Обреченные любить глава 6

Глава 6

Ранним утром в кухне особняка Альворадо происходила немыслимая суматоха, вызванная необычным указанием Элисео подать ему завтрак раньше, чем обычно. Вместе с важными гостями он решил позавтракать отдельно от семьи и насладиться последними минутами дружественного общения с ними перед их отъездом. Мужчины собрались в столовой и за беззаботными разговорами ожидали, когда Мерседес подаст им еду. Недомогания не было отражено на их свежих лицах. Мужчины, несмотря на проведенную за коньяком и весельем ночь, чувствовали себя бодро и были полны сил.
Туда и обратно носилась Мерседес в столовую из кухни, чтобы поскорее обслужить важных сеньор и оставить их довольными ее работой. В подготовку стола были вовлечены все, включая Ампаро, которая помогала кухарке сервировать подносы для Эстер и Мелины.
- Хозяин передал, что Ана Роса не спустится к завтраку. Видите ли, она плохо чувствует себя, - запыхаясь, злорадно проговорила Меча, вернувшись в кухню, - что творится в этом доме! Какая-то зараза напала на эту семейку! – негодовала служанка, - если так пойдет, скоро слягут и все остальные. И мне придется разносить еду по всему дому!      
- Типун тебе на язык, - строго отозвалась Ампаро, колдуя над двумя подносами, - лучше отнеси завтрак для доньи Эстер. Она уже проснулась.
Через несколько минут после ухода Мерседес кухню покинула и кухарка, которой потребовалось принять продукты, привезенные Олаво. Оставшись одна, Ампаро нависла над подносом, приготовленным для Мелины. Женщина подозрительно осмотрелась и достала из внутреннего кармана своего пиджака небольшую прозрачную баночку, наполовину наполненную белым порошком, по своей структуре сходной с мышьяком. Похоже, Ампаро уже прибегала к ядовитому средству в прошлом.
Не дрогнула бледная рука Ампаро перед тем, как осыпать ядовитым веществом яства для гувернантки. Уже несколько дней после случая, когда Мелина отважилась передать роковое письмо для родителей Аны Росы в руки шофера, по распоряжению хозяина Ампаро с неутомимым усердием травила ее, будто Мелина была противной крысой, разносящей опасную инфекцию. Всего лишь несколько коротких строк, просящих о защите невинного создания, сгубили благородную Мелину, и теперь женщина с трудом могла подняться с постели, чувствуя ужасные боли во всем теле. Голова ее раскалывалась круглосуточно, боль в животе не отступала ни на минуту.
Когда злодеяние было окончено, Ампаро принялась за приготовление последнего подноса, предназначенного для молодой хозяйки. Не прошло и пары минут, как перед нею снова выросла Мерседес. Уставшая от утренней суеты, она решила присесть и немного перевести дух.
- Это поднос для Аны Росы, - Ампаро положила поднос на край столешницы и указала на него рукой, - не перепутай, Мерседес, левый поднос – для Мелины, правый – для Аны Росы.
Девушка ответила матери недовольным молчанием и замученная обязанностью подчиняться отвела глаза в сторону. С улицы до них донесся глухой крик кухарки, по всей видимости, воевавшей с рассеянным Олаво, который в очередной раз привез то ли не все продукты, то ли не те, что ей требовались. Ампаро жестом приказала Мерседес подняться и отправилась разбираться, в чем состояла причина конфликта слуг.
Спустя некоторое время мать и дочь снова встретились на кухне. Ампаро, быстро перебирая тонкие пальцы, встретила Мерседес мрачным вопрошающим выражением.
- Кому ты унесла этот поднос? – она указала на пустующее слева от оставшегося подноса место.
- Я сделала все, как ты сказала, - нервно бросила Мерседес и протянула руки ко второму подносу, - остался последний. Я его отнесу его Мелине.
Сердце Ампаро оборвалось. Ее непутевая дочь все перепутала! Отравленную еду Мерседес, не задумываясь о последствиях своего легкомыслия, отнесла в комнату Аны Росы, и та, наверняка, уже успела вкусить первую порцию сильного яда. Ампаро не могла допустить, чтобы молодая жена Элисео была подвержена опасности. Во всяком случае, до тех пор, пока этого не пожелал сам хозяин. Домоправительница была призвана охранять его хрупкий покой, и не могла позволить кому-то, будь то ее собственная дочь или кто-либо другой, подорвать ее безупречную репутацию. Лицо женщины гневно вспыхнуло, и она, грубо оттолкнув от себя дочь, чтобы та освободила ей дорогу, быстрыми шагами проследовала из кухни.
