Мое чтение

Несколько лет назад я начала читать книги издательства «Новый хронограф» из серии «От первого лица». Это мемуары, написанные в разные годы. Воспоминания людей, описывающих свою жизнь, в отличие от произведений художественной литературы нашего времени,  кажутся много более правдивыми. Это замечательные люди и незабываемые жизненные истории.
В  мемуарах я надеюсь найти сведения о своих родных, прежде всего о моем деде-священнике, расстрелянном в 1937 г., а до этого в течение нескольких лет находившемся в лагерях. Верю, что кто-то о нем написал.
Совершенно неожиданно  познакомилась с книгой о моей школе и узнала о судьбах учителей, которые преподавали там в 50-е годы, т.е. моих учителей.  Это меня совершенно потрясло.
Поистине огромна работа издательства по выявлению, обработке, комментированию и публикации таких материалов. Хочу поделиться той информацией о книгах «Нового хронографа», которой располагаю.

 
Издательство
НОВЫЙ ХРОНОГРАФ
Некоммерческое партнерство
109052, Москва, ул. Верхняя Хохловка, д. 39/47 - 132
                Тел.: (495) 671-0095; E-mail: nkhronograf@mail.ru

От первого лица:
история России в воспоминаниях, дневниках, письмах

      Название книжной серии говорит само за себя и вряд ли нуждается в дополнениях. Но это и обязывает нас объясниться, тем более что наши авторы - люди по преимуществу простые, по-своему незаметные и потому уж подверженные всем ветрам нашей бурной отечественной истории.
      Существенным, на наш взгляд, является и то, что немалую часть публикуемых в нашей серии «человеческих документов» представляют тексты, созданные в двадцатом «советском» веке.
      В свое время А.И.Герцен писал: «Для того, чтобы написать свои воспоминания, вовсе не нужно быть великим человеком или видавшим виды авантюристом, прославленным художником или государственным деятелем.  Вполне достаточно быть просто человеком, у которого есть что рассказать и который может и хочет это сделать. Жизнь обыкновенного человека тоже может вызвать интерес, если и не по отношению к личности, то по отношению к стране и эпохе, в которую эта личность жила». Все это справедливо и верно, как многое о чем писал Александр Иванович. 
Человек только потому человек что способен помнить, и, что не менее важно делиться запасами своей памяти с другими. Это является главным критерием уровня нашей зрелости и важным свидетельством полноценной и сознательно прожитой жизни. Но нельзя забывать и о том, чем это могло обернуться в тридцатые-сороковые годы прошлого века, когда люди не то, что писать воспоминания - родственную переписку прерывали. Тогда немногие решались доверить бумаге свои заветные чувства и подлинные мысли. Да что бумаге. Не решались хранить и в столе. Прятали на чердаках, в заброшенных печных трубах, в обшивке стен, а то и просто сжигали, как в свое время поступил с семейным архивом отец В.К.Рыкова, в русско-японскую войну командир береговой батареи в Порт-Артуре, в тридцатых годах - скромный банковский служащий. В те годы, нужна была глубокая укорененность в родовую культурную традицию, чтобы подобно географу В.П.Семенову-Тян-Шанскому продолжить работу над своими воспоминаниями. Или воспитанная с детства привычка вести дневник, как это было у старейшего артиста театра им Вахтангова Л.П.Русланова (Сергеенко). Или чувство глубочайшей родовой связи о. Павла Флоренского, чтобы в условиях сталинского концлагеря продолжать заниматься своими генеалогическими изысканиями. Но таких людей было наперечет. Поэтому и осталась советская эпоха в большей своей части безмемуарной, и потому воспринимается глухой, бесцветной и какой-то нежилой, несмотря на то, что со времени ее крушения прошло совсем немного времени. Но эта ее особенность,  ставит нас перед еще одной проблемой.
С годами, по мере того как наше советское прошлое становилось предметом воспоминаний, делается все более понятным, что с этим прошлым происходит что-то неладное. Ставшие привычными слова и обороты речи, поначалу казавшиеся очевидными и не требующими доказательств, по мере осмысления оказались плотной дымовой завесой, мешающей правильно оценить даже собственную жизнь. Стало ясно, как непростительно мало знаем мы о советском обществе, тогда как именно оно - и предпосылка и ресурс, - пожалуй, единственный того, что происходит с нами здесь и теперь.
