Из детства - 1

Мои родители приехали в Петрозаводск в 1958 году, отработав "срок" после институтов.
Поселились у моей двоюродной бабушки, тети Муси. Она сдала нам комнату.

У тети Муси был большой дом на ул.Володарского.
Двор за высоким забором. Калитка. Огород на 10 соток. Колодец замшелый. Сараи, даже бывшая конюшня. 
Клубника. Всякие плодово-ягодные растения. Хмель вдоль забора. Огромная травяная лужайка (траву подряжался косить сосед). Клумбы с георгинами.
Настоящее поместье.
 
Страстью тети Муси были георгины. В огромных количествах и немыслимых расцветок. Она их культивировала.  Её смело можно было назвать селекционером. Люди писали ей и ехали со всей страны. Везде, в сенях и многочисленных подсобках стояли ящики с клубнями и табличками к ним. Прикасаться строжайше запрещено.

Дом: множество комнат (можно было бегать вкруговую), двойные дубовые двери, бронзовые ручки со львами, тяжелые бархатные портьеры, всё шитое, кружевное, накрахмаленное - умереть!

Каждую неделю приходила женщина, Васса, полы мыть и эти ручки мелом натирать. Тетя Муся за работу расплачивалась маленькой.
Тетя Васса, маленькая, сухая - она работала почтальоном - после работы сидела на табуретке на кухне, возле русской печи, которую она успевала побелить, прихлебывала чай из блюдечка с сахаром, утирала обильный пот. Маленькую тетя Васса несла домой, непутевому сыну.
На столе стоял солидный медный самовар (я в него смотрелась и корчила рожи),тоже начищенный, пузатый фарфоровый чайник с бабой, вазочка с хворостом, тяжелая сахарница, в ней - сложной конструкции щипцы с пружиной. До сих пор они есть.

На окне неизменно сидели два жирнющих наглых кота. Особенно один, сибирский. Мог и цапнуть больно. Звали его Тарзан. Я его боялась.
Этот гад не стеснялся залезать в кастрюлю с супом, который варила моя мама. Спокойно снимал крышку и вытаскивал мясо. Мой отец приходил с завода на обед и молча удивлялся.Придушить его мои родители не решались.

В гостиной стоял кожаный диван с валиками, с жесткой высокой спинкой, а наверху полка, на ней - расшитые салфетки ришелье (тетя Муся сама вышивала), а там - 7 слоников из кости. Их мне тоже трогать не разрешалось.
 
В гостиной же стояли две резные этажерки. На одной была клетка с канарейками, на другой - герань (потом на этой этажерке стоял телефон. Тете Мусе одной из первых в городе был установлен телефон. Она была начальником смены на центральном телеграфе и имела правительственные награды).
Герань, белая и красная, буйно цвела и на всех окнах, украшенных занавесками ришелье. Тетя Муся была мастерицей!

Посередине гостиной стоял огромный овальный стол из дуба. Он, в зависимости от действа, застилался либо белоснежной скатертью с именными вензелями, либо зеленым сукном, когда компания собиралась играть в вист или покер.
Над столом - оранжевый абажур.

Мужчины курят сигареты и трубки, пьют московскую водку, ром или коньяк. Женщины - кагор. Играют. Под абажуром висит облако ароматного дыма.
Компания играет на деньги. Я помню тетимусин замшевый мешочек с монетами.

Потом тетя Муся приносит пироги, ставит на стол безе, хворост и крыжовниковое варенье, тонкие чашки с блюдцами (никак я в жизни не привыкну к кружкам), розетки и серебряные ложечки с витыми ручками. Будем пить чай.
Я, девочка, сижу на диване. Жадно впитываю увиденное.

Я счастлива.