Мечта маленькой странной девочки

* * *

Она в очередной раз набирает его номер. И в очередной раз в ответ слышно только гудки, а на экране высвечивается до боли унылое «нет ответа». Выбросив телефон на другой конец кровати, она откинула голову на подушку, и устало прикрыла глаза. В темноте её мысли неслись непонятно куда, в голове была полнейшая свалка – сплошной клубок запутанных ниток:

«Снова «нет ответа»… Интересно, что на этот раз? В какую душевную яму его сейчас затянуло? Надеюсь, он хотя бы живой…
Пффффф! Конечно же, живой! С чего бы ему помирать-то?! Живой… теоретически, но скорее всего мертвецки пьян!
Фууууууууууууух… Ну его всё к чертям да в дебри!»

Она попыталась отключить мозг, но как всегда не удалось. Вместо этого мысли потекли рекой совершенно в непонятное русло:

«Ангел… Вот бы превратиться в Ангела!.. Ангела-хранителя… темного… Да! Темного странного Ангела-хранителя! Превратиться в невидимую тень и всегда и везде следовать за Ним… Оберегать Его… хранить… Иметь способность забирать все плохие эмоции и переживания. Своим невидимым присутствием всегда-всегда облегчать Его страдания…

А еще лучше – научиться препятствовать возникновению этих страданий! Способствовать появлению радостных и веселых моментов в Его жизни. Исполнять Его пожелания… Уметь читать Его мысли… Раскрасить Его жизнь самими яркими красками, наполнить захватывающими позитивными приключениями. Устроить всё так, как Ему хочется. И тогда Он точно будет улыбаться!.. Всегда искренне и от всего сердца… Он тогда действительно будет счастлив!

Должен быть…

Почему же я не всесильна?! Почему я всего лишь маленькая странная девочка?!

Да, я странная. Очень странная. Очень-очень странная… Наивный ребёнок-переросток, который не умеет выражать свои чувства, переживания и желания таким образом, чтобы их понимали близкие мне люди. Наверное у меня не получается это делать поскольку я сама толком никогда не могу разобраться в себе. Жалкая трусиха, которая абсолютно ничем не может помочь, а, скорее всего, наоборот, всё усложняет и запутывает…

Ангел… Хочу им стать! Очень сильно хочу… Говорят, ангелы не имеют собственных чувств, они просто охраняют и заботятся о вверенном им человеке. Оберегают ото всего. Забавная мечта…

Интересно, почему у меня такое дикое непреодолимое желание, чтобы у Него всё было хорошо?! Почему хочется Его сохранить? Оградить от всего плохого? Может я просто влюбилась в Него? Многие так считают. Да и Он сам так, скорее всего, думает. Но почему тогда Я так не думаю?.. Да и что такое, эта их «любовь»? В моем сознании это что-то непонятное и не очень приятное…

Он просто дорог для меня. Очень дорог и всё. Мне приятно находиться с Ним рядом, интересно с Ним общаться – говорить «обо всем и ни о чем – ни о чем и обо всем»! Просто видеть Его и знать, что у Него всё хорошо. Нравится видеть Его улыбку и слышать Его голос…

Мне уютно с этим человеком и на этом - всё. И нечего приплетать тут какую-то «любовь»! Эта «подруга» имеет феноменальную способность всё портить, и разрушать дружеские отношения. А я – не хочу Его терять! Просто хочу остаться «на Его стороне», при любых обстоятельствах и как можно подольше. Вот только вопрос: хочет ли Он этого?!! Может я Ему уже приелась хуже горькой редьки? С чего это я вдруг решила, что моё присутствие рядом с Ним принесет Ему радость и удовольствие или как-то поможет?! Кто я для него?!

Наивная глупая девочка, которая потерялась в чаще реального мира, ты ведь способна жить только в своих призрачных мечтах! Может лучше оставить Его в покое? Исчезнуть из Его жизни? Может так Ему действительно будет лучше?

