Глава 5. Истина в будущем

  От озёра тянуло прохладной. Поднимался туман и, принимая формы облаков, постепенно исчезал в ярко-розовом отсвете вечернего неба. Бабочка кардинал взмахнула пестрыми крыльями и скрылась в траве. Сверкающая гладь озёра представляла собой овальное зеркало, в котором отражались зелёные кроны близкорасположенных деревьев. Лишь гул нарушал тишину, топот и ржание лошадей, доносящийся откуда-то, очень близкий. Пара ласточек пронеслась над самой кромкой воды. Висевшие с полудня тучи предвещали грозу.
  Высоко в небе парил коршун, озирая окрестности своим острым взглядом. Несмотря на приближение сумерек, он не спешил с поиском места для ночлега. С высоты он видел предвестие скорой добычи, два войска численностью более двух сотен каждое, находились на расстоянии полёта стрелы. От обоих войск отделилось по группе. Сошлись в центре. И Разъехались через пару минут.
  Чутье подсказывает птице, что этим дело не кончится, а оно не подводил коршуна ни разу.
  Полетели первые стрелы, после этакой демонстрации силы, войска двинулись навстречу друг другу. Само сражение сильно отличалось от масштабной битвы при Манцикерте, которая свершилась больее двух десятков лет назад. Оно было иным, скорее слишком быстрым. С высоты полёта, оно казалось и вовсе каким-то игрушечным, ненастоящим. Коршун видел, как оба войска , разделившись на небольшие горстки сгруппировавшихся людей, противостояли друг другу. Несмотря на кажущуюся лёгкость, потери были настоящие. При виде первой крови, коршун оживился и немного снизился.
   Среди всех остальных, в гуще сражения явно выделялись двое в ярких доспехах с гербами и знаменами, их кони были облачены в защитные корсеты, а длинные плащи ниспадали с широких, блестящих металлом плеч.
   И вот два боевых рыцаря столкнулись лицом к лицу. При одном из них, чьи доспехи заливались багрянцем, было длинное кавалерийское копье и крохотный полуовальный щит. У второго же, с плеч которого спадал плащ синего цвета, был меч. Пришпорив коней, они сошлись, да так, что копье, скользнувшее по латам синего, изменив траекторию, пронзило насквозь одного из пеших. Меч просвистел в воздухе, но багряный ловко парировал миниатюрным щитом. Сьехались вновь, и ещё раз, расталкивая массы пеших. Копье багряного проскользнуло меж металлических пластин соперника и сшибло его с коня. Тут тёплый поток воздуха заставил птицу подняться выше, когда она вновь направила взгляд на поле сражения, оба рыцаря были уже без коней и стояли лицом к лицу, размахивая мечами. Что было дальше, коршун досмотреть не успел, ночь поторопила его. Можно лишь сказать, что победителем вышел багряный рыцарь, который носил имя Гуго Вермандуа, и был младшим братом Филиппа I- короля Франции, а его соперник, полуживой Николас Клауд, с дюжиной человек растворился в ночи.
   Дождь стал накрапывать ближе к утру.

   Последующие два месяца Жак Фьенс жил спокойной размеренной жизнью, лишенной какого либо смысла, бесцельной. Днём он работал в ремесленном цеху, но не потому, что это его занимало, а , потому что так было нужно. Вообще, старые занятия не интересовали его более, прежняя жизнь казалась бесполезной и никчемной. Несчастная судьба бедного мальчика потрясла его.
  На смену зимним холодам пришла весна, потеплело. С моря подул лёгкий ароматный ветерок. Светило солнце. Все цвело и радовалось жизни. Казалось, это должно было поднять настроение Жака, вернуть его к прежнему житью, но он не мог вернуться, просто не мог. Вероятно, есть тот рубеж, стоит перейти который, и обратной дороги нет. Он по-прежнему считал себя виновником смерти, совесть заседала. Телесные раны давно зажили, а вот на сердце остался равный рубец.. Жак не мог спать по ночам, часто просыпался, в голову лезли тысячи мыслей, это не могло не влиять на сновидения, которые, временами, становились просто ужасными. Приход тепла не усмирил его терзания, а лишь слегка притупил.