      «Советский век», если признать что некалендарный ХХ век начался в 1914 году, умел хранить свои тайны и прятать «концы в воду». Его уход оказался столь же неожиданным, как и появление со всеми его революциями, «громадьем» планов и жертвенностью, надеждами и разочарованиями. Рухнув в три дня, по выражению Василия Розанова, он подобно «Титанику» не погасив огни ушел в мглу вечности, оставив нас перед зияющей дырой исторического незнания. Чтобы воссоздать эту эпоху, хотя бы в основных, ее знаковых событиях будущим исследователям и не одному поколению надо будет не только хорошо поработать, но и вооружиться новым инструментарием исторического познания. А для этого как показывает опыт, немаловажно чтобы эти знания были востребованы обществом и стимулировали политическую волю, без которой у нас только морковка на приусадебных участках растет.
     Сегодня привязка к недавнему прошлому исчезла. Давно уже нет Советского Союза и, казалось бы, о чем говорить. Советское общество вновь приватизировано идеологией. Стремительно растет угроза очередной культурной амнезии, хотя советское прошлое все еще излучает свою радиацию. По радио звучат знакомые с тридцатых годов мелодии и голоса артистов. По телевидению идут советские фильмы. Нищие в метро исполняют советские песни. Молодежь у походных костров все еще  поет песни Визбора и Окуджавы. И хотя в стране проживает еще больше половины советских людей, уже подрастает поколение, не знающее, что такое СССР. Дети,  родившиеся в новой России, уже ходят в школу, и мы для них, к сожалению, уже где-то на горизонте, и наш мир недоступен для их зрения. Нетрудно предположить, какова будет их позиция, если им доведется изучать советское общество, когда, еще «не закрыв за ним дверь», о нем тут же стали говорить и писать как о перерыве в истории, непонятном провале, аномалии в социально-политическом развитии, а о себе как о совках и ничего не смыслящих дикарях,.
     В советское время основной массив информации о прошлом был сосредоточен в государственных архивах. Именно там за семью печатями как у Кощея Бессмертного берегла власть свои секреты и тайны, строго охраняя их от непрошенного глаза. И вдруг Свобода – печати, слова, обмена информацией… Трудно вообразить состояние «хранителей древностей», которым вдруг сказали что все можно печатать. И в архивах закипела другая жизнь. За каких-то три года по российской периодике прокатился вал архивных публикаций, вздув до невиданных высот тиражи отдельных изданий. Общественная атмосфера в стране наполнилась ожиданием.
    Сменивший журнальную лихорадку архивный бум, отсалютовав в начале девяностых рядом сенсационных и по большей части плохо подготовленных документальных публикаций, тихо свернулся и угас, не оправдав связанных с ним ожиданий. В этом не было бы ничего удивительного, так как подобная деятельность не терпит суеты, если бы не открылась полная неготовность нашей исторической науки к делу освоения новых исторических источников. Оказалось, что ряд разделов и направлений гуманитарного знания, необходимых для правильного и объективного издания документальных источников, или разрушен, или дышит на ладан. Также обнаружилась чудовищная нехватка специалистов, способных квалифицированно готовить эти публикации.
        Не в лучшем положении были и архивные учреждения, за годы советской власти превратившиеся в заурядные хранилища старой бумаги. Не оправдало надежд и начавшееся в начале 90-х рассекречивание документов. Их информационный потенциал, судя по отзывам специалистов, оказался ниже ожидаемого. Не содержали искомого ответа, а как оно было на самом деле, и частично рассекреченные фонды Политбюро ЦК КПСС Архива Президента, так как многие жизненно важные решения руководства страны попросту не документировались. Есть основания предполагать, что похожая картина ожидает исследователей и при рассекречивании оставшейся части архивного фонда страны. Неприступной твердыней перед половодьем разыгравшейся демократии остались ведомственные архивы, в первую очередь ФСБ и Министерства обороны. Более того, когда во второй половине девяностых годов фондообразователям разрешили закрывать доступ к их документам вопреки действующему законодательству, процесс пошел вспять.
      В этих условиях мемуары и другие «человеческие документы» советской эпохи выступают важным источником информации о жизни советского общества, во многих случаях незаменимым, а то и единственным.
Издатель Леонид Сергеевич Янович


