комиссии, которым надлежало направлять жизнь студенческого сообщества в нужное русло. Он первым обратил внимание на Элину, которая училась на курс ниже, когда один из друзей сказал:
       - Ребята, в группе «автоматчиков» учится такая девочка, что просто обалдеть можно! Фигурка! Античная амфорка! А глаза, невероятной красоты, цвета солнечного янтаря!
       Александр долго присматривался, не решаясь подойти к Элине. Чаще всего, он встречал ее в читальном зале или в комнате для занятий в общежитие. Элина тоже обратила внимание на серьезного парня, который казался значительно старше своих лет. У него всегда был вид очень делового и занятого человека.
       Роман их начался в стройотряде, куда девушек  брали неохотно. Элина, наслушавшись историй о комсомольских стройках и таежной романтики, готова была на любые «жертвы», даже стать кашеваром, лишь бы ее взяли в студенческий стройотряд.
       И вот, наконец, все неприятности и перипетии позади. Поезд «Москва-Петрозаводск» увозит их навстречу сказочной, полной таинственных приключений жизни. В плацкартном вагоне звенят гитары, и студенты, своими еще мальчишескими басками, «хрипят» под Высоцкого. Они ловят на себе по-доброму завистливые взгляды, которые, словно говорят:
       - Какие же они юные и счастливые! У них в разгаре самая беззаботная пора!
       А за окнами проплывает карельская тайга с ее высоченными корабельными соснами и бездонными синими озерами.
        Александр Уваров, входивший в состав начальственного звена, заметил Элину еще на перроне и приложил максимум усилий, чтобы включить ее в списочный состав своего отряда, правда, повариха у них уже была, и ему  пришлось  долго ее уговаривать - поменяться  с Элиной отрядами, но все удалось уладить миром.
        На крытом грузовике студенты несколько часов  добирались до лесного поселка, стоящего на отшибе, вдалеке от благ цивилизации. Им предстояло достраивать клуб, который должен был стать главным центром культурного досуга жителей небольшого лесного поселка. Недостроенный клуб вот уже много лет возглавлял список местного «долгостроя». Время от времени на нем велись работы, но с прекращением финансирования, словно по мановению волшебной палочки,  исчезали рабочая сила и техника, так повторялось неоднократно, пока  местные власти не решили достроить клуб,  руками студентов, проигрывая в качестве, но с меньшими затратами.
       Элине пришлось туго. Она вставала раньше всех: топила печь, кипятила воду, готовила нехитрый завтрак. Накормив ораву вечно голодных работников, мыла посуду и принималась за готовку обеда. Для особо тяжелых работ, ей выделялся помощник, который рубил дрова и пополнял запасы воды. От тяжелых кастрюль и ведер у нее болела  спина, а руки распухли от бесконечного полоскания в ледяной воде. От систематического недосыпания белый свет ей  виделся только в мрачных тонах. Она мысленно ругала себя.
      - Идиотка! Сама напросилась! Ведь все отговаривали. Романтики захотелось!
      Александр обратил внимание на сникнувшую Элину, но ему понравилось, что она не ноет и не жалуется.
      - Что, Линочка, тяжела доля рабочего человека?!
      Элина раздраженно вскинулась: «Папочка нашелся! Пришел учить уму-разуму!»
      Поняв состояние Элины, Александр примиряюще поднял руки.
      - Не сердись! Все через это проходят! Начинать всегда трудно. К ребятам обращайся за помощью, они никогда не откажут, да и я всегда готов тебе помочь…
      Через некоторое время Элина почувствовала второе дыхание, появились практические навыки. Она научилась общаться со своей шумной гвардией – кого-то вежливо просила, а на кого-то покрикивала. У нее даже стало появляться свободное время, и она смогла навестить друзей, работающих недалеко от них.
       По вечерам, в роли помощника, к ней на кухню заходил Александр. Они, в четыре руки,  мыли посуду и драили кастрюли. Он старался развеселить ее забавными  историями из армейской и студенческой жизни. Светлыми северными вечерами они бродили по берегу большого озера, иногда, купались в нем. Вода у берега была теплой и прозрачной, а в середине озера напоминала  бездонный ледяной омут.
      Ребята вначале посмеивались над своим командиром, который из важного начальника превратился в робкого влюбленного, готового исполнить любой каприз Элины, но потом поняли, что это настоящая любовь.
      Элина влюбилась. Она не понимала, как могла столько лет существовать без Александра. Ей все нравилось в нем – глаза, губы, запах кожи. Даже с закрытыми глазами, она могла отличить звук его шагов от десятка других. От его теплого дыхания  у нее кружилась голова, и она замирала от счастья, его  руки, сильные и нежные, казались самыми надежными  на свете.
    Александр тоже был оглушен,  внезапно нахлынувшим на него чувством. В свои двадцать четыре года он считал себя опытным мужчиной, за плечами которого было несколько бурных романов, но что такое любовь, он узнал впервые. Хрупкость и ранимость Элины вызывали в нем щемящую нежность и желание оградить ее от всех неприятностей и бед.
    После стройотряда они на недельку выбрались на море. Элина летала на крыльях любви. У нее было все, о чем мечтают юные девушки – счастье и любовь. Все вокруг казалось сказочно прекрасным – родной город, море и самый любимый человек на свете. Иногда, остановившись, она пугала себя:
      - Такого просто не может быть! Одному человеку и столько сказочного счастья!
      Влюбленные не расставались ни на минуту. Мама не на шутку  встревожилась.
       - Лина, тебе рано думать о замужестве! Только третий курс окончила! Впереди самое сложное – защита диплома! Хомут на шею всегда найдется!
      Элина молча улыбалась и не воспринимала никаких доводов. Она так любила Александра, что скажи он: «Умри!», и она, не раздумывая,  умерла бы.
      Учебный год пролетел для них, как во сне. Каждую свободную минуту, они проводили вместе – это была счастливая пора их беззаботной студенческой жизни. На следующий год Александру Уварову предстояла защита дипломной работы.
      

      После ухода Элины Петр долго не мог успокоиться. Нахлынувшие воспоминания бередили душу. Говорят, что время лечит. Это неправда! Оно только покрывает тонкой корочкой  лет кровоточащие раны и достаточно легкой «царапины», чтобы снова почувствовать непереносимую боль утраты.
     Проводы в армию – это утренний вокзал, пахнущий тревогой и расставанием, это печальные глаза мамы и соленые от слез губы Женечки. Петр, оглушенный и растерянный, непривычный к всеобщему вниманию, старался выглядеть бывалым «мужиком». Он, не переставая,  дымил сигаретами и не отказывался выпить «на посошок». В какой-то момент, все происходящее стало казаться ему плохим сном. Он подумал о том, что надо бы проснуться, открыть глаза и все вернется на круги своя – родная коммуналка, друзья, Женечка. Словно пытаясь стряхнуть наваждение, он до боли тер глаза, но вокзал не исчезал, а рядом, повиснув на его руке, горько плакала Женечка.
     - Любимая! – шептал он. – У тебя волшебные глаза! Когда солнечно и радостно – они синие, как лесные фиалки, а когда печаль на душе  – они серые, как вода в Неве. Я тебя очень люблю! Ты – моя жизнь!
     - И ты моя жизнь, любимый! Я буду тебя ждать! Сколько надо, столько и буду ждать! Я тебя очень  люблю!
     Услышав зычную команду: «По вагонам!», Женечка зарыдала в голос.
      - Господи, как же я без тебя буду жить!
      В вагоне, увозившем ребят из беззаботной юности во взрослую военную жизнь – накурено и шумно. В  наигранной браваде, еще домашних мальчиков,  чувствуется неуверенность и робость от резкого поворота в их судьбе.
      Петр быстро вписался в размеренный армейский быт. Он воспринимал армию, как должное, как необходимую часть жизни, которую надо достойно пройти. Он знал, что сумеет постоять за себя и найдет выход из любой, нестандартной ситуации. Руки и голова у него на месте, считал он, а это самое главное в жизни.
      В десантной «учебке» он прослужил полгода и там же встретил своего лучшего друга, с которым они постигали азы армейской жизни: прыжки с парашютом, марши на дальние дистанции в полной экипировке, стрельбы на полигонах.
     Группа, куда входил Петр, готовилась по военной специальности – саперное дело и взрывотехника.
     Женечка писала очень часто. Редкий день обходился без ее писем. Она подробно описывала каждый день, прожитый без Петра, самого любимого человека на свете.
     - Никогда не думала, что можно так скучать! Я встаю и ложусь с мыслями о тебе! Ты не представляешь, как я тебя люблю! Ты, для меня воздух, без которого я задыхаюсь. Во сне я смотрю в твои глаза, чувствую на плечах твои сильные руки, твои губы щекочут мне шею, и я смеюсь от счастья! Я не хочу просыпаться!
     Тяжелый армейский быт испытывал солдат на прочность. Изнуряющие марш-броски по лесам и болотам, бесконечные тренировки на тренажерах и прыжки с парашютом, и только сны, после отбоя, принадлежали молодым солдатам.
     Петру вдруг стали сниться цветные сны, в которых глаза Женечки  были синими, как небо в горах. Он просыпался с легкой душой и  готов был реки повернуть вспять, ради любимой, больше всего на свете он  хотел, чтобы Женечка не плакала и не печалилась.
     После окончания «учебки», Петр и его новый друг Сергей изъявили желание служить в Средней Азии, хотя у них, как у лучших курсантов, был выбор. Азия казалась им экзотическим местом, где все перемешалось – пустыни с огромными песчаными барханами, высокие горы с вечными снегами и  сказочные оазисы, где зима похожа на ленинградскую осень.
    Город, где предстояло служить друзьям, был зажат со всех сторон горами. Огромные вершины с белоснежными шапками, словно сторожевые великаны охраняли границы великой державы, под названием – Советский Союз.
     Двухэтажные казармы, разбросанные по военному городку, были похожи на серо-зеленые огромные «кирпичи», утопающие в зелени акаций и пирамидальных тополей. Фруктовые деревья под окнами и густой насыщенный аромат цветущих роз, создавали обманчивое впечатление домашнего уюта.
     Нелегкая служба у десантников – прыжки с парашютами  в пустынях и горах, марш-броски на выживание по выжженным солнцем горам и степям. Многим сослуживцам Петра нравилась  служба в десантной разведке, где молодые солдаты овладевали  самыми современными видами оружия и техники, а также, особыми приемами рукопашного боя, но Петр никогда не жалел, что стал взрывотехником. Его изумляла и притягивала потенциальная мощь, таившаяся в таких,  безобидных, на первый взгляд, устройствах, как мины и снаряды. Взрыв и пламя были для него живыми существами, с которыми он старался поближе познакомиться, чтобы узнать их своенравный и непростой характер.
     Старшина – ас саперного дела, сразу приметил Петра.
    - У тебя, парень, чутье от Бога, а это кому дано, а кому и нет!
     Он с одобрением присматривался к работе  молодого специалиста, который интуитивно находил самые сложные минные  ловушки и обезвреживал их. Для подавляющего большинства людей, мины и снаряды, это примитивные железки, несущие смерть, а для Петра они были живыми существами со своим характером и своей немереной силушкой.
     Тяжелые будни солдатской жизни скрашивали Женечкины письма, которые Петр читал на одном дыхании, зримо представляя все, о чем писала любимая – родной двор, с  заветной скамейкой под кустами сирени, тихий ночной сквер и лица друзей и знакомых.
     - Вот и пролетел год, мой любимый! Я,  по-прежнему, считаю дни до нашей встречи. У меня ощущение, что из моей жизни исчезло все самое светлое и самое важное, без чего окружающий мир кажется серым и печальным! Я пропадаю от тоски! Только во сне, я смотрю в твои любимые глаза, а хочу видеть их наяву! Я хочу слышать твой голос каждый день, каждый час! Я тебя очень, очень  люблю!
      Зима, в тот год, в Средней Азии была не по южному -  холодной и снежной. Старожилы знали, что это не к добру. Быстрое таяние обильных снегов и ледников в горах, под лучами жаркого весеннего солнца,  было чревато разрушительными селями.
     Жители заранее готовились к этой беде – укрепляли плотины и дороги, делали насыпи. Люди старались предусмотреть все, но стихия всегда застает врасплох. Вскоре стала поступать тревожная информация о подвижках огромных ледников в горах Памира. Язык ледника Медвежий, сползая вниз по ущелью, создал огромное нерукотворное озеро, быстро заполняемое водой от тающих снегов.
     Первый прорыв в  ледяной плотине произошел днем, когда военный городок жил своей обычной жизнью. Неожиданно, со стороны горной реки, протекающей по узкому ущелью, послышался нарастающий гул, словно взлетало звено мощных истребителей. Жители побежали к реке, которая на глазах из ласковой прозрачной речушки стала превращаться в огромное ревущее чудовище, несущее мутный многометровый вал, состоящий из жидкой глины и  камней. Мимо онемевших от ужаса людей, взбесившаяся река проносила строительную технику, тела погибших людей и животных. Экскаваторы и бульдозеры, работавшие на укрепление берегов, мощный селевой поток нес, как детские игрушки, переворачивая и швыряя из стороны в сторону.
     Городок, стоящий на невысоком плато, не пострадал, но оказался отрезанным от внешнего мира. Река снесла мосты и  линии электропередач. Жители, не покладая рук, стали строить защитные дамбы. Военные самолеты и вертолеты находились в состоянии боевой готовности. Все понимали, что более мощного селя, военный городок может не выдержать.
     Вертолеты с наблюдателями и метеорологами день и ночь мониторили ситуацию. После многодневных облетов горной гряды, специалисты пришли к неутешительным выводам  – прорвалась не самая большая ледяная плотина. Спускающийся по высокогорному ущелью язык ледника Медвежий,  полностью перегородил горную реку, в результате чего образовалось огромное озеро. В любой момент, под мощным натиском  талых вод, ледяная плотина  могла рухнуть. И тогда страшный селевой поток, сметая все на своем пути, словно гигантский  каток, промчится по цветущей долине,  разрушая и накрывая  многометровыми слоями ила, глины и камней цветущие кишлаки, инфраструктуру, колхозные поля и сады.
     Руководство Республики обратилось за помощью к командованию южной группировки войск. Срочно был создан штаб, координирующий работу взрывников и спасателей.
     Старшина Еременко взял в свою группу лучших, из лучших взрывников. Им предстояла самая сложная и ответственная работа. Взрывников со снаряжением доставили на вертолетах в альплагерь, откуда они, не мешкая, отправились на разведку. Карабкаясь по высокой скале, нависшей над ущельем, по которому и сползал язык ледника Медвежий, старшина, с трудом переводя дыхание, сказал:
    - Смотри, Петр, мы должны направленными взрывами медленно спустить воду! Если, не приведи Бог, просчитаемся и сразу разрушим всю плотину, то сам понимаешь, что будет…
     У Петра захватывало дух в прямом и переносном смысле. Горы поразили его своей мощью, а разреженный воздух не давал возможности дышать полной грудью и быстро передвигаться. Петр тенью следовал за старшиной Еременко, ступая след в след. Старшина  похвалил его:
    - Ловкий ты, Петр! Я здесь уже двадцать лет служу, всякого навидался. С горами шутки плохи. Они любят уважительное отношение! Чуть зазевался, и поминай, как звали! А ты, молодец, как  будто вырос здесь, настоящий снежный барс!
      В лагерь они вернулись поздно ночью и сразу приступили к подготовке операции: поспать им удалось лишь пару часов.
     На рассвете, когда горные пики тонут в зыбком сиреневом мареве, небольшая группа взрывников, в ярких оранжевых жилетах, с неподъемными рюкзаками, преодолевая препятствие за препятствием, стала пробиваться к нерукотворному озеру, зажатому  величественными горами.
     С первыми лучами солнца заблестела и заискрилась невероятно мощная ледяная плотина.
    - Ну и силища!
     Взрывники с восторгом и сомнениями смотрели на открывшуюся панораму.
    - Неужели, что-то можно сделать с такой силушкой?!
     Петр тоже засомневался и вопросительно посмотрел на старшину Еременко.
    - Ничего, парни! – подбодрил тот оробевших служак. – И не такие преграды брали! Здесь – дурная сила, а у нас – голова!
     Старшина, сверяя карту с местностью, делал расчеты и определял точки для закладки взрывчатки. Через несколько часов  все группы взрывников были в сборе. После небольшого совещания, где еще раз уточнили расчеты, каждый занялся своим делом.
     Петр по отвесной стене спускался вниз, когда ноги не находили твердой опоры и соскальзывали со скалы, он мешком зависал над бездонной пропастью. Разумом он понимал, что его страхуют надежные товарищи, но сердце от страха выскакивало из груди и билось так, что ломило в висках.
    - Спокойно, Петр, - слышался голос старшины, - все нормально, бери чуть левее. Молодец. Все идет по плану.
     Самое сложное началось потом, когда Петру на животе пришлось ползти по ледяной плотине, рядом с ревущим потоком. Страха уже не было, казалось, что все чувства притупились настолько, что работал только холодный разум, который позволял, время от времени, контролировать движения подсознательному чувству самосохранения. Когда руки начинали неметь от перенапряжения, Петр ложился на спину и, расслабившись, несколько минут смотрел вверх – такого ярко синего и бездонного неба он никогда не видел.
     Закончив работу, он направился к отвесной скале, где его уже ждали. Поднявшись, с высоты птичьего полета, он наблюдал, как фигурки в ярких жилетах перемещаются по ледяной плотине. Через некоторое время в небо взвилась красная ракета, словно говоря всем:
    - Внимание! Опасность!
     Прогремевшие взрывы, горное эхо повторило несколько раз. Казалось, что точечные уколы не причинили ледяной махине никакого вреда.
    - Как слону дробинка! – пошутил кто-то из взрывников.
     Однако через некоторое время, в верхней части плотины стали происходить какие-то подвижки. Ледяной монолит, ослабленный взрывами, стал разрушаться под натиском воды, которая вырвавшись из плена, понеслась вниз, в цветущую долину, создавая небольшие сели, которые смогли сдержать выстроенные дамбы.
    - Ну и силища! – десантники завороженно наблюдали за смертельной схваткой воды и льда.
    - Ну что, мужики! Кто сильнее?!
    Старшина с усмешкой смотрел на своих подопечных.
    - То-то, а вы сомневались! Вот так, потихоньку, не спеша, и надо справляться с дурной силой!
     Через несколько дней измученные, но довольные взрывники встречали вертолет. Ледяная плотина была разрушена с минимальными потерями для цветущей долины. Горная река стала постепенно входить в привычное русло, превращаясь из страшного ревущего чудища в милую, журчащую прозрачными водами небольшую горную речушку.
     С легкой руки старшины Еременко к Петру намертво приклеилось прозвище – Барс. Он не протестовал, потому что и сам не мог объяснить, почему воспринял его, как должное, как нечто само собой разумеющееся.
     Вертолет летел вдоль ущелья, зажатого высоченными горами со снежными вершинами, но они уже не казались такими грозными и недоступными. Именно здесь Петр почувствовал себя настоящим взрывником, во власти которого находится такая,  неуправляемая,   на первый взгляд,  сила.
     Солдатские будни покатились привычной чередой, и только в своих снах, Петр взрывал и взрывал ледяную плотину, зависая над бездонной пропастью.



     Вдыхая морской воздух, Элина вспомнила, как возмущалась мама, узнав о скорой свадьбе дочери.
    - Лина, я тебя просила нормально окончить институт! Что же это такое – прямо замуж невтерпеж!  До чего вы все девки дуры! Сами в ярмо лезете! Пока молодые и красивые, пожили бы для себя, белый свет посмотрели!
     - Мамочка, я его люблю! Мы не можем жить друг без друга!
     В длинном белом платье Элина была неотразима. Пышные волосы, собранные в замысловатую прическу сказочной принцессы и невесомая фата, подчеркивали красоту лица с высокими скулами и нежно-розовым румянцем,  не сходившим со смуглых щек, от комплиментов друзей Александра и сокурсников.
    - Сашка, ты, где такую красавицу отхватил?
    - Секрет! Ищите, может быть и вам повезет!
     Он нежно прижимал Элину к себе.
    - Моя! Никому не отдам!
     Скромная студенческая свадьба состоялась в общежитие, перед отъездом Александра на преддипломную практику. Через неделю он уехал в город металлургов Усть-Каменогорск. Рудный Алтай с его непроходимой тайгой и седым Иртышем произвели на практиканта неизгладимое впечатление.
    - Милая Линочка, - писал он, - безумно скучаю по тебе! Тружусь день и ночь. Собираю материал для дипломной работы. Наш свинцово-цинковый комбинат – гордость Союза. Здесь освоены невероятные технологии, практически, все процессы автоматизированы. Для тебя, родная девочка, есть очень интересная работа. Было бы здорово, получить сюда распределение после окончания института. Такие перспективы открываются перед молодыми специалистами, просто дух захватывает!
     Аккуратный и исполнительный Александр Уваров приглянулся местному начальству, которое обещало похлопотать за него. Женатым молодым специалистам на комбинате  гарантировали комнату в семейном общежитии.
      Александр вернулся с практики, полный честолюбивых планов. Защита дипломной работы прошла успешно, и его пригласили в деканат.
    - На вас пришел персональный запрос из Усть-Каменогорска. Интересно, чем вы их так очаровали, что они даже жилье  гарантируют! Ну, что довольны?!
    - Еще бы!
    Александр не скрывал эмоций.
     - Прекрасный, старинный город на берегу Иртыша! Еще при Ермаке Тимофеевиче  казаки построили там  неприступную крепость. Про Рудный Алтай и говорить нечего! В этих горах  спрятаны невероятные сокровища, практически, вся таблица Менделеева! А какие перспективы у молодых специалистов! Наши выпускники руководят титаномагниевым комбинатом, да и свинцово-цинковым тоже.
     Он хитро улыбнулся.
    - Да и мы не подведем нашу «альма-матер»!
     Элина, слушая восторженные рассказы мужа о далеком городе, заранее влюбилась в Усть-Каменогорск.  Ей очень хотелось увидеть могучую тайгу со столетними кедрами, нежной черемухой и сказочными полянами, усеянными крупными ягодами  пахучей земляники. Молодые решили, что обязательно будут жить в прекрасном городе на берегу Иртыша.
   Начинающий инженер Александр Уваров уехал по распределению, а Элина продолжила  учебу. Молодые супруги писали друг другу письма и перезванивались.
    - Линочка, скучаю смертельно! На работе выматываюсь, как собака! Работа сменного мастера, совсем не сахар! Долбят все, кому не лень! То работяги лаются, то начальство ногами сучит! Я не жалуюсь, моя девочка, просто хочется, чтобы ты меня приласкала, утешила! Люблю тебя безумно! Жду не дождусь, когда ты ко мне приедешь!
    Преддипломную практику Элина проходила у мужа на комбинате, который приложил максимум усилий для ее организации, четыре месяца пролетели, как один день. Элина восторгалась городом и окрестностями, обозревая их с борта теплохода. В Москву она вернулась с массой впечатлений, собрав при этом прекрасный  материал,  для дипломной работы.
     После отличной защиты дипломной работы и, получения «красного» диплома, перед Элиной замаячили сказочные перспективы  учебы в аспирантуре и работе на кафедре, но любовь к мужу перевесила все. Она считала дни до долгожданной встречи. Родственники и друзья уговаривали ее:
    - Лина, такой шанс дается раз в жизни, надо быть полной идиоткой, чтобы им не воспользоваться! Москва, это карьерный рост! В среднесрочной перспективе – кандидатская диссертация, а в обозримом будущем – и докторская! Ехать во тьму - таракань! Зачем?! Александру осталось еще два года отработки,  и он будет свободен, как ветер! У него в Москве тоже хорошие перспективы, хотя бы и по общественной линии.
     На Элину никакие доводы не действовали. Она, даже в страшном сне, не хотела представить себе двухгодичной разлуки с мужем.
    - Господи! – недоумевала она. – Неужели, они не понимают, что главное на свете – это любовь и семья! Счастье – это ехать к любимому мужу, хоть на край света, и знать, что там тебя ждут, считая  дни и минуты до желанной встречи.
     Элине понравилась просторная, светлая комната в семейном общежитии и коллектив лаборатории, где ей предстояло трудиться. Дни летели за днями, но Элина знала, что все трудности они с Александром преодолеют, потому что впереди у них  долгая и счастливая жизнь.
     Вскоре молодые специалисты получили новую квартиру, из окон которой открывался сказочный вид на тихую речку Ульбу, впадающую в мощный, полноводный Иртыш. Элина ждала ребенка, и они с Александром были рады тому, что у их малыша будет своя комната, светлая и высокая, много разных игрушек, а главное, безграничная любовь родителей.
     С раннего детства они брали в походы сына, вначале в рюкзаке, как маленького кенгуренка, а потом и в пешие путешествия по красивейшим местам Горного Алтая. Особенно им нравилась рыбалка. Что может быть прекраснее тихих вечеров на берегу Бухтарминского водохранилища – одинокий костер в ночи, палатка и звезды, огромные и яркие.
     После шума и гула большого города, непривычная тишина казалась космическим безмолвием, когда слышен  шорох крыльев стрекоз и ночных бабочек, плеск воды от резвящихся огромных рыб, выпрыгивающих вверх с умопомрачительными сальто за своей, пролетающей мимо, добычей и тихое ржание коней, пасущихся на заливных лугах.