  Что-то назревало, это чувствовал каждый с приходом первых дней весны, с первым дуновением ветерка. За привычной суетой, бытом и обязанностью существовало что-то такое, мимолетное предчувствие, ожидание, смиренность перед будущим. Даже Жак, к своему удивлению, ожидал чего-то, что заставило бы его распрощаться с прежней ненавистной жизнью. Ожидание было недолгим. Жак не мог знать, что ещё зимой Византийский император Алексей I Комнин, сумевший остановить бесконечный передел власти и гражданские войны в империи, отправил послов, для поддержания былых дружеских отношений с Европой. Вновь прибывшие послы императора были приняты на соборе в городе Пьяченце в Италии. Основной их просьбой было предложение Византийского императора, об оказании помощи в борьбе с сельджуками.
  Через месяц слух об этом событии смешался, привычное дело, с еще одним слухом о том, что поганые иноверцы устроили гонения христиан в Иерусалиме - центре христианской религии, что Святая Земля запятнана кровью, опорочена, а приверженцы мусульманства делают плевок в сторону сторонники христианской религии. Плевок в лицо Европе. Поползли также слухи о том, что папа римский Урбан II находится в сговоре с мусульманами, что судьба Палестины ожидает и страны Западной Европы. Кто-то предсказал конец света., конкретно, адское пламя, которое поглотит все вокруг. Случившееся в июне лунное затмение, окрестили предзнаменованием скорого крушения мира, а участившиеся в конце лета метеоритный дожди, и вовсе считали прислужниками Сатаны. Это уже после, сии природные явления сочли Божьим благословением и добрым знаком.
 

  На балконе высокой колокольни стояли двое.
- Какой хороший день. Не припомню, чтобы когда-нибудь погода была столь благоприятна в это время года. Как ты считаешь...-спросил Урбан II, блаженного глядя вдаль.- Нам следует помочь Алексею I ? Вновь прибыли его послы.
-Хм. Странно. Этот вопрос мне когда-то задавал Гонорий, а после него, Григорий VII. А после тоже немало людей. А теперь спрашиваешь ты.-возле Урбана II стоял невысокий старый мужчина. Морщины покрыли все его лицо, а короткие, некогда тёмные волосы, поседели. Перед папой стоял Дьякон. Годы изменили его. Он сгорбился, красивые прямые плечи - ссутулились. Но ум был все так же жив, как и двадцать с лишним лет назад, поэтому, несмотря на старость, он остался в помощниках римского папы, сменившегося уже несколько раз. Но с годами он обрел то, что никак не мог обрести раньше- мудрость. Именно на неё рассчитывал Урбан II.
-Тогда, помню,Гонорий ждал чего-то особенного и простой призыв счел недостаточным. Как он говорил: нужно нечто большее..
-Но нечто большее свершилось! Слухи о злодеяниях сельджуков, об осквернения Гроба Господня тревожат страны!
-С каких пор вы стали интересоваться слухами?
-С таких, когда один из них объявил о моём сговоре с мусульманами. А эти знаки на небе? Предсказание конца всего.
-Что за вздор?
-Да, но так говорят. К тому же, выдвижение общего врага объединит феодалов и укрепит власть Филиппа. Бессмысленно упускать такую возможность, когда Алексей, наш брат христианин, предлагает нам свою помощь в этом деле.
-"Брат христианин",хм. Какие одинаковые и, в то же время совершенно разные люди.-думал Дьякон, так же, как и Урбан II, смотрящий в окно и любующийся восходящим солнцем. - Вы помните Романа IV Диогена?-спросил он вслух.
-Да.
-Гонорий считал его слабым правителем, и одной из причин его отказа в помощи, было отсутствие поддержки Византии. Григорий VII хотел помочь, да, но не был услышан. Сейчас Византией управляет мудрый и достойный император, способный помочь и защитить.
-Значит причин для отказа нет!-закончил Урбан II.
  Солнце поднялось над крышами златоглавых каменных построек. Его свет не слепил, а был приятен, мягок и тепл.
-Понимаешь, Дьякон, я чувствую что-то, что несомненно должно случиться, что-то назревающее, как луговая трава, неизбежное.
-И ты тоже?
-Ещё с начала весны, меня преследует это ожидание великого движения. Оно связывает всех. Сплетает воедино. Более того, мне нравится чувствовать себя крупицей в этом потоке, наслаждаться каждым мгновение жизни. Что есть счастье, Дьякон? Счастье-быть кому-то нужным. Ну что же... Я принял решение. Слишком долго мы жили бесполезной, праздной жизнью, настало время перемен. Пора, мой друг, пора. Нужно собрать совет.
-Совет? А...в каком городе.
-Не знаю, может в Тулоне? Или Клермоне?
-Почему именно там?
-Не знаю, может потому, что там тепло.
  Оба рассмеялись и вышли из залы. Было 3 ноября 1095 года.

