Александр Зотов. Роскошь

Знойный — небольшой и кучный поселок — расположился вдоль балки, недалеко от прудов, а небольшой дом Маревых недалеко от проулка. Спокойной жизнью жила в нем Алина с отцом и матерью, занималась хозяйством, в другой стороне крутила с парнями, но боялась молвы и старалась быть осторожней.
И так продолжалось до того летнего дня, когда в гости к своим примчала Крылова. Черный «Мерседес» бойко подкатил прямо к крыльцу. Из него вышел франт, лет сорока, подошел к задней дверце и подал Наденьке руку.
А вскоре между Алиной и Надей состоялся откровенный и долгий разговор.
— …Так и живу. Дом, муж, любовник, — поправив кулон на высокой груди, важно говорила Крылова. — А я ведь звала тебя. Обещала… Видишь, красавец? — она показала на «Мерседес». — Ты думаешь, я здесь бы не купила машину? Купила. Накопила б деньжат как-нибудь и купила… «Жигули», старенькие, с разбитым подфарником. Да на нашу зарплату порой бюстгальтер купить невозможно. И от кого ждать в двухтысячный… скорый? От Димки? От Гришки-пастуха?
Сказав «от Димки?», Надя не знала, что Дмитрий, их сельский тракторист, глаз не сводит с Алины. Он же нравился и не нравился ей, а скорее, не очень, и смущали ее в основном излишняя скромность, застенчивость, да и веснушки.
— Так что вперед, — продолжала Крылова. — И не кори себя. Не мы такие — жизнь такая.
Долго думала Алина, ехать или не ехать ей в таинственный город. Сможет или не сможет она в неизвестном краю. И наконец в один из пасмурных дней осени глянула в даль… И сильней забилось сердечко. «Димка узнает — с ума сойдет!» — говорил ей внутренний голос, и в этом не было грусти. Ей уже виделись: богатый дом, дорогое колье, а рядом — немолодой солидный мужчина. Почему немолодой?.. Крылова сказала: «Может, и повезет тебе. А вообще-то женить на себе молодого — намного сложней».
* * *
В далеком городе, на площади вокзальной Алину ждали — Надя постаралась. Приютили, обогрели, рассказали о барах и ресторанах.
Свой выход «в свет», как говорили здесь, Алина начала мимолетным знакомством с неким разбитным и понравившимся ей Эдуардом: тридцать два года, модный костюм и с блеском ботинки.
Немного попозже, в том же ресторане, где состоялось знакомство, пригласив Алину на танец и будучи навеселе, он откровенно ей говорил:
— Уже возраст. Думаю в ЗАГС… Но сами знаете, будь то замуж, будь то жениться — это ж не поле перейти. Здесь, как в пословице: «Семь раз отмерь — один раз…»
— Так отмерьте, — предложила Алина.
Эдуард улыбнулся:
— С вами… хотел бы. Но… Видите брюнетку? С моим другом танцует, но это сейчас… И в этом есть мой вопрос.
«Такой симпатичный, и так он был близко!» — подумает с грустью Алина, когда он поцелует ей руку.
Потом за столик, рядышком с ней подсядет мужчина постарше. Он будет корить злодейку-судьбу, много пить, и Алина его пожалеет…
А через несколько дней, вечером, ее опять встретит тот же ресторан, уже знакомый официант и некий, сравнительно юный, симпатичный Руслан. С ним Алина пойдет больше из любопытства — ширь в плечах, пламень в глазах — хотя совсем скоро он разочарует ее, и бесповоротно, своею наглостью и высокомерием.
— Да подожди ты! — шутливо говорил он с постели. — Подожди!.. Вот женщины пошли! Обманывают мужиков! Ночь проведут, а замуж — не дозовешься!
Не дожидаясь, пока утром поедет первый автобус, Алина вышла из многоэтажного дома и быстро пошла по не убранной еще бульварной слякоти. «Бывают же люди!» Ей хотелось идти еще быстрее, хотелось бежать, лететь навстречу удаче, мечте… Но лишь с наступлением зимы она встретила нужного ей человека. Это был Виктор Петрович, сумевший как-то разбогатеть в окружавшей его нищете девяностых, перешагнуть через инфляцию и дефолт и стать преуспевающим бизнесменом. Он был мужчиной среднего роста, русоволосым и весьма недурным, сорок пять возраст, однако полнеть и лысеть только начал.
Между танцами Виктор Петрович и Алина вышли из ресторана на улицу. Дул ветер. Шел снег. Виктор Петрович провел рукой по тонким колготкам Алины и, хмельно улыбнувшись, тут же сказал:
— Да ты ж замерзнешь, ты почти нагая! А ну, быстро в машину!
Не маленькая и не большая, Алина проворно юркнула в комфортабельный автомобиль, удобно разместилась в нем и не успела толком сообразить, что к чему, как тот лихо примчал ее в сказочный дом.