Ага! Щазззз! Разбежалась! Пока не буду уверена на 99,9 процентов, что от моего исчезновения Ему станет легче, фиг от Него отстану! К тому же, я - эгоистка: Я хочу быть с Ним! А значит, буду продолжать Ему выносить мозг…

Глупо. Наивно. Странно. Жестоко. Печально… Тупик.

Ангел… Темный ангел-хранитель… Да, пожалуй это был бы идеальный вариант. Может попробовать душу дьяволу продать взамен на обретение такой способности?»

– Эй, месье «Рогатый да хвостатый с копытами», где вы там есть? Не желаете ли заключить сделку? – выкрикнула она в темноту комнаты.

«Но это опять-таки, просто нереальные мечты наивной странной девочки… Когда же я повзрослею? Случится ли это вообще? А нужно ли это?..»

Беспрерывный водоворот путающихся мыслей продолжал бурлить в её голове, хотя уже давным-давно перевалило за полночь. С первыми петухами она волшебным образом отключилась, как будто уснула. Но ничего так и не было решено. Всё, по-прежнему, осталось в подвешенном состоянии…

* * *

Он вышел на балкон и закурил сигарету. Из комнаты доносились вопли шумной, пока еще полупьяной компании. Затянувшись, он достал из кармана телефон и посмотрел список пропущенных:

«Опять эта мелкая звонила. Чего ей неймется-то? И не надоедает же постоянно за меня цепляться?!»

В этот момент телефон завибрировал в его руках, и на экране высветилось «Просто Подруга»:

«Ну вот – опять она! Эхх… Плевать. Плевать, плевать, плевать. Плевать! Не могу я сейчас с ней разговаривать! Не могу и не буду!»

Он крепко сжал телефон в руке и опустил вниз. Продолжал курить, медленно выдыхая дым, запрокинув голову, так и не ответив на звонок.

«Зачем она мне звонит? Я же говорил, что уйду в кураж и просьба не беспокоить! А она всё равно звонит… Переживает что ли? Глупенькая.

Забавная она…

Так, стопе!!! Нечего о ней тут сейчас размышлять и улыбаться как идиот, сам себе. Меня там внутри «приятные очучения» ждут»

Телефон больше не вибрировал в ладони. И он, выбросив окурок, вернулся к своей компании, продолжать убиваться в хлам, чтобы заглушить болезненные воспоминания и неприятные чувства.

* * *

Она открыла глаза и сразу поняла – что-то не так. Вокруг был полумрак. Темноту как будто бы разрезали отблески отдаленного пламени:

«Где это я? Куда меня забросил мой мозг? Что это за сон такой?»

– Можно сказать, что ты не совсем спишь, деточка, – раздался насмешливый хрипловатый голос за её спиной.

Она обернулась и увидела своего собеседника. Это был мужчина, одетый в длинное черное пальто и такой же черный цилиндр. Голова его была немного наклонена вперед так, что поля цилиндра полностью закрывали лицо. Он вальяжно, забросив ногу на ногу, восседал на кресле с высокой спинкой, которое напоминало царский трон. Левая рука расслаблено лежала на подлокотнике. В правой он вертел кубок на длинной ножке, скорей всего, серебряный.

– Ты у меня в гостях, деточка, – продолжил незнакомец и, подняв голову, он отпил из кубка, но разглядеть его лицо так и не удалось. – Кажется, ты там кого-то звала. Предлагала какую-то сделку. А, деточка?

От этих слов у неё застучало в голове, а в мыслях всплыла фраза:

«Эй, месье «Рогатый да хвостатый с копытами», где вы там есть? Не желаете ли заключить сделку?»