Мерседес, при всех своих недостатках и явном пренебрежении нескончаемыми указаниями матери, бесспорно отличалась сообразительностью и не могла не уловить в таинственных порывах Ампаро присутствия интриги, всецело овладевшей ее врожденным любопытством. Мерседес непременно решила выяснить, чем вызван гнев Ампаро, последовавший за безобидной путаницей подносов с завтраками для Аны Росы и Мелины. Возможно, она смогла бы извлечь из этих скрытых мелочей свою выгоду… 
Ампаро неслась по длинному коридору, преодолевая многие метры огромного особняка, чтобы исправить страшную ошибку дочери и уберечь супругу хозяина от неминуемой трагедии. Остановившись у двери в спальню Аны Росы, женщина на минуту остановилась, отдышалась, постучалась и затем вошла, бесследно стерев волнение со своего лица и накинув привычную маску любезности и добродетели. Спокойствие посетило Ампаро, когда она заметила поднос, стоявший возле Аны Росы на прикроватной тумбе. Завтрак был не тронут.
Лицо девушки было бледным. Глубокая обида застыла во всех его нежных очертаниях. Присущий ее добрым глазам огонек померк. Тусклый взгляд ее невозможно было поймать. Он находился где-то далеко и был безучастным ко всем событиям, происходящим вокруг нее. Казалось, душа ее поссорилась с телом и покинула родную обитель, оставив его в жестоком одиночестве и без возможности совершить единое движение. Ослабевшие руки упали поверх одеяла и мирно покоились на нем.
- Сеньора? – осторожно подала голос Ампаро, наблюдая за Аной Росой, которая, похоже, не успела заметить ее прихода. Впервые она видела хозяйку в таком угнетенном состоянии. Впервые она могла искренне радоваться своей косвенной победе над соперницей, сраженной непосильным испытанием, - вы хорошо себя чувствуете? – позже добавила Ампаро, приблизившись.      
Ана Роса не слышала вопросов домоправительницы. Жизненные силы покинули девушку, отложив свой незримый отпечаток внутренней беспомощности перед неумолимо надвигающимся будущим, которое было ей неподвластно, и недавним прошлым, изменить которое теперь не представлялось возможным. Ее жизнь была опутана прозрачной паутиной беспросветной лжи и черной ненависти. Злая судьба смеялась в лицо Аны Росы, все больше загоняя в ее в угол.
Мутным туманом проплывали в ее голове горестные воспоминания о вечере накануне. Она оглядывала комнату, смотрела в тот угол, в котором вчера нашла свое жалкое убежище. Как и старый дом Элисео – более скромный, чем новый особняк, так и этот дом всегда были чужими для нее, а теперь еще больше отдалились от нее. Плохо помнила Ана Роса, как в состоянии исступления, дабы раз и навсегда прекратить свои страдания и избавить землю от подонка, сознательно изувечившего ее молодую и беззащитную душу и после того мирно спящего рядом с ней, ее посетила ясная мысль о страшном преступлении. Нет, это было выше ее. Даже гонимая страхом за свою жизнь, она не могла совершить столь жестокого поступка.
- Вы слышите меня? – услышала Ана Роса, пробудившись от раздумий. Рука Ампаро, проведенная перед ее глазами, отрезвила девушку и привела ее в чувство.
- Я слышу тебя, - с некоторым раздражением ответила Ана Роса, заметив перед собой лицемерную подельницу Элисео.
- Я вижу, как вы переживаете, сеньора, - участливый тон Ампаро не вызывал у Аны Росы доверия к ней, - я разделяю ваши страдания, - Ана Роса вскинула на нее глаза, - мне стыдно говорить об этом, но я не имела возможности помочь вам. Вы должны понять это, - Ампаро бережно погладила слабую руку Аны Росы, - я всего лишь служанка, не имеющая право голоса, - Ана Роса молча слушала ее великодушный монолог и вглядывалась в ее пустое лицо.
- Я утопаю в фальши, - думалось ей, - обман повсюду.
Ампаро, не найдя взаимности, встала.
- Ваш завтрак уже совсем остыл, - будто невзначай заботливо заметила женщина, - давайте я заменю его. Вам нужно хорошенько поесть, чтобы восстановить силы…
- Мне не зачем восстанавливать силы, - коротко ответила Ана Роса и позволила унести поднос…
На входе в кухню Ампаро чуть было не столкнулась с Мерседес, внезапно появившейся на ее пути. Выражение лица дочери женщина нашла загадочным. Меча как будто наблюдала за ней и пыталась что-то понять по ее манерам и голосу. Девушка с интересом разглядывала, как Ампаро лично очистила посуду от нетронутой хозяйкой еды, счистив ее всю без остатка в деревянный ящик для отходов.
- Мама, что происходит? – вдруг открыто спросила Мерседес, откинувшись на спинку кухонного стула, - все то, чем ты сейчас занимаешься, могла бы сделать я или Лола. Ана Роса не стала есть?