1.  Каптерева Т.П.
     АРБАТ, ДОМ 4
     М.: Новый Хронограф, 2006. – 272 с., ил.
2. Каптерева Т.П.
     ДОМА И ЗА ГРАНИЦЕЙ
    М.: Новый Хронограф, 2007. – 440 с., ил.
     Татьяна Павловна Каптерева – ученый с мировым именем, крупнейший специалист по истории пластических искусств зарубежных стран, доктор искусствоведения, действительный член Российской академии художеств.
     Книга состоит из двух частей. В первой части - «Арбат, дом 4». все дышит Москвой  20-х-40-х годов. И квартира в старом доме на Арбате, перенаселенная, но во многом еще сохранившая старые дореволюционные обычаи гостеприимства и хлебосольства, и летние выезды за город «на дачу», и давно освоенные москвичами места отдыха. 
      Эти воспоминания посвящены  старой московской интеллигенции, одному из очагов русской культуры, в той или иной степени уцелевшему  в водовороте грандиозных событий эпохи, на разломе отечественных художественных традиций. Воспоминания охватывают в основном 1930-е годы, «период, в котором семейные и общественные события в детской и юношеской памяти, обрели со временем конкретную выразительность». Детство автора воспоминаний прошло в интеллигентной профессорской семье, с многочисленными и по большей части утраченными родственными связями. Примеры тому являют имена знаменитого  художника абстракциониста В. Кандинского и Натальи Шереметевской, будущей графини Брасовой, жены великого князя Михаила Александровича. Не обошли семью и репрессии: отец Татьяны Павловны был осужден по делу о. Павла Флоренского и отбывал с ним наказание в Бамлаге на мерзлотной станции Сковородино. Но их гостеприимный дом всегда был полон людьми – учеными, музыкантами, композиторами, артистами московских театров. Частыми гостями арбатской квартиры были и Михаил Булгаков со своей второй женой Л. Белозерской.
      Вторая часть воспоминаний – «За границей», повествует о заграничных путешествиях автора и, по ее замечанию, «касается малой толики того, что было увидено и пережито». Это вполне оправдано в наше время, когда сограждане тысячами устремились за рубеж, и не только путешествуют по разным странам, но живут и работают в них. Рассказывать о впечатлениях, полученных в крупнейших столицах и музеях мира, было бы сейчас бессмысленной затеей. Поэтому в воспоминания включен лишь тот «круг сведений, фактов, событий, ситуаций, который характеризует ушедшее, пережитое миром и нашим обществом время», и который может быть интересен современному читателю.
     Книга будет интересна и специалистам, и широкому кругу читателей, интересующихся историей отечественной культуры. Сопровождающий ее иллюстративный материал неординарен и ценен.

3 .  Александрова Наталия
     НАТАША. Мои воспоминания
     М.: Новый Хронограф, 2007. – 358 с., ил.