Её зрачки расширились, а в горле пересохло от страшной догадки о том, Кто перед ней:

– Вы… – секунду она колебалась, а потом, непонятно откуда набравшись отчаянной смелости, продолжила нахальным тоном. – Вы ведете себя, крайне невоспитанно. Мало того, что самопроизвольно затащили юную девушку в какое-то подземелье. Так даже не предложили ей присесть или чего-нибудь выпить, в то время как сами удобно расселись на псевдотроне и спокойно попиваете что-то из кубка. И это вы называете «в гостях»? И что это за фривольное обращение – «деточка»? У меня вообще-то имя есть. А мы с вами даже не знакомы. К тому же, Вы не представились!

«Что я несу? Если это действительно тот, о ком я подумала, то ща я отгребу! Ох, отгребу!»

Но к её удивлению, сидящий лишь громко расхохотался:

– Да, ты просто нечто, деточка, – проговорил мужчина, пытаясь унять свой хохот. – Признаюсь, никак не ожидал от тебя такой лекции! Но не могу с тобой не согласиться. Все твои замечания действительно верны.

Он щелкнул пальцами, и она тут же оказалась сидящей в таком же кресле-троне напротив своего собеседника, а на одном из подлокотников стоял такой же кубок с какой-то темной жидкостью внутри:

– Прошу прощения, за такое неучтивое поведение. Можете отведать вина, если есть такое желание. Вот только, я затрудняюсь Вам представиться, миледи, ибо у меня слишком много имен. И признаюсь честно, ни одно мне особо не нравится. Но, я думаю, Вы и так уже догадались, кто я. Можете называть меня любым известным вам именем, какое больше вам по душе, – последнее слово он протянул, как бы подчеркивая, и снова отпил из кубка.

– Тогда я буду называть Вас – «господин Воланд», – утвердила она.

– А почему не месье «Рогатый да хвостатый с копытами»?

Она на секунду смутилась и опустила глаза, хотя ответила:

– Уж больно это длинно и неудобно.

Дьявол опять расхохотался:

– О, трижды романтичный мастер! Нарек ты меня очень удачно. Засело в быту это имечко покрепче, чем Мефистофель! А ты забавная, деточка. Но, отбросим условности и шуточки. Ну, так что? Будем заключать сделку?

У неё опять пересохло в горле. Стало ужасно жарко, и она жадно отхлебнула с предложенного кубка. К удивлению там действительно было вино. Очень вкусное и освежающее:

«Хм? До последнего считала, что тут кровь. Ммм… Какой блаженный вкус. Возникает ощущение, что от этого напитка мысли выстраиваются ровными рядами.

Этот тип усмехается что ли? Ну да, он наверняка читает мои мысли.

Неужели это мой шанс? Чего же я по-настоящему хочу?»

Она закрыла глаза и, расслабленно откинувшись на спинку кресла, продолжала пить вино, растягивая глотки. Господин Воланд не мешал ей думать и спокойно ждал принятия решения.

«Я хочу быть с Ним. Но я не хочу ущемлять его волю. Забирать его право выбора…

Ангел… Вот бы превратиться в Ангела!.. Ангела-хранителя… темного… Да! Темного странного Ангела-хранителя! Превратиться в невидимую тень и всегда, и везде следовать за Ним… Оберегать Его… хранить…

Да, пожалуй, это идеальный вариант.»

– Я так понимаю, решение принято, деточка? – поинтересовался темный.

– Да, принято. Но я бы хотела задать Вам несколько вопросов.

– Имеешь полное право. Я весь во внимании, деточка.

– Вы действительно сможете сделать меня темным ангелом-хранителем именно Этого человека?

– Я могу превратить тебя в безликую тень с определенным набором способностей, в числе которых есть, указанные тобой. Но то, как ты будешь уживаться с его настоящим хранителем и сможешь ли полностью исполнять желаемые обязанности, не моя компетенция.

– Хорошо. Что касается чувств? Что я буду чувствовать?

– Для тебя будет существовать только этот человек, его желания и мысли. Всё, что будет касаться остальных, тебя совершенно не будет волновать, так же как и ты сама.