  Весь город наполнился, вдруг, людьми. Невозможно было пройти и полсотни метров, не столкнувшись с кем-нибудь или не задев плечом. В Клермоне вот уже второй день толпилось несколько тысяч рыцарей, вельмож и священнослужителей, в том числе три архиепископа, что было редкостью необычайной. Все ожидали прибытия Урбана II и, конечно-собора, молва о котором разнеслась повсюду.
  На соборе главным образом упоминался Иерусалим и гонения христиан. Также несколько слов было сказано об Алексее I, о борьбе Византии с сельджуками, упомянули о разногласии королей и разрозненности феодалов. Совсем немного было уделено бедности низших слоёв общества, голоду, неурожаю. Об эпидемии чумы, пронесшейся по западным странам и забравшей с собой тысячи жизней не было сказано ничего. Но процесс начался...С каждой минутой отдельные мнения об оказании помощи перерастали в нечто большее. А еще через некоторое время весь совет гудел, словно рой диких пчел. Одобрительные возгласы об организации совместной помощи братьям христианам, конечно при поддержке Алексея I и всей Византии, слышались со всех сторон. Папа римский был окращен чуть ли не Правой Рукой Господа и выступал как главный организатор миротворческого похода, способный объединить христиан, прекратить их распри и направить на общего врага.
  Помимо духовных идей были идеи политические. Собором было принято решение об отлучении от церкви французского короля Филиппа I. Поход требовал сильной королевской власти, которую Филипп не имел.
  "Каждый пусть отвергнет себя и возложит на плечи свои крест Христов". Когда прозвучали эти слова, буря, которая затаилась внутри каждого, вырвалась на волю, и многотысячная толпа, приветствуя Урбана II, загудела и зашевелилась, словно кипящее масло.
  Сколь ни старался Урбан II, он не мог остановить тварившегося в городе безумия. Наконец толпа умолкла. Из неё вышел одинокий человек. Подойдя к папе, он упал на колени и попросил благословить этот миротворческий поход, названный после " Крестовым", ибо участники его нашивали на одежду красные кресты. Тысячи людей последовали его примеру. Было 24 ноября 1095 года.

  Радостная весть о том, что папа римский принял решение об организации великого миротворческого похода разнеслась повсюду. Поход был назначен на середину лета.
  И тут снова появились недовольные! Многие крестьяне не хотели ждать прихода тепла, ведь пережить зиму-было для них серьёзным испытанием. Хотя об их участии в походе не было сказано ни слова. Обнищавшие за последний год они едва сводили концы с концами, налоги сжерали все. Эпидемии, резкое похолодание климата и аномально холодные зимы в последние время были серьёзной преградой, отделяющей осень и весну.
  И среди таких нашлись деятели, которые утверждали, что выступят в поход уже в середине зимы, и без помощи папы. И конечно, народ слушал этих деятелей, внимал им, и многие выражали своё согласие и нежелание ждать светских особ, решение справиться без помощи феодалов и церкви. И таких было множество. А в роли деятеля и затейника выступил никому до этого не известный монах- Петр Амьенский.