Венценосный Государь Николай II. глава 5

V

   Алиса смотрела на Цесаревича Николая, Николай смотрел на принцессу Алису. Он видел, какая борьба сейчас происходит у нее в душе, и как тяжело ей приходится. Какое же нелегкое ей предстояло принять решение, и он знал, что отречься от своей веры для религиозного человека равносильно предательству. А Аликс, словно увидев в словах Ники брешь, попыталась укрепить свои позиции.
   - Именно потому, что я христианка, я и не могу отречься от своей веры, - убежденно сказала она. – Я не могу отречься от Христа, и от веры моих предков.
   Николай видел, что Алиса считает свою веру единственно правильной, но не мог понять, почему она считает православную веру верой антихристовой. Возможно, что именно это заблуждение как раз и мешало ей переменить веру. Подобное заблуждение не могло возникнуть в принцессе само по себе, а наверняка внушалось ей ее предками. И чтобы переубедить Алису, нужны были такие слова, которые смогли бы поколебать ее уверенность в том, что переход в православие означает отречение от Христовой веры. 
   И тогда Николай, мысленно непрестанно взывавший к Богу, вдруг почувствовал, как будто кто-то вкладывает ему в голову слова, которые он и должен произнести. Иисус Христос в Евангелии говорит: «когда придет время, не думайте, что вам говорить, Господь сам вложит в вас нужные слова».  Видимо, именно это произошло в тот момент с Цесаревичем Николаем.
   Он обратился к принцессе Алисе:
   - Аликс, я понимаю ваши религиозные чувства, и благоговею перед ними. Но ведь мы с вами веруем в одного Христа, другого нет, и быть не может. Господь, сотворивший мир, дал нам душу и сердце. И мое сердце и ваше он наполнил любовью, для того, чтобы наши души слились воедино, чтобы мы стали единым целым, и пошли одной дорогой в жизни.
   Аликс неотрывно смотрела на Николая, внимательно слушая его слова. Ее серо-голубые глаза встретились с такими же серо-голубыми глазами Цесаревича, и она уже была не в силах отвести от них взгляда. Казалось, что она ждала чуда, ждала слов, которые убедят ее сделать тот шаг, который требовал от нее ее возлюбленный Ники.
   А Николай продолжал говорить дрожащим от волнения голосом.
   - Без воли Божьей нет ничего. Пусть не тревожит вас совесть о том, что моя вера станет Вашей верой. Когда вы узнаете, как прекрасна, благодатна и смиренна наша православная религия, как величественны и великолепны наши храмы и монастыри, и как торжественны и величавы наши богослужения, я уверен, что вы их полюбите, Аликс, и тогда ничто не будет нас разделять.
   Голос Цесаревича задрожал еще больше, и на его глазах выступили слезы. И тут в сердце и в душе принцессы Алисы произошел перелом. Возможно, сами слова показались ей убедительными, а, возможно, дело было в тоне, интонации, искренности, с которой были сказаны эти слова, но только Аликс вдруг почувствовала неописуемый трепет в своей душе. Слезы на глазах Николая тоже, вне всякого сомнения, сыграли немалую роль в принятии ею  решения, но только Алиса разрыдалась еще сильнее, и сквозь плач тихо произнесла:
   - Я согласна.
   Эти два простых слова, сказанных принцессой, прозвучали для Николая так, словно были гласом Божьим, обратившимся к нему с неба. Он почувствовал, как затрепетало его сердце, и был не в силах поверить, что услышанное не было сном или галлюцинацией. Его милая, и дорогая Аликс дала согласие, которого он так ждал,  и в которое почти не верил. Все поплыло перед его глазами, а непередаваемое и неописуемое чувство счастья переполняло его грудь. Он бросился к Аликс, а она бросилась к нему, и оба очутились друг у друга в объятиях. Николай почувствовал, как дрожит тело его любимой Алисы, и прижал ее к себе еще сильнее.
   Свершилось, свершилось!
   Свершилось, наконец, то, чего Цесаревич Николай ждал долгие годы. Свершилось то, к чему он так долго стремился, и о чем он так долго мечтал, то, на что он втайне надеялся, но во что боялся поверить.
    Слезы влюбленных смешались между собой, и они оба были так счастливы, что не могли оторваться друг от друга, и им не нужны были слова, чтобы выразить свои чувства. Все было ясно и без слов.
   В эту же ночь, уже далеко за полночь, Николай долго молился, стоя на коленях перед иконой, и благодарил Бога за то, что тот услышал его молитвы, которые он возносил ему уже многие годы. Чудо, свершилось чудо, и Цесаревич никак не мог прийти в себя, все еще боясь, что это окажется сном, самым прекрасным из всех снов, когда-либо им виденных.
   На следующий день он послал письмо своей матери, Императрице Марии Федоровне, в которой написал такие слова:
   «Свершилось, я жених Аликс».
   В письме он пересказал все то, что произошло накануне, передав вкратце всю его беседу с принцессой.
