Венценосный Государь Николай II. глава 6

VI

   В ноябре 1895 года, ровно через год после бракосочетания, у царской четы родился первый ребенок. Это была девочка, которую назвали Ольгой. Согласно традиции, в честь этого события пушки Петропавловской крепости дали 101 залп, в извещение миру, что у Царя родилась дочь. Если бы родился наследник, то пушки выстрелили бы триста раз.
   И Николай, и Аликс были несказанно  рады рождению дочери, хотя Государь, несомненно, предпочел бы, чтобы у него родился сын.
   Императрица не пожелала поручать родившуюся дочку нянькам и кормилицам, и заботу над ребенком взяла полностью в свои руки, показав себя примерной матерью. Она сама вязала дочери носочки, кофточки, пела ей на ночь колыбельные песенки. Свободного времени у нее теперь было гораздо меньше, но все равно она находила моменты для чтения русских книг, стараясь из них почерпнуть как можно  больше сведений о России и русском человеке. Особенно Александра Федоровна испытывала интерес к крестьянству, ей казалось, что именно простой русский мужик, крестьянин, является образцом чистоты и непорочности.
   Однако жизнь в России все равно была для Алисы тяжелой и беспокойной. Родственники Николая так и не приняли ее до конца, и относились к Аликс холодно и высокомерно, что очень подавляло и тяготило ее, и она сильно тосковала по Дармштадту.
   К тому же Александра Федоровна не любила ни балы, ни пышные приемы, но поделать ничего не могла. Тем более что по окончании годичного траура по умершему Александру III началось множество приемов официальных лиц. Согласно этикету по этому поводу просто необходимы были балы и торжественные обеды. Император и Императрица обязаны были присутствовать на этих балах. Для них обоих это было настоящей пыткой, так как Николай любил все эти праздности не больше своей жены. А в нелюбви ко всему этому у Аликс еще и немалую роль сыграла ее природная застенчивость,  о которой здесь уже упоминалось. Алиса терялась на всех этих торжествах, часто замыкалась в себе, чем неминуемо воспользовались злые языки, распространив слухи о том, что Императрица, якобы, высокомерна и равнодушна к людям.
   Во время второй беременности у Александры Федоровны началась болезнь ног, которая протекала в довольно тяжелой форме. Сраженная этим недугом, Императрица не могла самостоятельно передвигаться, и ее приходилось возить в специальном кресле. Это дало злым языкам дополнительный повод для распространения множества всевозможных грязных сплетен. К тому же, вторая беременность сама по себе протекала более тяжело, чем первая.
   Александра Федоровна, вопреки сложившемуся о ней мнению, приняла православную веру искренне и всем сердцем. Она была христианкой по духу, а не по букве, и это облегчило ей переход в русскую веру, так как она считала, что христианство – это не просто видимая часть, состоящая из обрядов и формальностей, а образ жизни.
   А высшее российское общество вызывало у нее неприятие, а иногда и настоящий шок. Особенно ее возмущало то, что некоторые дамы посещали балы в платьях с глубоким декольте, чего сама Императрица себе никогда не позволяла. Подобные зрелища заставляли ее считать русское высшее общество аморальным.
   В 1900 году Император Николай заболел тифом, и Аликс сама ухаживала за больным мужем, проводя у его постели целые дни напролет. Когда Государь уже пошел на поправку, Алису постигло новое несчастье. В январе 1901 года умерла ее бабушка королева Виктория, а Александра Федоровна даже не смогла поехать на ее похороны, так как ждала уже третьего ребенка.
   Смерть бабушки Аликс переживала очень тяжело, так как в лице королевы Виктории, умерла ее последняя поддержка. Бабушка, можно сказать, заменяла Алисе ее рано умерших родителей. Возможно, что именно после этого она решила посвятить свою жизнь благотворительности, помощи детям-инвалидам, да и вообще всем нуждающимся.
