14 из 62. На югах

В Ялте сняли комнату у пожилой женщины, которая сильно удивила Лёшку, когда сказала, что за всю жизнь ни разу не искупалась в море. Её маленький домик стоял на склоне горы; утром Шатовы спускались бегом к морю, а в полдень возвращались в гору, едва переставляя ноги.
И каждый день был как праздник. Захлёбываясь от восторга, Лёшка плавал, нырял, плескался в воде и не боялся утонуть. Это ведь река опасна: она тащит на глубину. А море, наоборот, выталкивает на берег.
И каждый день на пляже было некуда ступить: голые люди лежали, сидели, стояли. Со всех сторон визг и крик детей. Волны, набегая на берег, подбрасывали гальку. Она шуршала сердито и шевелилась, как крабы. На камнях оставалась пена, а вода, возвращаясь в море, вздыхала: «ах»! Солнечные пятна рассыпались по волнам. В дымке на горизонте медленно полз белый кораблик. Казалось, он искал щёлку между небом и водой, чтобы исчезнуть из виду.
Лёшка докупался до синевы, и, чтобы согреться, носился теперь по берегу, прыгал, швырял гальку. Мимо проходил загорелый мужчина в чёрных плавках и шапке из согнутой газеты. «Ой!» — вскрикнул он, схватившись за глаз, и грубо толкнул Лёшку. Бормоча проклятья, мужчина подошёл к своей семье, загоравшей на полотенцах.
Полная женщина в панаме и трое мальчиков обступили его, принялись разглядывать его глаз. Мужичина махнул рукой в сторону Лёшки, по-видимому, он рассказывал, кто его ушиб камнем.  Мальчики оглядывались на Лёшку, а самый маленький показал кулак. И Лёшка, на всякий случай, держался поближе к своей матери, пока не ушли с пляжа.
Дома Нина и Любочка уснули. Лёшка, не привыкший спать днём, отправился на гору. На вершине горы был заброшенный санаторий. Лёшка и прежде наведывался сюда. Его манила загадочность этого пустынного места. Никто не сидел на скамейках в тени, на аллее, не слушал музыку в длинных одноэтажных домах, не гулял тут, не говорил, не смеялся, не играл в шахматы. Покой и тишину нарушали только птицы, скрывавшиеся в кронах деревьев. Аллея заканчивалась шахматной площадкой и пересохшим бассейном. Гигантские шахматы стояли на разных клеточках, как будто в них только что играли. Лёшка бродил по санаторию, как разведчик, с опаской косясь на пыльные окна. Каково же было однажды его потрясение, когда он увидел на одной из веранд бельё, висевшее на верёвке. С белья капала вода! Кто-то постирал его совсем недавно! Ужас охватил Лёшку. Он пулей вылетел тогда из этого места.
Теперь Лёшка, пройдя в конец аллеи, замер перед бассейном, посреди которого вместо фонтана лежала огромная катушка из-под кабеля. И только хотел он запрыгнуть на неё, как заметил двух змеек. Они ползли по дну бассейна, подняв свои головки, и, казалось, искали, где бы выбраться наверх. Лёшка нашёл в траве грабли и спрыгнул с ними на катушку.
— Сейчас! Я спасу…— сказал он, подпуская грабли поближе к змейкам.— Сейчас я достану вас отсюда.
Одна змейка ускользнула под катушку, другая не успела удрать, и Лёшка поддел её граблями. Вытащив змейку из бассейна, он положил её в тень, под акацию.
 — Ползи. И скажи «спасибо», а то бы сдохла.
Змейка не шелохнулась. Мёртвой прикинулась, решил Лёшка.
— Ладно, отдыхай, — сказал. — Мне домой пора. Пока!