- Да, она отказалась, - быстро ответила Ампаро и выпрямилась, - занимайся работой вместо того, чтобы устраивать мне дурные расспросы, - эти слова были последними, что сказала Ампаро прежде, чем покинуть кухню…   

***
Пробуждение Карменсы было более стремительным, чем в другие, спокойные дни. Она неслышно поднялась с подушки и внимательно всмотрелась в спящее лицо Камило. Оно было неподвижно. Женщина смотрела на супруга и внутренне пыталась найти оправдание его легкомысленным, а порой и бесчеловечным поступкам. Ни единого обстоятельства, дарившего Камило повод усомниться в верности супруги, что могло бы обелить его запятнанное имя, или же попросту обходиться с ней, как обходятся с бесправным животным, она не находила. Женщина вспоминала, как вчера, перед сном, он вернулся к ней от Мерседес и молчаливо избегал ее присутствия до того момента, пока сон не завладел его телом. Карменса терпеливо сносила беспринципное поведение нахальной служанки, равнодушное молчание мужа, а внутри нее все кипело. Скрытая злоба к постыдным любовникам сковывала ее рассудок. Единственное, чем была занята голова Карменсы вместо того, чтобы думать о своем здоровье и здоровье будущего ребенка, – поиск способа избавиться от бессовестной Мерседес и обязательного сохранения тайны, до сих пор тщательно скрытой от глаз окружающих. 
- Когда это случилось? Как я могла дойти до этого? – спрашивала она себя и вновь не находила ответа.
Карменса прошла в ванную, оставив Камило в спальне,  пропитанной ее душевными переживаниями. Поток прохладной воды помог ей окончательно пробудиться. Она будто смыла с лица печальное выражение, сменив его слабой улыбкой, больше походящей на равнодушную, и вернулась. Камило уже не спал и тихо сидел на кровати, уронив голову на руки, подпертые на локтях. Крайне редко, но все-таки случалось и такое, когда его совесть пробуждалась от глубокого сна и наносила ему непрошенные визиты. В такие минуты она становилась его злейшим врагом, переметнувшимся на сторону противника. Совесть была единственной в его жизни женщиной, которую он не имел навыков укротить.
Камило с силой сдавливал лоб, похоже, пытаясь отыскать слова, которые не показались бы неуместными в том положении, в каком он оказался из-за нелепых желаний своей глупой любовницы. Мужчина боялся обернуться и показать свое лицо Карменсе, начать разговор с ней, встретиться с ее глазами. Лучше бы она кричала на него, лучше бы бросалась на него с кулаками и обвиняла во всех смертных грехах, но не молчала! Пугающая таинственность странного поведения Карменсы заставляла Камило испытывать незнакомое ему чувство непреодолимого страха и находиться в постоянном напряжении.
Впервые он оказался в столь деликатной ситуации, когда его любовница находилась в одном доме с супругой. Впервые он осознал, что зашел слишком далеко. Реакция Карменсы стала для него непредвиденной. Проблема требовала срочного разрешения.
- Как ты себя чувствуешь? – Камило задал первый пришедший в его голову вопрос и встретился с умиротворенным взглядом Карменсы. Ничто в нем не говорило о ненависти, о боли, которую испытывала бы любая другая женщина, узнав об измене мужа.
- Все хорошо, - мягко ответила Карменса и присела за туалетным столиком. Ее отражение пристально следило за Камило из зеркала, - мы немного подросли, - Карменса сложила руки на животе. Камило стыдливо опустил глаза.   
- Ты простишь меня? – вдруг глухо спросил он и устремил свой взор на отражение.
- Доктор Эредия сказал, что мне стоит больше гулять на свежем воздухе, - произнесла Карменса, умышленно не замечая вопросов Камило, а затем добавила, - поэтому с сегодняшнего дня я буду стараться не выходить в город. Вся эта пыль, шум, - Камило попытался найти в ее ответе скрытый смысл, но не смог, - теперь я буду гулять только в поле за конюшней.
- Карменса, - испуганно проговорил мужчина, - ответь на мой вопрос, прошу тебя.
- Как мы назовем нашего малыша? – Карменса снова старалась уйти от ответа, - я предлагаю, если родится девочка, назовем ее Эстер, - в честь моей бабушки, если мальчик – Теодоро, - как звали твоего деда. Это справедливо, правда? – женщина улыбнулась.
- Справедливо… - задумчиво протянул Камило в ответ.
Поведение жены, ее желание полностью игнорировать тему Мерседес, будто ничего не произошло, и их жизнь оставалась такой же размеренной, какой была прежде, пугали его.
- Либо Карменса нездорова, либо она задумала нечто ужасное, - анализировал Камило.
В конечном итоге, решил он, необходимо найти выход. Мерседес придется добровольно покинуть этот дом или он силой заставит ее убраться!
По дороге на фабрику, немного расслабившись, Камило снова обдумывал утренний разговор с супругой. В глубине души он все же любил ее, уважал, ценил ее великое терпение, но и Мерседес казалась ему славной девушкой, если забыть об ее амбициях, омрачающих их встречи. Один лишь ее горячий темперамент заслуживал высоких похвал! А какова она была в постели! Встречи тайком, нарастающее чувство опасности, преследующее их каждое свидание, страсть поцелуев и ласк! Сердце не могло отказаться от этого, напротив, оно уверенным шепотом молило Камило продолжать отношения с Мерседес.   
Из сумрака его привычных будних дней перед Камило внезапно встал болезненный выбор. Он не мог отказаться ни от Карменсы, бережно носящей под своим сердцем его дитя, ни от пылких свиданий с Мерседес! Выбрав одно, потеря была бы невосполнимой.