Войдя в гостиную, Виктор Петрович не спешил, хотя и желал предложить Алиночке спальню. Точно куклой, любовался он ею, гладил с челкой чернявые пряди и, лаская вишневый бутончик пухленьких губ, страстно сулил ей горы златые.
«И пусть он намного старше меня, — сама себе говорила Алина. — И пусть не кудрявый совсем. Стерпится — слюбится». Она уже видела, как идет по сельской улице в шубе шикарной, в золоте и в бриллиантах. Она уже представляла себе, с каким восхищением будут смотреть на нее бабка Матрена и Зойка-соседка. Но… Не стерпелось и не слюбилось. И, поняв, что не сможет жить она так, как Крылова, стала собирать чемодан.
Виктор Петрович был встревожен. И тем не менее верный слову: «Все по воле», не стал перечить, как, впрочем, не всегда может быть, и отпустил ее с миром.
«Так что, Марева, — со смешанным чувством легкости и сожаления думала она, сидя теперь в плацкартном вагоне, — так и не увидит Знойный твоих украшений. Колье, перстеньков… Не сумела ты, да…, не сумела. А Надя? Что Надя! Надей нужно родиться».
С большака шла пешком. Как нарочно, ни машины тут, ни повозки. С нахлынувшим трепетом, с радостью смотрела Алина вокруг: лес, луг, цветы, огороды… «Какой простор! — хотелось выкрикнуть ей. — Какая прелесть! Вот где роскошь!.. Родина, моя милая Родина!»
Однако, все ли видят ее?! Все ли думают о ней?!. А вот она, «девка», мечтавшая о золоте и бриллиантах и из сказки вернувшаяся в быль, подумала вдруг!
Впереди трактор. «Кто в нем?.. Дмитрий?» — радости удивилась! Дмитрий спрыгнул с подножки, подошел, взял чемодан.
— Ты вернулась? — просто спросил он. — Все правильно.
Дмитрий похудел, о чем уже знала Алина из писем подруг, ей даже показалось, что он малость подрос, она никогда почему-то не замечала, что на полголовы он выше ее.
Путь по проулку был недалеким, а Дмитрию очень хотелось быть и быть рядом с ней.
— К прудам придешь? — робко, застенчиво проговорил он.
— Да неудобно как-то, — остановившись, сказала Алина. — Не знаю, даже не знаю.
Сказать — сказала, а прийти — пришла, в назначенный час.
Дмитрий ждал ее, в светлом костюме, в тон рубашка и в тон галстук. «Значит, правда в письмах о нем», — мысленно улыбнулась Алина, привыкшая чаще видеть его трактористом в промасленной куртке и в промасленных брюках. Даже в далеком городе узнала она, что Дмитрий стал лучше одеваться, больше работать. У начальника — передовик! Премию недавно получил. Давали трактор новей — отказался, попросился на старый — привык к нему, отремонтировал, подкрасил. Словом, не предал друга, в последнее время с которым, зачастую, с утра и до ночи они вместе — после девяностых: сколько ж забот в запущенном поле!
— Прям, как директор, — глядя на Диму, улыбнулась Алина.
— Да ладно, ты скажешь, — Дмитрий краснеет.
…Кто-то когда-то под развесистым кленом, недалеко от лав и камышей сделал скамью. На нее-то и сели Алина и Дмитрий. Больше молчали. И молчание это после вздоров и пошлостей, которые хоть краем, а коснулись Алины, казалось ей райским, удивительным и бесконечно приятным.
К утру потянуло прохладой. В дальней стороне поселка, от балки поднялся туман. Колесницей по небу пошли облака.
Волнуясь, Дмитрий вновь поправил пиджак свой, накинутый на розовое платье, на милые плечи Алины и, продолжая больше молчать, по-прежнему смотрел то на нее, то на пруд, то на звездное небо. И только когда забрезжил рассвет, он сказал ей, пожалуй, самое главное:
— Я… ждал тебя.
— Но, Дима, ты не знаешь моего прошлого.
— Я не спрашиваю тебя о прошлом, я… хочу подарить тебе будущее. Ты и сама не знаешь, сколько хорошего в тебе. И если…
Алина приложила палец к его губам. Пора идти. Алина ладонью провела по его густым пшеничным волосам и подумала нежно: «А кто сказал, что он некрасив?.. И веснушки его симпатичны».
Так неужели нужно было уехать за тысячу верст, чтобы потом вернуться и рассмотреть парня?..
* * *
Созрели сады. Уж собран урожай. Дмитрий и Алина готовились к свадьбе.
Женщины полюбопытней, которые знали о недавней мечте Алины, хитро вопрошали:
— А не надоест комбинезоны Димке стирать? Не страшновато?
— А у него будет самый лучший комбинезон, — бойко отвечала Алина. — А если возникнет проблема со стиркой, куплю порошок, ну, знаете… Видели рекламу: «Чисто — “Тайд!”»?.. Влюбилась я, бабы. Ох, как влюбилась! Навек припал он к сердцу моему! И правду говорят: с милым и в шалаше рай!