Ingert fun - 123

Ингерт "бяка". острый психологический роман

У японцев же было немерено маленьких кнопочек для разных функций, почти как на компьютерах. И инструкция в большую книжку. Второе свойство, это прочность корпуса. Мордюк в чувствах мог грохнуть кулаком по приёмнику радио или связи, он мог на корпусе аппаратуры пить водку или вообще бросить аппарат на пол. Техника была живуча как кошка и никогда не ломалась. Второе новшество управления такой аппаратурой был голос хозяина, он мог рявкнуть через пол просторной комнаты имя соседа и приёмник автоматически настраивал его на открытый канал связи с абонементом. Если хозяина не было, такой аппарат записывал все входящие сообщения. Второе – это каналы радио и инфо, если хозяин рявкнул какое недовольство, то приёмник автоматически переключал на другой канал. Притом, он запоминал и анализировал все голосовые команды сам, запоминал любимые программы и песни для хозяина. После четырёх месяцев опыта эксплуатации, с таким аппаратом можно было общаться как с человеком. Он отвечал заученными фразами своего хозяина или соседей, кто часто выходил к нему на прямую связь. Долбить по приёмнику кулаком был пустой номер, но заставить замолчать проще пареной репы. Это был и приёмник и будильник с записью голосовых сообщений, типа, - «Подъём мордюк эдакий! Пора на рыбалку идти. Подлещик пошёл». Японские инженеры ломали голову как это сибирским учёным удалось? Конечно на таком аппарате можно было прослушивать и диски с музыкой и он обладал проектором для показа видео на стенном экране.  Но принцип они поняли не сразу пока не узнали, что это не просто логический анализатор, а продукт коллективного разума как у насекомых. Все подобные аппараты одного посёлка были связаны друг с другом в линейную сеть и обменивались сами меж собой опытом и информацией. Это был и дневник событий и стоило назвать дату и он выдавал все сообщения связи в естественной последовательности того дня и все события Таймира объявленные по инфо-каналам, включая и международное обозрение.  Если же мордюк обращался к жене или к гостю, нагрянувшему к нему на дом – аппарат не реагировал, то есть мог различать интонацию голоса, что это обращение не к нему. Но некоторые таёжники сами давали своим аппаратам имена, типа, «тишка» или «маклуха».
– «Эй маклуха! Ну-ка выдай там что для души!», - говорил хозяин и аппарат включал музыкальный канал или воспроизведение аудио-диска. Однако и диски уже уходили в прошлое и теперь чаще стали применять кристаллы, записывающие не только аудио и видео сигналы, а и биомагнитную ауру чувств, эмоций и интонации. Потом, если хозяин очень расходился в чувствах по какому переживанию, то аппарат мог включить какую из его же арсенала ядрёных фраз и услышав свой же голос из аппарата, обычно таёжник успокаивался, - «Да знамо, знамо што лишку разошёлся!», ибо на приёмник было обижаться глупо, а на свой же голос и тем паче. Так аппарат помогал и в настройке умеренной психики. Но и в силу своего вольного характера, таёжники аппаратам никакого значения почти не придавали, и разве что, тот можно было проще сравнить с барабашкой или домовым живущим в своём доме. К тому религия тоже не позволяла им шибко богохульствовать в выражениях, чтоб не призвать к себе беса. Занятно было и другое, как скажем два мордюка сидели на одной лавке на краю улицы и одному приспичило высказать душу. Тогда он говорил в пространство перед собой, словно разговаривал вслух сам с собою. Перебивать такую речь возбранялось, ибо нельзя лишить человека права высказать душу, но по ходу изложения сосед по «компании» вставлял отдельные словечки, на те фразы, которые трогали и его душу и тоже словно обращаясь ни к кому. Это была довольно забавная сценка со стороны. Другой вариант, когда девка добивалась расположения парня на скамеечке. Парень как правило не реагировал, словно она несла несусветные глупости, но и не перебивал. Но к месту или нет мог вставить ядрёное словечко и тогда девица начинала колотить суженного кулачками. Так они на пару изгоняли из духовного союза любого беса и очищали отношения. Основные же отношения на людях не обсуждались, ибо это только их личное. Вообще, первые гости Аляски поражались отношениям между полами. Мужи словно игнорировали девиц, словно те пустое место, девица же могла могла запросто рассесться на коленях у парня, трепать его шевелюру ладошкой или выдать в его адрес ласковым тоном пару ядрёных фраз. Самолюбие у парней при девицах словно отсутствовало. Однако, только потом становилось ясно, что девицы глубоко чувствуют парня и помогают ему таким макером в настройке психики. При желании парень мог и ляпнуть что ядрёное в адрес девицы и заработать довольно сильную оплеуху, но никогда на это не реагировал, словно так и надо. Так и парень отчасти настраивал девицу. В группе отношения начинали складываться фривольно и