     Элина с Александром не заметили, как перешли из разряда молодых специалистов в разряд опытных и уважаемых  профессионалов. Они, по-прежнему, ощущали себя молодыми и энергичными, только теперь к ним обращались по имени-отчеству. Сын, продолжая традицию, после школы поступил в институт стали и сплавов. Элина очень скучала по своему мальчику, понимая при этом, что птенец вылетел из гнезда, и теперь сам будет строить свою жизнь.
     Муж все чаще заводил разговоры о переезде на «историческую» родину – уютный город на берегу Черного моря.
    - Лина, перестройка добром не кончится! Ты видишь, куда все клонится! К распаду Советского Союза!
    - Ты преувеличиваешь, Саша! Я думаю, что наверху этого не допустят! Разве, что прибалты уйдут, но они всегда на Запад смотрели. Наши земли, я имею в виду – Восточный и Северный  Казахстан, всегда были русскими территориями, только в советское время их передали братской Республике.
     Элина развела руками.
    - Правда, не понятно, зачем это сделали! Эти земли открыли казаки Ермака, которые строили здесь крепости и поселки, а русские поселенцы их осваивали. Казахи-аборигены здесь никогда не жили. Они кочевники и их ареал обитания  -  южная, степная часть Казахстана, ближе к полуострову Мангышлак. С какой стати, мы должны уходить с исторически русских земель?!
    - В такие тонкости никто не будет вникать! Сейчас, это территория Казахстана и казахи ни пяди земли не отдадут, также  как и украинцы -  русский Крым и город русской славы - Севастополь! Ты же видишь, как русских стали везде притеснять и навязывать национальные кадры, хоть дурак, но свой…
    - Санечка, мы же прожили здесь лучшие годы жизни! У нас здесь родился  и вырос сын! Наконец, здесь у нас налаженный быт, любимая работа! Ну, почему мы должны уезжать?!
     Александра раздражало, что Элина не хочет трезво смотреть на происходящее, которое неотвратимо дрейфовало в сторону распада страны.
    - Элина, нам рассчитывать не на кого. Думаешь, что Горбачев или Ельцин озаботятся судьбой миллионов русских в национальных республиках?! Сама видишь, что мы для них – мусор, а не люди! Они наверху власть делят, да карманы набивают! Я не хочу ждать, когда нас отсюда местные националисты погонят в шею, а дело к этому идет! Сейчас, когда еще нет массового исхода русских, надо устраиваться в России, тем более что у нас есть где.
     Элина очень не хотела уезжать из города, который давно стал ей родным и любимым. Сослуживцы уговаривали:
    - Элина Викторовна, все наладится! Наступят нормальные времена, все утрясется! Подумайте, как в сорок лет все начинать заново, тем более с нашей специфической специальностью!
     Но Александр не хотел слушать никаких доводов. Он упорно настаивал на отъезде. Его практичный ум всегда приводил в изумление Элину. Он, со своим нестандартным мышлением,  делал невероятные прогнозы, которые, всегда сбывались.
     Город у моря, куда они вернулись через много лет, встретил их провинциальной тишиной и сонной скукой. Оживал он только летом, когда из холодных краев слетались сюда веселые стаи курортников.
     Элина чувствовала себя неуютно в родном городе. Много лет, проведенных вдали, встали непреодолимой преградой между родственниками и друзьями юности, у всех была своя жизнь, со своими проблемами и заботами - натянутые разговоры с общими фразами, утомляли своей бессмысленностью и ненужностью.
     Распад Советского Союза, шоковая терапия в экономике, социальный ступор – все это обрушилось на головы доверчивых людей, каковыми исстари были русские люди. Остановились фабрики и заводы, закрылись проектные и научно-исследовательские институты, вся страна, постепенно, стала превращаться в одну большую «барахолку», где все что-то продавали и меняли, в обиход вошел странный термин – «бартер».
     По специальности работы не нашлось, и Элина устроилась преподавателем в институт, благо, что ей, как одному из ведущих специалистов металлургического комбината, приходилось довольно часто читать лекции студентам филиала института стали и сплавов, пригодились также  «корочки» кандидата технических наук.
     Все прогнозы Александра сбылись с лихвой. Распался великий Советский Союз. Все союзные республики стали независимыми государствами, со всеми вытекающими отсюда последствиями. На государственном уровне принимались законы о языках, из которых следовало, что обучение и делопроизводство должно вестись только на национальных языках.  Началось притеснение русских жителей   на бытовом уровне, что привело к их массовому исходу, больше похожему на паническое бегство.
     На ничего не понимающих и дезориентированных людей накатился страшный вал дикого капитализма с его бандитской приватизацией, финансовыми пирамидами, биржами, банками и тьмой разномастных жуликов и бандитов. В одночасье десятки миллионов людей оказались обманутыми и ограбленными.
     Александр, в отличие от Элины, переживал свой ренессанс. Он чувствовал себя в новой жизни, как рыба в воде, таких, быстро адаптированных к людоедским законам бандитского капитализма в стране оказалось не очень много. Свою выгоду подобные персонажи видели даже в самой мутной воде. Александр, по предложению подруги юности, занялся «бизнесом». Они открыли несколько торговых  ларьков в людных местах курортного города.



     Июль в Азии, это знойное пекло, пыльные поникшие травы и пекущее солнце, от которого нигде нет спасения. Петр дежурил на КПП части. Маленькое, низкое помещение напоминало жарко натопленную баню. Жизнь военного городка не зависела от времени года, все шло обычным чередом.
     Последние «дембели» с ошалевшими от свободы глазами, покидали часть, помахав на прощание дежурным. Даже со стороны было видно, как неуверенно они чувствуют себя в роли гражданских лиц. Каждый из них давал себе команду – не оглядываться, но, не выдержав, поворачивался, словно навсегда прощался с частицей своей жизни, где было всякое – и плохое, и хорошее.
     А по дороге все также мчались огромные военные грузовики с крытым верхом. С раннего утра до поздней ночи они сновали между военным городком и аэродромом, а их пассажиры – десантники, все также спешили куда-то по своим неотложным делам.
    - Барс, тебе письмо от Женечки!
     Улыбающийся Серега протянул другу письмо.
    - Я пошел, а  то наш старшина совсем оборзел! Все утро салажат по плацу гоняет! Видно, что плохо опохмелился!
    - Спасибо, Серега!
     Петр, с которого мгновенно сошла изнуряющая одурь полуденного пекла, взял бережно письмо.
    - Что там слышно про марш-бросок через горы? Вот, гады, время выбрали! Тут в части от жары сдохнуть можно, а в горах вообще загнешься!
    - Похоже, что дня через два рванем напрямки к Лунному озеру через Южный перевал. Не завидую нашим салажатам. Помнишь, наш первый марш-бросок?! Ты-то, молодец, а  я до костей ноги тогда стер! Ладно, читай письмо! Привет от меня Женечке!
     Помахав другу, Петр погрузился в чтение. У Женечки был ровный аккуратный почерк, с круглыми красивыми буквами.
    - Любимый! Мне не верится, что через полгода ты уже будешь дома! И мы больше никогда не расстанемся! Когда ты вернешься, я покажу тебе календари, где крестиками отмечены дни, прожитые без тебя. Господи, сколько же этих дней, прожитых без тебя, любимый! Я очень тебя люблю и жду!
    - И я тебя очень люблю, моя девочка! – мысленно ответил Петр.
     Рано утром, еще до восхода солнца, взвод Петра был поднят по тревоге.
    - Ну что, Барс! Начались золотые денечки! – спросонок пробурчал Серега. – Одно утешает, что скоро «дембель».
     Десантники в полном боевом снаряжении выстроились на плацу, слабо освещенном тусклыми фонарями. Разделившись на несколько групп, они направились в сторону гор. Полумрак приближал  высокие вершины, казалось, что до них рукой подать, но старослужащие знали, как обманчивы эти миражи и как труден их путь. Через три часа, когда солнце уже нещадно палило, группы расположились на первый привал.  «Старики», найдя укромные уголки, погрузились в сон, а те, для кого это был первый марш-бросок, занялись поисками воды.
    - Серега, старшина предупредил салажат, что нельзя воду хлебать?
    - Конечно, - спросонок пробормотал Серега, - только им ослам до лампочки! Будут пить, пока вода из ушей не польется! Все через это прошли! Давай дремать!
     Время в трудном походе летит стремительно. Кажется, что только закрыл глаза, а уже звучит команда – «подъем». «Старики» бодро вскакивают, ощущая легкость в отдохнувшем теле. Они за время службы научились долгое время обходиться без воды, зная, что в походе вода не друг, а враг. Первогодкам значительно труднее, они постоянно испытывают неутолимую жажду, но чем больше пьют, тем больше хочется пить – получается заколдованный круг.
     Дорога, по которой двигаются десантники, постепенно сужается, превращаясь в козьи тропы. Далеко внизу остаются жилые постройки и тенистые сады с источниками вожделенной влаги. Солнце стоит над головой и от него никуда не спрятаться. Оно слепит глаза и печет так, что воздух кажется не невесомым газом, а пыльной горячей смесью химических элементов.
     Петр достал почти полную фляжку воды и прополоскал  рот. По приказу старшины он замыкал колонну. «Салажата» с завистью смотрели на его фляжку, свою воду они давно выпили. По горькому опыту Петр знал, что лишняя фляжка воды  проблем не решит, молодым солдатам придется перетерпеть, помучиться, пока они научатся бороться с жаждой, вскоре стали появляться  первые пострадавшие - с  травмами  от падений и истертыми в кровь ногами.
     В сумерках колонна добралась  до перевала, где была намечена первая ночевка. На небольшом плато из-под скалы бил хрустальный ключ с ледяной водой. Веселые ручейки стекали вниз по склону, исчезая в каменных джунглях. Молодые солдаты бросились к вожделенной влаге, и не было  на свете  силы, способной оторвать их от сказочного нектара, под названием – вода.
     Поставив палатки, все погрузились в долгожданный сон, чтобы на рассвете двинуться к следующему перевалу, еще более высокому и грозному. Через три дня группа подошла к Южному перевалу и поднялась к Лунному озеру, где приняла участие в учениях с десантированием в горных условиях.
     В природе все имеет свое начало и свой конец, как написано на кольце царя Соломона – и это пройдет. Закончились и  тяжелые учения. Командование части выразило благодарность десантникам за верную и хорошую службу.
     Петр и Сергей, как старослужащие, могли себе позволить понежиться в холодке и помечтать о будущем.
    - Слушай, Барс, хорошо, что «дембель» у нас осенью! Будет время на подготовку к вступительным экзаменам. Я обязательно пойду на юрфак, всегда хотел оперативной работой заниматься.
    - Нет, Серега! Я работать пойду. Мы с Женечкой решили сразу пожениться. Она меня ждет. Я думаю, что ей надо дальше учиться, а я семью буду содержать. Газоэлектросварщики хорошо зарабатывают, а Женечка пусть учиться в институте, она умница, ей без высшего образования  нельзя!
     Он засмеялся.
    - Хотя, если она меня заставит учиться, то не отвертишься! Придется еще и институт тянуть!
     На следующий день за десантниками приехали грузовики. Обратная дорога показалась им дачной прогулкой -  сто километров по асфальту, да еще с ветерком.
     В части Петр получил стопку Женечкиных писем и, найдя укромный уголок, погрузился в приятное чтение. Если бы его спросили: «Что такое счастье?», он, не задумываясь, ответил бы: «Женечка!».
     Дни и часы солдатской службы стали стремительно приближаться к своему финишу. Старослужащие занялись оформлением «дембельских» альбомов, где в фотографиях и рисунках  они были запечатлены  на фоне горных вершин, военной техники и, конечно, парашютов. В свободное время десантники старательно занимались «подгонкой» своей парадной формы, в которой им предстояло вскоре предстать перед родителями и любимыми девушками.
     Сергей обратил внимание на странное поведение Петра, который стал непривычно молчаливым и замкнутым. Узнав, что тот не получал несколько дней писем от Женечки, постарался успокоить друга.
    - Барс, ты же говорил,  что она на практике в школе, много времени с учениками проводит. А может быть, на почте какие-нибудь перебои, да мало ли что! Поверь, в самое  ближайшее время, получишь ты долгожданное письмо!
    - Нет, Серега, ты не знаешь Женечки! Она очень обязательный человек! Что-то случилось! Подожду еще пару дней и поеду домой!
    - Барс, ты с ума сошел! В «дисбат» хочешь попасть! Давай закажем переговоры! Я старшину Еременко попрошу, он похлопочет насчет увольнительных. Все выясним.
      Старшина выдал увольнительные, и друзья поехали на переговорный пункт. Женечкин телефон не отвечал. Петр позвонил на работу сестре, которая захлебываясь от слез, с трудом подбирала слова:
    - Петенька, мы не знали, как тебе сообщить о смерти Женечки! Ее какой-то маньяк убил в лифте, когда она возвращалась от Ленки, еще и девяти вечера не было. Ленка проводила Женечку до подъезда, во дворе много было людей. Это четвертый случай в нашем районе! Этот маньяк  никого не боится, подкарауливает девчонок около лифта! Петенька, такое горе, что просто сил нет! Все соседи плакали и  говорили:
    - Золотая девочка, добрая, всем старалась помочь! Все ее очень любили! За что же ей такая страшная смерть?!
     Прошел месяц после гибели Женечки. Дни, сменяя друг друга, приближали скорую демобилизацию. И только Сергей видел, что прежний Барс исчез, словно его никогда и не было, а новый был пугающе незнакомым. Сергей старался не оставлять друга одного, потому что в глазах у Барса появилась странная отрешенность, словно он не понимал, зачем он здесь, среди людей, а не там, с Женечкой, в бесконечной глубине бездонного неба.
      До конца службы оставалось несколько недель, но друзья больше не говорили о планах на будущее, только однажды Барс твердо сказал:
    - Домой я не вернусь!
     Сергей подсуетился и  переговорил с командиром части о сверхсрочной службе, поспособствовал этому и  старшина  Еременко, который собирался ехать домой, на Харьковщину.
    - Петр взрывник от бога! Достойная мне замена будет!
    - Ну что, Барс, послужим еще Родине! Старшина Еременко тебе такую  лестную характеристику дал, что я даже позавидовал! Он сказал, что таких специалистов как ты, в армии, раз-два и обчелся! А я в дивизионную разведку пойду, мне это больше по душе.
    - Серега, ты же на юрфак собирался?!
    - Ничего, учеба от меня никуда не денется! Наоборот, больше льгот появится!
     Друзья остались в части учить молодое поколение солдатским премудростям. Теперь, уже Петр гонял «салажат» до десятого пота, учил закладывать и обезвреживать мины и снаряды. Он был безоговорочным авторитетом в своем опасном и трудном деле.
     После ввода советских войск в Афганистан, в военном городке была создана учебная часть с полигоном.  В условиях, приближенных  к пустыням и горам Афганистана, лучшие военные специалисты обучали молодых десантников введению боевых действий. У Петра сердце обливалось кровью, когда наспех обученных пацанов отправляли на фронт, где задавали тон афганские моджахеды, наученные держать в руках автоматы с колыбели.
     Рапорты, которые Петр и Сергей регулярно подавали командиру части, тот возвращал  с трехэтажными «комментариями», а успокоившись, говорил:
    - Вы – асы своего дела! Учите молодых, ведь знаете, кто там против нас воюет!
    - Товарищ командир, мы там должны воевать, а не сопливые мальчишки, которые только что от мамкиной юбки оторвались!
     Через несколько месяцев друзья добились своего, их отправили в командировку в Афганистан, так это звучало в официальной версии.
     Афганистан был незаживающей раной в душе Петра. Он не любил говорить на эту тему. Помнил лица погибших друзей. После каждого ранения, возвращался в родную часть. Начальство сквозь пальцы смотрело на сопротивление медиков – взрывников такого класса можно было посчитать по пальцам одной руки.
     Память уносила  Петра все дальше и дальше, во времена его боевой молодости. Словно наяву перед ним, как в замедленном фильме, проходили картины давнего боя, на подступах к высокогорному перевалу.
     Душманы, словно ошалев перед зимней непогодой, надолго запирающей горные перевалы, посылали караван за караваном. Маленькие горные заставы изнемогали от блокады и ежедневных боев. Единственным спасением было минирование караванных троп. Первыми  уходили разведчики. Петр проводил друга до «вертушки».
    - Ну что, Серега, будем ждать сигнала.
    - Без нас вы  пропадете,  – пошутил друг, - дивизионная разведка по врагам стреляет метко…
     Сигнала минеры так и не дождались. Разведка попала в засаду недалеко от горной заставы. Душманы ждали очередной караван с оружием и наркотиками и чтобы  лишний раз себя  подстраховать – уничтожили маленькую заставу.
     Когда ночь борется с наступающим утром, а в темно-лиловые сумерки вплетаются светлые краски зори, душманы, словно призраки окружили спящую заставу. Резкий удар ножа и полусонный часовой бесшумно повалился на бок. О чем подумал девятнадцатилетний воин в последние мгновения пребывания на негостеприимной земле Афганистана? Наверное, о маме, что ждет его в лесном поселке на Брянщине, а может быть, он не успел ни о чем подумать, а только выдохнул, как в детстве:
    - Мама… мамочка…
     А в далеком поселке, мать, едва задремав, застонала от резкой боли в сердце. Покачиваясь из стороны в сторону, она причитала и шептала имя своего мальчика, и все звала и звала любимую кровиночку, словно знала, что он больше никогда не отзовется.
     Перебив спящих пограничников, душманы не спеша перекусили и, сидя у костра, стали  веселиться, покуривая анашу. От дурманящего дыма, обволакивающего мозг, они чувствовали себя непобедимыми воинами Аллаха и громко, истерично смеялись. Утреннее эхо уносило вдаль их дикий смех. Звуки, отражаясь от скал, смешивались и искажали друг друга, и уже нельзя было понять, что уносит эхо вглубь ущелья – смех или громкий плач.
     Рокот вертолета заставил душманов спрятаться. Они внимательно наблюдали за высадкой разведки. Сергей еще в воздухе почувствовал неладное, когда на громкий гул низколетящего  вертолета,  сделавшего круг над заставой,  никто не вышел  – все вокруг было слишком тихим и заторможенным.
    - Парни, не расслабляться! У меня нюх на засады, чую, что-то здесь не так! Паша, ты слева обходишь горку, а ты, Дима, справа. Всем слиться со складками местности и не высовываться! Мы с Андреем пойдем к заставе по тропинке, а вы нас прикроете.
     Вертолет завис над небольшим пяточком у края пропасти. Разведчики, придерживая руками автоматы, спрыгнули на землю. Сергей помахал экипажу борта и крикнул:
    - До обеда управимся. Привет минерам. Ждем их.
     Прижавшись к скалам, разведчики наблюдали, как вертолет серо-зеленым майским жуком медленно поднимается  вверх.
    - Не нравится мне, парни, что застава молчит! Не спят же они! Даже собаки не лают! А «вертушку» они точно бы облаяли. Чую, что это засада!
     Сергей не успел договорить, как ухнул гранатомет – чувствовалась опытная рука, удар был прицельным. Отвесная скала защитила разведчиков, граната взорвалась на пяточке, где совсем недавно приземлились десантники. Прижимаясь к скале, разведчики выбрались на безопасное место.
    - Стреляют со стороны заставы, значит, что никого из «погранцов» не осталось! Что-что, а режут эти сволочи на совесть, тут им равных нет! Андрей, как рация?! Вызывай подмогу! А мы будем в обстановке разбираться.
     Достав карту, Сергей быстро сориентировался на местности. Его способность, вернее чутье, на уровне интуиции, безошибочно вписываться в любые ландшафты, приводила в восхищение сослуживцев.  Он так быстро адаптировался на чужой территории, что людям, мало знакомым с ним, казалось, что они имеют дело с местным жителем.
    - Застава расположена удачно, с точки зрения ее обороноспособности – с одной стороны отвесная скала,  с другой – обрыв. Единственный подход хорошо просматривается, вон с тех вышек…
     Он спрятал карту.
    - Похоже, что ребят взяли врасплох – сонными.  Дима,  Андрей,  постарайтесь попасть на заставу  вот через эту скалу. Мы с Пашей  выйдем туда же через ущелье. С «вертушки» я видел много хороших выступов, так что быстро добраться вполне реально - и вам, и нам…
     Как обычно, в своей неторопливой манере, он изложил план действий, казалось, что его совсем не волнует экстремальность ситуации. В любой неординарной обстановке его невозмутимость действовала, как бальзам на сердце, у подчиненных стихала нервная дрожь и проявлялась ясность ума.
    - Ладно, парни, разведка не сдается! Все будет нормально!
     Сергей и Паша начали спуск в ущелье, по дну которого протекала небольшая, но очень шумная речушка,  яростно обрушивающая свои прозрачные воды на любую каменную  преграду. Горная река с остервенением билась о многочисленные валуны и куски обвалившихся скал, возомнив  себя всесильной и свободной. Прячась среди громадных валунов, Сергей и Паша короткими перебежками продвигались в сторону заставы.  Раздражающий шум реки и сонная заторможенность окружающего мира действовали на нервы. Все вокруг казалось нереальным, похожим на кошмарный сон.
     Дима и Андрей нашли укромное место, с которого хорошо просматривались подступы к заставе. Душманы, время от времени, обстреливали маленький пяточек, куда приземлились разведчики -  били они наугад, отвесная скала скрывала от них десантников.
     Душманов стало раздражать непонятное поведение «шурави», которые не вступали с ними  в прямое боестолкновение.
     Андрей первым увидел, как со стороны заставы две юркие фигуры, извиваясь,  словно большие ящерицы, быстро поползли в их сторону. Экономя патроны, он стал бить одиночными прицельными выстрелами по движущимся мишеням, одна из которых осталась лежать неподвижно, а другая, извиваясь по-змеиному, исчезла за высокой каменной стеной пограничной заставы.
     Сергей с Пашей услышали наверху стрельбу.
    - Молодцы, парни! Патроны экономят и «духов» отвлекают! Скоро ребятам будет жарко, нам надо поторопиться! Это «духи» разведку посылали, похоже, что шибко занервничали – не поймут, что к чему! Что, Пашка, главное в разведке? Правильно, внезапность! Как в частушке поется? Вы не ждали нас, а мы приперлися…
     Андрей, которого Сергей оставил за старшего, приказал Дмитрию двигаться к скале, нависшей над заставою.
    - Я прикрою тебя. Душманы нас засекли, думаю, что минут через пять начнут утюжить из гранатометов. Ну, давай! Раз, два… пошли!
     Мелкими перебежками они бросились в разные стороны.
     Андрей присмотрел себе новое место с хорошим обзором. Ему, как на ладони, была видна застава, а сбоку – все перемещения Димы, который по едва видимой козьей тропе поднимался к вершине, козырьком нависшей над заставой.
     Дима, несколько раз оглянувшись, увидел, как Андрей энергично строит укрепление из больших валунов. Он понял, что друг будет стоять насмерть,  защищая его от ударов в спину.
    - Держись, Андрюха, я помогу! На головы этих сволочей пару-другую гранат сброшу, они и угомонятся!
     Как и предполагал Андрей, душманы стали кучно обстреливать их старое место, да так, что осколки долетали и до него - ему пришлось  прятаться за огромными валунами. Он знал, что после  массированного обстрела, духи пойдут в наступление. Достав гранаты и запасные обоймы, он стал внимательно следить за их перемещениями. Ждать пришлось недолго – пять душманов, врассыпную, бросились в сторону пяточка. Андрей не был новичком, больше года он служил на этой негостеприимной земле.
    - Ну что, твари, напомнить вам, как воюет разведка!
    Размахнувшись, он бросил гранату. Два душмана попытались обойти его слева, резко повернувшись, Андрей нажал на гашетку, и смертоносный огонь заставил бандитов ретироваться.  Они поняли, что «шурави» наскоком не возьмешь, слишком выгодная была у них позиция, с хорошим обзором. Душманы, лавируя между валунами, уходили в сторону заставы, волоча за собой раненых.
     Дмитрий, карабкаясь по отвесной скале, чутко прислушивался к звукам боя. Он знал, как туго сейчас приходится Андрею. С трудом переводя дыхание, он шептал:
    - Держись, Андрюха! Мне уже немного осталось!
     Вершина горы была совсем рядом, в десятке метров, но как же тяжелы эти метры, когда внизу бандиты пытаются убить твоего друга.
    В разгар боя Сергей с Павлом вылезли из обрыва, как черти из табакерки, и, не медля ни минуты, стали поливать автоматным огнем изумленных «духов». Сергей машинально отметил выражение их глаз.
    - Что, суки! Это вам не сонных пацанов резать!
    Душманы отступили, бросив раненых. Один из них оглянулся и увидел у макушки горы фигуру солдата. Резко вскинув на плечо гранатомет, он прицелился и выстрелил. Взрывная волна, как песчинку, отшвырнула Диму. Сергей повернулся к Паше.
    - Прикрой меня! Я посмотрю, что с Димкой!
    Короткими перебежками он стал перемещаться сквозь шквальный заслон огня, чувствуя жжение от задевающих его осколков. Дима лежал недалеко от скалы, и Сергей сразу понял, что помощь ему уже не нужна.
    Ребята служили с ним в разведке ни один день – на войне, год идет за три. Он знал, что на них можно положиться в любой экстремальной ситуации, это было проверено боями, а они безоговорочно доверяли своему командиру, которого за глаза называли – батей. Сергей достал из кармана голубой берет и прикрыл им лицо Димы. Отстреливаясь, он вернулся к Павлу.
      - Как Димка?!