     Герои книги Наталии Александровой – представители трех поколений, память о которых хранилась в семейных воспоминаниях, письмах и фотографиях. Книгу открывает захватывающая история жизни в свое время известной московской красавицы, можно сказать, светской львицы, Веры Александровны Пупышевой, представительницы одной из самых состоятельных купеческих фамилий Москвы. Путь этой блистательной женщины сопровождали яркие события и почти детективные истории, по большей части трагически завершившиеся. История Пупышевой, тетки автора этой книги, описана на основании воспоминаний и рассказов ее матери, Марии Тимофеевны Пупышевой (1898-1989), единственной наследницы некогда огромного состояния своего дяди миллионера и мецената Федора Андреевича Васильева.   
Вторая часть книги посвящена событиям первых месяцев Великой Отечественной войны. В ней автор рассказывает о пережитых ею собственных злоключениях. После 22 июня 1941 года она, шестнадцатилетняя девочка, не сказав ни слова родителям отправляется по собственному почину сначала рыть окопы, а потом, скрыв свой возраст попадает в воинскую часть и через короткое время оказывается в известной «писательской» 8-ой Краснопресненской дивизии народного ополчения. Не обученные и плохо вооруженные ополченцы были брошены на защиту Москвы от рвавшегося в Москве врага. Однако первое же боевое столкновение привело к гибели и пленению большинства ополченцев. Спастись удалось немногим, и среди них оказалась и наша героиня. И тут свою спасительную роль сыграл ее возраст.  В деревне, куда ей удалось пробраться ночью, она переоделась в деревенскую девочку. Пережив множество удивительных, а порой и опасных приключений, она переходит линию фронта и, наконец, благодаря ряду счастливых обстоятельств, оказывается в Москве в объятиях своих родителей, уже не чаявших увидеть свою дочь.
Завершает свою книгу Александрова рассказом о своем детстве, отрочестве, об учебе в «Глазуновке» и начальном периоде свой концертной и артистической деятельности.
Книга предназначена широкому кругу читателей, богато иллюстрирована фотографиями из семейного архива Васильевых-Пупышевых-Александровых.
      4.  Русланов В.Л.
     ДОМ В ЛЁВШИНСКОМ. Минувшее без ретуши или Семейный альбом
     М.: Новый Хронограф, 2008. – 392 с., ил.
     Замысел книги «Семейный альбом» принадлежит Вадиму Львовичу Русланову. К сожалению, быстро развивавшаяся болезнь не позволила ему осуществить задуманное. Остались собранные им материалы семейного архива  и черновик его собственных воспоминаний, легшие  в основу этой книги. В нее вошли по преимуществу воспоминания его матери, актрисы театра Вахтангова Нины Павловны Русиновой, народной артистки РСФСР, созданные ею незадолго до ее кончины. При работе над своими воспоминаниями она активно использовала дневники своего мужа – Льва Петровича Русланова-Сергеенко, одного из ближайших соратников Вахтангова. Неудивительно, что эта часть книги посвящена истории довоенного театра.  Очень важным дополнением к воспоминаниям Русиновой стали мемуары ее сына Вадима Львовича Русланова.  Несмотря на незавершенность,  они отмечены несомненным литературным даром, острой наблюдательностью и чувством юмора без тени подобострастия к некогда громко звучавшим именам жильцов дома в Лёвшинском переулке.
    .
5.  Лабас Ю,А.
     КОГДА Я БЫЛ БОЛЬШОЙ
     М.: Новый Хронограф, 2008. – 320 с., ил.

     Автор воспоминаний, сын известного художника-монументалиста А.Лабаса, рос в художественной среде Москвы 30-х годов прошлого века, буквально пропитанной семейными преданиями и героикой первых послереволюционных лет. Но хронологически воспоминания шире. Они охватывают конец XIX-го и большую часть века «советского». Его печать лежит на всем о чем повествуется в этой книге, соединяя подчас самым причудливым образом прозаическое с фантастическим, высокое с низким и трагическое с пародийным. Сама стилистика воспоминаний пропитана духом того времени, когда по ходу великого эксперимента   утратились  не только его былая  притягательность, но и вера  в возможность его осуществления.
Символически звучат слова в последнем абзаце воспоминаний: «Кидай якорь! – Но он же не привязан! – ответил старпомех. – Все равно кидай» - Не растерялся капитан. – Авось малость подержит!» Будем надеяться.
Публикацию сопровождают редкие фотографии из личного архива автора.

6.  Валентин Бейлинсон
     СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ В ЛЮДЯХ
     М.: Новый Хронограф, 2009. – 488 с., ил.
      Воспоминания В.Г. Бейлинсона, участника Великой Отечественной войны, известного педагога, в годы «оттепели» зачинателя школьного движения по изучению новейшей истории страны, строятся как рассказ о собственной жизни, неотъемлемо связанной с судьбой родины, и охватывают период  30-х – 50-х годов прошлого века.
     Автор показывает жизнь московской семьи, быт и взгляды советской интеллигенции тех лет, рассказывает о первых днях войны, об эвакуации, работе на заводе,  службе в Уральском Добровольческом танковом корпусе, о непосредственном участии в военных действиях. Вспоминает о настроениях в стране после победы, об учебе в Московском юридическом институте, последующей работе в Таджикистане, потом о работе учителем в московской школе. О времени «космополитизма» и  нарастании в обществе ожиданий политического обновления, об «оттепельных» переменах и реабилитации многих осужденных, в том числе членов семьи Бейлинсона.
      В книге  представлен также целый ряд лаконично очерченных, но запоминающихся портретов людей советских годов. Среди них партийные деятели, люди науки, работники просвещения и культуры, яркие личности и рядовые граждане с их переживаниями и духовными прозрениями. Бейлинсон отстаивает мысль о великом значении для России тех людей сталинской эпохи, кто «трагическим старанием» улучшая и одухотворяя мир вокруг себя, «жили непоколебимой решительностью в самых плохих обстоятельствах делать хорошие дела» и «по миллиметру продвигали страну в то человеческое будущее, которое когда-нибудь наступит».   Текст сопровождают редкие фотографии из архива автора