как попало, и казалось каждый говорил что-то своё, но не перебивая других. Однако они понимали друг друга. Когда говорили парни, девицы обычно отмалчивались и слушали парней больше по чувствам, а не по тому что те плетут языком. Девицы тоже могли тут легко потерять репутацию в глазах парней и быть зачислены в «сорочье племя» и потом восстановить репутацию было сложнее. Но надо было идти на риск, чтобы тормошить парней и чувствовать, когда стоит это делать, а когда нет. Дети были словно бесхозными и могли часами лазать по тайге и родители и не чесались их искать или воспрещать им ходить одним по дебрям, мол заблудятся или на лютого зверя попадут. Родители верили что зверь ребёнка не тронет, а мать-тайга сама позаботится не хуже их самих. Уже с десяти лет мальчишки ходили с длинными ножами, но не было случая чтоб нож применили против другого мальчишки. Это было более нужно для тайги. Девчонки тоже могли бегать с ножами, но с более маленькими. А старцев тут почитали, но тоже по свойски могли обращаться грубо, на что старец никогда не обижался. Так и перед каким делом таёжник мог материться, словно изгоняя беса и потом спокойно брался за работу. И всё-таки странный был народец эти мордюки и на русских уж очень они мало стали похожи. Остров же Сахалин почти весь вернули Японии, давно претендовавший на его территорию. Но тех русичей, что тут оставались жить, японцы не тревожили и своих законов им не навязывали, их правами курировало правление союза автономий и Тундры, и Тайги. Да и сами русичи не бежали навстречу новым хозяевам и народу земель Сахалина, живя в своей замкнутой самобытности общин. Если бы кто из японцев сам стал тормошить русских, то его бы жестоко наказали власти, ибо не хотели терять выгодных отношений с Таймиром. Время шло и назревал вопрос жёсткого правителя земель Таймира, ибо мордюки слишком снисходительно оценивали горожан живущих в условиях комфорта, так же и не принимали за авторитет власти. Автономии созрели к образованию более развитого государства. Но во главе нужны были и сильные лидеры. И тут на пироги как-то удалось завлечь и Нэсси, которая часто слонялась по Европам, пока её опять не отлавливал Ингерт и не увозил к себе. Нэсси пыталась найти своё место и положение в мире помимо Ингерта, это были проблемы её натуры и посторонних она в них не посвящала. Она могла забуриться с каким-то посредственным парнем и крутила типа романа, но недолго. Она словно искала что-то своё и не могла найти. Она не разбирала кто парни; олдри или санси, её интересовала скорее сама природа парня и её как девицы. Нэсси полазала по четырём посёлкам мордюков и вернулась в город Соликамск, это было не её среда. На вопрос каким бы она могла себе представить правителя для таёжников, Нэсси  усомнилась, -
– «Они в сути все порода ящеров. Право нестандартная порода. Какого правителя вы можете себе представить сами? Это как абсурд. Право они вроде почитают отца святого в своей примитивной религии, попробуйте в этом плане. Это в сути весь королевский народ. Но и на них можно найти управу. Во всяком случае личность нужна неординарная. Может даже из воинов, если тут таковые водятся. Для того чтоб разобраться с местным ящером надо значительное время, а это не моя тема и я не стану тратить впустую на это время. Может они чем-то в духе бывшего сословия староверов на Руси, а это была более жёсткая вера, чем новый завет. Я не всеведущая и вообще россиянка по детству»;
– «А как по части прайдов? Вы замечали тут что-то похожее, хоть я понимаю что вы не из прайда?», - спросил корреспондент местного инфо и Нэсси пожала плечиками, но всё же ответила, - «Пусть каждое поселение само выберет один ведущий род, не как главу, а как константу и лицо посёлка, и тот род к которому испытывают большее доверие. Это намного упростит и вопрос правителя»;
Потом Нэсси видели с одним лихим парнем промысловиком из Аляски и он старался галантно ухаживать за Нэсси, зная, что она имеет титул маркизы. Гости из Куинсленда тут стали появляться всё чаще, ибо тут была целебная среда для здоровья и автономии давали хорошие гарантии уже на будущее. К тому их интересовала и техника производства местной науки, что способствовала и настройке психики. Уже сейчас Таймир давал большие перспективы развития в будущее и кое-кто этот мир уже называл новой Америкой. Но в плане остальных исторических держав мира, Таймир был неординарным и более шёл на роль альтернативы. Но весьма доброй и качественной альтернативы и такое упускать было грех. Рос союз ЭССЕ и Таймира. Россия тоже стала чаще проявлять внимание к своим бывшим соотечественникам. Вот отсюда и загорались идеей поднятия одной из древнейших рас гипербореев, ибо чем древнее, тем ценнее. Клод Браймс уговорил Нэсси посетить Аляску и увёл её ближайшим рейсом транспортной авиации, ибо на путешествие по северному морю, она желанием не горела.