    Павел, сморщившись, пытался потуже затянуть бинтом рану на руке, из которой хлестала кровь.
    - Задели, гады!
    - Нет больше Димы, - тихо сказал Сергей и с силой потер щеку, словно от резкой зубной боли.
    Он достал перевязочный пакет и наложил тугую повязку на руку Павлу.
    - Будем пробиваться к Андрею. «Духи», похоже, будут  стоять до конца, видно караван на подходе!
    Окруженный со всех сторон душманами, Андрей отстреливался одиночными выстрелами, экономя патроны, но когда «духи» его особенно допекали, он отвечал короткими,  злыми  автоматными очередями. Это было похоже  на охоту, когда псы загоняют матерого волка, а он от отчаяния и злобы, рвет им глотки.
    Сергей с Павлом пробивались к Андрею под шквальным огнем душманов, позиции,  которых теперь были намного выгоднее, чем у разведчиков, а на подходе был еще и караван с оружием, а значит и с подкреплением.
     Три вертолета с десантниками, прилетевшими через несколько часов на помощь разведчикам, долго кружили над заставой и горами, подыскивая безопасное место. Десант с борта вступил в бой, взяв в кольцо «духов» и из ракет уничтожив караван.
    Наступившая тишина пугала и настораживала – все затаились в укрытиях. Командир приказал собрать погибших и раненых. Петр, вместе с другими, обходил окрестности заставы, заглядывая за огромные валуны и насыпи. Солдаты натыкались только на трупы душманов, их насчитали больше двух десятков. 
    - Здесь командир разведчиков, он, кажется, еще жив!
    Петр подбежал к другу, серо-зеленая форма которого была насквозь пропитана кровью. Сняв куртку, Петр скатал ее и подложил под голову Сергею.
    - Доктора! Быстро сюда доктора!
    Помогая врачу, Петр с ужасом смотрел на израненное тело друга, на котором не было живого места.
    - Удивительно, что он еще жив, после такой кровопотери! – тихо сказал доктор. – Крепкий мужик, ваш командир разведки! Его надо срочно в операционную, только довезем ли…
     Петр на руках нес Сергея к вертолету, моля только об одном – довезти живым до госпиталя, а там, он был уверен, его обязательно спасут.
     То ли Бог услышал его молитвы, то ли не судьба была Сергею сгинуть на чужой земле, но до госпиталя его довезли и операция прошла успешно, хотя он и пролежал в реанимации много дней на грани жизни и смерти.
    - Барс, вы моих ребят там не бросили?!
     Первое о чем спросил он, придя в себя.
    - Нет, Серега, всех забрали – и твоих, и «погранцов». Дома они уже… «Черный тюльпан» работает исправно… не вини себя… судьба…
     Ранним холодным утром Сергея отправляли на «большую» землю. Петру повезло, что он смог проводить друга до самолета.
    - Барс, я обязательно вернусь! За своих ребят я должен с «духами» рассчитаться, иначе мне не жить спокойно!
     Он прятал слезы, которые помимо воли стекали по щекам, но Петр понимал – не стыдно, когда мужчины плачут по погибшим друзьям.
    - Ладно, Серега, выздоравливай! Мне как-то несподручно ходить на караваны без тебя! Я буду ждать, друг!
     Сергей понимал, что его вины нет в том, что он летит домой, а друзья остаются в пустыне у заснеженных перевалов, но сердце ныло и болело, и он шептал, убаюканный гулом самолета:
    - Я к вам обязательно вернусь, ребята!



     Элине нравилось работать со студентами, чем-то они напоминали ей сына, такие же максималисты, признающие только два цвета – белый и черный. Не имея жизненного опыта, они безапелляционно судили обо всем: истории, литературе, политике. Элина видела, как масс-медиа промывают им мозги, ерничая над такими святыми понятиями, как Родина, патриотизм, армия. День и ночь, со всех сторон, им навязывали культ силы, пропагандируя, что выживают сильнейшие, с острыми клыками и большими когтями. Идеологи новой, капиталистической  жизни вдалбливали в неразумные головы, что главное, это свобода. Свобода от чего? От совести? От моральных устоев пращуров? От духовности?
     Казалось невероятным, что всего за несколько лет было разрушено то, что собиралось столетиями. Великую страну, у которой основным стержнем во все времена считалась соборность, а люди, исстари, жили общинами, где чувство патриотизма впитывалось с молоком матери, а слова – Родина и Мать были едины, новые правители пытались заставить жить по законам дикого капитализма.
     Больше всего на свете Элине было жаль молодых, которые, как слепые котята, кидались из одной крайности в другую, разбивая при этом не только лбы, но и свои жизни. Самое печальное, что она, со своим жизненным опытом и житейским прагматизмом, ничем не могла им помочь. Политическая система, словно гигантский каток, давила всех, особенно слабых и беззащитных, к каковым во все времена относились старики и дети.
     После каждого пира приходит похмелье, это знают все. Так о чем же думают те, кто правит сейчас бал? Неужели, они считают, что их особняки – неприступные крепости, а дорогие иномарки с тонированными стеклами – шапки-невидимки? Догадываются ли они, что зреет в душах тысяч беспризорных детей, голодных и озлобленных, ютящихся в грязных подвалах?
    - Господи! – думала Элина. – Почему же никто не учится на чужих ошибках?! Все знают, как жестоки,  бывают революции! Не может быть милосердия там, где угнетенные сводят счеты с угнетателями. Неужели не понимают хозяева новой жизни, что насилие порождает насилие, жестокость порождает жестокость. Прописные истины! Но почему же мы идем по замкнутому кругу, зная, чем все это  закончится!
     Элина до хрипоты спорила с мужем, причисляя его к классу «новых русских», а себя, к безнадежно – «старым».
    - Неужели, вы и вам подобные,  хотя ты, слишком  мелкая сошка,  я имею в виду  – правителей, серых кардиналов, идеологов, исполнителей, не понимаете, что растите «шариковых»?  Вы, будете изумляться их жестокости, забыв при этом, как  поступили с их детством и юностью! Не все из них переживут этот ад, но выживут сильнейшие,  и они вам покажут!
     Александр раздраженно вскидывался, ему не нравилось, что посягают на его мироустройство – в новом мире он считал себя победителем, и ему было наплевать на тех, кто не сумел вписаться в новую действительность.
    - Ты все утрируешь! Демонстративно не хочешь замечать той свободы, которую сейчас имеют молодые! Нам такое и не снилось! Мы  были похожи на оловянных солдатиков. Я думаю, что через год у нашего сына появится возможность учиться за границей. Я смогу ему в этом помочь материально.
    - Насколько я знаю, сын никуда не собирается ехать! Он будет спокойно оканчивать московский институт! Что касается оловянных солдатиков, то это относится к тебе и тебе подобным, которые всю жизнь «протирали» штаны на партийной работе. Идеологи! Ваша идеология – кормушка, а под нее вы хоть что обоснуете, докажете, что белое, это черное, а если надо, то и зеленое в крапинку! Ваши примитивные законы существования  трактуются очень просто, если у вас что-то прибавляется, это значит, что вы у кого-то что-то отобрали! Только отнимаете вы у миллионов, чтобы обеспечить единицам красивую жизнь! Избранные!  Только непонятно, кто вас избрал и по какому праву вы все себе присваиваете?!
     Александр бесился.
    - Ты, Элина, никогда не будешь свободной! У тебя психология раба – отнять и поделить! Ты злишься от того, что не вписываешься в новую действительность! Стоишь на обочине и всех проклинаешь! Ты – безнадежный архаизм!
     Элина разводила руками, понимая, что с Александром они говорят на разных языках, абсолютно не понимая друг друга.
    - Жаль, что до тебя не доходит, что на обочине стоит вся страна. «Шариковы», которых вы породили, смотрят на вас белыми от ненависти глазами, и они уже включили свои счетчики. Потом, не удивляйтесь их жестокости, когда они заживо будут сдирать с вас шкуру! Что касается, не вписавшихся в новую действительность, история знает много примеров, надеюсь, ты не забыл, как в фашистской Германии «не вписавшихся» сжигали в печах, чтобы не мешали строить новую жизнь для избранных. А наши «гуманисты» более рациональны, без особых затрат морят людей голодом, месяцами не выплачивая пенсии и зарплаты…
     У Элины не укладывалось в голове -  как получилось,  что совсем недавно, всего несколько лет тому назад, «новые русские» были такими же, как и все  советские  люди – октябрятами, пионерами, комсомольцами, учились в одних и тех же школах и вузах. Неужели, они так искусно прятали свою сущность или на них снизошло внезапное озарение, когда они первыми очутились у кормушек и сразу оценили открывающиеся перед ними возможности.
     Каждый день Элина приезжала на Лесную улицу, это уже вошло в привычку. Она скучала по Петру, который стал частью ее жизни. Его рассказы ужасали неприукрашенной правдой жизни, но порядочный человек остается человеком в любой ситуации. Петр не отождествлял Родину с чиновниками, которые вымогали взятки и заявляли: «Мы вас в Афганистан не посылали!». У него  за плечами было много горя и потерь. Он давно считал себя человеком с каменным сердцем, не способным на эмоции, поэтому сам удивился, когда в нем проснулось столько нежности к хрупкой женщине с янтарными глазами. Его заледеневшие губы стали повторять давно забытое слово: «Люблю!». Это слово, похожее на выплеск вселенской нежности,  он шептал Элине при встрече и видел, как в ответ в красивых глазах вспыхивает таинственный свет, который, словно маяк в  океане одиночества, притягивает и не дает  пропасть от тоски и безнадежности. И ему хотелось смотреть бесконечно долго в эти бездонные янтарные очи, чтобы разгадать неразгаданную тайну любви.
     До встречи с Элиной, он жил,  словно назло тем, кто разрушил его Родину – Советский Союз, кто бросил его, боевого офицера, как ненужный балласт в новом «независимом» среднеазиатском государстве с его феодальным устройством и агрессивной религией, фанатично ненавидящей все русское. Петр несколько раз порывался свести счеты с жизнью, благо оружие всегда было под руками, но русский, «упертый» характер не давал ему этого сделать.
    - Не дождетесь, сволочи! Назло вам выживу! Я за себя постоять смогу!
    - Знаешь, Элина, после того боя, у высокогорного перевала, Сергея комиссовали, ранение было очень тяжелое. Сбылась его мечта, он окончил юрфак и вернулся  в родной город на берегу Черного моря. Мы с ним встречались почти каждый год, отпуск я старался проводить с ним и его дедом. Они, каждый раз,  уговаривали меня  остаться, но, как ты понимаешь, служба и  обязательства, для военного человека превыше всего. Демобилизовался я в начале девяностых, в разгар всеобщего бардака. Решил поехать на родину, в Питер.
     Петр вспомнил,  как вернулся из Средней Азии в новую Россию, где даже его любимый Ленинград поменял свое название. Семья сестры жила в небольшой двухкомнатной квартире. Глава семьи работал тренером по боксу в спортивной школе. Он был призером многих чемпионатов мира и Союза. Сестра Аня работала воспитателем в садике, а племянники учились в школе. Жили они, как и миллионы россиян на скромную зарплату и «приварок» от дачных шести соток.
     С началом реформ первым пострадал Игорь – муж Ани. Высокое начальство объявило о резком  сокращении финансирования спортивных  школ, заявив, что деньги надо зарабатывать самим, открывая коммерческие группы, правда, не объяснив  при этом, где, в обнищавшей стране, найти столько богатых родителей. Наверху громко трубили о достижениях в спорте, под шумок, сдавая и продавая помещения «бизнесменам». Игорю и другим тренерам ясно намекнули, что лучше, по-хорошему, без скандалов, уйти, приняв к сведению случай с тренером Самсоновым, который попытался воспрепятствовать «прихватизации» спортивного комплекса. Его борьба с вороватой фирмой через суд, закончилась «случайным» падением с восьмого этажа. На похоронах жена тренера Самсонова, обнимая друзей мужа, рыдая, говорила:
    - Ребята, вы не представляете, какие это страшные люди! Они угрожали Владу, но он был уверен, что через суд можно доказать их аферы! Он хотел добиться правды законным путем в бандитской стране, где все покупается и продается! Влад только прикоснулся к этому осиному гнезду, а его уже нет в живых! Посмотрите, кто сейчас у власти!
    Вернувшись, домой, Игорь заявил:
    - Аня, я не имею права  сидеть, сложа руки! Влад был моим лучшим другом! Я должен разобраться с теми, кто его убил. Мы с ним еще пацанами пришли в спортивную школу и всю жизнь шли рядом, помогая друг другу. Когда я лежал в параличе  после того поединка, помнишь,  кто пришел на помощь тебе и нашим детям?! Влад!  Он, почти год, содержал нас всех.
     Анна бросилась на шею мужу.
    - Игореша, пожалей нас! Ты же знаешь, что это мафия! У них куплены все – с верху до низу! Нас защитить некому!
    Игорь, известный в городе спортсмен, много лет защищавший честь армейских знамен, через знакомых в силовых структурах, попытался выяснить имена заказчиков и исполнителей убийства друга. Вскоре, он был вынужден прекратить собственное расследование.  Утром раздался телефонный  звонок, и хриплый, пропитый голос спросил:
    - Скажи, тренер, где сейчас твой младший сын? Ошибаешься, если думаешь, что он в школе! Подойди к двери, там тебя ждет большой сюрприз.
    - Кто это говорит?! Что вам надо?!
     Обезумевший Игорь кричал в трубку, из которой уже  доносились короткие гудки.
    Подбежав к входной двери, он долго не мог справиться трясущимися руками с замком, в минуты сильного волнения сказывались последствия давней тяжелой травмы. Распахнув дверь, он увидел ранец младшего сына.
     Школа, в которой учились сыновья, находилась рядом с домом. Старшего сына он нашел на спортивной площадке.
    - Олег, где Максимка?!
    - Дома, наверное. Занятия в первом классе давно окончились. А что случилось?
    - Когда ты его видел?!
    - Утром. Мы вместе дошли до школы, как обычно, потом, он пошел к своим ребятам, а я к своим…
    - Его сегодня не было на занятиях! Он пропал!
    - Отец, это какой-то бред! Кому он нужен, наш сморчок! Такого сопливого нытика, с доплатой никто не возьмет! Шляется, где-нибудь! Помнишь, как он из садика сбежал на рыбалку с друзьями?!
     Игорь с Олегом обошли всех друзей и знакомых, но никто ничего вразумительного не мог сказать – в школу Максимка пришел, а куда потом делся, никто не знал.
     До позднего вечера Аня и Игорь с застывшими лицами сидели у телефона, ожидая звонка. Что может быть страшнее такого ожидания, когда в голове непрерывно прокручиваются картины одна страшнее другой. В девять вечера, в давящей тишине, набатом беды прозвучал телефонный  звонок.
    - Тренер, ты все понял? Если не остановишься, то в  следующий раз в ранце будет голова твоего младшего сына, а потом и старшего…
     Игорь ничего не успел сказать в ответ. Короткие гудки и полные ужаса глаза Ани, заставили его взять себя в руки. Услышав знакомую мелодию со звонка на входной двери, все семейство, сбивая друг друга, бросилось в прихожую. В проеме двери стоял улыбающийся Максимка.
    - Сыночек, где ты был?! Что они с тобой сделали?!
     Аня лихорадочно ощупывала лицо и хилую фигурку сына, пытаясь найти следы пыток и других зверств.
    - Я катался на огромной машине, которая называется «джип». Обедал в кафе. Вкусно! Пил кока-колу!
     Возбужденный Максим тараторил без умолку, стараясь ничего не забыть  из своих приключений.
    - Взрослые парни сказали, что они боксеры и тренируются у нашего папы, и он их попросил побыть со мной целый день. Мы играли в волейбол на даче. Я устал, как собака и хочу спать!
     Уложив сына, Аня и Игорь долго сидели молча.
    - Игорь, поклянись мне самой страшной клятвой, что никогда больше не подвергнешь наших сыновей такой опасности! Лучше сам нас всех убей, не обрекая на адовы муки.
     Именно, в этот жуткий день, Игорь понял, что кнутом обуха не перешибешь. Он, сильный и гордый человек, с гипертрофированным чувством собственного достоинства, вдруг осознал, что смыслом его жизни являются – сыновья и Аня. И еще он понял, что ради самых близких и любимых, ему придется смириться с навязанными правилами игры в этой поскудной жизни. 
    - Жить стоит только ради Аннушки и мальчишек! – мысленно сказал он.- Все остальное – пропади оно пропадом! Ради светлой памяти Влада, я буду помогать его семье, чем смогу!
     Игорь посмотрел вверх,  словно моля о прощении, и  тихо сказал:
    - Прости меня, Влад. Видишь, друг, что делается на белом свете! Не могу я сыновей и Аню подставлять под бандитские разборки!
     Он, как и его коллеги, потерял работу, но  уже не пытался искать правды в правоохранительных органах и судах. Побродив пару месяцев по предприятиям, дышащим на ладан, где даже своих лучших специалистов выбрасывали за ворота, Игорь, скрепя сердце, устроился «вышибалой» в один из престижных ресторанов Питера. Нравится – не нравится, а семью кормить надо. Жена Аннушка и так тянулась из последних сил, пытаясь на свою грошовую зарплату прокормить трех здоровых мужиков.
     Игоря вначале, до тошноты,  коробило от дебильных физиономий «новых русских», которые считали себя хозяевами жизни, а всех остальных –  быдлом и бессловесным скотом. Пришлось смириться и с этим.  Единственное, на что Игорь, ни при каких обстоятельствах, не соглашался, это участвовать в бандитских разборках, куда его систематически приглашали посетители ресторана, признав в нем известного боксера - чемпиона мира. Они предлагали ему большие деньги, нагло помахивая перед носом толстыми пачками купюр. Но Игорь твердо и безоговорочно отвергал все предложения, стараясь  держаться подальше от воровской мрази.   
    - Жить стоит только ради сыновей и Аннушки! – решил он.
     Когда Петр вернулся из Средней Азии, семья сестры жила вполне безбедно. Роскоши у них никогда не было, но исправный  «жигуленок» резво бегал, мясо и фрукты каждый день были на столе, а племянники щеголяли в модном «прикиде». Что еще человеку надо для жизни? Наверное, мозги, но и с этим в семье сестры был полный порядок -  сыновья росли умными, спортивными и добрыми парнями.
     Аня обрадовалась возвращению брата. Виделись они редко, особенно, после смерти родителей. Для племянников Петр был семейной легендой и  кумиром. Его фотографии всегда стояли на видном месте. На них, бравый офицер, грудь которого украшали ордена и медали, за боевые заслуги перед Отечеством, всегда был запечатлен с оружием в руках.
     Иногда, в добром расположении духа, Петр рассказывал племянникам о далекой и загадочной восточной стране, под названием Афганистан, где ему пришлось воевать много лет.
     В городе на Неве, Петр впервые столкнулся со своей «второсортностью», когда ему, боевому офицеру, выполнявшему интернациональный долг, мелкие клерки в разных инстанциях стали нагло втолковывать, что они его воевать, никуда не посылали, а страны, под названием Советский Союз уже нет. Его тупо  «гоняли» по разным кабинетам и инстанциям, небрежно перелистывая бумаги, где было много написано о героических подвигах  и заслугах боевого офицера.
    - Ничем не можем помочь! Метраж не позволяет прописать вас у сестры. Обращайтесь в военкомат, откуда вас призывали на службу.
     Старый военком, просматривая бумаги Петра, сказал с горечью:
    - Прости, воин,  но ничем не могу тебе помочь! Видишь, что в стране делается! Демократию строим…
     Он в сердцах выругался.
    - Всю страну разворовали! Жулье все предприятия к рукам прибрало. Это в Советском Союзе с нами считались, таким, как ты героям, квартиры по льготной очереди выделяли, а сейчас все заводы, комбинаты, электростанции оказались в собственности у олигархов. Уму непостижимо! Несколько поколений советских людей, в нечеловеческих условиях, в Заполярье, Сибири и на  Дальнем Востоке создавали индустриальную мощь Советского Союза, терпели, страдали и верили в светлое будущее своей Родины, своих внуков и детей! А теперь вся страна осталась у разбитого корыта! Такой аферы, что сотворили «чубайсы и гайдары», мир еще не видывал! Фокусники, мать их! День и ночь «лапшу» о демократических «ценностях» людям на уши  вешали, при этом, все богатство страны по своим карманам рассовывали! Было народное, стало частное! Да еще талдычат  день и ночь: «Афганистан – стратегическая ошибка Советского Союза!». Пятая колонна у власти, язви их в душу! Все, что делают американцы, «певуны» наши восхваляют, захлебываясь от восторга, а все советское – топчут грязными ногами, сволочи! Сил нет смотреть на всю эту мразь!
     Дальше – больше, в одном из кабинетов, клерки заметили, что Петр не является гражданином новой России.
    - Советского Союза больше нет, поэтому вы обязаны на общих основаниях получить гражданство России.
    - Я родился и вырос в Ленинграде, отсюда, в соответствии с Конституцией СССР, пошел служить в армию. Я воевал за Родину и был шесть раз ранен, а вы со мной разговариваете, как с наемником!
    - Молодой человек, вы что, с Луны свалились?! Россия, это не Советский Союз, это совсем другая страна. Заслуг перед свободной Россией у вас нет! Мы вас воевать не посылали на эту позорную войну, и мы вам ничем не обязаны!
     Прошел год, а воз, как говорится, был и поныне там. Петр устал от хождений и мытарств по чиновничьим кабинетам, где в открытую вымогали большие взятки.
     Игорь жалел свояка, который, без прописки,  перебивался  на тяжелых физических работах. Часто по вечерам, когда шумное семейство укладывалось спать, они долго сидели на кухне, поцеживая прохладное пиво, и все никак не могли понять и осмыслить происходящего вокруг.
     Однажды утром, когда Петр вернулся после разгрузки вагонов с овощами, раздался звонок.
    - Барс, это я – Лена!
     Петр услышал в трубке умоляющий голос жены Сергея.
    - Не смог бы ты приехать к нам?! С Сергеем беда!
    - Алена, что случилось?! Да не плачь, ты! Объясни все толком!
    - Беда, Барс! Сергей уволился со службы и пьет, не просыхая, уже месяц! Я не знаю, что мне делать! Только ты сможешь ему помочь!
    - Хорошо! Я приеду в ближайшее время. Не волнуйся, все будет хорошо.
     Игорь, вернувшийся с работы, с таинственным видом подошел к Петру и тихо предложил покурить во дворе.
    - Слушай, свояк, ты взрывник от бога! Ко мне настойчиво липнет  очень важный клиент с просьбой. У него есть работа по твоей специальности. Ты, понимаешь, о чем я говорю!
    - Игорь, ты же знаешь, что я в эти бандитские игры не играю! Лучше подохнуть, чем лезть в это  дерьмо!
    - Правильно, я тоже так думал. Но меня стала глодать одна мысль, почему подыхать должны мы?! Уже пол страны передохло, молча и тихо. А почему не помочь разным мразям уничтожать друг друга! Они за это, еще и деньги заплатят большие, как раз хватит, чтобы продажным чиновникам дать взятку за прописку. Подумай, Петр.
     Петр загадал, если сегодня все решится с получением гражданства и прописки, то он сможет начать новую жизнь, значит не судьба ему  воевать, да еще на родной земле. Но в присутственных местах его встретили все те же пустые и алчные чиновничьи лица.
    - Ну что же, видно, так тому и быть! – решил он.
     Вечером он переговорил с Игорем.
    - Завтра я улетаю на юг, что-то неладное с Сергеем. Когда вернусь, все подробно обсудим.
 

     Вечером следующего дня он уже входил в подъезд знакомого дома. Позвонив, Петр прислушался, в квартире громко бубнил телевизор. Постояв несколько минут перед закрытой дверью, он постучал, вначале костяшками пальцев, а потом и кулаком. Наконец, дверь распахнулась,  и в проеме «нарисовалась» помятая физиономия Сергея.
    - Барс, это ты?!
     Друг ошарашенно смотрел на Петра.
    - Заходи! Во время ты! Я вот поминки справляю по своей пропащей жизни! Гори оно все пропадом!
    - Я уже в курсе. Звонила твоя Елена, сказала, что ты пошел «в разнос». У меня в Питере дела тоже ни шатко, ни валко идут, может быть, вдвоем, что-нибудь дельное сообразим.
     Петр вошел в комнату, где царил пыльный беспорядок, говорящий о том, что, в данный момент, женщина здесь не живет. Петр заглянул на кухню, заваленную немытой посудой.
    - Да, похоже, что и вправду плохи твои дела! Аленка где?
    - С сыном уехала в станицу к матери. Сказала, что не вернется! Она считает, что я сам во всем виноват – не умею приспосабливаться к реальной действительности.
    - Ладно, Серега! Давай, немного разгребем твой бедлам и все обсудим. Аннушка тебе настойку передала на каких-то травах и ягодах, говорит, что лучше всякого бальзама, но самое главное, на чистом спирте.
     Сергей понуро сидел на стуле, наблюдая, как Петр споро сортирует содержимое стола и полок: что-то в мусорное ведро, а что-то в мойку. Через какое-то время, не выдержав, он присоединился к другу.
     Когда кухня приняла вполне опрятный вид, Петр, как фокусник, извлек из дорожной сумки бутылки с настойкой и батон копченой колбасы.
    - Ну что, майор, теперь и посидеть можно.
     Сергей достал банки с солеными огурцами и помидорами. Петр сделал яичницу с колбасой и разложил по тарелкам соленья.