– Хорошо. Что случится со мной-человеком в реальном мире?

– Нууууууууууу, наверное, ты там умрешь.

– Нет. Не хочу.

– В смысле?

– Не хочу, чтобы так думали. Можно ли сделать так, чтобы я просто исчезла из воспоминаний всех знающих меня людей? Сделать так – будто меня никогда и не существовало?

– Хм… А ты всё не перестаешь удивлять, – демон слегка призадумался. – Ну, думаю, это можно устроить. Сделаем.

– Замечательно. Тогда последнее: какова стоимость ваших услуг?

– Только твоя душа.

– Вы не подумайте, что я недовольна, но не слишком ли велика моя просьба, чтобы расплачиваться только одной моей душой? Не зацепит ли эта моя просьба еще кого-то?

– Намекаешь на своего горемычного?

– Не только. Ответьте, пожалуйста, господин Воланд.

– Можешь не беспокоится. Ни его, ни либо кого другого из твоих родных и близких это не коснется. Они просто забудут о твоем существовании. Ты будешь стерта со страниц жизни, и превратишься в бесплотного духа. И твоей души для этого вполне достаточно. Она у тебя особая. Плюс, как довесок, останется еще твоё тело. К тому же, мне понравилась твоя мечта-просьба. Очень оригинально, я с таким еще не сталкивался на своем веку. Обычно просят совсем иное. Ну?

– Спасибо за ответы. В таком случае, меня всё устраивает. Я согласна на эту сделку, и желаю сейчас же превратиться в темного ангела-хранителя.

– Ты даже не хочешь с ним попрощаться и увидеться в последний раз во плоти?

– А зачем? Не вижу смысла. Он всё равно забудет о моем существовании. Да и не настолько я для него важна…

– Как пожелаешь, деточка. Вот подписывай.

Перед ней возник свиток с какими-то закарлючками и острое перо, которым она в нескольких местах проткнула пучку большого пальца. Подождала, пока верхняя фаланга покроется кровью, и оставила отпечаток своего пальца.

– Можно было просто капнуть одну капельку крови, деточка. Зачем было так издеваться над собой?

– Просто мне так захотелось, – она измучено улыбнулась и, поднявшись с кресла, поклонилась. – Спасибо за аудиенцию, господин Воланд.

В этот миг она ощутила, что что-то не так, как обычно. Обернувшись, она увидела свое тело, неестественно застывшее в кресле. На мгновение ей стало жаль себя:

«Ну, что же. Прощай, маленькая странная девочка, твоя мечта сбылась – теперь ты Темный Ангел-Хранитель самого дорогого для тебя человека!»

И она исчезла с этого подземелья. Воланд продолжал сидеть в кресле и попивать вино, разглядывая её тело:

– А тело я твое сберегу, деточка. Сберегу. Авось, ты одумаешься, и придешь обратно. Интересно будет за тобой понаблюдать, глупенькая странная моя деточка…

* * *

Он проснулся ближе к обеду, от того, что его давил жуткий сушняк:

«Н-дам… вчера жестоко покутяжили… Как же вломы вставать! АААА! Водаааааааааа. Всё, бросаю пить»

Он открыл глаза и увидел перед собой большую чашку с водой, которая стояла на стуле возле его кровати.

«Опа-на! Приятный нежданчик. Когда это я о себе так позаботился? Чё-то не припоминал за собой такой привычки. Вау! Да ничего себе? Здесь даже минералочка. Зашибись!»

Он жадными глотками осушил чашку и удовлетворенно громко стукнул ею, ставя на стул. И тут же схватился за голову:

«Ай-яй-яй! Моя голова. Зачем же я так шумлю. Чего я там вчера намешал-то? Вууух, трещит башка так, что жить не хочется. Еще и мутить начинает. Точно – харе бухать…»

И он упал обратно на подушку, приготовившись страдать.

