Александр Зотов. Сон

 
Утро. Солнце. Цветёт сирень. Щебечут птицы. Бьётся в воде плотва…
Притормозив, недалеко от озера остановился грузовик. Антон встрепенулся, привстал, руки сами нашли автомат.
— Как чуют! — зло буркнул он. — И правда, спецы. Интересно, кто у них старший?
Открыв дверцу, из кабины вышел офицер. Он что-то сказал подчинённым и, взяв ведро, не спеша направился к озеру. Высок, молод, лицо светлое, с оттенком загара.
Антон прицелился, но чуть погодя опустил автомат. Прицелился ещё раз и снова отвёл ствол. Офицер находился почти рядом, их разделял только кустарник. «Наверное, командир взвода, — подумал Антон. — А за водой сам пошёл… Ишь ты, не послал в заросли подчинённых…»
Он так толком и не понял, почему не выстрелил, тихонько поднялся и пошёл в противоположную сторону от зоны, откуда сутки назад он совершил дерзкий побег, прихватив автомат.
* * *
Начальник колонии, нервничая, курил сигарету за сигаретой. Ранение часового, побег заключённого с оружием… На столе лежала ориентировка: «Антон Каданцев. Двадцать семь лет. Крепкого телосложения. Рост метр восемьдесят пять. Смуглый. На правой руке татуировка ''Валя'' — имя жены…» К сказанному в ориентировке можно было добавить: вспыльчив, решителен, дерзок. «Для меня жизнь — копейка!» — часто повторял Каданцев. Однако к зоне привык, из дому регулярно получал письма и поэтому склонным к побегу его не считали. И, может, никогда он и не совершил бы побег, не приди в зону осуждённый по прозвищу Шалый — земляк Антона. Срок у него был десять лет — за грабёж. Антон поинтересовался при встрече:
— Видел мою жену? Как живёт? Что о ней говорят?
— Говорят разное, — ответил Шалый. — Кто так, кто эдак. Видел я её с одним приезжим — в палатке «Башмачок» работает… Мужик крепкий, своё вряд ли упустит…
Антону невдомёк было, что Шалый был вдрызг пьяным, когда видел его Валентину, и что зашла она в «Башмачок» по делу — сдать обувь в починку.
— Приезжий говоришь? — глухо сказал он. — Не ожидал. Круто начала жить…
Вскоре ему приснился мерзкий сон — какой-то мужик ласкает его жену, раздевает, целует…
— Потаскуха! — вскрикнул Антон во сне, да так громко, что сосед по койке проснулся.
— Ты чего? — удивлённо воззрился он на Антона.
— Ничего, — буркнул он. — Спи давай!
Но сам уже не мог заснуть до рассвета, ворочался, думал.
Утром бригаду, в которой он работал, вывели на новый, так называемый кратковременный объект. Антон несколько дней присматривался к составу караула, разрабатывал план и, улучив момент, набросился на часового.
…Начальник колонии не сразу узнал о причине побега Каданцева. Ему тут же пришла в голову мысль, что надо предупредить его жену — мало ли чего может натворить ревнивый муж-преступник.
* * *
На посёлок опускались сумерки, когда Антон незаметно подобрался к околице. Дождавшись полной темноты, прокрался к своему дому, заглянул в окно. В избе горел свет, и он хорошо видел жену, сынишку. Они сидели за столом. Малыш играл с фотографией. Антон разглядел, что это была их с Валей свадебная фотография. Жена взяла фото из рук сына и начала ему что-то рассказывать, показывая на снимок. У Антона от сердца отлегло: «Не в руку сон оказался… Ошибся Шалый!»
Антон впервые видел сына воочию. Он уже представил, как возьмёт сейчас его на руки, прижмёт к себе…
— Стой! — раздался окрик почти совсем рядом.
«Только не здесь!» — мелькнуло у Антона в голове.
Он рванул к сараю, перемахнул через забор и что было силы побежал через луг. За собой он услышал шум погони. Оглянулся — сзади бежал тот самый лейтенант.
«И почему я в него не стрелял?..»
— Стой! — снова крикнул лейтенант.
И тут же прозвучал выстрел. Предупредительный, в воздух — понял Антон. И тут же новый выстрел вошёл острым копьём в спину, пронзил насквозь. Антон упал.
Придя в сознание, увидел над собой склонённое лицо — бледное, мальчишеское.
— А, это ты, лейтенант, — тихо сказал он, как будто узнавая старого друга. — Дай пить… Пить…
— Воды! И срочно врача! — скомандовал офицер, придерживая голову раненого.
Пуля прошла насквозь. Кровь пропитала всю куртку. Антон сделал несколько глотков и, пока врач накладывал повязку, неотрывно смотрел в сторону своего дома. Ребята-солдатики стояли вокруг, молча — во взглядах их злобы не было. Поднимая клубы пыли, подкатила «Волга», из которой вылез полковник, спросил:
— Он ранен?
— Он умер, — коротко ответил лейтенант.
Вскоре прибыл работник прокуратуры, уточнил обстановку, оформил документ.
— Садитесь в «Волгу», лейтенант, — сказал полковник, с сочувствием глядя на его бледное лицо.
— Разрешите, я — со своим личным составом…
Полковник молча кивнул головой.
Солдаты стояли в строю, уже без бронежилетов, ждали команды.
— Нале-во! — твёрдо скомандовал лейтенант. — По местам!
Он проследил, чтобы тент машины застегнули, сел в кабину. Водитель включил скорость и резко взял с места.
— Не спешите, — устало даже не приказал, а как-то попросил лейтенант. — Темно… Мы ведь людей везём.