Темная ночь

 
Мы готовились к концерту, посвященному  Дню Победы.

- Сделайте композицию из фронтовых песен. Из тех, которые знаете – посоветовала нам учительница музыки.

Свет хотел играть все,  которые знает и любит. "Землянку", "Катюшу", "Синий платочек", "Эх, дороги…".

Мы стали выстраивать композицию. С чего начать? Наверное, с песен, в которых провожают и прощаются.
 
Начали с "Огонька":
                "На позицию девушка
                Провожала бойца,
                Темной ночью простилася
                На ступеньках крыльца…"

Аккордеон пел задорную, почти веселую песню, и вдруг на меня пахнуло тем временем, когда все еще живы, когда война – это не боль, не холод, не кровь, а что-то героическое, бравурное, как военный марш. И за этим прощанием обязательно будет встреча – обязательно будет! Все вернуться! Все! Надежда, надежда пела во весь голос, вера, что смерти нет и быть не может!

В вальсе закружился "Синий платочек" - есть еще силы для вальса и живы воспоминания о предвоенном мирном, чудесном кружении и летящем, нарядном платочке. Эти воспоминания и сами любимые всё еще рядом, совсем близко, кажется, что обернешься и увидишь милую, русую голову. Кажется, стоит только руку протянуть, чтобы дотронуться до любимых плеч, покрытых легким,  голубым облаком.
               
           "Эх, дороги!
                Пыль да туман…"
 
 Сердце сжалось тоской от нескончаемых дорог, которые уводят от дома все дальше и дальше, и  ноги, опутанные усталостью, уже отказываются идти. Знаешь теперь наверняка, что этот путь для многих, а возможно и для тебя, последний, провожающие и уходящие в вечность идут бок о бок по этой дороге, только  неизвестно пока, кто есть кто, кто кого должен оплакивать. И поэтому глаза сухи, и если  слезятся, то только от встречного ветра.

"А дорога дальше мчится,
              клубится,
                пылится…"

 В мерном стуке сапог, который и не слышен почти из-за вспыхивающей под ногами пыли, вдруг почудился топот вольного коня, который – дом-чит – те-бя – впе-ред -  до - Победы! И назад – домой... Уснул, просто уснул на ходу, вот и почудилось…
 
                "Эх, дороги…"

 А что дальше? Дальше-то что играть?

"Темная ночь…" запевает в моей душе аккордеон…

- "Темную ночь" не хочу, не буду, ну ее – упрямится мой сынишка, - ну ее…

- А почему – ну ее? Ведь она такая красивая…

- Ты посмотри, сколько в ней бемолей, посмотри! И вообще…ну ее…

И вдруг до меня доходит – почему! Потому! Потому, что она – темная, такая темная, что нет никакого просвета. "Темная ночь, только пули свистят по степи, только ветер гудит в проводах…" Темная, беспросветная, на душе пустота, даже страха нет, одна чернота и беспросветность и  ОНА над ним кружится, которая тоже уже не страшна, потому что каждый день – рядом. Темная ночь, провал, беспросветная глубина войны, уже с потерями, и уже без надежды на скорое окончание; когда война – уже привычна, и не видно ей ни конца, ни края – ни впереди, ни позади …

- А что ты хочешь играть?

- "Землянку"

                "Вьется в тесной печурке огонь,
                На поленьях смола, как слеза…"

- радостно подхватывает аккордеон, и я вижу, как это замечательно, землянка уже есть, с печкой, значит, обустроились, обустроились хорошо, надежно, с печкой, с дровами. И, наверное, выспались, потому что огонь не просто греет, а радует, и смолу уже видно на поленьях – это тоже хорошо, ведь когда совсем сил нет, то не до смолы, только бы поспать.
 
                "Пой, гармоника, вьюге назло…"  -

 и гармошка у них есть, как же это замечательно!
 
                "Заплутавшее счастье зови…" -

 и надежда есть, а ночи нет, той темной, непроглядной ночи, в которой можно выжить только так – без единого огонька, притаившись, сжавшись. А теперь – можно, можно выжить и жить уже можно, хорошо жить в землянке, с печкой, с дровами и гармошкой. А когда дров нет, то можно вспомнить, что они были, и было тепло, и было это недавно, так что все равно можно погреться  своим воспоминанием,  а потом,  в один прекрасный миг,  снова станет тепло.

- А завершать чем будем? Надо что-нибудь повеселее.

- «Катюшей»!

                "Расцветают яблони и груши,
                Поплыли туманы над рекой…"

Расцветают яблони и груши, и плывут туманы над рекой, потому что – Весна! Катюша выходит на берег, такая же красивая, как эти яблони и груши, и такая же молодая, как эта весна, такая же молодая, как тогда, давно,  до войны, в начале войны. Такой он ее помнит, и будет помнить, а когда вернется, если вернется,  будет она другой, постаревшей, с натруженными руками, провалившимися глазами, потому что  берегла она не только любовь. И только когда запоет она своим звонким, юным голосом, он увидит, и все увидят, ее -   прежнюю, юную, дерзкую, уверенную в своей красоте и в правильности этого мира….

Мы долго листали песенник с фронтовыми песнями. Что еще выбрать?

                "Враги сожгли родную хату…"

 Но разве    ЭТО можно петь?  ЭТО уже ни в  одном сердце не поместится, что бы вот так, шагать, и выжить, и дойти, и вернуться – на пепелище?… разве так можно?

- Посмотри, а в «Священной войне» все на бемолях.

- Бемоли – это же минор, а это было начало войны, общее горе.

- Нет, это играть не будем. Может "День Победы" лучше? И бемолей нет.

- Это же день Победы, радоваться нужно, вот и нет минора.

- Бемолей нет, а минор все равно есть. Видишь, "Это радость со слезами на глазах…". Давай лучше "Катюшу ".

Так мы и сделали. Да простят нас авторы, поэты и композиторы, что так вольно мы нашли место фронтовым песням, не по хронологии, а по сердечному велению и пониманию.

                2006