   «Весь мир, - писал он.  – Сразу изменился для меня: природа, люди, все, и все мне кажутся добрыми, милыми и счастливыми. Спаситель сказал нам: «Все, что ты попросишь у Бога, даст тебе Бог». Слова эти бесконечно мне дороги, потому что в течение пяти лет я молился ими, повторяя их каждую ночь, умоляя Его облегчить Аликс переход в Православную веру и дать мне ее в жены».
   8-го апреля было объявлено о помолвке Цесаревича Николая и принцессы Алисы. Перед своим отъездом из Англии в Россию, она написала в дневнике Николая:
   «Я твоя, а ты мой, будь уверен. Ты заперт в моем сердце, ключик потерян, и тебе придется остаться там навсегда».
   Какие красивые слова, полные обещания верности и любви. И Аликс сдержала свое слово, оставшись верной и любящей женой, разделив спустя десятилетия страшную участь со своим супругом, последним Императором Российской Империи Николаем II.
   Счастье Николая, которое он испытывал, получив согласие Аликс, невозможно передать словами. Счастье – это одна из тех вещей, которые не предназначены для того, чтобы их описывать на бумаге. Это такая же тщетная попытка, как пытаться передать словами музыку. Только тот, кто был влюблен по-настоящему, только тот способен понять, что чувствовал Цесаревич Николай в те минуты, и как он был счастлив.
   После помолвки Цесаревич возвратился в Россию. Нам, живущим сто лет спустя, порой очень трудно постичь и понять обычаи и нравы того времени. Особенно странными а, порой, даже и бессмысленными, кажутся нам этикет и традиции Царского дома. Официальная помолвка состоялась, но, тем не менее, брачная церемония была назначена только на следующий год.
   Вернувшись в Петербург, Николай продолжил переписываться с Алисой. Делать это теперь ему было значительно легче, так как его любимая Аликс принадлежала с этих пор только ему, и никому больше. Он неустанно благодарил своих родителей за то, что те благословили его на брак с Алисой, и не уставал говорить о том, как он счастлив.
   Принцесса Алиса, тем временем, находясь в разлуке с любимым, и ожидая дня долгожданной свадьбы, упорно и без устали учила русский язык, под руководством своей учительницы Екатерины  Адольфовны Шнейдер. Она знала, что если выйдет замуж за Николая, то русский язык станет для нее главным языком, и с этим приходилось мириться.
   К сожалению, счастье не бывает долговечным или, по крайней мере, не приходит одно. Увы, насладиться в полной мере своим счастьем Цесаревичу не удалось.
   Здоровье Императора Александра III, вопреки всем надеждам и ожиданиям, на поправку не шло, а напротив, ухудшалось все больше и больше. По настоянию врачей было принято решение отправить больного на лечение в Крым, в Ливадию. Доктора надеялись, что мягкий, теплый и целебный климат Крыма поправит здоровье Императора.
   К сожалению, и этим надеждам не суждено было сбыться. Александр слабел все больше и больше. В Ливадии собралась вся царская семья, прибыла даже Аликс, теперь уже открыто титулованная невестой Николая. Вскоре стало ясно, что Император, которому было всего сорок девять лет, обречен на смерть. К нему был приглашен священник, уже тогда сильно почитаемый в народе протоиерей Иоанн Кронштадтский, чтобы сопроводить умирающего в последний путь.
   1 ноября 1894 года Император Александр III скончался. По роковой случайности этот день был днем рождения Великой княгини Елизаветы Федоровны. Умирающий Император не забыл этой даты. Он велел подозвать к нему Великую княгиню, чтобы обратиться к ней в последний раз.
   - Элла, - сказал он, беря княгиню за руку. – Моя жизнь покидает меня, я ослабел, но память моя меня еще не подводит, и я помню об этом дне, дне твоего рождения.
   Император поздравил княгиню, помолился за нее, затем поцеловал и ее, и Великого князя Сергея Александровича, дав им свое благословение.
   - А теперь позовите священника, - сказал умирающий. – Я хочу причаститься Святых Тайн.
   Прибыл священник, и стал готовиться к таинству. После причастия в комнату вошел Иоанн Кронштадтский.
   - Как вы себя чувствуете, Государь? – обратился он к Императору, возлагая свою руку ему на голову, и внимательно вглядываясь в лицо.
   - Я чувствую себя так хорошо, - ответил Александр III, вопреки всему ожидаемому, и лицо его просветлело так, словно он, и в самом деле, испытал облегчение. 
   Отец Иоанн принялся совершать елепомазание. Вскоре после этого Император, испустив тихий вздох, скончался. Так закончился земной путь Императора Александра III.
   Означали ли последние его слова то, что Государь испытал перед смертью кратковременное физическое облегчение или же это было нечто иное? Открылись ли перед его взором врата в Царствие Небесное, видел ли он ангелов или других предвестников смерти? Почему он вдруг почувствовал себя так хорошо, что он хотел сказать этими словами? Вероятно, нам этого не дано будет узнать никогда. Есть вещи, которые выше нашего мирского понимания жизни, и гадать нам о чужой судьбе не имеет смысла. Известно лишь, что у умирающего перед глазами проходит вся его жизнь, и что увидел там Император Александр, точнее, что его встретило, нам не дано познать. Все это выше нашего земного бытия и умственного представления о загробном мире.