И только в конце дня, наполненного хмурыми раздумьями, перед тем, как закончить работу, Камило, отвлекшись от бумажных дел, откинулся на спинку кресла и расплылся в довольной улыбке, в той самой, с помощью которой он покорил не одно женское сердце.
- Ничего не буду делать! – сказал он себе, - с другой стороны, эта самая идеальная обстановка, которую я бы мог только пожелать! Две женщины и никаких проблем! 
Вероятно, он сумел-таки усыпить свою совесть, и только долгожданное прощание с ней помогло ему мыслить трезво и найти самое удобное решение сложившейся проблемы. Решение, которое, по всей видимости, до сих пор устраивало всех. «Ведь иначе Карменса уже давно бы выцарапала мне глаза», - подумал Камило, утверждаясь в правоте своих намерений…
Тем временем, Карменса, как и говорила, следуя советам сеньора Эредии, отправилась на прогулку в поле. Одинокая, она медленно шагала, чувствуя легкие прикосновения прохладной росы, еле слышный шорох травы под ногами. Теплый ветер ласкал ее, солнце радовало мягким утренним светом. Казалось, с каждым ее новым вздохом, мрачные мысли растворялись в прекрасном пейзаже, окружавшем ее со всех сторон. Карменса медленно шла вдоль деревянного забора, отделяющего загон для лошадей, и с необычайным любопытством наблюдала за тем, как одна из кобыл, - стройная и сильная, с бурой, переливающейся на солнце короткой шерстью, - отделившись от табуна, при виде ее застыла, а затем сделала несколько робких шагов ей навстречу. Карменса следила за движениями лошади и улыбалась. Та, словно подкрадывалась к ней, чтобы внимательнее разглядеть незнакомку, появившуюся из-за тенистых деревьев. Забавное поведение дружелюбной кобылы приковало к себе взгляд Карменсы. Лошадь подошла совсем близко и, осторожно принюхиваясь, хотела дотянуться до нее, как вдруг что-то испугало ее. Кобыла дрогнула и отпрянула от Карменсы. Женщина почувствовала чужое присутствие, вызвавшее страх животного, и быстро обернулась. Перед ней стояла Мерседес.
Служанка без труда выследила соперницу и весь путь незаметно следовала за ней. Появление Мерседес встревожило Карменсу. Она напряглась и ожидала ее действий. Мерседес была настроена миролюбиво, так казалось на первый взгляд. Девушка оглядела лошадь, продолжающую стоять вблизи и наблюдать за ними, а затем, перевела глаза на Карменсу.
- Прекрасное место, - начала она, наслаждаясь безграничным простором, удаляющимся к тонкому горизонту, - от этих полей так и веет свежестью.
Карменса молчала. Она понимала, что Мерседес следила за ней не для того, чтобы скрасить ее одинокую прогулку и полюбоваться видами местных земель.
- Ты пришла за ответом? – твердо спросила Карменса, глядя на нее.
- Как хорошо, что ты помнишь о нашем уговоре, - отметила Мерседес, - именно для этого я и пришла. Ты готова озвучить его? – ехидная улыбка не сходила с ее уст. 
- Готова, - решительно ответила женщина, переминая руки, - я хочу, чтобы ты исчезла из нашей жизни, - Мерседес вскинула свои черные брови, - я хочу, чтобы ты оставила нас в покое. Я готова заплатить тебе, - прерывисто проговорила Карменса. В ответ на ее условия Мерседес злобно расхохоталась.
- Ты хочешь откупиться от меня деньгами своего отца? – поражалась ей служанка, - какая же ты наивная, Карменса!
Мускулы на лице женщины заходили. Ей казалось, что она теряет контроль над своими эмоциями и готова вцепиться в Мерседес за ее мерзкие выходки. Терпение Карменсы было на исходе. В ту минуту они находились вдалеке от людского внимания, от ненужных свидетелей и ничто не мешало ей поквитаться с распутной девчонкой. Из последних сил Карменса сдерживала себя, чтобы хорошенько не съездить по наглой физиономии Мерседес.
- Те деньги, которые ты хочешь мне предложить в обмен на мое исчезновение, в любом случае окажутся на моем счете, - бесцеремонно говорила служанка, сияя от улыбки и бессилия противницы, - ты заплатишь их за мое молчание, - поясняла она, - ведь ты не хочешь, чтобы о тебе ходили недобрые слухи? – Карменса стиснула зубы и побагровела от гнева, - ты слишком зависима от чужого мнения, а меня оно мало волнует, поэтому какие бы слухи не ходили обо мне, с деньгами в банке и в объятиях твоего мужа, я буду чувствовать себя просто прекрасно! – чаша терпения Карменсы была переполнена. Она со всей силой ударила Мерседес по лицу, отчего та чуть не упала. Ее спасла изгородь, на которую она успела опереться прежде, чем прильнуть к мокрой земле.
- Ты никогда больше не посмеешь приблизиться к Камило! – закричала Карменса, обуреваемая ненавистью, - он мой муж! – ответная пощечина Мерседес была не менее тяжелой.
- Это мы еще посмотрим! – Мерседес торжествовала, видя, как Карменса корчилась от боли, - вот будет обидно, если твой Камило, променяет тебя – утонченную, но скучную и фригидную дрянь, на служанку, готовую подарить ему свою любовь!
- Этого не будет никогда! – Карменса хотела было снова напасть на служанку, но Мерседес дала ей достойный отпор и оттолкнула от себя взбешенную соперницу. Карменса упала на траву и увидела, как лошадь, до сих пор смотрящая на них из-за забора, бегом удалялась от крикливых незнакомок.
Мерседес победоносно склонилась над Карменсой и злобно проговорила:
- Ты еще об этом пожалеешь, дорогая, - ее угрожающий тон не трогал Карменсу, - не забывай, я еще ничего не обрела, чтобы что-то потерять. А вот ты… у тебя положение в обществе. И сегодня оно сильно пошатнулось. У тебя есть муж, близкий к тому, чтобы бросить тебя. И вдобавок ко всему, скоро ты, возможно, станешь матерью, но ведь случиться может все, что угодно.
- Мерзавка! – рычала Карменса в ответ.
- Твой ответ меня не устроил, и потому все остается так, как было. Тебе придется смириться с этим. В противном случае, ты теряешь больше, чем я…               

***
Понемногу придя в себя, Ана Роса покинула свою спальню и вышла на улицу. Солнце вмиг ослепило ее, прилив свежего воздуха ударил в лицо. Полдень был прекрасен. Легкий шепот сочной листвы нежно ласкал ее слух. Девушка сделала несколько шагов, спустилась по ступеням к бетонной дорожке и через минуту очутилась в саду. Только там она смогла найти необходимое ей успокоение и собрать свои мысли воедино. Все подозрения относительно ее рокового замужества и семейной жизни, похожей на несправедливое заточение, теперь, когда Элисео прямолинейно ответил на все ее вопросы, подтвердились. Ана Роса внутренне содрогалась при одной мысли о следующем дне, который бесповоротно нес ее в опасную неизвестность. Возвращение мужа с фабрики теперь не сулило ей ничего доброго и предвещало лишь новые волнения.       
Глубокий вздох Аны Росы был прерван внезапным глухим шорохом, донесшимся до нее со стороны изгороди. Девушка прислушалась и внимательно осмотрела близко расположенные к ней кусты гортензии, густо разросшиеся и превратившиеся в настоящую зеленую стену. Шорох усиливался, и она немедленно решила проверить, кто же скрывается в глубине сада. Ана Роса осмотрительно приблизилась к кустарнику и медленно отвела ветвь в сторону. Ее любопытному взору предстало увлеченное лицо Сальвадора, который тщетно пытался справиться с густой зеленью. Завидев перед собой Ану Росу, он вдруг растерялся и застыл.
- Что вы здесь делаете? – удивленно спросила девушка, чуть улыбнувшись. Она заботливо осмотрела его щеку, на которой еще сохранился явный след от ссадины, оставленной тростью Элисео.
- Я ждал вас, - решительно ответил Сальвадор и примолк в ожидании ее реакции. Лицо Аны Росы за мгновение покрылось краской. Ответ почтальона несказанно смутил ее, и она промолчала, - я хотел поблагодарить вас за заботу, - сконфуженно добавил Сальвадор и опустил глаза.
- О чем вы? – Ана Роса оглянулась вокруг. Ей не хотелось быть замеченной за столь деликатным разговором с незнакомым юношей.
- Я видел, как вы вернулись к ювелирной лавке и вручили мою щетку дону Кортесу в тот день, когда вы упали, и ваш отец ударил меня, - слова Сальвадора заставили девушку вспомнить тот ужасный случай и каждый день, прожитый после него. Юноша находился в неведении о статусе Аны Росы, и она тотчас поспешила его исправить.
- Вы, верно, не успели заметить обручального кольца на моей руке, - она протянула правую руку вперед. Тонкое золотое кольцо блеснуло в лучах солнечного света, - Элисео не мой отец, он мой муж, - тихо ответила Ана Роса и перевела взгляд на Сальвадора. Невыразимая печаль отразилась на ее лице.
- Муж!? – изумленно переспросил юноша, боясь поверить ее словам. Он хотел было спросить что-то еще, но дар речи покинул его.
- Именно так, - с грустью подтвердила Ана Роса. Казалось, Сальвадор почувствовал ее угнетенное состояние. Взглянув на девушку, он заботливо взял ее руку в свою. Ана Роса не пыталась высвободить ее, не пыталась скрыть своего расположения к его скромной персоне. Она чувствовала, как ее бренное тело заполняется мягким теплом и добрым светом, излучаемыми Сальвадором. В полном безмолвии они смотрели друг на друга и долго не решались нарушить хрупкую идиллию.
Голос тишины был прерван Аной Росой. Ее нежная рука выскользнула из руки Сальвадора, и они оба смущенно отвернулись.
- Вы позволите, если я обращусь к вам с просьбой? – вдруг спросила она, отчего глаза юноши округлились.
- Разумеется, - Сальвадор сиял. Никогда раньше он и мечтать не мог о том, чтобы такая знатная и очаровательная сеньора, какой являлась Ана Роса, будет просить его о чем-либо, - разве я могу отказать вам!
- Моя просьба, возможно, покажется вам странной, - сдержанно начала Ана Роса, а Сальвадор сосредоточенно вслушивался в каждое слово, слетавшее с ее прекрасных уст, - но в то же время я уверена, что вы не откажете мне в ее исполнении. Мне всего лишь требуется отправить одно письмо, - она с надеждой посмотрела на Сальвадора. Он был обрадован потому, что по счастливой случайности имел опыт в подобных делах и без труда мог справиться с задачей.
- Я полагаю, письмо в Кордову? – заметил он, не стараясь скрыть довольной улыбки.
- Верно, - девушка была убеждена, Сальвадор не оставит ее и без лишних расспросов ей поможет. Все ее мысли сводились к одному – письма, которые она каждую неделю отправляла родителям, были перехвачены людьми Элисео и так и не оказались в руках адресата. Встреча с Сальвадором стала для Аны Росы подарком судьбы. Он поможет ей миновать почтовый ящик и бес посредников доставить письмо родителям.    
- Когда я смогу забрать у вас письмо? – участливо спросил Сальвадор, но Ана Роса не успела ответить. Два женских голоса, возникшие из ниоткуда, испугали ее, и она вновь скрылась за кустарником. Дрожь пробежала по всему ее телу.
- Как вас зовут? – уже шепотом спросил он, сквозь листву заметив, что девушка продолжала стоять возле него, затаившись и не дыша.
- Ана Роса, - также шепотом спустя несколько мгновений ответила она, убедившись в отсутствии посторонних, - а вас?
- Сальвадор…Я буду ждать вас завтра на этом же месте в это же время!
На этом они попрощались.
Ана Роса быстро прошлась по саду и затем направилась к дому. Возле ворот она мельком видела незнакомую девушку с копной рыжих волос на голове, переминающуюся с ноги на ногу. Взор незнакомки был устремлен к входу в особняк, и было не сложно догадаться, что она ожидала Бенито. Именно такой - яркой и непосредственной, в пылких рассказах он описывал свою возлюбленную. В подтверждение догадок Аны Росы, через минуту она увидела и самого кавалера. Бенито, болезнь которого, наконец, отступила, несся к девушке со всех ног, стараясь сократить время ее ожидания.
Ана Роса тенью проскользнула в дом и задумчиво направилась в свою спальню. Встреча с Сальвадором не давала ей покоя. Она вспоминала его черные глаза, его мужественное лицо и бархатный голос, и оттого ей казалось, будто в ее жизни начинался новый этап, предвещающий великие перемены. С его появлением в душе Аны Росы проснулись силы, нужные ей для борьбы, появилось желание жить, преодолевать невзгоды, пустые надежды наполнились смыслом. И все это благодаря его заботливому прикосновению и  искреннему взгляду. Для нее они стали сильным толчком к действию, именно поэтому в ее голове мелькнула гениальная идея об отправке письма родителям. Ведь кто, как не почтальон может помочь ей беспрепятственно связаться с предместьем Кордовы!
Нечто необъяснимое подсказывало Ане Росе, что их запоздалое знакомство ознаменовало долгий совместный путь. Сальвадор – значит «спаситель». Возможно, это совпадение стоило назвать всего лишь символичным, но Ана Роса была уверена в обратном – именно он, Сальвадор, станет ее спасителем!

***
Несколько дней Бенито провел в заточении собственной комнаты, скованный новым приступом эпилепсии. Болезнь отступала неохотно и только мысли о милашке Кларе придавали ему желание подняться с кровати и продолжить тернистый путь к ее сердцу. Сообщение Ампаро о том, что неизвестная девушка, ожидавшая у ворот особняка, спрашивала его и просила выйти, окрылило Бенито, и он, накинув на себя только халат, из-под которого виднелась легкая ночная сорочка, бросился на встречу с возлюбленной. При виде Клары его сердце учащенно забилось, дыхание сделалось быстрым и поверхностным.
Пробежав немалое расстояние от спальни до ворот, Бенито приблизился к Кларе и остановился, чтобы перевести дух. Девушка смотрела на него виноватыми глазами и безмолвно просила прощения за свое дурное поведение и неприятную сцену, которую разыграла в кондитерской, поддавшись порывам, неведомым ей самой. 
- Я рад видеть вас, моя Конфетка! – чувственно проговорил он, прильнув к холодной решетке ворот. За время их короткой разлуки Клара настолько соскучилась по его обращению к ней, что перестала дуться, услышав «Конфетка!» в свой адрес. Напротив, теперь это забавное слово, звучащее из уст Бенито особенно сердечно, льстило ей, словно это был самый шикарный комплимент, который можно было только придумать.
- Вы злитесь на меня? – осторожно спросила Клара, смахнув слезу с румяной щеки. Ее, как и Бенито, переполняли чувства. Несомненно, они уже любили друг друга! Любили с первой встречи, с первого слова, с первого взгляда. Любили, но до сих пор робели от одной мысли о признании…
- Самую малость, - ответил Бенито и одарил Клару своей обаятельной улыбкой.
Некоторое время они провели в полном молчании. Бенито и Клара наслаждались мгновениями, проведенными вместе, с интересом и нескрываемой страстью разглядывали друг друга и тонули в пучине взаимной любви.
- Я приготовила подарок для вас, - вдруг проговорила она и протянула ему небольшую прелестную бонбоньерку белого цвета, перевязанную алой лентой, в которой находились несколько шоколадных трюфелей, приготовленных самой Кларой в честь их примирения. Презент был настолько трогателен, что Бенито расчувствовался и в благодарность поцеловал девушку в гладкую щеку. По пышному телу Клары пробежала приятная дрожь, голова слегка закружилась. Девушка пронзила Бенито влюбленным взглядом и в ответ одарила его пламенным поцелуем в губы.
Прошло много минут прежде, чем они смогли оторваться друг от друга. Сладкое послевкусие поцелуя сводило их с ума. Бенито и Клара стояли друг напротив друга, разделенные металлической решеткой, и боялись вымолвить первое слово.
- Мы увидимся сегодня вечером? – первым спросил Бенито, поглаживая коробку с подарком.
- Обязательно, - ответила Клара.
С этими словами влюбленные распрощались, но еще долго не могли прийти в себя после встречи. Поцелуй окрылил их, и они оба радостно порхали, светясь от счастья и не замечая ничего вокруг. Бенито торопился поделиться своим безграничным счастьем с матерью, которая до сих пор не могла оправиться от сердечного приступа и по-прежнему лежала в своей кровати. 
Войдя в спальню Эстер, он бросился к ней с объятиями и без преувеличений поведал матери о своих чувствах. Эмоции переполняли Бенито, и только когда рассказ был закончен, он обнаружил, что улыбающаяся Эстер чувствует себя много лучше и уже способна подняться с кровати. Пусть ходить ей пока было трудно, - ослабевшие ноги не слушались ее, но все же прогресс, ведущий ее к полному выздоровлению, был на лицо. Эстер расхваливала сына, усыпая его комплиментами, и, конечно же, просила его познакомить со счастливицей, которой удалось завладеть сердцем и покоем ее славного Бенито.
- Обещаю, мама, скоро я приведу Клару в наш дом на правах своей невесты! – казалось, от счастья сердце Бенито билось с такой силой, что было готово выскочить из груди. Он снова и снова сжимал Эстер в своих объятиях, а женщина вдоволь смеялась, будто уже ничто не способно омрачить ее несчастливую жизнь…

***
«Ана Роса. Прекрасное создание!» - думалось Сальвадору перед сном. Весь день его мысли были обращены к ней. И сейчас, лежа на своей скромной постели в подвальной комнате пансиона, под усиливающийся храп Филиппе и редкие звуки шагов прохожих, доносящихся с тротуара, Сальвадор снова вспоминал ее. Образ Аны Росы еще не успел растворить во времени, и потому он отчетливо представлял себе ее невинное лицо, легкий, почти незаметный огонек в глазах, тонкие руки, тихий и чистый голос, простоту и в то же время утонченность слов, сказанных ею. Пленительный аромат ее парфюма, казалось, до сих пор витал в воздухе, и Сальвадор с удовольствием мог снова почувствовать его.
Одного дня ему было достаточно, чтобы забыть Монику и начать жизнь с чистого листа. Ее присутствие уже нисколько не смущало его, не заставляло сбегать и укрываться в подвале, как это происходило каждый вечер после их разрыва. Теперь его занимала лишь Ана Роса и желание помочь ей. Сальвадор, разумеется, осознавал невозможность их дружбы, но тем не менее его не покидала надежда на то, что добрая девушка из богатого особняка отблагодарит его своим обществом. Догадки его о том, как живется Ане Росе в знатном доме, разделились. С одной стороны, любая девушка была бы счастлива, проживая беззаботную жизнь в роскоши и богатстве, но с другой… с кем она так рьяно пытается связаться в Кордове? Как с ней обращается муж? Любит ли она его? Эти вопросы не покидали Сальвадора. Но стоило ему только вспомнить Ану Росу, как ответы приходили сами собой – девушка несчастна! Ее муж - жестокий человек…
Тем временем Ана Роса, сменив мрачное выражение лица на более радостное, написала письмо родителям и ждала нового дня, который вновь сведет ее со своим спасителем. Время, как назло, будто остановилось, не желая двигаться вперед, и ожидание в одиночестве комнаты сделалось для девушки невыносимо тяжким. Скоротать вечерние часы ей помог визит к Мелине. Женщина, как и прежде, чувствовала себя неважно. Они не виделись уже пару дней, но этого времени хватило, чтобы странная болезнь изменила гувернантку до неузнаваемости. Голубые глаза Мелины, казалось, провалились и напоминали пару черных неподвижных жемчужин, кожа покрылась глубокими морщинами и потемнела. Вид гувернантки угнетающе действовал на Ану Росу.
