Дедушка и внучка

Иван Петрович сидел в своём любимом кресле-качалке, читая книгу. Ногой, обутой в потрёпанный тапок, лениво отталкивался от пола, раскачиваясь и вздыхая от удовольствия. За дверью были слышны голоса сына и невестки. Опять спорят, куда ехать отдыхать, чудные такие. Важно ведь, не где отдыхать, а как. И от чего. Как дети, честное слово.
Вот они с матушкой умели найти усладу для уставшего тела и измотанной души. От всех житейских невзгод они сбегали на природу, подальше, где никого нет. Им хватало общения друг с другом, они искренне наслаждались уединением. Воздух, река, лес - вот истинный отдых и восстановление энергии.

Дверь в комнату распахнулась, на пороге возникла пятилетняя внучка Машенька. Щёчки надула, шепчет что-то, почёсывая нос.
Иван Петрович снял очки, отложил вместе с книгой на стол. Протянув внучке руки, радостно спросил:

- Что привело маленькую принцессу ко мне в гости?

Маша подошла к деду и залезла к нему на колени.

- Качай, - велела она.

Иван Петрович послушно оттолкнулся ногой. Маша сосредоточенно поковыряла в носу, затем спросила:

- Деда, что такое аукцион?

Дед удивился, но ответил:

- На аукционе продают различные вещи, но по той цене, которую укажут сами покупатели. Кто больше заплатит, тот и получит.

Маша недоверчиво глянула на Ивана Петровича.

- Как это? Почему покупатели решают? И в магазине так можно?

Дедушка погладил внучку по светлой голове. Но ответить не успел. Дверь снова распахнулась и в комнату вошёл Леонид, сын Ивана Петровича. Посмотрел на дочь, потом на отца и сказал:

- Пап, мы с Юлей продаём картину, которую Совкин написал.

Иван Петрович презрительно хмыкнул:

- Написал! Эка невидаль, картина, - сказал он и посмотрел на внучку, - наша Марийка во сто крат лучше нарисует.

Машенька выпятила нижнюю губу и посмотрела на деда.

- Нарисую, - с готовностью отозвалась она и повернулась к отцу. - Папуля, я нарисую.

Лёня поморщился и с досадой взглянул на отца.

- Па, не начинай,- сказал он, -  мы уже это обсуждали. Твою точку зрения я знаю, но это дела не меняет.

- Вот то-то и оно, что не меняет, - проворчал Иван Петрович и снова погладил внучку по голове.

Маша прислушивалась к разговору, пытаясь оторвать пуговицу от рубашки деда.

- Лёнь, ужинать иди, - сказала Юля, возникая в проёме двери, - папа и Маруська, вас тоже касается, там бабуля расстаралась уже.

Высказавшись, Юлька исчезла. Леонид хмуро посмотрел на отца и вышел. Маша посмотрела на Ивана Петровича и доверительно прошептала:

- Деда, ты не переживай, я обязательно нарисую картину и подарю её тебе. Мы ни за что продавать её не будем.

Иван Петрович вздохнул и ласково потрепал внучку по щеке. Малышка совсем, но умница какая. Что-то вырастет из девочки, хотелось бы надеяться.
Маша надула щёчки и хлопнула по ним ладошками, выпуская воздух. Она хитро посмотрела на деда.

- Ты сердишься на папу за то, что он продаёт картину?

Иван Петрович покачал головой.

- Нет, Марийка, не поэтому. Понимаешь, каждая вещь должна иметь свою цену. Свою, а не придуманную. Папа придумывает цены, продаёт вещи за те деньги, которых они не стоят.

Маша прищурилась.

- Но ведь их покупают?

- Умница, - согласился Иван Петрович, - покупают. Оттого ещё печальней.

- Почему? – спросила Машенька, снова переключившись на пуговицу на дедушкиной рубашке, не теряя надежды её оторвать.

Дед снова вздохнул.

- Не могу объяснить неуёмную трату денег на вещи, которые не несут за собой определённой цели.

Маша захлопала глазами.

- Дедушка, - недоумённо сказала она, - я ничего не поняла!

Иван Петрович посадил Машу поудобней и сказал:

- Вот мама купила тебе новые сапожки недавно. Ты эти сапожки надеваешь на улицу для того, чтобы ножки не замёрзли. Значит, деньги потрачены не зря, сапожки очень нужная вещь. Так?

- Так, - подтвердила Марийка.

- А картина, которую продаёт твой папа, не несёт за собой никакой ценности, но стоит, отчего-то, больших денег. Меня огорчает, что эти деньги на аукционах растрачиваются впустую. А могли бы пойти на благое дело. Вот так, Машенька.

Маша снова надула щёчки, выдохнула и спросила:

- Значит, вещи, которые стоят огромных денег, должны нести огромную пользу?

- Правильно, - согласился дедушка.

- А от картины такой пользы нет? - спросила Маша.

- Нет, - снова согласился дед.

Маша нахмурила бровки и задумалась, постукивая ножкой о колено Ивана Петровича. Потом слезла на пол и потянула деда за собой, приговаривая:

- Пойдём ужинать, дедушка. Бабуля так старалась, сердится, наверное.

Иван Петрович встал, чувствуя, как всё внутри хрустит и щёлкает. Кряхтя, он поплёлся за внучкой, шаркая ногами. У двери Маша остановилась и торжественно зашептала:

- Деда, ты не расстраивайся, я ведь вырасту когда-нибудь, заработаю много денег и обязательно поделюсь ими с бедными. Веришь?

Иван Петрович снова погладил внучку по голове.

- Верю, Марийка, - сказал он, - верю.

И дед с внучкой, держась за руки, пошли в кухню, предвкушая вкусный ужин в кругу семьи.