   Была у Императрицы и мечта открыть мастерские для бедняков, но, к сожалению, этой мечте не удалось осуществиться, так как она не смогла найти поддержки у аристократии. Единственное, что ей удалось, так это основать школу для сестер милосердия в Царском селе, правда, содержать ее пришлось на собственные средства.    
   Дочери рождались одна за другой, что, с одной стороны, очень радовало Николая, а с другой расстраивало, так как он ожидал рождение сына. Ему, как Императору, нужен был наследник, которому он, в случае своей смерти, должен был бы передать престол. И все же дочери были для него отрадой. Старшая дочь Ольга больше походила на отца, нежели на мать. Она и привязана была больше к Николаю. К тому же даже внешность у Ольги была чисто славянская, совершенно лишенная каких-либо немецких черт. Княжна обладала белокурыми волосами, голубыми глазами, и красивым лицом. Впрочем, нужно заметить, что красотою отличались все дети царской четы. Ольга оказалась очень умным ребенком, и быстро развивалась. Когда она подросла, Император мог вести с ней беседы на серьезные темы, не боясь того, что дочь не поймет его.
   Вторая же дочь Императора была полной противоположностью Ольге, как по внешности, так и по характеру. Татьяна скорее походила на мать.
   После рождения третьей дочери Марии, в 1899 году, Николай сильно расстроился; надежда на то, что родиться наследник, таяла с каждыми новыми родами. Императрица тоже была расстроена тем, что не может родить Ники сына, ей казалось, что причина этого кроется в ней самой. Она боялась, что в связи с этим по стране пойдут новые нехорошие слухи о ней.
   Мария, взрослея, превращалась в довольно красивую девушку, несмотря на свое несколько полноватое телосложение. Она обладала веселым и общительным характером, так как была, судя по всему, лишена природной застенчивости своей матери, и легко входила в контакт с любым человеком, будь то хоть высокопоставленное лицо, хоть простой солдат.
   Тот факт, что у Александры Федоровны рождались только дочери, подтолкнул Императрицу к определенной склонности к мистицизму. Она все больше стала полагать, будто на нее наложено какое-то проклятье, и по ее вине у Николая не будет наследников. Александра Федоровна увлеклась теологией, не переставая при этом молиться Богу, прося у него ниспослать ей сына. Ведь в том случае, если у Императора не будет наследника, тогда, после его смерти трон автоматически перейдет к брату Николая Георгию. И Алиса ужасно  боялась того, что по ее вине род Ники прервался бы.
   А при дворе уже поговаривали именно о таком исходе дела.
   Во время одной из поездок во Францию, Императрицу познакомили с неким Филиппом, прозванным «доктором душ». Филипп попытался войти в доверие к Александре Федоровне, убеждая ее в том, что он сумеет вымолить ей у Бога сына. Но, как это часто бывает, Филипп оказался обычным шарлатаном, старавшимся втереться в доверие к Аликс с целью влиять на государственные дела. Однако Николай, вопреки созданному о нем мифу, не принадлежал к той категории людей, которыми можно управлять, и к которым можно легко втереться в доверие. Поняв, какие цели преследует Филипп, Государь быстро выслал его из России.
   Несмотря на все заверения Филиппа о том, что у Императрицы родится сын, в 1901 году Александра Федоровна вновь родила дочь, Анастасию. В отличие от своих сестер Анастасия была невысокого роста, но обладала такими же, как и у всех остальных членов царской семьи, голубыми глазами.
   Мечта императорской четы о рождении наследника все же сбылась, когда в 1904 году родился Алексей. Но радость обернулась несчастьем, так как случилось самое страшное, что могло произойти, и чего в тайне опасались все. Имя «Алексей» было выбрано не случайно. Николай хотел назвать своего  сына в честь царя Алексея Михайловича, которого очень почитал, и считал самым лучшим самодержцем в истории. И на которого всегда стремился походить в своем правлении. 