    - Стол королевский получился! Только картошечки не хватает! Ну, ничего, не все сразу!
     Первую рюмку друзья выпили молча, но каждый мысленно сказал: «За вас, ребята. За вашу светлую память». Прошло много времени, но Петр и Сергей помнили всех поименно. Они были очень разными, их фронтовые друзья: веселыми и грустными, храбрыми и не очень, но свой  солдатский долг исполнили до конца.
    - Барс, ты прости, что я не ответил на твое письмо. У меня тут все так завертелось и полетело к чертовой матери! Как твои дела?
    - Спасибо, хреново, но обо мне потом! Давай с тобой разбираться, похоже, что и ты не вписался в повороты капиталистической жизни.
    - Барс, это не то слово!
     Сергей  стал нервно извлекать из пачки сигарету.
    - Не вписался! Да я лечу с ускорением в пропасть! Знаешь, в чем ужас?!  Я, здоровый и неглупый мужик, все вижу и понимаю, но ничего не могу поделать! Я давно на оперативной работе, но такого давления и шантажа никогда не видел! Все продается и покупается! Не правоохранительные органы, а коммерческая лавочка с прайс-листами, где оценены все «услуги».
    - Серега, я не понимаю, почему ты запаниковал?! Мы с тобою и не такое видели!
    - В Афгане все было ясно – свои и враги! Что бы сейчас либеральная сволочь не говорила, но там  за нами стояла великая держава – Советский Союз, и мы защищали свою Родину. И плевать я хотел, что мы это делали на чужой территории! Что-то никто из пятой колонны не воет, когда американцы за тысячи миль защищают свои интересы! Только наши продажные твари все оплевали – нашу историю, нашу Родину и нашу юность!
     Петр с тяжелым сердцем всматривался в лицо друга. Они не виделись три года, но ему показалось, что минула целая вечность. Он никогда не видел Сергея таким потерянным и нервным.
    - Пойдем, Серега, покурим.
    - Ты же знаешь, Барс, что значит для меня работа! Такое ощущение, что меня отправили в нокдаун, вроде я и топчусь, но ничего не понимаю! Все расплывается, в голове пустота, не могу ни на чем сосредоточиться. Знаешь, я часто стал вспоминать Афган, где все было ясным и понятным – друг, так друг, а враг, так враг…      
     Он надолго замолчал, а потом продолжил:
    - Я тебе никогда не рассказывал, но после  тяжелого ранения, когда меня отправили на «большую землю», я очень переживал -  вы остались там, в горах, а я летел в мирную жизнь. Конечно, я понимал, что в том нет моей вины, но чувствовал себе очень мерзко. Единственным утешением было то, что я поклялся  вернуться, чего бы мне это не стоило. Но не судьба… ранение было очень тяжелое, я еле выкарабкался…
    - Серега, я все понимаю. Я всегда знал, что ты не предашь и  прикроешь в нужную минуту. Помнишь, первыми выбрасывали вас, разведку, а мы уже шли за вами.
     Петр засмеялся.
    - Девятнадцатилетние пацаны считали нас стариками! Сколько нам с тобой тогда было? Двадцать шесть! Твои разведчики, за глаза, называли тебя «батей». Им казалось, что мы умеем все на свете – и воду в пустыне найти, и от песчаной бури спрятаться, и духов нейтрализовать…
     Друзья долго стояли на балконе, где перед ними  праздничной панорамой светился разноцветными огнями южный приморский город.
     Утром Петр проснулся от вкусных запахов, плывущих из кухни, где что-то аппетитно шкварчало и шипело.
     - Помощь нужна?
     Сергей улыбнулся.
    - Умывайся и помогай есть!
     Перекусив, друзья решили заехать к  деду, на Лесную улицу. Дед Иван давно жил бобылем. Он очень любил внука Сергея и гордился его достижениями. Петр, приезжая к другу, всегда останавливался у деда Ивана, с которым его связывали не только теплые отношения, но и одинаковое мироощущение. Они, люди разных поколений, смотрели на окружающий мир
одинаковыми глазами и понимали друг друга с полуслова.
     Дед, подрезающий кусты в палисаднике, увидел гостей издалека и радостно поспешил им навстречу.
    - Петрушка, ты вернулся! Серега, как я рад вас видеть! Нечаянная радость! Меня бессонница одолела, так я про вас всю ночь думал. Хорошим людям совсем житья не стало, одни ворюги в почете! Ладно, - засуетился дед, - чего это я все о плохом! Радость у меня! Сейчас вас чаем напою.
    - Дед, ты не суетись, мы к тебе на весь день приехали.
     Сергей протянул большой пакет.
    - Мы и харчей захватили, хоть душу с тобой отведем!
     Дед выложил продукты на большой дубовый стол и похвалил гостей.
    - Молодцы, хлопцы, мясо хорошее купили. Будет вам сегодня фирменное блюдо – уральские пельмени! Я харчами займусь, а вы дровишек нарубите.
    Сергей с Петром, в охотку, по-молодецки управлялись с пилой и топором. Поленница росла на глазах, но усталости они не чувствовали, словно работой выгоняли всю негативную энергию.
    - Сынки, обед на столе!
     Дед Иван с удовольствием смотрел, как два здоровых мужика, словно расшалившиеся мальчишки, плещутся под умывальником. Все дружно уселись за старый дубовый стол, где в середине красовалось большое старинное блюдо с горячими пельменями. Разлив холодную водку по стаканам, дед обратился к гостям:
    - За вас, мои дорогие! Спасибо, что не забываете! У меня сегодня настоящий праздник!
    - А мы, дед, выпьем за тебя! Хорошо, что ты есть на свете! Живи долго и не болей!
    - Ну, ребятки, налегайте на пельмени! Царская еда!
     Утолив голод и расслабившись, Петр с улыбкой смотрел на деда и внука, затеявших очередной политический спор. Время от времени, спорщики обращались к нему, как к третейскому судье.
Петр в ответ кивал головой, ему давно не было так легко и хорошо.
    - Петруха, а ты-то чего молчишь? Как твои дела!
     Дед вопросительно посмотрел на гостя.
    - А мы с Серегой все гадали – где ты, что с тобой?!
    - После шестого ранения полгода лежал в госпитале, там же узнал о выводе наших  войск из Афганистана. Вернулся в свою часть. Знакомых осталось мало, но служба есть служба. Учил молодежь, думал, что свою норму по войнам я перевыполнил, но оказалось, что нет…
     Петр надолго замолчал.
     - Потом начались горячие точки – Душанбе, Фергана, Ош… вспоминать не хочется, одно горе везде.
     Перед Петром, словно в замедленном кино, вставали картины одна страшнее другой. Горящий дом в центре Ферганы, рядом огромная толпа, но люди пришли не на помощь соседям. Это они, перерезав горло хозяину дома – турку-месхетинцу, бросили тело около кустов роз и стали забивать насмерть молодую турчанку, которая кусаясь и царапаясь, из последних сил защищала своих маленьких детей. Это они подожгли дом и стояли плотной стеной, слушая, как в нем страшно кричат, горящие заживо дети.
     Петр, ясно помнил, как с молодыми десантниками пробивался сквозь озверевшую толпу к горящему дому. Кто-то из соседей, в ком еще была жива совесть, позвонил  военным, им тогда удалось спасти двух малышей. Озверевшая толпа не давала десантникам пробиться к горящему дому, забрасывая их камнями. Петр приказал стрелять вверх, надеясь, что толпа разбежится. Намертво сжимая в руках автомат, он вдруг почувствовал, как его мозг затмевает ярость. Петр с ненавистью смотрел на бритые головы молодых людей в белых национальных одеждах, их перекошенные злобой лица, в сотни глоток выдыхающие: «Аллах акбар!».  Ему стало не по себе от того, что эти люди, творя черное, страшное дело, призывают на помощь своего бога, словно хотят, чтобы и он разделил с ними их злодеяния.
     На летном поле военного аэродрома был разбит палаточный лагерь, куда свозили турок-месхетинцев со всей округи. Немного поодаль, рядом с пыльными, поникшими от зноя деревьями, была вырыта братская могила, в которой  захоронили изуродованные тела многих людей. И еще Петр вспомнил, как родственники убитых бились головами о земляной курган, а в голубое июньское небо уносились крики, похожие на вой смертельно раненых животных, от этих страшных криков волосы вставали дыбом, а по телу пробегали мурашки.
    - Прости, дед, не хочется сегодня вспоминать  плохое, жаль, что хорошего за это время, ничего не случилось…
    - Не переживай, сынок! Это не твоя и не наша вина, что страну великую развалили! Людей заставили, как перекати-поле, скитаться, вот  все и мыкаются по белу свету, нигде приюта не находят.
    - Да, дед, так оно и есть. В части я служил до последнего. Вначале «демократы» страну развалили, а потом и армию. Нас оставили местным ханам, а те, как стали власть делить, так до сих пор и поделить не могут. Из нас хотели наемников сделать, чтобы мы помогали им на троне усидеть. Была надежда, что хоть России мы нужны, да не тут-то было, оказалось, что мы даже не граждане новой России. Миллионы русских стали изгоями, как в национальных республиках, так и в новой России.
     Дед Иван украдкой вытер слезы.
    - Петруша, в моем доме всегда найдется для тебя кусок хлеба и постель. Ты для меня такой же внук, как и Серега! Оставайся и живи, мне это только в радость будет!
     Петр обнял деда и подумал, что душевно щедрыми могут быть только люди, сами пережившие  войны, голод и лихолетье. Хорошие люди, как дед Иван, которым тяжелым трудом достается краюха хлеба, всегда готовы поделиться ей с ближними, попавшими в большую беду. Почему же сытым и богатым   не ведомо сострадание?
    - Вот что, хлопцы, никуда я вас сегодня не отпущу! Места всем хватит, а за бутылочкой я к соседке схожу, знатный самогон она варит, как  слеза! Гулять, так гулять!
     До поздней ночи светились маленькие окошки в старенькой хате деда Ивана, а три мужских баритона залихватски выводили:
    - Ты ж мэни пидманула, ты ж мэни пидвила…
     Вернувшись,  домой, друзья уже не смотрели на мир мрачными глазами, как прежде.
    - Молодец, дед! Настоящий оптимист, не чета нам! Здесь, молодому и здоровому мужику, впору застрелиться от безнадеги, а что говорить о стариках! Смотри-ка, Барс, он еще и нам помощь предлагает! Вот что значит старая, советская закалка!
    - Он, Серега, столько в своей жизни перевидал, что нам и не снилось! Его уже ничем не удивишь! Его любимый афоризм - пережили голод, значит, переживем и изобилие. Ты лучше скажи, какие у тебя планы? Насколько я понял, из прокуратуры тебя поперли за чрезмерное рвение!
     - Я сам ушел!
    - Кто бы сомневался!
    - Такие специалисты, как я, на дороге не валяются! Кстати, ко мне уже подходили скользкие персонажи с предложениями. Слышал такое выражение – секьюрити?
     Петр засмеялся.
    - Охранники что ли?
    - Ну, это кому как нравится! Выбор, правда, небольшой…
     И грустно пошутил:
    - Можно охранять бренное тело, какого-нибудь жулика, а можно его банк или офис…
    - А ты что решил?
    - Не знаю, Барс! С души воротит! Раньше я этих клиентов сажал, а теперь буду охранять…
    - Знаешь, Серега, за этот год, что я прожил в Питере, я очень многое понял. Этот бардак надолго,  и нам придется выживать самим. Нам рассчитывать не на кого. Сам видишь, кто у власти! Не скрою, были и у меня минуты слабости, когда я смотрел на мерзопакостные рожи в присутственных местах. Что-то подумалось, а на хрена мне все это надо… Жизнь, практически, прожита, чего волынку тянуть…
    - Ну, ты, Барс, и даешь, нам чуть за сорок, а ты говоришь, что жизнь уже  прожита! Только начинается! Я думаю, что мы с тобой еще доживем до светлого будущего, - пошутил Сергей.
    - Будет видно, - серьезно ответил Петр.
     Он уже неделю жил у Сергея, который узнав о его проблемах, предложил помощь.
    - Перебирайся сюда! Дед будет счастлив, если ты согласишься с ним жить. Он тебя считает своим внуком, а мне ты брат. Ты это прекрасно знаешь! Переезжай, я помогу с гражданством и пропиской!
    - Спасибо, Серега! Я подумаю. У меня в Питере кой-какие дела остались. Когда мы к Аленке поедем? Я ее сто лет не видел, а уж как хочу увидеть твоего сыночка-умника. Интересно, в кого он такой умный? В деда Ивана, наверное!
     Сергей достал записную книжку и, пролистнув несколько листов, предложил:
    - Давай, сделаем так: завтра с утра я по делам схожу, а ты деду проводку сделаешь, у него на кухне, розетка искрит, а после обеда съездим в станицу. Сейчас, с машиной повозимся!
     На следующий день, вернувшись с деловой встречи, Сергей, с бесшабашной веселостью, заявил:
    - Можешь поздравить, перед тобой начальник охраны банка! Беседовал с главным банкиром. Я его еще помню городским партийным деятелем, редкий был марксист-ленинец, из молодых, да ранних. Потом, коммерцией занимался, что-то связанное с нефтью и портом, в добрые времена это попахивало большими сроками, с очень серьезными статьями УК, знаешь, такие формулировки – хищения, в особо крупных…
     Сергей тяжело вздохнул.
    - А теперь он банкир, такой весь важный и холеный. Хозяин жизни, хотя на лбу крупными буквами написано – вор и жулик. «Мы, - говорит, - знаем вас, Сергей Николаевич, как человека честного и порядочного. Нам такие люди нужны…».
    - Серега, не трави себе душу! Мы с тобой вынуждены играть по их правилам! Какая альтернатива? Только пулю в лоб, а у тебя Алена, сын, дед! Что с ними будет?! Выбора нет!
     Сергей внимательно посмотрел на друга.
    - Барс, ты очень изменился, что-то в тебе сломалось, я это чувствую!
    - Серега, у тебя своих проблем – выше крыши, а  со своими неприятностями я сам разберусь. Семьи у меня нет, так что мне проще. Ну что, поехали!
    - Поехали. Нам к вечеру надо вернуться. Моих заберем и назад! Я по Ванюшке смертельно соскучился! Он же у меня ходячая энциклопедия – знает все на свете! Учится в физико-математической  школе, изучает углубленно английский язык, да еще электронные схемы паяет во дворце творчества.
     Петр улыбнулся, выслушав восторженные осанны друга.
    - Ну, все, сел на любимого конька! Теперь до самой станицы придется слушать рассказы о гениальных способностях Ванюшки!
     Петр подшучивал над другом, но в душе завидовал белой завистью  – таким сыном, действительно, стоило гордиться.
    - Знаешь, Серега, если бы какая-то из моих знакомых родила мне сына, я бы на ней женился, даже, если бы она была трижды дурой.
    - У тебя, Барс, вид сурового и жесткого мужика, поэтому ни одна из них на такой эксперимент не решилась, - пошутил Сергей, - но еще не поздно! Скажу Ленке, пусть тебя познакомит с молодой учительницей из своей школы. Она любит играть роль свахи. Помнишь, как сватала тебе своих подруг?
    Серпантин горной дороги закончился. Горы, покрытые густым лесом, остались позади, впереди расстилались поля, засеянные пшеницей и подсолнечником.
    - До чего красива наша Кубань!
     Сергей любовался окрестностями.
    - Мне она в Афгане снилась, а проснешься – выжженная пустыня, да высокие горы!
    - Ты, лирик, лучше на дорогу смотри, а то улетим в канаву!
    Через пару часов друзья подъехали к знакомой станице, в центре которой красовалась огромная лужа, в которой плавали утки и гуси, а по берегу бродили куры и воробьи.
    - Идиллическая картина, - пошутил Петр, - за много лет ничего не изменилось!
     Пернатая живность нехотя потеснилась, пропуская машину. Дом тещи Сергея стоял в небольшом тупичке. Первым навстречу машине бросился Ванюшка и через минуту повис на шее у отца.
    - Папка, как я по тебе соскучился! Ты почему так долго не приезжал?!
     Увидев, выходящего из машины Петра, подскочил и радостно завопил:
    - Дядя Петя и вы приехали! Как здорово! Я поеду с вами! Я здесь не останусь!
     Петр обнял его за плечи.
    - Конечно, поедешь! Куда мы без тебя! Здоровый стал, выше бати! Как мама и бабушка? Не болеют?
    - Все нормально, только по папе соскучились!
     К калитке подошли Лена и Мария Васильевна, около их ног, повизгивая от восторга, прыгал пес Шарик.
    - По-моему, больше всех нашему приезду рад Шарик, - пошутил Сергей, - что-то моя жена не изображает бурной радости.
    - Ты предлагаешь мне поскулить и попрыгать, - парировала Лена.
     Она обняла Петра.
    - Какой ты молодец, Барс! Спасибо, что приехал! Я очень рада тебя видеть!
    - Я тоже, Аленка! Не плачь! Ты такая красавица! Все у вас будет хорошо! Иди, обними мужа.
     Мария Васильевна чинно поцеловала Петра и Сергея и всех пригласила в дом.
    - Добро пожаловать, мои дорогие! Мы уже вас заждались! Ванюшка каждый вечер у дороги дежурил, отца ждал.
     Пока женщины суетились у печи, стоящей под навесом, мужчины пошли осматривать хозяйство. Гидом был Иван, который подробно перечислил самые срочные работы.  Сергей начал стеклить окно в летней кухне, а Петр с Ванюшкой занялись старым «нахилившимся» забором, через который соседские куры сигали туда-суда, выклевывая все съедобное в огороде. За работой время летело незаметно.
    - Мужики, пора  обедать!
     Мария Васильевна с улыбкой смотрела на своих помощников.
    - Обед свой вы честно заработали!
     Сполоснувшись под рукомойником, который был прикреплен к старому абрикосовому дереву, мужчины уселись за стол, стоящий под навесом. Легкий ветерок обдувал разгоряченные работой лица. Женщины, в четыре руки, стали споро подавать на стол вкусную домашнюю стряпню.
    - Да, теща, давно меня так вкусно не кормили, хоть Аленка и ваша дочь, но ей далеко до вас! Такой вкуснющий кубанский борщ, только вы можете готовить!
     Все дружно стали нахваливать невероятно вкусные пирожки и борщ. Мария Васильевна даже зарделась от похвал.
    - Ешьте, дорогие! Все с большой душой делалось!
     Плотно поев, мужчины пошли перекурить.
    - Аленка, собирайся!
     Сергей с улыбкой посмотрел на жену, которая улыбнувшись в ответ, молча пошла, собирать вещи.
    - Нам надо домой засветло добраться, - пояснил Сергей Марии Васильевне, - мне завтра на работу, в первый день опаздывать неприлично.
     Он обсудил с тещей последние новости и пригласил ее в гости. Мария Васильевне всегда ладила с зятем и во всех ссорах винила дочь, зная ее вспыльчивый характер.
    - Ты, Сережа, особо не обращай внимания на  «взбрыкивания» Аленки! Сам знаешь, какой у нее характер – вспыльчивый, но отходчивый! Она тут каждый вечер рыдала, только о тебе и говорили! Любит она тебя! Я ее гнала, говорила: «Езжай к мужу! Нечего свой дурной характер показывать!».
    - Не волнуйтесь, Мария Васильевна, все у нас хорошо будет! Все наладится!
     Мария Васильевна погладила по плечу Сергея.
    - Ладно, сынок! Вы уж не ругайтесь! И без того жизнь такая, что впору в петлю залезть! Пенсию уже третий месяц не несут, если бы не свое хозяйство, то ложись, да помирай!
    - Помирать не надо, мама! Как деньги получу, сразу вам вышлем! Все будет хорошо! А то бросайте хозяйство, да живите с нами! Я всем говорю, что у меня самая лучшая на свете теща!
    - Спасибо на добром слове, сынок! Только, пока есть здоровье, хозяйство не брошу! И вам подмога, какая-никакая!
     Наконец, машина,  загруженная,  «под завязку», соленьями и фруктами, отъехала от дома. Мария Васильевна, одиноко стояла на старой дороге и долго махала  вслед.
     Семейство Сергея было в сборе, и Петр переселился к деду Ивану. Он был рад, что у друга все наладилось, и позвонил свояку.
    - Вы меня там не потеряли? Как у вас дела?
    - Хорошо, что ты позвонил! У меня к тебе поручение, кстати, связанное с вашим портом.
     И уточнил:
    - Крупные дела там начинают проворачивать! Скоро все воронье туда слетится! Когда тебя ждать?
    - В самое ближайшее время. До встречи!
     Петр нанес прощальные визиты и отправился в аэропорт. Сергей хотел проводить друга, но не получилось – он входил в курс дела и был занят до позднего вечера. Дед Иван уговаривал Петра остаться, красочно расписывая, как хорошо им заживется вдвоем. Петр обещал подумать.

     Самолет приземлился в полдень. Привычно моросил мелкий дождь, от которого становилось тоскливо на душе. Перезвонив свояку, Петр отправился к нему на работу. Проводив гостя в маленькую служебную комнатенку, Игорь сразу приступил к деловому разговору.
    - Ко мне много раз обращался один из постоянных клиентов нашего заведения. Он, конечно, мелкий шакал, но представляет интересы одного из очень крупных игроков на рынке нефти. Я навел справки через свои связи в силовых структурах. Это нефтяная мафия. Они южные порты делят.
    - Так, что им надо?
    - Думаю, что предстоят очень крупные «разборки», слишком лакомые кусочки на кону!
     Игорь шепотом назвал несколько фамилий, входящих в десятку богатейших людей новой России.
    - Получается, что одна банда уничтожает другую банду! Платят они щедро, ну, что, возьмешься? Сам понимаешь, чем меньше будет ядовитых пауков, тем чище воздух.
    - Хорошо, Игорь! Я еще раз все обдумаю и завтра тебе перезвоню. Как Аннушка с ребятами? Сегодня вечером к ним заеду, гостинцы с юга передам. Алена, жена Сергея, загрузила меня, как ослика! Говорит: «Со своего сада-огорода, грех не взять!».
     Петр встал.
    - А тебя когда ждать?
     Он хитро подмигнул свояку.
    - Мне дед Иван гарного самогона презентовал. Грех не выпить!
    - Сегодня не получится, а вот завтра вечером с нетерпением буду ждать тебя, - пошутил Игорь.
     Петр отправился в камеру хранения за вещами. Он привык перемещаться по белу свету налегке, но от Аленки просто так не отделаешься. Петр в душе немного посочувствовал другу – иметь жену с таким взрывным характером, дело хлопотное. Загрузив сумки и сетки в багажник, он поехал к сестре. Максимка играл с друзьями в футбол, но увидев, знакомый «жигуленок», бросился навстречу.
    - Дядя Петя, где вы пропадали?! Мы соскучились! Папа сказал, что вы в командировке!
     - Правильно сказал. Помогай, разгружать! Не разбей, там стеклянные банки с вареньем и медом!
     С большим трудом, в четыре руки, они донесли поклажу до лифта. На шум из двери выглянула Анна и с радостными возгласами стала обнимать брата. Наконец, все банки и склянки занесли на кухню. Максимка стал энергично все распаковывать, шумно восхищаясь:
    - Мама, посмотри какие яблоки! Это не яблоки, а настоящие арбузы! У нас такие яблоки на даче не растут!
     Максим протянул матери огромное, ярко бардовое яблоко, от которого по комнате распространился  насыщенный  аромат цветов и южного солнца.
    - Да, сынуля, такие гиганты только на юге растут! А запах какой! Сразу хочется на море! А груши какие! Сочные, медовые! А запах! Неужели, такие фрукты на деревьях растут?!
     Петр засмеялся.
    - Растут! Под присягой подтверждаю, - пошутил он, - самолично срывал в саду у Марии Васильевны, теще Сергея. Чаю дяде дадите, а то с утра маковой росинки во рту не было! От этих вкусных запахов, просто слюнки текут!
     Анна засуетилась, подключив к своим хлопотам Максимку. Пока готовился ужин, Петр с удовольствием «отмыкал» в ванне. Взбодренный прохладным душем, он попал в объятия старшего племянника, забросавшего его вопросами. Анна охладила  пыл сыновей.
    - Ребята, дайте дяде спокойно поесть, а то все остынет! И сами садитесь! Ну-ка, все за стол, - строго сказала она.
     После ужина, племянники дали дяде перекурить на балконе, а потом взяли в оборот.
    - Дядя Петя, вы сегодня у нас ночуете! Мы вас никуда не отпустим! Помните, обещали новую схему для магнитной ловушки нам начертить?!
     Анна засмеялась.
    - Правильно, ребята, не отпускайте дядю, а  то у него все время командировки! Слышишь, Петруша, никуда мы тебя не отпустим!
     Анне так и не удалось толком поговорить с братом, сыновья, подхватив Петра за руки, потащили его в свою спальню, где до поздней ночи не стихал смех.
     Уставший с дороги Петр, проснулся поздно. В квартире стояла непривычная тишина: племянники ушли в школу, Аннушка на работу, а,  вернувшийся под утро, Игорь спал без задних ног. Аня оставила брату завтрак под салфеткой и записку, в которой просила дождаться ее.
    - Петруша, мы так редко видимся, хотя, теперь и живем в одном городе. Я очень скучаю, так хочется спокойно посидеть и поговорить по душам. Для ребят ты просто кумир! Они светятся от счастья, когда ты с ними общаешься! Максимка в школу не хотел идти, говорил, что ты обещал с ними куда-то съездить.