Вдруг ему показалось, что чьи-то нежные холодные пальцы бережно сжали его виски, а ко лбу прикоснулось на мгновенье, что-то прохладное и приятное, будто кто-то поцеловал. И головная боль тут же исчезла. Затем, всё такое же неуловимо легкое и нежное касание, пробежалось по его телу так, если бы кто-то провел по нему рукой от груди до живота и на секунду там задержался. После, это ощущение улетучилось. А вместе с ним и все признаки похмельного синдрома. Он резко сел на кровати и удивленно захлопал ресницами:

«Не понял? Что это за глюки? Но, как ни странно, мне хорошо. Я чувствую себя абсолютно здоровым и бодрым человеком. Как будто и не бухал вчера! Замечательно… Но немного странно… Сначала минералка, потом исчезла боль и муть… Стоп! Минералка?! Откуда здесь минералка? Да, и с какого перепугу она не выгазировалась пока спал, а была словно только налитая из новой бутылки?»

Эта мысль загнала его в тупик. Но как ни старался он найти логическое объяснение, ничего так и не получилось. Отбросив это нелепое обдумывание, он поднялся с кровати в поисках своего телефона. Тот оказался под подушкой. Достав его и взглянув на экран, он почему-то расстроился:

«Ни одного пропущенного. Странно. Стоп! А почему это странно? Кто мне должен был звонить? Откуда это неприятное ощущение, что что-то не так? Чего мне, дураку, не хватает? Будто я что-то забыл… Какая-то непонятная пустота внутри…»

Тут он ощутил, словно ему положили руку на плечо, а в сознании появилась чужая мысль:

«Всё хорошо. Успокойся. Ты не один. Теперь ты никогда не будешь один. Я всегда буду рядом. Я буду тебя оберегать. Так, что не тревожься и радуйся жизни. Я с тобой».

От этого ему стало очень приятно, тепло и уютно. Сам не понимая почему, он от всей души, искренне улыбнулся. Ему вдруг показалось, что жизнь просто замечательная, а он самый счастливый человек в мире:

«Какое приятное состояние. Так спокойно. Наверное, я схожу с ума… но это такое приятное сумасшествие… Хочу всегда такое чувствовать»

Он улегся удобно на кровать и с удовольствием закрыл глаза.

«Давно я не чувствовал себя так хорошо. На душе и в голове всё так упорядочено и блаженно. Только в сердце чего-то не хватает, такая маленькая-маленькая пустота. Мелкая пустота.

Мелкая!»

Эта мысль больно полоснула его сознание, но он не смог долго на ней зациклиться, ибо погрузился в здоровый сладкий сон. А у изголовья его кровати сидела она – бесплотное эфирное создание – нежно смотрела на него и гладила невидимой рукой по волосам.

* * *

Уже прошло десять лет с тех пор, как он впервые проснулся после бурной пьянки и волшебным образом избавился от похмельного синдрома. Затем, подобное повторялось неоднократно. За это время он много чего достиг в жизни. Построил блистательную карьеру, достиг значительных высот. Ему никогда не было паршиво на душе, всегда как будто кто-то забирал всё плохое и смешивал с воздухом где-то далеко от него. Иногда он ощущал чье-то невидимое присутствие, от которого становилось приятно и легко. В такие моменты он называл себя сумасшедшим дураком.

Можно было считать, что ему постоянно несказанно везло во всем. Несколько раз он чудом спасался от смерти. Поначалу его это весьма удивляло, а потом он к этому привык. Для него это стало нормой.

У него было много женщин, но ни с одной из них не возникало желания построить семью. Расставался он с ними безболезненно для себя и очень быстро забывал. Наверное, даже не сможет перечислить их имена. Для него это было не важно. Он этого не желал.

