Рубин

Запомнилась мне она именно такой, какой была в ту ночь. Ленивые пряди волос, искусственных при зябком освещении ламп; отрешённый взгляд и поразительная беспомощность. Всё это врезалось мне в сознание.

 Неясный шум за окном напрягал слух, нарочно уводя из комнаты.
- Я не люблю тебя. И никогда не любила. – кроваво-красные губы дрогнули. Вышла. Вслед полетела громоздкая рубиновая ваза. К чёрту! А тогда она,смеясь,вдыхала аромат ромашек и представляла,как они превращаются в мотыльков. Потом схватила нож и провела по руке полосу. «Теперь точно розы! Алые, алые розы!»

 Через час, не закрывая дверей, выбежал. Вслед за ней? Шёл, не разбирая дорог. Брезгливо косились фонари, бросая заговорщицкие улыбки на асфальт. Всюду осень. Под ногами – палитра меланхолика. Словно сфетофор растёкся; и ярче всего – багряные с чёрным листья черёмухи. Даже воздух,казалось, потяжелел,стал удушающе пунцовым.

 На другой стороне улицы – две неясные фигуры вдруг осветились желчными фонарями. Мелькнул её зловещий червонный плащ. Да и сама она – как дама из карточной колоды. Козырная карта или очередной пас? Она, пьяная, держась за его пальто и в едком смехе запрокидывая голову, садилась в такси.

 Во мне бурей взвилась ненависть. К горле пружиной сжался крик. В голове метались мысли,как ошпаренные.И я представлял, как бью её по лицу. Запах её приторной пудры смешивается с кровью. Передо мной – холст. И на нём – потеки кармина. Пятна сумасшедшего художника.