Сказка о лошади и зеленом кузнечике

Хорошо было в поле. Солнце светило и пекло. Ветер обдувал колосья ржи, и они кивали друг дружке. По небу, как по морю, плыли парусные корабли-облака.
Васильки синими глазами смотрели во все стороны.

А там, где кончалось поле, на лужайке паслась лошадь.
— Блям! Блям! — звенел колокольчик у нее на шее.
— Хрум! Хрум! — хрустела трава у нее на зубах.
— И тебе не скучно целый день до вечера жевать траву? — спросил ее зеленый кузнечик и важно пошевелил усами. Он жил на этой лужайке и считал себя старожилом.

— Нет, — ответила лошадь, — она так чудесно пахнет клевером и нагретой землей! К тому же я люблю смотреть, когда заходит солнце и вспоминать прошлое.
— Не знаю, не знаю, — прострекотал кузнечик. — Я бы умер с тоски, если б не мог попрыгать всласть и повеселиться! А уж думать о прошлом? Что может быть глупее. Смотри лучше, как я подпрыгну сейчас до самого неба.
И кузнечик перескочил на соседнюю кочку.

— А знаешь ли ты, какие великолепные приемы и концерты закатывает наш жук-дровосек с горелой поляны?! Вот это настоящая жизнь! И не так-то легко получить туда приглашение. Ведь у него собирается избранное общество! Тогда он одевает свой парадный мундир и орден «серебряные топорики» и каждый раз устраивает конкурс на самую красивую бабочку дня.

— А по мне, милее эта лужайка и трава, которая так хорошо пахнет клевером и нагретой землей, — сказала лошадь. — После долгой зимы она мне кажется даже лучше овса.
— Фу, какая вульгарность! — возмутился кузнечик.     — При чем тут овес? Ты просто никогда не была в приличном обществе и не знаешь настоящей жизни!
— Может быть, — вздохнула лошадь, смахивая хвостом мух со спины. — Смотря что называть настоящей жизнью? — и, щурясь на солнце, она вдруг вспомнила свою настоящую жизнь.

Стоял такой же теплый летний день. Все кругом как будто разморило зноем и замерло. Даже на деревьях не дрожал ни один лист.
По берегу пруда цепочкой шли утки, переваливаясь с боку на бок. С колхозного поля доносились голоса людей и тарахтение трактора.
Было нестерпимо жарко. Хотелось пить. Слепни и мухи гудели целым роем.
Лошадь вошла в воду и вдруг увидела свое отражение и удивилась. На нее смотрел нескладный, тонконогий жеребенок с репьями в холке и хвосте. Вот странно. Раньше ей казалось, что она не такая уж маленькая! И она протяжно и тонко заржала, недоумевая.

Потом лошадь вспомнила, как бежала однажды осенью по полю, не помня себя от страха. А из деревни долетал и сюда запах гари. И огонь, пожирая там дома и сараи, словно радовался своему злому делу.
Помнится ей и другой огонь... На берегу реки, ночью. Люди сидели вокруг него и грелись.
По небу плыл тоненький серебристый месяц. Звезды мигали, словно играли в прятки, как деревенские мальчишки. И опять, как и сейчас, так хорошо пахло травой, мятой, клевером и ромашкой.
Зимой, когда река покрывалась льдом и издали она казалась синей, а солнце светило ярко, но не грело, ее запрягали в сани, и она легко бежала по накатанной дороге, и в молодом, упругом теле ее играл каждый мускул.
Но вот однажды в деревню пришли какие-то незнакомые люди в ушанках и вывели ее из конюшни.

Был долгий и длинный путь. Всего она не помнит. Только сверху все время падал снег и хрустел под копытами. Потом, ранним морозным утром, в бесконечном заснеженном поле, почему-то раздался ужасающий вой и грохот, и какие-то черные предметы чуть поменьше дома, с крестами ползли и ползли вперед, извергая огонь. И множество лошадей и всадников скакали, как одержимые, навстречу огню. А вместе с ними она.
Земля изрыгала из себя куски, величиной в дом, и подбрасывала их высоко в небо. А языки пламени жадно слизывали все на своем пути.
И было много, бесконечно много таких дней.
Но вот снова пришла весна и принесла с собой тишину и радость. Не содрогалась больше земля от грохота. Не полыхало огнем небо, и не рушилось все кругом.
И опять был долгий и длинный путь, но только теперь снег не падал сверху, а превратился в ручьи и лужи на дороге.

В конюшне все осталось по-прежнему и также пахло навозом и сухой травой. Вот только в яслях вместо овса оказалась солома.
По вспаханному полю вышагивали грачи. Деревья покрылись зеленью. А река вздулась до самого края.

— Глупости какие! Думать о прошлом? Ну, уж дудки! Бесспорно, этому может предаваться только тот, кто не повидал настоящей жизни! — прострекотал еще раз кузнечик и важно пошевелил усами.
— Не знаю! Не знаю! Я бы умер с тоски, если б не мог попрыгать всласть и повеселиться! Смотри-ка лучше, как я подпрыгну сейчас до самого неба! — и кузнечик перескочил на соседнюю кочку.

А в поле было так хорошо.
Солнце светило и пекло. Ветер обдувал колосья ржи, и они кивали друг дружке.
По небу, как по морю, распустив паруса, плыли корабли-облака. Васильки синими глазами смотрели во все стороны. А там, где кончалось поле, на лужайке паслась лошадь.

— Блям! Блям! — звенел колокольчик у нее на шее.
— Хрум! Хрум! — хрустела трава у нее на зубах.




Read more: