1-24

__

Я, конечно, лирик. И трагик. Не знаю, как это уживается. Лирика щемящей грусти и никому не нужной нежности, мечты и стремления. Такая музыка... Но, может, ко мне смогли бы приделать ярлык сентиментальности.

__

А впрочем, глупо и пытаться все решить за два дня. Зацепки довольно для начала.

Несомненно, меня чрезвычайно сдерживает то, что я ничего не знаю  о том, как строится книга, форма ее –  никогда не обращал внимания. Это же скелет, на который наращивается плоть.

…Пусть не достигну мечты, но до суеты не унижусь. Хочу смотреть и видеть, хочу покоя в душу.

__

Так нельзя, друг мой! С такой неподвижностью мысли, таким надрывом ты только почву под ногами потеряешь и больше ничего.

Но что поделаешь, если нет и не было у меня чувства, что началась новая жизнь.

До того разрослась вся эта канитель в душе, что уж какое-нибудь простое заклинанье, пожалуй,  не поможет. Т.е., что же это я говорю: помощи от заклинаний и не было никогда, но была хотя бы минутная вера в возможность ее.

Моя жизнь – это роман Дост., потому что кто-то внутри меня почему-то против меня.

Трудно переламывать себя, уходить с наезженной колеи, но в утешенье думаю  /а утешенье не перестаю искать себе и, признаться, преуспел/: второй раз меня и силой не свернешь.

Как все в минуту вскипело у сонного еще минуту назад!