Казалось бы, он самый счастливый человек в мире – у него было всё, и получалось всё, что он только хотел. Вот только иногда ненавязчиво напоминала о себе в глубине сердца мелкая пустота. Мелкая. Именно так он её называл…

Вот и сейчас это происходило:

«Мелкая! Опять ты о себе напоминаешь. Что же с тобой делать-то?

Мелкая…»

И с этой мыслью он погрузился в сон…

* * *


Она сидела на краю его кровати и наблюдала, как он улыбается во сне. Это её радовало. Она могла к нему прикоснуться. Она смогла сделать его мир приятнее. Пускай иногда её саму накрывала печаль и невыразимая тоска, от того, что она больше не человек, и не может ощутить тепло его тела, не может сама почувствовать его прикосновение к ней, его объятия. Не может с ним поболтать «обо всем и ни о чем – ни о чем и обо всем»… Она уже привыкла усилием загонять эти ненужные глупые желания на задворки своего сознания.

«Сейчас он спит. Какой он миленький. Он так безмятежно улыбается. Наверное, ему снится что-то приятное. Интересно, что именно? О! Кстати, я же, наверное, могу посмотреть его сон. Почему мне раньше не приходила в голову такая мысль: посмотреть его сон?»

Она наклонилась и прислонила свой лоб к его лбу, и, действительно, увидела то же, что и он. Увидела и в ужасе отшатнулась.

«Почему? Откуда? Как такое вообще возможно?»

Дикая паника охватила всю её сущность.

«Воланд! Мне нужно к нему! Срочно!»

И, впервые за эти десять лет, она покинула его и отправилась в гости к маэстро…

* * *


Он спал, и ему снился сон. Его привычный любимый сон, который часто снится ему вот уже десять лет к ряду. Снится именно с того самого дня. И всегда после мысли: «Мелкая!».

В этом сне он гуляет по парку с одной и той же девочкой. Миленькой такой. Он никогда в жизни не видел эту девочку. Никого никогда он не знал с такой внешностью – в этом он был полностью уверен. Он не знал и её имени. Во сне они были хорошо знакомы. Казалось, что эта мелкая девчонка самое дорогое для него создание. Они весело общаются, ходят по аллеям, держась за руки, сидят в обнимку на лавочке. Он её целует, гладит по щеке и ласково называет: «Мелкая… Моя любимая мелкая». Почему-то в парке всегда царит осень, поэтому они часто дурачатся в опавших листьях: она от него убегает, радостно смеясь, а он её догоняет, хватает в охапку, и они валятся в огромную кучу этих самых опавших разноцветных листьев…

Обычно на этом сон и прерывается, не имея никакого логического завершения. Но сегодня последовало продолжение. После того, как они валятся в кучу листьев, девочка тихо всхлипывает и замирает под ним. На него смотрят её бездонные глаза с печальной нежностью и прощанием. Поначалу он не понимает, что происходит, садится рядом с ней на колени и кладет на них ее голову. А затем в шоке застывает. Из под её тела расплывается ужасная кровавая лужа, а из живота, еле заметно, торчат шесть окровавленных зубцов. В куче листьев лежали грабли, на которые она напоролась всем телом, благодаря ему…

«Я её убил…»

Эта ужасная мысль заставила его проснуться. Впервые за десять лет ему приснился кошмар. Впервые за десять лет ему так паршиво на душе, и отсутствует желание жить и радоваться жизни. Впервые за десять лет он почувствовал себя безумно одиноким. Таким одиноким… Вокруг было так пусто… Он сел на кровати, обхватил голову руками и заплакал. Горько заплакал, как маленький ребёнок. А в голове вертелось одно и то же:

«Мелкая… Что же я наделал, моя мелкая? Я же убил тебя, мелкая…»

* * *

Она опять находилась в полу-мрачном подземелье. Воланд, всё так же, сидел в своем кресле-троне, попивая из кубка и свесив ногу на ногу:

– Рад видеть тебя снова, деточка! Не желаешь ли присесть и выпить вина, – с этими словами, напротив него появилось то самое кресло, с кубком на подлокотнике, что и десять лет тому. А в кресле было её застывшее тело. От такого зрелища её передернуло:

– Спасибо, но вынуждена отказаться. Я спешу. Я…

– Ты наконец-то посмотрела его любимый сон, деточка?