     Ехать в свою съемную квартиру Петру не хотелось, поэтому он отправился  в пригород, купив по дороге еды. Он остановился на берегу небольшой спокойной  речушки, это место они нашли с племянниками для рыбной ловли.
     Петр долго бродил по берегу, наслаждаясь тишиной и покоем, но в душе покоя не было. Всегда трудно принимать решения, меняющие привычное течение жизни, но решение,  которое  предстояло принять Петру, должно было в корне изменить не только его жизнь, но и жизнь близких ему людей. Он понимал, что жернова мафиозных «разборок», в конце концов, перемелют и его, там, где стоят на кону огромные деньги, все персонажи играют без правил, на уничтожение всех и вся.
     Ближе к вечеру, Петр подъехал к поселковой почте и позвонил свояку.
    - Привет! Я согласен. Через два дня встретимся у тебя. Пока!
     Осторожный Петр пришел на встречу заранее, чтобы внимательно осмотреться на местности. Он сидел в кафе на открытом воздухе, зорко наблюдая за входом в ресторан, когда подошло время встречи, он позвонил свояку и направился к служебному входу.
    - Привет, Петр! Клиент от нетерпения бьет копытами!
     Игорь проводил родственника до нужного  столика. Петр сел и сделал заказ официанту. Человек, сидящий напротив, полез в карман, при этом уронив со стола вилку; занервничав, он не знал, куда девать руки. Петр посмотрел на него в упор и  тихо сказал:
    - Завтра, в двенадцать, на Московском шоссе…  придорожное кафе рядом с заправкой. Деньги сразу. Не опаздывайте, ждать не буду…
     Клиент торопливо допил кофе и, расплатившись с официантом, засеменил к выходу. Петр, не спеша, перекусил и, едва заметно кивнув Игорю, вышел из ресторана. Ему стало тоскливо от мысли, что теперь придется держаться подальше от самых близких  людей, чтобы не навлечь на них беды. Он не имел права подвергать  смертельной опасности семью сестры.
     Своего клиента Петр увидел издалека, тот стоял у проезжей части. Притормозив, Петр открыл дверцу.
    - Садитесь!
     Немного пропетляв по городу, они остановились на окраине, у небольшой березовой рощи.
Петр повернулся к пассажиру.
    - Ну что, приступим. Меня не интересуют лирические отступления. Суть дела вкратце и деньги.
     Клиент достал две фотографии, одну из них протянул Петру.
    - Этот сейчас обосновался в Москве, при министерстве. Его в первую очередь! Учтите, его охраняют, как саудовского шейха, особенно, после нескольких неудачных попыток покушения…
     Шумно отдышавшись, он продолжил:
    - Вот координаты людей, которые помогут выйти на него, но это, в крайнем случае. Они могут работать и на наших, и на ваших. В наше время, никому доверять нельзя!
      Петр взял в руки фотографию: умное, холеное лицо с породистым носом, обычно такие бывают у английских аристократов, а не у русских бандитов и жуликов. Клиент протянул вторую фотографию.
    - А этот курсирует между заграницей и южными портами! Там, где он появляется, делаются большие дела и проворачиваются огромные сделки.
     Усмехнувшись, добавил:
    - За его вояжами можно по прессе и телевидению наблюдать. Любит, гад, покрасоваться! Он сильно мешает очень большим людям, там…
     Клиент показал пальцем вверх.
    - Ну его, во вторую очередь…
     Петр уточнил детали и предупредил, что второй встречи не будет.
    - Срок исполнения первого заказа  – месяц. Деньги за первый заказ сразу, за второй сообщу дополнительно.
     Он подвез клиента к остановке, а потом, резко нажав на газ,  помчался по проспекту, пытаясь  избавиться от неприятных мыслей, которые, как назойливые мухи, «копошились» в голове.
     Остаток дня Петр провел в съемной квартире, тщательно продумывая детали предстоящей операции. Через два дня он позвонил Игорю.
    - Я уезжаю в Москву. Ане и ребятам скажи, что я  в длительной командировке. Пока.
     Поздней ночью он ехал по пустынной трассе в сторону Москвы. В это время суток, гаишники, обычно, не докучают водителям своими проверками. Петр, как и все русские,  любил быструю езду, поэтому не мог отказать себе -  промчаться по ночному шоссе с ветерком.
     В пригороде Москвы он снял дачу, заплатив за месяц вперед, предупредив хозяина о том, что хотел бы провести отпуск в тишине и одиночестве, без постороннего присутствия.
    - Я вас понимаю, - сказал хозяин, - поэтому месяц спокойной жизни могу гарантировать. Сына сюда и палкой не загонишь, а жена уезжает месяца на два к дочери, с внучкой понянчиться. А я буду в Москве квартиру сторожить!
     Утром Петр попытался проехать к нужному министерству, но все подъезды к нему были заблокированы «кирпичами». Проезд был разрешен только спецтранспорту. Петр из укрытия с интересом наблюдал, как, по-хозяйски, мчались на «кирпичи» крутые иномарки с «крякалками» и «мигалками».
     Он пешком прошелся по прилегающей территории, и в одной из высоток нашел прекрасное место для обзора. Достав из дорожной сумки оранжевый жилет и, представившись сантехником,  полдня крутил запорную арматуру в подвале. Ему пришлось несколько раз оставлять на попечение словоохотливому вахтеру сумку с инструментами, чтобы отлучиться по делам. Старый вахтер с удовольствием рассказывал внимательному  собеседнику о своей неутомительной работе, об обитателях дома и работниках офисов  на первом этаже.
     Вечером, Петр выбрал момент и поднялся на чердак, открыть который ему не представляло особого труда. Он рассчитывал провести здесь несколько дней, внимательно наблюдая за работой чиновников  из  министерства, здание которого стояло напротив высотки. Настроив бинокль, он нашел нужные  окна и стал записывать в блокнот распорядок дня обитателей интересовавшего его кабинета.
     Через три дня Петр уже хорошо знал в лицо телохранителей и водителей «Шейха», так он назвал человека с фотографии. Он начертил в записной книжке план автостоянки, порядок расстановки машин, расположение охраны и время уборки территории.
    За время «безвылазного» пребывания на чердаке, у него сложилась довольно целостная картина «производственной» деятельности «Шейха». Оставалось определить маршруты движения и конечные точки. Покинуть дом был значительно проще, чем войти в него. На Петра, одетого в спортивную куртку с капюшоном, никто не обратил внимания.
    Припарковав «жигуленок» на соседней улице, Петр стал ждать, когда проследует «Шейх» со своим  эскортом. Не теряя времени даром, он стал изучать дорожную карту Москвы, прикидывая оптимальные маршруты движения.
    В начале восьмого мимо него промчались три темные иномарки с мигалками. Петру, имеющему большой опыт вождения боевых машин в экстремальных условиях, пришлось нелегко в условиях мегаполиса. Он вел «Шейха» до конечной точки, а потом несколько раз проехал по знакомому маршруту, засекая время и определяя нужные ориентиры. Чуть усмехнувшись, он отметил, что министерские «водилы» выбрали не самый оптимальный маршрут.
     Вернувшись на дачу, он тщательно все проанализировал и пришел к выводу, что ранее составленный план не устраивает его по многим параметрам и  продолжил слежку за объектом.
     Несколько дней Петр сопровождал машины «Шейха» и хорошо изучил навыки вождения водителей иномарок. Асами они, конечно, не были, как могло показаться на первый взгляд из-за световых и звуковых эффектов. Петр, без ложной скромности, отметил, что он мог бы дать фору любому из них.
     Наконец, Петр выбрал оптимальный маршрут – Варшавское шоссе, затем поворот к маленькому лесному поселку, где в окружении столетних елей и сосен находился особняк «Шейха».
     Еще на чердаке, Петр внимательно проследил, как и кем осуществляется уборка территории автостоянки. Ему пришлось еще раз облачиться в оранжевый жилет, чтобы изобразить уборщика мусора и  прикрепить к днищу машины магнитную мину, собственноручного изготовления - плод его расчетов и трудов. В Афганистане и враги, и друзья, знали, что  мины-ловушки Петра Вербова   очень трудно найти и невозможно обезвредить.
     Предстояла заключительная часть операции,  Петр тщательно проанализировал  всю последовательность действий по минутам. Недалеко от поворота на лесной поселок, он спрятал «жигуленок», а сам расположился у обочины, прикрытый кустами черемухи и орешника. Ждать пришлось несколько часов. Моросил нудный дождь. В темно-сиреневых сумерках показался знакомый эскорт, все с теми же «крякалками» и «мигалками». По широкой дороге машины летели на бешеной скорости. Петр нажал кнопку на маленьком пульте, зажатом в кулаке.
     Со стороны могло показаться, что в одну из машин ударила молния. Яркая вспышка на миг осветила окрестности. Дистанция между машинами были минимальной, они шли впритык друг к другу, поэтому взрывной волной их отбросило на обочину, где они, кувыркаясь на сумасшедшей скорости, стали превращаться в огромный «снежок» из покореженного металла.
     Вернувшись на дачу, Петр включил телевизор. В вечерних новостях ничего не было сказано о взрыве. Только на следующий день, в «Дорожном патруле»,  показали  крупным планом место
происшествия и фотографию «Шейха» с комментариями о том, что во взорванной машине находился чиновник «средней» руки из министерства энергетики. 
    - Ничего себе, малозаметный чиновник!
     Петр усмехнулся.
    - С охраной, как у президента, большим эскортом, со звуковым и световым сопровождением, да еще и целой кучей телохранителей!
     Утром Петр перезвонил хозяину дачи и сообщил о своем отъезде.
    - У меня семейные проблемы, поэтому необходимо срочно уехать.
    - Хорошо. Я позвоню соседу. Ключи оставьте ему.
     Петру нравилось ехать по пустынной ночной  трассе. Шум и суета его раздражали, особенно сейчас, когда нервы были на пределе.
     Отоспавшись после утомительной дороги, он поехал к родным. Ему, вдруг, до смерти, захотелось увидеть лицо сестры и услышать грудной голос с легким придыханием, а еще увидеть веселые глаза племянников.
     Его ожидания оправдались с лихвой – все семейство радостно засуетилось около него, не отпуская ни на минуту.
     Через день позвонил Сергей.
    - Барс, мы не могли дозвониться до тебя. Завтра будет девять дней, как умер дед Иван. Он ждал тебя, очень волновался.
    Петр долго молчал в трубку, нервный спазм не давал ему говорить.
    - Я собирался к вам, но опоздал…
    - В больнице дед взял с меня слово, что я выполню его последнюю просьбу. Дом на Лесной улице он оставил тебе,  сказал, что ты для него, такой же внук, как и я! Он очень хотел, чтобы ты не мыкался по белу свету, а жил в своем доме и устраивал семейную жизнь. Приезжай.
    - Хорошо, Серега, я скоро приеду.
     Петр вышел на улицу и медленно побрел, не замечая окружающего мира. Много лет он знал, что в любой экстремальной ситуации ему подадут руку помощи и обогреют два самых надежных  человека на свете – Сергей и дед Иван, это было проверено многими годами их дружбы. Он подумал о том, что вся его сознательная жизнь была связана с войнами, горячими точками, государственными переворотами и другими напастями, от которых любой нормальный человек давно свихнулся бы.
     Он вспомнил, как при минировании караванных троп на подступах к одному из горных перевалов, его группа попала в засаду. Единственным спасением было небольшое плато, где можно было  дождаться «вертушки» с десантниками, но дорога к нему проходила через ущелье, яростно обстреливаемое  душманами. В этом бою, Петр был тяжело ранен. У десантников, воюющих в Афганистане, был негласный закон  – «Своих не бросать». Петр смутно помнил тот бой. Его, истекающего кровью, волокли израненные друзья, оставляя за собой знаменитые минные ловушки  Петра. С наступлением темноты душманы не рискнули идти в наступление. Минеры приготовились к утренней осаде, очень надеясь на близкую помощь.
     Петр никогда и никому не рассказывал о той холодной ночи в чужих горах. От большой потери крови он не ощущал  реальности, все вокруг было зыбким и непонятным. Очнувшись среди ночи в абсолютной  тишине, он увидел рядом с собой покойных родителей, смотрящих на него с неизбывной печалью. Мама взяла его за руку и сказала:
    - Тебе нельзя умирать, сынок. Надо найти силы, чтобы выжить! Ты очень сильный!
     Петр не хотел отпускать маму и отца, но черная бездна беспамятства поглотила его в очередной раз. Через какое-то время он увидел рядом с собой деда Ивана.
    - Дед, не уходи, - попросил Петр, - расскажи мне о своей войне… отечественной.
     Голос деда Ивана не давал Петру провалиться в небытие, он удерживал его на плаву, между жизнью и смертью. В беспамятстве Петр цеплялся за голос деда Ивана, не понимая слов, но чувствуя, что это единственная тонкая ниточка, которая удерживает  его на белом свете.
    После госпиталя, он почти два месяца прожил у деда Ивана, который  народными средствами быстро поставил его на ноги. Баня, рыбалка и травяные отвары оказались очень действенным лекарством. Однажды, на берегу азовского лимана, куда их привез Сергей на рыбалку, дед Иван, расслабившись, под ароматную, наваристую уху и холодную водочку, рассказал странную историю.
    - Мне в жизни несколько раз снились вещие сны. Что это было? Морок или действительность?! Я не знаю и не хочу говорить на эту тему, так же, как и о вере в Бога. Блажен, кто верует!
Странная история приключилась со мной несколько месяцев тому назад. Я проснулся среди ночи от толчка, сердце стало выскакивать из груди, а внутренний голос сказал, что с Петром случилась большая беда…
     Дед Иван рассказал, что он до утра ходил по двору, разговаривая вслух с Петром, словно тот был рядом.
    - Я старался подбодрить его рассказами о войне, о том, какую беду пришлось пережить нам, молодым солдатам, в Великую Отечественную... Мне казалось, что нас с Петрушей связывает тонкая ниточка, которая порвется, как только я замолчу…
     Лицо Петра закаменело, и он тихо спросил:
    - Дед, а какого числа это было?
    - Сейчас не вспомню, но я записал на календаре.
     Вернувшись,  домой, Петр попросил деда найти тот листочек от календаря. Увидев надпись, он онемел, это был день того страшного боя на подступах к перевалу. С тех пор, он уверовал, что с дедом Иваном их связывает нечто мистическое, не поддающееся здравому объяснению.
    Петр не заметил, как ноги сами принесли его к дому сестры. Он подумал о том, что уже целую вечность не говорил с Аннушкой по душам, все мешали суета и хлопоты, только она смогла бы  сейчас понять его душевное состояние. Он посмотрел на светящиеся окна знакомой многоэтажки.
    - Господи! – неожиданно для себя взмолился он. – Пронеси беду от этого дома!
     В уютной квартире все протекало по обычному распорядку: племянники занимались уроками, Игорь смотрел телевизор, а Аня хлопотала на кухне. Появления Петра внесло приятную сумятицу в спокойное течение семейной жизни - ему были рады и не скрывали этого.
    - Дядя Петя, мы ужасно соскучились!
     Младший племянник с воплями повис на Петре, старший, как и подобает взрослому человеку, чинно протянул руку. Аня по лицу брата  определила его душевное состояние.
    - Ребята, займитесь уроками! Я вашего дядю накормлю ужином. Сытый, голодному не товарищ! Все! Заниматься!
     Усадив брата за обеденный стол, спросила:
    - Петруша, что случилось?!
    - Сергей звонил, дед Иван умер. Уже девять дней…
    - Господи, какое горе!
     Глаза сестры наполнились слезами.
    - Он тебя, как родного внука любил! Я знаю, он мне сам об этом говорил, когда мы отдыхали на море. Он очень переживал за тебя.
     Аня собрала на стол. Игорь тихо сел рядом с Петром и разлил водку по стаканам.
    - Давайте, помянем деда Ивана, светлой души был человек!
     Аня кивнула.
    - Много горя он в жизни видел, но не очерствел душой! Людей любил и добро делал. Пусть земля ему будет пухом.
     До поздней ночи продолжалось грустное застолье. Игорь интуитивно почувствовал, что Петру необходимо побыть наедине с сестрой.
    - Ладно, ребята, я пошел спать. Утром переговорим.
     Большой, многоэтажный дом угомонился, непривычная тишина воцарилась вокруг: ни музыки, ни голосов. Петр и Аня, расслабившись, вспоминали старый двор и коммунальную квартиру, где с мамой и папой проживало их детское счастье.
    - Надо, Петруша, к родителям съездить, давно ты там не был. Мне очень их не хватает! Ты ведь не смог с ними проститься, в Афганистане был, а с войны не отпускают!  Мама день и ночь за тебя Богу молилась. После смерти отца, она и двух лет  не прожила, каждый день ездила к нему, на кладбище,  хоть и еле ходила, часто с собой Олежку брал. Он тогда еще маленьким был и
 спрашивал, почему бабушка с могилой разговаривает, как с живым дедушкой, все наши новости ему рассказывает и просит, чтобы он тебя, Петруша, защитил от пуль и плохих людей. До последней минуты мама думала только о тебе, молилась и просила божью матерь, солдатскую заступницу, защитить тебя от смерти.
    - Хорошо, Анечка, сегодня  и съездим, время уже пятый час, скоро все проснутся.
    - Я, Петруша, с работы пораньше отпрошусь, у ребят спортивные  секции, а Игорь уйдет на сутки. Мы вдвоем и съездим.
     В семь утра квартира сестры напоминала муравейник, обитатели которого быстро сновали из одного помещения в другое, мешая друг другу. Петр даже не пытался вклиниться в это броуновское движение, понимая, что его сдуют, как пылинку, носящиеся по комнатам племянники. Он договорился о встрече с Игорем на завтра.
     В начале девятого  установилась непривычная, для данной квартиры, тишина. Петр спокойно позавтракал и спустился во двор. Они решили с Аней, что он заранее купит цветов и сладостей, для поминания родителей.
     После обеда Петр и Анна были уже на старом кладбище. Раздав мелочь и конфеты местным нищим, они остановились у чугунной оградки, внутри которой были два памятника, с ликами родителей.
     Аня привычно открыла калитку, собрала мусор, нанесенный ветром, и пошла за водой, чтобы поставить цветы. Петр, помедлив, вошел внутрь. Щемящее чувство вины захлестнуло его. Он бережно прикоснулся к родным ликам на памятниках  и, как в детстве, тихо попросил:
     - Прости меня, мама! Прости, отец! Плохо без вас на белом свете!
     Аня поставила в банки цветы и села на лавочку. Петр сел рядом. Они долго сидели молча, каждый думал о своем, но все их воспоминания  были связаны с самыми любимыми на свете людьми – мамой и папой.
     Молчание прервала Аннушка.
    - Петруша, ты хотел к Женечке зайти, тебя проводить?
    - Не надо, я помню дорогу…
     Петр вышел на центральную аллею и, сориентировавшись, направился вглубь старого кладбища, где уже больше двадцати лет покоилась его первая мальчишеская любовь – Женечка. С фотографии на него смотрели родные девчоночьи глаза.
    - Девочка моя, ты всегда будешь молодой и красивой, а я уже старый и уставший человек! Мне иногда кажется, что я живу на земле не сорок пять лет, а целую вечность…
     Он поймал себя на мысли, что разговаривает с Женечкой вслух, как его мама разговаривала с умершим отцом.
     Петр подвез сестру к дому.
    - Извини, Аннушка, у меня дела, я не смогу остаться.
    - Петруша, хотя бы перекуси, да и ребята обидятся! Они так всегда тебя ждут!
    - Не могу, моя хорошая, в ближайшее время обязательно заеду, обещаю! Я очень скучаю по вас! До скорого!
     На следующий день он заехал к Игорю, который отсыпался после работы. Растолкав свояка и  не спеша,  перекусив, друзья отправились за город. Машина остановилась у пригородного кафе с яркой китчевой вывеской, а-ля – восточная экзотика.
     Оставив машину на стоянке, Петр и Игорь решили побродить по небольшому лесочку.
    - Тебе еще один заказ поступил от той же компании. Они были впечатлены проделанной работой. Сказали, что второй объект надо пока отложить, а принять вместо него новый.
    - Может быть их послать?
    - Смотри сам! В этом паноптикуме печальном ни одного нормального человека нет. Все людоеды! Страну разграбили, а теперь шикуют, подонки! Хозяева жизни! Посмотри, в какой ад они превратили жизнь всей страны. Миллионы людей мрут от голода и безнадеги! Ни пенсий, ни зарплат не платят!
    - Ладно. Давай номер телефона.
     Встреча состоялась через три дня. Клиент принес деньги и фотографию, когда он попытался объяснить мотивы «заказа», Петр резко осадил его:
    - Меня ваши разборки не касаются! Я выполняю взрывные работы.
     Но заказчик никак не мог успокоиться. Он начал философствовать о бренном земном существовании. 
     Петр встал.
    - Срок исполнения – две недели.
     На следующий день он долго бродил по городу, подыскивая нужное место и оценивая его с точки зрения военного, работающего на чужой территории.
    - Дожили, вашу мать! – вслух выругался он. – Единственное утешение, что эти волчьи законы, не нами писаны! Обидно, что нас вынуждают жить по ним.
     Почти неделю Петр вел наблюдение за объектом, которого он условно обозначил – «Х – объектом». Его изумила степень охраны этого «нового русского». В числе охранников были наемники, говорящие на английском языке. Петр сталкивался с такими персонажами в Афганистане. У наемников из частных армий не было ни идеологии, ни родины, ни человеческих эмоций, а тем более, моральных принципов -  бизнес и ничего личного.
     «Х – объект» обладал заурядной внешностью: в меру упитанный, броско и безвкусно одетый. Как и все «новые русские», он носил на шее массивную золотую цепь, больше похожую на собачий ошейник. На мизинец правой руки у него была надет огромный перстень с россыпью бриллиантов. По-видимому, это были атрибуты, по которым определялись «свои», нечто напоминающее знаки принадлежности к определенному классу или тайному обществу.
     Петр усмехнулся.
    - Масоны, язви вас, только те вызывают ужас и трепет, а эти – брезгливость! Вор, он и есть вор, какие перстни на него не нацепи.
     За время наблюдений Петру показалось, что весь честной народ превратился в лакейское быдло, готовое унижаться перед любой мразью, трясущей перед их носом зелеными купюрами.
     Игорь подсказал с кем нужно связаться, чтобы купить взрывчатку. Петр безвылазно просидел три дня в гараже, где старательно чертил и паял электронные схемы и  собирал магнитную мину. Наконец, перед ним лежало готовое изделие. Он с гордостью посмотрел на компактное устройство с удерживающими магнитами и маленьким, аккуратным пультом управления, все было сделано на совесть.
     Место установки магнитной мины он тоже выбрал. «Х – объект» был на удивление консервативен - всегда пользовался одной и той же машиной и садился на одно, и тоже сидение.
     «Х – объект» проводил субботние вечера на загородной вилле, в обществе друзей и подруг, которые весело барахтались в бассейне, после посещения сауны. Громкий смех и женский визг далеко разносились по лесной округе.
     Петр наблюдал за виллой почти сутки, используя оптический прицел и прибор ночного видения. Он уютно устроился на макушке высокого дерева, соорудив из веток подобие птичьего гнезда.
     В отличие от своих гостей, хозяин виллы предпочитал париться в русской бане. Истопник был местным жителем, любителем горячительных напитков и  не считал зазорным, время от времени, экспроприировать у богатых хозяев пару бутылок водки.
    - С них не убудет! С простым народом делиться надо!
     С истопником Петр познакомился в местном  «супермаркете», так жители называли старый бревенчатый магазинчик. Пожилой мужчина, с козлиной седой бородкой и редкими, давно немытыми волосами,  дрожащими руками выгребал из кармана мелочь.
    - Михалыч, говорят, что твой хозяин деньги лопатой гребет! Говорят, что об этом даже в газетах пишут!
     Сердито посмотрев на продавщицу, которая отвлекла его от подсчета монет, старик заметил:
    - Не верь всему, что пишут! Скряга он, каких белый свет не видывал! У него снега зимой не выпросишь! Богач! Дай-ка мне, Маруся, лекарства! Скоро обед, а у меня ни в одном глазу!
     Он никак не мог сосчитать мелочь, зажатую в кулаке; несколько монет выскользнули и покатились по полу. Михалыч выругался и присел, пытаясь собрать до кучи потерю. Петр протянул продавщице деньги.
    - Дай-ка, Маша, и мне пару флаконов лекарства. Душа горит, спасу нет! Ну, что, отец, пойдем, полечимся!
     Увидев в руках у Петра две бутылки водки, Михалыч резво вскочил.
    - А почему и не полечиться, мил человек! У меня и закуска есть! Я здесь рядом живу, всего в двух шагах.
     Он весело семенил маленьким чертом рядом с высоким и крепким Петром.
     Собутыльники остановились у облупленной хибары, нахилившейся в сторону палисадника. Нетерпеливо толкнув ногой старую латанную-перелатанную калитку, Михалыч первым вошел в  захламленный всякой всячиной  двор, который был похож на своего неухоженного хозяина. Петр вошел следом.
    - Михалыч, ты один живешь?
    - Один, один! Бабка померла, а дети разлетелись кто куда. Живность и та от меня сбежала!
     Он засмеялся.
    - Даже ленивый кот, и тот убег к соседке! Я сюда редко захожу. Истопник я, при бане, там же и  сторожу!
