Землячок 2

                Из гл.1 "Мелочи жизни"
                http://www.proza.ru/2011/02/20/2173

Рассуждения о консерватизме в предыдущей главе имеют прямое отношение к следующему эпизоду, вернее к хронике эпизода, описанного ранее.

В босоногом детстве я часто сажал себе шишки на лоб, сбивал колени и срывал ноготь на большом пальце стопы.
Однажды мы повисли на борту отъезжавшей полуторки. Ребята соскочили вовремя. Когда водитель газанул, набирая скорость, я разжал руки и всей мордой, всеми коленями и ладонями проехался по пыльной дороге.
-  Не помрёшь ты своей смертью! -  в сердцах говорила мать.
Судьба, очевидно, не сочла мои подвиги заслуживающими внимания.
…
Для Гриши Дьяченко понятия риска не существовало. Он без колебаний вникал в любую ситуацию. В Ростове, на Кировском он, не задумываясь, провёл прямой в челюсть «плохому парню», нахамившему инвалиду в коляске. Парень оказался с дружками, у одного из которых в рукаве виднелась колодка ножа. Поблизости случился милиционер и для Гриши всё обошлось.
         
В Шахтах Гриша работал на «Скорой». Однажды он на пару часов взял санитарную машину - смотаться туда-сюда в Горную и вернулся через полтора суток. Гриша говорил, что ездил в компании самого Васи Алексеева, приводил шокирующие подробности Васиного аппетита, однако ни у кого не возникало желания уточнять – чего забыл в Горной чемпион мира и Олимпийских игр, спортсмен, которому жали руку главы государств и который запросто хлопал по плечу чемпиона чемпионов, боксёра Моххамеда Али. Так или иначе, со «Скорой» Григория Ивановича попёрли, он перебрался терапевтом на «Южную», где его вскорости на месяц лишили права выдачи больничных листов. О нём пошла дурная слава - «ему горлышко из кармана покажи и больничный в руках!».
Всё это не мешало Грише оставаться отличным парнем, который старался не для себя – «для людей».

Мелкий эпизод у «Никопола» оказался для Гриши роковым.
Как упоминалось ранее, в дружеской потасовке у ресторана Гриша ударился затылком о бетонное покрытие, потом сутки отсыпался у друга, который заподозрил неладное, когда Гриша обмочился в постели.

Когда я заступил на воскресное дежурство, в «неотложке» наблюдался со вчерашнего дня молодой мужчина без сознания. В обритом наголо пациенте я не сразу узнал Григория Ивановича Дьяченко, доктора с «Южной». Накануне, в субботу, близко к полуночи его привёз тот самый друг и сразу покинул приёмный покой, не побеседовав с врачом.

Вскоре после этого, сёстры приёмного покоя получили указание записывать номер попутного автомобиля, доставившего больного и паспортные данные сопровождающего лица.

Больной оставался неясным. Сведений о механизме травмы не было. Невропатолог не подтверждала кровоизлияния в мозг. При субдуральной гематоме (кровоизлиянии под твёрдую мозговую оболочку) зрачок обычно расширен на стороне, противоположной поражению. У нашего больного оба зрачка играли без всякой закономерности. Спинальная пункция картину не прояснила – крови в спинномозговой жидкости не было, а повышенное давление ликвора бывает практически у всех больных с черепно-мозговой травмой.

Валентина Федоровна Шестакова, первый дежурант, ограничилась наблюдением и дегидратационными мероприятиями. Вопрос о трепанации висел в воздухе, но ребром не ставился.
 
В понедельник (на третьи сутки) Гришины друзья и коллеги по работе подтвердили наличие травмы (в пятницу вечером), уточнили, что сознание он потерял спустя несколько часов. Такой светлый промежуток весьма характерен для кровоизлияния под твёрдую мозговую оболочку. Однако неврологическая симтоматика по прежнему не говорила в пользу гематомы.

Мнения врачей разделились. Молодой хирург с «Южной», вчерашний интерн травмотделения, атаковал Александру Федотьевну, бывшую в очередной раз вместо А.В. Шлёпова.
-  Давайте сделаем трефаляцию – диагностические отверстия в черепе!
-  Больной и так тяжелый, - возражала Цемина, - чего ему ещё дырки в черепе делать! Невропатолог не даёт субдуральную! У нас по две недели больные лежали без сознания и выздоравливали без всякой трепанации. Вскроем череп, а там - ничего. А больной погибнет – что я скажу прокурору?!

Николай Семёнович Вереницын, который с утра вёл больного, был за немедленную операцию. К концу дня его убеждённость достигла предела.
-  Что вы тянете, - полушепотом возмущался он - у больного уже сосательный рефлекс – кора погибает от  сдавления гематомой! (Если прикоснуться к губам такого больного, он начинает чмокать – подкорковый рефлекс.)
-  Он причмокивал уже при поступлении, - уточнила Валентина Федоровна.

-  Коля возмущается, а брать на себя ответственность не хочет, - сказал мне Сурен Григорьевич. Через час я заступлю на дежурство и возьму больного на операцию по жизненным показаниям.
 
Что мог Николай Семёнович?
Рядовой врач «царь и бог» только на дежурстве, в роли первого дежуранта. В обыденной ситуации всё идёт через заведующего.

Во время операции Сурен с трудом остановил кровотечение из костной ткани. Он сминал губчатое вещество височной кости плоскогубцами и втирал в него стерильный воск. У больного оказалась обширное кровоизлияние под твёрдую мозговую оболочку – «пластинчатая гематома» размером в ладонь, с обеих сторон. Атипичность патологии обеспечила атипичность неврологической симптоматики. При такой активности кровотечения, спасти больного могла только операция в первые часы (и то, с малой степенью вероятности), но никак не через трое суток.

 Вопрос о роли консерватизма в судьбе нашего больного нельзя ни закрыть, ни оставить открытым. Слишком много обстоятельств не сошлись по времени, по месту и по другим характеристикам. В тот беззаботный вечер у «Никопола» безмятежность Гришиной судьбы дала сбой.

. . .
Описывая предыдущий эпизод, я поймал себя на том, что пытаюсь  снять с врачей вину в гибели нашего пациента.
 Субдуральная гематома имеет широкий спектр диагностических признаков и непредсказуема в плане прогноза. Всё зависит от скорости развития необратимых изменений в мозгу, которые, в свою очередь, зависят от диаметра повреждённого сосуда. «Светлый промежуток» между травмой и потерей сознания может быть весьма коротким, может достигать двух недель.

В подобной ситуации, только при совершенно ясной диагностической картине, погиб шестилетний сын травматолога Виктора Катрыша. Он упал с велосипеда и через час потерял сознание. Виктор Титович в совершенстве владевший техникой трепанации, тем не менее, затребовал специалиста из Ростова. Шестичасовое промедление сделало оперативное вмешательство бесполезным.

      Тогда (к концу шестидесятых) ещё не было единой тактики обязательного наложения поисковых отверстий в черепе в случаях сомнительных признаков субдуральной гематомы – кровоизлияния под твёрдую мозговую оболочку.

Современная аппаратура, в частности компьютерная томограмма, открывает широчайшие возможности в диагностике внутричерепной патологии. От крохотных, в булавочную головку, кровоизлияний в вещество мозга, до очевидной, как на ладони, картины скопления крови под мозговыми оболочками.

Сейчас всем "черепникам" при пооступленпии первым делом производится СКТ головного мозга.    
. . .
1966-1971-2010 г.г.