– Что это значит? – еще больше всполошилась она.

– В принципе, ничего страшного не произошло, деточка. Пока. Он по-прежнему тебя не помнит. А этот сон ему снится с того самого дня, как ты превратилась в «темного ангела-хранителя».

– Но почему, в нем я? – её начинало трясти и выворачивать от близости к своему телу. Откуда-то появилось огромное желание забраться в него обратно.

– Да потому, что ты, деточка, – его «вторая половинка». Кажется именно так, вы называете родные вам души. Можно сказать, что ты предначертана ему судьбой. Вы должны были быть вместе. Но! У тебя появилась странная, интересная мне мечта. И… Думаю, дальше ты помнишь, что случилось, деточка, – он опять отхлебнул из кубка.

– Получается… – у неё не было слов, ей ужасно хотелось рыдать, но на такое не была способна её сущность. Её переполняли болезненные эмоции, причем не только её собственные…

«Как так получилось? Почему? Зачем меня сюда принесло?..»

– Я же говорил, что у тебя особая душа. Очень ценная душа. Душа - способная латать другие души, исцелять тех, кто находится рядом и дорог тебе. А ты решила отдать её мне, чтобы осчастливить одного человека, которого, в принципе, ты могла сделать счастливым и без моей помощи. Просто немного нужно было подождать, деточка.

– Неужели теперь нельзя ничего исправить?

– Можно. Чисто теоретически я могу вернуть тебя в твое тело. Вернуть воспоминания о тебе. Сделать так, будто ты пропала без вести эти десять лет, а тут - чудом нашлась.

В её обреченных глазах появилась искра надежды:

– Но, – сухо продолжил дьявол, – он будет чувствовать вину за твое исчезновение, и за то, что все эти десять лет жил припеваючи, даже не вспоминая о тебе. Будет страдать, и считать себя недостойным даже твоего волоска. Так что вероятность того, что у вас будет счастливое и безмятежное совместное будущее весьма мала. К тому же, мои услуги имеют цену. Ну, с этим особых проблем не будет – он с радостью отдаст за тебя свою душу, не задумываясь.

– НЕТ! – яростно крикнула она. – Я этого не допущу! Я не могу этого допустить… Извините, господин Воланд, я пойду. К Нему… Наверняка, Он уже проснулся…

– Как знаешь. Лети, деточка, лети. Без тебя ему действительно плохо…

Она растворилась, а Воланд продолжал рассуждать в пустоту:

– Глупая деточка. Даже жаль её. Так любить и так глупить. Эх, отдали бы они оба мне свои души, и были бы на веки-вечные вместе. А теперь, даже после смерти не воссоединятся. Ибо её душа принадлежит мне, а его душа отправится к другому повелителю душ. Ты потеряла свой последний шанс, деточка. Упустила последнюю возможность быть вместе с возлюбленным. Надеюсь, она хотя бы успеет его утешить. Хотя вряд ли…

* * *

«Мелкая… Что же я наделал, моя мелкая? Я же убил тебя, мелкая…»

Эта мысль все глубже и глубже въедалась в его мозг. И не было никакого утешения. Была только ужасная боль и пустота. Хотелось повеситься, застрелиться, вскрыть вены, выпрыгнуть из окна, перерезать себе горло, причем, сделать всё одновременно. Хотелось наказать себя… Казнить…

«Мелкая…»

Внезапно, он ощутил чье-то присутствие. Как будто к нему кто-то крепко прижался, а в голове зазвучал чей-то такой родной голос:

«Успокойся, родной мой, успокойся. Не выдумывай глупостей. Никого ты не убивал. Я здесь. Я рядом. Я всегда рядом с тобой. Я больше ни на секунду от тебя не отойду и не позволю кошмару повториться. Ну же? Улыбнись, родной мой. Почувствуй меня, я тебя обнимаю…»

– Мелкая… Это ты, моя мелкая?