     Михалыч пригласил гостя в дом. Маленькие, пыльные комнатки с низкими потолками и обшарпанными стенами, увешанными старыми выцветшими фотографиями, по которым можно было прочитать судьбу нескольких  поколений   этой семьи, являли собой душераздирающее зрелище.
     Михалыч открыл ставни и подошел к большому дубовому столу, застеленному старыми газетами. Он сгреб их, потом смял  в один хрустящий ком и, оглядевшись по сторонам, бросил в левый угол, чуть подумав, достал из большой стопки газет, стоящей на стуле, несколько штук и, развернув,  застелил ими стол.
     Петр с интересом посмотрел на развороты газетных листов, где во фривольных позах застыли разномастные грудастые красотки.
    - Это хозяйские, - пояснил Михалыч, - я такие газеты не читаю. Ты, Петя, подожди, я к соседке сбегаю. Я ей огород отдал в пользование, а она за это закуску мне дает.
     Через несколько минут он принес десяток яиц, помидоры и небольшой кусок сала. Петр пожарил яичницу и сделал салат. После третьего стакана водки, Михалыч стал считать Петра лучшим другом. Петр щедро подливал водку хозяину дома и между делом расспрашивал о работе.
    - Работа, как работа, не пыльная и платят неплохо, - хвалился пьяный Михалыч.
    Он пододвинул стакан и гордо выпрямился.
    - Еще по одной и хватит! Я свою норму знаю! Мне надо дров нарубить. Завтра суббота, у хозяина банный день. Он большой любитель попариться в русской бане и чтобы хвоей пахло, как в лесу.
    - Не волнуйся, Михалыч, я тебе помогу. Хорошему человеку – грех не помочь! Для меня дров нарубить, это раз плюнуть!
     Через пару часов собутыльники, покачиваясь и спотыкаясь, брели в сторону хозяйской виллы.
    - Михалыч, мы никак с дороги свернули? В лес, за дровами, что ли?
     Михалыч хитро хмыкнул.
    - Нет, мил человек, у меня здесь заветная тропинка есть. Я никогда через парадный ход не хожу. Чего всем глаза мозолить! Всегда злопыхатели найдутся и скажут, что Михалыч – горький пьяница!
     Он поднял палец вверх и грозно погрозил гипотетическим недругам.
    - А это не так, это понапраслина!
     Новые друзья долго пробирались сквозь густые заросли смешанного леса. И только Михалыч, в сумерках угасающего дня, различал среди зарослей травы и кустарника  едва видимую тропинку.
     Вскоре путешественники уперлись в высоченный металлический забор, в полотно которого была врезана маленькая калитка, замаскированная плотной стеной из орешника и малины.
    - Ну, Михалыч, ты и партизан, - искренне восхитился Петр, - в жизни бы не догадался, что здесь есть калитка!
     Сторожка Михалыча находилась рядом с забором, к ней прилегал добротный сарай с запасом дров. Чуть вдалеке виднелось большое двухэтажное строение, отделенное от сторожки небольшой березовой рощицей.
   - Там баня и зимний бассейн, - пояснил Михалыч, - а сама вилла, вон там, за деревьями.
     Не мешкая, Петр приступил к колке дров, отправив разомлевшего Михалыча подремать.
Посмотрев, как ловко гость управляется с топором, Михалыч махнул рукой  и пошел отдыхать.
     Работу Петр закончил в густых сумерках, и пошел будить нового друга.
    - Старый, принимай работу! Остальное завтра доделаем!
    - Молодец, парень, три нормы напахал! У меня уже руки не те, почитай, без малого семьдесят лет мне! Вот прежде, я бы тебе фору дал!
     Он долго и увлеченно вспоминал свою молодость, в которой, по его словам, он был шустрым и работящим мужиком, и равного ему, что в работе, что в любви в поселке не было.
     Петр решил, что все прекрасно складывается.
    - Михалыч, ты не против, если я у тебя заночую? Завтра с утра опять полечимся, а потом поработаем. Время у меня есть. С другом на рыбалку собрались, а у него дела на работе, только в воскресенье утром приедет, так что я, не у дел оказался…
    - А чего не заночевать! Ночуй! Я все равно здесь сторожевать останусь! Хозяин завтра приедет. Он требует, чтобы все на своих местах были. Строгий! Я сейчас свою территорию обойду, чтобы хозяйская охрана видела, что я пришел. Они на вилле сторожат и у парадного входа. Потом тебя провожу, сам из леса не выберешься!
     Пока дед обходил свою территорию, Петр осмотрел все вокруг. Огромная хозяйская вилла, больше похожая на готический замок, была окружена высокими реликтовыми елями, которые скрывали от «господских» глаз хозяйственные постройки и домики для «челяди». Недалеко от парадного въезда, в сосновом бору, находилась большая  автостоянка.
     В полной темноте, спотыкаясь, Петр брел за Михалычем, который бодро семенил по невидимой тропинке.
    - Послушай, отец, неужели твой хозяин получше места не нашел? Что ему понадобилось в такой глуши?
    - Кто этих богачей знает! У них свои причуды! Он говорит, что здесь воздух целебный.
     Проводив Петра до своей хибары, Михалыч показал на старую металлическую кровать, застланную выцветшим покрывалом.
    - Располагайся. Я пошел сторожевать, пока меня не хватились. Утром приду.
     Петр дождался, пока угомонился поселковый люд и направился к своей машине, которую оставил в укромном уголке, рядом с развилкой. Взяв дорожную сумку, он вернулся назад.
    - Да, воздух здесь и вправду замечательный, - вслух сказал он.
     Через открытое окно легкий ветерок доносил пряные и горькие запахи то ли тумана, то ли сказочных лесных цветов и трав. От лесного колдовского зелья очень сладко спалось.
     Бодрый Михалыч разбудил своего гостя в десятом часу утра.
    - Подъем, рыбак! Магазин уже открылся! Нам пора лечиться!
     Купив продуктов и водки, новые приятели капитально перекусили и расслабились. Ближе к вечеру, по проторенной тропинке, отправились на дачу. Михалыч занялся баней, а Петр колкой дров.
     Услышав автомобильные сигналы, Петр понял, что начали съезжаться гости. Из укрытия он внимательно следил за автостоянкой, которая на глазах стала наполняться дорогими иномарками. Легкая суета и переполох свидетельствовали о том, что, наконец, приехал хозяин имения. Петр  вернулся к Михалычу, который, как ошпаренный, носился туда-сюда, стараясь угодить хозяину.
    - Михалыч, ты меня часов в десять вечера отсюда выведешь? Хочу пораньше, на утренней зорьке, порыбачить.
    - Хорошо, а сейчас я пошел! Хозяин рвет и мечет! То ему пара мало, то холодно, то воду с хвойными иголками подавай!
     Огромный замок, стоящий в диком нетронутом лесу, вдруг стал напоминать столичный ресторан. Запахи шашлыка и другой, жарящейся снеди, стали забивать нежные лесные запахи. Из ярко освещенных окон неслась громкая музыка, заглушая пение ночных насекомых и птиц.
     Выбрав момент, Петр прикрепил радиоуправляемую мину к днищу хозяйской машины, где на заднем сидении должен был восседать хозяин новой жизни. Петр с удовлетворением отметил, что афганские навыки еще не утрачены, даже если бы кто-то наблюдал за стоянкой, то вряд ли бы понял, что это было – тень от пролетевшей птицы или колебание листьев  под легкими порывами лесного ветерка.
     Освободившись на минутку, Михалыч проводил Петра до дороги.
    - Дальше сам определишься, не маленький!
    - Спасибо, Михалыч, хорошо я у тебя отдохнул! Может быть, когда и свидимся!
    - Чего бы и не свидеться, хорошим людям мы всегда рады!
     Пожав друг другу руки, они направились в разные стороны. Петр остановился у большого раскидистого дерева, где был расположен его наблюдательный пункт. Полдела было сделано, осталось главное, во время нажать на кнопку, чтобы подать радиосигнал на взрыватель.
     Спать наверху Петр не решился, поэтому расстелил  старый спальный мешок у дерева и, вдыхая свежий ароматный воздух,  не заметил, как крепко уснул.
     Со слов Михалыча он знал, что гости начнут разъезжаться в воскресенье, после обеда. Плотно позавтракав, Петр с комфортом устроился в «гнезде», на макушке дерева. В бинокль он внимательно рассматривал огромное поместье, особенно, автостоянку, заполненную мощными, красивыми машинами.
     Воскресный день перевалил за свою половину. Петр внутренне сосредоточился. Где-то в половине четвертого, на автостоянке началось какое-то движение. Несколько водителей подошло к своим машинам, что-то проверяя внутри и снаружи. Среди водителей был и водитель хозяина дома. Он подогнал машину к парадному входу и остановился.
     Через какое-то время показался хозяин с домочадцами. Один из телохранителей подобострастно выбежал вперед и открыл заднюю правую дверцу, при этом успев что-то сказать водителю, который торопливо обежал машину и начал протирать задние номера мягкой ветошью.
     Хозяин вальяжно направился к открытой дверце и долго усаживался  на свое привычное место. Усадив хозяина, телохранители направились к машинам сопровождения. Раздался взрыв. Машина подпрыгнула и скрылась в облаке дыма и  пламени.
     Петр убрал палец с кнопки пульта и  посмотрел в бинокль; опытным взглядом он определил, что задание выполнено со стопроцентной гарантией.
     Тщательно разобрав «гнездо», он убрал с поляны  «следы» своего пребывания и направился к машине, поймав себя на мысли, что все его действия отточены до автоматизма, словно руки, ноги и  голова действуют сами по себе, по какому-то непонятно кем написанному  алгоритму.
    - Долгая служба в горячих точках составила и записала большими буквами этот алгоритм! – невесело поерничал внутренний голос.
     Ему стало не по себе от того, что он не чувствует в душе никакого раскаяния.
    - На войне, как на войне! Кто – кого! На этот раз повезло мне, а что будет завтра, самому господу богу неизвестно!
     Больше двадцати лет тому назад он уходил служить из другой страны, это была великая держава – Советский Союз. И люди в том государстве жили по человеческим законам, по крайней мере, Петр и окружающие его родственники и знакомые. А вот  вернуться,  пришлось в  страну, живущую по законам дикого капитализма, вернее, воровской «малины», где правили бал не законы, а «понятия».
    - Ну что же, - вслух сказал он, - это ваши игры, вы сами их нам навязали!
     Петр напряженно смотрел на дорогу.
    - Хозяева жизни!
     Он громко и смачно выругался.
    - Никакие вы не хозяева, а пакостники и  ворюги! Разворовали страну, а теперь трясетесь за свои поганые шкуры! Гореть вам всем в аду, и мне, вместе с вами!
     На следующий день он заехал к Игорю.
    - Я думаю съездить к Сереге. Он предложил переехать к нему.
    - В этом есть здравый смысл, - согласился Игорь, - думаю, что тебе не стоит светиться в ближайшее время в Питере, о  связи договоримся.
    - Съемную квартиру я оставлю за собой, тем более  что за год вперед уплачено. Машину тоже оставлю, если что, то там новую куплю. Анюте с ребятами скажи, что я уехал в длительную командировку.
      Петр вылетел на юг, где Сергей, используя старые связи, помог ему получить гражданство и прописаться в доме у покойного деда.
     Петр не забыл о поручении своих клиентов и внимательно следил за перемещениями «объекта №2», который челноком сновал между южными портами. Он не удивился, когда на местном телевидении появился развернутый репортаж о приезде в город столичного гостя, только отметил для себя, что за этим персонажем, находящимся в свободном «плавании», очень трудно следить.
     В очередной раз, Петр столкнулся с охраной, равной, по масштабу и профессионализму, президентскому  уровню.
    - Да, как ни прискорбно признавать, - мысленно отметил он, - уровень их подготовки на порядок выше моего. Хотя…
     Он улыбнулся.
     - Кесарю кесарево, меня готовили взрывать вражеские объекты, а не охранять… 
     Где и на чем он «прокололся», Петр так и не понял, когда, среди бела дня, у мэрии, незнакомые люди с хорошей военной выправкой, быстро затолкали его в машину. Удар в солнечное сплетение и темный пакет, нахлобученный на голову, погрузили его в полуобморочное состояние. Сквозь редкие проблески сознания, до него доносился шум оживленной улицы, который постепенно превращался в странный затухающий  гул. Петр потерял сознание, очнувшись, он понял, что машина выезжает за город, вскоре она остановилась. Резкий повелительный голос приказал:
    - Ведите его в служебное помещение!
    Не снимая с головы непроницаемого черного  пакета, Петра под руки поволокли куда-то вниз, так быстро, что он стал «пересчитывать» ногами крутые ступени. Потом, его долго тащили по гулкому  коридору и, наконец, остановились.
     Сдернув с  головы пакет, сопровождающие быстро пристегнули его наручниками к батарее и молча вышли из комнаты. Петр осмотрелся. Комната была без окон, с низкими и грязными потолками. Неуютное помещение  слабо освещалось  пыльной лампочкой, висящей на старом проводе.
    - Похоже, что это какой-то  склад или подсобка магазина…
     Мысли, как ржавые шестерни, с трудом вращались в голове.
    - Почему они не прятали свои лица? Понятно! Они уверены, что живым я отсюда не выйду!
     Петру показалось, что прошла целая вечность, хотя интуиция подсказывала, что он находится здесь всего часа четыре. Попытки проанализировать ситуацию закончились дикой головной болью. Взяв себя в руки, он пришел к выводу, что наиболее вероятными вариантами для его задержания являются: ошибка -  его могли с кем-либо спутать, а скорее всего -  оплошность, которую он допустил,  при наблюдении за «объектом №2». Неизвестность и глухая тишина действовали на нервы. Петр усмехнулся.
    - Молодцы, ребята, по науке работают, вначале, психологическая обработка, а потом уже и физическая…
     От заторможенного мыслительного процесса его отвлекли гулкие шаги в коридоре, которые ничего хорошего ему не сулили. В комнату вошли два молодых человека. Один из них  молча поставил старый стул на середину комнаты, а другой, отстегнув Петра от батареи, ловко заломил ему назад руки и щелкнул замком наручников;  потом, весело  швырнул Петра к стулу.
    - Кто вы? Что вам от меня надо?
     Молодые люди молча стояли с непроницаемыми лицами.  Петр догадался, что они кого-то ждут. Через несколько минут послышались гулкие шаги и в комнату вошел седой человек, по властному лицу которого было видно, что он является шефом в этой группе.
    - Ну что, солдат удачи, все обмозговал? Плохо работаешь, непрофессионально!
    - Куда мне до вас! Я «лесных школ» не кончал и в спецакадемиях не обучался!
    - Кто заказчик? Адреса и фамилии! Кто посредник? С кем работаешь?
    - О чем вы?! Какие заказчики?! Я обыкновенный турист!
    - Надеюсь, дикий гусь, - усмехнулся шеф, - ты понимаешь, что имеешь дело с очень серьезными людьми.
     Он в упор посмотрел на Петра.
    - Если влез в наш бизнес, значит,  знаешь, что здесь играют без правил, а ставка – жизнь…
     Петр попытался «косить» под дурочка.
    - По-моему, вы меня с кем-то перепутали! Чем  могла заинтересовать таких важных людей моя скромная персона?!
    - А ну-ка, парни, вразумите нашего гостя! Ты думаешь, что очень оригинален? Вначале все выпендриваются, а потом, в кровавых соплях, молят о пощаде. Надумаешь – скажешь, только смотри, чтобы поздно не было.
     Шеф вышел из комнаты, а его подручные, не мешкая, приступили к работе. От первого удара у Петра потемнело в глазах, а в голове что-то зажужжало.
    - Профессионально бьют, по болевым точкам…
     Сквозь угасающее сознание,  подумал Петр, словно речь шла не о нем, а о постороннем человеке.
    - На вид мужик крепкий, а сразу скис!
     Один из парней выплеснул холодную воду из большой металлической кружки в лицо Петру.
    - Давай, давай, очухивайся! Мы только приступили! Впереди цветочки, а уж до ягодок не всякий доживает!
     Петр выплюнул липкую, кровавую слюну и прошептал:
    - Шутники, вашу мать… бить связанного человека вдвоем, большого ума не требуется.
    Парень достал из кармана ключи от наручников.
    - А мы тебя сейчас развяжем! Андрюха, давно мы с тобой в волейбол не играли!
     Он весело разомкнул наручники и с силой швырнул Петра подельнику, который резким отработанным ударом встретил свою жертву.
     Очнулся Петр на полу и долго не мог понять, где он и что с ним происходит. Он попытался подняться, но в глазах потемнело от боли и подступившей дурноты. В комнате никого не было. Боль притупила все чувства. Петр, словно качался на волнах этой непереносимой боли, то приходя в сознание, то проваливаясь в черную бездну. Через какое-то время он увидел приближающиеся тени и опять провалился в небытие.
    - Тащите его к машине! Мне нужна информация, а не труп!
     Петра рывком подняли и поволокли к выходу, словно мешок с отрубями. Запихнув его на заднее сидение, сопровождающие некоторое время переругивались между собой.
    - Андрюха, сядешь рядом с ним!
    - Ни фига! Он же вырубленный! Какого черта я должен пачкаться! Он же весь в крови, надо было его в багажник затарить!
    - Смотри, какой чистоплюй выискался! Садись, где положено, пока шефу не позвонил!
     Бормоча под нос ругательства, Андрюха сел на краешек сидения, у окна. Перебранку своих мучителей Петр слышал сквозь зыбкий туман, до него доходил смысл отдельных слов, которые никак не складывались в предложения. Усилием воли он старался сосредоточиться, чтобы в очередной раз не провалиться в черную бездну.
     Машина ехала по освещенным улицам города. Сопровождающие,  не обращая  внимания на Петра, громко обсуждали свои приключения в портовом ресторане.
     Петр, еще в подсобке, отметил, что парни вооружены пистолетами, спрятанными в кобурах под мышками. В полутьме салона, он ясно увидел расстегнутую кобуру, когда Андрюха, перегнувшись через спинку кресла, стал  весело рассказывать о ночи, проведенной с портовой шлюхой Катей. Понимая, что это единственный шанс на спасение, Петр сгруппировался и нанес резкий удар по почкам Андрюхе, который согнувшись крючком, громко выдохнул ругательства. Выхватив из кобуры Андрея пистолет, Петр ударом ноги вышиб дверцу и вышвырнул своего мучителя из машины. Водитель резко затормозил, но Петр успел ударить его пистолетом по голове, а затем то же самое проделал и  со вторым сопровождающим.
     В экстремальных условиях организм человека мобилизует все свои ресурсы, это Петр испытал не раз на собственной шкуре в Афганистане и горячих точках. Трудно было поверить, что еще час тому назад он напоминал полутруп, который не только не мог двигаться, но и  дышал с большим трудом. Он вытащил водителя и охранника на обочину и сел за руль. Пропетляв с полчаса по узким темным улочкам, Петр выехал к южному рынку и оставил машину на пустыре, понимая, что ее найдут не раньше завтрашнего утра.
     Сориентировавшись, он решил идти в сторону новостроек, чтобы позвонить Сергею. Спотыкаясь, Петр долго шел  в кромешной тьме по пустырю, несколько раз от слабости и большой кровопотери  садился на землю, чтобы перевести дыхание. Прилива энергии он уже не чувствовал, слабость, словно зыбкое болото, затаскивала его в свои липкие сети, не давая двигаться. Недалеко от южного рынка он уткнулся в высокую насыпь, за которой  была широкая траншея, для прокладки труб от котельной к новостройке. Пытаясь перепрыгнуть через   неожиданную преграду, он провалился в глубокую яму, из которой, с неимоверными усилиями,  через несколько часов, ему удалось выбраться. По редким огонькам и шуму он определил направление и медленно побрел к трассе, в надежде поймать запоздавшее такси. Петр долго стоял на обочине дороги с поднятой рукой, но машины проносились  мимо, по-видимому, поздний пассажир на безлюдном пустыре не внушал доверия водителям.
     Нарастающий шум в ушах, стал давить на барабанные перепонки, а черные мухи в глазах мешали сосредоточиться. Петр приказал себе:
    - Нельзя терять сознание!
     Но его тело уже не подчинялось командам мозга: руки и ноги налились свинцовой тяжестью, а в глазах замелькали яркие цветные точки, которые постепенно стали  трансформироваться в огромное тусклое пятно, а затем наступила абсолютная тишина. Петр потерял сознание.
     Очнулся он от легкого прикосновения чьих-то рук и приятного женского голоса. Они с Элиной часто вспоминали эту встречу. Какими странными бывают пересечения судеб! Где, в какой книге Жизни была записана встреча двух одиноких людей, за плечами которых было так мало счастья и так много горя, предательства и потерь.


     Элина органично вошла в жизнь Петра, казалось, что она заняла там место, которое принадлежало ей по праву. Петра поражали доверчивые глаза Элины, ее интуитивное стремление помочь незнакомым людям. Он понимал, что в современном  жестоком и  эгоистичном мире, где постулировалось, что человек человеку конкурент и ненужная обуза, жизнь добрых и порядочных людей превратилась в кромешный ад.
    - Элина, но почему такая несправедливость! Почему мы встретились так поздно! Столько потерянных лет!
     Петр обнимал любимую, словно старался оградить ее от злого и жестокого мира. Хрупкая Элина замирала на груди у Петра и шептала:
    - Я тебя очень люблю! Ты не представляешь, как мне было страшно и одинока без тебя! Знаешь, чего я боюсь больше всего на свете? Что ты исчезнешь! Пожалуйста, не исчезай! Я умру без тебя!
     Петр задыхался от щемящей нежности к Элине.
    - Это ты, любимая,  не исчезай из моей жизни! Ты, все,  что у меня есть в этом мире, все, ради чего имеет смысл жить!
     Петр подумал о том, что еще несколько месяцев тому назад, если бы кто-то сказал ему, что он – повидавший виды  мужик, за плечами которого войны, предательство и кровь, может влюбиться, как мальчишка, он бы просто рассмеялся.
    Он познакомил Элину с Сергеем, у них оказалось много общих знакомых. Элина, словно невзначай, расспросила коллегу о друге Петра, и была приятно удивлена тем, что тот в превосходной степени охарактеризовал профессиональные и личные качества Сергея.
    - Жаль, что ему пришлось уйти из прокуратуры! Честным и принципиальным людям сейчас нелегко живется! По-моему, он сейчас работает в охране банка, семью кормить надо!
     Сергей, узнав, что Элине пришлось в одиночку выхаживать Петра, возмутился:
    - Ну, ты, Барс, и даешь! Почему мне не позвонил?! Объясни, что это за странная история! Надеюсь, что мне, как профессионалу, ты лапшу на уши не будешь вешать?
    - Извини, Серега, я, пока, и сам не до конца разобрался, а тебя не хотел впутывать, слишком мутная история.
    - Ладно, захочешь – расскажешь! Не обижайся, но я кое-какие справки навел об Элине, как-то само собой получилось, без злого умысла…
     Он посмотрел на недовольное  лицо друга и добавил:
    - Мне было очень приятно, что ее охарактеризовали только с положительной стороны: хороший специалист, умница, очень добрый и порядочный человек.
    Словно сомневаясь, продолжать или нет, он спросил:
    - Ты, в курсе, что Элина замужем? Правда, о ее муже никто  ничего хорошего  не сказал, два слова – новый русский, и все становится понятным – жулик и прохиндей.
    - По-моему, Шерлок Холмс, ты лезешь не в свою епархию!
    Сергей примиряюще поднял вверх руки.
    - Все, понял! Прости, Барс! Поверь, вышло все случайно!
     Он постарался переключиться на другую тему.
    - Как у тебя с работой? Моя помощь нужна?
    - Пока нет. Я тебе говорил, что у меня еще не расторгнут контракт с фирмой по сопровождению грузов.
     Петру не хотелось врать другу, но сказать правду о своей «работе» он не мог.
    - Если не секрет, то какие грузы вы сопровождаете?
    - В основном, цветные металлы из Заполярья до Прибалтики. Полулегальный бизнес, но платят хорошо. Закончится контракт, буду обустраиваться здесь, - пообещал Петр.
     С Элиной Петр виделся каждый день. Он встречал ее после работы. Прижимаясь губами к щеке, вдыхал родной запах, от которого кружилась голова.
    - Дыша духами и туманами… это о тебе написано, моя незнакомка.
     Он, не отрываясь, смотрел в красивые глаза, словно хотел увидеть в них свое счастливое будущее.
    - Давай, куда-нибудь уедем! Элина, я тебя очень люблю! Хочешь, начнем все с белого листа! Это будет только наша с тобой жизнь! В тайгу хочешь?! Отшельниками! Никого, только мы с тобой!
     Элина смеялась.
    - Очень хочу!
     Петр получил весточку от свояка и засобирался в северную столицу, предупредив Сергея и Элину.
    - Барс, я не хочу расставаться с тобой ни на минуту! Я боюсь за тебя! Не уезжай, пожалуйста!
    - Элина, я скоро вернусь, максимум через три недели. Не беспокойся. Просто мне надо уладить кое-какие дела. Все будет хорошо, я тебе обещаю. Я должен выполнить свои обязательства.
    - Мне спокойно, когда ты рядом, Барс! С юности я всегда сама решала свои проблемы и даже представить не могла, что так приятно плыть по течению во власти надежных и сильных рук!
    - Я скоро вернусь, родная! Ты у меня самая красивая, самая добрая, самая лучшая, я тебя очень люблю!
    - Барс, я буду каждый день приходить на Лесную улицу. Ты мне обязательно сообщи о своем приезде, для меня это очень важно. И еще, обещай мне, что в самую тяжелую минуту ты подумаешь обо мне, ты должен знать, что без тебя я пропаду! Я тебя очень люблю!