- Не смотри на меня так, моя дорогая, - тихо проговорила Мелина, видя испуганные глаза своей ученицы, - лучше расскажи, как тебе живется? – охрипшим голосом спросила она.   
- Что с тобой, Мелина? – Ана Роса встревоженно склонилась над женщиной, пытаясь разглядеть в ней свою прежнюю учительницу. Но, к своему глубокому сожалению, она заметила только то, что от нескончаемой энергии и красоты Мелины не осталось и следа. Глаза девушки наполнились слезами. Она искренне сострадала женщине, не догадываясь об истинных причинах ее состояния, - тебе срочно нужно в больницу! Я сейчас же вызову врача! – Ана Роса хотела рвануться к двери и спуститься в гостиную, чтобы позвонить в городскую клинику, но Мелина остановила ее. Слабой хваткой она вцепилась в рукав и взглядом попросила ее не делать этого.
- Не нужно врача, - решительно проговорила Мелина, отпустив Ану Росу, - сегодня последний день моей болезни.
- Что ты такое говоришь? – Ана Роса взревела и упала на грудь Мелины, - ты не умрешь! Ты еще научишь меня всему, чему хотела научить! Ты не умрешь, Мелина! Нет! – Ана Роса безутешно рыдала.
- Моя дорогая, разве я говорила о смерти? – в тоне Мелины Ана Роса уловила ноты юмора. Она прекратила плакать, поднялась и вгляделась в улыбающееся лицо гувернантки. 
- Почему ты смеешься, Мелина? Я не понимаю тебя, - девушка вопросительно посмотрела на женщину.
- Я не собираюсь умирать, - серьезно ответила Мелина, - ты неправильно меня поняла. Я всего лишь обещаю тебе, что сегодня ночью я справлюсь с заразой, которая напала на меня. Ты больше не увидишь меня больной. Когда мы встретимся с тобой вновь, я буду совершенно здорова, и мы сможем возобновить наши занятия.
На мгновение Ане Росе показалось, что Мелина прощается с ней навеки. Нет, она не могла смириться, не могла допустить, чтобы Мелина покинула ее! Ана Роса, невзирая на просьбы гувернантки, быстрым шагом прошла к двери, чтобы, наконец, вызвать доктора, но теперь ее вновь остановило появление Ампаро, принесшей ужин.
При виде девушки ее лицо заметно побледнело, но любезная улыбка, с которой она приблизилась к Мелине, ни на секунду не заставила усомниться Ану Росу в искренности ее заботы. Жестокость происходящего, тщательно скрытая от чужих глаз, была настолько немыслимой, что ни один здравомыслящий человек не мог бы заподозрить Ампаро в злодеянии.
Домоправительница поставила поднос перед Мелиной и застыла в ожидании. Она видела, как взгляд больной женщины упал на поднос, являвшийся орудием гнусного преступления, а затем был переведен на Ану Росу. Ее глаза, казалось, безмолвно кричали об опасности, подстерегающей ее, безуспешно молили о помощи! Едва ли девушка могла догадываться о том, что ее окружали люди с холодными сердцами, готовые на все, только бы их незримая власть оставалась непоколебимой.
- Спасибо, Ампаро, - вдруг проговорила Мелина, - но сегодня у меня нет аппетита.
Глаза домоправительницы гневно вспыхнули. Ампаро никак не могла ожидать подобной дерзости от блаженной Мелины, которая всегда в ее глазах была бесполезной рохлей, мягкотелой развалиной, утопающей в сентиментах, и не способной на что-нибудь стоящее.
- Мелина, прощу тебя, не упрямься. Тебе нужно поесть, - поддерживала помощницу Элисео Ана Роса, не зная, что тем самым она толкает бедную Мелину в пропасть, на край которой она была загнана. 
- Моя дорогая, - Мелина многозначительно улыбнулась, а девушка присела рядом.
- Я могу составить тебе компанию, - предложила Ана Роса, желая скорейшего выздоровления гувернантки. Ничего не подозревая, она взяла с подноса тарелку со спагетти и мясом, залитыми аппетитным грибным соусом, затем вилку и принялась накручивать макароны, - ты должна поесть, Мелина.
Ампаро напряглась и со страхом наблюдала за роковой сценой, пытаясь найти хоть один предлог, который бы отвел надвигающуюся опасность от Аны Росы. Ничего разумного не приходило ей в голову и тогда она, будто случайно, резким движением задела тарелку, отчего та выскользнула из рук Аны Росы и упала на пол. Макароны, мясо и соус медленно растекались по ковру, а Ампаро рассыпалась в извинениях, неистово обвиняя себя в неряшливости. Ее поступок казался Ане Росе рядовым, и она не придала ему никакого значения, тогда как проницательная Мелина целиком и полностью удостоверилась в обоснованности своих подозрений.