   Смерть отца стала для Николая сильным потрясением, несмотря на то, что все близкие и родные уже давно внутренне готовились к этому событию. Цесаревич испытал глубокую и невосполнимую утрату. В одно мгновение изменилась вся его жизнь, все смешалось и перепуталось. Казалось, что земля ушла у него из-под ног. Счастье слилось с горем, и уже перестало быть счастьем.
   Не менее тяжело стало на душе и у Аликс. В этот момент она почувствовала себя лишней и нежеланной. Она, и не без основания, опасалась, что теперь ее примут враждебно при Царском дворе. Она оказалась на чужбине, одна, без своих близких, если не считать ее сестру Эллу.
   Уже на следующий день после смерти Александра III, Аликс перешла в православие, получив при этом новое имя. Теперь она звалась Александрой Федоровной, в честь Федоровской иконы Божьей матери.
   Чем-то невероятным казался Аликс этот мгновенный переход от германской принцессы к невесте Наследника Российской Империи Николая, который в ближайшее время должен был сам стать Императором. Ей было страшно. Она очутилась как бы в ином мире, среди чужих людей, чужого народа, чужих обычаев и традиций, в стране, где все говорили на чужом языке, который она так и не смогла как следует выучить. К тому же новоявленная императрица, а ведь именно ею и было суждено стать в скором будущем Аликс, опасалась того, что ей не удастся сойтись характерами со своей будущей свекровью, Марией Федоровной.
   Свадьба Николая и Аликс состоялась через неделю после похорон Александра III. В народе сразу же поползли злые слухи, что новая императрица въезжает в свое царство вслед за гробом Императора. Всем это показалось дурным знаком.
   И опять каким-то роковым образом переплелись даты. Бракосочетание состоялось 26 ноября, как раз в день рождения теперь уже вдовствующей императрицы Марии Федоровны, которая, занятая всем тем, что было связано с похоронами, даже не присутствовала на свадьбе.
   Сама свадебная церемония не была для Аликс праздником. Ей казалось, что это и не свадьба вовсе, а продолжается панихида по умершему Императору, с той лишь только разницей, что она сменила черное платье на белое. Все было мрачным и сама обстановка ложилась тяжелым грузом на ее душу. Даже Николай, стоявший рядом с ней, и одетый в гусарскую форму, виделся ей облаченным в похоронный костюм. Нет, не так себе представляла принцесса Алиса свою свадьбу, никак она не думала, что такое событие будет выглядеть погребением. Да оно и было, в сущности, погребением, только погребением отца ее жениха, но Аликс казалось, что это панихида по ней самой. Брачная церемония не имела ни величия, ни пышности, которыми, хотя бы в маломальской степени, должна обладать свадьба любого из представителей царской династии. Да и все дальнейшее было не лучше. Не было у Николая и Алисы ни свадебного путешествия, ни медового месяца. Всего этого была лишена супружеская чета.
   И, тем не менее, несмотря на все это, Алиса продолжала любить Николая. Напротив, ее любовь, даже как будто усилилась. Доказательством этого служат следующие строки, которые она записала в его дневнике:
   «Отныне нет больше разлуки. Наконец мы соединены, скованны для совместной жизни, и когда здешней жизни придет конец, мы встретимся опять в другой жизни, чтобы быть вечно вместе.
   Твоя, твоя».
   Первое время после свадьбы новоиспеченный Император, который, собственно, и не вступил еще официально в эту должность, вместе со своей супругой поселились в Аничковом дворце, вместе с вдовствующей императрицей Марией Федоровной, но вскоре они переехали в более крупный и роскошный дворец в Царском селе. В Аничковом дворце супружеская чета занимала пять комнат, что совсем немного, учитывая то, что в этих комнатах Николаю приходилось принимать министров и высоких гостей. Когда это случалось, Аликс приходилось ютиться одной в спальне. С мужем она почти не виделась, так как государственные дела почти не оставляли ему времени для общения с семьей. Лишь вечерами он мог оторваться от них, и провести час-полтора в общении со своей любимой Алисой. В основном они проводили это время, катаясь на санях по Петербургу. Эти вечера были единственной отдушиной для Александры Федоровны, и только в эти моменты она могла испытать чувство, близкое к счастью. Когда сани проносились по снежному зимнему Петербургу, она, одетая в теплую шубу, прижималась к Ники и, взяв его под руку, вела с ним доверительные беседы. Николай тоже был счастлив в эти минуты, потому как что может быть прекрасней того момента, когда ты остаешься один на один с любимым человеком, когда никто тебе не мешает и не тревожит.
   Так как у Аликс появилось много свободного времени, то она посвятила его изучению русского языка, русской культуры и православной веры. Она очень хотела понять русского человека, понять простой русский народ, но этого ей так и не удалось сделать, это оказалось выше ее сил, уж слишком иным были ее менталитет и ее мышление.