    В Питере все шло по отработанной схеме. Петр старался держаться подальше от семейства сестры. Он уже на собственной шкуре знал, с кем имеет дело. Со свояком у него состоялся доверительный  разговор.
    - Игорь, не люблю загадывать, но, похоже, что моя жизнь кардинально меняется. Я встретил женщину, без которой не представляю дальнейшей жизни. У меня появился смысл существования. Это такое странное и непривычное чувство - меня любят,  ждут, за меня волнуются! Знаешь, я всегда был один, и это меня не тяготило, сам за себя отвечал, а сейчас у меня есть любимый человек, за которого я в ответе.
    - Если я правильно понял, ты выходишь из игры?
    - Все правильно. Но у меня остался один должок, а долги, как ты знаешь, надо отдавать!
     Время пролетело незаметно, все дела были сделаны. Петр решил возвращаться на своей машине, хорошо отлаженной, все механизмы которой работали, как часы. Грустным был прощальный вечер с Аней и племянниками, но в  душе у  Петра не было привычного чувства одиночества.
     Он, как обычно, выехал в ночь. Моросил нудный дождь. Проезжая мимо небольшого городка, он, неожиданно для себя, позвонил Элине, ему до смерти захотелось услышать родной голос.
    - Я по тебе ужасно соскучился! Люблю! Скоро увидимся!
     Шурша шинами по мокрой дороге, машина стойко преодолевала пространство и время. Петр рассчитывал приехать в южный портовый город засветло, но небольшая поломка спутала все планы. Вот и последний перевал. С него открывалась грандиозная панорама ночного приморского города, залитого яркими огнями. Непреодолимое, сумасшедшее желание немедленно увидеть Элину, захлестнула Петра. Он подъехал к дому Элины; темные окна, словно недобрые глаза, смотрели на него. Подождав с полчаса, он отъехал от негостеприимного дома.
     Вот и родная Лесная улица. Петр смотрел на старые покосившиеся хатки с зелеными палисадниками, как на старых, добрых друзей.
    - Интересно, кто это на ночь глядя, у меня гостит?! Может быть, Серегу опять Ленка выгнала?!
     Он подъехал к своему дому с непривычно освещенными окнами и постучал в закрытую дверь.
    - Кто там? – услышал он спокойный голос Элины.
    - А вы, девушка, кого ждете?
    - Барс, это ты!
    Скрежет старого замка, и Элина бросается на шею любимому. Петр целует теплые губы, не давая ей ничего сказать. Обнявшись, они долго стоят на крыльце, выдыхая только одно слово: «Люблю!».
     Маленькие комнатки старого дома невероятно преобразились, они никогда не были такими уютными, только руки любящей женщины могли их сделать  такими. Элина накрыла праздничный стол со свечами.
    - Барс, ты должен знать, что я тебя буду ждать всегда, где бы, ты не был! И ты обязательно вернешься, потому что без тебя я умру!
    - Я никуда не денусь, моя хорошая! Ты не представляешь, какое это счастье, возвращаться домой, где тебя ждет любимая, где светятся окно! У меня никогда в жизни не было такого счастья!
    - Барс, почему мы так поздно встретились?!
    - Не ропщи, моя хорошая, мы же все-таки  встретились! У нас впереди целая жизнь!
     Петр настойчиво просил Элину переехать к нему.
    - Элина, меня раздражает эта неопределенность! Мы должны быть вместе! Пожалуйста, переезжай ко мне, а летом мы уедем, куда ты захочешь!
    - Барс, милый, все так и будет! Пойми, я должна защитить интересы сына. Летом у него защита дипломной работы, потом он вернется сюда. Если я сейчас уйду, ему некуда будет возвращаться, все приберет к рукам подруга мужа. Она превратила моего бывшего мужа в зомби и делает с ним все, что хочет.
    - По-моему, ты все преувеличиваешь. Не станет же родной отец, ущемлять интересы своего сына! Какой он не был бы, но он отец!
    - Барс, ты просто не представляешь, во что превратился мой бывший муж! Холуй, при властной хозяйке! Для меня просто необъяснима ее власть над ним! Когда-то он был нормальным человеком, с профессиональными амбициями и  упертым характером, что позволяло ему делать успешную карьеру. Звезд с неба он никогда не хватал, но умел отстаивать свои интересы. А сейчас он подпал под влияние бабы с нулевым интеллектом и  собачьим чутьем на наживу. Она много лет удачно проворачивает самые невероятные аферы, и все ей сходит с рук. Это такой тип людей, которые при любой власти, умеют ловить рыбку в мутной воде!
    - Элина, бог с ними, со всеми этими аферистами! Нам нет до них никого дела! Я тебя в обиду никому не дам!
     Петр настойчиво настаивал на переезде, и Элина дала ему слово, что после обустройства сына на новом месте, она подаст на развод и переедет на Лесную улицу.


     Александра особо не тяготил разрыв с Элиной, они давно были уже чужими людьми. Он считал, что люди нежелающие или не умеющие адаптироваться к условиям нового капиталистического строя, должны исчезнуть, как атавизм. Он искренне верил, что это закон выживания, а против природы не попрешь. Нонной он восхищался, ему нравилась ее волчья хватка и бешеный напор в решении любых дел. В душе он признавал, что ему далеко до Нонны, и пальма первенства, конечно, принадлежит ей.
     Их совместный бизнес процветал. В  людных местах курортного города стояли их ларьки и кафе, где по ночам развлекалась сомнительная публика с неправедно нажитыми большими деньгами.
     Нонна постоянно внушала Александру, что от «мелочевки», так она называла их совместную деятельность, им  пора переходить к серьезному бизнесу, к которому она относила подпольный оборот алкоголя.
Она сумела без больших проблем «вписаться» в хорошо отлаженную цепочку поставок «самопальной» водки с Кавказа, чему поспособствовали ее давние знакомые – Гиви и Руслан, по достоинству оценившие ее волчью хватку и большие связи в городской администрации и правоохранительных органах.
     В новом, для Нонны, бизнесе, все ниши были давно заняты, начиная с подпольных заводов по изготовлению и розливу водки до мелких ларьков по реализации, чужакам в эту цепочку невозможно было вклиниться. Хотя Нонне, в итоге, это и  удалось, но ее сразу же стало раздражать неимоверное количество посредников, кормящихся вокруг этого бизнеса. Это были бандиты и рэкетиры, контролирующие провоз по своей территории и продажу со складов и ларьков, а также официальные «рэкетиры», в виде ГАИ, СЭС, налоговой  и других служб.
    - Послушай, Александр, в этой цепочке нам перепадают малые крохи, из-за которых не стоило весь этот огород городить! Надо выходить на производителей, минуя всю эту жадную свору! Помнишь, Витьку Шабанова из параллельного класса? Он теперь на железнодорожной станции работает начальником отдела грузовых перевозок. Деловой мужик стал! Я с ним переговорила, он, в принципе, не против нашего сотрудничества. Как только мы решим транспортную проблему, половина успеха у нас в кармане!
    - Нонна, здесь надо все сто раз обдумать, прежде чем на что-то решиться! С Гиви и Русланом шутки плохи! Это их давняя кормушка, и за нее они  любому голову оторвут!
    - Плевать я на них хотела! Они – мелкие сошки! В крайнем случае, проплатим кому-нибудь там, - показала она пальцем вверх. -  Зачем платить куче шакалов, которые ничем не рискуют!
     Нонна с присущей ей энергией взялась за реализацию нового проекта. Виктора Шабанова ей не пришлось долго уламывать. Он обещал помочь с доставкой продукции и арендой складских помещений на территории железнодорожной станции. Нонна взяла под большие проценты огромные кредиты в нескольких банках и частных фирмах.
     Операция удалась, по-видимому, большую роль сыграл фактор неожиданности – никому даже в голову не могло прийти, что кто-то попытается «влезть», в  хорошо отлаженный,
криминальный бизнес без урона, для своего здоровья и жизни.
    Большой железнодорожный склад был забит под завязку ящиками с водкой. Нонна предлагала продукцию по демпинговым ценам, поэтому покупателей – мелких реализаторов, было хоть пруд пруди. За пару дней склад опустел, и Нонна выехала за следующей партией, первый успех окрылил ее. Она рассчиталась с кредиторами, а оставшихся денег хватило на аренду еще одного склада и оплаты  крупной партии водки.
     Гиви и Руслан долго не могли понять, откуда взялся крупный конкурент. Когда они вышли на Нонну, она успела уже реализовать четвертую партию алкоголя в близлежащих поселках и городках. Александр несколько раз пытался вразумить свою энергичную подругу.
    - Нонна, нам надо залечь на дно и отдышаться! Интуиция мне подсказывает, что по нашему следу идут ищейки!
     Нонна смеялась.
    - Не дрейфь, Сашка! Прорвемся! Ты и в прошлый раз то же самое говорил. Выживают сильнейшие!
    - Ты не права, с кавказской мафией шутки плохи! Они нам просто голову оторвут, в прямом смысле. Мы сшибли большие деньги, надо их в дело пустить, заняться гостиничным бизнесом, купить пару баз отдыха…
    - Почему мы должны уходить?! Мы у себя дома! Пусть они уходят! Еще несколько партий завезем и уйдем в легальный бизнес. Не паникуй! У нас в городе все схвачено!
    - Нонна, речь уже идет не о деньгах, а о нашей жизни! Согласись, что у нас нет надежной крыши! Все тобою прикормленные чиновники, палец о палец не ударят, когда нас за шкуру возьмут! А твои мелкие бандиты разбегутся, как тараканы. Послушай меня, хоть раз! Остановись! У меня чутье на такие вещи.
     Шальные деньги кружат голову и притупляют бдительность, поэтому Нонна и продолжила заниматься своим опасным криминальным бизнесом. Вскоре, прозвенели первые «звоночки». Кавказцы разгромили несколько торговых точек, хозяева которых сотрудничали с Нонной, предупредив, что это цветочки, а ягодки будут, если торговцы не внемлют «добрым» предупреждениям. Аргументы были столь весомыми, что, практически, все реализаторы отказались от сотрудничества с Нонной, здраво решив, что лучше, дороже заплатить кавказцам, чем потерять все, из-за сиюминутной выгоды.
     Ранняя весна не радовала Нонну, она понимала, что мышеловка вот-вот захлопнется, и лихорадочно искала выход из сложившейся ситуации.
    - Я думаю, Сашка, что нам надо исчезнуть на некоторое время! Я отправлю своих детей в Финляндию к брату, там есть приличный колледж. Мы с тобой далеко забираться не будем, нам надо контролировать ситуацию. Попытаемся договориться с Гиви и Русланом…
    - Хорошо, я предупрежу Элину об отъезде, я думаю, что надо ей сказать об опасности…
    - Еще этого не хватало! Свою «святошу» будешь вводить в курс дела! Совсем обалдел! Ничего с ней не сделается, а прибьют, туда и ей дорога!
    - Нонна, хватит злобствовать! Давай, о деле подумаем! Ты решила, кто нам поможет организовать встречу с Гиви и Русланом? Надо это делать на нейтральной территории.
     Элина видела, что с бывшим мужем происходит что-то неладное. Куда-то делась его самоуверенность, в глазах появился страх, он нервно реагировал на звонки и громкий шум. Когда она пыталась поговорить с ним, он грубо отмахивался.
    - Отстань от меня, не видишь, что и без тебя тошно!
    - Господи, в кого ты превратился! Я тебе всегда говорила, что ваши аферы добром не кончатся! Объясни, что случилось, может быть, я чем-то смогу тебе помочь?
     - Не нужна мне твоя помощь!
      Александр раздраженно повернулся к Элине, но увидев сочувствие в глазах, попытался предупредить ее об опасности.
    - Я на некоторое время уеду. Может быть, и тебе куда-нибудь уехать…
    - Мне?! О чем ты говоришь?!
    - Нет, это так, мысли вслух. Я уезжаю в командировку на пару недель.
     При встрече с Петром, Элина рассказала о странном разговоре с бывшим мужем.
    - Знаешь, я никогда не видела его таким дерганным и подавленным. Он всегда был самоуверенным человеком. По-видимому, Нонна втянула его в какую-то криминальную историю!
    - Элина, это их проблемы. Мне не нравится, что ты находишься в этом осином гнезде.
     Он просительно заглянул ей в глаза.
    - Пожалуйста, переезжай ко мне! Я тебя очень прошу. Я боюсь за тебя! У меня никого нет на свете, кроме тебя, любимая!
    - Барс, милый, мы же договорились! Потерпи еще немножко, осталось четыре месяца, и мы будем вместе! Не мучай меня! Ты думаешь, что мне нравится на все это смотреть. Я устала!
     Элина не смогла сдержать слез.
    - Не плачь, родная! Скоро наступит лето, и мы будем вместе. До конца жизни! Я тебя очень люблю! Все будет хорошо.
     После отъезда Александра начались бесконечные звонки, от которых некуда было деться, звонили днем и поздней ночью. Женские и мужские голоса требовательно задавали одни и те же вопросы:
    - Где Александр? Когда вернется?
     Элину стали пугать эти настойчивые звонки. Она чувствовала, что происходит что-то неладное.
     После лекций Элина увидела знакомую машину Петра.
    - Привет, Барс, я соскучилась ужасно! Давай, пообедаем в кафе, а потом ты меня домой завезешь – у меня холодильник размораживается, да и живность надо покормить. Вечером за мной заедешь, и у нас, на Лесной улице, будет сказочный вечер при свечах.
    - Договорились!
     Петр целовал смеющиеся губы и вдыхал цветочный запах волос.
    - Я, конечно, старый дурак, но я тебя безумно люблю!
     Элина со смехом отталкивала его.
    - Осторожно! Видишь, мои студенты идут! Мы показываем дурной пример, неприлично целоваться у всех на виду, да еще в нашем возрасте!
    - Однако, ты, ханжа, но я все равно тебя очень люблю!
     Петр подвез Элину к воротам.
    - Может быть, я тебя подожду?
    - Нет, мне надо часа три, чтобы с делами управиться. К семи подъедешь. Я тебя люблю!
     Элина крепко прижалась к Петру.
    - Не хочется расставаться! Ладно, езжай!
     Она открыла калитку и достала ключи. Ей показалось странным, что овчарки не бегут с лаем навстречу. Оглядевшись по сторонам, она увидела, приоткрытую входную дверь.
    - Интересно! Может быть, Александр вернулся?
     Войдя внутрь, она почувствовала чужой запах сигарет, но обернуться не успела, от резкого удара по голове  потеряла сознание.
     Очнулась она в незнакомой комнате. Мужчина, кавказской наружности, пытливо всматривался ей в лицо.
    - Ну, что говорить можете? Где ваш муж? Он должен был оставить вам телефон и адрес.
    - Я ничего не знаю. Мой бывший муж сказал, что он уезжает в командировку на несколько недель.
    - Дорогая, зачем вам неприятности? Нам срочно нужен ваш муж, скажите адрес, и мы оставим вас в покое.
    - Я не знаю, где он находится! Позвоните в офис, у него есть компаньонка, у них общие дела.
    - Мы заезжали в офис, там никого нет, на квартире тоже…
    - Послушайте, я не в курсе дел моего бывшего мужа. Мы чужие люди, и меня, его дела не интересуют.
     Лицо мужчины злобно перекосилось.
    - Мне нужен адрес!
     Он кивнул в сторону молодых людей, стоящих у двери.
    - Видите вон тех джигитов! Им очень нравятся русские красивые женщины, вы же не хотите, чтобы они занялись вами.
     У Элины по щекам катились слезы, но она старалась взять себя в руки.
    - Я, правда, ничего не знаю.
    - Хорошо, мы дадим вам подумать до утра! Надеюсь, что на природе, вы все быстро вспомните.
    Он повернулся к молодым людям.
    - Уведите ее!
     Упирающуюся Элину, затолкали в машину с тонированными стеклами и поехали в сторону старого карьера. Грунтовая дорога, в глубоких колдобинах, вела к заброшенному складу, где когда-то хранились инвентарь и взрывчатка. Машина остановилась у края глубокой пропасти, по-видимому, здесь, это считалось особым шиком. Вытащив из салона Элину, молодые люди волоком потащили ее вниз по крутой, осыпающейся тропинке. Вскоре, вся компания уткнулась в старую, но на вид очень прочную  дверь с большим навесным замком.
     Подхватив Элину под руки, молодые люди спустились вниз по крутым высоким ступеням и оказались в темном, сыром помещении. Подсвечивая себе  яркими фонарями, они подошли к старым деревянным стеллажам, швырнули  на них Элину и  направились к выходу.
    - Не оставляйте меня здесь! Я ничего не знаю!
    - Сама виновата, красавица, надо было договариваться с хозяином. Вспомни, где твой муж. Он очень нужен хозяину, не зли его!
     Переговариваясь на родном языке, молодые люди осветили фонарями темные углы сырого и мрачного помещения, и направились к каменным ступеням.
     Элина вдруг поняла, что умолять и упрашивать этих людей бесполезно, никакие доводы на них не действовали – им нужен был Александр, и они любой ценой собирались найти его.


     К семи часам вечера Петр подъехал к дому Элины и стал терпеливо ждать, надеясь, что она скоро выйдет. Ранние весенние сумерки опустились на город, но в окнах знакомого доме не затеплилось ни одного огонька. Он почувствовал странное беспокойство и вышел из машины. Подойдя к калитке и, не услышав привычного лая овчарок, решил войти внутрь. Незапертая калитка, пустой дом и пугающая тишина вокруг, словно парализовали его волю, кроме страха и ужаса он ничего не испытывал. Усилием воли он взял себя в руки.
    - Может быть, Элина управилась раньше и поехала на Лесную улицу. Она ведь любит делать сюрпризы, - успокаивал он себя.
     Он гнал машину по ухабистым улочкам городской окраины. Дом на Лесной улице встретил его темными окнами, и он сразу понял, что Элины здесь нет. Петр запаниковал.
    - Господи, сделай так, чтобы Элина сейчас появилась! Господи, помоги Элине! Только бы с ней ничего не случилось!
     Он челноком сновал между Лесной улицей и домом Элины, надеясь на чудо, мысленно перебирая варианты, при которых Элина могла срочно куда-то отлучиться. Он знал, что Элина,  будучи обязательным человеком,  должна была предупредить его о любых нештатных ситуациях.
     Петр обзвонил коллег и родственников Элины, но никто ничего не знал. Поздно ночью он заехал в дежурную часть милиции, где заспанный милиционер,  уточнив все списки, подтвердил, что ни в больнице, ни в каких происшествиях Элина Уварова не значится. Петру стало казаться, что до утра от этой неопределенности он не доживет. Он находился во власти двух враждебных человеку стихий – бессилия и неизвестности, которые связывают по рукам и ногам, парализуя волю.
     Рано утром он подъехал к дому Сергея, который с изумлением посмотрел на друга.
    - Барс, по какому случаю гуляем?!
    - Элина пропала.
    Петр с трудом выговаривал слова.
    - С ней что-то случилось! Помоги! Ее нигде нет. Вчера до вечера, все было нормально…
    - Надо позвонить ее мужу. Подожди, я у своих коллег уточню адреса.
    Вернулся он встревоженным.
    - Никто не отвечает. На работу Элина тоже не вышла. Коллеги недоумевают, она очень обязательный человек. Не волнуйся, разберемся.
     Фирма «Дионис», принадлежащая Нонне, арендовала офис в центре города. Петр с Сергеем шли по длинному коридору бывшего административного здания, где за каждой дверью роились фирмы с вычурными названиями. Они остановились перед нужной дверью и постучали. Дверь была закрыта на ключ, проходящая мимо женщина посоветовала:
    - Съездите на железнодорожную станцию, они там арендуют несколько складов, а здесь уже неделю никого нет.
    - Барс, у меня в линейном отделе милиции работает хороший знакомый, вот у него мы все и узнаем.
     На железнодорожном вокзале ярко светилась вывеска линейного отделения милиции. Друзья зашли в кабинет, где их радостно приветствовал майор милиции.
    - Сколько лет, сколько зим! Рад тебя видеть, Серега! Ты, Сергей Николаевич, говорят, в большие люди выбился, банки охраняешь, мать твою! Вот времена настали! Раньше, мы с тобой этих жуликов сажали, а теперь охраняем!
    - Иваныч, мы к тебе по делу! У вас арендует склады фирма «Дионис», проводи нас к ним.
    - У вас, ребята, чутье! Похоже, что в этой фирме большие разборки идут. Нас они не привлекают, сами разбираются! Но мои орлы докладывали, что на складах этой фирмы такой погром учинили, что просто, мама не горюй! Как теперь говорят, делят сферы влияния, правда, там давно уже все поделено кавказской мафией. Видно этот «Дионисий» влез, куда не следовало, ну его и вразумили!
     Майор подошел к двери и зычно позвал:
    - Дмитрий, проводи моих друзей к складам «Диониса».
     Обходя захламленную территорию, Дмитрий показал на два огромных ангара, стоящих рядом, один склад был открыт настежь и представлял внутри свалку, состоящую из обгоревших ящиков, стеклянных бутылок и какой-то ветоши.
    - Хозяев уже с неделю нет. Приезжали пожарные, все потушили и выписали огромный штраф, правда,  вручать его некому. Раньше на этих складах работа кипела день и ночь, всем здесь заправляла бой-баба, фельдфебель в юбке! Видно, разборки пошли нешуточные, если хозяева столько добра без присмотра бросили!
     Побродив по пепелищу, друзья отправились восвояси. Новостей никаких не было. Сергей поехал на работу, пообещав продолжить расследование, а Петр еще раз проехал по родственникам и знакомым. Он встретил Сергея после работы, который поделился собранной информацией.
    - Подведем итоги. Что мы имеем на сегодняшний день?
     Друзья тщательно все проанализировали.
    - Чувствуешь, Барс, какая картина вырисовывается? У бывшего мужа Элины и его компаньонки начались большие неприятности, связанные с кавказской мафией. Эти персонажи, похоже, сумели во время смыться, а вот твоя Элина, вероятно, попала под раздачу…
     Увидев выражение глаз Петра, он сделал успокаивающий жест.
    - Не волнуйся! Если она в руках у тех, о ком я говорю, то это не самый худший вариант. В нашем городе подпольный алкогольный бизнес контролируют Руслан и Гиви, это, если можно так сказать, представители старой воровской «школы», которые живут по понятиям. Они с большим подозрением и презрением относятся к новоявленным «отморозкам», для которых никакие законы не писаны, в том числе, и воровские. Напугать Элину они могут, для получения информации, но убить, это не по их правилам, на такое они не пойдут. Я думаю, что Элину они держат в заложницах, им нужны Нонна и бывший муж Элины. Я через свои каналы попытаюсь уточнить подробности и возможности выйти непосредственно на Гиви и Руслана.
     Петр взмолился:
    - Серега, я с тобой поеду, не могу сидеть, сложа руки! Я с ума сойду!
     Навестив нескольких бывших коллег Сергея, друзья уже ясно представляли картину происходящего.
    - Барс, сейчас мы заедем к Петрову, я с ним работал в прокуратуре, это, если можно так сказать, мой главный учитель. Очень мудрый мужик! Он сейчас возглавляет отдел по борьбе с организованной преступностью.
     Поднявшись на пятый этаж, друзья остановились перед дверью, обитой старым дерматином.
    - Видишь, Барс, уже по входной двери можно судить о человеке. Петров никогда не брал взяток и не лизал зад начальству.
     Сергей засмеялся.
    - Похоже, что и сейчас не берет! Этот старый дерматин я помню сто лет!
     Хозяин квартиры был рад гостям.
    - Здравствуй, Сережа, рад тебя видеть в добром здравии! Заходите, ребята! Я только с работы. Жена поехала дочку навестить. Она у нас студентка, в Москве учится, по стопам матери пошла, врачом будет.
     Сергей покачал головой.
    - Послушай, Владимирович, вот время летит! Совсем недавно ты ее из садика забирал!
     Он достал из пакета батон колбасы и бутылку водки. Хозяин накрыл на стол. За скромным ужином начался невеселый разговор «за жизнь».
    - Да, ребята, грустная у вас история. Судя по всему, с «Дионисом» поработали люди Гиви и Руслана. Это их епархия! Надо подумать, как их прижать. Они крутые бандиты, «крыша» у них московская. У нас много дел из-за этого развалилось, да ты и сам, Серега, все это знаешь! До суда только «пешки» доходят!
    - Виктор Владимирович, у нас времени в обрез! Подскажи, как на них выйти! Разбираться нам придется самим, если начать официальное расследование, то до морковкина  заговенья не управится…
    - Ну, что, тусуются они в «Прибое», домашние адреса сейчас уточню…
     Виктор Владимирович пролистнул записную книжку и нашел нужный номер.
    - Привет, Михаил! Нет, все нормально. Я тебе звоню, вот по какому поводу – надо уточнить адреса Гиви и Руслана. Они у тебя давно в разработке. Да, сочувствую, понимаю, что ничего не можете поделать. Так, записываю. Спасибо, дружище!
     Он положил трубку и протянул листок, вырванный из записной книжки.
    - Вот, парни, все, чем могу сейчас помочь! Завтра переговорю со своими коллегами, если появится важная информация, то перезвоню.
     Он проводил гостей.
    - Чем вас утешить? Паскудные времена наступили! Всю мразь знаем в лицо, а прижать не можем! Не дают! Все они из одной кормушки чавкают! Звоните, чем могу – помогу!