   У Алексея была обнаружена болезнь, то самое «Проклятье Кобургов» - гемофилия.
   Но это было замечено не сразу. А по случаю рождения Алексея пушки дали 300 залпов, извещая мир о рождении наследника.
   Император записал в тот день в своем дневнике:
   «Незабвенный великий для нас день, в который так явно посетила нас милость Божия. У Аликс родился сын, которого при молитве нарекли Алексеем». 
   Страшная болезнь проявила себя уже через несколько недель после рождения младенца. У Алексея произошло кровотечение из пуповины, которое не прекращалось более суток. Позже, когда ребенок немного подрос, и стал делать первые шаги, он, как и все другие дети, падал, и набивал себе синяки, которые не проходили, а превращались в опухоли.
   Гемофилия – страшное проклятье, болезнь, которая лишает несчастного практически всех радостей жизни. Наследник мог умереть от малейшей раны или от малейшего ушиба. Стенки кровеносных сосудов, при гемофилии, становились настолько хрупкими, что практически не могли заживать при ранах и повреждениях. А плохая свертываемость крови могла привести к тому, что больной мог истечь кровью даже при самом ничтожнейшем порезе.
   Радость по поводу рождения сына теперь переросла в постоянную тревогу за его жизнь. Поскольку Алексея нельзя было оставлять одного без присмотра, к нему были приставлены воспитатели, одним из которых был швейцарец Пьер Жильяр. Мальчик был лишен возможности не только играть с ровесниками, но и вовсе лишен забав и подвижных игр, поскольку все они могли привести к травме, а любая травма вызывала у наследника страшную боль, и приводила к жутким страданиям. Так, например, однажды, в трехлетнем возрасте, он упал лицом вниз. В результате этого, в общем-то, несильного удара, лицо у него очень распухло, и отек не сходил целых три недели.
   Расти с таким пожизненным приговором Алексею было очень тяжело. Постоянные запреты стали приводить к тому, что мальчик начал бунтовать. Однажды, несмотря на постоянные надзоры, он ухитрился добыть где-то велосипед, и принялся кататься по парку, заставив отца и его приближенных, немало за собой побегать.
   Представить себе, что чувствует такой ребенок, лишенный всех радостей детства, почти нереально. Алексею хотелось развлечений, и невозможность получить их часто вгоняла его в тоску, переполняя его мыслями об обреченности и безнадежности. Наверное, единственное, что ему не запрещалось, это гулять  в парке. Там он любил лежать в мягкой шелковистой траве и любоваться деревьями и голубым небом, но все это еще больше нагоняло на него тоску.
   В один из таких дней, когда Алексей лежал на спине в парке, и задумчиво смотрел в чистое синее небо, рядом с ним опустилась на траву его сестра Ольга. Некоторое время она молча смотрела на брата, а тот делал вид, что ее не замечал. Ольга была самым старшим ребенком в семье Николая и Алисы, и чувствовала себя ответственной перед всеми остальными сестрами, и в частности, перед Алексеем, единственным наследником Государя,  которого необходимо было сберечь любой ценой.
   Она догадывалась, что происходит сейчас в душе брата, и какие мысли его одолевают, но, тем не менее, она спросила:
   - О чем ты думаешь?
   Вопрос был задан, в общем-то, просто так, чтобы просто привлечь к себе внимание мальчика.
   - Я знаю, что ты очень часто лежишь вот так, и смотришь в небо.
   - Я размышляю о разных вещах, - нехотя отозвался наследник.
   - О каких? – Ольга с любопытством глядела на брата.
   - О разных. О солнце, и вообще о природе. Ты знаешь, я очень люблю лето.
   Неудивительно, подумала Ольга, кто же не любит лето.
   Алексей некоторое время лежал молча, затем вдруг тихо произнес:
   - Кто знает, может быть, в один прекрасный день мне запретят наслаждаться и этим.