7, 8. Семенов-Тян-Шанский В.П. 
    ТО, ЧТО ПРОШЛО.  В двух томах.
Том первый 1870-1917   
М.: Новый Хронограф, 2009. – 678 с., ил.
Том второй 1917-1942   
М.: Новый Хронограф, 2009. – 658 с., ил.
Воспоминания В.П.Семенова-Тян-Шанского, крупнейшего географа, хронологически продолжают воспоминания отца и деда (конец XVIII – первые две трети XIX века) и охватывают значительный период времени с 70-х годов XIX века до 40-х годов XX века.
В первый том вошли воспоминания, охватывающие период жизни Вен.П.Семенова-Тян-Шанского с 1870 по 1917 г.г.
Уникальные по глубине содержания и по широте охвата воспоминания ученого являются ценнейшим историческим источником. Литературно и образно написанные, они рисуют жизнь и деятельность  русского интеллигента в драматический и переломный период истории. Немаловажна и позиция автора воспоминаний – достоинство и верность  подлинным моральным и культурным ценностям.
     Издание сопровождают биография, научный комментарий и указатели, вводящие в научный оборот большое количество неопубликованных источников. Немалый интерес представляют также вошедшие в издание  редкие фотографии из семейного архива Семеновых-Тян-Шанских.

9, 10. А.П.Ненароков
    В ПОИСКАХ ЖАНРА. Записки архивиста с документами, комментариями,  фотографиями и посвящениями. В двух книгах.
Книга первая. ВДАЛЬ К НАЧАЛУ.
– М.: Новый Хронограф, 2009. – 296 с., ил. :   

Книга вторая. СВЕЧА В ДОМЕ .
 –  М.: Новый Хронограф, 2009. – 296 с., ил.
           Первая книга интересна не только документально-исследовательской частью, представляющей «критическое осмысление документа, основанное на интуиции, размышлении, сознании, самопознании». Не менее важны и интересны для понимания реалий прошлого и автобиографические свидетельства автора. В них воссозданы быт и общественная атмосфера Москвы конца 30-х гг. прошлого века. Обозначены точки отсчета, сыгравшие решающее значение в формировании взглядов и жизненной позиции «шестидесятников», т.е. той части поколения, которая почти с лермонтовской остротой восприняла легкое дыхание капризной «оттепели» и в горьком разочаровании назвала себя ее «пасынками».
       Вторая книга «Записок архивиста» дает возможность познакомиться с тем удивительным, ни с чем не сравнимым ощущением погружения в документы, которое творит чудо. «Когда - по словам автора, - далекие и чуждые по началу события вдруг обретают свои очертания и становятся близкими. Когда глухой гул, в котором все лишь эхо, вторье, отголосок, - обретает некую индивидуальность и в огромном смешанном хоре, явно не ставящем целью согласное пенье, вдруг начинают проявляться отдельные голоса еще неведомых певчих, А затем, словно по дирижерской указке, возникает некий лад, и сквозь нарастающую стройность хора, всякий раз ошеломляюще неожиданно, прорывается соло тех, чьи голоса отныне больше никогда не спутать с другими. И любой рассказ о них, доверивших тебе свои горести и радости, потери и обретения, вдруг превращается в разговор о себе, заново обретающем в этом творческом озарении теряемые с возрастом слух и зрение, перерастает в рассказ о тех, кто подарил тебе жизнь, либо обогатил ее своей». В книгу включены эссе об П.Б.Аксельроде, И.Г.Церетели, Б.И.Николаевском, В.С Войтинском, публикуются письма и черновики рукописей, найденные в архивах.
Книги сопровождают редкие фотографии из личного архива автора. Предназначаются она как для исследователей истории России ХХ века, так и для широкого круга неравнодушных читателей.