     Петр подвез друга к дому и, махнув на прощание рукой, сказал:
    - Сегодня я занимаюсь делами! Ты отдохни! Завтра с утра я к тебе подъеду!
     Сергей не успел ничего ответить, машина рванула с места и исчезла в переулке.
     Петр снова был в своей стихии – перед ним стояла задача, и он знал, как ее решить в кратчайшее время, любое промедление было смерти подобно. Он готов был свернуть горы, для спасения Элины.
     На берегу моря, в тенистом сквере, скрытый от любопытных глаз, стоял уютный ресторан. Петр определил по дорогим иномаркам, что гуляла там «крутая» братва. Он попытался пройти внутрь, но «швейцар», похожий на дубовый шкаф, встал в проеме двери, буркнув под нос:
    - Мест нет!
     Чтобы не привлекать внимания, Петр молча ретировался. Он решил наведаться по домашним адресам, решив, что, в любом случае, нужные ему персонажи должны, в итоге, вернуться домой.


     Элина в темноте слышала скрежет засовов и голоса, уходящих людей, на нее навалилась тоскливая апатия. Стоя в кромешной тьме, она подняла голову и увидела наверху, почти у самого потолка, крошечное оконце, забранное густой решеткой, сквозь которую проглядывала луна. На ощупь она нашла старые стеллажи и присела на хлипкие конструкции.
     Весна не радовала теплом, по ночам было сыро и холодно. Элина почувствовала могильный холод от стен и пола, помещение старого склада больше напоминало громоздкий склеп. От ужаса и безнадежности ей хотелось завыть в голос, но спазмы в горле не давали возможности даже заплакать. Она пыталась успокоить себя и настроить на позитивный лад.
    - Завтра все выяснится! Они меня отпустят!
     Но больше всего, она рассчитывала на помощь Петра, сильного и мужественного человека.
    - Барс меня ищет! Он обязательно меня найдет! Главное, не паниковать!
     Она старалась думать о хорошем, но мысли, одна страшнее другой, лезли в голову, от них начинало бешено колотиться сердце, а судороги, звериной хваткой, сжимали горло. Чтобы успокоиться, Элина прибегла к давно проверенному способу – чтению вслух стихов. Кто-то в трудную минуту молится, а Элина, будучи материалисткой, громко, до звона в ушах, читала стихи. Красота и музыка строк убаюкивали и успокаивали, через какое-то время Элина задремала, скукожившись комочком на старых стеллажах.
     Когда непроглядная тьма в помещение сменилась темно-сиреневыми сумерками, Элина поняла, что наступил новый день. Несколько робких лучиков солнца пытались прогнать густой мрак подземелья. Подойдя к закрытой металлической двери, она стала громко звать людей на помощь, но вскоре убедилась в бесполезности своих призывов, старый карьер много лет был необитаемым. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она услышала скрежет старого замка. Наконец, в проеме двери, появились ее вчерашние мучители.
    - Ну, что, красавица, вспомнила?! Хозяину срочно нужен адрес твоего мужа.
     Элина заплакала.
    - Я не знаю, где мой бывший муж! Я ничего не знаю!
    - Дело твое. Хозяин сказал: «Не вспомнит, пусть сидит!».
     Не слушая криков Элины, молодые люди поставили на стеллаж бутылку минеральной воды,  небольшой пакет и молча захлопнули массивную дверь.
     Элина долго рыдала, покачиваясь из стороны в сторону. Успокоившись, она подумала о том, что не ела почти сутки, особенно, ее, мучила жажда. Она с жадностью выпила полбутылки воды и открыла пакет, в котором лежало несколько бутербродов. От запаха хлеба и колбасы закружилась голова. Отламывая по маленькому кусочку и, запивая водой, она старалась перебороть чувство голода.
     В темном и сыром помещении время тянулось бесконечно долго. От холода и нервного стресса Элина никак не могла согреться. Она меряла шагами большое помещение, спотыкаясь в полумраке о старую рухлядь и мусор. Ей пришла в голову мысль о том, что надо  попытаться, выбраться наружу через оконце наверху. Элина стала карабкаться по деревянным стеллажам, но трухлявые доски под тяжестью ее тела, ломались, как спички.
    - Для полноты счастья, еще не хватало руки-ноги переломать! – съязвил внутренний голос.
     Немного взбодрившись  после еды, Элина стала громко  успокаивать себя.
    - Безвыходных ситуаций не бывает! Надо  искать выход! Думай, Элина, думай!
 

     Нонна и Александр отсиживались на даче у родственника, в соседнем городке. Они лихорадочно искали посредников, с помощью которых можно было бы начать переговоры с Гиви и Русланом. Наконец, нужный им человек нашелся, правда, за это он запросил сумасшедшую сумму денег.
    - Нонна, только из уважения к твоим покойным родителям, я влезаю в эту грязную историю! Твой отец, был  хорошим человеком, и сделал для меня много добрых дел. Ты знаешь, как я рискую!
    - Знаю, только нечего сиротой прикидываться! Я тебя, как облупленного знаю, вон, столько «бабок» хочешь с меня содрать, по-родственному!
    - С тебя сдерешь! Ты сама с кого хочешь шкуру сдерешь, не охнешь! Ближе к делу! Я думаю, что люди Гиви землю мордами роют! Утром я вас к нему отвезу. Он сейчас на базе отдыха юбилей справляет. Думаю, что повинную голову меч не сечет, хотя, хрен его знает…
    - Ладно, не пугай! И без тебя тошно!
    - Делится, голубушка, надо, так нам еще Лившиц завещал!
     Утром состоялась встреча Гиви и Нонны. Разговор был долгим и обстоятельным, ближе к обеду подъехал Руслан. Соратники назвали сумму компенсации за потерянную выгоду и моральные страдания. У Нонны глаза на лоб вылезли.
    - Вы обалдели, мужики! Мне такие деньги, даже во сне не снились! Если я продам весь бизнес со всеми  потрохами, то не наберу и половины от этой суммы!
    - Нонна, ты нас очень подвела! Ты хорошо знаешь, с кем мы делимся!
     Гиви театральным жестом поднял палец вверх.
    - Над нами стоят очень серьезные люди, а ты их подвела! Ты не только нас «кинула», но и  очень большие деньги вывела из оборота, а этого не прощают! Мы с Русланом очень разочарованы  в тебе.
     Нонна поняла, что торговаться ей не дадут. Она почувствовала, в какие железные лапы попала, и, вряд ли, ей удастся из них вырваться. Решив все проблемы, Гиви обратился к Александру:
    - Твоя жена у нас. Я скажу людям, чтобы ее отвезли домой, поговори с ней, чтобы молчала, как рыба.
     Нонна повернулась к Гиви.
    - Я сама с ней поговорю.
    - Это ваши проблемы. Салман, проводи Нонну к старому карьеру.
     Распрощавшись с хозяевами, Нонна приказала Александру ждать ее дома, а сама села в машину к Салману.
     Выехав из зоны отдыха, они пересекли весь город и направились в промзону. Старый карьер стоял на отшибе, вдалеке от дорог, в нем уже много лет никто не работал. Нонна вышла из машины и на приглашение спуститься по насыпи, предложила:
    - Отдай мне ключи. Я думаю, что будет лучше, если ее заберет муж. Отвези меня к гаражу, я покажу дорогу. Гиви скажешь, что все нормально, и эта проблема то же решена.
     Когда Нонна узнала, что Элину взяли в заложницы, то подумала:
    - Нет худа, без добра! Можно решить сразу две проблемы – и Александр будет свободен, и его жена никому не «настучит».
     С присущей ей энергией, она стала предварять в жизнь свой план. Нонна вспомнила о бывшем своем телохранителе. С Денисом ее познакомил брат-спортсмен, имеющий черный пояс по каратэ. Его друг Денис стрелял так метко, что мог попасть в летящую муху,  фанатки визжали от восторга. После тридцати лет, рассчитывать на успешную спортивную карьеру не приходилось, поэтому Денис охотно согласился возглавить охрану в фирме Нонны. Он понимал, что это хорошо оплачиваемая, но очень «грязная» работа, связана с «разборками» и «подставами».
     В фирме «Дионис» Денис проработал три года, сопровождая Нонну во всех ее криминальных поездках, охраняя кейсы с «черным налом» и нейтрализуя  мелких бандитов и рэкетиров, вторгающихся на чужую территорию. Нонна была довольна его работой и даже поощряла авантюрные выходки, но потом стали поступать жалобы на немотивированные вспышки ярости Дениса, которые сопровождались кровавыми потасовками, а вскоре он был уличен в воровстве.
     Нонна не хотела расставаться с надежным телохранителем, которому безоговорочно доверяла, но ее душеспасительные беседы заканчивались безрезультатно. Она рассталась с Денисом без сожаления, когда поняла, что он капитально «сел» на иглу.  До нее доходили слухи о том, что он скатился на самое дно, откуда еще никому не удавалось выкарабкаться.
    - Вот он-то мне и нужен, - решила Нонна, - такие персонажи,  за дозу соглашаются на все!
     Квартиру Дениса она нашла сразу, но хозяина узнала с трудом. Худой, изможденный человек, с пустыми глазами, мало чем напоминал спортивно сложенного красавца Дениса.
    - Привет, дорогой!  Хочешь заработать?
    - Убрать кого-то надо, - вяло пошутил Денис, - мне теперь только такую работу предлагают…
    - Хоть какую-то, - усмехнулась Нонна.
    - Так, что тебе, хозяйка, от меня надо?
     Нонна поняла, что он ее узнал, хотя они не виделись несколько лет.
    - Надо с одной сучкой рассчитаться! Житья от нее нет!
    - Пятьсот долларов и три упаковки «лекарства»! Без дозы я не человек!
     В ответ Нонна мысленно поерничала:
    - А с дозой, тем более!
    - Соглашайся, хозяйка, я мизер прошу! У меня сил нет торговаться!
     Когда-то Денис называл ее Нонной, подчеркивая, что считает себя равным ей по статусу, а теперь он обращался к ней по-холуйски подобострастно – «хозяйка».
    - Ладно, но учти, что все надо сделать сегодня! Оружие у тебя есть, меткий стрелок?
     Денис усмехнулся.
    - Обижаешь, хозяйка! Как нам киллерам без оружия! Не забудь про дозу, я буду ждать.
     Сев в машину, Нонна долго размышляла. Ей не хотелось связываться с конченым наркоманом, от которого можно было ждать любых сюрпризов, но другого такого случая могло больше и не представиться. В тайнике гаража она взяла деньги и купила несколько упаковок «наркоты», ее удивило, что в городе можно без всяких проблем купить любое количество наркотиков.
    - Почти, так же как и бутылку водки!
     После укола Денис начал оживать на глазах, лицо порозовело, речь стала, более связной.
    - Пистолет в подвале, в мешке с картошкой.
     К карьеру они подъехали в сумерках. Нонна в последний раз проинструктировала Дениса.
    - Смотри, не промахнись! Надень перчатки!
     Прошло больше получаса, а Дениса все не было. Нонна нервно ходила вокруг машины, заглядывая вниз. Не выдержав, она спустилась по насыпи и подошла к складу. На ступеньках сидел Денис.
    - Все сделал, как надо! Морозит меня!
     Он вздрагивал от озноба, стуча зубами.
     -  Дозу мне надо…
     Нонна взяла из его рук фонарик и направилась к открытой двери склада. Спустившись по ступенькам, она осветила помещение, недалеко от двери лежала Элина. Убедившись, что соперница мертва, Нонна поднялась наверх. Она почти волоком подтащила Дениса к машине.  Пока он в салоне  делал себе очередной укол, она размышляла о том, что профессиональные навыки «записываются» в памяти,  на уровне подсознания.
    - Да, похоже, что приобретенные за многие годы навыки вождения машины или стрельбы, отшлифованные до автоматизма,  остаются в подсознании до конца жизни, их не теряют, даже такие законченные наркоманы, как Денис. Невероятно, но он попал прямо  в сердце!
     Она повернулась к Денису, который сидел с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на лице, его уже не бил озноб, а на щеках проступал румянец, по-видимому, запущенные наркотиками химические реакции стали разгонять кровь по сосудам, выбрасывая в нее массу разных гормонов.
 Нонна потрясла Дениса за плечо.
    - Ты меня слышишь? Завтра с утра избавишься от тела!  В карьере много глубоких ям, сбросишь и закопаешь! Господи, ты меня слышишь или нет!
    - Слышу, хозяйка. Не волнуйтесь, все сделаю.
    - Смотри, сам себя подведешь!
     Нонна высадила Дениса и поехала домой, где ее уже ждал Александр.
    - Ты где была?!  Почему не звонила?! Где Элина?!
    - В карьере никого не было, наверное, сбежала твоя Элина. Я устала смертельно.
    - Есть будешь?
    - Нет, только кофе выпью, сделай покрепче.


     Петр просидел в засаде у особняка Гиви  до пяти часов утра, но хозяин так и не появился. Он внимательно отслеживал, все перемещения внутри особняка и вскоре стало ясно, что наскоком эту крепость не возьмешь, нужен был план, как говорил старшина Еременко: «Дурную силу надо брать головой!».
К утру у Петра был готов план действий, с которым он и отправился к Сергею.
    - Барс, ты предлагаешь нам организовать небольшую войну?! Если мы возьмем Гиви в заложники, они не только Элину убьют, но и в городе такое устроят, что мало никому не покажется. Я придумал кое-что получше!
     Он поднял трубку и набрал номер.
    - Привет! Мы готовы. Выходим.
    - Объясни, куда мы едем?
    - Через своего человека я вышел на родственника Гиви,  и он обещал мне устроить встречу с нашим мафиози. Только держи себя в руках, все переговоры буду вести я.
     Машина ехала по заповедной зоне, вдоль моря. Деревья еще толком не очнулись после зимней спячки, но кое-где уже зеленели кустики, а цветущие кизиловые деревца были похожи на желтых птенчиков, недавно вылупившихся из яйца. Вилла Гиви стояла на отшибе и напоминала  средневековый замок с множеством башенок и окон. Родственник Гиви вышел из машины и подошел к охране.  Громко смеясь, они долго о чем-то беседовали.
     Сергей усмехнулся.
    - Да, восточные церемонии! Сразу о деле не принято говорить.
     Наконец, машина въехала во двор. Молодой человек проводил гостей на второй этаж, где их ждал хозяин дома, который вежливо улыбнувшись, пригласил их сесть.
    - Сергея Николаевича я хорошо знаю, хотя мы всегда были по разные стороны баррикад, но порядочные люди достойны уважения.
     Сергей улыбнулся.
    - Я тоже наслышан о вас. Это мой фронтовой друг, по Афганистану. Женщина, которая ему очень дорога, попала в беду, похоже, что в этом замешаны  Нонна Шутова и Александр Уваров. Вам, эти имена, что-нибудь говорят?
       Гиви обернулся к молодому человеку, стоящему у входа.
    - Позови Салмана.
     Через минуту в комнату вошел водитель.
    - Звали, хозяин?
    - Ты вчера отвозил Нонну?
    - Да. Она сказала, что все нормально и  все проблемы закрыты.
    - Поговори с этими людьми. Они хотят знать подробности.
     Гиви повернулся к незваным гостям.
    - Рад был вам помочь. Простите, дела…
    - Спасибо, Гиви, извини за беспокойство.
     Петр и Сергей вышли во двор и попросили Салмана все подробно рассказать.
    - Отвези нас к карьеру.
    - Хорошо, только хозяина предупрежу.
     Через несколько минут он подошел к своей машине.
    - Езжайте за мной, это в промзоне, в старом карьере.
     Старый карьер встретил их тишиной. Они спустились по насыпи, первым шел Салман. Он привычно подошел к двери и достал фонарик.
    - Подождите, я посвечу! Здесь кто-то есть!
     Он нагнулся над лежащей женщиной.
    - Мне очень жаль, но это та самая женщина, которую вы ищете. Я не знаю, что здесь произошло, но, похоже, ее застрелили. Наши люди не при чем!
     Петр, оттолкнул водителя и  опустился на колени, в его сердце жила надежда, что это не Элина.  Схватив за плечи лежащую женщину, он выдохнул:
    - Элина! Господи, за что?!
     Сергей, по привычке, сразу включился в работу.
    - Салман, уезжай. Барс, ничего не надо трогать, Элине мы уже не поможем, но ее убийц найдем! Достанем из-под земли, я тебе это обещаю! Нам надо ехать, я вызову своих коллег.
     Сергей насильно вывел друга из карьера. Еще недавно энергичное лицо Петра, стало  напоминать каменную маску. Однажды в юности, Сергей уже видел таким своего друга.
     Он старался не отпускать от себя Петра ни на минуту, внушая ему, что они обязаны найти убийц Элины. Через два дня позвонил Гиви.
    - Сергей Николаевич, мне очень жаль, что так все получилось. Мои люди к этому убийству не имеют никого отношения, поэтому, для нас было делом чести найти того, кто это сделал. Приезжайте.
     Машина подъехала к знакомой вилле, где их уже ждали. Молодые люди проводили Сергея и Петра вглубь двора, к одноэтажному строению. Спустившись по лестнице вниз, они оказались в длинном коридоре полуподвального помещения. Несколько неярких ламп тускло освещали большое помещение. Пройдя почти весь коридор, они остановились у двери и постучали.
     В середине комнаты, забитой шкафами и стеллажами с продуктами, находился странный человек, со связанными руками и ногами. Сергей обратился к сопровождающим:
    - Оставьте нас одних. Нам надо с ним поговорить.
    - Не развязывайте его, - предупредили охранники, - у этого шайтана, похоже, буйное помешательство, он кусается, как бешеная собака!
     Сергей подошел к связанному человеку и потряс его за плечо, тот поднял мутные глаза и прошептал:
    - Дайте мне дозу! Я все расскажу, дайте мне дозу.
    - Ты, убил женщину в старом карьере?! Кто заказчик?
    - Мне холодно! Я умираю!
     Он закатил глаза,  лицо перекосила судорога, а на лбу выступил пот. Сергей позвал охранников.
    - Похоже, что без дозы, разговор у нас не получится.
     Охранник подошел к полке, где лежали ампулы и шприцы.
    - Мы ему уже делали укол, от таких доз, даже слон, давно бы  сдох, а этот еще и заказы принимает…
     Сергей увидел, как вздрогнул Петр и обратился к охраннику:
    - Сделай ему укол, нам надо поговорить.
     После укола Денис стал приходить в себя, в глазах появилось осмысленное выражение. Сергей внимательно вгляделся в лицо, сидящего напротив человека, и понял, что можно начинать беседу. Петр молча стоял в углу комнаты с белым, окаменевшим лицом.
     Денис, ухмыляясь, стал подробно рассказывать  о Нонне и ее поручении, в деталях описывая содеянное преступление. Сергею с большим трудом удалось удержать Петра.
    - Барс, он шестерка, конченый наркоман, даже если мы его четвертуем, главные преступники останутся на свободе. Этого урода  мы сдадим ребятам из прокуратуры, необходимо  взять показания на Нонну и Уварова. Нам надо поторопиться, он - единственный свидетель, конечно,  хреновый свидетель, но другого нет…
     Дениса арестовали, но Сергей, ясно представляющий нравы, царящие в правоохранительных органах, понимал, что Нонна, с ее деньгами и связями, может выйти сухой из воды – единственный  свидетель был слишком одиозной фигурой. Через пару дней Дениса поместили в психиатрическую больницу, на обследование, где он, на следующий день, умер от хронических болезней почек и печени.
     Петра раздражала опека Сергея и Лены.
    - Ребята, я все контролирую! Мне надо побыть одному.
     Его, словно магнитом, тянуло к дому Элины, где теперь хозяйничала Нонна. Она развила  бурную деятельность в подготовке похорон Элины. Петр тенью следовал за машиной Нонны.
    - Господи, каких же чудовищ рождает земля!
     Ему непереносимо было видеть смеющиеся физиономии Нонны и Александра Уварова, когда они выходили из очередного бутика. Щурясь от весеннего солнца, бьющего в глаза, они что-то весело обсуждали.
    - Выродки! Им не ведомы угрызения совести! Будьте вы прокляты!
     Элину хоронили в теплый, весенний день. Петра сопровождали Сергей и Лена. Они вошли в дом с открытой, по традиции, калиткой, где их встретила новая «хозяйка».
    - Вы, наверное, коллеги Элины? Проходите…
     Они вошли в дом и, положив цветы, долго стояли у гроба.
     Петр приехал на кладбище вечером, когда там уже никого не было. Опустившись на колени, он погладил холмик, усыпанный цветами.
    - Прости, родная, что не смог тебя защитить. Если там, где ты сейчас находишься, есть другая жизнь, то скоро мы будем вместе. Я задержусь ненадолго, только долги отдам…
     Он вышел из апатии. На правосудие, о котором говорил Сергей, рассчитывать не приходилось. Со слов следователей было понятно, что дело Нонны разваливается. Она наняла очень дорого московского адвоката, который старательно доказывал, что на его клиентку была возведена понапраслина хроническим наркоманом, которого она выгнала с работы. Эту версию подтверждали многочисленные свидетели, услуги которых, были хорошо проплачены Нонной.
     Каждый вечер Петр приезжал к Элине, положив цветы, долго сидел задумавшись.
    - Не волнуйся, любимая, твоего сына я не дам в обиду. Я сделаю все, как надо…
     Он  продумал все до мелочей и, выбрав удобный момент, установил радиоуправляемую магнитную мину под  днище автомобиля.
     Утром, как обычно, Нонна села за руль. Ей нравилось гонять с ветерком, обгоняя и подрезая машины, водители которых ругались ей вслед. Александр Уваров, как всегда, сидел рядом. Петр вел их до глухого переулка, откуда они свернули к железнодорожным складам. Притормозив, он наблюдал, как они двигаются по открытой площадке большого пустыря.
    - Ну, что, уроды, пора и вам в дальнюю дорогу собираться…
     Он спокойно нажал на кнопку пульта.
     Небольшой приморский город был взбудоражен серией убийств, кто-то считал, что это мафиозные разборки, кто-то говорил о любовном треугольнике.
     Когда журналисты задавали вопросы следователям, те уклончиво отвечали:
    - Идет расследование, пока ничего сказать не можем…


     Старая дорога замысловато  извивалась среди гор. Реликтовые деревья обступали ее плотной стеной, словно брали реванш за прежние безжалостные порубки. И уже не верилось, что когда-то она была основной артерией, соединяющей приморские города и поселки, разве что, об этом напоминали, оставшиеся кое-где следы асфальта, да разрушенные придорожные строения.
     Новая дорога широкой прямой лентой струилась вдоль моря. По ней на бешеной скорости проносились автомобили и люди, сидящие в них, не знали, что рядом, в глубине непроходимого леса, тихо умирает старая дорога.
     Выехав за пост ГАИ, Петр свернул налево и, пропетляв между деревьями, оказался на старой дороге. Ехал он медленно, вдыхая, через открытые окна, запах моря, пыли и трав. Выбрав небольшую полянку, где в лилово-желтом разнотравье что-то жужжала, летало и ползало, он вышел из машины. Облокотившись о дверцу, он закурил. Он знал, что это его последний день на земле – так он решил. Ему захотелось, в тишине,  еще раз все осмыслить, это была давняя привычка, все делать основательно, наверняка.
    - Господи! Почему ты отнял у меня всех, кого я так любил?! Почему я не смог защитить их?! Неужели, на этой земле должны жить только циничные и подлые существа? Почему слабым и нежным, как Женечка и Элина здесь нет места…
     Петр смотрел в бездонное голубое небо, словно еще надеялся услышать что-то важное и сокровенное, но голубая бездна была равнодушна и безмолвна.
    - Да, похоже, Господи, и ты не знаешь ответа…
     Достав из тайничка взрывное устройство, Петр установил его в середине салона, по его расчетам, от машины не должно было остаться и следа. Небольшой пульт дистанционного управления невесомым грузом лежал в его большой ладони.
     Он ни о чем не жалел, просто,  спокойно и деловито, готовился, как когда-то, в Афганистане,  перед очередной операцией.  Докурив сигарету, он сел в машину и поднес большой палец к кнопке на пульте. Неожиданный рокот мотора,  поднимающейся по пригорку машины, спутал его планы. Старая шестерка, натужно урча, выползла на макушку холма.
     - Отдыхающие, - мысленно отметил Петр, - ищут место для пикника…
     Он вышел из машины и стал ждать, когда шестерка скроется из вида.
     Молодая женщина, в проезжающем автомобиле, интуитивно, обратила внимание на мужественное  лицо высокого, спортивно сложенного мужчины.
    - Удивительно, но у него лик древнего воина. Какие странные, отрешенные глаза!  Словно он попал сюда из другого измерения, из другой эпохи! – подумала она.
     У нее появилось ощущение, что она является свидетельницей какой-то ужасной трагедии. Приподнятое настроение от предвкушения приятного отдыха куда-то испарилось. Она попыталась настроить себя на веселую волну весеннего расцвета природы, но щемящее, тоскливое чувство человеческой беды, обволакивало липким коконом, не давая дышать.
     На одном из поворотов дороги, она обернулась. На небольшой полянке, украшенной ковром из весеннего разнотравья, все также стояла машина. Затем, словно в кошмарном сне, она высоко подпрыгнула,  и ее поглотило адское пламя. Звук мощного взрыва, словно раскаты грома, пронесся по долине, а клубы едкого дыма черным занавесом закрыли яркое солнце и бездонное голубое небо.