Возвращаясь, Лёшка спускался с горы по склону, поросшему белым усатым ячменём. Несколько раз он останавливался, чтобы посмотреть на город и на море, и вдруг увидел мужчину с женщиной. Они поднимались по той же тропинке, по которой спускался Лёшка. Мужчина остановился и, промокая платком шею, повёл взглядом по склону. Под глазом у него белел пластырь. Лёшка вздрогнул, узнав в мужчине того самого папашу с пляжа, и метнулся назад, в санаторий. Лёшка спрятался за толстый тополь. Мужчина и женщина подошли к одному из корпусов. Оглядываясь, мужчина отпер ключом дверь. Сначала в дом вошла женщина, потом — мужчина. «Шпионы», — подумал Лёшка, слушая, как бойко застучало сердце. Он ждал, что будет дальше. Минуло полчаса, дверь отворилась. Высунулся мужчина, посмотрев по сторонам, он вышел. Следом, одёргивая платье, вышла женщина. Он приобнял её и чмокнул в щёку. Она ушла к морю — медленно, не оборачиваясь. Он крякнул, как после водки, накрыл шляпой голову и быстро зашагал в противоположную сторону.
— Нарочно разделились, — пробормотал Лёшка. — Запутывают. Шпионы. Факт!
Надо было их выследить, но он не знал, за кем ему идти. Он кинулся было за женщиной, а потом повернул за мужчиной. Мечась по санаторию, он случайно набрёл на свою спасённую змейку.
— Привет! — пробормотал Лёшка и осёкся. Змейка лежала там, где он её оставил — под акацией. Он присел над ней и увидел ранку на боку, а на ранке двух зелёных мух.
— А ну, кыш!
Прогнав мух, он заговорил:
— Поранилась, матушка! Погоди… Вылечим.
Змейка, будто слушала его, оставаясь неподвижной. Он сорвал подорожник, приложил его к ране и ушёл, довольный собой.
Поужинав в ресторане, Шатовы вернулись домой, а Николай не пошёл с семьёй, сославшись на то, что у него дела в городе. Нина знала, что он будет переходить из ресторана в ресторан, пока не нагрузится до бесчувствия. Она была как на иголках. Стало темнеть. Лёшка крепился весь день, храня свою тайну, а теперь не выдержал и сказал:
— Мам, я шпионов видел!
— Где?
Лёшка прикусил язык. Ходить в заброшенный санаторий ему запрещали.
— Чего молчишь? — допытывалась мать. Ухватившись за неосторожно выскочившее слово, она постепенно выпытала из сына всё. Лёшка рассказал о таинственной парочке.
— Дядька — главный шпион. Факт! Надо сказать в милицию.
— Зачем в милицию, Лёшка?
— Тогда жене: «Ваш муж шпион»!
— А если ты обознался? Что скажет жена? Спасибо? Ну, подумай: откуда здесь шпионы?
— А ты сама сказала, что там враги. (Он показал в сторону моря.)
Нина смутилась, она уже не помнила, когда говорила что-то подобное.
— Так. Ложись спать. Любочка вон спит, и тебе пора.
— Не хочу спать, — сказал Лёшка и вспомнил: — Мам, а где папка?
— Где? — зло сказала Нина. — Шпионов ловит!
— Пойдём к нему. Помогать будем.
— Ага. Стакан поднимать.
Отец не появился ни ночью, ни утром, ни днём.
Вечером Лёшка вспомнил о змейке и прибежал в санаторий. Длинные тени лежали на земле. Тёмные корпуса спали мёртвым сном, и в пыльных окнах отражался закатный свет. Лёшка прокрался  мимо «шпионского» дома. Там тоже не было признаков жизни. Лёшка огляделся и прошёл к акации. Заглянув под ветки, он отпрянул с отвращением. Змейка была мертва. Десятки мух облепили её жадно. Лёшка замер в недоумении, бормоча в слух:
— Как так, змейка? Я же лечил тебя…
Он стал восстанавливать цепь событий: бассейн, катушка, две змейки, грабли… И тут его будто обухом по голове: «А ведь это ты змейку погубил, когда граблями вытаскивал!»
— Я хотел спасти! — закричал Лёшка. — Прости, змейка…
Он плакал навзрыд, а когда успокоился, то, похоронив змейку, насыпал над ней холмик земли и воткнул палочку. Каждый день он навещал змейку, плакал над ней и просил прощения. Тишина санатория перестала пугать его. Шпионская парочка вылетела у него из головы. Отец нашёлся, впрочем, опять пропал. С пляжа исчез дядька с синяком. Исчезло и его семейство — полнотелая жена и трое сыновей. А вскоре и сами Шатовы уехали из Ялты.