«Да, это я, родной мой. Я… Утри слезы и засыпай, а я буду охранять твой сон. Всегда…»

Он закрыл глаза и начал медленно засыпать. Ему снился сон: он опять гулял с милой девчонкой в парке. Они веселились, упали в кучу листьев, но там не было никаких граблей. Она уложила его голову себе на колени, гладила по лбу и говорила, что всегда будет рядом… Это был счастливый сон.

* * *

Серый дождь… Серый день… Серое кладбище… Серые могильные плиты… Она сидит на надгробии, на котором высечено его имя. Он умер. Умер от старости, прожив долгую почти счастливую жизнь. Давно умер. Теперь она одна. Абсолютно одна. Бесполезное бессмысленное ненужное заблудшее потерянное эфирное существо с пустыми глазницами. Темный пустой дух…

Она часто прилетает сюда, на его могилу. Хотя, даже здесь, она не может его ощутить. Его нет в этой яме, нет в этом гробу, и этот памятник - совершенно бесполезная вещь. Она прекрасно знала, где он. И еще, прекрасно знала, что никогда больше не сможет ощутить его присутствие. НИКОГДА… От этого слова становилось еще противнее.

Казалось бы, она просто дух, витающий в воздухе, поэтому не должна ничего чувствовать, но это не так… Ей больно, ей ужасно больно и одиноко. Его больше нет рядом. И никогда больше не будет. НИ-КО-ГДА… А еще она знала, что Ему там, в его свете, нисколечко не лучше. Он чувствует такую же боль, такую же пустоту, такое же безграничное одиночество. И он не сможет избавиться он этого никогда. НИ-КО-ГДА…

Она понимает, что во всем виновата сама, что исправить ничегошеньки нельзя, и от этого становится еще хуже. Она сама обрекла на безграничные бесконечные муки и себя, и его…

«НИ-КО-ГДА, НИ-КО-ГДА, НИ-КО-ГДА» – барабанят капли дождя по гранитной плите, на котором бессмысленно сидит опустошенный дух

НИ-КО-ГДА….


Эпилог

Воланд стоял на крыше высокого здания и смотрел вдаль:

– Я звал не тебя, слуга. Я хотел увидеть Его лично, – твердо сказал он, почувствовав присутствие еще одного духа у себя за спиной – светлого, но гораздо слабее его самого.

– Я не слуга…

– Не начинай, бессмысленный спор, – резко оборвал Воланд, – мы, как всегда, говорим на разных языках, но суть вещей по-прежнему не меняется. Уйди, ты меня раздражаешь. И позови Его.

– Он не может спуститься.

– Я так и знал, что Он опять не захочет говорить, – Воланд секунду помедлил, а потом продолжил – Тогда передай мою просьбу. Пускай он отдаст мне душу того паренька.

– Он догадывался, что речь пойдет об этом, поэтому просил передать, что это никак невозможно.

– Ну, тогда заберите её к себе. Она мне не нужна – я готов отпустить её к вам.

– Это также, невозможно. Темным духам не место у нас. Она принадлежит тебе.

– И что же получается – пускай так всё и остается? – Воланда уже порядком начинало бесить всё это.

– Это был её выбор. Им нельзя быть вместе.

– Я понял ваше мнение, светлые. Уходи – от тебя тошно.

И светлый дух испарился. А Воланд еще немного постоял, вглядываясь вдаль. А потом, махнув рукой, вернулся к себе в подземелье.

«НИ-КО-ГДА. НИ-КО-ГДА. НИ-КО-ГДА.» – забарабанил начавшийся дождь по крыше.